Текст книги "Красавчик (ЛП)"

Автор книги: Кристен Каллихен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

 Глава 18

Финн

Впервые в жизни я провожу весь день в постели с девушкой. Не знаю, что это говорит обо мне. Может я и правда жил поверхностно? А может просто ждал её?

Я не зацикливаюсь на этом, мне слишком хорошо.

После того как Чесс успокоилась, мы приняли душ. Совместное принятие душа должно стать новым правилом проживания в доме. По крайней мере, когда мне не нужно никуда собираться, потому что это тот опыт, который я хочу изучить не спеша. Я благодарен моей предусмотрительности, так как просил подрядчика установить встроенную скамейку в просторной душевой. И теперь могу удобно сидеть, широко расставив бедра, пока Чесс скачет сверху, и поток горячей воды падает на нас дождем.

Идеально.

После душа мы отправляемся прямиком в кровать и устраиваемся поудобнее. Я поручаю Чесс выбрать для нас фильм.

– Собираюсь заказать пиццу, – говорю я, пока она изучает список фильмов.

– Мне с фрикадельками.

– С фрикадельками? – отрицательно качаю головой. – Это чересчур. Возьми с колбасой, как все нормальные люди.

– С фрикадельками. И луком.

– Никакого лука.

Чесс бросает на меня долгий взгляд.

– Могу поделиться с тобой своими фрикадельками, – говорю я.

Она хихикает, я закатываю глаза.

– Никакого лукового дыхания, хохотушка, – говорю я сквозь смех.

– Класс. – Она пролистывает вниз список фильмов. – И побольше сыра.

– Само собой.

Сделав заказ, отбрасываю телефон в сторону.

– Ты выбрала «Одиннадцать друзей Оушена»? Супер.

Начинается фильм, и Чесс кладет голову мне на плечо.

– Почему ты удивлён?

– Думал, ты выберешь что-нибудь девчачье.

– Потому что я девочка, – протягивает она.

– Ты не любишь сопливые фильмы, а фильмы для цыпочек не всегда такие. Иногда они просто слащавые.

Чесс щиплет меня за сосок и ухмыляется, когда я вскрикиваю. Она потирает мою измученную плоть.

– «Одиннадцать друзей Оушена», кстати, тоже девчачий фильм.

– Нет. Это абсолютно мужское кино.

– А вот и нет.

– Да. Эти парни – братья по оружию, они разрабатывают хитроумный план невероятного ограбления, при этом в процессе укрепляя духовную братскую связь.

Чесс поднимает голову, встречаясь со мной взглядом. Девушка кривит губы, сдерживая улыбку.

– Братскую связь, да? – она расплывается в улыбке. – Ты ведь понимаешь, что весь план Дэнни Оушена состоял в том, чтобы вернуть любовь жены, так?

– Пфф. Это просто сюжетная линия. Все дело в парнях.

– Отрицай сколько хочешь. – Выражение её лица граничит с жалостью. – Ты видел актерский состав? Это настоящий шведский стол сексуальных вкусняшек.

Я возвращаю внимание на экран, где Брэд Питт разговаривает с элегантным Джорджем Клуни. У меня достаточно мужества, чтобы признать: Клуни и правда чертовски хорош в костюме. Я хмурюсь.

– Думаю, нам стоит выбрать другой фильм. Давай включим «Великолепную семерку».

– Еще больше вкусняшек.

– Ты убиваешь для меня кинематограф, Честер.

Девушка широко улыбается и тянется, чтобы поцеловать.

– Ты такой милый, когда сердишься.

Я ворчу только для вида. Я чёртов пластилин в её руках.

Чесс проводит рукой по моей груди. Мы все время прикасаемся друг к другу. Я делаю это, потому что не могу удержаться. И лениво спрашиваю себя, то же самое ли происходит и с ней.

– Почему ты продолжаешь называть меня Честером? – спрашивает девушка, наблюдая, как её рука скользит по моей коже.

– А почему ты мне это позволяешь? – задаю я встречный вопрос.

– Если честно, не знаю. Ненавижу свое имя.

На то есть веская причина. Думаю, ни одна девушка не захочет носить имя Честер. Но меня беспокоит, что она ненавидит эту часть себя.

Чесс прищуривается.

– Ответь на вопрос.

– Ладно, командирша. – Поворачиваюсь к ней и подпираю голову рукой. – Я зову тебя Честер, потому что в ту же секунду, как узнал, что это твое настоящее имя, начал влюбляться в тебя.

