Текст книги "Политическая история брюк"
Автор книги: Кристин Бар
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)
Мужской трансвестизм
А что же мужчины? Распоряжение 1800 года их не касается, но это не значит, что их трансвестизм оставляет власти равнодушными. В архивах префектуры полиции Парижа XIX века упоминаются три случая, когда мужчины носили женскую одежду.
Первый случай медицинского характера: торговец картофелем в парижском пригороде получает разрешение носить женскую одежду из-за травмы, которая не позволяет ему носить одежду своего пола{163}. Термин «получает разрешение» означает, что в это дело вмешиваются власти, которые признают слабое здоровье достаточным основанием для нарушения установленного порядка{164}.
Второй случай произошел с торговцем вразнос Клодом Жильбером, который в 1846 году предстал перед исправительным полицейским трибуналом департамента Сена по обвинению в оскорблении общественного целомудрия. Но суд приходит к выводу, что ношение мужчиной женской одежды – не преступление{165}.
Третий случай касается его современника Жака-Франсуа Ренодена, который три раза оказывался перед судом по обвинению в нарушении статьи 259 Уголовного кодекса, но всякий раз был освобожден ввиду редкости его «типа трансвестизма». По этому делу префект полиции объявил, что обвинительное решение привлечет внимание общественности к крайне редким обстоятельствам, что может дать основания для разного рода полемики. В этом источнике нет сведений о том, как именно переодевался Жак-Франсуа Реноден.
Если женское переодевание можно объяснить экономическими мотивами, то проблема мужчин несколько иного рода: перед ними стоит необходимость скрыть гомосексуальные отношения (оплачиваемые или неоплачиваемые) от общественного внимания. Но в отношении обоих полов работал некий сплав представлений, включающий в себя как реакцию на нарушение гендерного ве-стиментарного кодекса, так и практику половых девиаций. Мужской трансвестизм, когда он ассоциируется с гомосексуализмом, – это покушение на доминирующую мужскую модель. В XIX веке «третьим полом» называли индивидов мужского и женского пола, травести и гомосексуалистов – без разбора{166}. Да, Революция отменила уголовное преследование сексуальных отношений между представителями одного пола (25 сентября – 6 октября 1791 года), в результате чего Франция стала исключением из общего правила. Наполеон не касался этого вопроса. Но на самом деле репрессивную функцию взяла на себя полиция. Еще были свежи воспоминания о последнем содомите, сожженном в Париже в 1783 году{167}. Гомосексуализм разрешен, но остается скрытым и постыдным. Педерастия – это слово больше распространено, хотя изначально обозначает отношения мужчины с подростком, – воспринимается как противоестественный порок. В правоохранительных кругах высказывают сожаление по поводу юридического вакуума, но одновременно опасаются появления закона, который станет популяризовать эту постыдную практику. Как бы то ни было, в XIX веке были арестованы тысячи человек, которых уличили в нанесении оскорбления общественному целомудрию: за приставание к прохожим, педерастию или подозрение в педерастии. Чаще всего полицейские в гражданской форме замечают женственных «теток». Женственные «петрушки» предлагают себя. А «Иисусы» торгуют своими юными прелестями. «Виновный – это всегда „мужчина-девочка"», который «живет содомией»{168}. Содом – город, невидимый для большинства смертных, но реальный{169}, в архивах полиции сохранились определенные его следы: фотографии «слишком» элегантных молодых людей, тщательно выбритых и одетых как миньоны Генриха ИИ или даже как женщины, одетые мужчинами, – в ботинках на каблуках, с прической и в халате художника{170}. Клички они тоже выбирают себе соответствующие: Жеор-жина, Принцесса де Ламбаль, Прекрасная Англичанка… Вся эта информация собрана в досье под названием «Педерасты номер 1» и «Педики номер 2» (sic!), охватывая период с 1840 по 1850 год. Для женщин таких досье не существует. Зато в архивах префектуры полиции Парижа сохранилось 415 именных досье «куртизанок» Второй французской империи. И здесь встречаются фотографии прелестниц, в которых есть что-то мужское. Одна из них стоит в очень коротких и обтягивающих брюках (напоминающих шорты), другая – в широких полосатых брюках, третья – в затейливо украшенных обтягивающих брюках{171}.
