Текст книги "Темный страж"

Автор книги: Кристин Фихан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Зажав в кулаках его длинные рассыпавшиеся волосы, Джексон изогнулась всем телом, испытывая полный экстаз, который только он мог дать ей. Он выжидал время, вновь и вновь погружая ее в обжигающее, слегка колеблющееся пламя. Но, несмотря на все это, ей хотелось большего. Она нуждалась в большем. Ей хотелось ощутить его рот на своей коже, ощутить, как его тело заполняет ее. Ей хотелось, чтобы ее кровь текла в нем, связывая их, делая их одним существом. Чтобы они никогда не смогли бы по‑настоящему расстаться… Теперь она поняла это, признала, что всегда должна быть с Люцианом. Чтобы он ни сделал, чтобы связать их, это сработало. С этого момента и впредь мысль о разлуке с ним стала для нее невыносима. А огонь между ними, чем дольше они оставались вместе, казалось, становился все жарче, более неконтролируемым.

Она закричала, когда он соединил их тела, дыхание вырвалось из ее легких. Ей нужно было нечто большее, чем его тело, такое толстое и горячее, погруженное в нее. Она нуждалась в чем‑то большем. Требовала чего‑то большего . Его грудь оказалась напротив ее лица, его руки обхватили ее голову, удерживая ее напротив его сердца.

– Если тебе что‑то нужно, ангел, я тебе это даю. Вкуси меня, я твой. Вкуси же. Ты так голодна, что тебе нужно питание. Тебе нужен я. У меня просто замечательный вкус, помнишь, сладкая ? – шепот был тихим и соблазнительным, нежно лаская ее душу. Он был приглашением. Искушением. Чистым соблазном.

Ее рот прошелся по его коже. Она почувствовала, как напряглось его тело.

– Я нуждаюсь в этом, ангел, точно так же, как и ты. Мне необходимо, чтобы ты сделала это,  – в его сознании она чувствовала невыносимое ожидание, темное желание, чувствовала, как все его тело ожидало этого с бешеной одержимостью. Ему было необходимо, чтобы она сделала это, так же, как ей было необходимо сделать это. – Ради меня, Джексон, ради меня. Я хочу этого, как никогда ничего не хотел. Тебе тоже этого хочется.

Он был повсюду – в ее сознании, в ее сердце, в ее теле, в самой ее душе. Он нуждался в этом, и она не могла поступить иначе, не могла не дать ему этого. Ее рот заскользил по его коже по своей собственной воле, без принуждения, желая только одного – порадовать его, дать ему то, что он хочет. Джексон почувствовала, как напряглось его тело, когда ее зубы прикусили его кожу, а ее язык прошелся по ней, снимая боль.

– На этот раз ты должна сделать это сама , – умолял он, в то время как его бедра подавались вперед в диком ритме сладострастного обладания. Он двигался над ней, вокруг нее, в ней, желая непрекращающимся потоком пронестись через нее.

Он затопил ее таким эротическим желанием, что Джексон оказалась полностью поглощена им. Почувствовав, что ее клыки удлинились, она погрузила их в его плоть, пока они не оказались связаны во всех отношениях. Раскаленные добела вспышки молнии пронеслись через его тело в ее. Она услышала его голос, эхом повторяющий ее имя в его сознании. Интимно. Сексуально. Вне себя от страсти. Она чувствовала пылающий жар его тела, двигающегося в ней, когда он подавался вперед, с каждым ударом проникая все глубже и глубже.

Его вкус оказался диким. Разгоряченным и сексуальным. Его кровь текла по ее венам, неся с собой его древнюю силу, наполняла ее изголодавшие клетки и затопляла ее тело такой бурей танцующего пламени, что она взмолилась об облегчении. Почувствовав, что взрывается, разлетаясь на части, она все плотнее и плотнее стала прижиматься к нему, стремясь взять его вместе с собой.

– Используй свой язык, чтобы закрыть следы укуса. Я хочу тебя. Я хочу ощутить весь твой вкус в своем теле. Я хочу постоянно наслаждаться тобой,  – его голос был оружием темного волшебника, бархатисто‑черным обманом, который она не могла игнорировать. В чем бы он ни нуждался, она даст ему это.

