Текст книги "Красавчик (ЛП)"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 20

Чесс

– Ну, так как у тебя дела? – спрашиваю Джеймса по телефону. Я знаю, что Джейми программист и у него есть небольшой офис в Нижнем Ист-Сайде, но жить на Манхэттене смехотворно дорого. Джеймсу придется срочно найти работу.

– Обслуживаю столики в симпатичной остерии в Сохо.

Я не удивлена. Джеймс подрабатывал официантом в колледже, и сейчас вероятно, зарабатывает больше, чем у меня.

Он называет один из крупнейших итальянских ресторанов Нью-Йорка, и я сдерживаю улыбку. Позволим Джеймсу преуменьшать.

– Давай поедим там, когда я приеду, – говорю я, втирая кокосовое масло во влажную пятку. Я захватила ванную, отказываясь впускать Финна, и, завернувшись в полотенце, готовлюсь к сегодняшнему вечеру. Пару минут он делал вид, что дуется, но вскоре сдался и ушел с весьма довольным выражением лица. И я его не виню. На протяжении всего утра я делала его очень довольным.

– Договорились, – говорит Джеймс. – Что насчет тебя? Дела идут в гору?

Сидя на большом пуфике в центре огромной гардеробной Финна, я кладу подбородок на колено и изучаю пальцы ног, сейчас накрашенные ярко-алым цветом.

– Мне нужно найти студию.

В квартире Финна три спальни, он предложил использовать одну из них. Но комната недостаточно велика, и свет не тот. Не говоря уже о том, что я не могу нарушать его личное пространство, приводя сюда клиентов. Это место – его убежище. И хотя готовность парня предложить мне подобное красноречиво говорит о доверии, я не позволю ему принести такую жертву. Мне нужно отдельное рабочее место, где я смогу с комфортом принимать людей.

Уже не в первый раз меня пронзает тоска по моему лофту. Я вздыхаю.

– Я осмотрела несколько мест, но пока не нашла подходящее. – Большинство из них вне моего ценового диапазона. Финн не хочет, чтобы я платила за квартиру, но я не могу согласиться. Спор продолжается с упорным сопротивлением обеих сторон.

– Ты что-нибудь найдешь, – говорит Джеймс.

– Я скучаю по своему дому, – не хотела это произносить, но слова все равно вырвались. – По крайней мере, по рабочему пространству.

Джеймс молчит.

– Ты говорила Финну? Может быть, вам стоит обсудить поиск нового жилья?

Пожав плечами, шевелю пальцами ног.

– Мы только начали официально встречаться. Просить его переехать было бы полнейшим безумием.

Джеймс смеется.

– Да, но он сам попросил переехать к нему. Если ты там несчастна, это будет заметно.

Счастье. Мои мысли возвращаются к сегодняшнему утру, образу Финна, растянувшегося на спине в постели, состоящего из четких линий, упругих граней и золотистой кожи. Он был теплым и разомлевшим ото сна, пахнущий сексом и феромонами. Соблазнительный аромат, который я не могла игнорировать.

Финн был создан для поклонения. И он мой. Я медленно разбудила его, покрывая неторопливыми поцелуями его великолепное тело, и уткнулась носом в теплую шею, когда он сонно хмыкнул, обняв за плечи, чтобы притянуть ближе. Меня это не остановило. Я спустилась ниже, минуя тугие маленькие соски, умоляющие чтобы их прикусили, вокруг симпатичной ямки пупка, к его члену, который покоился на твердой выпуклости бедра.

А затем сделала именно то, что обещала: взяла его в рот, сосала, пока он не стал толстым и твердым, Финн со стоном выгнулся.

– Ох, черт, Чесс. Не останавливайся.

Как будто я могла. Ощущая его во рту, тяжелый и толстый на языке, широко растягивающий мои губы. То, как Финн нахмурил брови, его рот расслаблен, дыхание тяжелое, глаза устремлены на меня с обжигающей и беспомощной интенсивностью. Все это действовало как наркотик, наполняя меня порочным жаром и ненасытной жадностью.

Я поклонялась великолепному члену Финна Мэннуса, делая его скользким и налитым, поглаживала тугие кубики пресса, не позволяя парню двинуться с места. Затем провела влажными от слюны пальцами вниз по его яйцам, и погладила там, где он когда-то гладил меня.

Играя языком с головкой члена, я вернула ему его слова:

– Позволишь мне войти сюда?

