Текст книги "Разиэль (ЛП)"

Автор книги: Кристина Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Я мысленно вернулся к Источнику, к её нежной улыбке, к её мудрости. Элли была далека от безмятежности Сары. Я даже не был уверен, что она согласится на причастие.

Она настаивала на том, что не собирается давать кровь Падшим. Как только они начнут слабеть, она, конечно же, передумает. Элли была не из тех женщин, которые стоят в стороне и позволяют кому-то страдать.

Кроме, пожалуй, меня, если я её раздражал. Мне нравились спокойные женщины. Нежные, послушные женщины, единственным смыслом жизни которых была любовь ко мне. В Элли было слишком много нового мира. Она уже была занозой в заднице, и я знал, что так будет и дальше. Мне придётся привыкнуть к этому.

Я должен вернуться и сказать Падшим, что Азазель покинул нас. Большинство из них уже знали – невысказанная связь между всеми нами была очень сильна. Я мог бы рассказать им, а потом вернуться наверх, обнять Элли и медленно разбудить её.

Я старался быть осторожным, боясь причинить ей боль. Она была маленькой, не привыкшей ко мне, и одной мысли о том, что я причиню ей боль, было достаточно, чтобы замедлить бушующую волну моего голода по ней. Но я не мог остановиться, так же как не мог удержаться от кормления от неё. И всё же она смогла принять всё, лишь слегка поморщившись. Ещё одно доказательство того, что она была создана для меня, а я так долго отказывался в это верить. Ни одна обычная женщина не смогла бы взять меня так, как она, не без боли, которая исключала бы удовольствие.

Я чувствовал, как она сжимается вокруг меня в беспомощном ответе, чувствовал, как она отдаёт мне всё. Она была моей, а я её.

Я больше не был один. Я обернулся и увидел, что Самаэль приземлился рядом со мной, лёгкий, как всегда, его светло-коричневые крылья сложились вокруг него. Его лицо было бесстрастным, и я поприветствовал его, не вставая. Он тоже потерял свою пару. Его горе должно было быть очень глубоким. Таким глубоким, что он не позволял себе это показать.

– Азазель ушёл? – сказал он.

Я присматривал за Самаэлем после того, как он пал. Помогал ему свыкнуться с огромными изменениями, слушал его, советовал, когда он просил совета, оставался с ним, когда его охватывал ужас. Если Азазель был старшим братом, то Самаэль младшим. Кто-то, кого я защищал, оберегал от зла.

Я посмотрел на Самаэля и увидел пустоту в его глазах. И я познал правду.

* * *

Я ПОТЯНУЛАСЬ К РАЗИЭЛЮ, но его уже не было. Кровать уже остыла там, где он лежал, хотя в основном он был сверху, снизу, сзади и вокруг меня. Я должна была проспать несколько дней после всего, что мы делали. Вместо этого я проснулась и стала гадать, где он. И когда он вернётся, будет рядом со мной, внутри меня, снова.

Вставать не хотелось – вечерний воздух был прохладным, а одеяла восхитительно тёплыми. Разве кто-то не говорил мне, что мне не придётся так часто пользоваться ванной? Они солгали.

Я встала, с похотливым удовольствием заметив, что у меня дрожат ноги. И поплелась в ванную, впервые поняв, что такое облегчение. Вымыв руки, я посмотрела на своё отражение в зеркале и рассмеялась.

Он оставил на мне свои следы. След от укуса на шее, два бледных прокола, которые выглядели как нечто из «Баффи – истребительнице вампиров». Засосы горели у меня на груди. Крошечные укусы, царапины и даже слабые синяки были по всей моей бледной коже. Осторожно я позволила своим рукам скользнуть вниз по моему телу, лаская все эти отметины, и закрыла глаза, испустив тихий вздох удовольствия.

– Ещё, – прошептала я.

Что этот мужчина сделал со мной – превратил меня в нимфоманку? За последние два дня у меня было больше секса, чем за все предыдущие годы.

Я направилась в душ, ступая под тёплую струю, которая всегда была точно такой же температуры. «Ещё одно преимущество загробной жизни», – подумала я. Я всегда ненавидела возиться с душем, чтобы убедиться, что температура воды будет правильной, особенно в довоенном многоквартирном доме в Нью-Йорке со старинной сантехникой. Прекрасное совершенство душа в комнатах Разиэля было поистине радостным.

