Текст книги "Похождения в Амстердаме"

Автор книги: Крис Юэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 25

Жил Резерфорд на четвертом этаже старого особняка с величественным каменным фасадом. Огромные, от пола до потолка, окна гостиной выходили на Остерпарк, вдали виднелись окраины города, и я без труда представил себе Резерфорда часами любующимся открывающимся видом. Интерьер отвечал всем канонам английского традиционализма: цветочный рисунок обивки, старинная мебель, акварели. Некоторые были оригиналами и обошлись ему в кругленькую сумму. Я предположил, что деньги у него водились: купить и обставить такую квартиру на государственное жалованье невозможно.

– Дорогой мальчик! – воскликнул адвокат, когда я вошел в гостиную, и он увидел мою рану на голове. – Что с вами случилось?

– На меня напали, – ответил я. – Сообщники американца.

– Киллеры?

– Я так не думаю. Но они точно знают, как пустить в ход бейсбольную биту.

– Присядьте. – Он указал на ближайший стул. – Я что-нибудь принесу.

Через несколько минут он вернулся с пузырьком йода и ватой, закатал рукава рубашки и начал обрабатывать рану, заставляя меня морщиться от боли. Я вынужден был нюхать его подмышки, когда он упирался в меня толстым животом. Время от времени он передавал мне использованный, в крови и йоде клок ваты. Когда он закончил, ваты у меня накопилось довольно много, и Резерфорд принес корзинку для мусора, куда я ее и выбросил.

– Вы выглядите усталым, – заметил он.

– Я и чувствую себя усталым. Всю ночь не спал, хватало разных дел. Мне неловко, что я вас стеснил, Резерфорд. Наверное, я мог снять номер в отеле под чужим именем.

– И кто бы тогда обработал вам рану? Горничная? Я, кстати, думаю, что нужно наложить швы.

– Только этого мне не хватало.

– У вас есть медицинская страховка?

Я кивнул и тут же широко зевнул.

– Я постелил вам в спальне для гостей, – продолжил Резерфорд. – Можете оставаться у меня, сколько душе угодно, но вот я вскоре должен отправляться на службу. С другой стороны, – он приложил палец к губам, – могу позвонить и сказать, что немного задержусь. Определенно, могу. У вас, наверное, еще и сотрясение мозга?

– Похоже на то. Собственно, этим во многом и объясняется мое состояние. Но вы идите. А для меня сейчас главное – поспать.

– Очень хорошо. Пойдемте, я покажу вам вашу кровать. И принесу пижаму.

Пижамой Резерфорда я не воспользовался. Во-первых, она была на несколько размеров больше, чем надо, а во-вторых, при виде кровати у меня не осталось других желаний, кроме как рухнуть на нее и закрыть и без того слипающиеся глаза. И как только Резерфорд оставил меня одного, я снял обувь, лег на покрывало и мгновенно провалился в глубокий сон.

Когда я проснулся много часов спустя, голова прилипла к подушке. Должно быть, я вертелся во сне, и в какой-то момент рана на затылке вновь начала кровоточить. Кровь свернулась, приклеив волосы к подушке, так что поднять голову удалось не сразу. Но я справился. На наволочке осталось кровавое пятно, но с этим я разобрался легко: просто перевернул подушку.

Я не успел задернуть шторы перед тем, как заснул, и сейчас, к своему облегчению, увидел, что за окном еще день. Протер глаза, посмотрел на часы, которые стояли на прикроватном столике: почти три пополудни. Из-за двери не доносилось никаких звуков, из чего следовало, что Резерфорд еще на работе. Осторожно поднявшись с кровати, я кончиками пальцев ощупал затылок и решил, что могу рискнуть и принять душ.

Ванная комната по голландским меркам выглядела слишком уж вычурной, душ размещался по центру ванны, стоящей на ножках. Я разделся, встал в ванну и повернул распылитель так, чтобы горячая вода лилась на шею и плечи, а не на затылок. Намылился, с особой осторожностью касаясь груди, потом позволил воде смыть пену (здоровенный синяк растекся по груди, спускаясь на живот). Сложил руки лодочкой, набрал воды, умылся. Закончив водные процедуры, завернулся в большое махровое полотенце Резерфорда, на цыпочках добрался до своей спальни, чтобы достать из сумки смену белья. Пистолет по-прежнему лежал в сумке, среди одежды, но я к нему даже не прикоснулся. Он выполнил свое дело, позволил мне вырваться из квартиры Бритоголового. Но мое отношение к оружию нисколько не изменилось, и больше всего меня радовало то, что стрелять не пришлось. Я точно знал, что в скором времени обязательно от пистолета избавлюсь.

