Текст книги "Красавчик (ЛП)"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Гнев в ее глазах сменяется чем-то более мягким.

Касаюсь изгиба ее подбородка, проводя большим пальцем по нижней губе.

– Мы не лучшие друзья, Чесс. Мы – нечто большее. Ты – всё для меня. Причина, по которой я просыпаюсь каждый день.

Она тает передо мной.

– Финн…

Скольжу рукой к ее затылку, и крепко обхватываю его.

– Так что не надо кормить меня «мы лучшие друзья» дерьмом, и пытаться этим оттолкнуть.

Чесс замирает, вздернув подбородок в упрямом сопротивлении. Неужели она думает, что я слепой?

– Ты не сделаешь этого, прикрываясь дружбой.

Она дергает головой назад, пытаясь освободиться. Я не позволяю. Держу её бережно, но твердо.

Ее взгляд полон ярости.

– Отпусти меня, Финн.

Не могу. Это разобьет мне сердце.

– Поговори со мной, – хриплю я.

Холодной рукой она обхватывает мое запястье.

– Я слышала все, что он сказал.

Чувство вины заставляет вздрогнуть.

– Послушай, Норт…

– Прав. – Ее голос мягкий, но настойчивый. И это словно удар под дых.

– Он думает, что прав.

Чесс хмурится.

– Знаешь, сколько раз я слышала, как Джеймс ворчал, что один из его любимых спортсменов становится лузером, потому что потерял хватку, ввязавшись в отношения?

– Хочешь сказать, что я теперь лузер? – в голове грохочет, заглушая пульсацию в висках.

– Я хочу сказать, что, помимо грубого и женоненавистнического высказывания о женах игроков в процессе разговора, слова Норта не лишены смысла. И ты это знаешь.

Стук в голове усиливается. Горечь жжет горло.

– Я не могу бороться с тобой, Чесс. Мне нужно, чтобы ты была на моей стороне.

– Я на твоей стороне. – Она тянется, чтобы коснуться моей щеки, но останавливается. – Просто мне кажется, если мы немного притормозим…

– Гребанный ад. Заканчивай со своей чертовой логикой и послушай меня! – швыряю бутылку в стену, и она разбивается вдребезги. Чесс вздрагивает, когда я поворачиваюсь к ней. – Я держусь на волоске. На чертовой ниточке. А ты либо пытаешься покончить с нашими отношениями с помощью разговора о детях, которых мы можем хотеть, а можем и нет, либо ведешь себя как проклятый жертвенный агнец на алтаре футбола! Ты хочешь, чтобы я предпочел тебе футбол? Это все?

В ответ она моргает блестящими глазами.

– Нет. Тебе не нужно выбирать.

– Тогда не делай из этого выбор.

– Думаешь, мне было легко услышать все это? – огрызается она. – Зная при этом, что моё присутствие в твоей жизни значительно усложнит тебе путь к успеху?

– Твоя вера в мои способности вселяет надежду, Чесс. Воистину, чертовски вдохновляет.

– Черт возьми, Финн, дело не в моей вере в тебя, а в отсутствии веры в себя. Я – плохая ставка!

– И все же, я поставил бы на тебя все свои деньги, – кричу я. – В одно мгновение. Но ты не сделаешь того же ради меня.

Девушка вздрагивает, но ее упрямый подбородок по-прежнему тверд. Словно она всё ещё полна решимости следовать своей цели.

– Финн…

– Нет. – Я отступаю, поднимая руки, отгораживаясь от неё. – Знаешь, что? Я хочу, чтобы ты уехала. Соглашайся на работу в Нью-Йорке, оставайся там и найди себя. Потому что, Норт прав. Это и так слишком тяжело. Начиная отношения с сомнений, мы просто обречены на провал.

Чесс просто смотрит на меня, застыв на месте, я жду отрицания, жду, что она скажет, что я ошибаюсь. Медленно, она начинает дышать, грудь с усилием поднимается и опускается. Ее ярость нарастает, и это прекрасное зрелище. Взгляд одновременно полон справедливости и осуждения, и он направлен на меня.

