Текст книги "Разиэль (ЛП)"

Автор книги: Кристина Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Все зависит от того, что принесет нам новая жена. Мне кажется, что Кэрри не упоминала Google, но она очень любила мороженое.

– Как и я.

– Ну, ты будешь рада узнать, что тебе не придется беспокоиться о наборе веса. Ты останешься такой же, как сейчас.

– Что? – я была в ужасе. – У меня все еще пятнадцать фунтов лишнего веса. И ты хочешь сказать, что я буду такой всю вечность?

Сара рассмеялась и похлопала меня по руке.

– Не волнуйся, это здоровые пятнадцать фунтов. И Разиэлю это может понравиться.

Я уставилась на нее.

– Какое это имеет отношение к делу? Он даже не задержался тут, чтобы поздороваться. Кроме того, он мне тоже не особо нравится.

Сара склонила голову, рассматривая меня глазами, которые видели слишком много. Или слишком много читали в совершенно невинной ситуации.

– Он не сказал «доброе утро»? – повторила она. – Он спал с тобой прошлой ночью? – эта мысль, казалось, удивила ее, что было не особенно лестно.

– Конечно, нет! – сказала я, пытаясь прозвучать шокированной, а не… боже, я испытывала чуть ли не тоску. Что со мной не так?

– Но он провел ночь в той же квартире?

Я поколебалась, потом решила сказать всё как есть. Если кто-то и поможет мне разобраться в делах, так это Сара.

– Думаю, в одной постели. Но он не прикоснулся ко мне. Я заснула здесь, на софе, а проснулась утром в постели, одна… – я увидела, что она открыла рот, чтобы задать вопрос, и твердо сказала: – и нетронутая. Похоже, там спал кто-то еще, и логично предположить, что это его комната, но если и спал, то на своей стороне кровати. Он даже не укусил меня.

Сара на мгновение заморгала, затем рассмеялась, ее голос был легким и странно обольстительным.

– Он скорее трахнет тебя, чем укусит, Элли. Здесь это высшая форма близости. Это последнее, чего бы он хотел от тебя.

Конечно, так оно и было. «Слава Богу», – сказала я себе добродетельно.

– Я очень рада это слышать. Значит, он интимничает только с тобой?

На ее кремовой коже появился едва заметный румянец.

– Ты имеешь в виду, что он взял мою кровь? Вы двое вообще не разговаривали? Не могу поверить, что ты просто позволяешь ему ходить вокруг да около и не отвечать ни на какие вопросы.

– Мы разговаривали. Мы просто не дошли до… крови.

– О, – сказала Сара минутой позже. – Ну, думаю, это неважно – это не может повлиять на тебя, так или иначе. Если только не столь важно для тебя, нам действительно нет причин говорить об этом.

Так и было. Все в Разиэле имело для меня большое значение, но признание этого лишь ухудшало ситуацию.

– Никаких причин, – весело ответила я.

Я посмотрела мимо нее на ряд окон, выходящих на окутанный туманом Тихий океан. По крайней мере, я предположила, что это Тихий океан… насколько я знала, мы могли быть на Марсе. Окна были оставлены открытыми, и сильный ветер подбрасывал в воздух прозрачные белые занавески, посылая легкую дрожь какого-то безымянного чувства вниз по моей спине.

– Здесь все белое? – спросила я, чувствуя раздражение.

Смерть сделала бы это с девушкой.

На мгновение мне показалось, что я вижу что-то прямо за окнами – напряженное мерцание радужных синих крыльев, солнце, сверкающее на них. Я прищурилась, но там ничего не было, только несколько чаек в отдалении кружили и каркали. «Никаких чаек нет на Марсе», – подумала я.

Сара огляделась, как будто заметила это впервые.

– Полагаю, что так. Разиэль склонен видеть вещи либо черными, либо белыми, и никогда оттенками серого. Он, наверное, возненавидит, если ты что-нибудь нарисуешь, – она усмехнулась, внезапно став озорной. – Просто дай мне знать, если тебе понадобится помощь.

Мысль была соблазнительной, и я рассмеялась.

– Ты хочешь превратить его жизнь в ад?

– Нет, дорогая. Это будет твоя работа.

