Текст книги "Охотники за душами (СИ)"

Автор книги: Крис Брэдфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

18

Наблюдатель, не Наблюдатель – но кто-то из сотрудников ресторана точно навел на наш след полицию. Позади слышится вой полицейской сирены, за ним – сирена «Скорой помощи», и мы стремительно съезжаем на обочину, чтобы спрятаться от несущихся по встречной вспышки бело-синего (полиция), потом желтого («Скорая»). Ну все, полиция уже знает, где мы были совсем недавно. Мало того, что наши фотографии и так уже смотрят с первых страниц каждой газеты, а также мелькают в теленовостях и по интернету… Ясно, что вопрос нашей поимки – исключительно дело времени. Охотникам даже не нужны никакие Наблюдатели – кто угодно, любой обычный человек может нас опознать и доложить властям о нашем местоположении.

Меня пугает до трясучки сама идея о том, что теперь мы навсегда в бегах. Где мы будем жить, спать, отдыхать? Где мы будем брать еду, как зарабатывать на нее? У Феникса вроде бы есть деньги… Но на сколько хватит его накоплений? И как мы сможем постоянно на шаг, на полшага опережать полицию – и Охотников за душами, будто нам полиции мало? Даже если мы доберемся до Хэйвенбери и там найдем этого Габриэля, неужели Душевидец и правда сможет нам помочь, обеспечить убежище и куда-то перенаправить? Вряд ли он такой всемогущий, что сильнее закона…

Переждав несколько минут, мы снова выруливаем на дорогу. Меня просто разрывает от тревог – особенно насчет того, что сейчас думают мои родители и друзья. И эти ужасные слова Феникса о том, что я не должна даже пытаться с ними связаться, чтобы не рисковать своей жизнью… И в то же самое время я чувствую не только страх и тоску, но и некоторое возбуждение при мысли о жизни в бегах с ним вместе. Невозможно отрицать, что меня странным образом бодрит и греет осознание – это происходит не в первый раз… и в прошлых жизнях нам как-то удавалось уцелеть.

Я плотнее прижимаюсь к Фениксу, находя успокоение в тепле его тела, в крепости его мышц, тугих, как веревки. Он настоящий боец. Выживальщик. Мой защитник. Да, в этой своей роли он предоставляет немало опасности для окружающих… угрозы насилия… Но для меня это – обетование безопасности.

По неведомой причине в памяти всплывает латинская пословица – si vis pacem, para bellum.

Хотя я никогда в жизни не изучала латынь – ну, по крайней мере в этой жизни, – я совершенно точно знаю значение этих слов. «Хочешь мира – готовься к войне».

Феникс и есть мой путь подготовки. Он готовился к этой войне всю жизнь… Все свои предыдущие жизни. И поэтому он – мой щит и меч для всех грядущих битв.

Мы прокатываемся мимо дорожного указателя, направляющего к северу, на Ньюбери. Вспомнив, как лежал наш путь согласно атласу, я трогаю Феникса за плечо и кричу на ходу:

– А разве нам не на Костуолдз?

– Нужно сделать крюк, – коротко отзывается он.

– Зачем?

Но он не отвечает на мой вопрос – или отвечает недостаточно громко, чтобы я расслышала его сквозь рев мотора. Я стараюсь проглотить обиду. В конце концов, за последние сутки моя жизнь совершенно вышла из-под моего контроля, и я приняла решение полностью довериться Фениксу. Неужели ему трудно после этого чуть побольше мне доверять?

Где-то за милю до поворота на Эндовер Феникс съезжает с шоссе, и какое-то время мы петляем по проселочным дорогам, чтобы остановиться наконец у подножия невысокого холма. Оставив байк в кустах в маленькой рощице, парень вскидывает на плечи рюкзак и ведет меня по тропинке меж деревьев, а дальше – за ограду, за которой лежит частное поле какого-то фермера.

