Текст книги "Под маской невинности"

Автор книги: Кристина Хемлетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 48

Мэгги, не удержавшись, так громко вскрикнула, что Чэннинг выскочил в холл.

– Я зацепилась каблуком за ковер, – поспешила объяснить она, но в виноватых глазах Чэннинга она прочитала просьбу о прощении. «Я не хотел, чтобы вы это услышали, – словно говорили они. – Я думал, вы придете раньше, и я успею вас подготовить».

То ли считая, что сейчас не время уличать ее во вранье, то ли в угоду собственным интересам, он подыграл ей та., опустив голову, посмотрел на якобы сбившийся ковер.

– Я попрошу Брехта поправить, – сказал он, осторожно беря ее под локоть. Все в порядке?

– А это кто? – спросил лейтенант, когда Чэннинг ввел Мэгги в кабинет.

– Моя ассистентка, мисс Джонсон, – ответил он. – Она приехала на лето.

Мэгги протянула руку незнакомцу, надеясь, что он не заметит, как она удивилась, когда Чэннинг произнес ее вымышленное имя. «Надо будет потом выяснить у него, – подумала она, – почему он не сказал „Могги Прайс“».

– А это, – представил Чэннинг полицейского, – лейтенант Финч.

Финч натянуто улыбнулся. Он был примерно того же роста и сложения, что и Брехт. Цвет кожи и черты лица не оставляли сомнений в том, что он индеец. Блестящие черные волосы, гладко зачесанные назад, подчеркивали ширину его скул. Он с интересом разглядывал Мэгги своими внимательными темными глазами.

Она не могла не отметить, что столь видному мужчине следовало бы научиться поприличнее одеваться. На нем был пиджак из полиэстера, какие носили в шестидесятые годы, и пестрый галстук величиной со штат Айова. Рыжие ковбойские сапоги с острыми носами торчали из-под скучных серых брюк, которые не только давно вышли из моды, но и плохо на нем сидели. «Надо будет выяснить у Троя, подумала Мэгги, – есть ли у его сослуживца жена, или он сам покупает себе вещи в таком дурном вкусе».

– Вы сможете ответить на несколько вопросов? – обратился к ней Чэннинг.

– Что происходит? – спросила Мэгги, надеясь, что ее голос звучит непринужденно, и стараясь не показать волнения.

– Лейтенант приехал, – начал объяснять ей Чэннинг, – из-за того, что в туннеле сегодня вечером произошел несчастный случай.

– Несчастье, – подтвердил Финч, явно ожидая реакции Мэгги. – Я бы хотел кое о чем спросить…

– Несчастье? С нем? – взволнованно спросила она, вспомнив о том, чье имя услышала, подходя к кабинету, – с кем-то из наших?

– Слава Богу – нет, – ответил Чэннинг.

– Слава Богу, мистер Чэннинг? – повторил Финч, и на его лице отразилось недовольство. – По-вашему, человеческая жизнь, чья бы она ни была, ничего не стоит?

– Я всего лишь имел в виду, – спокойно объяснил Чэннинг, – что для нас с Маргарет люди, с которыми мы вместе работаем, не только сослуживцы, но и близкие друзья. Смерть любого человека, разумеется, – трагедия, но я просто хотел сказать, что мы не были лично знакомы с погибшим.

– То есть, если перефразировать, мистер Чэннинг, – не унимался лейтенант, – вы рады, что это не человек из вашего окружения.

Дирек взглянул на него с удивлением.

– Мне не кажется, что мои слова следует так толковать, точно так же как и подозревать во мне расиста.

Финча разозлил ответ Чэннинга.

Сердясь на то, что на нее не обращают внимания, Мэгги решила подать голос.

– Может быть, кто-то из вас объяснит мне, что именно произошло? – спросила она.

Первым заговорил Чэннинг.

– Вероятно, дети забрались в туннели, и один заблудился. Полиция полагает, что, пытаясь выбраться, мальчик схватился за неукрепленную доску и вызвал обвал.

– Ну, по крайней мере, так это выглядит, – добавил Финч.

Мэгги почувствовала, как от страшного предчувствия ее начинает мутить.

– А мальчик, который пострадал…

– Погиб, – поправил ее Финч.

– Что такое, Маргарет?

– Он был индеец? – спросила она, – подросток?

Она почувствовала, что Чэннинг насторожился, хотя и смотрела сейчас на полицейского.

Злорадство, которое она сразу же разглядела в глазах Финча, заставило ее сразу же пожалеть, что она задала этот вопрос.