Еще одно странное трепетание. Я встала, пересекла гостиную и всмотрелась в яркое небо, в клубящийся туман над океаном. В небе не было ничего, кроме чаек, должно быть, мне почудилось.

Или нет? Я застряла в стерильном гнезде существа, которое могло летать – почему я должна была посчитать, что таинственные темные крылья были плодом моего воображения?

Я повернулась спиной к окнам. Если Разиэль там жужжит, пытаясь напугать меня, я не позволю ему. Хотя вид его, бомбящего это место, спикировав, был бы чертовски забавным.

– Вообще-то, я хотела поговорить с тобой до прихода Самаэля. Кроме приветствия тебя в Шеоле, – сказала Сара, – я хотела предупредить тебя о Разиэле.

О, великолепно. Как будто всё и так уже было недостаточно плохо, теперь меня нужно было предупредить о единственном человеке, которому я немного, отчасти, минимально доверяла.

– Он убийца с топором? – бодро предложила я.

Ответная улыбка Сары была символична.

– Не обманывайся его добротой. Разиэль отгородился от всех человеческих чувств, от заботы о ком-либо, кроме падших и их жен. Я буду говорить за тебя на сегодняшнем собрании, но если ты полагаешься на Разиэля, что он защитит тебя, то ты тратишь свое время.

Я все еще пыталась примирить термин «доброта» с раздражительным Разиэлем, которым я была обременена. Хотя, скорее всего, Разиэль решил бы, что это он обременен мной.

– О, так у вас встреча? – сказала я, чувствуя себя обреченной. – Полагаю, они решат, жить мне или умереть, и я не буду иметь права голоса в этом вопросе. Конечно, я уже мертва, так что, думаю, это не имеет особого значения. Я просто не чувствую себя мертвой. И я очень не хочу возвращаться в то место, – я вздрогнула.

Я почти ничего не помнила, только жар, шум и боль тысяч душ….

– Я буду говорить за тебя. Я сделаю все, чтобы остановить их. Сейчас они больше беспокоятся о Нефилимах и о том, воспользуется ли Уриэль твоим присутствием как предлогом, чтобы выступить против нас. Я просто не хочу, чтобы ты рассчитывала на Разиэля. Он поклялся не заботиться ни о ком, и я боюсь, что он не сделает исключение для тебя, – она склонила голову набок, оценивая меня. – По крайней мере, я так думаю. Но я буду сражаться за тебя. И иногда они слушают.

И если это не звучало как твердая гарантия, я решила, что это лучшее, что я могла ожидать. Если я собираюсь выбраться из этой передряги, мне придется разобраться с этим самой.

Самаэль появился в дверях как раз в тот момент, когда Сара уходила, и он выглядел ничуточки счастливее, увидев меня, чем он был раньше.

– Готова? – вежливо спросил он.

Я вдруг вспомнила все эти лестничные пролеты и застонала. Одного дня было достаточно.

– Полагаю, у вас нет нигде поблизости припрятанного лифта.

– Нет, – Самаэль прошел мимо меня и открыл часть окон, которые я беззаботно приняла за сплошную стену. Ветер усилился, врываясь в квартиру, но в стерильной среде Разиэля не было ничего, что можно было бы сдуть: – Пойдем со мной, мы срежем путь.

Я перевела взгляд со спокойного лица Самаэля на ветер и океан за этими дверями, в никуда. Он был ангелом, не так ли? Хотя Сара сказала, что он был одним из ангелов смерти. Он же не собирался выбрасывать меня из окна, не так ли?

«Умереть можно только один раз», – подумала я, не зная, правда это или нет. Взяв Самаэля за руку, я шагнула в ничто, которое было ослепительно ярким.

Глава 11

КАЗАЛОСЬ, ПРОШЛА МИНУТА, а может и целый час. Я обнаружила, что стою на скале, гораздо выше дома, а я никогда не была фанаткой высоты. Я могла видеть бескрайний океан, и солнце начало опускаться на горизонте. Значит, Тихий океан. Земля под моими ногами была влажной, и не было никаких признаков моего пропавшего наставника. Я взглянула на Самаэля. Я никак не могла вспомнить, как держалась за него, паря в этих туманных небесах. Но я явно не пешком поднималась.

– Где он? – спросила я.

– В пещере. Просто иди прямо и найдёшь его.