Мягкий свет наполняет её зеленые глаза. Но выражение лица всё ещё сомневающееся. Чтобы поверить, моей девочке нужна неприкрытая правда. Значит, я дам её ей.

– Ты появилась, такая великолепная, воинственная Амазонка, пышущая огнём ненависти. И с таким нелепым, дурацким именем…

У неё отвисает челюсть.

– Засранец!

Смеясь, я уворачиваюсь от щипков.

– Дурацким, но очаровательным.

Чесс бросается на меня и тычет пальцами в ребра, потому что знает, как я боюсь щекотки. Проклятия и грозные ругательства слетают с её губ. Я ловлю её руки и легко опрокидываю спиной на кровать.

Она пыхтит и свирепо смотрит, когда я седлаю её бедра и обездвиживаю.

– Членоголовый, – беззлобно бормочет девушка. Она изгибает губы, а затем издает смешок, словно ничего не может с собой поделать. Именно это мне в ней и нравится, в этой резковатой девушке с жёсткой броней, которая не может устоять перед моими поддразниваниями.

Она улыбается, и я чувствую внезапную боль в груди. Чернильно-черные волосы веером рассыпались по простыням, тёмно-зеленые глаза светятся от счастья, очаровательные розовые губки растянуты в широкой улыбке, она самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.

– Ох, чёрт, Честер Куппер, как же я влип с тобой. Назад дороги нет.

Целую её сладкие губы.

– Разве ты не догадалась? – говорю я напротив них. – Каждый раз, называя тебя Честером, я говорю, что обожаю тебя. Чертовски обожаю каждую твою частичку.

Она издает тихий гортанный звук, взгляд скользит по мне, как тёплый мёд.

– Финн… ты сражаешься не честно.

– И никогда не буду, когда дело касается тебя, Чесс. Ты моя девушка, а я твой парень. Нас свела судьба. Я знаю это. А теперь займемся делом.

Едва я собираюсь вернуться к поцелуям, как раздается звонок в дверь. Я испытываю искушение проигнорировать его. Но Чесс слишком хорошо меня знает.

– Принеси нашу пиццу, – говорит она. – Умираю с голоду.

Мой желудок согласно урчит. Быстро поцеловав девушку, я спрыгиваю с кровати, ища, во что бы одеться. Хватаю и натягиваю пижамные штаны. Снова раздается звонок в дверь.

– Черт, уже иду, – говорю я, не потрудившись надеть рубашку, поскольку разносчик пиццы явно чертовски нетерпелив.

Он звонит в третий раз, и я открываю дверь.

– Чувак, хорошо, что я голоден...

Я застываю с открытым ртом. За дверью стоит Бритт, закутанная в какую-то пушистую накидку и облачко дорогого парфюма.

– Бритт?

Она проходит мимо меня, целеустремленно шагая длинными ногами.

– Ты забыл о нашей встрече?

Как в тумане, я закрываю дверь и следую за ней в холл.

– Встрече?

Бритт поворачивается и вторгается в мое личное пространство.

– Финн, я совершила ужасную ошибку.

Я поднимаю руки.

– Ты о чём?

Девушка запинается, но затем продолжает:

– О нас. Думаю, мы должны попытаться быть вместе.

– Бритт, мы не были...

– Но могли бы, – говорит она, пристально изучая мое лицо. – Судьба свела нас.

– И развела, – огрызаюсь я, не подумав, и морщусь, увидев, как она вздрагивает. – Прости. Я не это имел в виду.

– Нет это. И я понимаю. – Она поднимает руку, словно умоляя. – Вот почему я думаю, что нам могло бы быть хорошо вместе.

– Не знаю, о чем ты. – Моя кожа покрывается потом. Я бросаю взгляд в сторону спальни, где меня ждёт Чесс. Наверное, стоит предупредить её, что Бритт здесь. Но я не хочу усугублять ситуацию.

Бритт стоит передо мной. Слишком близко.

– Быть может, станет легче, если у нас...– девушка снова беспомощно взмахивает рукой. – появится еще один...

И вот так мое сердце разрывается из-за неё.

– Ох, милая, нет. – Обнимаю её за плечи и замечаю, что она дрожит. – Нет, Бритт.

Но она, кажется, не слышит. Прежде чем успеваю сказать хоть слово, девушка прижимается ко мне, её губы ищут мои.