– А почему вы спрашиваете? – тут же заинтересовался он.

Мэгги вспомнила, как Кливленд гнался сегодня за мальчишкой и как объяснял потом, что выполняет указание Чэннинга. Возможно, ее страхи напрасны и она сделала неверные выводы, не дослушав полицейского.

– Итак, – настаивал Финч, – почему вы спросили, был ли погибший индейцем?

– Я просто слышала от коллег, что это большая проблема…

– Какая?

– То, что дети залезают в туннели. – Мэгги собралась с силами и, подняв голову, посмотрела на него, чтобы он не заметил, что она дрожит. – Дети не понимают, как это опасно, если не соблюдать осторожности.

– Вот именно. Во всяком случае, погибший ребенок не понимал. – Мэгги показалось, что прошла вечность, пока он не заговорил снова. – А вы сами видели внизу детей, мисс Джонсон?

– Я? – переспросила Мэгги, будто не поняла вопроса.

– Индейцев, – уточнил полицейский. Мэгги ужасно хотелось посмотреть на Чэннинга, хотелось, чтобы он сам что-то сказал. Ей приходилось сейчас выбирать между правдой, которая навлечет на него подозрение в новом убийстве, и ложью, которая еще глубже скроет то, что случилось раньше.

Как будто не она, а кто-то другой произнес:

– Нет, не видела.

* * *

Мэгги стояла возле окна, глядя на дождь. По отражению в стекле она заметила, что Чэннинг вернулся еще до того, как он заговорил.

– Как вы? – спросил он.

– Он ушел?

– Пока да. – Чэннинг немного помолчал. – Могу я спросить вас, почему вы так поступили?

– Как?

– Я живу не в безвоздушном пространстве, Мэгги. Какой бы ни была ваша цель… – Он колебался, словно искал подходящее слово. – Это было не обязательно.

Мэгги взглянула ему в глаза.

– Скажите мне только одно, – попросила она.

Чэннинг улыбнулся.

– Не помню, чтобы вы хоть раз ограничились одним вопросом. Спрашивайте, сколько хотите.

– Вы действительно просили, чтобы этого мальчишку поймали?

– Поймали да, но не убили.

– Почему?

– А как вам кажется?

Мэгги начинала снова злить его манера отвечать вопросом на вопрос.

– У мальчишки оказались часы, на которых выгравировано имя моего отца, напомнила она ему. – Вы знали об этом?

– Услышал впервые от Финча.

– Мне кажется, это не просто совпадение.

– Мне тоже, – согласился Чэннинг, – тем более, я не помню, чтобы Клейтон вообще носил часы, и в тот день, когда произошел несчастный случай, тоже.

«Несчастный случай» – слова больно резанули слух, снова напомнив о годах подозрений. Мэгги и сама не знала, как у нее хватило мужества возразить ему.

– Убийство, – сказала она, – я всегда была уверена, что это именно убийство?

Чэннинг двинулся к ней, держа руки в карманах джинсов, но в нескольких шагах остановился.

– И вы по-прежнему полагаете, что я в нем замешан?

Холодок побежал по спине Мэгги.

– Пока вы думаете, что ответить, я бы хотел узнать кое-что еще.

– Что именно?

– Зачем вам понадобилось сегодня меня выгораживать?

Взглянув друг на друга, оба они уже знали ответ.

Глава 49

Мэгги второй раз шла к нему в комнату, хотя Чэннинг думал, что первый.

Впрочем, возможно, он знал. Знал, как знал обо всем, но прощал.

Столько загадок остались неразгаданными, и только одно было ей сейчас яснее ясного – все попытки выбросить его из своего сердца кончились тем, что ни для кого другого там не осталось места.

– Может быть, пойдем к тебе? – прошептал он ей в затылок, когда они остановились возле двери.

– Все в порядке, – ответила Мэгги, тоже очень тихо, боясь, что порыв, толкнувший их друг к другу, снова окажется лишь мгновенным.

– Уверена?

Мэгги накрыла своей ладонью его руку, которая уже легла на дверную ручку, и они вошли.

Беспокойство Чэннинга о том, как она будет чувствовать себя в его комнате, еще раз убедило Мэгги, что перед ней человек, сложнее которого она еще не встречала. Всего лишь сутки назад они стояли возле другой двери и говорили совсем другие слова, слова, которые заставили его тогда уйти. Возможно, несмотря на все преграды, судьба распорядилась по-своему.

«Эта ночь принадлежит нам», – сказала себе она, решив забыть обо всех сомнениях, подозрениях, обо всем, кроме его поцелуев и рук, которые крепко обнимали ее.