Мы были на три четверти пути вверх по горе, о существовании которой я даже не подозревала. Её вершина была окутана туманом, как и скалистый берег внизу, и я могла увидеть огромный зияющий вход в пещеру ближе, чем мне бы хотелось. Я предполагала, что начнётся хорошо знакомая мне паника.

– У меня клаустрофобия, когда дело доходит до пещер, – наконец призналась я, нервно поглядывая на грубо обтёсанный вход, стёртый веками пронизывающими ветрами.

Я, и правда, не любила высоту, замкнутые и слишком открытые пространства, это всё пробуждало фобию, и я с энтузиазмом принимала её.

– Больше нет, – сказал Самаэль обезличенным голосом. – Ты должна следить за тем, что говоришь. Тебе повезёт, если Совет просто решит даровать тебе Благодать.

– Благодать? – звучит почти приятно.

– Твоя память будет стёрта. Заверяю, больно не будет, и ты будешь совершенно счастлива. Ты сможешь выполнять простые задания, возможно, даже научишься читать и писать несколько простых слов.

Я в ужасе уставилась на него.

– Нет, – отрезала я.

– Это будет не твой выбор, – похоже, моя реакция его не тронула. – Хочешь, я отведу тебя к Разиэлю?

– Я справлюсь, – сказала я, не уверенная, что смогу, но я очень не хотела слышать от Самаэля что-либо ещё об ужасных перспективах.

Жители Шеола, казалось, испытывали ко мне смешанные чувства. Азазель, Самаэль и Разиэль явно думали, что я не принадлежу к их числу, и я была счастлива согласиться с ними. Тамлел, Сара и Стэпфордские жены приветствовали меня, но это, вероятно, ничего не будет значить, когда они соберутся на встречу Совета.

– Но спасибо за предложение. Думаю, мне нужно выяснить, как получить то, что мне нужно, самостоятельно, не так ли?

Он едва уловил мой вопрос.

– Я вернусь, если возникнут проблемы.

– Откуда ты узнаешь? – подозрительно спросила я.

Разиэль мог читать мои мысли – если окажется, что все знают, о чём я думаю, тогда, возможно, я не стану возражать против лоботомии.

– Сара узнает. Сара мне всё расскажет, – просто сказал он, как будто ожидал, что я узнаю нечто такое элементарное.

Очевидно, Сара была силой, с которой приходилось считаться. Это была хорошая новость, поскольку она вроде бы была на моей стороне.

– Со мной всё будет в порядке, – твёрдо сказала я и прежде чем успела что-то добавить, Самаэль исчез под ветром.

– Чёрт побери, – сказала я вслух.

Я надеялась увидеть крылья. Если Самаэль и обладал ими, я не успела заметить. Что делало путешествие удобным, но всё же немного загадочным.

Я повернулась и посмотрела на пещеру, ожидая ледяного страха, но не ощутила ничего, кроме вполне разумной нервозности при мысли о том, что столкнусь с Разиэлем в его логове. Самаэль сказал правду, клаустрофобия исчезла. «Ух ты», – подумала я с подходящим отсутствием энтузиазма, ступая вперёд.

Я всё ещё была не в восторге от замкнутых пространств. Широкий коридор, ведущий в гору, выглядел так, словно это был шахтный проход, если в загробной жизни были шахты. Он сузился слишком быстро, пока я спускалась по нему. Обычно я лежала бы на земле, вся в холодном поту. Тот факт, что я могла продолжать двигаться, всё глубже и глубже в гору, был ещё одним доказательством того, насколько сейчас всё изменилось. Доказательство, без которого я легко могла обойтись.

Я не знала, чего ожидать. Коридор сделал пару крутых поворотов, отрезав дневной свет, но я умудрилась дальше идти, без остановки, чтобы перевести дух. Где, чёрт возьми, Разиэль? Я вдруг испугалась, что если Самаэль натравил на меня Гензеля и Гретель, заманив меня на эту гору, чтобы бросить и таким образом избавиться от неприятной проблемы. Сара не позволит ему уйти безнаказанным, не так ли?

Я уже почти оставила попытки найти его, когда повернула за последний угол и увидела его сидящим на деревянном стуле посреди огромной каменной пещеры с закрытыми глазами.