– В чем бы ты ни нуждалась, я дам тебе это. А ты нуждаешься вот в этом , – повторил он ее слова, его зубы нашли пульсирующую жилку у нее на шее и глубоко погрузились в нее. Лежа под ним, Джексон тихо застонала, ее тело сжалось вокруг него в конвульсиях жаркого удовольствия. Она полностью отдалась ему, погружаясь в его страсть, в горячие движения его тела, в его напрягшиеся мускулы, в потягивания его рта, в пламя, поглощающее их обоих.

Это длилось бесконечно, целую вечность, пока Джексон не решила, что вполне может умереть от этой красоты. От них. Она крепко обнимала его, покачивая его голову, наслаждаясь ощущением его волос на своей чувствительной груди. Он все входил и входил в нее, пока она не стала сонной и пресыщенной, полностью удовлетворенной, совершенно целостной.

Лишь спустя некоторое время Люциан очень‑очень нежно позволил их телам разъединиться. Солнце полностью взошло, даже в этой спальне, находящейся глубоко под землей, он мог точно указать его местоположение. Бросив взгляд на густые ресницы Джексон, на красоту ее лица, на последствия его любовных игр, он понял, что она не знает или ее не волнует, где сейчас находится солнце. Он наклонил голову и прикоснулся своими губами к ее роскошному рту.

– Je t'aime, ангел, – нежно прошептал он, погружая ее в сон. Это было последнее, что она слышала, именно эти слова она унесла с собой, когда воздух покинул ее легкие, и ее сердце прекратило биться.

После этого Люциан раздвинул пол в спальне и вместе со своей Спутницей жизни спустился вниз, в глубокую манящую землю. Она лежала в его руках, неподвижность увековечила ее красоту, когда он раскрыл землю и устроил их на отдых.

Глава 12

Неблагозвучные звуки заполонили безмолвие земли под спальней. Под слоями почвы раздалось медленное зловещее шипение, которое просочилось сквозь темную плодородную землю прямо в воздух над ней. Оно пронеслось по поместью, заполняя окружающее пространство угрозой. Глаза Люциана резко распахнулись, и он, лежа совершенно неподвижно, начал вслушиваться в звуки насекомых и животных. Где‑то поблизости в поисках пищи копошилась крыса. Что‑то раздраженно проурчал своим братьям по стае волк. Что же это был за звук, настолько не сочетающийся с остальными, что смог достигнуть самого центра земли и разбудить его?

Треск каменной стены сказал ему, что злоумышленники проверяют на прочность его меры безопасности. Люциан лежал совершенно тихо, прислушиваясь. Дотянувшись до альфа‑пары, он предупредил их ни в коем случае не дотрагиваться ни до какого мяса или еды, брошенной им из‑за стены посторонними. Он попросил их позаботиться о других членах стаи – молодых и глупых, любящих бросать вызов власти. В его сознании появилось явное предупреждение о яде, несущем стае смерть. Поэтому он отдал альфа‑паре указание увести своих собратьев как можно дальше в лес, где оружие не сможет их достать. Мужчина обнажил свои клыки и издал предупреждающий вой, поторапливая стаю.

Удовлетворенный проделанной работой, Люциан продолжил слушать. Незваный гость был настойчив. Поняв, что ему не удастся проникнуть ни через ворота, ни через каменную стену, он залез на дерево, избегая задней части поместья, так как там находились волки. Без сомнения он видел, что его «подарок» в виде отравленного мяса остался нетронутым, и он не осмелился совершить нападение рядом с хитрыми животными. Люциан закрыл глаза и покинул свое тело. Он стал таким же легким, как воздух, перемещаясь в виде чистой энергии, вырываясь на свободу из‑под земли. Пройдя по узкому коридору, он оказался в подвале, а потом на кухне.