– Ладно, я уеду. Но позволь сказать тебе вот что. – Голос становится все тверже. – Мои родители всегда следовали зову сердца. Никогда не останавливались, чтобы обдумать или предусмотреть последствия своих действий. Ни разу. Чувства и эмоции всегда преобладали над логикой и разумом. И, угадай что? Меня оставили за бортом. – С глухим звуком она ударяет маленьким кулачком себя в грудь. – Я страдала. Ни разу они не задумались о том, как их действия отразятся на мне.

Чесс быстро моргает, и голос снова меняется, срываясь:

– Прости, если я сомневаюсь. Если взвешиваю все за и против и иногда игнорирую свое сердце. Но я не могу быть такой, как они. Не могу быть такой, как ты. И не буду. Когда я выбираю навсегда, то хочу, чтобы это было навечно. Мне это необходимо.

Я совершил огромную ошибку. Зашел слишком далеко, когда должен был уступить.

– Чесс…

– Нет, – она рассекает воздух рукой. – Мы уже достаточно сказали. У меня болит голова, и я не хочу ругаться.

– Я тоже не хочу ругаться, – шепчу я. Ведь у нее болит голова. – Все эти сомнения просто чушь собачья.

Девушка заметно вздрагивает.

– Я лишилась всего, что было знакомо и безопасно. Дома, работы, лучшего друга. И заменила всё это тобой. Ты просишь верить в нас, пока ты борешься за себя. Все, чего я хочу, – это одна простая вещь.

Затхлый воздух комнаты давит на меня.

– Хочешь, чтобы я предсказал далекое будущее. Я не могу этого сделать. Я едва могу сосредоточиться на завтрашнем дне. – Что, если Норт и Чесс правы? Что, если у меня не получится разделять свое внимание и добиться успеха?

Чесс ясно видит мой страх, что говорит о том, как хорошо она меня знает.

– Ты не можешь дать мне это, потому что в данный момент думаешь о его словах, не так ли? И ответ – это не то, что мы оба хотим услышать.

Сейчас моё сердце тяжело бьётся, все тело пульсирует в ускоренном ритме. Пот выступает на коже.

– Мне жаль, Чесс. Просто… – проглатываю панику. – Дай мне немного времени…

Её платье шуршит, когда девушка проходит мимо, не глядя мне в глаза.

– Я еду в Нью-Йорк. – Она останавливается в дверном проеме. – И пока буду думать о том, чтобы совершить прыжок веры и следовать своему сердцу, может, ты решишь, какой видишь свою дальнейшую жизнь. Со мной или без меня.

Я пропускаю ее вперед, давая немного пространства. Это ошибка. К тому моменту, как возвращаюсь на вечеринку, Чесс уже покинула ее, в одно время с Меган. А когда возвращаюсь домой, её уже нет.

Глава 22

Чесс

Я ПОКИНУЛА Финна и Новый Орлеан, как вор в бегах. И не горжусь этим. Стоило попрощаться. Но меня охватила паника, я нуждалась в знакомом лице, которое не принадлежало бы Финну. Поэтому направилась в Нью-Йорк, в родной город, к Джеймсу, моему старому другу, думая, что, возможно, расстояние поможет снова дышать и разобраться, что, черт возьми, произошло.

Финн не позвонил и не бросился за мной, требуя всё обсудить.

Ждала ли я этого? Не знаю. Ужасно это признавать, наверное, я хотела, чтобы он, проявил хоть немного упорства. Но он отпустил меня.

Неделю спустя приходит сообщение от Чарли, он спрашивает мой адрес. Поскольку я не скрываюсь, то даю его. Чарли присылает большую часть моей одежды.

В ту ночь я плакала, пока не заснула.

Проходят недели. Я с головой окунаюсь в работу. И Финн, наверное, тоже. Он выигрывает одну игру за другой. Я опять реву, когда наблюдаю, как он с товарищами по команде празднует победу на поле, вид его улыбающегося, торжествующего лица почти невыносим. Но я не мазохистка, поэтому выключаю телевизор, когда журналисты направляются к нему, чтобы взять интервью.

