Текст книги "Красавчик (ЛП)"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 23

Чесс

ДЖЕЙМС И ДЖЕЙМИ ведут меня в ирландский паб в нижнем Манхэттене. Здесь уютно и восхитительно тепло, особенно после шести кварталов пешком на ледяном ветру.

– Я не чувствую пальцев, – говорю я, потирая руки.

– Надо было поехать на метро. – Нос Джейми ярко-розовый.

– Бодрящая прогулка, – настаивает Джеймс. – А вы двое просто слабачки.

Джейми снимает запотевшие очки и протирает их.

– Мне кажется, кто-то скулил об отмороженных шарах, которые могут упасть и разбиться о тротуар.

– Это было красочное описание, – добавляю я. – Может, тебе стоит проверить штаны, Джеймс? Убедись, что все на месте.

– Мои яйца в порядке, – Джеймс разматывает шарф и ведет нас через толпу. – И требуют выпить.

– Ты общаешься со своими яйцами? – спрашиваю я, смеясь.

– Как и все парни, Чесс. Неужели я ничему тебя не научил?

– Думала, они разговаривают только со своими членами.

– Они, своего рода, идут в комплекте, дорогая.

Мы устраиваемся в кабинке у пустой сцены. Джеймс прижимается ближе к Джейми, а я сажусь одна с другой стороны. И снова ощущаю пугающий холод рядом. Я не возражаю сидеть в одиночестве. Делала это годами. Но не могу избавиться от чувства неполноценности. Словно потеряла часть себя. И это раздражает. Другой человек не может сделать меня цельной. Только я сама могу.

– Так за кем главное слово? – спрашивает Джейми Джеймса. – Яйца или Член?

Джеймс откидывается назад на спинку дивана и задумчиво потирает бороду.

– Хм. Член совершенно точно может действовать в одиночку. Он, как известно, оживляется и хочет разобраться в ситуации, в то время как яйца съеживаются и кричат: «Беги, придурок!»

– Это потому, что у шаров есть чувство самосохранения, – говорю я, сбрасывая пальто. – Член, в сущности, безмозглый болван.

Джейми смеется.

– Верно, – соглашается Джеймс. – Кто тогда управляет этой компанией?

– Дай угадаю, – вставляю я. – Мистер Рука?

– Ха! Возможно, несколько месяцев назад так и было, но теперь верховным правителем является Джейми, так что ей действительно не следует смеяться над бедным Членом.

Джейми краснеет и склоняется к нему.

– О, это так мило.

Полагаю, так оно и есть, в некотором смысле. Что не мешает мне желать выйти из-за стола, чтобы не видеть, как они обнимаются.

У тебя было это, идиотка. И ты решила все «обдумать».

Отстойно, когда собственная совесть оборачивается против тебя.

– Я тоже мог бы шептать тебе на ухо милые пошлые шуточки, – раздается голос Финна в моей голове.

– Знаю, ты бы так и сделал. Никогда не упустишь возможность поговорить о своих причиндалах.

– И ты тоже, Честер. Почти уверен, что ты одержима моими причиндалами.

Что на самом деле отстойно, это когда ты начинаешь разговаривать с человеком, которого нет рядом.

К нам подходит официантка, чтобы принять заказ.

– У нас действует специальное предложение на «Гиннес». Фирменное блюдо от шеф-повара сегодня – стейк и пирог с почками.

– Я возьму Харп и пирог, – говорю я.

– Мне «Гиннес», – заказывает Джеймс. – И рыбу с жареной картошкой.

– Тоже буду пирог, – решает Джейми. – Да, и еще белое вино.

– Что я говорил? – шепчет мне на ухо призрак Финна. – Женщины любят заказывать белое вино. Даже в пабе.

– Нет ли здесь случайно лампы, в которой ты мог бы скрыться?

– Я квотербек, Чесс, а не джинн.

– Что за улыбка? – спрашивает Джеймс, вмешиваясь в нелепый и, вполне вероятно, нездоровый разговор, происходящий у меня в голове.