Как всегда тяжелые портьеры предотвращали попадание солнечного света на интерьер помещения. Представляя собой сплошную энергию, он с легкостью прошелся по дому, пока не оказался на балконе – превосходном наблюдательном пункте. Прекрасно выполненное Франческой витражное стекло маскировало слишком яркий свет, поэтому он мог хорошенько рассмотреть нарушителя, стремящегося попасть в дом. Наконец‑то. Тот, кто уничтожил семью Джексон. Но был ли он человеком? Люциан подождал, пока сквозь густую листву не разглядел лицо.

От разочарования тихое рычание Люциана завибрировало в воздухе. Этот нарушитель совершенно точно не был Тайлером Дрейком. На нем был надет темно‑синий костюм и шелковый галстук. Люциан отметил легкость, с которой он карабкался по веткам дерева, чтобы заглянуть за каменную стену. Потом мужчина что‑то проговорил по двусторонней радиосвязи:

– В доме, кажется, никого нет, но проникнуть внутрь будет ой как нелегко, особенно если мы не хотим дать им знать, что они не одни.

Мозг Люциана заработал быстро. В течение нескольких веков он проспал глубоко под землей, и за то время, пока лежал, запертый в земле, с его народом много чего произошло. До него доносились слухи о сообществе человеческих охотников, которые считали себя учеными.

Они заявляли, что у них есть доказательства существования вампиров, и они поклялись уничтожить всех их. На данный момент лишь несколько людей воспринимало их всерьез. Поэтому они были решительно настроены поймать живого вампира. Но была одна проблема – они, казалось, не делали различий между карпатцами, вампирами и людьми с необычными способностями. Могли ли члены этого сообщества охотников на вампиров найти его?

Он решил, что лучший способ получить ответы на свои вопросы – это позволить нарушителю или нарушителям войти в дом. К тому же солнце начало садиться. Если они желают приготовить для него сюрприз, он был более чем счастлив угодить им. Подойдя вплотную к витражному стеклу, он сосредоточился на своих мерах безопасности. Он решил избавить свой дом от смертельных ловушек и заклинаний только снаружи, чтобы можно было проникнуть на территорию поместья. Это не должно быть слишком легко, иначе у них возникнут подозрения, но ему также не хотелось, чтобы они лишились мужества и слишком быстро сдались.

Сделав все, что хотел, Люциан промчался через дом, подвал, узкий коридор, огибающий скалу, назад в спальню, а затем вниз в свое логово в земле. Он вернулся в свое тело, лежащее глубоко под землей. Чтобы свободно покидать свое тело, требуются огромные затраты энергии, и ему хотелось, чтобы восстанавливающие силы почвы укрепили его.

Он заставил себя уснуть, положившись на свои внутренние инстинкты, которые скажут ему, когда нарушители действительно потревожат неприкосновенность его жилища. Мужчине понадобилось чуть больше часа после захода солнца, чтобы попасть во внутренний двор. Оттуда он открыл ворота для двоих своих коллег. Когда Люциан почувствовал вторжение, то немедленно проснулся и взмахом руки раздвинул землю. Волна ненависти, эхом пронесшаяся по его дому, была усилена витражным стеклом, созданным Франческой. Она нарушила успокаивающую атмосферу дома.

Рядом с ним без его согласия или команды сделала вдох Джексон. Ее сердце начало биться, и она тихо, но расстроено, простонала. Люциан бы никогда не поверил, если бы кто‑нибудь в свое время ему сказал, что ее внутреннее чувство опасности будет так велико, что сможет побеспокоить ее сон так быстро после ее инициации. Даже неопытные карпатские юнцы не часто просыпаются от одного лишь присутствия зла. Он слился с ней прежде, чем она успела открыть глаза, намереваясь отправить ее спать.

– Не смей ! – резко сказала она. Ее ресницы поднялись, а в глазах кипела ярость. – Ты обманул меня, – она оттолкнула его тело от своего и осмотрелась.

Люциан смог почувствовать поднимающуюся в ней тошноту, когда до нее дошло, что она находится в земле, а не в спальне. Когда он попытался успокоить ее, она подняла обе руки, останавливая его.