Существует и более редкий вид мужского переодевания, напоминающий скорее маскировку. Как мы уже видели, Революция предприняла против него серьезные меры. В начале XIX века в некоторых общественных движениях, в частности среди британских луддитов, появляется образ агитатора, одетого женщиной. Это делается, чтобы сбить полицейских со следа. Во Франции также было подобное – во время восстания женщин Монмартра против механизации текстильной промышленности. [28]28
Со времен Генриха 111(1551–1589) это слово обозначает фаворита короля, с которым тот вступает в гомосексуальные отношения. До этого слово «миньон» обозначало скорее близкого советника. (Прим. пер.)
[Закрыть]
Число человек, задержанных вчера… составляет 17. Это были любопытные, совершенно не заинтересованные в делах раскройщиц шалей, которые, вместо того чтобы мирно разойтись, сопротивлялись Национальной гвардии, гусарам из Шартра и штатским служащим, призывавшим их разойтись. Не удалось совершить одно задержание, которое могло быть более интересным. Среди собравшихся групп была замечена одна женщина, чьи жесты были не менее оживленными, чем речь; поскольку возникло подозрение, что платье, шаль и шляпка, бывшие на этой персоне, скрывали мужчину, а не женщину, был отдан приказ ее арестовать; но воображаемая женщина, избавившись от шляпки и шали, взятых ею напрокат, растворилась в толпе{172}.
Подобные беспорядки заставляли власть все больше развивать аппарат полицейских картотек. А половая идентичность – это первая информация, которую сообщают для того, чтобы указать на человека.
Исключение по случаю праздников
Несколько распоряжений, относящихся к XIX и началу XX века, требуют от организаторов балов, танцев, концертов, банкетов и публичных увеселений не допускать людей, переодетых в одежду противоположного пола. Этот запрет можно снять только с согласия полицейской префектуры и исключительно во время карнавала.
И все равно за карнавалом следят более или менее пристально, в зависимости от эпохи. Закон от 16 и 24 августа 1790 года запрещает носить «одежду, которая может нарушить общественный порядок или нанести вред приличиям и нравам». Указы XIX века все время на него ссылаются, иногда с уточнениями. Так, в 1830 году «запрещается всем индивидам провоцировать и оскорблять людей в масках, костюмах и травести»{173}. А в 1907 году запрещается надевать одежду, «считающуюся оскорбительной для определенной категории граждан»{174}. Но трансвестизм этим законом не запрещается, переодевание лежит в основе праздника. И далее мы увидим, как именно оно стало одним из мощнейших истоков репрезентации женщины в брюках. Но пока больше внимания обращают на мужчин, переодетых в женщин.
Такой частичный запрет заставляет полицию быть настороже. В XIX веке все ее внимание, если судить по толстому досье, хранящемуся в архивах полицейской префектуры, было сосредоточено на Балу Бюлье[28]28
Со времен Генриха 111(1551–1589) это слово обозначает фаворита короля, с которым тот вступает в гомосексуальные отношения. До этого слово «миньон» обозначало скорее близкого советника. (Прим. пер.)
[Закрыть]. В 1900 году в ответ на жалобу одного депутата, возмущенного допущенными нарушениями, агент [29]29
Бал, проводившийся с середины XIX века Франсуа Бюлье (1796–1869) в принадлежавшем ему бальном зале. (Прим. пер.)
[Закрыть] полиции докладывает, что в «жирный вторник»[30]30
Последний день карнавальных празднеств. (Прим. пер.)
[Закрыть] через зал, расположенный на авеню Обсерватуар, 33, прошли 4 тысячи человек и что «как и во время всех балов-маскарадов, туда проникли люди с противоестественными нравами»{175}. Если таких людей распознавали, то их изгоняли, но автор доклада называет эту операцию сложной.
В период между двумя войнами бальный зал Magic-City привлечет тысячи «голубков», «красивых мальчиков в макияже, украшенных перьями и жемчугом»{176}, а также многочисленных любопытствующих. Для кого-то это было воодушевляющее, возбуждающее и забавное зрелище, у кого-то оно вызывало жалость. Актер-гомосексуалист Жан Вебер[31]31
Жан-Эдуар-Констан Вебер (1906–1995), французский актер, секретарь «Комеди франсез». (Прим. пер.)
[Закрыть] не видел в этом ничего смешного: «Аптекарь из Периго наконец-то получал возможность переодеться женщиной и приехать показаться в Париже! В этом было что-то болезненное и жалкое»{177}.