– Предвкушаю горячую еду, – вру я.

Он смотрит на меня так, словно знает, что я лгу, но, к счастью, решает промолчать.

Приносят напитки, и пока мы ждем заказ, появляется оркестр и начинает играть. Это настоящий ирландский оркестр, с флейтистом, двумя скрипачами и даже аккордеонистом. И они хороши.

Вскоре бар наполняется живой музыкой и пританцовывающими людьми.

Солистка – молодая девушка с вьющимися волосами и голосом эльфа.

Мы едим под их аккомпанемент.

Это почти идеально, наслаждаться прекрасной музыкой и отличной едой в компании хороших друзей. Я могу видеть себя в будущем, где будет много таких вечеров. Моя жизнь будет хороша. Знаю это. Чувствую нутром. На меня снисходит умиротворение. Со мной все будет в порядке.

Неважно, что дальше, со мной все будет хорошо. Но достаточно ли этого?

Группа заканчивает песню, и певица принимает пинту «Гиннеса» от официантки. Она делает большой глоток, прежде чем поставить бокал на табурет рядом.

– Я обожаю фильм «Нечто замечательное», – говорит она в микрофон.

Толпа одобрительно свистит.

Она кивает, ее кудри подпрыгивают.

– Особенно прекрасен финал. Помните?

Все как один, мы кричим: «Ты отлично смотришься в моем будущем!»

Смех наполняет маленькое пространство.

– О-да, так романтично. – Исполнительница хватает свой тамбурин. – Мы собираемся отдать небольшую дань уважения фильму «Нечто замечательное» и группе Lick the Tins , которые создали блестящий кавер к картине.

Я улыбаюсь, но где-то в глубине сердца зарождается неприятное чувство.

Оркестр начинает играть кельтскую версию «Не могу не влюбиться», и сердце сжимается. О Боже, меня действительно преследуют призраки.

Люди вокруг начинают подпевать, меня окружает живая стена звука, настойчиво утверждающая, что некоторым вещам просто суждено случится. И я не могу этого вынести. Не могу смириться, что Финн не рядом, не усмехается мне на ухо, требуя взять его за руку, и подурачиться вместе.

Он делал так с самого начала. Он знал. Все время пытался объяснить мне, кем мы были друг для друга. Просто я не слушала. Финн может быть упрямым, и его отказ пойти на уступку все еще слегка выводит меня из себя. Но он мой.

Рыдание вырывается наружу. Я то ли смеюсь, то ли плачу.

Джеймс пристально смотрит на меня.

– Что случилось?

– Песня. Элвис. Он повсюду.

Джеймс хмурится, склоняясь ближе, чтобы мы могли слышать друг друга, окруженные безудержным пением.

– И поэтому ты плачешь?

Качаю головой, слезы катятся по лицу.

– Я люблю его.

– Элвиса? – растерянно спрашивает Джейми.

– Финна. Я люблю Финна. Не имеет значения, где я… – беспомощно указываю на оркестр. – Он – моя судьба.

Джеймс мягко улыбается.

– Твое совершенное несовершенство.

– Я должна сказать ему.

– Скажешь. – Джеймс перегибается через стол и кладет ладонь на мою дрожащую руку. – Не хочешь выйти и позвонить ему?

– У него сейчас игра. – Вытираю щеки. – Я должна сделать это лично.

– Хорошо. – Джеймс сжимает мою руку. – Мы доставим тебя домой, как можно скорей.

Домой. Мне нужно домой. Духота в помещении и звуки оркестра подавляют.

– Мне надо выбраться отсюда, – говорю я Джеймсу. – Не могу дышать. Я должна увидеть Финна. Должна…

– Все в порядке, – заверяет Джеймс. – Не паникуй.

Пальцы не слушаются, когда я достаю бумажник из сумочки и вытаскиваю несколько банкнот.

– Хочу прогуляться.

Джеймс хватает меня за запястье.

– Ты не пойдешь одна.

– Я выросла в этом городе, Джеймс. Со мной все будет в порядке.