Не говоря уже о том, что было семнадцать различных режимов, начиная от дождя в лесу над головой и заканчивая мириадами массажных брызг, идущих из серебряной трубы, каждая из которых была направлена на стратегическую часть моего тела. Я потянулась за жидким мылом и чуть не упала в обморок. От него исходил тот же пряный запах, что и от золотистой кожи Разиэля. Я закрыла глаза и намазалась им, позволяя воде смыть его с меня.

Ванная наполнилась паром, и я села на скамейку в душе, чтобы насладиться им; мгновение спустя я услышала, как открылась дверь, и мой пульс подскочил. Он вернулся раньше, чем я ожидала. Я никогда не принимала душ вместе с мужчиной. Делить его с Разиэлем было бы… очень вкусно.

– Я здесь, – сказала я без всякой необходимости. – Почему бы тебе не присоединиться ко мне?

Это было удивительно смело с моей стороны; учитывая, что застенчивость никогда не была моим особым недостатком, сексуальная открытость была столь же чужда. Но я посмотрела ему в глаза и поняла, как сильно он хочет меня, и никакие глупые опасения не встанут у меня на пути. Он хотел меня, и сейчас я могла позволить себе принять это, упиваться этим. Он был моим.

Сквозь густой туман в ванной я могла видеть его силуэт, двигающийся к дверному проёму душа, и я поднялась одним плавным движением, готовая броситься в его объятия, когда что-то остановило меня. Я замерла, наклонив голову, чтобы послушать его, но от человека, который стоял там, неслышно было ничего, кроме тишины.

Это был не Разиэль. Этот человек был ниже ростом, шире в плечах. Опасный. Я уже окликнула его – не было никакой возможности притвориться, что меня тут не было. Никаких шансов выскользнуть из открытого душа и спрятаться за дверью ванной. Я была в ловушке.

Я оставила душ включенным на тот случай, если тот, кто был здесь, испытывал отвращение к тому, чтобы промокнуть, даже когда поняла, как глупо это было – ведь мне угрожала не злая ведьма Запада. Он придвинулся ближе, и брызги сверху захлестали по его светлым кудрям, по его хорошо вылепленному лицу, и я почувствовала облегчение. Это был Самаэль. Должно быть, Разиэль велел ему привести меня к нему.

Выражение его лица было странным, почти отсутствующим, когда он протянул руку мимо меня и выключил воду. Он не обратил внимания на то, что я была голая, но это меня не удивило. Я была не из тех, кто разжигает страсти большинства мужчин, а Самаэль только что потерял свою любимую жену. Вероятно, он едва замечал меня.

Он взял меня за руку, совсем не нежно, и вытащил из душа, бросив мне полотенце.

– Вытрись, – приказал он своим невыразительным голосом.

Что-то было не так. С Самаэлем, во всей этой ситуации, и страх пронзил меня. Разиэль ранен?

Я повернулась к нему, собираясь потребовать объяснений, но что-то остановило меня. Он стоял так неподвижно, ожидая меня, с пустым лицом и мёртвыми глазами. «Оплакивает свою жену», – подумала я. Но я всё ещё не могла избавиться от убеждения, что что-то было ужасно неправильно.

Я не теряла времени даром, хотя вытираться и одеваться на глазах у Самаэля оказалось не самым приятным занятием в моей жизни. Я стояла к нему спиной и обернулась, как только натянула белую рубашку и свободные чёрные брюки, которые снова стащила у Разиэля. Я всё ещё не могла смотреть на яркие цвета, но простой белый казался уж слишком печальным.

– Ты ведёшь меня к Разиэлю? – спросила я.

– Конечно.

Он всё ещё казался странным, как будто был в шоке.

– Я так рада, что ты выжил, Самаэль, – сказала я. – Я знаю, что потеря Кэрри, должно быть, очень тяжела для тебя.

Он и глазом не моргнул.

– Он ждёт тебя, – сказал он.

Где? Я не произнесла этого слова вслух, хотя и не знаю почему. Чувствуя себя неуютно, я позволила своему разуму осторожно потянуться в поисках Разиэля.