– Я не хочу, чтобы ты дотрагивался до меня. Ты закопал меня заживо, Люциан. Ты закопал меня, заставив при этом поверить, что мы спим в нормальной постели.

– Джексон, – проговорил он тихо, настойчиво. – Я не лгал.

Она постаралась выбраться из земляной ямы.

– Называй это как хочешь, это все равно грех, – прошипела она через плечо.

Но когда Люциан схватил ее за талию и притянул к себе, она не сопротивлялась, скорее замерла. Она была бледной, ее кожа – липкой, и он мог слышать, как колотится ее сердце.

– В доме кто‑то есть, – она схватилась за живот, понимая, что их преследуют, – я думала, ты сказал, что никто не сможет проникнуть внутрь.

– Незваные гости – это люди. Фактически, если ты прислушаешься, то сможешь услышать, что их больше чем один. Теперь они разделились, обыскивая второй этаж. Я позволил им войти, намереваясь узнать, кто они такие. Всегда лучше знать, кто твои враги, – его голос был мягким и привлекательным, окружая ее теплом и спокойствием, – я не позволил им войти в твою комнату, поскольку не хотел, чтобы они дотрагивались до твоих вещей.

Она подавила свой гнев.

– Это должно заставить меня забыть о том, что ты сделал? Я так зла на тебя, Люциан. И прямо сейчас ненавижу твое спокойное и безэмоциональное состояние. Сколько еще сюрпризов ты мне приготовил?

– Как я понял, ты намекаешь на наше место отдыха, а не на незваных гостей.

Она подумала было ударить его, но его тело напоминало дуб, и вероятнее всего, в конечном итоге именно она останется с синяками на кулаках.

– Где моя одежда? – сквозь зубы пробурчала она.

– Твой обычный женственный наряд? – когда она упрямо отказалась посмотреть на него, Люциан небрежно пожал плечами. – Твоя одежда в твоем сознании. Ищите и обрящете.

И намеренно выплыл из отверстия в земле, глубина которой была чуть больше восьми футов, что не позволяло Джексон выбраться самостоятельно.

– Хочешь поспорить ? – пребывая в ярости, Джексон встала и принялась исследовать стены их могилы. Именно так она и думала об этом месте. Их могила. Вышагивая взад и вперед, она не раз молчаливо выругалась, костеря его почем зря. По стенам взобраться было невозможно.

– Помощь нужна ? – промолвил он с выводящей из себя мужской колкостью.

– Ни в коем случае. Я лучше останусь здесь внизу с червяками, чем попрошу твоей помощи, – отрезала она.

Люциан провел рукой вдоль своего тела и тот час же оказался одет в черные джинсы и черную футболку. Его длинные волосы были распущены и сияли в темноте подобно крылу ворона. До Джексон внезапно дошло, что она может прекрасно видеть в темноте, словно здесь, глубоко под землей, над ними ярко сияло солнце.

Она вздернула подбородок. Если он мог это сделать, то она и подавно. Все, что для этого требовалось – это подумать, во что она бы оделась. Представить в своем сознании картину. Она закрыла глаза, отсекая все остальное. Ей понадобилось несколько минут, чтобы избавиться от мыслей о пауках и прочих противных ползучих тварях, прежде чем девушка начала выстраивать картину того, чтобы хотела носить. Кружевное нижнее белье, удобное и ее любимое. Тонкие синие джинсы и топ из тонкого хлопка. Черный, под стать ее настроению. Когда она открыла глаза, то поразилась, что ей это удалось. Она была полностью одета. За исключением туфель. Она напрочь позабыла про туфли.

Джексон подавила начавшуюся было появляться улыбку. Это было просто потрясающе – быть способной на такие фантастические вещи. И тут же подумала о чистоте волос и зубов, всего тела, убеждаясь, что она была чистой, словно после только что принятой долгой ванны. Потом начала исследовать похожую на могилу комнату.

Она могла слышать биение сердец наверху, звук шагов, когда незваные гости гуляли по дому. Она слышала, как воздух входит и выходит из их легких. Когда она посмотрела на Люциана, то обнаружила, что он усмехается ей своей приводящей в бешенство чисто мужской улыбкой.