Рядом с пистолетом лежал мой паспорт – подлинный, поскольку шпионом я не был, с настоящими именем, фамилией и датой рождения. Его я тоже в руки не взял. Главное, убедился, что он на месте.

Я оделся, застелил кровать, постоял, делая вид, что ищу себе какое-нибудь занятие, прежде чем все-таки уступил искушению осмотреть квартиру Резерфорда. Новая территория, в конце концов, – как же с ней не ознакомиться? А если пожар?

Я вышел из спальни и оказался перед закрытой дверью в комнату, которая располагалась рядом с гостиной, где я уже побывал. Закрытые двери всегда вызывали у меня желание их открыть. На этот раз пришлось только повернуть ручку. За дверью оказалась столовая с большим овальным столом из тика, который стоял в окружении восьми стульев с резными ножками. Окна столовой, как и окна гостиной, выходили на парк. Стены здесь украшали дорогие акварели, парочку я, наверное, мог бы и украсть.

Дверь в дальней стене привела меня на просторную, сверкающую нержавейкой кухню. Я задержался там лишь для того, чтобы взять пакетик чипсов. Вторая дверь из кухни вывела меня в главный коридор. Напротив, рядом с ванной комнатой, находилась спальня Резерфорда, куда я не преминул заглянуть. Немалую ее часть занимала кровать под пологом, более подходящая семейной паре, а не холостяку, каким, по моему разумению, был Резерфорд. В спальне преобладал темно-серый цвет. На дверях гардероба висел костюм в узкую полоску и несколько белых рубашек. Теперь необследованной оставалась только одна комната – расположенная между двумя спальнями, и она, конечно же, заинтересовала меня больше всего. Это был кабинет Резерфорда.

Вдоль стен в кабинете выстроились стеллажи с книгами, в углу стояло уютное кожаное кресло, на полу лежал ковер, но мое внимание прежде всего привлек антикварный дубовый письменный стол, заваленный бумагами, с лампой под зеленым абажуром и телефонным аппаратом. Я сел на вращающийся стул и потянулся к телефону. Набрал номер и, пока шли гудки, начал перебирать бумаги.

– Ты – гений, – сказал я, когда наконец-то услышал голос Виктории.

– Господин президент?

– Почти. – Я открыл чековую книжку. – Как самочувствие?

– Изумительно. А твое?

– Как у взломщика с больной головой.

– Вопросов не задаю, но скажи, в чем моя гениальность?

– Ты не знаешь?

– Наверное, во всем, – игриво ответила она.

– Если на то пошло, я о том, что ты сказала во время нашего вчерашнего разговора.

– Насчет того, что ты можешь подхватить от блондинки?

– Нет, – голос мой прозвучал излишне резко. – Я выше этого. Видишь, мы говорим, а я поднимаюсь. Я – гелий. Я – шар, надутый горячим воздухом. Я – ломоть свежего хлеба.

– Ты – писатель, у которого иссяк запас сравнений. Так что такого я сказала, Чарли?

Я закрыл чековую книжку. Принялся за другие бумаги.

– Я, возможно, не смогу процитировать тебя слово в слово, но ты сказала, что обезьяны – ключ ко всему.

– Я это сказала?

– Да. И ты знаешь, что здесь такого умного?

– Удиви меня.

– В обезьянах хранилисьключи. Из-за этого и поднялась вся эта суета.

– Правда? Только ключи?

Я включил настольную лампу. Перевернул страницу голландско-английского словаря, который лежал на столе. Поднял словарь за корешок в надежде, что из него что-то выпадет, но надежда не оправдалась.

– Ключи от депозитной ячейки, – уточнил я. – В которой лежат украденные алмазы.

– Ага.

– Действительно, ага. Есть только одна проблема.

– Какая же?

– Чтобы открыть ячейку, требуются три ключа.

– А у тебя по-прежнему нет одной обезьяны!

– Именно. Это проблема. Хотя, как я понимаю, мое похищение прошлой ночью тоже тянет на проблему.