Я словно прикоснулась к нему оголенным проводом, он вспыхнул, его большое тело содрогнулось, дыхание стало тяжелым. Он смотрел на меня, лицо исказилось от похоти и удовольствия, небольшой шок в его глазах смешивался с темным интересом. Я прижалась к его напряженной плоти, желая помучить, и он толкнулся, позволяя.

– Да. – прохрипел он. – Блядь, да.

Никогда раньше я не испытывала такого уровня доверия, такой готовности попробовать что-то новое, зная, что подаренное и полученное удовольствие увеличится десятикратно, потому что ты с человеком, которого хочешь больше всего на свете.

– Чесс? Алло...

Я прихожу в себя, дрожа и почти удивляясь, что сижу в гардеробной с телефоном в руке. Глубоко вздохнув, пытаюсь вспомнить, о чем говорила. Счастье.

Буду ли я счастлива здесь с Финном?

– Прости. Уронила трубку. – Облизываю губы и обнаруживаю какие они чувствительные. – Я счастлива. Просто все еще привыкаю к переезду. – Бросаю взгляд на платье, которое надену сегодня. Черно-белое платье футляр с бретельками, завязывающимися на шее, не моё любимое в стиле Грейс Келли. Та красота безвозвратно уничтожена. Мысли об этом причиняют боль. К тому же Финн уже видел меня в нем. Лучше новое.

– Мне поможет возвращение к работе над большим проектом.

– Кстати, об этом, – говорит Джеймс. – Не решался спросить, но...

– Но? Когда ты был стеснительным? Просто выкладывай.

Он фыркает.

– Помнишь Майкла Харрисона?

– Конечно. – Майкл тоже фотограф. Мы вместе ходили в школу. – Как он?

– Весь в делах. Собирается в Милан на следующей неделе, и он спрашивал о тебе.

– Обо мне? Почему?

– Я обедал с ним. Мы пообщались, я рассказал о тебе и пожаре, в общем одно за другое.

– Ты мямлишь, Джеймс.

Джеймс издает чмокающий звук.

– Он хотел знать, не хочешь ли ты поработать над проектом для него.

– Иди ты. – Я резко вскакиваю.

– Он колоссальный, Чесс. Помнишь старую рекламную кампанию «Есть Молоко» ?

– Конечно.

– Представь нечто в этом стиле, но направленное на просвещение о раке простаты. Они собирают для фотосессии самых горячих голливудских звезд мужского пола.

Внезапно, я снова сажусь.

– Какого черта Майкл от этого отказывается? И откуда знает, что они захотят меня?

– Потому что, когда модный фотограф получает личное приглашение от Армани в Милан, он не говорит «нет». И рекламная компания согласилась с его предложением, потому что они видели снимки Декса и Ролондо. Они хотят что-то подобное. – Голос друга звучит почти легкомысленно. – Это хорошие деньги, Чесс.

Джеймс называет сумму, от которой слегка кружится голова.

– Че-е-ерт.

– Вот именно, – подтверждает он.

– И мы сможем поработать вместе? – сердце бьется чаще, меня переполняет волнение.

– Ну, если хочешь.

– Заткнись. Ты знаешь, что хочу. Правда думаешь, я не знаю кто вложил эту идею в его голову?

Я почти слышу, как он улыбается.

– Так ты возьмешься? Проект стартует через две недели. Они должны знать точно как можно скорее. Работа займет около месяца, может двух, в зависимости от расписания.

– А где я буду жить? – я снова вскакиваю, прикасаюсь к краю своего платья, а затем прогуливаюсь на другую сторону гардеробной, проводя рукой по рукавам костюмов Финна.

– С деньгами, что они платят, можно снять квартиру. Но Майкл предложил воспользоваться его лофтом.

– Майкл чертовски щедр.

– Ой, ради Бога, Чесси. Ты же знаешь, он всегда был к тебе неравнодушен. Я совсем не удивлен, что он спросил о тебе.

Запнувшись, я таращусь на стену с кроссовками, предметом тайной гордости и обожания Финна.

– Он же не ожидает… Ты ведь рассказал ему о Финне, верно?

Финн. Что он скажет? Прижимаю руку к горячей щеке и чувствую, что пальцы ледяные.

– Да, я сказал ему, – раздраженно отвечает Джеймс. – Не принижай себя. Речь идет о твоем таланте и о том, что люди признают его.