Ответа не последовало. Даже не было приглушённого сознания, до которого я могла дотянуться, когда он был намеренно закрыт от меня. Неужели он спит? Ушёл ли он куда-нибудь отдохнуть после тех бурных часов, которые мы провели вместе?

Но он бы этого не сделал. Когда я засыпала в последний раз, я лежала в его объятиях, в своей сытости он не сдерживался. Он ничего так не хотел, как спать вот так, прижавшись ко мне всем телом.

А теперь он исчез. Я резко повернула голову и посмотрела на Самаэля.

– Где же он? – переспросила я. – Почему его здесь нет?

– Он хочет, чтобы ты присоединилась к нему. Он в пещерах.

Холодная, подкрадывающаяся тошнота наполнила мой живот. Он лгал мне. Разиэль сказал мне никогда больше не приходить на гору, и не было никаких причин, чтобы это изменилось, даже в нашем недавнем сближении.

Я начала медленно пятиться назад. Я понятия не имела, смогу ли бежать быстрее, чем один из Падших, но попробовать стоило.

– Позволь мне только выпить чашечку кофе, – весело сказала я, поворачиваясь к кухне.

– Нет.

Я подняла бровь, почувствовав кураж.

– Нет? Если я захочу чашечку кофе, я её выпью, – отрезала я. – И если то, что сказал Азазель, правда, и я действительно являюсь Источником, ты будешь полагаться на мою кровь в течение следующего времени, независимо от того, сколько времени тебе потребуется, чтобы найти другую пару. Так что не зли меня.

– Мне не нужна твоя кровь, – сказал он. – Проклятие будет снято, и я вернусь туда, где должен быть.

Вот дерьмо.

– Только ты? Или все вы?

Мне не нужно было видеть выражение его лица, чтобы удостовериться в том, что я уже знала.

– Ты впустил Нефилимов, – слабо произнесла я, вспомнив их звук и зловоние, отвратительное разрывание тел, крики умирающих. Его собственную жену растерзали и сожрали. Меня чуть не стошнило.

– Нет новой жизни без конца старой. Падшие должны были быть стёрты с лица земли много веков назад. Как только Падшие будут уничтожены, может наступить новый порядок, и я взойду на свой трон на небесах.

– Взойдёшь на свой трон? Ты думаешь, что ты Бог? Иисус?

Он бросил на меня взгляд, полный презрения.

– Ты ничего не знаешь об этих делах. Я присоединюсь к Уриэлю как хранителю неба и земли, и зло будет сожжено. Падшие будут погребены в сердце земли, как Люцифер, там их ждут вечные муки…

– Я всё поняла, – теперь в его глазах появился мессианский блеск, и я уяснила ещё давно, стоя на коленях рядом со своей матерью, что нет ничего хуже фанатика. – А что будет со мной?

– Ты – шлюха Падшего. Для тебя нет ни милости, ни прощения, – он схватил меня за запястье, он очень сильно сжал мои кости вместе, но я прикусила губу и ничего не сказала. – Он ждёт тебя.

Он вытащил меня на узкую террасу, и я, потеряв всякое достоинство, закричала о помощи, готовая драться изо всех сил, прежде чем он меня сбросит.

Вместо этого он обнял меня одной мускулистой рукой за талию и взмыл вверх, в залитое лунным светом небо.

Я перестала сопротивляться. Он легко мог меня уронить, а я никогда не любила высоту. Да, я знаю, что я должна была преодолеть все свои фобии, но было много вещей, которые должны были быть правдой, которые до сих пор не подвели меня.

Я не боялась, когда летела с Разиэлем. Но Разиэль был моей парой, моей душой, всем для меня. Так как я, вероятно, умру, не было никакой необходимости пытаться отговорить себя от этого. Это было совершенно неоригинально с моей стороны, но я была отчаянно влюблена в своего прекрасного Падшего ангела и, слава Богу, собиралась умереть, прежде чем скажу ему. По крайней мере, я избавлюсь от этого смущения.