Чесс

Финн слишком долго возится с пиццей, и, честно говоря, я слишком голодна, чтобы ждать, пока он принесет её. Секс с ним делает меня голодной. Ухмыляясь при мысли о том, чтобы поставить кровать рядом с кухней, я натягиваю одну из огромных джерси Финна и направляюсь к нему. Шелковистый материал скользит по чувствительным кончикам сосков и ниспадает на бедра. Тот факт, что я вообще замечаю свои соски, заставляет меня усмехнуться.

Боже, он превратил меня в гедониста.

Глупая улыбка все еще на моем лице, когда я выплываю из спальни прямиком на встречу ночному кошмару под названием «Супер-модель».

Я останавливаюсь, сердце сжимается, мышцы сводит судорогой.

Бритт Ларсон стоит в объятиях моего мужчины, уткнувшись лицом в изгиб его шеи. Этот. Обманщик. Мой.

Не знаю, издаю ли я звук, или Финн просто так чувствует мое присутствие, потому что он мгновенно поворачивает голову и ловит мой взгляд. На лице парня появляется выражение ужаса. На какое-то мучительное мгновение меня парализует страх.

Но затем я включаю мозг и понимаю, что он смотрит на меня, словно я его спасательный круг.

– Чесс. – Парень умоляюще поднимает руки за спиной Бритт.

Бритт напрягается. Светло-голубые глаза пристально смотрят на меня сквозь завесу белокурых волос. Девушка мгновенно отстраняется.

– Ты сказал, что вы не вместе, – обвиняюще говорит она Финну.

– Простите? – я чувствую, как мои брови взлетают вверх.

Финн высвобождается из хватки Бритт.

– В тот момент не были. Но я хотел этого, – твердо говорит он. – И теперь это так.

Хотелось бы мне насладиться теплотой и нежностью, вызванными этими словами, но я стою в одной только футболке и со спутанными волосами. Всё это прекрасно и замечательно, когда кувыркаешься в постели с Финном, но не когда стоишь лицом к лицу с моделью, одетой в кутюр и сапоги от Джимми Чу. Едва я поворачиваюсь, чтобы пойти переодеться, как Бритт начинает рыдать. Это безобразный и полный отчаяния плач человека, осознавшего потерю.

Потерю любви…

Финн беспомощно жестикулирует, пригвоздив меня взглядом. Его отчаяние ощутимо. Но именно Бритт вызывает сочувствие. Мне стоило рассердиться, что она вешалась на моего парня. Но она так расстроена, что я просто не могу злиться.

Бросив на Финна взгляд, говорящий: «позаботься о ней, сейчас вернусь», я бегу в спальню за леггинсами. Это занимает всего пару секунд, но они всё ещё стоят в холле, Финн неловко гладит Бритт по голове, а она всхлипывает.

– Я здесь. – Осторожно беру Бритт за дрожащую руку. – Давай-ка присядем.

Подвожу ее к дивану, и она плюхается на сиденье свернувшись в жалкой позе. Я присаживаюсь рядом и глажу девушку по спине.

– Ты не мог бы принести воды и салфетки? – спрашиваю я Финна.

– Конечно, – отзывается парень с готовностью, он явно рад любому занятию, лишь бы не иметь дела с плачущей девушкой. Не могу его винить, сегодня он уже столкнулся с моими слезами. Две плачущие девушки подряд – это, наверное, страшный сон любого парня.

– Мне так жаль, – говорит Бритт сквозь слезы. – Не думала, что так расклеюсь. Обычно я так себя не веду... Боже, как неловко.

– Все в порядке, – говорю я. – Такое может случиться с каждым и обычно происходит в самый неподходящий момент. Что-то вроде Закона Мерфи (Зако́н Ме́рфи (англ. Murphy's law) – шутливый философский принцип, который формулируется следующим образом: Если что-то может пойти не так, оно пойдёт не так (англ. Anything that can go wrong will go wrong). Иностранный общий аналог русского «закона подлости», «закона бутерброда» и «генеральского эффекта»).

Она откидывает волосы с лица и задумчиво смотрит на меня.

– Ты очень добра. Не знаю, была бы я такой же понимающей в твоём положении.

– В каком положении?

Бритт морщится.

– Когда очередная девица набросилась на твоего парня.

В этот момент Финн возвращается в комнату. Его шаг сбивается, словно он осознает, что наткнулся на потенциальную бомбу, но не может заставить себя поджать хвост и убежать. Он молча протягивает Бритт коробку салфеток и стакан воды со льдом.