– Не поняла…

– Меня похитили. Избили бейсбольной битой. Ты знаешь, каково это?

– Нет, Чарли. К счастью, не знаю. Может быть, ты введешь меня в курс дела?

И я ввел. А в процессе переключился с поверхности стола Резерфорда на содержимое ящиков. Их было семь – по три с каждой стороны и центральный, который был заперт, но это только разожгло мое любопытство. Поэтому я прижал трубку к плечу щекой, взял со стола скрепку, разогнул и принялся за замок.

– Чарли? – спросила Виктория удивленно. – Что ты там делаешь?

– Ничего.

– А почему ты так тяжело дышишь?

– Я? Извини. Просто пытаюсь кое-что открыть.

– Если только открыть, можешь продолжать.

– Это ты о чем? – Я даже перестал возиться с замком.

– Неважно. Но Бритоголовый и Дохлый… ты действительно веришь, что третьего ключа у них нет?

– Нет даже третьей обезьяны. – Я продолжил прерванное занятие. – Если бы был, они не остались бы со мной в квартире, а отправились за алмазами.

– Если только они не блефовали.

– А зачем им это?

– Зачем кто-то что-то делает? Я не знаю, вдруг они хотели убедить тебя, что не убивали американца.

– Но они его не убивали. Да и какая им разница, что я думаю? Для них я – всего лишь взломщик, который оказался не в том месте и не в то время. Я – не угроза. Я – мелкая помеха.

– Только теперь обезьяны опять у тебя.

– Скорее нет, чем да. Обезьян больше нет. Они превратились в пыль. Теперь у меня ключи и в перспективе – шанс добраться до депозитной ячейки, набитой алмазами.

– Бедняжка.

– Стану бедняжкой, если я попаду им в руки. Черт!

– Что там у тебя?

– Замок, который я пытаюсь открыть!.. Только что сломал скрепку.

– Скрепку? Зачем тебе скрепка для…

– Это всего лишь ящик стола. В общем, ерунда.

– Это ящик твоего стола?

– Не задавай глупых вопросов, Виктория. Ты же – гений, помнишь?

– Гений. Да, конечно. Ну, может, я и гений, но что происходит, понимаю плохо.

– Не только ты. Точно… – рассеянно ответил я.

– Чарли, что такое?

– Ящик. Я его открыл.

– И что?

– Ты никогда не догадаешься, что я нашел.

Глава 26

Нет, не третью обезьяну. Но нечто, не менее удивительное. Поверх всего остального лежал голландский паспорт в красной обложке. Я открыл его на последней странице, и увиденное перевернуло все вверх дном. Почему? Потому что я держал в руках тот самый документ, ксерокопию которого нашел в сливной трубе ванны Майкла. Но что делал паспорт в квартире Резерфорда?

– Я тебе перезвоню, – сказал я Виктории, положил трубку, долго смотрел на фотографию в паспорте, ни о чем особо не думая. Фотографию сделали пять лет назад, но сходство осталось. Поменялась прическа, очки заменили контактные линзы, но в том, кто изображен на фотографии, двух мнений быть не могло. Я, наверное, в двадцатый раз прочитал имя, фамилию, адрес, потом отложил паспорт и снял телефонную трубку.

Этот звонок занял у меня не больше двух минут и подтвердил все опасения. Мне оставалось только одно – ждать. Часы показывали половину пятого, я полагал, что Резерфорд вернется к пяти. Время до его прихода я провел, кружа по гостиной. Иногда смотрел в окна на велосипедистов и любителей бега трусцой, которых в Остерпарке всегда хватало, иногда думал о том, что я ему скажу. Но как только я услышал звук поворачиваемого в замке ключа и шаги по коридору, все эти мысли разом вылетели из головы – так что пришлось импровизировать на ходу.

– Как хорошо, что вы уже на ногах, – воскликнул Резерфорд, снимая пальто, кладя его на подлокотник дивана и улыбаясь во все тридцать два зуба. – Чувствуете себя получше?

– В голове начало проясняться.

– Прекрасные новости. А как ваш аппетит?

– С едой можно подождать. Я подумал, что сначала нам нужно поговорить.

– Конечно, конечно. Все в порядке, дорогой мальчик?