– Куда мы вообще идем? – спрашиваю я сердито, останавливаясь и заграждая ему путь.

– Туда, наверх, – Феникс указывает на круг стоячих камней на вершине холма. И жестом приглашает меня подниматься за ним.

Солнце светит нам в спины. Мы поднимаемся по склону и наконец достигаем вершины, которая представляет собой небольшое плато. На нем вздымаются, образуя круг, древние камни высотой мне по грудь – их круг напоминает какую-то доисторическую корону. Древний монумент окружен невысоким валом, а под ним – неглубоким рвом, а внизу во все стороны раскинулись холмистые равнины Хэмпшира.

Мы перешагиваем через ров и вступаем в круг камней – и тут в самих костях моих начинает нарастать какой-то гул.

– Что это за место? – шепчу я, склоняясь к одному из заросших лишайником валунов. Как только кончики моих пальцев касаются его грубой поверхности, небо немедленно делается…

…совершенно черным. Ночным. Узкий лунный серп слабо освещает фигуры, закутанные в темные плащи, их руки воздеты к небесам. Губы – невидимые под капюшонами – синхронно выпевают слова негромкого песнопения. Юная девушка с длинными развевающимися волосами стоит в центре круга. Собравшихся немного – это тайная сходка избранных, – и девушка в белом платье, подол которого слегка вздымается под дуновением легкого ветерка, словно бы сияет священным светом. Как будто ее сердце – это маленькое солнце. Внезапно она поворачивает голову и смотрит прямо на меня, мне в глаза, и ее сияние начинает угасать…

Феникс успевает подхватить меня, когда я внезапно пытаюсь завалиться в обморок.

– Со временем Отблески будут восприниматься легче, – уверяет он меня, осторожно усаживая на траву. Меня трясет, я чудом не потеряла сознание.

– Почему именно это видение было таким сильным? – спрашиваю я, все еще чувствуя мощную пульсацию во всем теле.

Феникс кивает на побитый ветрами валун:

– Потому что, я думаю, это пробный камень. Такой же, каким была аптечка в убежище. Тебя просто пинком выбросило в прошлую жизнь.

– Нет. Этот Отблеск был еще сильнее, – мотаю я головой. – Какая-то гиперреальность… Не просто воспоминание – я правда туда провалилась!

Я пересказываю ему свое видение – и то, как взгляд девушки глаза в глаза был совершенно настоящим, как если бы все происходило секунду назад. Феникс задумчиво прикусывает нижнюю губу.

– Нет, это невозможно, – наконец говорит он – и кладет руку на тот же самый камень. Между бровями его пролегает складочка, ясно показывающая, что он разочарован. – Должно быть, этот Отблеск пришел из тех времен, в которых я не был рядом. Из твоей жизни, в которой еще не было меня.

Он поднимается на ноги, сбрасывает с плеч рюкзак.

– Думаю, Отблеск получился такой силы потому, что это место – древний храм Первопроходцев. Это церемониальный каменный круг. Как пирамиды в Египте и в Центральной Америке, их возводили, чтобы сосредоточить энергию Земли и Вселенной. Это священное место силы, где восстанавливается связь со Светом жизни.

Какое-то время я сижу неподвижно, стараясь в подробностях вспомнить все, что я видела в Отблеске. И снова я чувствую странную пульсацию во всем теле – потоки энергии, которые заполняют мои мышцы и кости, подобно теплому золотистому меду. На меня снисходит ощущение глубокого покоя, и я падаю на спину в густую траву, наслаждаясь этим теплом.

Феникс тем временем, оставив меня ненадолго отдохнуть и подзарядиться, роется в рюкзаке и вытаскивает свою складную лопату. А потом идет к самому высокому камню круга, доминирующему над святилищем, и отсчитывает от него семь шагов. Выбрав место, он с силой вонзает лопату в землю.

Я приподнимаюсь, удивленно глядя на него:

– Что ты хочешь там отрыть?