Мы с Финном переглядываемся. Он подходит ко мне и кладет руку на плечо, словно это я нуждаюсь в утешении. А может, просто переживает, что я разозлюсь. Я ободряюще сжимаю его руку и снова сосредотачиваюсь на Бритт.

 Она деликатно сморкается и делает глоток воды.

– Мне правда очень жаль, Финн. Я не подумала об этом. Я... – девушка снова начинает плакать.

– Поговори со мной, – говорит парень тихим голосом.

– Не знаю, что сказать, – бормочет она, скручивая салфетку в руках. – Я не могу ясно мыслить. Не могу спать. Всё время плачу. Я думала, что увижусь с тобой и мне полегчает. – она грустно усмехается. – Очевидно, это была огромная ошибка.

– Это не ошибка, – говорит он. – Я хочу помочь.

Бритт закатывает глаза и сморкается, на этот раз громче.

– Не надо со мной нянчиться.

Он морщится и снова смотрит на меня. Я моргаю в ответ, слегка шокированная. Он не лгал, когда говорил о проблемах с женщинами. Потому что у него действительно ужасно получается. По крайней мере, с Бритт. И в то же время со мной он справляется прекрасно, без усилий, идеально.

Идеально неидеальный.

Бритт снова заговаривает.

– Я тоскую по ней, Финн. – Она начинает всхлипывать, теперь уже тихо, её плечи трясутся. – Сначала я даже не хотела её. Можешь поверить?

Финн проводит рукой по лицу, внезапно выглядя измученным.

– Да.

Бритт смотрит на него, в её глазах заметны вспышки боли и чего-то более глубокого.

– Она была бы такой красивой, правда?

Он с трудом сглатывает.

– Конечно, именно такой.

Это слишком личное. Я здесь лишняя. Едва я предпринимаю попытку уйти, как Финн хватает меня за руку и крепко держит. Его мимолетный взгляд даёт понять: он хочет, чтобы я осталась. Несколько неохотно, я откидываюсь на спинку дивана, парень переплетает свои пальцы с моими, присев на подлокотник. Тёплое тело прижимается к моему плечу, словно нуждаясь в объятиях.

– Мы никогда её не забудем. Но, Бритт, нужно двигаться дальше.

Она смотрит на него с ужасом и отвращением, и Финн бледнеет, как от удара. Мое сердце болит за него, потому что он прав. Хотеть этого – не бессердечно.

– Я не могу, – цедит она сквозь зубы.

Большим пальцем руки поглаживаю тыльную сторону ладони Финна.

– Послушай, – говорю я Бритт. – Мы не знаем друг друга, и я понимаю, что это не лучший момент для знакомства. Но ты не думала о том, чтобы поговорить с кем-нибудь?

Бритт вздергивает подбородок и отводит взгляд.

– Мне это не нужно. Я в порядке.

– Обратиться за помощью – не признак слабости, – говорю я. – Однажды я сама так сделала.

Финн вздрагивает от удивления, но не произносит ни слова. Однако сжимает мою ладонь чуть крепче.

– Пару лет назад мне пришлось столкнуться с некоторыми проблемами, – произношу я, игнорируя дрожь, возникающую в животе. Что не удивительно, она всегда появляется, стоит заговорить о том времени. – В какой-то момент мне было трудно справиться с этим. Знаю, это не то же самое, что твоя потеря. Да, Финн рассказал. Но я знаю, как депрессия может поглотить человека.

Бритт смотрит на меня широко раскрытыми и немного остекленевшими глазами. Я знаю этот взгляд. Часто видела его в зеркале. Бывают дни, когда я все еще встречаю его там. Девушка облизывает покрасневшие губы, словно нервничает.

– Это сработало?

– Это очень помогло. Я пошла к психологу. В безопасное место, где я могла выговориться, снять тяжесть с груди.

Она покусывает нижнюю губу и сжимает пальцы. Я кладу свободную ладонь на её руку.

– Если не понравится, ты всегда можешь отказаться.

Вздохнув, она встает.

– Мне пора идти.

– Ты не должна, – уверяет Финн. Надо отдать ему должное, хоть он и был в полном беспорядке, когда она приехала, сейчас говорит искренне.

Бритт качает головой, её взгляд мечется к Финну.

– Я явно чему-то помешала.