– А вот это, дорогой мальчик, я как раз хочу узнать. – Я достал из кармана паспорт и бросил Резерфорду. Он попытался его поймать, но промахнулся, и паспорт упал на пол. Адвокат поднял его, раскрыл, округлившимися глазами посмотрел на меня и покачал головой, будто не понимая, что происходит.

– Можете больше не ломать комедию, – сказал я ему. – Я позвонил в английское посольство. Среди адвокатов, услугами которых они пользуются, Генри Резерфорда нет.

Он на ходу попытался что-то придумать. Но потом встретился со мной взглядом и, похоже, сообразил, что с враньем придется заканчивать.

– Черт! – Он пожал плечами. – Я ведь знал, что не следует оставлять вас одного. Но не ожидал, что вы это найдете.

– Просто повезло.

– Но и жаловаться мне не стоит, правда?

Я вопросительно смотрел на него.

– Наверное, надо поблагодарить судьбу, что вы не ограбили меня дочиста. Тут много дорогих вещей.

– Есть что-нибудь ваше собственное?

– Все относительно. Вы понимаете… – Он обвел гостиную паспортом, как бы показывая, что в жизни случается всякое.

– Расскажите мне о себе.

– А что рассказывать? Мы с вами одного поля ягоды.

Я нахмурился.

– Вы тоже взломщик?

– Нет! – Он замахал руками. – Мошенник. Но никто нынче не играет строго по правилам, ведь так?

Я плюхнулся в кресло, кивнул на паспорт.

– Откуда он у вас?

– Это по просьбе Майкла… – Лицо Резерфорда сделалось бесстрастным.

– Американец?

– Он самый.

– Так вы его знали?

Он кивнул:

– Мы вместе сидели.

– В Нидерландах?

– Недалеко от Гааги. У меня не выгорела одна сделка. Голландка, с которой я вошел в долю, что-то заподозрила и проверила компанию, которую я создал.

– Не думаю, что мне нужно это знать.

– Вам – не нужно. Хотите выпить? Я остановлюсь на пиве.

Я покачал головой, он ушел, чтобы вернуться с банкой пива. Открыл, ослабил узел галстука, начал жадно пить, кадык так и ходил вверх-вниз.

– Как вы понимаете, Резерфорд – не моя фамилия. – Он рыгнул.

– Уже догадался.

– Я – Стюарт. А Резерфорд – образ, который я часто использую. Соответствующая фамилия, соответствующая речь, соответствующая одежда, соответствующая квартира, – он вновь обвел гостиную рукой, – и с этим можно жить.

– Если не попадать в тюрьму.

– Профессиональный риск. Вы сидели?

Я покачал головой.

– И не собираюсь.

– Никто не собирается, сынок. Майкл точно не собирался.

Стюарт еще глотнул пива, потом уселся на диван, живот его вздымался и подрагивал, как желе на тарелке.

– Расскажите мне о паспорте, – попросил я. – Когда он попросил вас раздобыть его?

– Наверное, месяц тому назад. Он позвонил мне из тюрьмы. Сказал, что есть девушка, которую нужно проверить.

– Марике.

– Так она ему представилась. – Стюарт кивнул. – Но он думал, что ее зовут иначе.

– И попросил украсть ее паспорт?

– Нет. – Он вытер пот со лба. – Майкл попросил меня выяснить все, что смогу. Я узнал, где она работает. Поговорил с парнем, который работал там же.

– Молодым барменом? С такой злобной ухмылкой?

– Да, он стоял за стойкой. Наверное, тот самый, о котором вы говорите. Жизнь барменов в Амстердаме такая же, как и везде: платят им плохо.

– И вы его подкупили.

Стюарт закатил глаза, вскинул руки.

– Я попросил его порыться в ее вещах, ничего больше. И он принес мне паспорт.

– А вы сделали копию и отправили Майклу.

– Откуда вы это знаете? – Стюарт сощурился.

Я покачал головой.

– Неважно. Как он отреагировал?

– Понятия не имею, – небрежно ответил он. – Я просто отослал ему ксерокопию – вклеил в поздравительную открытку с днем рождения.

– И охрана не проверила?

– Я же не просто вклеил, а вставил в картонную обложку открытки.

– Умно.

– Не так чтобы очень. Тюремная охрана работает спустя рукава, спит на ходу. Я уверен, что родился он совсем в другой день.