Через два дня после того, как было официально объявлено, что Финн и его команда вышли в плей-офф, Новоорлеанский журнал светской хроники, на который я подписана, опубликовал фотографию Бритт и Финна, входящих в ресторан. Рука Финна в защитном жесте лежит на ее руке, пока они уклоняются от камеры. Далее следует еще одно зернистое изображение – они сидят за столиком на двоих.

И снова я плачу перед сном.

Считаю ли я, что он сейчас с Бритт? Сердце говорит «нет». В мозгу все время вспыхивает картинка их вдвоем, и меня тошнит от горького привкуса ревности. Часть меня считает, что я это заслуживаю. Ведь я сама уехала. Другая, гораздо более обозленная часть, говорит: к черту эти сплетни.

Как ни странно, во всех остальных аспектах, моя жизнь фантастическая. Лофт Майкла в Сохо настолько великолепен, что кости ломит от зависти. Насколько помню, он из семьи королей Нью-йоркской недвижимости и, вероятно, может себе позволить не работать ни дня, если захочет. И я бесконечно благодарна ему за предоставленную возможность.

Этот проект – воплощение мечты. Я каждый день с нетерпением жду возможности поработать. Сталкиваюсь с бесстыдно флиртующими оскароносными актерами, а также молодыми звездами Голливуда, которые ведут себя как мальчишки-переростки, что, к несчастью, слишком напоминает мне Финна и его парней.

Я все жду, что кто-нибудь проявит высокомерие или поведет себя как мудак, но этого не происходит. Словно звезды сошлись, и судьба говорит, что это именно то место, где я должна быть.

Ненавижу судьбу.

Я сижу в залитой солнцем гостиной лофта Майкла, свернувшись калачиком на огромном итальянском кожаном диване, и ем нью-йоркский рогалик с яблочной корицей и сливочным сыром, когда раздается звонок от Финна.

Можно было догадаться, что он объявится, когда я в самом довольном состоянии из возможных с тех пор, как ушла от него. Лицо покалывает от жара, сердце колотится, я смотрю на телефон, его имя горит на экране, словно хочет материализоваться и укусить.

Не хочу брать трубку. Но проклятый телефон не умолкает. Он звонит и вибрирует, заставляя дребезжать кофейный столик. Впиваюсь пальцами в бедра. Финн.

Ответь, размазня, это, черт возьми, всего лишь Финн, а не Сатана.

Фыркнув, хватаю трубку.

– Привет. – У меня голос, будто я ела стекло.

– Привет. – Тембр его голоса грубый и неуверенный, проникает и впивается между ребер.

Закрываю глаза и прижимаю колени к груди, словно могу защититься от него.

Финн прочищает горло, но ничего не говорит.

– Я должна была позвонить тебе.

– Я хотел тебе позвонить.

Мы перебиваем друг друга, и парень издает тихий смешок, прежде чем его голос понижается, становясь жестким и натянутым.

– Ты бросила меня.

Осколок вины пронзает сердце.

– Я сказала, что уезжаю.

– Не так. Ты даже не попрощалась.

– Прости.

– Это больно, Чесс. Мы заслуживали большего.

Комок подступает к горлу.

– Знаю. Это было некрасиво.

Финн долго молчит. Но когда, наконец, заговаривает, это вымученный порыв.

– Я водил Бритт на ужин.

Когда слышу эти слова от него, все становится более реальным.

– Знаю, видела фотографии. – Облизываю губы и ощущаю вкус соли. Еще одна крупная слеза скатывается по носу, и я смахиваю ее.

Финн издает звук.

– Этого я и боялся.

Не знаю, что на это ответить, поэтому молчу.

Он вздыхает, протяжно и устало.

– Хотел, чтобы ты услышала об этом от меня.

Накатывает волна головокружения, и я кладу голову на подушку дивана.

– Я пытаюсь быть ей другом, – продолжает он. – Как ты и советовала.

Он что, старается меня успокоить? Только я не чувствую покоя. Я чувствую себя жалкой. Вытираю глаза.

– Это хорошо. Ей нужен друг.

От того, что это правда, мне не становится легче, когда я представляю их вместе.

Повисает молчание.

– Как работа? – выпаливает Финн, словно приложив усилие.

– Хорошо. Отлично. Завтра снимаю «Мстителей». Ну, ребят, которые их играют.