Я хотела сумничать и сказать что-то вроде «Йо-хо, воображаемое существо, я здесь», но передумала. Он сидел на краю огромной зияющей дыры в центре пещеры, и создавалось впечатление, что некоторые стены рухнули внутрь. Он был на самом краю, слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно, и когда я посмотрела на него, он, казалось, качнулся к расщелине.

Я попыталась подавить инстинктивный крик, но он всё равно услышал меня и вздрогнул. Он упал навзничь, подальше от ямы, и стул опрокинулся. Я слышала, как он разбился о каменные стены, падая, и вздрогнула. Он поднялся, сосредоточившись на мне, и я попыталась весело улыбнуться.

Как я и ожидала, он не был рад меня видеть.

– Как ты сюда попала? – требовательно спросил он, не подходя ближе.

– Самаэль, – сказала я.

Он хмыкнул.

– На тебе моя одежда.

– Это лучше, чем всё то белое, – сказала я. – Тебя напугал альбинос, когда ты был ребёнком?

– Я никогда не был ребёнком.

Ещё одно его бесстрастное, неопровержимое утверждение. По крайней мере, он говорил со мной.

– Хочешь сказать, что родился таким?

– Я не родился, – он остался на месте, на краю ямы, и я занервничала. Хотя и предполагала, что если он упадёт, то, вероятней всего, сможет вылететь оттуда, не так ли?

– Почему ты здесь? Я сказал Таму и Самаэлю, занять тебя чем-нибудь. Это место не для тебя.

– Мне не место в этой сырой маленькой пещере? Могу согласиться с этим, – сказала я. – Хоть она на самом деле сырая и маленькая, но суть ты понял. Или мне вообще не место в Шеоле? Потому что я готова согласиться с тобой и в этом, но, очевидно, это твоя вина, что я здесь, а не в Нью-Йорке, уворачиваюсь от автобусов, и мне очень не нравится, что кучка мужчин собирается вместе и решает, что будет со мной, особенно когда один из вариантов включает эквивалент повреждения мозга. И я не люблю белое.

Он моргнул от непоследовательности.

– Непросто, – коротко ответил он.

Он направился ко мне, и я наблюдала за ним, пытаясь собрать в один пакет все странные, разрозненные вещи, которые я знала о нём.

– Где твои крылья? – спросила я.

Если я собираюсь застрять с ангелами, я должна, по крайней мере, увидеть хотя бы одно перо.

Он закатил глаза.

– Почему это всегда первый вопрос? Тебе не нужно это знать.

– Если я останусь здесь, получу ли я их?

– Ты не ангел и никогда им не станешь.

Я была готова ввязаться в спор.

– Ох, никогда не знаешь наверняка. Я имею в виду, очевидно, что я была далека от ангела до сих пор, но я всегда могу изменить свой путь и стать положительно святой, – я послала ему обнадеживающую сияющую улыбку, к которой он остался совершенно равнодушным.

– Люди не становятся ангелами, – сказал он тоном, который говорил: «любой идиот знает это».

– А как насчёт рая? Разве у людей там нет крыльев? Поскольку я мертва и всё такое, это кажется хорошим местом для начала.

Его смех был нелестным.

– Не думаю, что ты попадёшь туда.

– Тогда ты застрял со мной. Привыкай к этому.

Он остановился прямо передо мной.

– Пока, – ответил он. – Я бы не рассчитывал на долгое пребывание. Но пока я буду терпеть тебя, ты могла бы перестать красть мою одежду. И перестать говорить, звук твоего голоса подобен ногтям на доске.

– Не смеши меня, – сказала я, совершенно не тронутая. – У меня восхитительный голос. Он низкий и сексуальный, по крайней мере, так мне говорили. С тобой просто трудно.

– Меня не волнует, насколько великолепен твой голос, я был бы рад поменьше его слышать.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. Если я хочу выжить, мне нужно, чтобы он был на моей стороне, и мне придется вести себя хорошо, хотя бы немного. Я стояла совершенно неподвижно, ничего не говоря, ждала его.

Он наклонил голову, позволяя взгляду своих необычайных глаз скользить вниз по мне, оценивая. Странно, но это было так же ощутимо, подобно прикосновению.

