Текст книги "Разиэль (ЛП)"
Автор книги: Кристина Дуглас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
– Не позволяй им забрать меня, – это прозвучало жалко, но я ничего не могла с этим поделать.
Я проглотила немного солёной воды, прежде чем Разиэль схватил меня, и мой голос был хриплым.
Он посмотрел на меня сверху вниз, и я узнала этот взгляд. Как будто он знал обо мне всё, прочитал мои дневники, заглянул в мои фантазии. Это нервировало. Но потом он кивнул.
– Я оставлю её себе, Азазель, – сказал он. – По крайней мере, пока.
«Лучше, чем ничего», – подумала я, не слишком польщённая. У меня было искушение поспорить, просто ради этого и потому, что он говорил так чертовски неохотно, но я понятия не имела, куда идти, и я не доверяла тем другим мужчинам, которые пытались утопить моего компаньона.
По крайней мере, пока он держал меня, ничто не могло причинить мне вреда. Я смогу справиться с остальным, когда это случится.
Сейчас я в безопасности.
Глава 6
Я ЧТО УЖЕ РАЗУМ ПОТЕРЯЛ?
– Я оставлю её себе.
Смехотворно. Я презирал людей.
Наступал вечер. Большую часть дня я провёл в бассейне, отмачивая своё избитое тело в морской воде, исцеляя боль, которая всё ещё пронзала меня.
Азазель посмотрел на меня.
– Что мы будем делать с женщиной? Сейчас не время приводить кого-то нового в Шеол, особенно кого-то без определённой цели. Уриэль надвигается, и Нефилимы у нас на пороге. Мы не можем впустую тратить время.
– Где она? – спросил я равнодушным голосом, пытаясь выиграть время.
Я растянулся на чёрной кожаной софе. Опаляющая агония прошла, но моё тело изнывало, словно я пробежал марафон, и затем меня растоптало стадо козлов.
– Она у Сары. Она с другими женщинами, они позаботятся о ней, успокоят её страхи.
– Они скажут ей правду?
Я не знал, была ли это хорошая затея. Женщина оказалась умной, бесстрашной и именно такой женщиной, чтобы сразиться против текущего положения дел. Такой женщиной, которая доведёт меня до помешательства и даже хуже, всеми всевозможными способами.
– Вероятно, она уже знает. Во всяком случае, какую-то часть. То, что помнит, иначе говоря, – произнёс Азазель леденящим голосом, который напугал бы большинство наших собратьев, и умудрился повалить меня на спину. Мы слишком многое пережили вместе, чтобы он устрашал меня.
– Мы всегда можем внушить ей всё забыть, – сказал я. – Она пробыла со мной слишком долго, Благодать должна быть весьма сильной. Несколько недель она пробудет в замешательстве. Но это сработает. Она уже позабыла что случилось, когда я впервые забрал её.
– Но куда она отправится, дружище? Она вчера умерла. А её тело уже успели кремировать.
– Чёрт, – выругался я, основательно раздосадованный. – Я думал, она была еврейкой.
– Ты же знаешь, некоторые из них перестали следовать старым устоям.
Как типично для рода людского. Они всегда такие лицемерные, когда дело касается их судьбы, выбирая то, чем следовать им хочется, игнорируя всё, что вызывает неудобство. Нет ничего удивительного, что Господь отрёкся от них, поставив бессердечного ублюдка типа Уриэль на своё место.
– Если они были достаточно набожными, чтобы сразу же захоронить её, они хотя бы оставили её тело в сохранности, – сказал я, постаравшись не зарычать. – Мы могли бы с этим разобраться.
– Куда она отправится? – упорствовал Азазель. – Тебе же ни к чему земная женщина. Если только ты не изменил своего мнения?
Я знал, что это последует.
– Не изменил. Я не свяжу себя узами снова, и сейчас у меня нет потребности в сексе. И если я оказался бы достаточно глуп, чтобы изменить мнение, это был бы некто иной, но не она.
– А что с ней не так?
На минуту я прикрыл глаза. Я смог увидеть её, умную, пытливую, безупречно потрясающую.
– Просто она не та, – упрямо сказал я.