– Не важно, – настаивает парень. – Мы идем с тобой.

Он бросает на стол еще пару купюр и придавливает их пустым стаканом, чтобы удержать на месте. Не могу больше ждать; я уже на полпути к выходу, когда Джеймс с Джейми меня догоняют.

Спотыкаясь, выхожу на улицу и глубоко вдыхаю ледяной воздух. Легкие горят, но я делаю следующий вдох. Джеймс и Джейми стоят рядом.

– Ты в порядке? – спрашивает Джейми, кладя руку мне на плечо.

– Да. – Я слабо улыбаюсь. – Простите за драму.

В уголках ее глаз за линзами очков появляются морщинки.

– Влюбиться – довольно волнительный опыт.

– Я не должна была бросать его. Надо было остаться.

Джеймс достает сигарету и закуривает.

– Если отъезд помог тебе наконец понять, что он тот самый, то не стоит корить себя. – Он делает затяжку и выпускает облачко дыма. – Считай, что время потрачено не зря.

– Я сделала ему больно.

– Что-то мне подсказывает, что он тебя простит. – Джеймс подмигивает, а затем смеется. – Мой ворчливый мишка Чесси в отношениях с квотербеком. Неужели чудеса никогда не прекратятся?

– По-моему, Джеймс слегка ревнует, – поддразнивает Джейми.

– Хотел бы заметить, что был влюблен в Мэнни еще до того, как Чесс с ним познакомилась, и до того, как встретил тебя. – Джеймс щелчком стряхивает пепел с сигареты. – Сейчас кажется слишком странным держать его в своем дрочебанке. Сразу представляю осуждающее лицо Чесс и... тотальное убийство стояка.

– Тебе не полагается иметь дрочебанк, – говорю я. – У тебя есть Джейми.

– Когда я посещаю свой банк, Джейми всегда рядом, чтобы понаблюдать, – парирует Джеймс с коварной усмешкой.

– СМИ (слишком много информации – примечание переводчика), – фыркает Джейми, ущипнув его. – Из-за тебя у Чесс будет несварение желудка.

– Ну, она уничтожила мою любимую фантазию, так что мы квиты.

Знаю, Джейми неудобно передо мной, но также понимаю, что Джеймс просто пытается отвлечь. У него хорошо получается. Мы обмениваемся тайной улыбкой, одной из тех, что часто помогала нам пережить трудные времена. Меня переполняет благодарность, я хочу обнять своего лучшего друга. Он молча подмигивает в ответ.

– Я бы показала тебе средний палец, – говорю я с притворным раздражением, – но здесь слишком холодно.

Прячу ледяные руки под мышки.

– Пошли. – Джеймс гасит сигарету о стену здания и бросает окурок в ближайший мусорный бак. – Давай найдем бар и посмотрим, как играет твой парень.

Через три здания отсюда, мы находим бар, в котором, что неудивительно, транслируют игру сразу по нескольким телевизорам. Посетители кричат возле экранов, я замечаю счет: семь-четырнадцать, Новый Орлеан проигрывает. И учитывая, что команда Финна играет против Нью-Йорка, все вокруг в восторге.

Берем пиво в баре, затем Джеймс находит места возле входа, лицом к одному из экранов, и мы садимся, пока Финн и его нападающий бегом возвращаются на поле. Я не могу разглядеть его лица, скрытого шлемом, но сердце сжимается при одном виде цифры десять на джерси.

Несмотря на то, что в данный момент они проигрывают, он двигается с уверенностью, созывая своих парней сгрудиться для совещания. Они на своей территории, толпа скандирует имя Финна. Комментатор по телевизору болтает, что нападающие были не в лучшей форме на прошлых играх и Финн на протяжении всего сезона боролся, пытаясь вернуть лидерство.

– Вот почему наша защита надерет тебе задницу, Мэнни, – кричит парень у стойки.

Понимаю, тут нет ничего личного, всего лишь часть игры. Но это задевает. Хочется крикнуть парню, чтобы он надел форму и попробовал сам, или заткнулся.

