Текст книги "Охотники за душами (СИ)"

Автор книги: Крис Брэдфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

25

Покачиваясь на ходу, полицейский фургон направляется из Арундела в сторону Лондона. Вместе с другими задержанными я сижу в наручниках на твердой пластиковой скамье в хвосте машины. В фургоне все или пластиковое, или из крашенного серой краской металла, окна из бронированного стекла затянуты металлической сеткой – настоящая клетка на колесах. У задних дверей, отделенный от нас решеткой, с каменным лицом сидит полицейский, в руках у него электрошокер. Я уныло смотрю в окно. Сгущаются сумерки, облака на западе кажутся красно-фиолетовыми.

После всего случившегося я до сих пор не могу поверить, что арестована. Разумеется, я лишь жертва обстоятельств, но полиция обращается со мной как с преступницей, меня обвиняют в попытке ограбления, в «воспрепятствовании осуществлению правосудия» и в сопротивлении при аресте. Хоть я и знаю, что решительно ни в чем не виновата, но мне все равно стыдно, и я ничего не могу с этим поделать. Кажется, как будто я подвела родителей. Страшно представить, какие у них будут лица, когда они увидят меня в наручниках, в тюрьме…

И еще меня пугают Охотники. Дэмиен и его шайка сидят на противоположной скамье, прямо напротив меня. Руки их скованы наручниками, на глаза, как обычно, надвинуты капюшоны, головы опущены – только Дэмиен сидит прямой как палка и неотрывно смотрит на меня. Кажется, что воздух вокруг него холодный и неживой, словно тьма из его пустых глаз понемногу наполняет пространство. Рядом с ним меня немного подташнивает, такое ощущение, как будто меня медленно убивает радиация. Должно быть, страшно умирать от лучевой болезни.

– А знаешь, ты довольно красивая, – внезапно выдает он. За последние полчаса он не произнес ни слова.

Я ерзаю на скамье, безуспешно пытаясь укрыться от его волчьего взгляда. Он наклоняется ближе, я чувствую сладковатый острый запах его кожи.

– Это качество у тебя сохраняется от одной жизни к другой, – замечает он словно бы искренне. На его губах играет хитрая улыбка, и на мгновение я почти вижу, каким симпатичным парнем он мог бы быть – если бы не абсолютное зло, пронизывающее насквозь всю его душу.

– Ой, как это мило с твоей стороны, – отвечаю я со всем возможным ехидством.

Дэмиен склоняет голову набок:

– Интересно, это как-то связано со Светом в твоей душе? Даже жалко ведь будет ее уничтожать…

Прикованный рядом со мной Феникс вдруг вскидывается, словно верная сторожевая собака.

– Заткнись! – бросает он Дэмиену сквозь выбитые зубы. – Тебя давно током не било?

До этой минуты я была уверена, что он все еще не пришел в себя после побоев и транса во время жертвоприношения. Правый глаз у него заплыл и по цвету напоминает фиолетовое небо за окном, губа рассечена, и ему, очевидно, больно сидеть: похоже, во время драки на спине снова открылись раны от дроби… Но он жив! Пару часов назад я и надеяться на это не могла! Если бы один из полицейских нажал на курок мгновением позже, Феникс уже был бы мертв, смертельный обсидиановый клинок пронзил бы его сердце, а его душа была бы навеки уничтожена. К счастью, гарпун электрошокера зацепил Дэмиена за секунду до того, как он нанес удар, и высоковольтный электрический разряд полностью парализовал его мышцы.

Жаль только, что его не навсегда обездвижило током.

– О-о-о, какая прелесть. Да мы ревну-уем! – насмешливо тянет Дэмиен. Он откидывается на скамье и ухмыляется: – Ну, для тебя это всегда было щекотливой темой. Хотя, конечно, не могу тебя винить за выбор, кому такая не понравится? А вот помнишь, когда я ее…

Феникс дергается, пытается схватить Дэмиена за горло, но цепь наручников удерживает его на месте.

– А ну-ка успокоились! – рявкает полицейский.

Феникс неохотно опускает руки, но продолжает сверлить Дэмиена непримиримым взглядом. Дэмиен самоуверенно ухмыляется в ответ.

– А ты-то что веселишься? – не выдерживаю я. – Тебя, на минуточку, тоже арестовали.

– И что? – фыркает он. – Вам по-прежнему от меня не уйти, а это самое главное.