Я приучила себя не возлагать больших надежд на хорошее. Планы меняются, обещания нарушаются. И вы слишком часто стоите на обочине в ожидании родителей, которые забыли об очередном школьном мероприятии, это неизбежно.

Но я не хочу, чтобы мое детство влияло на меня. Поэтому позволяю себе воодушевиться.

– Я заинтересована. Конечно, заинтересована.

– Я так чертовски взволнован, – выпаливает Джеймс.

Я широко улыбаюсь, хочется скакать вокруг. Но тут взгляд снова наталкивается на ботинки Финна. Моя улыбка гаснет.

– Пока ничего не отвечай, – говорю я Джеймсу. – Мне надо поговорить...

– С Финном, – поддерживает Джеймс, словно ничего другого и не ожидал, как будто мы уже все решили.

Мы. Я живу с мужчиной. Сжимаю холодные пальцы, и трясу ими, чтобы согреть.

– Но я скоро дам тебе знать.

Повесив трубку, я подхожу к платью. Счастье – странная штука. В одну секунду оно окружает вас, и вы купаетесь в нем, с радостью позволяя ему себя поглотить. А в следующую секунду налетают мысли, и требуется приложить усилие, чтобы удержать свое счастье.

Финн – мое счастье. Но он не может быть его единственным источником. Так я утону.

ФИНН

Чесс вышвырнула меня из ванной, а точнее, из спальни. Она объявила место «девчачьей территорией», поскольку готовится к сегодняшнему вечеру. Мне нравится, что она это сделала и велела мне уйти, значит, она чувствует себя как дома.

И хотя торчу тут в смокинге, с шеей, плотно сжатой жестким белым воротничком, я счастлив, ожидая на диване и щелкая каналы телевизора. Время от времени до меня доносятся звуки: шум душа, пронзительное жужжание фена, и мне действительно хочет подсмотреть.

Но я не буду. Лучше предвкушать.

Сегодня вечером мы должны присутствовать на приёме, организованном благотворительным Фондом Уэтта, спонсором нашего календарем. Несмотря на то, что здесь соберется куча футболистов, в приглашении четко прописано – это официальное мероприятие.

Среди моих товарищей по команде было масса недовольства. Лично для меня, надеть смокинг – все равно, что надеть костюм в день игры, так что я не собираюсь жаловаться.

Дверь спальни дальше по коридору открывается с решительным щелчком, за которым следует цоканье каблуков. Поднявшись на ноги, я направляюсь к Чесс.

Я оказываюсь быстрее, и мы встречаемся в конце коридора.

Едва взглянув на неё, кружится голова и пол уходит из-под ног.

– Вау, – выдыхаю я. – Выглядишь… Ты чертовски великолепна, Честер.

Её щеки розовеют, девушка смотрит на себя вниз, словно пытаясь найти изъяны.

– Никогда раньше не была на официальном приёме. Надеюсь, это подойдёт.

– Идеально. – Делаю шаг ближе, её аромат и тепло действуют как наркотик. Она сводит меня с ума. – Ты само совершенство.

Платье длиной до пола держится на тонких бретельках. Оно скользит по её телу, как масло, белая ткань, покрытая черным кружевом, дразнит проблесками обнаженной кожи, когда девушка двигается.

– Пожалуйста, скажи, что под ним что-то есть, – умоляю я. – Не думаю, что смогу нормально функционировать, если случайно увижу сосок.

Она смеется.

– Там подкладка. Никаких сосков.

– Я почти жалею об этом. – Потянувшись к ней, обнимаю за талию, но замираю, когда обнаруживаю голую гладкую кожу. – О, а это что у нас тут?

– Наверное, моя спина, – невозмутимо отвечает она.

Притягиваю её ближе, скользя рукой вверх и вниз.

– Вся твоя спина. – Заглянув ей за плечо, я издаю стон, убедившись в этом. Коварное платье заканчивается чуть выше изгиба её попки в форме персика. – Господи, Честер. Ты меня убиваешь.

На розовых губах играет легкая улыбка, когда она теребит лацканы моего пиджака.

– Я почти уверена, что ты захочешь выжить, хотя бы для того, чтобы позже снять его с меня. – Девушка поправляет мой галстук-бабочку, и ее зеленые глаза встречаются с моими. – Боже, ты великолепен. Я словно каждый раз забываю об этом, а потом «бам» и мои колени слабеют, а сердце трепещет.