Только тогда я осознаю, что на Финне только низко сидящие на бедрах пижамные штаны и больше ничего. Должно быть, это свидетельствует о моей рассеянности, потому что выглядит парень восхитительно.

Финн оглядывает себя сверху вниз, и слегка краснеет, его кожа приобретает глубокий розовато-золотистый оттенок.

– Верно.

Он кладёт руки на бедра, затем, кажется, сообразив, что это только привлекает внимание к его мышцам, опускает их по бокам. Парень переминается с ноги на ногу, словно не зная, что делать дальше.

Я тоже встаю.

– Если хочешь, могу дать тебе контакты специалиста, к которому я обращалась.

– Спасибо. Я сама найду кого-нибудь. – Бритт натянуто улыбается, её желание сбежать очевидно. Не могу её винить и не собираюсь стоять на пути. Иногда приходится зализывать раны в одиночестве.

Я отступаю, давая ей пройти.

– Дай мне секунду, – говорит Финн и ведет Бритт к двери.

Они останавливаются в коридоре, склонив головы друг к другу и тихо переговариваясь. С эстетической точки зрения они прекрасно смотрятся вместе, её свет и его тьма. Клянусь, вокруг них сияет аура их популярности. Есть в этом нечто, что заставляет тебя продолжать смотреть, даже если ты этого не хочешь.

Я никогда не думала, что буду с кем-то вроде Финна. С человеком, который никогда не будет полностью моим. Всегда придется делить его с публикой. И меня это вполне устраивает. Я горжусь Финном. Однако, вид его, стоящего рядом с Бритт, уводит мои мысли на темную, опасную дорожку, чем я не горжусь.

Это беспокоило меня и раньше, но сейчас эта старая неуверенность внезапно проявляется во всей своей уродливой красе. Не хочу смотреть на них, не хочу видеть в Финне и Бритт красивую пару. Но не могу отвести взгляд.

Все чего я хочу, это снова оказаться в постели, окутанная сексом и Финном, где реальный мир – всего лишь далекий шепот, а настоящее состоит из тепла и удовольствия. Хочу этого так сильно, почти отчаянно. И это пугает.

  Глава 19

Финн

– КОГДА ты собираешься перенести вещи в нашу комнату? – спрашиваю я Чесс, пока она делает макияж в гостевой ванной.

Девушка замирает, держа карандаш для глаз в руке, и смотрит на меня в зеркале.

– Какая разница, где мои вещи? Мы спим в одной постели.

Технически, полагаю, она права. Но прошла уже неделя с тех пор, как мы вернулись из Калифорнии. И назовите меня раздражительным, но всякий раз, когда она скрывается в этой комнате, чтобы одеться, я начинаю волноваться. И сцена с появлением Бритт на пороге совсем некстати. Я боялся, что Чесс взбесится. Но она отнеслась к девушке с пониманием и добротой, успокоив меня.

Тем не менее временами она ведет себя отстраненно. Не знаю, из-за переезда Джеймса, или чего-то другого. И это незнание тоже тревожит.

– Думаю, это важно, – говорю я ей.

– Важно? – девушка с завораживающей точностью проводит по веку карандашом, оставляя темно-зеленую линию.

Люблю наблюдать, как она делает что-то личное, что не видит никто другой. И знаю, что ей тоже это нравится. Каждый раз, когда бреюсь, Чесс появляется в ванной и усаживается на стойку, словно готовясь к шоу.

– Да, очень важно. – повторяю я. – Можно подумать, у тебя там своего рода личное убежище.

Чесс моргает, как будто я говорю на другом языке. Но я уже достаточно её изучил, а это означает, что я знаю, когда она тянет время. Скрещиваю руки на груди и жду оправданий.

Девушка медленно опускает карандаш.

– Иногда я ненавижу твою проницательность.

– Читать людей – моя работа.

Чесс поворачивается и прислоняется к стойке.

– Ты первый мужчина, с которым я живу.

– Для меня это тоже впервые. – коротко улыбаюсь ей. – Если честно, мне это нравится.

– «Пещерный человек», – фыркает она смеясь.

– Мы уже это выяснили.

Чесс озадаченно прикусывает губу.

– У тебя когда-нибудь бывали моменты сомнений?

Возможно, мне стоило обидеться, но это не так. Мы похожи больше, чем она думает.

– Конечно. Я чертовски испугался, когда понял, что мои чувства к тебе выходят за рамки просто влечения или дружбы. Но Декс как-то раз напомнил мне, что на футбольном поле нет места нерешительности, и глупо проявлять её в жизни.