Отчего-то, вопреки здравому смыслу, ей хотелось сейчас верить, что еще ни одна женщина не переступала порога комнаты Дирека Чэннинга на Линкс-Бэй. Продолжать и дальше закрывать глаза на то, что оба они ощущали с момента первой встречи, было бессмысленно. Ей хотелось задать ему уйму вопросов, после того, как ушел полицейский, но она вдруг обо всем забыла.

Сделал первое движение навстречу Чэннинг или она сама, – теперь, когда он, закрыв дверь спальни, заключил ее в свои объятия, не имело значения. Руки Мэгги сомкнулись у него за спиной, она ощущала, как напряглись его сильные мышцы под тонкой тканью рубашки.

– И давно тебе этого хотелось? – еле слышно спросила она, чувствуя, как его пальцы нащупывают пуговицы на ее блузке.

– Лет семьсот, не больше, – прошептал он, расстегивая блузку до самого низа и проникая под ее шелковую короткую рубашку.

– А на вид ты не такой старый, – ответила Мэгги, чувствуя, как ее пьянит его запах, его прикосновения, его сила. – Или ты хочешь сказать, что это было в другой жизни?

– Не знаю насчет другой, – пробормотал он, снимая с нее рубашку, – но уверен, что провел бы остаток этой, разыскивая тебя, если бы мы не встретились.

Лихорадочно, как бывает лишь в первый раз, он приник к ее обнаженной груди, заставляя ее ощутить слабость. Мэгги застонала, когда его язык коснулся по очереди ее сосков. Она почувствовала, как он медленно опускается на колени, зная, что последует дальше, и в нетерпении ожидая этого.

– Обрати внимание, я уже снял часы, – и они оба рассмеялись.

– И свет не горит, это я тоже заметила, – сказала Мэгги.

Его руки поглаживали ее спину, опускаясь все ниже.

– Тебе хорошо? – спросил он так серьезно, что Мэгги, не удержавшись, снова прыснула.

– Я не понял, это означало «да» или «нет»? – спросил он, целуя ее в обнаженный живот.

– А что бы ты сказал Брехту, если бы он тогда вошел? – поинтересовалась Мэгги, вместо того чтобы ответить ему, чувствуя, как прикосновения его губ приводят в дрожь ее тело.

Чэннинг, расстегнув ее кожаный ремешок, медленно и очень аккуратно вынул его по очереди из каждой петли, показав ей, как хорошо он владеет собой, и это отчего-то возбуждало больше, чем поспешность.

– Ну, я думаю, у Брехта хватило бы ума догадаться, – ответил он, кладя ремешок на ковер и принимаясь за молнию на ее брюках, К ее удивлению, он колебался.

– Ты можешь еще передумать, – сказал он, держась одной рукой за «молнию», а другой продолжая ласкать ее. Даже в кончиках его пальцев Мэгги ощущала нетерпение.

– Почему? – удивилась она.

– Я хочу, чтобы ты понимала, на что идешь.

– Я понимаю, что иду на то, чтобы заниматься любовью с человеком, который…

– С человеком, который что? – подхватил он. Мэгги ужасно боялась, что неосторожным словом разрушит то, что вот-вот должно было между ними произойти. «Любое слово может оказаться неверным», – предупредила она себя. Утром все может снова измениться.

Чэннинг, однако, не отступал, желая, видимо, на этот раз внести в их отношения полную ясность.

– Возможно, я должен сказать об этом первый, – сказал он. Он расстегнул молнию, и его рука коснулась розоватого шелкового треугольника ее трусиков.

– О чем?

Мэгги видела сейчас лишь очертания его лица, но все же сумела безошибочно распознать на нем глубочайшую нежность.

– Я хочу, чтобы ты знала, Мэгги, если мы станем близки, то не на одну ночь.

– А насколько? – заставила она себя выговорить, не в силах сейчас думать ни о чем, кроме блаженства, которое ее ожидало.

– Что ты ответишь, если я скажу – навсегда!

Глава 50

Ее любили прежде другие мужчины, и Мэгги искренне считала, что и она их любит. Некоторых она даже могла представить себе в качестве возможных спутников жизни, но только с Диреком Чэннингом она впервые познала, что значит неутолимое желание. Только в эту ночь поняла, что такое страсть. Словно некая высшая сила посмеялась над их обоюдным стремлением к независимости и бросила друг другу в объятия.