От того, как она просто берет и говорит это, пока скользит по мне взглядом, как будто я горячая сливочная помадка в холодный день, у меня самого слабеют колени. Свободной рукой обхватываю ее щеку, шелк волос скользит по моим пальцам. Не произнеся ни слова, я ищу ее губы.

Ее губы – этюд противоречий: мягкие, но упругие, податливые и жадные. Чесс вздыхает во время поцелуя, издавая тихие звуки удовольствия и желания. Что вызывает во мне яростную волну похоти. Я беру ее рот, владею им, погружаюсь глубже, насыщаю её настойчивыми поглаживаниями языка, словно она изголодалась по нему. И все же, это именно она владеет мной. Это я умираю от голода.

– Люблю тебя целовать, – говорю я ей в губы, не останавливаясь, но забирая всё больше и больше. Умоляя об этом же в ответ. Чесс хватает меня за лацканы пиджака, прижимает ближе.

Скольжу рукой вдоль изгиба её спины, вниз под край платья. Из меня вырывается болезненный стон. Еще больше атласной кожи.

– Черт возьми, нет, – умоляю я, посасывая её нижнюю губу. – Ты голая?

Чувствую её улыбку.

– Никаких линий от трусиков, – бормочет она, ее дыхание горячее и влажное.

Хватаю ее за задницу, сжимая упругую плоть.

– Черт, детка. Мы не выберемся отсюда.

Она тянет зубами мою верхнюю губу, пока наклоняется, чтобы обхватить член, твердый и требовательный под швом брюк.

Чесс издает одобрительный звук, поглаживая и нетерпеливо сжимая.

– Хочу его.

– Он твой. – Мы приваливаемся к стене, я прижимаюсь к ней. Не знаю, кто кого сейчас держит. Чесс возится с молнией брюк, просовывает руку внутрь, чтобы обхватить и освободить член. Затем приветственно гладит его.

Все словно в тумане. Я тянусь руками к подолу платья, собирая ткань, поднимая выше и выше, пока не обнаруживаю гладкую длину её бедер.

– Держись, – говорю я, целуя глубже, теряя контроль.

Чесс обвивает мою талии длинными ногами, крепко сжимая и притягивая меня.

Я нахожу её влажный жар и глажу мягкую плоть кончиками пальцев.

Чесс вздрагивает и задыхается.

– Финн. Давай же.

Прижимаюсь лбом к её лбу.

– Непременно.

Первый толчок почти причиняет боль. Она чертовски тугая, а я так охренительно тверд от желания. Я стону, словно умираю. Может, так и есть. Мне так жарко, что не могу дышать.

Девушка выгибает шею, хнычет и цепляется за мои плечи. Она раздвигает бедра шире, открываясь для меня, требуя большего.

Знаю, она ожидает быстрого, жесткого траха. Я двигаюсь медленно, покачиваясь в ней, наслаждаясь тем, как её тело слегка приподнимается, когда погружаюсь по самые яйца, а затем опускается обратно, когда выхожу. С каждым моим толчком в её уютное, скользкое местечко, она издает низкий хриплый звук, немного беспомощный, немного нуждающийся, словно не хочет, но умоляет. От этого мне становится жарче, пот катится по спине, жар поднимается по бедрам, по заднице.

Чесс обхватывает рукой мою шею сзади и целует. Хаотично, небрежно. Мы оба слишком часто дышим, слишком сильно дрожим, чтобы быть деликатными. Не знаю как, но это делает всё лучше, приземленней, сводя всё к примитивному траху и простой похоти. Я забираю её воздух, а потом отдаю ей свой. Прикосновение ее пальцев к моей коже вызывает дрожь.

Я заявляю на неё права, прижимая к стене, но ощущается так, словно это она притязает на меня. Я теряю свой чертов разум. Боюсь, что могу заплакать. Плакать, трахать её и умолять о чем-то, чего сам до конца не понимаю. Каждый раз, когда толкаюсь в неё, я умоляю об этом. С каждым толчком она распаляется сильней, и я предвкушаю следующий.

Сжимаю ее задницу и двигаюсь быстрей.

– Чесс.

Она, кажется, лучше меня всё понимает, потому что гладит мои волосы, пытаясь успокоить, хотя приподнимает бедра навстречу моим с возрастающей потребностью. Ее веки трепещут, губы приоткрываются в судорожном вздохе. И она так чертовски красива, что это разрывает меня на части.