– Это ненадолго, – возражаю я. – По обвинению в терроризме тебя до конца жизни засадят в тюрьму строгого режима. И неважно, посадят ли меня тоже, тебе все равно до меня не добраться.

Дэмиен поднимает бровь:

– Да что ты, правда? Ох, Дженна, ну разве можно так доверять правоохранительным органам! Ни одна тюрьма меня не удержит. Ни одна камера не защитит тебя. Воплощенные найдутся повсюду. Ты, я думаю, помнишь инспектора Кэтрин Шоу? Так вот она входит в группу по уголовным расследованиям и, если я не ошибаюсь, во многом разделяет мою… точку зрения. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

Я нервно сглатываю. Наручники на запястьях вдруг начинают жать немного больше, чем прежде, – я понимаю, что полицейский фургон везет нас с Фениксом вовсе не в безопасное убежище… мы едем на смерть.

– Не слушай его, – говорит Феникс. – Не все кругом Воплощенные, Танас переоценивает свои возможности. Свет все еще достаточно силен, чтобы разогнать Тьму.

Дэмиен фыркает:

– Думаешь? А надолго ли? – Он презрительно усмехается, потом отворачивается от Феникса ко мне: – Готов поспорить, этот жулик наплел тебе, что он великий Защитник твоей души – единственный, кто может тебя спасти, единственный, кому можно доверять.

Я суживаю глаза, пытаясь понять, куда клонит Дэмиен.

– Однако не стоит верить всему, что он говорит, – предупреждает он.

– Ты о чем? – я не могу удержаться от вопроса.

Дэмиен с заговорщическим видом наклоняется ближе ко мне:

– Ну, скажем так, не во всех жизнях он был твоим ближайшим союзником…

– Не слушай его! – перебивает Феникс.

– А что так? – усмехается Дэмиен. – Боишься, что она узнает о тебе неприятную правду?

Я неуверенно перевожу глаза с Дэмиена на Феникса:

– Какую еще правду?

Дэмиен сморит на меня с фальшивым состраданием.

– Дженна, – говорит он с неестественной заботой, – я думаю, тебе стоит помнить: твой прекрасный Феникс не всегда защищал тебя. Иногда он…

Внезапно машину сотрясает страшный удар. Нас несет куда-то вбок, через дорогу, и прежде чем мы успеваем прийти в себя, фургон снова во что-то врезается и опрокидывается набок. Меня отбрасывает назад, я ударяюсь головой о бронированное стекло – кажется, что череп с хрустом раскалывается пополам. Голова гудит, в глазах все плывет. Пронзительный скрип кузова об асфальт заглушает наши крики, мы скользим куда-то по шоссе. Феникс инстинктивно наклоняется ближе ко мне, готовясь к новому столкновению…

К счастью, ничего не происходит. Фургон заносит в сторону, трясет, постепенно он останавливается. Двигатель с хрипением глохнет, слышится шипение сгоревшего радиатора. В воздухе тревожно пахнет бензином из пробитого бака, снова слышно, как кричат от боли и от страха застрявшие в машине пассажиры. Фургон завалился набок, и Охотники на противоположной от нас стороне теперь висят в воздухе, не в силах выпутаться из ремней безопасности.

Дэмиен без сознания, его тело обвисает на ремнях, словно сломанная марионетка. Охранявший нас полицейский тоже потерял сознание от удара. Стальная решетка между кузовом фургона и дверьми погнулась так, что теперь через нее можно выбраться на волю.

– Ты цела? – Феникс отбрасывает волосы с моего лица и внимательно осматривает ссадину на лбу.

Я все еще не пришла в себя после аварии, но все же умудряюсь кивнуть. Феникс освобождается от ремня безопасности, пробирается к решетке, протягивает сквозь нее руку и отстегивает ключи с пояса полицейского. Снимает с себя наручники, растирает затекшие запястья – они все в синяках. Потом освобождает меня. На четвереньках мы пробираемся через дыру в погнутой решетке. Вещи, которые у нас отобрали при аресте, лежат на багажной полке – теперь она оказалась у нас под ногами. Феникс быстро перебирает все в поисках кожаного мешочка и осколка обсидиана, поспешно прячет их в рюкзак. Среди разбросанных вещей я вдруг замечаю блеск зеленого лезвия.