Конечно, переодеваться разрешалось и на других балах и частных вечеринках. Что касается выступлений травести, которые встречаются редко, то, похоже, во Франции, в отличие от Англии, Германии и Соединенных Штатов, они так и не прижились. Хотя есть исключение: между двумя войнами в Париже в женском платье выступает Барбетт, воздушный гимнаст, блондин со стройным телом, который шокирует и завораживает зрителей, в том числе Жана Кокто{178}. В 1939 году работало несколько таких «артистических кабаре», где можно было встретить номера, исполняемые травести – в основном гомосексуалистами.
Разрешение на переодевание
В архивах префектуры полиции Парижа, в серии DB, относящейся непосредственно к префектуре полиции, ее функционированию, распоряжениям, которые она должна применять, а также к статистическим данным различных служб, имеется траченное временем досье, с которым явно не слишком заботливо обращались, под названием «Переодевание». В нем содержатся директивы, в частности тот самый указ 1800 года, несколько разрешений, выданных префектурой полиции, и разрозненное собрание вырезок из прессы XIX и XX веков. Заявки на право переодеться в одежду противоположного пола, несомненно, сохранились тут случайно. Здесь нет копий известных разрешений на переодевание, например того, которое было выдано Розе Бонёр. Осталось несколько оригиналов и несколько фотокопий, а также вырезки из газет, в которых содержатся краткие исторические обзоры или сообщения о разных происшествиях. Так что проводить в этой области статистические исследования невозможно, а по социологии травести остается объявить траур. И в то же время, несмотря на серьезные пробелы, это досье представляет определенный интерес, поскольку позволяет узнать о нескольких женщинах-травести XIX века и дает представление о законодательстве и правилах в области переодевания в одежду противоположного пола. Даже сама неполнота этого досье вызывает вполне закономерные вопросы.
Самая старая заявка на переодевание представлена в виде копии. Она датирована 17 сентября 1806 года и подписана номером 167. В ней девица Катрин-Маргерит Майер получает разрешение носить мужской костюм для езды на лошади. Другой документ – на этот раз оригинал – свидетельствует о разрешении номер 74, выданном 36-летней девице-музыканту Адель Сидо-ни Лоюи, живущей в Асньере. Ей на полгода, начиная с 28 октября 1862 года, разрешили носить мужскую одежду «из соображений здоровья». Увы, узнать какие бы то ни было подробности невозможно.
Все остальное в этом досье – это вырезки из газет и журналов. В 1889 году Petite République française упоминает о некоей даме Либер, представшей перед судом. Она управляет типографией в Латинском квартале и уже не раз вызывала замечания со стороны полицейского комиссара своего квартала в связи с тем, что носит мужскую одежду. Суд объявил ей выговор и потребовал снова носить одежду своего пола. Но тщетно: дама Либер уверенным голосом отвечает, что у нее нет платья. Это забавляет журналиста: «Комиссар полиции, несомненно, укажет ей магазин, где их продают, поскольку полиция руководствуется строгими распоряжениями о ношении мужской одежды женщинами»{179}. Через несколько страниц, в другой вырезке эта же руководительница типографии встретится нам вновь. Temps от 9 февраля 1889 года сообщает, что дама Либер вновь оказалась в комиссариате полиции в результате доноса, в котором ее обвинили в узурпировании мужской идентичности. В своих показаниях она рассказывает о своей эпопее. В 1878 году она приехала из Страсбурга, где оставила мужа по причине несовпадения характеров, и стала заниматься той же профессией, что и ее любовник. Полиции допрашиваемая объясняет, что «мужской костюм позволяет женщинам с большей свободой заниматься коммерческими работами», и заверяет всех, что до этого никто еще не обнаруживал ее «фальшивые качества». Нарушительница, ссылаясь на свое незнание закона, обязуется испросить себе соответствующее разрешение. По сведениям из другого источника, она его получит.
Разрешение получит и девица Фуко. Дочь разорившегося промышленника, около 1830 года она приезжает в Париж, где работает в театральной массовке, кучером у одной графини, затем рабочей типографии за 2,5 франка в день{180}. Когда она обнаруживает, что в мужской бригаде, занимающейся той же самой работой, платят по 4 франка, она просит перевести ее туда. Управляющий отказывается: «Это совершенно невозможно. Полы нельзя смешивать». Тогда она берет расчет, коротко стрижется, переодевается мужчиной и несколько дней спустя нанимается в мужскую бригаду. Благодаря своей бережливости она сможет стать владелицей нескольких хижин для старьевщиков в Клиши. В этом городе «в течение пятидесяти лет, нося мужской костюм, она сумела сохранить порядок и дисциплину». Vieux Papier, рассказавшая в 1911 году эту историю, свидетельствует о существовании подобных травести, занимающихся мужскими профессиями: «печатник» с бульвара Сен-Мишель, которого мы уже знаем, бывшая проститутка, начавшая работать в слесарной мастерской, каменщик, конюх из пригорода Парижа и парижская зеленщица Селестина Р.