Я наклонился вперед, уперся локтями в колени и нацелил на него указательные пальцы.

– Ее фамилия что-то вам сказала?

– Девушки? До тех пор пока мы не побывали в библиотеке, – ничего. Но когда мы нашли ту газетную статью, я начал соображать, что к чему.

– Ким Волкерс. У нее та же фамилия, что и у охранника, которого убил Майкл.

– Только он никого не убивал. Во всяком случае, всегда говорил, что не убивал. Но насчет фамилии вы правы. Полагаете, что она – дочь охранника?

– Полагаю, что да.

– Думаю, и Майки так решил. Но, подозреваю, он и раньше это знал.

– Почему вы так думаете?

– Шестое чувство. Что-то в его голосе. Объяснить не могу.

– И все-таки на некоторые вопросы ответов у меня нет.

– Только на некоторые?

Я улыбнулся:

– На один вопрос ответ хочется узнать больше всего: почему он сблизился с девушкой, зная, кто она? Он же понимал, что она заманивает его в западню.

Стюарт уселся поудобнее, банка пива балансировала у него на животе.

– Майки был своеобразным человеком. Клялся всеми святыми, что не убивал охранника, но при этом пребыванием в тюрьме нисколько не тяготился. – Стюарт помолчал, глаза его затуманились. – Этим он отличался от большинства заключенных. Я переживал из-за каждой проведенной там минуты, а он словно радовался тому, что сидит за решеткой.

– Покаяние?

– Можно сказать и так.

– Не складывается, если он охранника не убивал.

– Согласен.

– И это не объясняет, почему он не вывел ее на чистую воду.

– Может, и вывел. Но только, скажем, в приватной беседе.

Я покачал головой, имитируя весы.

– У меня такого ощущения не сложилось.

– У меня тоже. Это всего лишь гипотеза.

Стюарт пожал плечами, отпил из банки. Он понемногу переставал быть Резерфордом и сидел теперь совсем в иной позе, даже живот свисал по-другому. Изменения в облике свидетельствовали о том, как ловко он умеет входить в роль, и заставляли насторожиться. Я сомневался, что Стюарт – его настоящая фамилия.

– Вы – не адвокат.

– Нет.

– Из чистого любопытства – как вам удалось это провернуть? В смысле, представлять мои интересы?

Он улыбнулся, словно вспоминая недавнюю амурную победу.

– Легче, чем вы думаете. Утром немного поболтался в участке и подслушал разговор двух полицейских о том, что вы отказываетесь говорить без присутствия адвоката. Потом подождал, пока они уйдут, и подошел к дежурному офицеру, или как там он у них называется.

– Но разве они не проверили ваши документы?

– Документы у меня, конечно, были. Их может, при необходимости, раздобыть каждый.

– Понятно. Нет, совсем не понятно! А с чего вы вдруг оказались в участке?

– О вашем аресте написали газеты. – В голосе звучало удивление: как я сам не сообразил? – Я, разумеется, прочитал эту заметку и решил, что смогу что-нибудь узнать.

– О чем?

Он вновь пожал плечами.

– Об алмазах? – предположил я.

Он кивнул и посмотрел на меня скорбными глазами.

– Получилось лучше, чем я мог предположить.

– Да уж, высший пилотаж.

– Знаете, в своем деле надо быть мастером – особенно, если зарабатываешь им на жизнь. Как я понимаю, для вас воровство – не хобби.

– Пожалуй, вы правы.

– И вы постоянно ждете чего-то такого, на что не жалко потратить время?

– С учетом риска.

– Риск только подстегивает.

– Меня – нет. – Я покачал головой.

– Неужели вы не испытываете восторга, проникая в чье-то жилище? Я в это не поверю.

– Возможно, но это всего лишь побочный эффект моей работы.

– Ну, разумеется…

– Это правда. Я прежде всего писатель. Но иногда возникает желание повысить свои доходы.

– Хорошо, что напомнили. – Он стукнул себя пухлой ладошкой по лбу. – На днях прочитал одну из ваших книг. К третьей главе уже знал, кто убийца.

– Может, случайно угадали?

– Нет, вычислил. Но это не значит, что книга мне не понравилась.

– Мы уходим в сторону. – Я поднялся, обошел кресло, оперся о спинку. – Вы сказали, что знали об алмазах с самого начала?