В трубке раздается сдавленный звук и затем резко обрывается.

– Голые мстители?

Я почти улыбаюсь.

– Они будут с оружием. Железный человек наденет перчатку.

– Ну, по крайней мере, хоть его рука будет прикрыта, – ворчит Финн.

Мои губы вздрагивают. Но этого недостаточно. Наше непринужденное общение в прошлом. И мы снова погружаемся в тишину.

Когда Финн заговаривает вновь, его голос такой низкий и хриплый, что я почти его не слышу. Почти.

– Я скучаю по тебе.

Сердце стучит о ребра, я сжимаю телефон.

– Я тоже скучаю.

Скажи, чтобы я вернулась. Скажи, что я тебе нужна.

– И все же, ты была права, – хрипло произносит он, прежде чем прочистить горло. – Мне нужно было кое в чем разобраться. Понять, что важно.

Что-то внутри меня ломается. Думаю, это мое сердце. Прерывисто вздыхаю.

– Мне тоже. – Не плачь. Ты в порядке. В порядке. – Эта работа, словно сбывшаяся мечта. На самом деле, правда. Отличная.

Очень содержательно. И твой голос совсем не звучит так, будто ты разваливаешься на части.

Он медлит.

– Я рад. Ты заслуживаешь… хорошего. Мы вышли в плей-офф.

– Слышала. Я... так счастлива за тебя.

Кто-то на заднем фоне зовет его. Закрываю глаза, понимая, что мое время вышло. Теперь он говорит громче, но более отчужденно.

– Я должен идти.

Ощущаю каждую милю ледяной пропасти между нами.

– Ага. Я тоже. Много дел… – с трудом сглатываю.

– Это хорошо. Я рад.

Боже, мы ужасны.

– Удачи, Финн.

На том конце провода так тихо, и я уже решаю, что он повесил трубку. Но затем раздается его голос, мягкий и полный сожаления:

– Спи спокойно, Чесс.

Только после того, как связь прерывается и я возвращаюсь к работе, вспоминаю, что он говорил мне эти слова раньше. В ту ночь, когда мы случайно встретились, и я оставила его у двери своей квартиры, намереваясь убраться от него подальше.

ФИНН

ДВЕРЬ в квартиру распахивается. Я даже не утруждаюсь поднять взгляд от телевизора. Знаю, что это все равно не тот человек, которого я хочу видеть. Слышится звяканье ключей, и в комнату входит Чарли.

– Мэнни, – говорит парень, глядя то на меня, то на телевизор. – Что смотришь?

– «Одиночки», – мой голос скрипит как ржавый металл.

Чарли усаживается рядом.

– Ни разу не видел.

– Упустил возможность насладиться великолепием Клиффа Пуансье и группы Citizen Dick.

– Citizen Dick? – усмехается Чарли.

Стреляю в него взглядом.

– Их недооценили.

– Как скажешь.

Мы смотрим пару минут. Всякий раз, как Стив и Линда появляются на экране, у меня ноет в груди. Ты разбила ему сердце, Линда.

Да, я чертов мазохист.

– Похоже на фильм для цыпочек, – ни с того ни с сего заявляет Чарли.

– Если верить Чесс, любой фильм – это фильм для цыпочек. – мне нелегко произносить это имя вслух, но я отказываюсь превращать ее в фантом.

С минуту он молчит.

– Думаю, она права.

– Как правило. – Блядь. Мне нужен антацид.

Чарли поворачивается ко мне.

– Ты с ней разговаривал?

– Да.

Я не собираюсь распространяться о катастрофе, в которую превратился этот телефонный звонок. Разговор получился настолько натянутым, словно нам рвали зубы, только чтобы вытянуть хоть слово.

Его взгляд красноречив.

– Собираешься забрать её?

Когда работа её мечты самом разгаре? С Мстителями? Как, мать твою, я могу конкурировать с Железным Человеком? Или, черт возьми, Тором?

– Она не заблудилась, Чарльз.

Он достает из рюкзака бутылку зеленого сока и протягивает мне.

– Самое время отправляться на игру.