По данным Vieux Papier, в период между 1850 и 1860 годами разрешение на переодевание получили только 12 женщин. Убедить префектуру полиции в благонадежности своих намерений смогли либо женщины, занимавшиеся обычно мужскими профессиями, либо женщины, которые «за счет своего слишком мужского облика, например женщины с бородою, вынуждены быть объектом любопытства на общественных путях»{181}. По сведениям Lanterne, в 1890 году разрешения на переодевание выдавались лишь в исключительных случаях: их получили только Жанна Дьелафуа, Роза Бонёр, одна бывшая актриса, желавшая присутствовать на охоте, и Маргерит Буланже, любовница Наполеона III. Всего в 1890 году такое разрешение было примерно у десятка женщин: «Надо считать управляющую типографией, которая выглядит совершенно как мужчина, женщину-маляра, художницу, женщину с бородой, которая когда-то фигурировала в „Эдемском саду“, двух плохо сформировавшихся персон и, наконец, женщину, которая внешне настолько походит на мужчину, что выглядела бы смешно, если бы носила женскую одежду».
Сколько же было тех женщин, кто не знал этого закона или делал вид, что не знает? Придется ограничиться расплывчатым ответом. В 1800 году префект полиции Дюбуа утверждает, что «многие женщины переодеваются в одежду другого пола». Об этом запрете неоднократно вспоминают во время Второй империи, затем – во время Третьей республики[32]32
С 1870 по 1940 год. (Прим. пер.)
[Закрыть]. В 1882 году пресса писала только о двух нарушениях, а поскольку оба раза речь шла об одном и том же человеке, он предстал перед исправительным судом, был оштрафован и помещен в тюрьму{182}. Тон газеты саркастичный: «Допустим, бывают административные соображения, запрещающие трансвестизм, когда нет карнавала, но какие могут быть медицинские основания для его разрешения? Несомненно, опасение пустить ветры наружу»{183}.
Количество женщин-травести в 1886 году достигает уже такого уровня, что префект полиции вынужден напомнить о существовании старых распоряжений, в которых формально женщинам запрещается переодеваться в мужскую одежду без специального разрешения, когда нет карнавала. «С некоторых пор в некоторых кругах считается хорошим тоном, когда женщины переодеваются мужчинами, – сообщает Moniteur des syndicats ouvriers. – Можно ли говорить, что эти женщины на самом деле носят брюки, переодеваясь таким образом? Вряд ли»{184}. Нет ничего удивительного в этих комментариях, сделанных рабочими. Расплывчато намекая на «некоторые круги», переодевание описывается как непопулярная практика. И при этом ни слова не говорится о переодевании женщин в мужскую одежду для того, чтобы избежать дискриминации в профессиональной жизни. Ироничная последняя ремарка хорошо отражает то, что символизирует ношение мужской одежды: власть.
Что означает для властей «преступное намерение» переодеваться в мужскую одежду? Нам остается только строить гипотезы, поскольку соображений, не имеющих отношения к требованиям состояния здоровья, может быть очень много. Мы уже видели примеры, когда на чистую воду выводили женщин, занимавшихся мужской работой. Такой обман вредит прежде всего владельцу предприятия, который лишается добавочной стоимости, заменив женский тариф на мужской. Можно также предположить, что он наносит вред некоторым исключительно мужским профессиям. К примеру, это относится к печатному делу, которое в конце XIX и начале XX века яростнее всего защищало мужскую монополию{185}. Но обман наносит вред еще и гетеросексуальному порядку. Большой защитник семейных ценностей, Journal des dames et des modes выступает против трансвестизма, приводя в пример историю женщины, которая выдала себя за мужчину, чтобы быть допущенной в одну семью. Она стремится жениться на дочери, но отец обнаруживает уловку и подает на нее в суд{186}. Журнал осуждает женскую гомосексуальность:
Я хотела бы поговорить об аморальном вкусе, который в равной степени осуждают и Разум, и Природа, чья все прогрессирующая порча порождает с каждым днем прозелиток больше, чем может показаться…. Любовь к полу, к которому мы должны испытывать лишь безразличие, обязательно приводит к ненависти со стороны того, кого природа указала нашим желаниям{187}.