Кроме того, что он знал. Он должен был слышать меня, познать меня в эти бесконечные, блаженные часы принятия и отдачи. Он знал, что я влюблена в него, и с тех пор… Я уже не могла вспомнить, когда не любила его. Он был настолько большой частью меня, что я не могла разделить его на время или пространство. Любила его так сильно, что могла умереть за него, прыгнуть в ад ради него. Сделать всё, что должна.

У меня был выбор. Я была опасно близка к слезам, но не собиралась поддаваться слабости. Если мне суждено было умереть, я бы сгорела в огне и взяла бы с собой Самаэля, если бы смогла.

Мы тяжело приземлились на склоне горы, и он отпустил меня, словно моё прикосновение было чем-то нечистым. Я приземлилась на задницу и, глядя ему в лицо, сумела изобразить явное презрение.

– Так где же Разиэль? Ты уже убил его? И что ты собираешься делать со всеми остальными?

Это не было концом, пока всё не закончилось, и если бы я смогла заставить его сделать злой трюк и раскрыть его коварные планы, у меня, возможно, был бы шанс остановить его.

Особенно если он превратился в змею, которая, согласно правилу злого Повелителя за номером 666, никогда не помогает.

Нет, он не мог этого сделать. У меня слегка закружилась голова, слишком много всего случилось со мной, и я устала от того, что меня постоянно толкают.

– С остальными проблем не будет. Их женщины мертвы или умирают. Если нет Источника, они ослабнут и умрут. В следующий раз, когда я впущу Нефилимов, они сожрут остальных, и я вознесусь на небеса.

– Если только они не сожрут и тебя тоже, – подметила я, стараясь быть практичной. – Значит, я должна умереть, потому что я – Источник. Повезло же мне. Зачем убивать Разиэля? Почему бы не позволить ему ослабеть и умереть, как остальным?

Разиэлю потребуется чертовски много времени, чтобы ослабеть настолько, чтобы Самаэль или целая армия Нефилимов смогли взять его, и прежде чем это случится, он поймёт, кто предатель. В этом я была совершенно уверена.

Хотя тогда я была бы уже мертва. А я не хотела умирать. Я хотела провести как можно больше времени с Разиэлем, каким бы властным он ни был.

– Я не могу убить тебя, не убив Разиэля. Если он потеряет свою пару слишком рано, он будет очень опасен.

Да, точно. По какой-то причине я не могла представить себе Разиэля, потерявшего рассудок из-за моей безвременной кончины. Для него я была просто вопросом судьбы. Не то чтобы он действительно хотел иметь пару. Если я умру, у него будет свободный выход из тюрьмы.

Я медленно поднялась на ноги, чувствуя себя разбитой и замёрзшей. Он поднял меня высоко, где воздух был разреженным и ледяным, и я всё ещё чувствовала холод.

– Ты же знаешь, – сказала я непринуждённым тоном, – Я не хочу умирать. Может, мы что-нибудь придумаем?

Если Разиэль ещё не умер, значит, ещё есть надежда. Я не могла поверить, что Разиэля может одолеть такой маленький засранец, как Самаэль.

– Твои желания для меня ничего не значат, – сказал он.

Я проигнорировала его.

– Я провела первую часть своей жизни с религиозным психом. Я бы предпочла, чтобы убил меня не фанатик.

Сэмаэль остался невозмутим.

– Он ждёт тебя. И у меня есть дела. Начинай идти.

Я посмотрела на огромную зияющую пасть пещеры, и меня прошиб холодный пот.

– Он всё ещё жив?

Потому что в противном случае я решила, что скорее умру на улице, под ясным ночным небом, чем в какой-нибудь тёмной дыре.

– Он жив, – неохотно ответил Самаэль. – Он ждёт.

– Я иду, – сказала я, подражая его скупому языку.

И я начала подниматься по тропинке.

Глава 24

ОН ЛЕЖАЛ НА СПИНЕ В ДАЛЬНЕМ КОНЦЕ огромной каменной пещеры, и на мгновение мне показалось, что он мёртв. Цвет лица Разиэля всегда был бледно-золотистым, но сейчас он казался пепельным, и Разиэль был абсолютно неподвижным. Он выглядел так же, как в ту первую ночь в лесу, когда умирал от вредоносного ожога.

– Что ты с ним сделал? – прошептала я мужчине, который сжимал мою руку.