– Глупо? – она приподнимает изящную темную бровь.

– Ну… – ухмыляюсь я. – Скорее это пустая трата сил, которые лучше направить на что-то другое.

Чесс отталкивается от стойки и подходит ближе. Жар скручивает низ живота, мышцы пресса сжимаются откликаясь. Она обвивает руками мою шею и приподнимается на цыпочки. Её поцелуй – томительная ласка и нежная признательность.

Скольжу руками к её восхитительной заднице и сжимаю. Чесс издает тихий горловой звук и прижимается теснее, лаская языком мою нижнюю губу, как конфету.

Волна похоти проходит через меня, раскаленная и тягучая, но я не могу сдержать улыбку у её соблазнительных губ.

– Ты ведь сейчас не пытаешься меня отвлечь, Честер?

Она слегка прикусывает мою губу, вызывая отклик в члене, а затем отстраняется, чтобы встретиться взглядом.

– Думаю, ты не осознаешь, насколько неотразим, Финнеган.

Девушка лениво рисует круги пальцами на моей шее, я прикрываю глаза и тянусь к ней, попробовать её губы снова. Она мурлычет от удовольствия. Мы теряемся в мягких, неторопливых поцелуях, пока она снова не заговаривает.

– Скажем так, подобное отвлечение – это дополнительный бонус.

Усмехаюсь и легонько шлепаю её по заднице.

Чесс взвизгивает и свирепо сверлит взглядом.

– Когда-нибудь отшлепаю по заднице тебя, Мэннус, посмотрим тогда, кто будет смеяться.

– Извращенка, мне нравится.

Чесс кладет ладонь мне на щеку.

– Поможешь перенести мои вещи?

Широко улыбаясь, я коротко её целую.

– Ладно, но сперва, давай хорошенько попрощаемся с гостевой кроватью.

– ДУМАЮ, нужно сменить матрас, прежде чем твои родители снова приедут, – говорит Чесс, вешая черное платье. – Как-то неправильно, что они будут спать там, после того, чем мы только что на нем занимались.

Усмехаюсь и ставлю на пол корзину с её одеждой.

– Не знаю, вообще я собирался установить там памятную доску. «На этом самом месте Финнеган Мэннус подарил Честер пять оргазмов и довел её до слез экстаза».

– Я думала, это ты рыдал.

– Это был эмоциональный момент.

Она забирает у меня корзину.

– Какие ящики мне занять?

Помещение гардеробной имеет форму квадрата с полками на двух стенах, подвесными стеллажами на двух других и массивным комодом высотой по пояс в центре.

– Я занял левую сторону. Почему бы тебе не взять правую? Просто позволь мне убрать кое-какие старые вещи из ящика.

– Звучит неплохо.

Достаю из верхнего ящика пачку старых корешков от билетов и программ студенческих игр, ностальгическое дерьмо, от которого никак не могу избавиться, и кладу их на комод.

– Думаю, нам стоит поставить здесь зеркало. Знаешь, такое перед которыми женщины надевают серьги и прочую фигню? У моей мамы есть такое в гардеробной…

Чесс издает тихий звук, и я оглядываюсь. Но она даже не смотрит на меня. Её взгляд прикован к комоду, а лицо бледное, словно девушка увидела привидение.

Мне требуется секунда, чтобы понять, на что она смотрит, но, когда до меня доходит, сердце болезненно сжимается. Среди вороха бумажек лежит УЗИ-снимок с надписью «фасолинка», нацарапанной сверху ярко-красной ручкой.

Воздух в комнате становится разреженным. Слышу, как колотится сердце, чувствую, как оно рвется из груди. Но не могу пошевелиться.

Ладонь Чесс скользит в мою.

– Финн.

Пальцы конвульсивно сжимаются, сдавливая крепче.

Чесс протягивает свободную руку, касаясь пальцами края снимка.

– Можно? – шепчет она.

Тупо киваю.

Она держит тонкий листок, словно драгоценность, поднося его поближе, чтобы рассмотреть. Меня пробирает дрожь. Не хочу к нему прикасаться. Но не могу отвести взгляд.

– Забыл, что положил его туда, – шепчу я, не зная, обращаюсь к Чесс, или к изображению. Я так небрежно бросил его в ящик, оставил лежать в темноте. Дрожащей рукой забираю фотографию у Чесс.