– Тайник, – отвечает тот, начиная копать. Усмехается, заметив, как изумленно я на него уставилась. – Это, типа, такая капсула времени. Я в предыдущей жизни сделал несколько тайников, чтобы в этой жизни использовать.

– А что в этом тайнике?

Улыбка Феникса слегка угасает.

– Я не всегда это могу вспомнить, если честно. Но точно что-то ценное, это я могу гарантировать. Что-то полезное. Талисман, или оружие, или, например, золото, или другая ценность, за которую можно получить много денег в любую эпоху. А может, ценная информация о Танасе, которую мы за предыдущую жизнь собрали. Что-то, что может помочь нам его одолеть.

Я рывком сажусь, смотрю на него с надеждой:

– Его вообще можно одолеть?

Феникс на миг перестает копать, рукавом стирает пот со лба.

– Ну, в текущей жизни его совершенно точно можно убить. Но можно ли его убить так, чтобы он перестал реинкарнировать, – это другой вопрос.

Он возвращается к работе – и через несколько минут лопата ударяется обо что-то твердое.

Я заинтересованно подхожу к нему, заглядываю в выкопанную яму:

– Неужели нашел? Это и есть твой тайник?

Феникс мотает головой:

– Нет, похоже, это просто камень.

Он опускается на колени и начинает руками раскапывать землю. Ничего, кроме случайных камней. Он грустно вздыхает:

– Постоянная проблема с тайниками. То место потеряешь, то кто-то найдет его прежде тебя или уничтожит… Особенно в эту эпоху, когда города растут, строятся дороги, археологи постоянно что-то раскапывают… – С этими словами он продолжает копаться в земле. – Но у меня нет сведений, что именно этот тайник был уничтожен или разорен! Так что понятия не имею, почему здесь ничего нет… – Неожиданно он распрямляется и хлопает себя по лбу: – Идиот! Конечно же! Я тогда был ниже ростом, и у меня был более короткий шаг!

Вернувшись к главному камню круга, Феникс заново отмеривает семь шагов – на этот раз намеренно делая их более мелкими. И снова начинает копать. Пока он копает, я слышу нарастающий рев автомобильного мотора. Через пару минут на холм въезжает старенький «Лендровер», и из машины выскакивает пожилой фермер в камуфляжном жилете и широкополой шляпе.

– Эй, там! – кричит он издалека. – Что это вы тут делаете?

Феникс коротко оглядывается через плечо, не переставая копать.

– Мы… э-э… где-то здесь потеряли ее кольцо, – отзывается он.

– Пф! Еще чего! – Фермер приближается широкими шагами. – Чтобы найти оброненное кольцо, никому не нужна лопата! Давайте-ка убирайтесь с моей земли!

– Мы долго здесь не задержимся, пять минут – и все, – отвечает Феникс, продолжая копать.

– Я кому сказал? – Фермер резко останавливается на границе каменного круга. – Вон с моей земли! Это частная собственность! Валите отсюда!

Он яростно смотрит мне в лицо, однако же почему-то не переступает границу круга, чтобы насильно нас отсюда вытолкать. Как будто бы уперся в невидимую стену. Взволнованная его странным поведением, я шепотом спрашиваю Феникса:

– Почему он там просто стоит и не подходит?

– Похоже, это Наблюдатель, – так же шепотом отзывается парень, и я вздрагиваю всем телом. – Не волнуйся, – продолжает тот. – Он физически не может войти в круг.

Я нервно оглядываюсь на старого фермера, который так и застрял за канавкой и яростно смотрит на меня. Словно бы медленно поднимается занавес: его глаза постепенно темнеют, превращаясь в озера тьмы.

– Феникс? – тревожно окликаю я товарища. – Ты… уверен, что он не войдет?

Он кивает, однако же принимается копать еще быстрее и сильнее. Не прерывая работы, объясняет:

– Воплощенные вроде него часто выполняют такую задачу – охранять подобные места в надежде поймать кого-то из Первопроходцев. Но в священный каменный круг Воплощенным нет доступа, это место защищено силой Света.