Джеймс хорошо меня знает.

– Полегче, тигрица.

Сжимаю пальцами края стула.

– Я в порядке.

На экране начинается следующий розыгрыш. Я не очень разбираюсь в футболе. На самом деле, вообще не разбираюсь, но, глядя на Финна, перехватывает дыхание, и грудь переполняет гордость. Он прекрасен, как нечто уникальное и впечатляющее.

Финн ловит мяч, брошенный Дексом, отступает назад, парни его прикрывают. Для меня это просто свалка, защитники носятся вокруг как бешеные муравьи, пытаясь достать его, нападающие бешеные муравьи снуют туда-сюда. Все это время Финн остается средоточием спокойствия.

Он отводит руку назад и бросает, не обращая внимания на парня размером с амбар, несущегося на него. Мяч летит по воздуху, как заколдованный. Но мой взгляд устремлен на Финна. К сожалению, камера следует за мячом, летящем над полем вниз к Джейку.

Парни в баре кричат. Джейк выгибается в воздухе, как танцор балета, ловит мяч и приземляется в неэлегантную кучу, когда на него набрасывается толпа защитников. Но он не выпускает мяч.

– Прямо к цели! – Джеймс победоносно стучит кулаком по столу, окружающие в баре стонут.

Я широко улыбаюсь. Камера возвращается к Финну, который единожды подпрыгивает и ударяет кулаком в воздухе. Джейк несется обратно к команде, Финн одобрительно шлепает его по заднице.

– Давайте же, защищайтесь! – кричит назойливый чувак в баре, резко раздраженно хлопая.

Игнорирую его и смотрю на Финна. На этот раз он пасует мяч Норту, который не уходит далеко, к большому удовольствию зрителей в баре.

Это не важно. Я чувствую разницу в игре Финна. Он держит ритм, полон уверенности в себе. И нацелен на победу. Я так горжусь им, что приходится прикусить губу, чтобы не закричать в экран, поскольку он все равно меня не услышит. И все же, в крошечном, темном уголке сознания затаилось беспокойство. Потому что сейчас он играет лучше. Без меня в его жизни.

Возможно, это совпадение. Но они не проиграли ни одной игры с тех пор, как я уехала.

Диктор бормочет, что Финн в зоне. Так и есть. Это то, что он делает лучше всего.

И ты любишь его. Если бы он знал это, то был бы…

Мои мысли разбегаются, мяч снова у Финна. На этот раз он смещается назад, парни сосредоточены на нем.

Толпа в баре кричит на защитника, чтобы тот сбил его с ног, надрал задницу. Но Финн – не легкая мишень. Он уклоняется, как настоящий профи.

Желудок сжимается, сердце колотится о ребра. Лайнмен обхватывает Финна за талию. Вдавливаю ногти в дерево. Финн резко поворачивается, каким-то образом выскользнув из захвата.

Джеймс кричит.

Финн делает пас на Норта, когда тот врывается в Энд-зону .

Джеймс вскакивает на ноги. По какой-то причине, я тоже встаю, и мы оба болеем за Норта, который мчится вперед.

– Тачдаун, – ревет Джеймс, вскидывая руки. Я смеюсь и трясу кулаком в воздухе.

– Заткнись, чувак, – говорит кто-то позади. Мы не обращаем внимания, исполняя победный танец.

Наконец, оператор показывает Финна у боковой линии, он без шлема, сидит на скамейке рядом с Джейком, они над чем-то смеются. Его волосы блестят от пота, щеки раскраснелись. Но улыбка – широкая и заразительная. Он так чертовски великолепен, что пальцы сводит от желания прикоснуться к нему. Сердце болит, когда я смотрю на него, но не смею даже моргнуть.

Камера перемещается на другую команду и это почти убивает меня.

– А вот и Бейлор, – говорит надоедливый придурок у бара, хлопая в ладоши. – Надери им задницы, Боец.

– Он хорош? – спрашиваю я Джеймса, когда квотербек Нью-Йорка выходит на поле.