– Я вернусь, чтобы помочь тебе выбраться. Чуть позже, когда разберусь с нашими гостями.

Он действительно развернулся и пошел прочь от нее. На момент у нее дыхание застряло в легких. Ей хотелось окрикнуть его и попросить вернуться, но гордость не позволила этого. Она не боялась пауков. Не совсем. Ее слух уловил, как поблизости кто‑то что‑то царапает. Слишком близко. О’кей. Крысы.

– Здесь крысы, Люциан. Я не выношу крыс.

– Я уверен, что ты справишься, пока я не вернусь. По крайней мере, я знаю, что ты здесь безопасно заперта. Если какие‑нибудь крысы осмелятся приблизиться, то попытайся с ними поговорить.

– Они вероятно в родстве с тобой, – сыронизировала она. Положа руки на бедра, она дважды обошла свою «камеру», пытаясь выяснить, сможет ли самостоятельно отсюда выбраться. Она должна выбраться, и она должна кого‑нибудь застрелить, лучше всего Люциана. Как он это сделал? Как он смог так взмыть в воздух? Должна ли она представить себе картину, на которой она взмывает вверх? Она попыталась, но ничего не получилось. Дважды подпрыгнула. Все равно ничего не получалось.

Смех Люциана прошелся по ее сознанию подобно крыльям бабочек. Интересно, получится ли у нее задушить его? Если она подумает о том, как душит его, сработает ли это? Она совершенно точно знала, где он находится. На кухне. Он двигался абсолютно бесшумно, не было слышно ни одного его шага, но она знала, где он был. Когда дышал он, дышала и она. Как это получилось? Как она могла так вдруг нуждаться в нем, нуждаться в прикосновении его сознания к ее, чтобы она просто могла дышать?

Джексон на мгновение замерла, ожидая, что Люциан будет делать дальше. Ей не хотелось, чтобы он противостоял злоумышленникам без нее, но она понимала, что именно это и было его намерением. Неожиданно на ее губах появилась улыбка. Как что‑то летает? Это не слишком и трудно. Всего лишь надо быть легче воздуха. Настолько легче, чтобы можно было перемещаться в пространстве, поднимаясь вверх к небу. В данном случае, скорее к полу спальни, но она старалась испробовать все, что только можно, потому что…

– Ха! Я сделала это!

Она почувствовала, как его руки погладили ее по лицу, его прикосновение было нежным. У нее внутри разлилось тепло, как если бы он похвалил ее. В своем сознании она почувствовала его улыбку.

– Я не сомневался, что ты справишься. А сейчас оставайся там, где находишься, пока я поинтересуюсь у этих джентльменов относительно цели их визита .

Джексон закатила глаза к небу.

– Это прозвучало так, словно я об этом только и мечтаю – просто сидеть здесь и бить баклуши, пока ты идешь приготовить нашим гостям чай .

– Чай не был моим первым выбором, к тому же прошло слишком много времени с тех пор, как я предположительно играл в вежливость , – в его голосе было что‑то такое, словно тонкий налет цивилизованности стерся, а бархатные перчатки слетели.

Джексон обнаружила, что дрожит.

– Не принимай поспешных решений. Я – коп, помнишь? Мы арестуем этих людей за взлом и проникновение. Они уже одной ногой в тюрьме. Может они репортеры, решившие покопаться в любовном гнездышке миллиардера.

– Держись подальше, пока я не возьму их под контроль .

Но Джексон уже бежала по коридору, ведущему в подвал и вверх по лестнице на кухню.

– Ты уже контролируешь ситуацию, Люциан. Я больше волнуюсь о них, чем о тебе. Я чувствую вес твоей…  – она постаралась подобрать подходящее слово, чтобы описать это. Ничего. Он не был сердит. В нем не было ярости. Только медленно тлела угроза, сам же он оставался спокойным, скорее безмятежным. Ничто не могло взволновать его или поколебать его полнейшую уверенность в своих силах.

– Они представляют угрозу для тебя, мой ангел, не для меня .

– Ты читаешь их мысли!