Мы кончаем вместе. Я наполняю её до краёв, пока теплая влага не начинает стекать вниз по члену. Я должен оставаться сильным, быть её опорой, но именно она прижимает меня к себе, бормочет успокаивающие слова, пока я дрожу и пытаюсь взять себя в руки.

Что-то изменилось, оставив меня беззащитным и чувствующим растерянность. И это пугает до чертиков.

 Глава 21

Чесс

Прием фонда Уэтта проходит в особняке в районе Гарден. Огромный дом в неоклассическом стиле расположен в отдалении от улицы и окружен железными воротами, а также раскинувшимися вокруг газонами и садами. Внутри, масштабы этого места грандиозны: высокие потолки, великолепный холл, огромная изогнутая лестница, построенная во времена, когда женщины носили юбки с обручами, которые мягко покачивались, когда они спускались по этим ступеням, как королевы.

Не хочу восхвалять прошлое, но, черт возьми, могу оценить архитектуру.

Положив теплую руку мне на поясницу, Финн ведет меня мимо толпы гостей по главному коридору.

– Я бы хотела когда-нибудь иметь такой дом, – говорю я, когда мы проходим под люстрой, сверкающей в двадцати футах над нами.

Финн смотрит на меня, вскинув брови.

– Правда? Думал, ты предпочла бы что-то менее массивное.

Толпа становится гуще, и я прижимаюсь к нему ближе.

– Ну, не такой огромный. Здесь можно заблудиться. Но тоже что-то с историей. Дом, сочетающий изящество и величественность. Всегда хотела жить в районе Гарден.

Мы проходим в приемный зал, оформленный в кремовых и золотых тонах, где установлен бар. Финн окидывает пространство взглядом, словно видит впервые. Его волосы восхитительно растрепаны, атласные лацканы пиджака в беспорядке, смятые моими пальцами.

Наверное, я тоже выгляжу растрепанной. Хотя мы и пытались привести себя в порядок, обойдясь без душа и повторных сборов, скрывать, что мы пошалили, было бесполезно.

Меня накрывает теплой волной удовольствия. «Пошалили» – слабо сказано, чтобы описать то, чем мы занимались. Лучший секс в моей жизни. Запредельный. Меняющий.

Взгляд Финна сталкивается с моим, вспышка в его глазах едва уловима. Он слишком хорошо меня знает. К счастью, в данный момент он держит себя в руках лучше, чем я. Голос звучит непринужденно, а прикосновение к моей спине деликатное.

– Знаешь, мы могли бы купить такой. Приятное местечко с бассейном и гостевым домом. Наполнить его…

Он замолкает, бледнея под загаром.

Не знаю, за кого мне больней, за него или за себя. В любом случае ощущение не из приятных. Я отстраняюсь от его прикосновения, скользя взглядом по комнате, заполненной улыбающимися лицами.

– Чесс, – говорит он тихо и грубо. – Я имел в виду друзей и семью.

Нет, не имел. Незачем лгать.

Я натянуто улыбаюсь.

– Не совсем то же самое, верно?

Он сжимает свою четко очерченную челюсть.

– Это ничего не значит. Мы просто болтали.

– О будущем? – качаю головой. – В любом случае, нам не стоит этого делать.

Финн касается моего локтя и наклоняется, чтобы заглянуть в глаза.

– Просто ляпнул не подумав.

– Знаю. – Убираю прядь волос с его лба. – Давай сделаем, как договорились. Просто будем жить. Меня это устраивает.

– Ты поняла меня буквально, я имел в виду другое, – нахмурившись, бормочет парень.

Раздражение ползет вверх по спине.

– Если ты хочешь придираться к нашим приоритетам, ожидай от меня того же.

Мы пристально смотрим друг на друга, напряжение витает в воздухе. Но затем он сдается, и, ворча, отступает к бару. Едва он уходит, мои плечи опускаются в раскаянии. Я не могу огрызаться на него всякий раз, когда он ненароком задевает за живое. Это несправедливо по отношению к нам обоим.

Финн возвращается с двумя бокалами и настороженным выражением лица.

– Держи.

– Спасибо. – Принимаю бокал, наполненный светло-зеленым пузырящимся напитком. – Что это?

– Слезы Раскаяния. – Он кривит губы. – Говорят, на вкус очень похоже на коктейль с шампанским.