Фермер тем временем, похоже, потерял терпение. Развернувшись, он снова прыгает в свой «Лендровер» и хватает рацию с приборной панели.

– Думаю, он пытается связаться с Охотниками! – кричу я Фениксу. – Нам надо бежать!

– Еще немного, – задыхаясь, отзывается тот, и наконец его лопата стукается о что-то, по звуку напоминающее глиняный кувшин. Бросившись на колени, он принимается руками выбрасывать наружу пригоршни земли.

Фермер тем временем откладывает рацию, выходит из машины и вынимает из багажника нечто совсем другое. А именно – дробовик. Выхватывает из бардачка пригоршню патронов, переламывает ствол ружья и начинает его заряжать.

– Феникс! Скорее! – умоляю я, отступая задом наперед к дальней стороне круга.

Но моему защитнику сейчас важнее всего добыть наконец свой давний клад.

– Я же тебе говорил, Наблюдатель не может войти в круг, – не оборачиваясь, бросает он.

– Но у него ружье!

Феникс вскидывает голову – и видит, как фермер решительным шагом направляется к границе круга с оружием наперевес. Он прицеливается – и в этот миг Феникс наконец выхватывает глиняный кувшин из тайника, вырывает пробку и переворачивает его. На траву выпадает несколько камешков и мелких монеток.

– Черт, он пустой! – яростно кричит Феникс, а фермер разражается хохотом:

– Не хотел мешать тебе развлекаться, парень, но теперь признаюсь: твои безделушки уже забрали мои ребята. Они большие любители покопаться в земле и поиграть в кладоискателей.

Феникс в отчаянии перебирает пальцами пригоршни пустой земли.

– А еще я вас поймал, – ухмыляется фермер и, вскинув ружье с границы круга, целится мне прямо в грудь.

Я замираю, словно вросла в землю. Два дула двустволки смотрят на меня черными дырами, похожими на глаза стрелка.

Тот усмехается:

– Ха! Попасть в вас так же просто, как загарпунить рыбу, плавающую в бочке…

Феникс вскакивает и бесстрашно идет ему навстречу, прямо на дуло дробовика:

– Стой! Что ты делаешь? Ты не можешь ее застрелить. Танас этого не хочет. Он хочет не этого!

Ухмылка фермера становится еще шире:

– Нет, ее я и не собираюсь убивать. Не велено. Только если будет убегать. А вот тебя – отличненько могу…

Он переводит ствол ружья на Феникса – и в этот миг мой защитник швыряет ему в лицо горсть земли. Ружье у врага в руках выстреливает, но Феникс успевает нырнуть в сторону – и дробь ударяет в один из стоячих камней, так что от того разлетаются мелкие осколки.

– Дженна, бежим! – кричит Феникс, подхватывая рюкзак, и со всех ног несется прочь из священного круга.

Как кролик, за которым гонятся собаки, я бегу за ним, спотыкаясь, вниз по склону. У меня за спиной рычит и чертыхается фермер, временно ослепленный – земля попала ему в глаза. Феникс бежит рядом, рюкзак на бегу бьет его по спине. По полю раскатывается второй выстрел дробовика, пули свистят мимо… Но ни одна не задевает меня. Мы ныряем в лес и под укрытием деревьев слышим, как вслед нам визжат пули следующего выстрела, пролетая над головой.

19

– Ох, едва не попались! – выдыхаю я, слезая с мотоцикла и снимая шлем. Феникс гнал как сумасшедший несколько миль, при этом то и дело куда-нибудь сворачивал, чтобы убедиться, что за нами нет хвоста. Наконец мы остановились на берегу реки. Здесь совсем пусто, на лугу нет ничего, кроме цветов и высоких трав.