Брюки бородатых женщин
Чтобы обратиться за разрешением, лучше всего сослаться на «медицинские» причины. К примеру, на чрезмерную волосатость, которую медики называют гипертрихозом (избыточный рост волос вследствие гормональных нарушений). Бывший руководитель Службы безопасности Гюстав Масе приводит случай, произошедший в начале Третьей республики: молодая женщина была доставлена в полицию по доносу ее бывшей служанки, потому что была одета в мужской костюм{188}. Но вскоре выяснилось, что девица Ида В. имела право переодеваться. Ее светлая борода, а также поведение на охоте или по отношению к слугам, с которыми она порой обращалась грубо, делали ее похожей на молодого человека. Она жила с родителями на улице Сен-Доминик. Устав от неприличных замечаний, которым она подвергалась, выходя на улицу в женской одежде, девушка просит разрешение на ношение мужской одежды. Она его получает, но с ограничением: не появляться в таком костюме на балу, спектаклях, в местах собраний публики. Префект позволяет ей также посещать церковь из соображений свободы совести и уважения к обязательствам, связанным с вероисповеданием.
Селестину R, парижскую зеленщицу, звали «бородатая женщина». По данным Vieux Papier (1911), «ее положение давало основание для шуток, более или менее забавных, не только со стороны коллег, других торговок, но прежде всего со стороны безбородых торговцев и публики определенного рода. В то же время она не могла избавиться от этого прекрасного украшения, которое, по правде говоря, ей шло. Она принесла в жертву свои седеющие волосы и обратилась к префекту полиции, которому подчинялась как лицензированная торговка и парижанка, с просьбой дать разрешение на ношение мужского костюма».
Так же поступила Клементина Делэ (1865–1939), знаменитая бородатая женщина. В 1900 году она лично от министра внутренних дел получила разрешение на ношение мужского костюма и извлекала выгоду из собственного образа, продавая почтовые открытки, где она позирует «как джентльмен» в собственном саду в Таон-ле-Вож. Эта «сильная женщина», хозяйка бистро, известная добрым нравом, носила окладистую бороду, которую в 1900 году отказалась сбрить, проиграв ее в споре.
Добродетельная супруга и хорошая мать, обходительный коммерсант, Клементина Делэ, хотя и носит мужскую одежду, в социальном отношении остается женщиной, уважающей свои семейные обязанности. Она ничем не угрожает общественному порядку.
Бородатых женщин редко видят одетыми в мужскую одежду. Ведь больше ценится противопоставление между полом и гендером. Так, препаратор Школы медицины, в 1881 году мумифицируя голову и бюст одной бородатой женщины, одел ее в платье с белым кружевным воротничком{189}.
В народном сознании женщина с бородой – неоднозначное существо. Она одновременно принадлежит животному царству и человеческому виду. Она одновременно мужчина и женщина. Ее существование свидетельствует о нестабильности биологических законов и тем самым вызывает беспокойство человека о его собственном статусе человеческого существа{190}.
«Она была особенной – она была омужествленным существом женского пола», – пишет журналист Paris Soir 12 апреля 1939 года по случаю кончины Клементины Делэ. Но что значит «омужествленное существо женского пола»? Несомненно, это что-то будоражащее воображение – об этом свидетельствуют 80 почтовых открыток с ее изображением{191}. Прибыль с этого феномена имеют и сельские ярмарки и цирки. В 1903 году Клементина Делэ играла в карты в клетке со львами. В 1928 году она отправляется в мировое турне. Это время расцвета «человеческих зверинцев», где вместе с бородатыми женщинами выступают мужчины и женщины с другими физическими отклонениями: карлики, гиганты, сиамские близнецы, а также «дикари» из Африки и других дальних колоний{192}.
Тот факт, что женщин помещают в клетку, контрастирует с той ролью, которую они играют в христианской культуре. Очень популярна легенда о святой Либерате (в Германии – Вильгефортис, в Англии – Анкамбер), бородатой святой, к которой обращаются, чтобы облегчить тяготы несчастных невест и жен. Эта дочь короля-язычника, тайно обратившаяся в христианство, дала обет целомудрия, но отец хотел отдать ее замуж насильно. Благодаря Небу она покрывается шерстью, которая отпугивает столь нежеланного ею супруга, но за непослушание отец велит ее распять на кресте{193}.
После смерти Клементины Делэ воспоминания о ней сохранятся в Музее бородатой женщины{194}. В 1969 году в «Образцовой жизни бородатой женщины», выпущенной издательством Jeune Parque, ее историю расскажет журналист Жан Ноэн, любитель острых словечек и пускания ветров.