– И это тоже. Наши гости из другого штата. И не волнуйся ты так, любимая. Я не сделаю ничего, что смутит тебя или нанесет вред твоему статусу офицера полиции.

– Просто хочу, чтобы ты знал, я арестую тебя в мгновение ока, если ты прикоснешься к ним хоть одним пальцем .

Его смех был тихим и чувственным, лаская ее сознание и тело подобно прикосновениям его ласковых пальцев.

– Мой обожаемый ангел, я никогда не был настолько тупым .

От протянувшейся в его словах угрозы, ее сердце почти остановилось. Сейчас она его знала. Она знала, что в этот момент он был более опасен, чем в тот, когда так небрежно уничтожил вампира, который выследил его вплоть до этого дома. Что он там сказал по поводу опасности? «Они представляют угрозу для тебя, мой ангел, не для меня». Вполне естественно, что он бы удалил любую нависшую над ней угрозу. Он верил, что она является его сердцем и душой. Она чувствовала его невероятную потребность в ней. Он бы никогда не позволил никому или ничему угрожать ей.

– Люциан, я знаю, что в твоем мире принято по‑другому разбираться с делами, но это мой мир. Эти мужчины – люди. С ними необходимо обращаться в рамках закона .

– Я – носитель справедливости, любимая. И в этот раз я не буду уничтожать их .

Джексон почувствовала, как ее сердцебиение вновь стало нормальным. Он бы не осмелился солгать ей. Она представила, как он сжигает их прямо там, на ковре. И как бы тогда она объяснила еще одну кучу пепла Барри Рэдклиффу и капитану Смиту?

Люциан знал ее точное местоположение, знал, как близко она была, поднимаясь по лестнице. Он резко увеличил скорость своего перемещения и нашел первого мужчину в свободной спальне. Обхватив его за шею, он впился зубами в яремную вену и начал пить. Злоумышленник не имел возможности бороться и не мог вырваться из железной хватки.

– Молчи. Повинуйся .

Тихий голос незамедлительно успокоил мужчину, и он уступил невероятно сильной хватке. Потом Люциан попросту отшвырнул его на пол и оставил лежать там, превращаясь в туман, в виде которого пересек холл и вошел в другую комнату.

Второй мужчина, тот в синем костюме, подавился тревожным криком, когда Люциан неожиданно материализовался перед ним, схватил его в железные тиски, зверски прилипая к его шее и начиная запоем пить.

– Повинуйся. Молчи .

Его порабощение было полным. Оба мужчины будут повиноваться его приказам днем или ночью, едва услышав его голос, и будут полностью выполнять порученные им задания. Он позволил второму мужчине, испытывающему головокружение и слабому от потери крови, упасть на пол. Переступив через него с легким презрением, он пронесся через дом к башне, где третий мужчина изучал старые бумаги в личном столе Люциана.

Он позволил чудовищу, живущему в нем, на мгновение завладеть собой, пока ярость не заполонила его. Эти мужчины явились, чтобы убить его Спутницу жизни. По справедливости он должен был бы вырвать их сердца. К счастью, у него для них была припасена важная работенка, но это не означает, что он должен относиться к ним по‑человечески любезно. В его мире для таких тонкостей было мало места.

По его команде все трое мужчин направились вслед за ним вниз по лестнице. Все трое были бледными, а один даже пошатывался, но они шли, как он им и приказал, с довольными улыбками на лицах. Ради него они бы сделали все, что угодно, они нуждались в прикосновении его сознания и в звуке его голоса. Они жили, чтобы служить ему. Джексон как раз поднималась вверх, когда увидела этот небольшой парад, и замерла на середине лестнице. Она выглядела такой напуганной, что Люциан не сдержался и улыбнулся.

– Я обнаружил наших гостей, гуляющими по верхним этажам, Джексон, но они будут вести себя как джентльмены и посетят вместе с нами гостиную. В некоторых отношениях я довольно старомоден. Принятая в Америке традиция позволять гостям расхаживать по всему дому вне сферы моих интересов. Надеюсь, господа, вы не против? – его голос был очень мягким, очень приятным.