В обычный день я бы сел за руль сам. Но сегодня игра плей-офф. Чарли предложил подбросить меня до стадиона, и я догадался, что он действительно очень хочет меня подвезти. Хочет быть частью этого. Он это заслуживает. Так что, сегодня у меня есть шофер, пусть и ворчун.

– У нас еще как минимум пятнадцать минут в запасе. – Поскольку бутылка уже у меня в руке, открываю её и делаю глоток. Не скажу, что люблю зеленый напиток здоровья, потому что мои вкусовые рецепторы все еще работают, но он действительно посылает хороший заряд энергии в организм.

– Поехали, проведем их на стадионе, – говорит Чарли.

Чарли не любит ходить по краю. Вздохнув, я поднимаюсь на ноги.

– Отлично. Давай выиграем этот матч.

Чарли тоже встает и пультом выключает телевизор.

– По пути поработаем над уровнем твоего энтузиазма.

ХОТЕЛОСЬ бы думать, что я хороший актер. Но, похоже, сегодня моей игры недостаточно. Невзирая на то, что я выворачиваюсь наизнанку и показываю весь энтузиазм, на какой способен, как только наступает перерыв, и мы выслушиваем все возможные инструкции, Джейк плюхается на скамейку рядом и толкает локтем в ребра.

Защитные накладки не дают почувствовать много, но это привлекает внимание.

– Что?

Он берет бутылку у проходящего мимо мальчика, подающего мячи, и брызгает водой себе на голову, прежде чем взглянуть на меня.

– Ты играешь лучше, чем когда-либо.

Он прав, я в своей лучшей форме. Каждый раз, выходя на поле, превращаюсь в машину, работающую так, словно мне нужно что-то доказать. Печальная правда в том, что я действительно пытаюсь что-то доказать. Не себе. Ей. Всегда только ей.

Но, по странному стечению обстоятельств, с каждой победой чувствую себя все хуже, расстояние между мной и Чесс увеличивается. Потому что, черт возьми, что я пытаюсь доказать? Что они с Нортом были правы? Что она всего лишь отвлекающий фактор? Что она мне не нужна?

Именно так. Это я, блядь, и делаю.

– Спасибо, что просветил, – говорю я Джейку, словно мне все равно. – Благодарю за ободряющую речь.

Он бросает на меня косой взгляд, но продолжает улыбаться. Может мы и находимся в относительном уединении раздевалки, но рядом всегда есть кто-то, кто наблюдает, когда мы в игровом режиме, и ни один из нас не хочет волновать команду.

– Умник. Ты отлично играешь. Но у тебя пустой взгляд.

– Мне перестает нравиться направление этой речи, Райдер. – Достаю бутылку из корзины рядом и делаю большой глоток.

– Тебя Чарли подговорил?

– Он тоже заметил?

Окидываю раздевалку взглядом, словно нахожусь на вершине мира.

– Сейчас не время.

– Твоя игра в избегание убивает. Время всегда не подходящее.

Уголки моих губ болят от улыбки.

– Ну, уж точно, блин, не сейчас.

Парни слоняются вокруг, некоторые растягиваются с тренерами, другие поглощают воду. Мы все пытаемся сохранить боевой настрой, отсчитывая минуты до возвращения на поле.

Норт опускает свою задницу по другую сторону от меня.

– О чем болтаем? О победе? Потому что я люблю побеждать. Это лучше, чем проигрывать, понимаешь?

– Полегче, ядерный Лалуш, – бормочу я.

Он подмигивает.

– Так что?

Джейк наклоняется ко мне.

– Девушка Мэнни сбежала в Нью-Йорк, и у него депрессия. Но он не хочет говорить о своих чувствах.

– Убейте меня, – стону я, наклоняя голову под предлогом того, что ставлю бутылку, пытаясь скрыть гримасу.

– Тебя бросила девушка? – удивляется Норт.

Не знаю зачем, но он практически умолял меня прозреть и сосредоточиться на карьере. И так как я реально не хочу слышать это снова, то просто промокаю лицо полотенцем и произношу мимо него.

– Мы решили поразмыслить обо всем, пока она работает.

Любой мужчина знает, что если женщине необходимо что-то обдумать, то это нехорошо. Норт – не исключение.

– Жаль это слышать, приятель.

– Тебе? – недоверчиво фыркаю. – Серьезно?