– Да, – Джеймс выглядит недовольным. – Он, знаешь ли, был конкурентом Мэнни в колледже. Финн прошёл отбор за год до Дрю Бейлора. Кстати, ты должна это знать, барышня.

– Мы не все время говорим о футболе.

Джеймс усмехается.

– Верно. Была слишком занята облизыванием его прекрасного...

– Джеймс! – Джейми хлопает его по руке. До сих пор она молчала, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Прекрати.

Он хихикает, но затем быстро ее целует.

– Я просто валяю дурака с Чесс.

– Ты ведешь себя как свинья.

– Да, и это тоже.

К сожалению, Джеймс прав. Дрю Бейлор хорош. Движениями, размерами и телосложением он очень напоминает Финна. Судя по всему, главное отличие в том, что у Финна более легкая манера игры, он словно заигрывает с нападающими и даже защитниками, которые пытаются справиться с ним, Бейлор же напротив – ведет игру грубо.

Мне не нравится за ним наблюдать, потому что он может стать причиной поражения Финна. Часть меня хочет уехать прямо сейчас, заказать билет на самолет и просто оказаться там. Но кажется предательством не досмотреть, как Финн закончит игру. Он понятия не имеет, что я смотрю, поэтому это не должно иметь значения, но все же, кажется что это так. Словно я поддерживаю его, хотя нахожусь почти в двух тысячах миль.

Ненавижу это расстояние.

Нью-Йорку не удается забить, и после удачного вбрасывания, Финн возвращается на поле. Счет равный, и внутри все сжимается от напряжения. Пожалуйста, выиграй. Ему это необходимо. Мне это необходимо для него.

В течение трех розыгрышей я сижу на краешке стула, пока Финн и его нападающие пробивают себе путь вниз по полю, набирая ярды и снова теряя их. Еще одна атака, меня уже почти трясет. Резкий щелчок мяча. Финн ловит, отступает назад, делает ложный выпад в сторону, а затем, как по сигналу, бросает. Джеймс орёт, когда мяч взлетает.

Парни в баре кричат от досады.

Этот пас – снова Джейку. Он высоко подпрыгивает, вытягиваясь до предела. Я до боли прикусываю губу. Джейк ловит мяч, и в тот же миг в нижнюю половину его тела врезается сэйфти . Джейк переворачивается в воздухе, все еще сжимая мяч и приземляется на поле головой вниз, притянув её к груди.

Он скрючивается. И не встает.

Сердце останавливается так внезапно и резко, что комната кружится. Рефери свистят. Медики спешат на поле.

– Джейк.

Я знаю этого парня. Мы вместе смеялись. Вместе ели. Он лучший друг Финна.

Финна, который, подбегает к нему, когда Джейк не поднимается. Он без шлема и стоит на достаточном расстоянии, чтобы не мешать медицинскому персоналу работать. Не сводит глаз с друга, безжизненно лежащего в энд-зоне, все еще сжимая в руках мяч.

Я стою посреди бара, сжав кулаки, представляя, как он встанет. И будет танцевать в конце энд-зоны, словно Джерри Макгуайр. Но этого не происходит. Вызывают носилки.

Финн придерживает его шею обеими руками и шагает рядом. Камера фокусируется на нем. Я издаю сдавленный звук. Потому что его взгляд разрывает мне сердце. Хотя он жестко контролирует эмоции, я знаю это выражение лица. Ужас, агония, беспомощность – все там, плещется в синих глубинах глаз. На самом деле он рассыпается на части .

Хватаю пальто и набрасываю на плечи.

– Я должна идти.

Джеймс вскакивает.

– Чесс.

– Нет, – кричу я, затем делаю глубокий вдох. – Хватит ждать. Он не может справляться с этим один. Я больше не позволю ему.

Джеймс кивает. Не дожидаясь, когда они с Джейми последуют за мной, я выбегаю прямо за дверь. Ночь чрезвычайно холодная. Мое дыхание вырывается белыми клубами пара, которые заволакивают обзор. По противоположной стороне улицы проезжает такси. Не останавливаясь, я издаю высокий свист и поднимаю руку.