– Моя одежда слишком тесна для тебя, – сказал он услужливо.

– Ты мужчина, я женщина. У меня есть бёдра.

– В самом деле, – сказал он, и я пристально посмотрела на него, чтобы понять, было ли оскорбление скрыто за его мягким тоном. – Я хотел, чтобы тебя обеспечили одеждой.

– Меня и обеспечили. Вся она была белой.

– Тебе не нравится белый? Это цвет возрождения, обновления.

– Это не цвет, это отсутствие цвета, – сказала я. – Может, я и в чистилище и мне приходится обходиться твоей благотворительностью, но я не буду ходить во всём бежевом.

– Чистилище – это мифическое сооружение, – сказал он. – А белый не бежевый.

– Шеол – мифическое сооружение, ангелы – часть сказок, вампиры – кошмары, а тебя не существует, – отрезала я.

Я немного устала от всего этого.

– Тогда где же ты? – он не ожидал ответа. – Что тебе сказал Самаэль?

– Самаэль подросток. Он едва произнёс два слова. Сара была более откровенной. Она сказала мне ни в чём на тебя не рассчитывать.

– Она так сказала?

– Она сказала, что, несмотря на твою великую доброту ко мне – а я должна признать, что пока не вижу никаких признаков доброты с твоей стороны – ты не будешь говорить за меня на собрании и позволишь другим делать со мной всё, что они хотят, и я хотела убедиться…

– Тише! – это было сказано тихим голосом, мягким, но смертоносным, и я замолчала.

Почти.

– Ты позволишь им расплавить мой мозг?

Он выглядел сбитым с толку на мгновение, прежде чем вернулся к своему знакомому раздражённому виду

– Ох, Благодать. Нет.

Это был одна маленькая деталь, но я поверила ему.

– В будущем ты не должна приходить сюда, – продолжил он холодным тоном, – и я позабочусь о том, чтобы Сара знала, куда тебе разрешено ходить и что запрещено. В Шеоле есть опасные места, включая врата, которые нас окружают. Это место почти так же опасно.

– Тебе удалось найти Люцифера? – он открыл рот, чтобы отчитать меня, и я выпалила, – это четыре слова, ради бога. Смирись с этим.

Он выглядел раздражённым.

– Сара слишком много болтает.

– Похоже, все слишком много болтают, лишь бы угодить тебе. Или только женщины?

«Сексистский ублюдок», – подумала я со странным отсутствием тепла.

– Нет, – сказал он.

«Что нет?» – подумала я.

– Ты единственная женщина здесь, которая, кажется, не может контролировать свой язык. Тебе не нужны подробности нашей битвы с архангелом. Это не твоё…

– …дело, – я вступила в разговор с ним. – А Сара мне мало что рассказала. Кроме того, я могла бы указать, что Люцифер пал, потому что он осмелился задать слишком много вопросов, – я искоса посмотрела на него. – Ты должен проявлять симпатию к любопытным.

– Не впадай в манию величия. Вопросы Люцифера были важнее, чем нытьё о том, почему здесь так много лестниц.

– И это напомнило мне о «кратчайшем пути» Самаэля. Мне не пришлось бы идти пешком. У тебя есть крылья, ты мог бы доставить меня туда в мгновение ока.

– Мог бы, – согласился он. – Но ты должна знать, где находишься, и чего от тебя ждут. Не всегда будет кто-то рядом, чтобы транспортировать тебя. И я не хочу перевозить тебя, если я могу этого избежать.

– Почему нет?

«Наверное, он не хотел прикасаться ко мне», – подумала я, недовольная этой мыслью. Он обращался со мной так, словно у меня был запущенный случай проказы, что одновременно раздражало и слегка угнетало. Не то чтобы он меня привлекал, он был не в моем вкусе.

– Сама знаешь почему, – сказал он коротко.

– Что ты имеешь в виду?

Он встретился со мною взглядом, и у меня возникло странное чувство, что я вижу в них собственные мысли. Это была действительно ужасная идея, потому что у меня были некоторые мысли, которые были определённо нескромными, неприличными и смущающими. Было достаточно трудно и без его познания, что у меня были чувства, на борьбу с которыми я использовала всю свою избыточную энергию. Если бы он мог прочесть каждую мою мысль, я была бы в заднице.