Все трое покачали головами, пробормотав различные варианты согласия с его предложением. Джексон в течение некоторого времени подозрительно изучала их, но поскольку они выглядели нормальными, она пошла впереди них вниз по лестнице и провела их в небольшую уютную комнату рядом с холлом. Трое мужчин вежливо подождали, когда она сядет первой. Люциан сразу же сел рядом с ней, его пальцы переплелись с ее.

– Возможно, вы хотели бы представиться, – тихо завел разговор Люциан.

Джексон нервно взглянула на него. Мужчины сидели спокойно, ничуть не взволнованные тем фактом, что были пойманы за руку за нарушение границ частной собственности. Они все были в костюмах, и, если она не ошиблась, все трое были вооружены.

Заговорил мужчина в темно‑синем костюме, очевидно выбранный докладчиком:

– Я – Хэл Бартон. Это Гарри Тиммз и Денни Шелдон.

Люциан вежливо кивнул в ответ, словно люди каждый день незвано шныряют по его дому.

– Это моя невеста Джексон Монтгомери. Джексон, эти господа приехали сюда из Флориды с интересным деловым предложением.

Джексон приподняла одну бровь, выражение ее лица было откровенно скептическим.

– Вы проделали весь этот путь через Соединенные Штаты только для того, чтобы вломиться в дом Люциана и сделать ему деловое предложение?

Люциан откинулся и улыбнулся. Все трое мужчин торжественно кивнули. Хэл Бартон снова взял на себя инициативу.

– Вообще‑то говоря, да. Мы думали, что если бы смогли взломать систему безопасности и вломиться в дом Люциана Даратразаноффа, то он, возможно, выслушал бы нас и субсидировал нашу новую систему безопасности. Ее создали мы, но для массового производства и сбыта у нас нет средств.

Джексон повернула голову и встретилась своими карими глазами с темным взглядом Люциана.

– Это просто гениально. И в такие короткие сроки. Я на самом деле под впечатлением, – она повернулась к мужчинам, – что он вам предложил за то, чтобы вы солгали мне? Свободу от уголовного преследования. Я – коп. Он упоминал об этом?

Хэл Бартон покачал головой.

– Вы, кажется, не поняли мою мысль. Если нам удастся уговорить мистера Даратразаноффа субсидировать нас, мы сможем заработать невероятные деньги. Мы все смогли бы стать миллионерами. Наш продукт просто уникален.

Джексон попыталась дотронуться до сознания Бартона так, как это делал Люциан. Его «сканирование», как он это называл, совсем не напоминало тот интимный процесс, когда она сливалась с Люцианом. Такая интимность требовала обмена кровью. Ее сердце екнуло, и она поспешно выбросила эти мысли из головы. Она не решалась слишком сильно думать о том, что произошло прошлой ночью между ней и Люцианом. До тех пор, пока она не будет слишком много думать об этом, все будет в порядке. Как бы она ни старалась просканировать мужчину, Бартон, создавалось ощущение, был предельно искренен с ней. Джексон вздохнула. Это было настолько неправдоподобно. Взрослые мужчины не могли быть настолько тупы.

– Деньги часто заставляют людей делать вещи, на которые они в обычной жизни не решились бы .

– Ты можешь читать их мысли намного лучше, чем когда‑либо смогу я. Ты всерьез полагаешь, что они говорят нам правду ? – Джексон обеими руками пробежалась по волосам. Что‑то здесь было не так. Эти мужчины никогда не должны были проникнуть в ее дом. Да и она, едва проснувшись, ощутила вибрацию жестокости. Это ощущение было ей знакомо. Она всегда знала, когда кто‑то жесток по своей натуре. Их излучения были достаточно сильны, чтобы разбудить ее. Но теперь она ничего этого не чувствовала. – Мог еще кто‑нибудь проникнуть на территорию ?

– Нет, – с полнейшей уверенностью заявил Люциан.

Джексон покачала головой. Ее жизнь стала совершенно странной. Люди в ее жизни были совершенно странными. Что тогда говорить про нее?