Машина начинает замедляться, я бегу навстречу.

Назовите это шестым чувством или инстинктом самосохранения, но в ту же секунду, как ступаю на проезжую часть, тело мгновенно напрягается. Я чувствую опасность раньше, чем вижу ее. Или слышу.

Кто-то выкрикивает мое имя, громко и отчаянно. Но я не оглядываюсь, поворачиваюсь в сторону стремительно приближающегося шума. Все, что успеваю заметить – размытое пятно перед столкновением. Удар такой силы, что мой мозг ассоциирует этот звук со звоном разбивающихся лампочек, падающих с большой высоты. Звезды вспыхивают под веками.

Снова вижу, как Фред врезается в меня в задымленном коридоре, и на секунду теряюсь.

В сознании всплывает хмурое лицо Финна, а потом пустота.

ФИНН

ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТОЛЬКО ЧТО ПРОИЗОШЛО? Какого хрена, это было!

Мысль крутится в голове, пока шагаю по коридорам в недрах стадиона. Это был отличный пас, классный сорокаярдовый крученный бросок прямо в энд-зону. Джейк поймал. Идеально принял. Просто волшебство.

Мяч попал ему в руки, и, клянусь, я почувствовал это. Мы словно были связаны единым разумом. Долбанное волшебство.

И тогда он упал.

Паника подступает к горлу. Не могу дышать. Меня сейчас стошнит. Я останавливаюсь и наклоняюсь, кладу руки на бедра, делаю глубокий вдох. Мы постоянно получаем травмы. Боль и футбол идут рука об руку.

Но травмы шеи, повреждения позвоночника – то, о чем даже думать не хочется. Это не только конец карьеры, но и поломанная жизнь. Он мог умереть.

Пол уходит из под ног. Я напрягаю бедра.

Дыши. Дыши.

Дверь со скрипом открывается. Не поднимаю глаз, когда шаги приближаются.

Чарли останавливается рядом.

– Я тебя искал.

Я выполнил свою часть работы. Закончил игру. Встряхнулся нахер и взялся за дело, чтобы выиграть. Меньшее ни одного из моих парней не устроило бы. Тот факт, что Джейк в перерыве шутил о речи «Выиграй один для Гиппера», почти заставил меня несколько раз слететь с катушек.

Но я держал себя в руках. И сохранял маску уверенности на лице во время интервью после матча, когда журналисты жаждали информации о состоянии Джейка. Я тоже хотел знать. Меня чертовски убивало незнание и ожидание вердикта врачей.

Он парализован? Сможет ли снова играть?

– Ты что-нибудь слышал? – спрашиваю я Чарли, уставившись в пол.

– Не много. Но они считают, что с ним все будет в порядке.

У меня подгибаются колени.

– В порядке?

Чарли знает, о чем я спрашиваю.

– Позвоночник не поврежден.

Резко выдыхаю.

– Ладно. Хорошо. – Распрямившись, я смотрю на Чарли. А потом обнимаю его. Он хлопает по спине меня, а я его, мы оба слишком тяжело дышим. Сжав еще раз напоследок, я отпускаю его, отхожу назад и тру глаза.

– Тебя хочет видеть тренер, – говорит Чарли, когда мы разворачиваемся и идем обратно в раздевалку.

– Сейчас? Господи.

Тренер Кэлхаун уже ждет меня.

– Слышал о Райдере? – спрашивает он без предисловий.

– Чарли сказал.

Он кивает с явным облегчением в глазах.

– Нам нужно кое-что обсудить. Есть минутка?

На самом деле это не вопрос, просто Кэлхаун проявляет вежливость, что само по себе редкость.

– Я хотел навестить Джейка.

– Он под наркозом.

– Это хорошо. Ему нужен отдых.

– Никто, кроме семьи, к нему сегодня не попадет.

– Я попаду.

Он прищуривается.