– Нет, я не всегда могу сказать, о чём ты думаешь, – сказал он в виде ответа, и моё сердце упало. – Некоторые вещи легко воспринимаемы, другие хорошо защищены внутри тебя. Займёт много времени, чтобы добраться до них, и я, конечно, не собираюсь этим заниматься.

Я не знала, было ли это обнадёживающим или оскорбительным. По крайней мере, он понятия не имел, что у меня есть тайное желание запрыгнуть на него…

– Прекрати! – огрызнулся он.

Дерьмо. Ладно, я могу попытаться сопротивляться. Я захлопала ресницами, придавая себе свой самый чистый, невинный вид.

– Прекратить что?

Он пересёк пещеру так быстро, что я задалась вопросом, использовал ли он магию, или как там назывались его способности.

– Этого не случится, так что можешь перестать думать об этом. Я никогда не буду спариваться с тобой.

– Спариваться со мной? – вторила я, очень удивлённая. – Почему бы тебе просто не называть вещи своими именами? Ты никогда не будешь заниматься со мной сексом. Что, кстати, очень удачно, ведь не понятно с чего вдруг ты решил, что я хочу заняться с тобой сексом?

Никто не любит, когда его отвергают, даже те, кого презирают.

– Есть разница. Спаривание – это узы на всю жизнь. Твою жизнь. Секс – это просто блуд.

– А ты не одобряешь блуд.

Он посмотрел на меня медленным, обжигающим взглядом. Может быть, я ошиблась с отказом. Он довлел надо мной, опасно близко.

– Я мог бы с лёгкостью трахнуть тебя, – сказал он, и это слово прозвучало странно в его слегка формальном голосе. – Ты, несомненно, восхитительна. Но я не собираюсь этого делать. И тебе тоже нужно выбросить это из головы. Меня отвлекают не только слова. Всё дело в образах.

Вот дерьмо. Он мог видеть образы?

– Ничего не могу поделать! Это как сказать кому-то не двигаться. Как только кто-то говорит мне стоять смирно, я начинаю ёрзать. Во всяком случае, ты был тем, кто первым поднял эту тему.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но передумал.

– У меня дела, – сказал он, наконец. – Я не хочу тебя перевозить.

Я оглядела пространство пещеры.

– Тебе придётся с этим смириться, – сказала я. – Иного пути вниз нет, и я застряла здесь.

– Ты искушаешь меня, – сказал он, и его резкий, красивый голос заплясал у меня по спине. Я действительно была слишком восприимчива к нему: – Но кто-нибудь придёт за тобой.

Он прошёл мимо меня, направляясь к коридору, который вёл во внешний мир. Там снаружи был Шеол. Он помолчал, оглядываясь на меня.

– Ты идёшь?

Мне бы очень хотелось сказать ему «нет», но тут было холодно, и я не хотела ждать в одиночестве, пока кто-нибудь придёт мне на помощь. Я чертовски хорошо справлялась, учитывая ситуацию, но он был ответственен за меня, и не собиралась позволять ему бросить меня.

Я побежала за ним, догоняя, когда мы достигли входа в пещеру и вышли в туманный дневной свет.

– Что дальше? – сказала я. – Я заберусь к тебе на спину, или ты понесёшь меня на руках, или…

– Ты прекратишь говорить, – сказал он.

Я чуть не споткнулась о белый ковёр, покрывавший белый мраморный пол. Мы вернулись в его стерильную квартиру, он был на кухне. Мои ноги немного дрожали, и я опустилась на софу и положила голову между ног, чтобы не потерять сознание. Потом подняла взгляд.

– Мог бы предупредить меня в следующий раз, – сказала я раздражённо.

– Следующего раза не будет, если это будет зависеть от меня, – он облокотился на столешницу, глядя на тарелку с пончиками, которую кто-то здесь оставил. – Ты не собираешься это есть? Полагаю, Сара сказала тебе, что ты не можешь набрать вес.

Я слегка ощетинилась, что он упомянул мой вес в такой небрежной манере, но эй, этого было достаточно. Я встала и прошла в маленькую кухню.

Слишком маленькую. Слишком маленькую, чтобы вместить нас обоих, серьезно, но он не отодвинулся, а я хотела эти волшебные пончики.