– Да… едва не попались, – морщась, словно от боли, Феникс слезает с сиденья, пинком ноги откидывая подножку, чтобы поставить байк. После чего он сбрасывает с плеч рюкзак – и я вижу, что тот в нескольких местах пробит мелкими дырками. Да что там рюкзак – кожаная куртка тоже тут и там продырявлена.

– Он все-таки в тебя попал, – охаю я. Теперь я наконец понимаю, что Феникс закрыл меня собой от выстрелов фермера.

Феникс бредет к реке и падает на колени у края воды. Молча смывает с рук присохшую грязь и умывается. Подойдя ближе, я вижу, что он морщится от боли.

– Сильно он тебя? – неловко спрашиваю я.

– А это ты мне скажи. – Он со стоном стягивает куртку, и я вижу, что футболка насквозь пропиталась кровью. Я зажимаю себе рот, чтобы не заорать от ужаса – крови слишком много, что же ее так много? На секунду к горлу подкатывает тошнота.

– Совсем все плохо? – Феникс замечает, как я перепугана.

Я изо всех сил стараюсь взять себя в руки и как можно спокойнее пожимаю плечами:

– Ну, так я не очень вижу, нужно снять футболку, чтобы я посмотрела.

Я осторожно помогаю ему стянуть футболку. Морщась от жалости, осматриваю раны от выстрелов – вся спина в крови и рытвинах от дроби, но куртка и рюкзак, кажется, приняли на себя большую часть удара. Синяков больше, чем открытых ран.

– Похоже, большая часть дроби вошла неглубоко, – сообщаю я.

– Все равно жутко больно, – выдыхает Феникс сквозь зубы. Он машет рукой в сторону изрешеченного рюкзака: – Там, в боковом кармане… аптечка…

Я протягиваю ему металлическую коробку с вмятиной на крышке: каким-то чудом аптечка уцелела.

– Угу, молодец. Вот ты меня и подлатаешь, – он возвращает аптечку мне.

– Я?

Он кивает. Я смотрю на аптечку, как на какой-то инопланетный артефакт, потом перевожу взгляд на его окровавленную спину.

– Может, лучше в больницу?

Феникс смотрит на меня одновременно насмешливо и с жалостью:

– К сожалению, Дженна, мы лишены этой прекрасной возможности… если, конечно, не хотим, чтобы нас арестовали.

Я неохотно открываю крышку и диким взглядом обвожу весь набор бинтов, пластырей, турникетов, антисептических салфеток, шприцев и марли.

– И что мне со всем этим делать?

– Да что обычно. Меня спасать. – Он улыбается, и его уверенность в моих медицинских способностях кажется мне настолько же обнадеживающей, насколько необоснованной.

– Но я же никогда не… – Я не договариваю, ведь и так понятно, что мне на это ответит Феникс. – Ладно, – вздыхаю я. – Как-нибудь разберемся.

Я копаюсь в аптечке, не зная, с чего начать. У нас в школе были курсы первой помощи, но ведь совсем базовые! Типа там как приклеить пластырь… что делать, если укусила оса… звоните 103 или 112. А вот как быть с огнестрельными ранениями, я что-то не очень знаю. И тут мне вспоминается Отблеск событий в бомбоубежище. Тогда я слишком психанула, чтобы обратить внимание на детали, но на мне ведь точно был белый халат. Одна за другой передо мною встают картины из той жизни, где я была санитаркой во время Второй мировой войны. Я позволяю Отблеску заполнить сознание и полностью доверяюсь интуиции. Надеваю хирургические перчатки, осторожно протираю спиртовыми салфетками спину Феникса. Нахожу пинцет, его тоже обеззараживаю с помощью салфеток. Уверенными точными движениями подцепляю и вытаскиваю дробины – Феникс каждый раз сжимает зубы, чтобы не закричать. Наконец с дробью покончено. Я промываю раны, потом накладываю повязки и клею пластыри. Отхожу в сторону и осматриваю результат работы.