Азазель внимательно следил за мной, и я сместился, чтобы он не смог увидеть моего лица.
– Тогда почему ты спас её? – рассудительно поинтересовался он. – Почему сказал нам доставить её?
– Откуда мне знать? Временное помешательство. Не то, чтобы я помню хоть что-то из того, что происходило… я почти был мёртв. Ты уверен, что я просил? Я едва мог говорить.
– Да. Я слышал тебя.
Проклятье. Азазель никогда не лжёт. Даже если я не мог произнести слова вслух. Азазель услышит меня и исполнит мою волю. Если я сказал ему оставить её, должно быть у меня были на это какие-то причины, но будь я проклят, если бы я мог вспомнить что это было.
– Значит, придётся разобраться с ещё одним вопросом. И я понятия не имею, что происходит, только то, что Уриэль лгал нам.
– И это тебя удивляет? Его сила безгранична. До тех пор пока свобода воли существует, Уриэль будет за главного, будет исцелять или причинят боль любому, кому посчитает нужным. Только потому что он сказал нам, что хорошие души уходят в лучший мир, нет гарантий, что мы не переправляем их прямиком в ад. Дети, младенцы, юные влюблённые, бабушки… с нашей стороны было глупо не осознавать, что он сделает это. Уриэль жестокий и могущественный судья.
– Уриэль – заноза в моей заднице.
– Тебе лучше быть осторожным, – предупредил Азазель. – Кто знает, когда он слушает.
Я встал, расправив переливчатые голубые крылья на фоне сумрачного неба, сияющие от пурпурных и розовых тонов, которые насыщали наш туманный мир.
– Ты заноза в заднице, Уриэль, – повторил я, повысив голос так, чтобы не было никаких сомнений, кто высказал оскорбления. – Ты злобная, мстительная, лживая заноза в заднице, и если бы Господь знал, чем ты занимаешься, ты был бы по уши в дерьме.
Я любил кощунствовать.
Это было одно качество, которое, как ни странно, мне нравилось в людях – их язык. Богатая экспрессивность слов, духовных и мирских, которые, казалось, использовали все за пределами Шеола. Мне нравилось, как запрещённые слова танцевали на моём языке. Не говоря уже о ярости, которую как я знал, я вызывал у Уриэля.
Азазеля это отнюдь не позабавило.
– Зачем нарываешься на проблемы? У нас их и так уже полно. Что ты будешь делать с ней?
Он был прав. Наши жизни были довольно плачевны, балансировали между впечатляющей ненавистью Уриэля и неотвратимой угрозы Нефилимов, и теперь я ещё ближе подтолкнул всю нашу семью к истреблению, и всё из-за одного глупого, донкихотского поступка. Я вновь уселся на старую кожаную софу, мгновенно отвлекшись на ощущение кожи подо мной. Её прохлада облегчила боль в моём ушибленном теле.
– Можешь спрашивать меня сколько угодно, ответа ты от меня не получишь в ближайшее время… это только рассердит меня, – проворчал я. – Полагаю, найду место куда отправить её. Куда-то подальше, и Уриэлю потребуются куда более веские причины последовать за нами.
– И ты уверен, что не питаешь интереса повязаться с ней? – осторожно спросил Азазель.
– Я даже трахнуть её не хочу, – я наблюдал, как Азазель поморщился.
Не то чтобы у него были какие-то проблемы с этим словом – он просто знал, что я был любителем напрашиваться на неприятности. Уриэль ненавидел слова столь же сильно, как ненавидел и многое другое в мире смертных, включая секс и кровь, и я прилагал все усилия, чтобы позлить его при первой же возможности. В конце концов, нашим наказание, была вечность, и единственный оставшийся архангел не мог убить.
– На данный момент она должна оставаться здесь, – наконец сказал Азазель. – Сара разберётся что с ней делать. Она самая мудрая из всех нас.
– Конечно. Она – Источник, – я не потрудился скрыть сарказм в своём голосе.
Были времена, когда Азазель относился к нам как к идиотам.
– Напоминаю тебе, что главный тут я. Я могу забрать у тебя всё, каждый дар, всякое могущество, – сказал Азазель, его голос был как лёд.