Однако прежде, чем я успеваю сказать Фениксу о нефритовом ноже, снаружи фургона слышится грохот тяжелых ботинок и визг искореженного металла. Кто-то выламывает ручку фургона и распахивает помятую дверь. В проеме стоит плотный мужчина в джинсах и бейсболке, в руках у него лом. Феникс бесшумно достает электрошокер из кобуры полицейского и стреляет пришельцу в грудь. Тот бьется в жестокой судороге и валится на землю. Сзади я слышу щелчок – кто-то отстегивает ремень и шумно шлепается из кресла на пол. Я бросаю быстрый взгляд через плечо и вижу, что Дэмиен стоит на четвереньках и яростно трясет головой.

– Какого… – орет он, пытаясь не упасть. – Эти придурки должны были спасти нас, а не угробить!

– Бежим! – торопит меня Феникс. Он хватает меня за руку, прежде чем я успеваю подобрать нефритовый нож.

Дэмиен стремительно бросается за ножом, а мы выбираемся из фургона через заднюю дверь. Асфальт скользкий от пролитого бензина, в воздухе стоит его резкий запах. Огромный грузовик с металлическим бампером врезался в бок полицейского фургона и теперь перекрывает дорогу, в сгущающихся сумерках мигает его аварийная сигнализация. Еще двое Охотников поджидают Дэмиена и его шайку у приготовленных для побега машин. Они замечают, как мы выбираемся из машины, и бросаются нам наперерез. В фургоне слышно, как отстегивают ремни и падают на пол остальные члены шайки, так что мы еще ускоряем шаг.

Перебежав через дорогу, мы выскакиваем на поле и скрываемся между рядами высокой кукурузы.

26

Мы убегаем в ночную темноту, и я чувствую себя зайцем, которого травят собаками. Высокие стебли созревшей кукурузы хлещут меня по лицу, так что невозможно ни разглядеть ничего впереди, ни увидеть наших преследователей. Единственное, что дает понять, где наши преследователи, – это резкие команды Дэмиена, хруст кукурузных стеблей и редкие проблески ярких налобных фонарей.

В темноте я спотыкаюсь о корень и с разбега падаю навзничь на каменистую землю. Феникс разворачивается и бежит мне на помощь, как вдруг рядом с нами раздается крик:

– Они здесь!

Мы прижимаемся к земле, стараясь не дышать, и слышим, как кукуруза шелестит под ногами преследователей – все ближе и ближе. Луч фонарика проходит всего в нескольких метрах от нас. Мое сердце колотится так оглушительно, что, не сомневаюсь, подходящий все ближе Охотник слышит его стук…

Я крепко зажмуриваюсь и прижимаюсь к груди моего Защитника. Он обещал, что со мной не случится ничего плохого. И хотя в Римской империи он всего лишь раб, недавно появившийся в нашем доме, я ему верю. У него на руках я чувствую себя защищенной от всего на свете. Но все-таки опасность совсем близко. Мы прячемся в канаве, и я слышу, как приближаются шаги обутых в сандалии ног. По пшеничному полю пробегает ветерок, и стебли шелестят, словно хвост гремучей змеи.

– Раб! – выкрикивает грубый голос.

Я с ужасом узнаю голос центуриона, громилы из страшного Двенадцатого Легиона. Должно быть, сейчас он всматривается в темноту черными, похожими на отполированные куски оникса глазами. Будучи героем войны, он явился к моему отцу, сенатору Луцию Аврелию Кларусу, чтобы принести ему в дар трофеи из похода. Но Кустос, мой Защитник, предупреждал, что это была лишь уловка для того, чтобы проникнуть к нам на виллу… и убить меня!

– Сейчас же отпусти девочку! – требует центурион. – Поверь мне, раб, после того, что я с тобой сделаю, смерть на кресте покажется тебе прекрасным избавлением!

Я чувствую, что сердце Кустоса бьется быстрее – ему страшно, но он не двигается с места и только крепче обнимает меня.

– Ты не сможешь прятаться вечно, – центурион широкими шагами идет в нашу сторону. – Сотня моих людей прочесывает поле, они найдут и тебя, и малышку.

Он всего в нескольких ярдах от нас. Еще несколько шагов, и он найдет нас, и тогда…

Я моргаю, очнувшись от Отблеска, – и ровно в это мгновение между стеблями кукурузы показывается темная фигура в капюшоне. Феникс вскакивает на ноги и толкает Охотника плечом в грудь. Прежде чем он очнется, мы стрелой срываемся с места и исчезаем в колеблющемся море кукурузы.