– Ну что, доктор Дженна, каковы мои шансы? – ухмыляется сквозь боль Феникс.

– Ты похож на плохо упакованную посылку с почты, везде дырки и скотч! – Шутка так себе, но я смеюсь от облегчения. – Зато ты жив!

Феникс тихонько качает головой:

– Да уж, иногда я сомневаюсь, кто тут за кем присматривает все эти жизни подряд.

Я ласково ему улыбаюсь:

– Ну, мы можем по очереди приглядывать друг за другом.

Он вскидывает на меня свои прекрасные сапфировые глаза, и взгляд такой ясный, такой открытый и беззащитный, что я снова чувствую все то же странное и непреодолимое притяжение. Прежде чем напряжение станет непереносимым, я отвожу взгляд и с особой тщательностью принимаюсь наводить порядок в аптечке.

Через мгновение Феникс тоже отворачивается. Порывшись в изорванном рюкзаке, он извлекает оттуда пробитую бутылку, в которой еще осталось немного воды, и сплющенные в лепешку сэндвичи.

– Хм, это был наш обед, – мрачно говорит он.

Я вдруг понимаю, что после скудного завтрака мне ужасно хочется есть.

– Может, оно еще съедобное? – с надеждой спрашиваю я.

Феникс осторожно передает мне еду и снова лезет в рюкзак. На дне он находит запасную футболку, не пострадавшую от выстрелов. Правда, ее залило водой из пробитой бутылки, так что Феникс вешает ее сушиться на ближайшем кусте. Потом мы садимся рядом на берегу, жуем остатки сэндвичей, время от времени выковыривая из них дробь, и слушаем, как мирно плещутся волны в реке. Время от времени я украдкой поглядываю на Феникса. Конечно же, ему должно быть по-прежнему больно, но он ни разу не пожаловался, да и, кажется, вовсе не ждет благодарности за то, что пожертвовал собой, защищая меня. Именно это, а даже не Отблески, заставляет меня окончательно поверить в то, что он в самом деле Защитник моей души.

Он же правда, по-настоящему заслонил меня собой от пули. Такое мужество и такой бескорыстный героизм трогают меня невероятно…

– О чем ты так задумалась? – спрашивает Феникс.

Я моргаю, словно очнувшись от сна, и вдруг понимаю, что все это время пялилась на него.

– Э-э-э… гммм… ни о чем. – Я поспешно перевожу глаза на бутылку, которую до сих пор вертела в руках. Чтобы сделать глоток, пробоины от дроби приходится затыкать пальцами. – Просто интересно, что мы теперь будет делать.

Феникс пожимает плечами:

– Думаю, поищем другой тайник.

Струйка воды из бутылки проливается мне на джинсы.

– Может, лучше сразу добраться до Габриэля? – спрашиваю я.

– Нам нужно действенное оружие против Танаса, – объясняет Феникс. – Иначе мы перед ним беззащитны.

– Какое оружие?

Феникс в задумчивости кривит губы:

– Зависит от того, что в тайнике.

– А где нам его искать?

– Хороший вопрос. – Феникс вонзает было зубы в сэндвич, морщится, выплевывает очередную дробинку и выкидывает остатки. – Нужно порыться в памяти.

Он садится в позу лотоса, закрывает глаза и замедляет дыхание. Несколько минут стоит тишина, слышно только, как шумит река и как ветер шелестит в высокой траве. Кажется, Феникс в глубоком трансе. Сначала он полностью неподвижен, но постепенно начинает немного раскачиваться из стороны в сторону и что-то бормотать. Я наклоняюсь к нему, но все равно не могу ничего разобрать. Его голос становится глубже, кажется, что знакомый американский акцент полностью пропадает. Вдруг он выкрикивает на чистом британском английском: «Прячься!» – и, к моему ужасу, начинает биться, словно в судорогах, его сотрясает сильная дрожь. В надежде как-то его успокоить я кладу руку ему на плечо…