Я проигнорировал его пустые угрозы. Мы вместе росли, жили вместе, падали вместе, вместе были прокляты. Он ни за что не станет запугивать меня.
– Оставишь себе всего лишь одного солдата, на случай если Нефилимы решат вступить в бой, или если Уриэль ниспошлёт на нас Тьму, как он всегда грозится. Давай, пробуй, не церемонься. Заодно можешь изгнать меня…
Азазель издал звук очень похожий на рычание.
– Ты же знаешь, что я никогда этого не сделаю.
– Я тронут.
– Нефилимы слишком опасны. Они превосходят нас в числе, и они все безумцы.
Я рассмеялся. Никаких сентиментальностей для Азазеля. Я просто был очередным солдатом.
– Почему, чёрт возьми, они не могут быть как все? Не в состоянии навредить нам. Небесные силы Уриэля не могут атаковать нас. Нефилимы когда-то были как их…
– Были, пока не упали, – перебил меня Азазель. – Когда ты научишься прекращать борьбу с силами, которые нельзя победить? Бывают моменты, когда ты сам себе злейший враг. Тебе некого винить, кроме себя, в этом беспорядке. Избавься от девушки, и мы сосредоточимся на том, что важно.
Я горько рассмеялся.
– Я виню Уриэля. Он заставил меня поверить, что я забираю её на небеса. Скольких людей я бросил в ад ради него, думая, что они возвращаются в рай? Рай! – меня переполняло отвращение как к Уриэлю, так и к собственному невольному соучастию.
– Так это из-за женщины? – сказал Азазель.
Я отмахнулся от нелепой идеи.
– Конечно, нет. Я не люблю, когда мной манипулируют.
– Тогда не думай об этом. Мы ничего не можем сделать, чтобы не позволить снова обмануть нас. И ты всё ещё не ответил на мой вопрос. Что ты собираешься с ней делать? Нам некуда её девать – Шеол не для посетителей.
– Она может пойти в мои комнаты, пока мы не решим. Всё равно половину времени я сплю на улице.
Азазель долго смотрел на меня.
– Ты уверен, что она не твоя пара?
– Сколько раз тебе повторять? Я никогда больше не возьму себе пару, – я старался говорить спокойно, но Азазель слишком хорошо меня знал.
– Ты можешь остановиться, только тогда я тебе поверю. А пока, как ты себя чувствуешь?
На этот вопрос было слишком глупо отвечать, поэтому я просто посмотрел на него.
– Ты уже несколько месяцев не ел, – продолжил он. – Я скажу Саре.
Это было последнее, чего я хотел.
– Нет! Я не в настроении для всей этой возни. Не говори ни слова…
– В этом нет необходимости, – сказал Азазель. – Ты знаешь, Сара чувствует, что ты нуждаешься в ней ещё до того, как ты это чувствуешь, – он подошёл ближе. – Ты слаб и знаешь это. Ты ничего не стоишь, если на нас нападут. Я готов уважать твои нелепые желания, если они не причинят вреда обществу. А ты на этой неделе ставишь нас всех под угрозу.
Я знал, что не смогу отговорить его от этого. И он был прав, после последних двадцати четырёх часов, я едва мог поднять голову, не говоря уже о том, чтобы летать.
– Не всю церемонию, – проворчал я.
– Я скажу ей, чтобы она сделала её короче. Тогда тебе нужно поспать. Хотя, если женщина в твоей комнате…
– Я могу найти себе место, – резко сказал я.
Азазель посмотрел на меня мудрыми глазами старого друга.
– Ты уверен, что Уриэль не прав? Что ты знаешь о ней и о преступлениях, которые она могла совершить? Возможно, ты рисковал всем и спас её без причины. Было бы намного проще, если бы я закончил работу, которую ты начал.
– Убери от неё руки! – сказал я, внезапно разозлившись. Я сделал глубокий вдох.
– Она спасла меня. Мы оставим её здесь, пока не решим, что с ней делать.
Азазель долго смотрел на меня, потом кивнул.
– Как скажешь, – официально ответил он. – Пойдём со мной к Саре, пока ты не упал в обморок.