Стюарт опять кивнул. Жирные складки на его шее напоминали ворот толстого свитера.

– Услышал о них в тюрьме. Кроме как поговорить, делать там, знаете ли, нечего. А уж насчет такого человека, как Майки, ходило столько легенд!

– Почему?

– Наверное, потому что он был очень уж тихим. – Стюарт покрутил банку, заглянул через дырку внутрь. – Большинству заключенных не терпелось рассказать, за что они сидят, что пошло не так и каких ошибок они не допустят в следующий раз. Но не Майки. Он никому ни о чем не рассказывал и этим только разжигал всеобщее любопытство. Все хотели знать, что с ним произошло. Поэтому любая мелочь, связанная с Майки, обсуждалась всей тюрьмой.

– Например?

– Например, статуэтка обезьяны, которую он держал в камере. Такая забавная.

– И что говорили люди?

– Многое. Если человек молчит, о нем всегда судачат.

– И об алмазах говорили?

– Среди прочего.

– Вы его о них спрашивали?

– Естественно.

– И что он отвечал?

– Ничего. – Стюарт постучал по банке. – Но потом я кое-что выяснил.

Я выдержал паузу, стараясь не торопить события.

– Каким образом?

Он улыбнулся, показывая, что разгадал мой маневр.

– Сложил два и два, понимаете? Вы ведь тот самый англичанин, которого он попросил украсть для него двух обезьян?

– Продолжайте.

– И поначалу вы отказались.

Он замолчал, ожидая услышать от меня подтверждение, но я не пошел навстречу его желаниям. Впрочем, значения это не имело. Мошенники в душе – сказочники, и Стюарту, похоже, нравилось рассказывать истории.

– Майки вам поверил. Но по какой-то причине эти обезьяны были ему нужны позарез. И в четверг, во второй половине дня, он позвонил мне.

– Решил использовать вас как запасной вариант.

– Только он не знал наверняка, что этот вариант – запасной.

– И вы согласились проникнуть и на баржу, и в квартиру?

В горле у него булькнуло.

– Сразу – нет. Я же не наемник, методы работы у меня другие. Но потом… – Стюарт поднял глаза к потолку, как бы признавая слабость собственных моральных устоев. – День заканчивался, а он полагал необходимым заполучить обезьян именно тем вечером. И я знал, что одна обезьяна отсидела с ним весь срок, она была для Майкла очень важна. Я упирался для вида, а он чуть ли не умолял меня, но при этом старался не сказать ничего лишнего. Но, наверное, я бы не согласился, если бы он не признался, что без обезьян не добраться до алмазов.

– И сколько он вам предложил?

– Половину, – ответил Стюарт и отпил пива.

– Врете.

Озорная улыбка осветила лицо Стюарта.

– Откуда такая уверенность?

– У вас шевельнулись губы.

– Господи! – Он вскинул руку и позволил ей упасть на толстый живот. – Так говорила моя бабушка. А она уже двадцать лет как умерла.

– Но я тем не менее прав, не так ли? Он вряд ли предложил вам больше десяти процентов.

– Гадайте сколько угодно, дружище. Он предложил достаточно, чтобы я вошел в его команду.

– Значит, вы и были тем незнакомцем.

– Кем?

– Парнем, который наведался в оба места после меня.

– Признаков вашего присутствия ни на барже, ни в квартире я не обнаружил.

– Я там побывал. – Я сложил руки на груди. – И находился в квартире в Йордане, когда вы ее обыскивали и кромсали матрац.

– Ладно, кромсал. А где вы прятались?

– На чердаке. – Я вскинул голову, словно надеялся, что на потолке квартиры Стюарта вдруг появится крышка люка и все объяснит. – Но вас я, конечно, не видел.

– Иначе вы выдали бы меня при нашей первой встрече в полицейском участке. – Стюарт покачал головой.

– Вам очень даже повезло.

– Хотя, с другой стороны, что вы могли им сказать?

– Наверное, ничего.

– И я того же мнения.

– Знаете, – я легонько почесал синяк на груди, – я склонен вам верить. После меня в квартиру вломился дилетант – не профессионал. Чем вы, кстати, разбили дверь?

– Огнетушителем. Подобрал на улице.

– Я думал, кувалдой, но, наверное, мог сойти и огнетушитель.