Я дернула руку, но уже не пыталась вырваться. Я отчаянно хотела добраться до Разиэля.

Он отпустил меня, и я споткнулась, чуть не упав на колени. Я побежала по твёрдому каменному полу, игнорируя всё в своей спешке, лишь бы добраться до своей пары. Я опустилась на колени и обняла его так, как никогда бы не осмелилась, если бы он был в сознании. Я слышала, как бьётся его сердце, более слабое, чем обычно, но всё ещё ровное, и его кожа была прохладной. Я хотела спрятать лицо у него на груди, но это ничем не поможет. Самаэль не собирался менять своё решение и уходить. Боже, спаси меня от фанатиков.

Я встала, глядя в омертвелое лицо Разиэля. Его рыжеватые волосы были откинуты назад, и он выглядел поразительно красивым, от высоких скул, точеных черт лица до бледного рта, который мог творить такие прекрасные, порочные вещи. Я позволила себе нежно откинуть волосы с его высокого лба.

– Что ты с ним сделал? – прошептала я, не в силах сдержать боль в голосе.

– Я думал, он тебе безразличен, – сказал Самаэль. – Почему ты оплакиваешь его?

Я снова посмотрела на него.

– Ты прекрасно знаешь почему, – сказала я, раздражение пробилось сквозь моё отчаяние. – Я влюблена в него. Я его кровная пара, его душа, нравится это кому-то из нас или нет.

– Вам обоим это нравится, – сказал Самаэль, скривив губы. – Я знаю такие вещи. Вы возбуждаетесь как животные. Из-за вас они и пали.

– Эй, меня там даже не было, – запротестовала я, оглядываясь в поисках какого-нибудь оружия.

– Молчать! – прогремел он, как какой-нибудь мультяшный монарх.

Разиэль зашевелился рядом со мной, его рука на мгновение дёрнулась, и я подумала, что он приходит в себя. Пока он без сознания, я мало что могла сделать. В пещере не было никакого оружия.

Я посмотрела на него, и он открыл глаза, его взгляд был острым и ясным. Он рукой поймал мою руку, вне поля зрения безумных глаз Самаэля, и крепко сжал её в утешении.

Меня это не успокоило.

Он лежал на каком-то странном возвышении – подстилке из веток, травы и более крупных ветвей, – и я посмотрела на него сначала в замешательстве, а потом в нарастающем ужасе, когда поняла, что задумал Самаэль.

Я резко обернулась, пытаясь заслонить Разиэля от его взгляда.

– Ты… ты не можешь! Ты же не собираешься сжечь его!

– Он умрёт от огня, – спокойно сказал Самаэль.

Я почувствовала, как Разиэль задвигался у меня за спиной, и попыталась встать между ним и Самаэлем, тщетно пытаясь защитить его.

– Только через мой труп.

Да, это было мелодраматично, но я уже не пыталась быть невозмутимой. Я не собиралась позволить ему умереть.

Но Разиэль с трудом поднялся на ноги позади меня, и я почувствовала, как его руки сжали мои.

– Не вмешивайся, жена, – сказал он грубым голосом, пытаясь оттолкнуть меня.

Я не двигалась. Я изо всех сил старалась упереться пятками, но, конечно же, моя сила была ничтожной в сравнении с мощью Разиэля, даже через несколько мгновений после того, как он пришёл в себя.

Он толкнул меня, сильно, и я растянулась на земле, дыхание вышибло из меня. Какое-то время я лежала, разозлившись настолько, что позабыла об опасности, в которой мы оба находились. Ты же не мог дышать, когда был мёртв, не так ли? Неужели всё так и будет? Я не хотела умирать.

– Оставь её в покое, – голос Разиэля прозвучал почти скучающе. – Она не имеет к этому никакого отношения… это между нами.

– Нет, не так, – сказал Самаэль. На краткий миг его лицо смягчилось: – Я не желаю тебе зла, Разиэль. Но если я хочу вернуть себе искупление, Падшие должны быть побеждены.

– Она не одна из нас.

Мимолетная улыбка Самаэля была почти печальной.

– Она Источник.

– Если ты убьёшь всех нас, она не будет представлять угрозы.