Мне не хотелось двигаться, как не хотелось признавать правоту Азазеля. Мне хотелось закрыть глаза и исчезнуть. Если бы у меня были силы, я бы поднялся и улетел прочь от всего. Но в тот момент я едва мог собраться с силами, чтобы идти. Мне нужно было поесть, а пока я этого не сделаю, я буду бесполезен.
Как только я поем и поправлюсь, я буду знать, что делать с нежеланной женщиной, найду место, где её оставить. До тех пор у меня не было выбора, кроме как повиноваться Азазелю, как бы меня это ни раздражало.
Когда я проснулась, в комнате было темно, и я лежала совершенно неподвижно, цепляясь за тщетную, вечную надежду, что всё это было кошмаром. Я уже знала, что мне чертовски не повезло, и неохотно открыла глаза, зная, что этот странный мир никуда не исчез.
Женщины были очень добры. Этот мужчина, Разиэль, внёс меня в огромный старый дом, а затем бесцеремонно бросил и исчез прежде, чем я поняла, что происходит. Женщины собрались вокруг меня, издавая успокаивающие звуки, которые всегда заставляли меня нервничать, и они повели меня в комнаты, где накормили и искупали, ловко отклоняя любые мои вопросы, всё под умелым руководством женщины по имени Сара.
И она была необыкновенной женщиной. Ростом выше шести футов, она была одной из тех женщин без возраста, которым можно дать от сорока до шестидесяти, с безмятежной грацией и гибким, изящным телом, которое, вероятно, появилось после десятилетий йоги. Женщина, которая заставляла меня чувствовать себя неуклюжей и неполноценной. Практика йоги всегда, казалось, предполагала моральное превосходство, а не физическую подготовку, и я мысленно пообещала себе, что вытащу DVD с йогой, которые всё ещё были в упаковке на моих книжных полках.
Нет, я не стану. Я не поеду домой. Это было единственное, что я знала, несмотря на все огромные провалы в моей памяти. Вернуться к комфортной жизни в Вилладже было невозможно. Я не могла позволить себе эту квартиру, но она была настолько великолепна, что я с радостью умоляла себя о возможности жить там.
Ну, может, если я останусь, Сара научит меня йоге. Если это заставит меня выглядеть так же хорошо, как она в её возрасте, это явно стоит усилий.
У Сары были серебряные волосы, заплетённые в одну длинную толстую косу, мудрые голубые глаза и глубокий, успокаивающий голос, и когда она, наконец, отпустила других женщин, около полудюжины в возрасте от двадцати до сорока лет, она сидела у моей кровати, пока я не заснула.
– Скоро ты получишь ответы на свои вопросы, – сказала Сара.
А сейчас мне нужно отдохнуть.
Что я с удовольствием и сделала. Прошлая ночь была бесконечной, я лежала, прижавшись к пылающему телу Разиэля, пытаясь устроиться поудобнее с палками, камнями и твёрдой землей, впивающейся в мою мягкую плоть. Может быть, если я посплю достаточно долго, этот кошмар закончится.
Но мне не повезло. Когда я проснулась, я была одна и снова голодная. Я села, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. На мне была мягкая одежда, какое-то белое платье свободного покроя, и я вспомнила неловкую битву со стэпфордскими жёнами, когда они хотели искупать меня. Битва, которую я проиграла.
Я дотронулась до волос, обнаружив, что они вымыты, но всё ещё такой же длины. Я не носила длинные волосы с тех пор, как училась в той паршивой средней школе за пределами Хартфорда, после того, как меня выгнали из моей дорогой школы-интерната. Не то чтобы это была моя вина. Она была фундаменталистской христианской школой-интернатом в анархическом штате Коннектикут. Очевидно, что я бы попыталась вырваться, как только смогла.
Всегда в беде, с отвращением говорила мама, громко молясь за меня. У меня всегда было такое чувство, что она никогда не молилась за меня наедине, что её громкие увещевания были для меня и только для меня. Я была несчастной дочерью, говорила она мне, всегда плевала в лицо обществу, всегда говорила слишком много и выступала против существующего положения вещей. Так вот что привело меня сюда! И где, чёрт возьми, я сейчас?