Хотя в драме, которая разыгрывалась в реальной жизни, каждый из них по-прежнему играл свою роль, жажда наслаждения, охватившая их, была подобна накаляющему до белизны и спаивающему два металла жару.

«Завтра, – твердила себе Мэгги, – завтра все будет по-другому – все». Но любые доводы отступали, как только губы Чэннинга снова касались ее, а руки творили чудеса, гладя нежную кожу и заставляя ее тело то вытягиваться, то изгибаться в истоме.

То, что энергия зла, копившаяся в ней целых пять лет, вырвавшись наружу, заставит ее испытывать вожделение, которого она не ведала прежде, Мэгги не могла представить даже в самой невероятной фантазии. Но чем больше он ее возбуждал, тем труднее ей было поверить в то, что она жила когда-то без этого.

Мэгги попыталась напомнить себе, что и в эту бурную ночь слишком многое останется неизвестным для того, чтобы она могла чувствовать себя спокойно. «Не забывай», – твердила она себе, но блаженные стоны, которые вырывались из их уст, заставляли забыть обо всем.

– Мэгги, – повторял он ее имя, касаясь ее бедер и заставляя все теснее прижиматься к нему.

Отчего-то вдруг вспомнив, как внимательно он разглядывал ее обнаженной, прежде чем отнести на кровать, Мэгги улыбнулась, а потом засмеялась.

– Я что, делаю что-то смешное? – пробормотал Чэннинг.

– Нет, я подумала… мы так долго стояли у двери…

– И что же?

Она дотронулась кончиками пальцев до его мускулистого твердого живота.

– Мне показалось, что это было слишком долго.

– Ну, если хочешь, назови это «любовной игрой в дверях». – Мэгги опять засмеялась, несмотря на всю серьезность происходившего.

Не ожидая дальнейших приглашений, Мэгги, отбросив стыдливость, стала возбуждать его.

– Тебе непоздоровится, – прошептал он, – если ты будешь продолжать…

– Мне только этого и надо.

Вздох, который вырвался у нее, когда он впервые оказался внутри нее, слился с его стоном. Его размеренные движения говорили о том, что он знает, как доставить наслаждение женщине.

Мышцы ее живота и бедер напрягались и расслаблялись, подчиняясь ему. Снова и снова он произносил ее имя, и ей казалось, что никого кроме них двоих не существует на свете. Огонь, бушевавший у нее внутри, рушил преграды, которые она воздвигала, чтобы защитить себя. Той женщины, что испытывала ненависть, больше не существовало.

– Да… – выдохнула она, чувствуя, что вот-вот их тела, содрогнувшись, достигнут последнего, блаженного мига.

Через минуту он приник к ней и, нежно целуя ямочку на шее, зашептал ласковые слова.

Легкие прикосновения его губ заставляли ее, забыв обо всем, желать одного – заснуть в его объятиях.

– Да, кстати, – вдруг сказал Чэннинг.

– М-м-м?

– Мне кажется, теперь наши отношения изменились.

Глава 51

«Я люблю его».

Это было последнее, о чем подумала Мэгги, прежде чем погрузиться в дремоту, и первое, о чем вспомнила, проснувшись спустя два часа. Гроза кончилась, и теперь за окном шумел безобидный дождик.

Только на душе у нее снова было неспокойно. Проще всего, конечно, объяснить то, что случилось, шоком, который оба они испытали, узнав о несчастье в туннеле. То, что давно зрело в глубине, под воздействием сильных эмоций выплеснулось наружу, толкнув их друг к другу.

Не надо было тонко разбираться в психологии, чтобы понимать, что трагедия – это то, что временно связывает людей, у которых может не быть ничего общего. Чаще всего, когда кризис минует, остается лишь отдающее горечью воспоминание о случайной близости.

Вполне возможно, именно так произошло с Диреком, несмотря на все те слова, которые он шептал ей. Как только первые утренние лучи проникнут в окно его спальни, клятвы в вечной любви уйдут в прошлое. Скорей всего, для человека, столь независимого, как он, это мимолетный эпизод, которому он не придаст большого значения.

Она не сможет остаться на Линкс-Бэй и продолжать работать у Чэннинга, если окажется, что случившееся несколько часов назад для него ограничивается лишь утолением плотского желания, не имеющего отношения к любви.

Видеть его каждый день, ощущать запах его одеколона, слышать тягучий аристократический говор – самые простые вещи станут непереносимыми, если он снова превратится в хозяина, а она в его служащую. Если он не испытывает к ней никакого чувства, она должна немедленно отсюда уехать.