Это был новый опыт, когда красивый мужчина сказал мне есть жирную пищу, прямо мечта. «Нет, дорогая, при твоих ста восьмидесяти фунтах, ты слишком худая. Тебе нужно набрать вес». Успокойся, сердце моё. О, он едва ли был первым красивым мужчиной, которого я повстречала. В этом плане я была поверхностной – мне нравились красивые и немного глупые мужчины, и я всегда предпочитала, когда они были мускулистыми. У меня возникло неприятное подозрение, что Разиэль слишком умён для моего душевного спокойствия. Но я начинала видеть привлекательность стройной, мощной элегантности.

Большинство моих бойфрендов хотели, чтобы я села на диету, уменьшила размер до шести или восьми с удобного двенадцатого размера, который я носила со времён колледжа. Мы ходили ужинать, я послушно заказывала салат, сбрызнутый лимонным соком или уксусом, а потом, как только оставалась дома одна, добиралась до мороженого «Бен энд Джерриз». Ломоть сливочного лакомства ознаменовал окончание многих унылых свиданий.

– Значит, я всё равно буду голодна и буду есть, пользоваться ванной, спать, мыться и никогда не наберу вес. Звучит восхитительно. Я смогу получить секс с кем-нибудь, если ты не хочешь меня?

Он уставился на меня, на мгновение потеряв дар речи.

– Нет, – сказал он, наконец. – Ни в коем случае. Это запрещено.

– Но ты же сказал, что можешь быть счастлив…

– Я сказал, что мы с тобой не будем заниматься сексом, – перебил он, прежде чем я успела сбросить бомбу.

– С какой стати тебе хотеть этого? – сказала я, стараясь показаться скучающей от этой идеи.

– Я не хочу, – отрезал он. – Это ты спросила, будем ли мы заниматься сексом.

– Ты неправильно понял. Нарочно, – добавила я, чтобы досадить ему. В этом странном, потустороннем месте раздражать его было единственным, что помогало мне чувствовать себя живой: – Я понимаю, почему ты этого хочешь, но думаю, что это не особо хорошая идея. Ты мой наставник и всё такое.

Это сработало даже лучше, чем я ожидала. Он был готов взорваться от разочарования. К сожалению, это не тот вид разочарования. По правде, было очень плохо, что я дразнила его, но я не могла устоять. Он действительно был чертовски великолепен. Наверное, это было неразумно – мне нужно, чтобы он был на моей стороне.

– Нет, – отрезал он.

Я пожала плечами и взяла ещё один пончик.

– Мы заболеем? Начну ли я чувствовать себя раздутой, если съем четвёртый пончик?

– Да, – сказал он.

Я положила пончик.

– Ну, по крайней мере, ты переживёшь меня. Подбодрись. Можешь потанцевать на моих похоронах.

– Я не знаю, когда ты умрёшь. При условии, если мы решим, что с тобой делать, вероятно, мы больше не увидимся.

Это была не очень утешительная новость, но я не собиралась сдаваться.

– Как только они решат, сколько времени потребуется, чтобы избавиться от меня?

Он просто посмотрел на меня, выражение его лица говорило, что это не случится достаточно скоро.

Как ни странно, я не была уверена, что хочу уходить, даже если бы они могли вернуть мне хоть какое-то подобие нормальной жизни с сохранённой остротой ума. Да, мне нравилось придираться к нему и к белому цвету. Но, несмотря на мои аргументы, мне… как бы нравилось здесь. Мне нравился шум океана за открытыми окнами, вкус соли на губах. Я всегда хотела жить у моря. Я исполнила своё желание немного раньше, чем ожидала, и это не совсем было жизнью, но достаточно близко.

Мне нравилась кровать, в которой я спала, мне нравилась Сара, и мне определённо нравилось смотреть на Разиэля, даже если он раздражал, выводил и все другие негативные глаголы, которые я могла придумать. И если он мог читать мои мысли, мне пофигу.

На самом деле, я жила своей мечтой. Я провела большую часть своей взрослой жизни, просеивая тайную литературу и библейскую критику, чтобы придумать мои надуманные тайны, и я была хорошо знакома с совершенно причудливыми фантазиями Еноха, с его рассказами о Нефилимах и Падших.