Я спустила ноги с кровати, на мгновение почувствовав головокружение. На полу валялись туфли, и я сунула в них ноги, потом поморщилась, снова сбросила их и потёрла пятку. У меня там был волдырь, оставшийся от этих жалких туфель…
Это было совершенно невозможно. Волдырь зажил бы за несколько дней, но мне потребовались бы месяцы, чтобы отрастить такие длинные волосы. Месяцы, которые я не могла вспомнить. Может быть, я всё-таки не потеряла много времени. Идея была обнадёживающей, но в ней было что-то странное. Всё это не имело никакого смысла, и я отчаянно нуждалась в ответах.
Сара скажет мне правду, если я спрошу. В отличие от мужчины, она не отмахивалась от моих вопросов, не игнорировала мои сомнения. Доброта и искренность Сары были осязаемыми, успокаивающими. Мне нужно было найти её.
Я не стала искать свет возле высокой кровати, не стал возиться с туфлями. Дверь была приоткрыта, полоска света манила меня, и я направилась к ней, чувствуя лишь лёгкое беспокойство. Я видела эти фильмы, читала эти книги. Чёрт возьми, я написала эти книги, где глупая героиня в девственно-белом блуждает там, где ей не следует, а маньяк-убийца появляется из ниоткуда, с мясницким ножом, топором или рыбным шипом.
Я вздрогнула. Людей также убивали в постелях. Оставаясь на месте, я ничего не добьюсь.
Другая комната была пуста. Несколько часов назад здесь было полно женщин. Теперь, слава Богу, она была пуста, предоставив мне возможность самой искать ответы на свои вопросы.
Я посмотрела на своё развевающееся белое платье. Да, похоже на жертвоприношения девственниц. По крайней мере, я была далека от девственницы, если они хотят вырезать моё сердце в качестве подношения богам, боги будут очень злы. Хотя, по правде говоря, эта часть была девственна. У меня был секс, но моё сердце было нетронутым.
Все женщины были одеты одинаково, в какой-то вариант развевающейся белой одежды. У них у всех были длинные волосы, распущенные и натуральные, и они были тёплыми, приветливыми. Стэпфордские жёны. Неужели меня похитили и втянули в какой-то культ? Следующее, что я знала, мы будем петь гимны и пить кулйэд1.
Я снова вздрогнула. Женщины не были похожи на отмороженных идиоток. У меня разыгралось воображение, и неудивительно. Где-то по пути я провалилась в кроличью нору, и теперь всё потеряло смысл.
В коридоре было так же пусто, как и в комнатах. С одной стороны, я не хотела, чтобы меня отправили обратно в спальню. С другой стороны, я понятия не имела куда иду, и появится ли Фредди Крюгер.
Я огляделась. Интерьер дома был интересным, он напоминал старинный Калифорнийский домик с бронзовыми бра в стиле ар-деко на стене, напомнивший мне Голливуд тридцатых годов. Вдоль длинного коридора через разные интервалы стояли мягкие кожаные кресла и столы в миссионерском стиле, в центре полированного пола лежала древняя персидская ковровая дорожка, и внезапно меня охватило ужасное подозрение.
Если бы я каким-то образом умудрилась пропутешествовать во времени лет так на восемьдесят назад, в начало прошлого века, я была бы крайне раздражена. Вот в чём проблема путешествий во времени, никто никогда не спрашивает, интересно ли вам это. Всего лишь вспышка молнии, и ты исчезаешь.
Я вспомнила вспышку молнии на Нью-Йоркской улице. Видение было быстрым и мимолётным, а затем я вернулась в этот странный старый дом, ища серийных убийц.
О путешествии во времени не могло быть и речи. Я просто отказывалась рассматривать такую возможность. Это было так же абсурдно, как некоторые из полузабытых фантазий, которые крутились у меня в голове. Крылья? Тело с огнём под кожей? Вампир?
Я услышала звук, тихий, приглушённый, тихое пение, похожее на голоса, которые я слышала на пляже, звук, который издавали те люди, когда пытались утопить моего спасителя, и я, как полная идиотка, бросилась в прибой, чтобы спасти его. Я внимательно слушала, пытаясь разобрать слова. Они не были похож ни на один язык, который я когда-либо слышала, только странная, почти мелодичная нить шума.