Это обычный УЗИ-снимок, на нём видно только контур, а не более современная, высокотехнологичная версия, которая показывает точное изображение.

– Бритт суеверно боялась увидеть лицо ребенка до рождения, – говорю я голосом, похожим на шуршание гравия. – Говорила, что некоторые вещи должны быть сюрпризом.

– Милый… – Чесс прижимается щекой к моей руке.

– Даже не знаю, сожалею об этом решении или нет.

Чесс обнимает меня за талию и прижимается к боку. Поворачиваюсь к её теплу и глубоко вдыхаю.

– Я в порядке, – говорю я. – Правда. Просто иногда становится грустно.

– Знаю, – отвечает она, поглаживая мой живот.

Большим пальцем касаюсь крошечного изображения.

Чесс снова заговаривает тихим, неуверенным голосом:

– Могу вставить его в рамку, если хочешь.

Долгое мгновение смотрю на свою малышку.

– Нет. – прочищаю горло. – Не думаю, что справлюсь… Нужно просто найти надежное место для него.

– Конечно.

Делаю еще один глубокий вдох, осторожно кладу листок на комод, подальше от беспорядка, и снова поворачиваюсь к Чесс, чтобы обнять её. Она крепко обнимает в ответ.

– Я переживаю за Бритт, – бормочу Чесс в волосы. – Но я сожалею, если её появление было слишком для тебя.

Чесс смотрит на меня снизу вверх.

– Никогда не извиняйся за подобное, – зеленые глаза изучают моё лицо. – Знаешь, это нормально – общаться с ней. Возможно, у вас получится поддержать друг друга, как никто другой.

– Ради Бога, не говори так.

– Что не говорить?

– Будто я могу поддержать её как никто другой. Мне ненавистна сама мысль, что Бритт страдает, но не думаю, что смогу ей помочь. По-моему, она думает…

Замолкаю в нерешительности, и Чесс хмурится.

– Что?

– Перед тем, как ты вошла, Бритт начала говорить, что, по ее мнению, мы созданы друг для друга. – провожу рукой по лицу. – Она немного запуталась, Чесс. Сказала, что мы заведем ещё ребёнка. Думаю, она хочет... вернуть…

Не могу закончить.

– Чёрт, – шепчет Чесс.

– Ей нужна помощь. Но я не могу ей помочь. Я пытался сказать, что у неё всё впереди. Однажды она встретит другого и у них будут дети. Как и у меня.

Если бы не смотрел прямо на Чесс, то не заметил бы, как девушка вздрогнула. Она хорошо скрывает это, сжимая мою руку.

– Так и будет.

Чесс отпускает мою ладонь и открывает ящик, чтобы заполнить его носками.

Я стою рядом в оглушающей тишине.

– Тебя расстроило, то, что я сказал.

Она смотрит на меня.

– Конечно, я расстроена. Твоя боль – моя.

Я верю в это. Чувствую. Утешение, которого я не ожидал, но ценю. И все же.

– Но дело не в этом. Что-то задело тебя лично. Что?

Линия её изящных плеч напрягается. Она открывает следующий ящик.

– Я в порядке, Финн. Правда.

Беру её за руку, чтобы заставить остановиться.

– Чесс, ну-же. Тебя что-то беспокоит с тех пор, как приходила Бритт. Думаешь, я не вижу?

 Проблеск паники вспыхивает в её глазах, прежде чем она отводит взгляд.

– Сейчас не время об этом говорить.

Высвободившись, она выходит из гардеробной.

Я следую за ней.

– Время никогда не бывает подходящим, чтобы рассказать о том дерьме, что причиняет боль. Но я рядом. – Догнав, хватаю её за локоть, и она останавливается. Придвигаюсь ближе, пока не прижимаюсь грудью к ее спине. – Поговори со мной. Пожалуйста.

Я достаточно высокий, чтобы видеть, как она закрывает глаза, а её лицо искажает боль.

– Я не могу их иметь. Детей. Младенцев.

Это последнее, что я ожидал услышать.

– Что?

Её дыхание прерывается.

– Я практически бесплодна.

Дерьмо. Каждая моя фраза о желании иметь детей всплывает в голове. Должно быть, для Чесс это было как пощечина. Но она позволила мне трепаться об этом и плакать у нее на плече.

– Сладкая… – тянусь к ней.

Она отодвигается и начинает расхаживать по комнате.