Еще более опасное предположение заставило ее вздрогнуть. Чэннинг вдруг повернулся, и Мэгги испугалась, что разбудила его. Что, если он действительно любит ее? Как она сможет поддерживать связь с полицией Сиэтла, находясь в близких отношениях с человеком, за которым ее наняли шпионить? Даже если между ними больше никогда ничего не будет, она уже не сможет оставаться беспристрастной. Рано или поздно, все выплывет наружу.

Мэгги и так кое-что утаила от Маккормнка. Оправдывая свое нежелание рассказывать Трою все до конца тем, что она не хочет оскорблять чувства мужчины, который сам к ней неравнодушен, в глубине души Мэгги сознавала, что это не так. По частицам решая головоломку, она приближала то, чего сама теперь боялась. Снова и снова вспоминала она слова, сказанные Маккормиком еще в Бостоне. «Ему уже не отвертеться. К концу лета мы обязательно узнаем, что случилось на самом деле в тот день, когда погиб твой отец». А если они ошибаются?

Ей приходило это в голову уже не первый раз. То, что сегодня Чэннинг показал себя непревзойденным любовником, было ни при чем. Слишком много изменений претерпел его образ с тех пор, как она задалась целью разоблачить в нем убийцу. Слишком много изменении, подсказывающих, что не он, а кто-то другой, очень близкий к нему человек, был настоящим злодеем.

Даже если окажется, что эта ночь для него ничего не значит, она не сможет теперь поверить, что он виновен, и будет принимать решение, помня об этом. Она должна найти способ связаться с Троем и немедленно отказаться от участия в работе полиции.

«Ты влюбилась в него?» – сразу же спросит детектив. Он выведает правду, чего бы она ни придумала.

Еще сложнее будет найти причину, чтобы уехать с Линкс-Бэй и от Чэннинга. Мэгги опять видела осуждающий ее предательство взгляд, в минуту, когда его придут арестовывать. Предательство, лишь усугубившееся тем, что они стали близки.

Почти бессознательно она напрягла руку, которая лежала у Чэннинга на груди, словно желая прижать его ближе к себе.

– Проснулась? – ласково спросил он сквозь сон, и от этих слов у нее защемило сердце.

Мэгги решила притвориться, что крепко спит, опасаясь нарушить волшебство момента.

– М-м-м, – промычала она, делая вид, что не проснулась.

Но Чэннинг уже поворачивался к ней и, подсовывая ей под голову правую руку, поглаживал левой по щеке, убирая непослушные пряди волос.

– Как ты? – прошептал он.

– Все нормально, – ответила она, чувствуя, как его рука, скользнув вниз, касается нежной внутренней поверхности бедер. Вопреки всем принятым ранее решениям, она тоже опустила руку, чтобы узнать, возбужден ли он.

– Нашла, что искала? – пробормотал он, жадно ища ее губы и не давая ей ответить.

«Я хочу тебя, – сказала бы она, если бы он дал ей возможность заговорить. – Я хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась». Но когда их тела снова соединились, третье, невысказанное желание, пересилило остальные. «Я хочу, чтобы ты оказался ни в чем не виноват!» – хотела закричать она.

* * *

– Кажется, дождь кончился, – сказал Чэннинг. Они то засыпали, то, проснувшись, болтали. Хотя Мэгги не знала, который час, она понимала, что им оставалось пробыть в постели куда меньше времени, чем ей бы хотелось.

– Хорошо, что туннели не текут, – заметила она, – иначе пришлось бы месить сегодня грязь.

– Ну, теперь до конца недели об этом не стоит беспокоиться.

– Да?

– Финч так сказал, когда я провожал его, – объяснил Чэннинг. – Полиции понадобится два дня, и они просили, чтобы им не мешали. – Его руки сомкнулись вокруг нее, и он поцеловал ее в шею. – Так что мне придется найти для тебя другое занятие…

От того, что он сказал насчет туннелей, Мэгги пришла в панику.

– Но мы все равно поедем в город, да? – спросила она. – Я имею в виду, ты ведь наверняка там понадобишься, у полицейских могут возникнуть вопросы.

– Я полагаю, в полиции Сиэтла умеют пользоваться телефоном.

То, что она замолчала, было ошибкой.

– Что-то случилось, милая? – спросил он, – У тебя испуганный вид.

– Просто мне есть о чем подумать. – Мэгги надеялась, что он не будет настаивать, чтобы она рассказала.

В предрассветной мгле она увидела, как он, приподнявшись, облокотился на руку и внимательно на нее смотрит.

– Ручаюсь, что я догадываюсь о чем, или точнее – о ком.