Ну, если они готовились к жертвоприношению девственницы, то, по крайней мере, не собирались резать меня на куски. Кроме того, было что-то бесконечно успокаивающее в этих голосах, что-то, что притягивало меня к ним.
Я бесшумно, босиком, двинулась по коридорам, и каждый раз безошибочно делала поворот. Я, которая никогда не могла найти дорогу по беспорядочным улицам Вилладж независимо от того, как долго я там жила. Я просто продолжала идти. Может быть, мне дали сверхспособности, вроде чувства направления. Всё возможно.
Звук никогда не становился громче, не смягчался. Я слышала его в своей голове, чувствовала его под кожей, и когда я, наконец, остановилась перед богато украшенной резьбой двойной дверью, я знала, что нашла ответы.
Я замерла. Что-то остановило меня, но только на мгновение. Так не похоже на меня, я была женщиной, которая всегда хотела получить прямые ответы, какими бы болезненными они ни были, и я знала, что ответы лежат за этими тяжёлыми дверями, под ровным, почти музыкальным пением, которое исходило из-за них. Я никогда не колебалась, что, чёрт возьми, со мной не так?
Я толкнула дверь и замерла.
Это было похоже на какой-то странный храм, хотя явно не для какой-то знакомой мне религии. Не было ни креста, ни ковчега для Торы. Только группа людей в центре похожей на пещеру комнаты освещалась странным, неземным светом.
Мои глаза сфокусировались на Саре, сидящей в кресле, которое казалось похожим на трон. Спокойные голубые глаза Сары были закрыты в медитации, но они открылись и повернулись ко мне, как будто она услышала мое неуклюжее появление сквозь тихое пение.
Она мягко улыбнулась той безмятежной, милой улыбкой, которая, казалось, благословляла всех вокруг неё, и остальные, должно быть, поняли, что я здесь, потому что пение внезапно прекратилось, и мужчины отошли назад.
Он опустился на колени рядом с Сарой. Я сразу поняла, кто он, даже при свете свечи. Я знала его волосы, выгоревшие на солнце, грубую грацию. Его голова склонилась над вытянутым запястьем Сары, но я, должно быть, издала какой-то звук, и он поднял голову, чтобы посмотреть на меня.
Я видела кровь у его рта, удлинённые клыки, пульсирующие вены на тонком запястье Сары, и я знаю, что издала самый девчачий вопль ужаса.
А потом я побежала, позволив тяжёлым дверям захлопнуться за моей спиной.
Глава 7
Я СМОГЛА ДОБРАТЬСЯ ЛИШЬ ДО ЛУЖАЙКИ перед домом, прежде чем растянуться ничком. Я ударилась коленями и локтями о жесткий песок, соскользнув, и оказалась на самом краю воды, задыхаясь, накрыв голову руками, как будто пряталась от урагана. Это было невозможно. Абсолютно невозможно.
Наверное, меня чем-то накачали. Это было единственное разумное объяснение тому, что, как мне казалось, я только что видела, тому безумию, которое проделало такие дыры в моей памяти. Но если я всё ещё под действием наркотиков, кому и чему я могу доверять? Я перевернулась на спину, всё ещё ловя ртом воздух, и посмотрела на дом. Некоторые его части торчали под странными углами, как бюро с выдвинутыми ящиками в разной степени. Солнце садилось за моей спиной, отражаясь от окон, делая их золотыми и непрозрачными. Кто-то внутри смотрел на меня сверху вниз. Если дом вообще существовал, если существовал океан, если существовала я.
Это было самое странное чувство: я не могла доверять ничему, ни глазам, ни ушам – даже насыщенный солёный запах океана мог быть частью какой-то странной галлюцинации, которая Бог знает, когда началась. Я уставилась в темнеющее небо, пытаясь припомнить то немногое, что помнила. Я всё ещё чувствовала на себе его руки, когда он пытался бросить меня в какую-то глубокую, бездонную яму. Итак, серийный убийца, верно? Но он оттащил меня назад. Серийный убийца с совестью?