– Она должна быть наказана. Все Падшие и их человеческие шлюхи должны умереть.

– Она не человек.

Моё дыхание вернулось с внезапным, судорожным свистом.

– Не надо, – с трудом выдавила я. – Ты не хочешь этого делать.

К этому моменту я уже не обращала внимания на Разиэля, как и он на меня.

Но Самаэль вытащил огромный меч, оружие, которое выглядело так, будто взялось из какой-то средневековой картины с изображением ангела-мстителя. Он появился из ниоткуда, как какой-то чертов световой меч из Звёздных войн, и я стиснула зубы. Как бы вы боролись со сверхъестественным существом, когда правила на них не распространяются?

– Ты должен дать ему оружие, если собираешься драться, – запротестовала я, медленно поднимаясь на ноги.

«Если я выживу, – подумала я, – то буду вся в синяках и ссадинах». Прямо сейчас я могла только удивляться, почему мне потребовалось так много времени, чтобы подняться до моего полного, довольно незначительного роста.

– Он не собирается драться со мной, – сказал Разиэль. – Он может убить меня только двумя способами: сжечь или отрубить голову. Но он слишком труслив, чтобы подойти достаточно близко и нанести мне удар. Поэтому это должен быть огонь и у него есть правильное оружие.

– Но как… – спросила я и увидела, как Самаэль взвел меч над головой, больше похожий на средневекового ангела мщения, чем когда-либо, с…

Господи, пылающий меч отмщения. Пламя лизало лезвие, удерживаемое от Самаэля широкой рукоятью, и не более того.

– Ты же знаешь, что тот, кто владеет мечом, тоже погибнет в огне, – сказал Разиэль, по-видимому, равнодушный к своей неминуемой кончине.

Самаэль медленно покачал головой.

– Уриэль даровал мне искупление. Я выполнил его приказы, и я снова вознесусь на небеса, очищенный от греха и зловония смертных.

– Не будь дураком, Самаэль. Мы прокляты Богом. Даже Уриэль не может этого изменить.

– Я верю, – просто ответил Самаэль и медленно опустил меч, направив его на Разиэля и погребальный костёр.

Этого было достаточно. Всё, что я знала, это то, что я не могла позволить этому случиться, не могла позволить силам невежества победить, не в этот раз.

– Нет! – закричала я, юркнув вперёд и бросившись на Самаэля, чтобы остановить его.

При звуке моего голоса он автоматически повернулся, и между нами возник пылающий меч. Я почувствовала, как он вонзается в меня, и на удивление это было безболезненно, просто жар и давление, пока я смотрела в перепуганное лицо Самаэля. Пламя дотянулось до меня по блестящему металлу меча, который пронзил мою грудь, и я потянулась, схватив клинок, и толкнула огонь обратно на него.

Я чувствовала жар, но пламя не обжигало мои руки, пока оно двигалось назад по защитной рукояти, на Самаэля, на грубую ткань его одежды, извергая пламя.

Он закричал и выдернул меч. Я рухнула, как марионетка, у которой перерезали верёвочки. Я лежала в реке крови, и если бы могла говорить, то велела бы Разиэлю найти что-нибудь, в чем её можно было бы сохранить. Я умирала и у Падших не останется никого, на кого можно было бы рассчитывать как на Источник для существования.

Но я не могла заговорить. Я так устала. Казалось, я сражалась целую вечность, и мне нужно было отдохнуть. Было слишком много первобытного удовлетворения в наблюдении за тем, как Самаэль метался и боролся в охватившем его пожарище. Он умирал в ужасных муках, но думаю, во мне было достаточно ветхозаветного после всего этого, чтобы я упивалась этим.

– Элли. Любимая, – это был голос Разиэля.

Наверное, я уже была мертва – он ни за что не назвал бы меня любимой. В конце концов, меня пронзил меч размером с Экскалибур – даже если он и не попал мне в сердце, то нанёс непоправимый урон.

Я почувствовала, как он притянул меня в свои объятия, и стала сопротивляться, пытаясь вызвать предсмертную панику.

– Нет, – ответила я. – Искры…

Он проигнорировал меня, притянув к себе, и положил руку на зияющую рану в моей груди. Я увидела, как последняя оставшаяся искра перескочила на него, и застонала от отчаяния, несмотря на то, что давление в груди становилось всё сильнее и острее.