Рука дрожит, когда я делаю быстрый глоток.

– Мне тоже жаль.

Парень ничего не говорит, но целует меня в макушку.

– Мне предложили работу в Нью-Йорке.

Финн замирает, держа стакан на полпути ко рту, а затем делает большой глоток.

– Должно быть, это здорово, – говорит он, переведя дыхание. – Если предложение послужило причиной такому взгляду.

Я изучаю ободок бокала, прежде чем сделать еще глоток коктейля.

– Расскажи мне о работе, Чесс.

Он слушает, как я излагаю подробности, пока мы продвигаемся к французским окнам, ведущим на террасу. Мы находим темный уголок снаружи, и Финн прислоняется к стене дома.

– Звучит как отличная возможность, – говорит он, не выдавая эмоций. – Как долго тебя не будет?

Я сжимаю узкий бокал.

– Месяц или два, если все будет хорошо.

Он кивает, глядя на свои ботинки. Когда парень поднимает голову, его глаза блестят в лунном свете.

– Ты действительно этого хочешь?

Он тщательно контролирует свой голос. Это давит на меня, как тиски.

– Когда Джеймс впервые рассказал мне, ответ был «да». Но… – я беспомощно вскидываю руки. – Я не хочу оставлять тебя.

Финн одаривает меня легкой улыбкой, которая не достигает глаз.

– Я никуда не денусь.

Хотела бы я верить. Расставаться сейчас кажется таким неправильным. Словно это погубит на корню весь прогресс в наших отношениях, когда они только начались.

– Когда уезжаешь? – спрашивает он.

– В ближайшие две недели.

Его лицо искажает гримаса, хотя парень явно пытается это скрыть.

– Я не смогу приехать к тебе, – говорит он. – Последние две игры сезона будут напряженными. И если мы выиграем, придется сосредоточиться на плей-офф.

Он говорит таким извиняющимся тоном, как будто это его вина, что я уезжаю. Грусть и непривычное чувство паники перекатываются в груди, поднимаясь к горлу. С той секунды, как подумала о том, чтобы взяться за эту работу, я знала, что он не сможет последовать за мной. Что-то в его глазах говорит мне, что он тоже это понимает.

– Ты попадешь в плей-офф, – говорю я. – И не хочу, чтобы было иначе.

Его улыбка кривая и кислая, и быстро исчезает.

– Я горжусь тобой, Честер.

Я не чувствую ничего, кроме потребности цепляться за него. Слабости, которой не хочу, она мне не нравится.

Разговор резко обрывается, когда Джейк забредает в наш укромный уголок.

– Мэнни. Купперпот. Почему вы двое прячетесь здесь? – он переводит взгляд между нами, отмечая дистанцию. – Я бы отнесся с пониманием, если бы ваши руки были друг на друге, но ни за что не позволю вам, ребята, отлынивать тут от общения с пафосными засранцами.

– Ты только что назвал меня Купперпот?

Джейк – сама невинность.

– Что? Я? Нет. О чем ты? – он цепляет мою руку себе под локоть. – А теперь пойдем со мной. Ребята хотят официальный вердикт, чей член самый большой.

Я смеюсь, а Финн отталкивается от стены и свирепо сверлит нас взглядом.

– Я надеру тебе задницу, Райдер.

– Сначала придется меня поймать, а мы оба знаем, что я намного быстрее.

Джейк ведет меня вперед, Финн следует за нами. И я не протестую. Это облегчение – оказаться в центре многолюдной, шумной вечеринки, где можно не думать.

Просто живи. Живи. Это я могу. Мне придется.

ФИНН

– Не знаю, как вы, ребята, но я в этом костюме выгляжу чертовски круто. – Вудсон проводит рукой по своему смокингу. – Сегодня вечером у меня точно будет секс.

Невозможно не любить старину Вудсона, фирменное сочетание оптимизма и детской непосредственности парня из Айовы. Я смеюсь, когда он, обнадежено ликуя, вскидывает брови.

– Ты ведь женат, не так ли? – спрашивает Норт с видом, ясно говорящем, что он скептически относится к тому, что Вудсону что-то обломится.

– «Цинизм – горький привкус, оседающий на языке и разрушающий аппетит», – нараспев произносит Вудсон.

Норт фыркает.

– Ты прочитал это в печеньке с предсказанием.

– Нет. – Вудсон ухмыляется. – Это было написано на автобусе.