Но, возможно, он всё-таки не оттащил меня назад. Может быть, это и есть смерть – долгая, странная психоделическая галлюцинация с вампирами и мужчинами с крыльями… мужчинами с крыльями? Откуда это вообще взялось? На миг я подумала, а не сесть ли мне, но потом передумала. Мне и так было хорошо. Растянувшись на каменистом пляже, я старалась не высовываться. Я могла просто лежать так, прислушиваясь к мягкому шуму океана, пока не кончится действие наркотиков или я не проснусь.
Или обнаружу, что нахожусь в аду, или в раю, или где-то посередине. Если я сяду, это будет означать, что я должна что-то сделать, а сейчас у меня просто не было сил.
Заходящее солнце на мгновение скрылось из виду и, подняв глаза, я увидела стоящего надо мной мужчину. Разиэль, так они его называли? Странное имя, просто ещё одна часть кошмара, который начался с его рук на мне.
– И как долго ты собираешься тут лежать? – у него был такой красивый голос, из тех, что могут заманить ангелов на верную смерть, но слова были спокойными и бесстрастными. – Сейчас холодно, приближается прилив, к тому же тут коварное течение, оно может затянуть тебя в океан раньше, чем кто-нибудь поймёт, что произошло. С таким же успехом ты можешь встать… бегство ничего не изменит.
Закат золотил его, создав нимб света вокруг его высокого тела. Я заставила себя расслабиться. Значит, не вампир. Я знала правила – они не переносят солнце.
Я и не заметила, что произнесла эти слова вслух. Пока он не ответил мне.
– Так ты теперь эксперт по вампирам? – спросил он.
Я подумала, не встать ли, но лежать, растянувшись перед ним, явно ставило меня в невыгодное положение, поэтому я села, не обратив внимания на скрип затёкших мышц. Я свирепо уставилась на него.
– Вовсе нет. Я в них не верю и если ты и твои друзья втянуты в такие сцены, то можешь на меня не рассчитывать. Я хочу домой.
Он смотрел на меня с невозмутимым видом.
– В какие сцены? – эхом отозвался он.
Сейчас на его губах не было крови. Может, мне причудилось. Мой мозг, казалось, всё ещё не мог удержать две мысли вместе.
– Я не полная идиотка, – сказала я капризным голосом. – Я знаю, что существует целая субкультура людей, которые любят притворяться вампирами. Они подпиливают свои зубы, они тусуются в готических клубах, они пьют кровь, они одеваются в Эдвардианскую одежду… – я умолкла.
Чёрные джинсы и поношенная чёрная джинсовая рубашка не шли ни в какое сравнение с Эдвардианским нарядом, и мы оба это знали, хотя я готова была поспорить, что он будет выглядеть чертовски великолепно в пышной белой рубашке. Учитывая, что он уже выглядел чертовски великолепно.
– Я нигде здесь не вижу готического клуба, – сказал он. – Никто здесь не станет притворяться вампиром.
– Тогда на что я наткнулась всего несколько минут назад?
– Элли? – прежде чем он успел продолжить, к нему подошла Сара, почти такая же высокая, а за ней ещё один мужчина. – Что случилось?
– Ты знаешь, что случилось, – сказала я, чувствуя раздражение, несмотря на то, что мне нравилась Сара. – Я видела его.
– Видела его что?
Я посмотрела на её узкие запястья: нежные, с голубыми венами и нетронутые. Я подтянула колени к телу и обняла их.
– Кто вы такие? – спросила я со стоном разочарования.
– Возвращайся в дом, Сара, – нетерпеливо сказал мужчина. – Это дело Разиэля и он должен с ним разобраться сам, – в его голосе прозвучали странные собственнические нотки.
– Минутку, – сказала Сара, опустившись на колени рядом со мной и положив руку мне на плечо. – Я не хочу, чтобы ты боялась, дитя. Никто тебя не обидит.
Я не была столь уверена, как она, ни в Разиэле, ни в другом мужчине. Он был одного роста с Разиэлем, с черными, как смоль волосами, холодными голубыми глазами и безжалостным выражением лица.
– Я хочу домой, – повторила я, чувствуя себя капризным, упрямым ребёнком.
Другой мужчина выругался.
– Разиэль, сделай что-нибудь. Или позволь мне разгрести бардак, который ты устроил.