Вот только оказалось, что Енох вовсе не был кислотным уродом, каким я его всегда считала. Всё это было реально.

Кухня была слишком мала для нас обоих, но чтобы уйти, ему пришлось бы протиснуться мимо меня, и я знала, что он и правда не хотел прикасаться ко мне. Было приятно думать, что его удерживает непоколебимая похоть, но я знала, что это скорее раздражение – я делала всё возможное, чтобы он захотел придушить меня.

– Нет, – сказал он, – я не хочу тебя душить. Я просто хочу, чтобы ты ушла.

Грррр.

– Как долго ты собираешься читать мои мысли? – спросила я, совершенно раздосадованная.

– Столько, сколько потребуется.

– Что ж, это время пришло. Выключи переключатель, или что ты там делаешь. Держись подальше от моего мозга. Не читай моих мыслей, не затуманивай мои мысли, не стирай мою память. Держи дистанцию, – я не пыталась скрыть рычание в своём голосе.

Хватит с меня этого дерьма.

Он был опасно близок к тому, чтобы прибегнуть к насилию. Его чудно испещренные глаза на мгновение блеснули, но я серьёзно сомневалась, что Разиэль обладал даже крошечной частичкой чувства юмора в своём холодном, неподвижном теле. Конечно же, выражение исчезло так быстро, что я была уверена, что мне показалось.

– Или что? – сказал он.

Мудак. Он знал, что у меня не так уж много в запасе, чтобы дать ему отпор. Вряд ли он знал, что я всегда была изобретательной. Может, поэтому меня и отправили в ад. Руки скользят вниз по моему телу, красивые руки, его рот исследует мою грудь, посасывает…

– Прекрати! – сказал он с полным ужасом, отталкивая меня, как будто обжёгся об распутный образ в моём разуме.

Я сладко улыбнулась.

– У меня чертовски богатое воображение, Разиэль, – сказала я, впервые назвав его по имени. – Держись подальше от моей головы или приготовься к полному разврату.

Взяв тарелку с пончиками, я неторопливо вернулась в гостиную.

Глава 12

ОНА БЫЛА ВЕДЬМОЙ. ОНА ДОЛЖНА БЫЛА БЫТЬ смиренной, плаксивой и бояться меня. Вместо этого она была полной противоположностью, и мимолетное видение её сексуальной фантазии оказало ожидаемый эффект на моё тело. Азазель был прав – я слишком долго соблюдал целибат.

Я стоял на кухне, неподвижно. Я считал, что, по крайней мере, контролирую своё тело. По правде говоря, неудивительно, что я возбудился от такой короткой фантазией, которой она предалась. Я понятия не имел, действительно ли она находила это привлекательным или это было просто частью игры, в которую она играла.

Нет, это было по-настоящему. Как только я увидел эту мысль, я почувствовал её собственную лихорадочную реакцию, такую же сильную, как и моя, несмотря на краткость образа. Если бы это было просто интеллектуальным упражнением, это было бы не так… волнующе.

Я должен был избавиться от неё и быстро. Мне нужно было, чтобы она убралась из моей комнаты, из моего мира. Ни за что на свете я не позволю им взывать к Благодати забвения, но помимо этого, всё что угодно будет лучше. Сара всегда искала кого-нибудь, чтобы стать чьей-то матерью – и Элли Уотсон была именно тем человеком. Я мог бы оставить её в покое, а потом уйти и больше не думать о ней. Может, потребуется день или два, чтобы выкинуть её из моей головы, но я справлюсь. Я смог бы отключиться. Если бы только она не жила в моей квартире и не дразнила меня.

Я уже был близок к обнаружению места погребения Люцифера. Я мог сидеть и слушать и слышать его глубоко под землей, чувствовать, как его зов вибрирует в моём теле, и я был близко, так близко. Мне не нужно было отвлекаться на женщину со ртом, который не закрывался, и на эротические образы, вторгающиеся в мой разум.

Почему собственно именно Самаэль принёс её в пещеру? Он лучше, чем кто-либо другой, знал, что это место должно быть запретным, особенно для такого незваного гостя, как Элли Уотсон. Мы подошли достаточно близко к Люциферу, Свету, и её появление с непрерывными вопросами было близко к богохульству.