Однако остальные Охотники уже слышали, где мы. Они сбегаются со всех сторон, пытаясь отрезать нам пути к отступлению. Крепко сжимая мою руку, Феникс тянет меня к краю поля. Сердце отчаянно колотится, в легких горит – такое чувство, словно я бегу без остановки всю жизнь. Да и все предыдущие жизни тоже, я вечно ухожу от бесконечной, не замедляющейся ни на секунду погони. Одно чудесное спасение за другим, но с каждым разом преследователи все ближе к цели, а их жертва все слабеет, все теряет силы с каждым отчаянным рывком…

Каким-то чудом мы первыми добегаем до изгороди и лихорадочно карабкаемся через нее на трассу. Мимо нас пролетают легковые машины и грузовики, яркий свет фар слепит глаза. Кто-то из водителей возмущенно сигналит, едва не сбив нас в темноте.

Феникс прикрывает глаза от света и вскидывает большой палец.

– Ты что, думаешь кого-то застопить? – Я тревожно оглядываюсь на кукурузное поле. Под покровом ночи Охотников не разглядеть, но я понимаю, что вряд ли они где-то далеко. – Кто же станет нас подвозить посреди ночи?

Но не успеваю я договорить, как перед нами на обочине тормозит грузовик. Пассажирская дверь распахивается, нам приветливо машет круглощекий водитель:

– Залезайте, ребята! – дружелюбно кричит он.

Ехать с незнакомым человеком все же спокойнее, чем уходить в темноте от погони, и мы поспешно забираемся в машину. Феникс захлопывает дверь, и грузовик двигается с места. В боковое зеркало я вижу, как Охотники выбираются на трассу. Они пытаются было бежать за машиной, но грузовик набирает скорость, и мы вскоре оставляем их позади. Последним сдается Дэмиен, с полминуты я вижу, как фары автомобилей высвечивают его фигуру, но вот и он исчезает в ночи.

Тяжело дыша, я откидываюсь на спинку кресла:

– Уфф, повезло!

– Прямо бог из машины, – шепотом отзывается Феникс.

Водитель грузовика ласково улыбается нам обоим. У него на редкость уютное лицо с заросшим щетиной двойным подбородком, и он до того крупный, что едва помещается в кресле: круглый живот заполняет пространство до самого руля. Он похож на огромного медведя гризли, но в прозрачных голубых глазах светится какой-то теплый, успокоительный огонек.

– Я Митч, – представляется он. – Ну что, ребята, куда вам?

– А куда вы, туда и мы! – весело улыбается ему Феникс.

– Точно? – переспрашивает Митч со смешком. – А то у меня тут будет завались остановок!

– А вам, случайно, не надо куда-нибудь в сторону Хэйвенбери? – с надеждой спрашиваю я.

Он чуть морщит нижнюю губу:

– Что-то я о таком не слыхал.

– Это в Костуолде.

Митч изучает свой маршрут, потом щелкает по кнопкам спутникового навигатора.

– Хм-м… вообще мне не совсем туда, но могу сделать петлю и выкинуть вас на окраине Суиндона. Только до вашего Хэйвенбери оттуда еще миль тридцать. Пойдет?

Феникс кивает:

– Ага! Спасибо, еще как пойдет!

Митч меняет маршрут в навигаторе, потом вытаскивает из маленького холодильника в ногах бутылку шотландской газировки.

– Угощайтесь! – предлагает он. – Там еще есть вода и кола, а тут на приборной панели шоколадки, если хотите. А, и лед, как раз приложить тебе к фингалу, парень.

Он бросает на Феникса взгляд из-под кустистых бровей, но не требует никаких объяснений.

– Это прекрасно, спасибо вам огромное! – Я вылавливаю несколько банок с колой и пригоршню льда. – И еще спасибо, что подобрали нас! Вы спасли нам жизнь.

– Да без проблем! – широко улыбается Митч. – У меня тоже дочка есть, не хотел бы, чтобы она вот так застряла в темноте на трассе.

Я жду с банкой колы в руках, что он начнет нас расспрашивать, захочет узнать, что мы вообще делали так поздно ночью и так далеко от города. Но вместо этого он откидывается на спинку кресла, врубает радио и встряхивает головой в такт какой-то песне из семидесятых.

Феникс чокается со мной колой, я с наслаждением отпиваю из банки.

– Вот видишь, – вполголоса говорит он, – мы все-таки не совсем одни. Мы встретили Родственную Душу.

Я было думаю, что он имеет в виду текст песни по радио, и не сразу понимаю, что речь идет о чем-то более важном.