– Дай ей минутку, Азазель, – бросила Сара через плечо. – Она шокирована и напугана, и неудивительно, ведь вы двое ходите вокруг и ведёте себя таинственно. Если Разиэль не даст ей нескольких простых ответов, то это сделаю я.
– Женщина, – ледяным тоном произнёс Азазель, – быстро наверх и в постель.
– Муж мой, – ласково ответила Сара, – я буду там, когда буду чертовски готова.
Ну, это было определённо странно. Азазелю было лет тридцать-тридцать пять; Саре, вероятно, за пятьдесят, а может, и больше. Вряд ли стоит удивляться этому…
Сара была красивой женщиной, но большинство мужчин, которых я знала, любили цветущих молоденьких цыпочек. В зрелом тридцатилетнем возрасте меня уже однажды бросили ради какой-то более молодой и более податливой.
– Она пойдёт внутрь, – сказал Разиэль, дав понять, что выбора нет. Так он думал.
Я прищурила глаза, посмотрев на него.
– И куда же она направится? – потребовал ответа другой мужчина.
– В мои комнаты, – сказал Разиэль. – Не вижу другого выхода.
– Она точно не пойдёт с нами, – отрезал Азазель.
Сара поднялась, грациозным, плавным движением, которое заставило меня отчаянно позавидовать ей. Если я вернусь домой, то обязательно начну заниматься йогой. А если никаких «если» не будет? Я не оставлю им никакого выбора. Я хочу вернуть свою жизнь.
– Иди с Разиэлем, дитя, – сказала она. – Он не причинит тебе вреда. На самом деле, он присматривал за тобой. Когда он не умирал от отравления огнём, – добавила она, лукаво взглянув на него. – Иди с ним, и он ответит на все твои вопросы.
– Чёрта с два, – ответил Разиэль. – Я отведу её к себе и оставлю там, пока не разберусь…
– Ты сделаешь то, что говорит Сара, – сказал Азазель, его мягкий голос был холоден.
Разиэль бросил на него недовольный взгляд. А потом он подошёл ко мне и протянул руку.
Я смотрела на него, не двигаясь. Сейчас было не время замечать, что у него были сильные, красивые руки. Или что всё в нём было прекрасно, почти сверхъестественно прекрасно. Я не любила красивых мужчин, чёрт возьми. Хотя, видит Бог, я не была уверена, что когда-либо видела кого-то столь же великолепного, как он.
– Не заставляй меня нести тебя, – предупредил он.
Азазель и Сара уже направились в дом, он обнимал её за талию. Некоторое время я подумывала, а не вскочить ли мне на ноги и не побежать ли за ними; но Азазель пугал меня даже больше, чем этот необъяснимый мужчина.
Мне нужно было встать, а не восседать тут, как героиня Викторианской эпохи. Единственная проблема заключалась в том, что мои колени были как спагетти. Я такая же крепкая, как любая другая женщина, может быть, даже крепче, но в прошлом мне пришлось через многое пройти… не важно. Был предел тому, с чем я могла справиться. Я попыталась встать, но он всё равно схватил меня за руки и поднял. Он довольно быстро отпустил меня и направился к странному дому, явно ожидая, что я последую за ним, как послушная невеста из третьего мира.
Чёрт с ним. Я огляделась в поисках какого-нибудь выхода и осталась ни с чем, если только я не хотела нацепить роль Вирджинии Вульф и уйти в океан. Мне некуда больше идти… Приближался прилив, а за домом стояла туманная тьма и лес. Кроме того, я наконец-то получу ответы на свои вопросы, не так ли?
Мне удалось его догнать. Его длинные ноги легко преодолевали расстояние, но после неуверенного старта я умудрилась перейти на быструю поступь.
– Не будь таким сварливым, – сказала я, стараясь не пыхтеть. – Это ты виноват, что я здесь.
– На случай если ты не помнишь, я был без сознания, когда меня доставили сюда.
– Это зависит от интерпретации, – сказала я. – Я не могу спорить, потому что у меня огромные провалы в памяти. Как, по-твоему, они тогда должны были поступить? Оставить меня в лесу? С этими дикими животными в темноте?