– Без шансов.

– Верь во что хочешь, язва. А я собираюсь выследить свою жену и убедить ее уйти пораньше.

Мы с Нортом стонем, и я отмахиваюсь от Вудсона.

– Кто много болтает, тот мало делает.

– Дай угадаю, – говорит Вудсон. – Печеньки с предсказанием?

– Нет, простая истина от Финна Мэннуса.

Вудсон презрительно фыркает и отправляется на поиски своей женщины. Парень бредет через газон по направлению к дому, оставив нас с Нортом сидеть на низкой каменной стене, окаймляющей бассейн. Вдали я замечаю проблеск платья Чесс. Она разговаривает с Меган, нашим пиар-директором.

– Ставлю десять баксов, что завтра у нее будет болеть голова, – говорит Норт.

Я вздрагиваю, думая, что он говорит о Чесс, но потом понимаю, что он имеет в виду жену Вудсона.

– Ты и правда циник.

– Предпочитаю реалист. – Норт поворачивается ко мне. – А что насчет тебя, Мэнни? Готов засучить рукава и закончить этот сезон победами?

Теперь моя очередь фыркать.

– Это что, своего рода напутствие?

– Да, наверное. – Норт ставит локоть на колено и смотрит на меня. На какую-то безумную секунду я вижу его в образе «Мыслителя», который ожил, чтобы прочитать мне лекцию. Странно, но это видение не исчезает, когда Норт снова заговаривает. – Мы выиграли последние две игры и попали в плей-офф.

– Я прекрасно это знаю. – Мечтаю о подобном. Мне снятся кошмары об этом. Кто, черт возьми, в нашей команде этого не знает?

– Ты выглядишь рассеянным, вот и все.

Я смотрю на Норта. Он в ответ смотрит на меня.

– Я слышал ваш разговор с твоей девушкой.

Тру лицо рукой.

– Твою мать.

Он лишь пожимает плечами.

– Не стоит беседовать в общественных местах, если не хочешь, чтобы тебя подслушали.

Я размышляю, кто еще мог нас услышать. Перспективы не из приятных.

– Ты любопытный ублюдок, знаешь это?

– Ты мне нравишься, малыш.

– Малыш? Ты всего на пять лет старше.

Его улыбка едва уловима.

– Дело не в возрасте. Дело в опыте.

– Господи, только не надо цитировать Индиану Джонса. Умоляю тебя.

Норт смеется. И на чудесное мгновение кажется, что я проскочил. Но он быстро приходит в себя.

– Послушай, именно сейчас решается будущее твоей карьеры.

– Ох, черт…

– Если ты не зарекомендуешь себя сейчас, не покажешь всё, на что способен – тебе конец. Следующий пробивной паренёк из колледжа уже за углом, ждет, чтобы занять твое место. – Норт тычет на меня длинным худощавым пальцем. – Не просри этот шанс, разделяя внимание между футболом и женщиной. Любовь – это замечательно, и тебе кажется, что она продлится вечность, но она не стоит того, чтобы рисковать всем, ради чего ты вкалывал.

– Я не пытаюсь все испортить. Я пытаюсь заполучить все.

– Это невозможно. Чем-то придется пожертвовать. Хочешь девушку? Найди ту, которая хочет стать женой игрока. Из тех, что будет рожать тебе детей, ставить тебя на первое место и никогда не будет жаловаться, когда тебя нет. Из тех, кто будет рядом, когда возвращаешься домой. В противном случае, вынесешь себе мозг. Отбрось всё дерьмо в сторону и сосредоточься на карьере. Как только завоюешь прочную репутацию и пару колец на пальцах, тогда начинай думать о женщинах.

Бросаю взгляд на безвкусное, как ад, кольцо Суперкубка на руке Норта. Обычно он его не носит, но думаю, это просто аксессуар для выходов в свет и хороший повод для хвастовства. Ирония в том, что футболисты мечтают надеть кольцо, больше подходящее для пальца какого-нибудь сутенера из Вегаса. Но нет. Мы все хотим эти уродливые как задница кольца.

Норт встает и смотрит на меня сверху вниз.

– Скажи, что больше занимает твои мысли? Футбол или девушка?

У меня дергается челюсть.

– Вот подсказка. – Норт наклоняется. – Правильный ответ – футбол.