Он шлепает меня по бедру, прежде чем встать,

– Если это причина твоего тусклого взгляда, тогда да.

– Я же говорил! – выдает Джейк. – Пустой взгляд.

Норт качает головой, словно разочарован во мне.

– Разве я говорил что-нибудь о том, чтобы быть несчастным? Если она делает тебя счастливым, тогда позаботься об остальном. – с этими словами Норт сваливает.

Я тоже поднимаюсь на ноги, желая пройтись. Нет, правда, я хочу догнать Норта и ударить по голове. Но не стану этого делать. Опускаю руки на бедра и делаю вид, что наблюдаю за обратным отсчетом часов.

– Этот ублюдок читает мне лекцию о приоритетах, а теперь ему жаль.

Джейк встает и копирует мою позу, улыбается с «мы чертовы хозяева этой игры» выражением лица. Затем поворачивается, его наплечники загораживают остальную часть комнаты. Пот и вода каплями стекают по лицу, под глазом чернеет краска.

– К черту Норта. Он ни хрена тебя не знает. И ты прав, я тоже не хочу об этом говорить. Предпочел бы обменяться гребаными «дай пять» или изрыгнуть речь в духе «Выиграй одну для Гиппа». Потому что, мы здесь. В плей-офф.

Он наклоняется, его голос низкий и напряженный.

– Гребаном плей-офф.

Он не обязан объяснять, что это значит. Каждый футболист понимает, куда ведет этот путь. Я открываю рот, чтобы заговорить, но он не позволяет.

– Ты должен быть в восторге. А вместо этого – ходячий мешок страданий.

Его слова почти физически ударяют в живот. Стискиваю зубы, чтобы не закричать. Не просто кричать, а орать и ругаться, потому что к черту. Я сделал все, что мог, чтобы достичь этого момента. В том числе отпустил Чесс, и это все, что он может сказать?

Джейк встречает мой гнев, не дрогнув.

– Я не пытаюсь усложнить тебе жизнь.

Свирепо смотрю на него, не в силах сохранить счастливую маску на лице. Не думаю, что могу обсуждать это сейчас.

– Позвони ей, – говорит он. – Проси, умоляй, делай, черт возьми, все что в твоих силах, но верни её, чтобы ты мог вырваться из этого ада.

Мой ответ звучит так резко, что больше напоминает крик:

– Она думает… – делаю глубокий вдох и понижаю голос: – Дело не во мне, ясно? Она усложняет, все, что должно быть просто.

– Просто? – из уст Джейка слово звучит как ругательство.

– Да, просто. Чесс переживает о будущем. Что рано или поздно, мы будем хотеть разного. И однажды я затаю обиду и променяю её на какую-нибудь образцовую жену. – Я вскидываю руку. – Как будто я хочу кого-то, кроме нее.

Джейк вскидывает брови.

– Жену, да?

Жар обжигает шею.

– Когда ты знаешь – ты знаешь.

– А она в курсе, что ты знаешь?

Моргаю в ответ.

Джейк фыркает и оглядывается вокруг, чтобы оценить, есть ли у нас еще время, прежде чем снова нацелиться на меня.

– Ты сказал ей: «Мой крысиный член не получит никто другой»?

– Крысиный член? – давлюсь смехом.

Он закатывает глаза.

– Ты сказал ей, что любишь ее, идиот?

Позади нас тренер кричит, созывая ребят.

Печальная правда застревает в горле, как стекло.

– Возможно, то, что я люблю ее, не имеет значения.

Я жалею об этих словах, как только их произношу. Проще делать вид, что это я ушел. Осознание, что возможно, я не тот человек, которого в конечном счете хочет Чесс, причиняет такую боль, что трудно дышать.

Джейк смотрит на меня сверху вниз.

– Риск есть риск. В любом случае, скажи ей.

Он хлопает меня по плечу и уходит.

Приняв решение, следую за ним. Я поведу своих ребят вперед и выиграю эту игру. Чесс не нужна мне, чтобы преуспеть в футболе. С ней или без неё, на поле я тот, кто я есть.

Она нужна мне вне поля. И я собираюсь найти свою девочку и доказать ей это.