– У меня в руках он сработал не хуже кувалды. – Стюарт самодовольно улыбнулся.

– Но зачем вы полезли в квартиру? Вы же должны были понять, что я забрал статуэтку, которая хранилась на барже.

Стюарт покачал головой.

– Я не сумел открыть сейф. Я говорил Майки, что мне это не под силу, но он ничего не хотел слушать. Представляете, в каком он был отчаянном положении?

– Но когда вы попали в квартиру и опять остались ни с чем, вы должны были понять, что обезьяну уже украли.

– Следов взлома не было.

– Я никогда ничего не взламываю. Пользуюсь отмычками.

Он выпятил губы.

– Но я этого знать не мог. Вы, конечно, могли забрать обезьяну, но с тем же успехом и хозяин квартиры мог ее куда-то переложить.

– И что вы сделали, покинув квартиру?

– Направился к кафе, где работала девушка. И где Майки хотел встретиться со мной. Но я вошел в кафе, как раз когда он уходил. Я приехал сюда и стал ждать его звонка.

– Он ушел с Бритоголовым и Дохлым?

– Да, с ним были двое мужчин.

– Как вы думаете, это они убили его?

– Возможно, они. Или девушка. Или вы. – Он нахмурил брови.

– Или вы, – предположил я.

– Это черт знает что! – Стюарт возмущенно выпрямился, пиво выплеснулось на рубашку. – Вы прекрасно знаете, что убийца – не я.

– А вы – что не я. – Я коснулся раны на голове. – Бритоголовый и Дохлый тоже утверждают, что это не они.

– Значит, девушка.

– Возможно. Хотя ей пришлось бы подождать, пока Бритоголовый и Дохлый расстанутся с Майклом, нанести ему смертельный удар и вернуться в кафе, чтобы встретиться со мной. Я не понимаю, как бы она все это успела. Вы уверены, что она не ушла с Майклом и двумя мужчинами?

– Абсолютно, – уверенно ответил он. – Хотя она могла поджидать Майки в его квартире. В кафе я не заходил и через окно ее не видел.

– Или его убил кто-то еще.

– Черт, может, он покончил с собой.

Я посмотрел на Стюарта и сказал, что это не смешно. Он откинулся на спинку дивана и допил пиво.

– Это вы вломились в мою квартиру? – спросил я.

Он нахмурился, вытер губы тыльной стороной ладони.

– Я даже не знал, где вы живете. Так вас, значит, ограбили?

– Не уверен, вправе ли я на это жаловаться.

– Они забрали обезьян?

– Да, забрали.

Стюарт прищурился.

– Вы отвели глаза в сторону, когда произнесли последнюю фразу. Верный признак того, что вы солгали.

– Я сказал правду.

– Черта с два. Вы моргнули.

Я вздохнул. Потер шею, потом щетину на подбородке.

– А кто эта ваша секретарша, которая мне звонила?

– Какая-то пташка из бара. Я дал ей несколько евро.

– У нее был такой деловой голос.

– Само собой. Она старалась.

– А этот спектакль в библиотеке? – продолжил я. – Почему вы его устроили? Мы проторчали там столько времени!

– Не мог же я сразу найти то, что нужно.

– Но три часа!

– Да, – он самодовольно улыбнулся, – я чувствовал, что вы уже на пределе. А я вот мог бы провести там еще часок.

– В этом не было нужды.

– Я – человек дотошный. А кроме того, вы мне хорошо заплатили.

– Вы про шесть тысяч евро? Я нашел их в сейфе на барже.

Он покачал головой, улыбнулся.

– Как нажито, так и прожито, да?

– Что-то в этом роде. По правде говоря, я думал, что они меченые, вот и хотел отмыть их через вашу контору.

Он присвистнул.

– Так вы собирались вернуть какую-то часть?

– Такая мысль приходила мне в голову.

– Получить деньги у адвоката? Да вы неисправимый оптимист.

Я положил руки на подлокотники.

– Последний вопрос. Марике, Ким, не важно, как ее называть… Вы думаете, третья обезьяна у нее?

Он пожевал нижнюю губу, потом медленно кивнул.

– Вероятнее всего. У меня ее нет. Вы наверняка хорошенько обыскали всю мою квартиру…

Я улыбнулся.

– В деле, которым зарабатываешь на жизнь, надо быть мастером.