Настоящий футболист живет, дышит и грезит игрой. Мне это вдалбливали с тех пор, как я надел свой первый юниорский шлем. Чуть меньше, чем абсолютная преданность спорту, и ты уже просто любитель.

Голос Норта прорывается сквозь окутавшую меня мглу.

– А вообще, ты хорошо справляешься. Я тоже. И хочу надрать всем задницы в этом году.

Я бросаю на него быстрый взгляд.

– Рад, что мы поговорили. Надо делать это чаще.

Не обращая внимания на мой сарказм, он хлопает меня по плечу и уходит, направляясь к дому.

Я тоже должен встать, пойти туда, найти Чесс и потусоваться. Но я не двигаюсь. Все кажется вялым и мрачным. К тому же чертовски хочется пить, в горле пересохло.

– Гребаный Норт.

– Думаю, он пытался быть другом.

Голос Чесс пугает меня, и я вскакиваю на ноги ровно в тот момент, когда она выходит из тени.

– Привет. – Засовываю руки в карманы. – Ты всё слышала?

Она кривит губы, когда протягивает мне бутылку холодного пива.

– Достаточно. Как там сказал Норт? Не болтайте на публике, если не хотите, чтобы вас подслушали.

Значит, она слышала всё. Я делаю большой глоток пива и пытаюсь прокрутить в голове всю лекцию Норта. Ничто из сказанного не было в пользу Чесс.

– Норт все еще приходит в себя после неудачного брака.

Чесс становится рядом.

– Слышала об этом. Меган говорила, он женился слишком рано. Прежде, чем начал прислушиваться к голосу разума.

– Господи, в нашем кругу процветают сплетни. Вместе со всеми, кто раздает советы, словно «Дорогая Эбби» .

Её глаза вспыхивают весельем.

– Просто чудо, как ты выжил.

Я фыркаю и делаю еще глоток. Что-то неловкое и чуждое гудит между нами. Не знаю, что это, но мне не нравится. Зная, что Чесс последует за мной, я иду к домику у бассейна. Сейчас здесь темно и безлюдно. Что не мешает мне попытаться открыть дверь.

К счастью, она не заперта, и я вхожу. Чесс следует на шаг позади, между ее прямыми бровями образуется крошечная морщинка.

– Мы не будем заниматься здесь сексом, – говорит она. – Это было бы клише.

– Хотел бы сказать, что у меня есть идея получше. Но мы оба знаем, что я готов заняться сексом везде, где захочешь.

Моя шутка терпит неудачу, пока Чесс в темноте прогуливается по комнате. Света едва хватает, чтобы разглядеть ее затемненную фигуру и блеск в глазах, когда она поворачивается ко мне.

– Тогда зачем мы здесь?

– Между нами что-то происходит, – выпаливаю я. – С тех пор как мы приехали сюда, все как-то не так.

Чесс идет обратно ко мне, пока не попадает под свет уличных фонарей, установленных по обе стороны от входа в домик у бассейна.

– Я тоже это чувствую.

 – Тогда поговори со мной.

Чесс устало вздыхает.

– Не знаю, с чего начать.

Сердце колотится в горле, но я не отступаю.

– Начни сначала.

Девушка медленно качает головой, словно пытаясь прийти в себя.

– Финн, ты мой лучший друг, но…

– Нет, не так, – отрезаю я.

Чесс изумленно смотрит на меня.

– Не так, – повторяет она раздраженно.

Хочу поцеловать ее. Но сдерживаюсь. Едва.

– У меня уже есть лучший друг. Джейк.

Ее тонкие ноздри раздуваются.

– Прекрасно. Тогда Джеймс – мой.

– Знаю. – Делаю шаг ближе.

– Ну, рада, что мы это выяснили, – усмехается она. – Болван.

Я ухмыляюсь, что реально ее бесит. Игнорирую это и делаю еще шаг.

– Я знаю, что Джейк – мой лучший друг, потому что не хочу его трахнуть.

– К счастью для Джейка, – бормочет она, глядя на меня снизу вверх.

– Я не скучаю по нему, как только он исчезает из поля моего зрения, – добавляю я.

Она прищуривается, с растущим замешательством взгляд мечется по моему лицу.

Я так близко, что кончики ее грудей касаются моей груди, когда мы оба делаем вдох.

– Я не чувствую потребности обнять его, видеть его, просто чтобы знать, что он в порядке, ему хорошо и комфортно, прежде чем смогу расслабиться сам.