– Мы выставили охрану, чтобы его не беспокоили. Тебя не пустят.

Наши взгляды сталкиваются. Сказать своему тренеру «нет» – довольно щекотливый момент. Если на это нет веской причины, тебя обвинят в отсутствии командного духа. Руководство не сочтет подобное забавным. Пресса пронюхает, что ты отказываешься сотрудничать (а они каким-то образом всегда узнают об этом), и вдруг начнутся разговоры о «проблемах» между игроком и тренерским штабом.

Политика – отстой. Но так же есть и уважение. Я чертовски уважаю тренера. Достаточно, чтобы подождать еще несколько минут, прежде чем увидеть Джейка.

Мои плечи опускаются.

– В вашем кабинете?

Смягчившись, он тоже расслабляется.

– Это не займет много времени.

Не успеваю сделать и шага, как звонит мой телефон. Тянусь, чтобы отключить его, но это рингтон Чесс. До сих пор, я не позволял себе думать о ней; мне и так тяжело из за Джейка. Но стена рушится. Я должен услышать ее голос, увидеть ее. Черт, она нужна мне.

Кэлхаун стреляет в меня взглядом, пока песня Синди Лопер «Балбесы» продолжает играть. Стиснув зубы, игнорирую звонок. Что ощущается абсолютно неправильным. Но двадцать минут нас не убьют. Двадцать минут, обещаю я себе.

Мы почти добрались до кабинета, когда Чесс звонит снова. Черт.

– Никогда не слышал, что эту штуку можно отключить, Мэннус?

Кто бы говорил. Ходят слухи, что Кэлхаун даже в душ ходит с телефоном.

– Дайте мне секунду. – достаю телефон из кармана. – Скажу, что у меня встреча.

В ту же секунду, как беру трубку, понимаю, что-то не так. Запыхавшийся голос принадлежит не Чесс. Это Джеймс.

– Спасибо, черт возьми, что наконец ответил.

– Что случилось? Почему ты звонишь с номера Чесс?

– Чесс пострадала. Она в больнице…

Испытывал ли я панику в ситуации с Джейком? То состояние ничто по сравнению с этим. Все вокруг останавливается. Перед глазами пляшут черные пятна. Не могу дышать. Я, блядь, не могу дышать.

Это не страх. Это ужас.

– Мэннус? Ты здесь?

– В какой больнице? – спрашиваю я.

Джеймс говорит название и делает глубокий вдох.

– С ней все в порядке. Просто… Думаю, она захочет, чтобы ты был рядом, когда она очнется.

Очнется? Издаю странный звук. Дыхание перехватывает.

– Я уже еду.

Пальцы немеют, когда я вешаю трубку. На самом деле все мое гребаное лицо онемело.

– Я должен идти, – говорю я тренеру, который смотрит на меня, словно я рехнулся.

– Сейчас? Кто это был? Одна из сестер Райдера?

– Нет. Моя девочка. Она… – Не сходи с ума. – Она в Нью-Йорке. Мне нужно идти.

– Ты собираешься в Нью-Йорк? – он чуть повышает голос. – У нас завтра собрание.

Я уже пишу Чарли, чтобы он заказал билет на ближайший рейс и плевать на цену. Любой рейс. Сейчас.

– Мэннус, – рявкает Кэлхаун. – Ты слушаешь?

Я открыто встречаю его взгляд.

– Да, тренер. Собрание. Я буду присутствовать на каждом из них. Как только вернусь из Нью-Йорка.

Он смотрит на меня, открыв рот.

Я должен чувствовать неловкость. Может, беспокойство. Но нет. Я был номером один на драфте в моем году. И впервые разыгрываю эту карту.

– Моя девочка в больнице. Она – моя семья. И я собираюсь к ней.

Тренер движется словно в замедленной съемке, но в конце концов кивает.

– Передайте мисс Куппер мои наилучшие пожелания.

Я не отвечаю, потому что уже бегу по коридору, смысл всей моей гребаной жизни ждет меня в Нью-Йорке.