Ладонь Люциана легла ей на затылок:

– То, что ты очень терпимая женщина , – его голос ласкал ее, пробегая по ней подобно прикосновениям его пальцев, и в тоже время его большой палец ласкал ее нежную кожу вдоль края рубашки.

– Следует признать, что нам удалось обойти вашу систему безопасности, – продолжал тем временем Хэл, нетерпеливый в своем рвении, – конечно, это было намного сложнее, чем я предполагал. Я никогда раньше не встречался ни с чем подобным.

– Я сам создал ее, – ответил Люциан, – скажем так, я любитель.

Джексон вздохнула и встала.

– На этом я покину вас. В противном случае буду вынуждена арестовать каждого. Включая тебя.

Весь этот разговор был совершенно неинтересен ей. Когда трое мужчин уважительно поднялись, ее подозрения укрепились еще больше. Взмахом руки она отклонила их благородный жест и, не спеша, направилась прочь из комнаты. Люциан никогда не ошибается. Никогда. Он сказал, что они представляли угрозу для нее, не для него. Что означало, что именно она была в опасности. Они пришли в ее дом с намерением причинить ей вред, а не представлять какую‑то систему безопасности Люциану. Что он такого сделал, чтобы заставить их собраться всех вместе и так быстро? И что он планирует делать дальше? Он точно не убьет их?

На кухне она заварила себе кофе, решительно настроенная заполучить их отпечатки пальцев. Ей следовало бы с самого начала арестовать их, а потом незамедлительно выяснить, кто они и с какой целью сюда явились.

Находясь в гостиной, Люциан обнаружил, что улыбается. В этом была вся Джексон – быстрая и умная. Никто и не собирался ее долго дурачить. Отпечатки пальцев . Она думала как детектив, коим в действительности и была. Он наклонился к трем мужчинам.

– Вас отправили сюда, чтобы убить Джексон. Знаете, это ужасно неправильно. Она должна жить. Именно она стоит между вами и верной смертью, – на краткий момент он позволил им увидеть себя – свою силу, свои клыки, свою способность превращаться, прежде чем их перепуганные глаза уставились на зверя с горящими глазами и потребностью уничтожать, убивать.

Парализованные от ужаса, они сидели совершенно неподвижно, словно аршин проглотив. Именно он вложил им в голову эту историю, именно он контролировал их веру на протяжении всего того времени , пока в комнате находилась Джексон. Она становилась слишком способной, и он не хотел рисковать, чтобы она узнала об их намерениях.

– А теперь послушайте меня, все трое. Чего бы это ни стоило, вы должны защитить ее жизнь. Вы вернетесь к двум мужчинам, которые послали вас сюда, и сделаете все возможное, чтобы гарантировать, что они больше никого и никогда не пошлют, чтобы причинить ей вред. В случае неудачи, на земле не найдется такого места, где я бы вас не отыскал. Я уничтожу вас. Убирайтесь отсюда, садитесь на самолет и избавьте Джексон от тех двоих, которые угрожают ее жизни.

Его голосу невозможно было не повиноваться. Он взял их кровь. Он мог с легкостью следить за ними с любого расстояния. Он точно определит тот момент, когда их боссы будут мертвы или они пошлют за ней других. Люциан проводил их до двери и смотрел, как они уходят. Он глубоко укоренился в их умах. Они будут помнить только его приказы. Приказы будут жить в них, как острая необходимость, всегда занимая их умы.

Почувствовав приближение Джексон, он развернулся. Она всегда ходила легко, но теперь, с его кровью текущей в ее венах, она перемещалась так бесшумно, словно родилась карпаткой. Она несла огромный поднос с четырьмя чашками кофе. Она была такой маленькой, что поднос, казалось, перевешивал ее. Он забрал его у нее.

– Что ты делаешь?

– Ты знаешь, что я делаю. Снимаю отпечатки пальцев. Но ты постарался избавиться от них как можно быстрее, как только понял, что я не купилась на твою нелепую историю. Если в следующий раз решишь пошутить надо мной, Люциан, то тебе лучше научиться лгать.