– Это нелепо, – слабо сказала я. – Теперь мы оба умрём, плохие из нас Ромео и Джульетта…

– Мы не умрём, – я услышала боль в его голосе, и мне захотелось закричать на него.

Он прижал руку к моей груди, и внезапная боль была ослепляющей, такой сильной, что моё тело выгнулось дугой, резко дёрнулось, а затем снова рухнуло в его объятия. Кровотечение остановилось, и я поняла, что он исцелил меня – каким-то образом сумел закрыть рану, запечатать разрыв.

Но я умирала. Он не мог этого остановить.

– Нет, – ответил он. – Я не потеряю тебя. Я не могу.

Он притянул меня к себе, и его лицо было жёстким, холодным, мрачным. Он протянул руку и нежно погладил меня по лицу, и я поняла, что он прощается. А потом он распахнул свою собственную рубашку и разодрал кожу, разрывая плоть так, что брызнула кровь.

Я поняла, что он собирается сделать за секунду до того, как он это сделал, и открыла рот, чтобы возразить. Я открыла рот, а он прижал его к своей ране, и кровь потекла в мой рот, горячая и насыщенная, и моё холодное, холодное тело превратилось в огонь, пока я пила из него, глубоко глотая сладость жизни, кровь его жизни становилась моей.

Он дрожал, его рука горела под моей головой. Он отстранил меня, и я почувствовала влагу его крови на своих губах. Он наклонился и поцеловал меня, полным, твёрдым и глубоким поцелуем, кровь смешалась между нами, и последний барьер исчез.

– Я люблю тебя, – сказал он, слова вырвались из него.

– Я знаю.

Затем он поднялся одним плавным движением, но я смогла разглядеть в нём слабость.

– Если я не выкарабкаюсь, – тихо прорычал он, – обещай мне, что будешь жить. Падшие будут нуждаться в тебе. Ты Источник, даже без меня.

– Нет. Ты живёшь или я не буду, – сказала я упрямо и сердито.

Он не стал спорить. Его крылья расправились, великолепно переливаясь иссиня-черным, и мгновение спустя мы уже вылетели из пещеры, поднимаясь всё выше и выше в ночное небо. Я чувствовала, как его силы покидают его, пока он нёс меня. Впереди был океан – ему надо было только долететь до него, но жар распространялся гораздо быстрее, чем в ту первую ночь, и я знала, что, дав мне своей крови, он ускорил отравление, и мне хотелось ударить его.

Я сделала единственное, что могла.

– Не смей меня ронять, – предупредила я его. – Мы прошли через всё это не для того, чтобы меня размазало по скалам, как пьяную чайку.

Он рассмеялся. Это была лишь слабая дрожь звука, но этого было достаточно. Он оттолкнулся, сумев подняться выше, и тут последние силы покинули его, как и сознание, и я поняла, что мы слишком далеко от океана, мы разобьёмся, как современный Икар.

Я хотела умереть, целуя его прекрасные губы. Его руки обмякли, и я прильнула к нему, прижавшись губами к его губам, и это движение развернуло его окрыленное тело навстречу ветру.

Ветерок подхватил нас, скользнул под нами, и внезапно мы заскользили, двигаясь всё быстрее на ветру, пересекая ночное небо с кошмарной скоростью, а затем падали, падали, кружились, мои руки обвились вокруг него, мой рот на его, кровь между нами, когда мы стремительно погрузились в…

В океан. Мы погрузились глубоко, ледяная вода была шоком, оторвавшим меня от него. Было так темно, так холодно, и я потеряла его, скользя вниз по бурлящей воде. «Только так можно обмануть смерть», – ошеломлённо подумала я, и на этот раз закрыла глаза от жжения солёной воды, выдохнула, зная, что мне больше не с чем бороться. Разиэль выживет, океанская вода исцелит его, и он найдёт то, что ему нужно.

Глубоко там отец лежит,

Кости стали как кораллы,

Жемчуг вместо глаз блестит,

Но ничего не пропало.

По-морски лишь изменилось,

В чудо-клады превратилось.