– Я узнала об этом во время фиаско с латексом. У меня всегда были нерегулярные месячные, ужасные спазмы и все такое. Я думала, что проблема латекса связана с… Как бы то ни было, мне провели полное обследование и обнаружили кисты в матке. – она говорит все быстрее и быстрее. – Я попросила удалить их. Но все было так плохо, что остались значительные рубцы, и врачи сказали, что у меня почти нет шансов забеременеть. Матка деформирована, и все такое.

– Чесс…

Она перебивает меня, повышая голос:

– Я вовсе не мечтаю о детях или о чем-то подобном. Но когда у тебя отнимают выбор... – девушка качает головой, быстро моргая.

Прежде чем она успевает снова пошевелиться, я хватаю ее за руку и сажаю к себе на колени. Она напряжена, но поворачивается ко мне лицом.

– Это не то же самое, что пережил ты, но я знаю, каково это – лишиться того, о чем даже не думал.

– Мне очень жаль, Чесс. – говорю я, обхватив ладонью её щеку.

Она льнет навстречу прикосновению и кладет руку мне на грудь.

– Что есть, то есть.

– Ага, но тебе пришлось выслушивать меня снова и снова…

– Эй, – мягко перебивает она. – Я хочу слушать. Хочу быть рядом для тебя.

Киваю, но, прежде чем успеваю ответить, она снова начинает говорить.

– Ты хочешь то, что я никогда не смогу дать.

Слова повисают между нами. Я чувствую, как замираю.

– Что ты имеешь в виду?

Но я знаю.

Чесс печально улыбается.

– Ты хочешь детей. Теперь ты это знаешь. А я не могу их иметь. – девушка прикрывает глаза. – Я думаю об этом, о том, что это значит для нашего будущего. И меня это пугает.

– Чесс…

– Позволь мне сказать. Я знаю себе цену. Знаю, кто я есть. Я совокупность всего во мне, а не отдельные несовершенные черты. Знаю, что если захочу детей, то смогу усыновить или найти суррогатную мать. Варианты есть. Я уже не раз себе это говорила.

Она медленно скользит рукой по моей груди, рисуя ровные круги, словно это я нуждаюсь в утешении.

– Знаю, мы вместе недавно, и думать о детях – слишком поспешно. Но мы живем вместе, говорим друг другу такие... личные вещи. – она краснеет. – Это тяжело. Как будто мы не просто встречаемся, а между нами нечто большее.

– Потому что так и есть, – говорю я. Как она может в этом сомневаться?

Чесс теребит пальцами ткань моей рубашки.

– Значит, мы должны войти в эти отношения с открытыми глазами. Не хочу, чтобы ты пожалел. Не хочу, чтобы спустя время задавался вопросом, правильный ли выбор сделал.

– Думаешь, я откажусь от тебя, потому что не можешь иметь детей? – не знаю, обидно мне или просто больно, но точно неприятно. Больше похоже на боль и панику.

Чесс отрицательно качает головой.

– Ты не можешь сейчас это утверждать.

Черт возьми, не могу. Но я прикусываю язык. Интуиция подсказывает, что чем больше буду давить, тем сильнее она будет давить в ответ.

– И может… – она колеблется, облизывая припухшую от поцелуя верхнюю губу. – Не хочу гадать, пожалеешь ли ты о нас. Когда я узнала все это, то дала себе обещание, что любые отношения, в которые я вступлю, будут с подходящим человеком.

Секунду я просто смотрю на нее, пытаясь понять, о чём она.

– Ты планировала найти парня, который не хотел бы иметь детей? Правильно? – мои слова звучат грубо и отрывисто.

Она широко распахивает зеленые глаза и отводит взгляд. Виновна.

Горячее и зудящее чувство возникает в груди.

– Даже не знаю, что сказать.

– Ты и не должен ничего говорить.

Жар растет, поднимаясь к горлу.

– Думаю, что знаю. Фактически ты изначально обрекаешь нас на провал.

Чесс встречает мой взгляд.

– Я говорю, что чувствую. Ты хотел знать. Ладно, теперь знаешь. Мне страшно. Я думаю об этих вещах. Хоть и не хочу. Поверь, я предпочла бы веселиться, заниматься любовью и беспокоиться только о том, с чем заказать пиццу, с луком или фрикадельками…

Я заставляю ее замолчать поцелуем. Прижимаюсь ртом к ее губам, чтобы она могла почувствовать меня.