На этот раз я утону. Я уже пережила кардинальную перемену такой значимости, ничего не осталось, и мои кости станут кораллами, а глаза-жемчужинами. Шекспир в моих ушах.

Кто-то был там, чья-то рука коснулась моей и, открыв глаза, я увидела Сару, безмятежную и красивую, улыбающуюся мне. Всё, что мне нужно, это яркий свет, подумала я, улыбаясь ей в ответ. На той стороне не было никого, с кем я хотела бы встретиться, и я потянулась к ней.

Она покачала головой. Её губы не шевелились, но я отчётливо слышала её слова.

– Пока нет, – ответила она. – Ещё не скоро.

Я покачала головой. Я так устала от борьбы.

– Подожди его, – сказала она. – Он стоит ожидания.

Сильная рука схватила меня за запястье, дёрнула вверх, и после бесконечно долгого мига я поднялась, вырвавшись на холодный воздух, кашляя и задыхаясь в руках Разиэля, когда он направился к берегу.

Мы в изнеможении рухнули на берег, оба задыхаясь. Разиэль перекатился на спину, и я увидела кровь на его мокрой одежде. Моя кровь.

Я лежала лицом вниз на песке и знала, что должна перевернуться, но у меня не было сил ничего делать, кроме как лежать и бороться за дыхание.

Его руки на моих плечах были нежными, когда он повернул меня лицом к себе. Он смахнул мокрый песок с моего лица, волос и посмотрел на меня сверху вниз с нетерпением, с досадой. С любовью.

– Первое, что ты сделаешь, – сказал он грубым голосом, – это научишься плавать.

И поцеловал меня.

Глава 25

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ Я ПОНЯЛА, ЧТО САРА СОЛГАЛА. Клянусь Богом, я каким-то образом сделала невозможное и сумела набрать десять фунтов с тех пор, как начала жить в Шеоле, и большая часть этих фунтов оказалась в моей заднице. К счастью, у Разиэля была слабость к женщинам эпохи Возрождения, и он всё ещё находил моё слегка перезрелое тело неотразимым.

Нефилимы ушли, побеждённые, по крайней мере, с этого континента. Некоторые укрылись в дикой природе, но так как они выживали, питаясь мелкими животными и плотью Падших, в конечном счете, они изголодаются. К сожалению, Разиэль сказал мне, что они могут прожить столетия без еды, так что это займёт некоторое время. Я отказывалась думать о том, что это объясняет их мерзкий, ненасытный голод.

Небольшие группы останутся на других континентах – горстка в Азии, большая группа в Австралии, посланная туда Уриэлем в поисках Падших ренегатов, а затем брошенная. Это не моя забота. У меня не было ни малейшего желания покидать Шеол.

Разиэль научил меня плавать. Конечно, с исчезновением Самаэля и эффективным разгромом Нефилимов мне не нужно было лезть в ледяной океан, но у Разиэля была властная жилка. Не то чтобы я мирилась с этим, но если я могла видеть здравый смысл за его автократическими заявлениями, я склонна была сдаваться после того, как столько откладывала, сколько могла, даже если это была моя идея в первую очередь. Разиэль лучше справлялся, когда люди не кланялись ему, и я считала своим долгом вывести его из равновесия.

Ему не нравилось быть Альфой. И он ненавидел, что я была Источником, хотя после первых нескольких кровопролитий ему удалось сдержать ревность. Первые два раза Тамлел и Гадраэль садились на него, просто чтобы убедиться, что он никому не оторвёт голову. Я могла читать его мысли, и знала, что он был близок к тому.

Я понятия не имею, облегчал ли ему жизнь тот факт, что мне нравилось быть Источником или наоборот всё усложнял. Раз уж у меня не могло быть детей, по крайней мере, я могла кормить и лелеять Падших, и я приветствовала этот шанс как способ облегчить часть моего горя. Я никогда не говорила о своей тоске по детям с Разиэлем, и он никогда не говорил об этом со мной. Но мы знали мысли друг друга и разделяли боль.

От Азазеля не было никаких вестей. Большинство думали, что он мёртв, включая и меня, но Разиэль считал иначе. «Он вернётся, – сказал Разиэль, – когда придёт время. Будет знак, и он вернётся».