Я поворачиваюсь к нему и тоже понижаю голос:

– Думаешь, он из Первопроходцев?

Феникс тихонько качает головой:

– Нет, он не Защитник и не Душевидец, просто добрая душа, – шепотом отвечает он. – Родственные Души по большей части понятия не имеют о своей природе, они ничего не знают о нашей битве с Воплощенными. Однако они неосознанно помогают таким, как мы. Это как… как ангелы на Земле, иногда они просто оказываются в нужное время в нужном месте.

Феникс откидывается на сиденье, прижимая лед к подбитому глазу, а я исподтишка рассматриваю Митча, нашу Родственную Душу. Он бодро напевает себе под нос, большими глотками отхлебывает газировку и с наслаждением поедает огромный шоколадный батончик – ангелов обычно представляют себе несколько иначе. Однако в моих глазах он истинный посланник небес!

27

Грузовик останавливается, и я резко просыпаюсь. Оказывается, во сне я положила голову Фениксу на плечо, а он прикрыл меня вместо одеяла своей байкерской курткой. Вчера я согрелась в теплой кабине и сама не заметила, как заснула под мягкое покачивание грузовика – да и Феникс, похоже, тоже. Он сонно мне улыбается, пока я зеваю и потягиваюсь.

– C добрым утречком, сони! – весело говорит Митч, выключая двигатель. – Наш экипаж прибыл в Суиндон, просим пассажиров приготовиться к высадке!

Сонно моргая, я выглядываю из пассажирского окошка. Митч припарковал грузовик на стоянке: я вижу маленькое кафе, как на заправке, зону для пикников, туалет, но больше тут особо ничего нету. «Зато и камер нет», – думаю я и сразу же раздраженно трясу головой – надо же, какой я стала внимательной всего за несколько дней. Просто параноик какой-то.

До встречи с Дэмиеном и Охотниками мне случалось жаловаться родителям на то, что в уборной на заправке, видите ли, грязновато, а теперь для меня главным преимуществом любого места стало отсутствие камер, и я просто счастлива любому туалету, неважно, насколько он грязный и вонючий!

Мы выбираемся из кабины и разминаем затекшие ноги. Заходим в туалет, умываемся, и Феникс покупает нам в кафе по чашке чая и бутерброду с беконом. Митч отказывается с нами позавтракать, просит прощения и объясняет, что ему нужно уложиться в расписание, но Феникс настаивает на том, чтобы хоть купить ему кофе в дорогу.

– Берегите там себя, ребята, – говорит Митч, забираясь обратно в кабину грузовика.

Мы машем ему вслед, а потом садимся за стол для пикников и уплетаем бутерброды. Обычно я завтракаю чем-то другим, но сейчас это неважно – я жутко проголодалась.

Скачки адреналина, жизнь по принципу «бей или беги», ночная беготня по полям – все это берет свое, так что меня чуть не трясет от голода. Однако горячая еда быстро возвращает меня к жизни, а чашка крепкого чая успокаивает разболтанные нервы.

Когда мы доедаем завтрак, Феникс лезет в рюкзак за дорожной картой. Он склоняется над ней, чтобы спланировать наш дальнейший маршрут.

– Так, – вслух размышляет он, – до Хэйвенбери отсюда по проселочным дорогам как минимум миль тридцать пять. Спокойным шагом идти пару дней. В принципе можно поднапрячься и пройти за день, но если ты не привыкла к большим переходам, то миль через десять сотрешь ноги до волдырей.

– А может, снова поедем стопом? – предлагаю я.

Феникс неохотно мотает головой:

– Не факт, что нам снова так повезет. Не каждый же дальнобойщик наша Родственная Душа – он может оказаться и Наблюдателем, и еще кем похуже. Лучше будем полагаться на себя.

Пока он убирает карту, я замечаю в рюкзаке черный осколок обсидиана. Мы так рисковали, чтобы добыть его в Арундельском замке, что теперь мне хотелось бы знать, для чего он нужен.

– Скажи, а что такого особенного в этом камне? Чем он поможет нам против Танаса? – спрашиваю я.

Феникс передает мне осколок.

– Обсидиан его ослабляет, – объясняет он.

– Что, это как у Супермена с криптонитом? – полушутя спрашиваю я, взвешивая клинок в руке. Камень гладкий, на удивление легкий, а края его острые, как скальпель.

– Вроде того, только криптонит действует с небольшого расстояния, а обсидиан должен оказаться внутри Танаса. Ты, может быть, помнишь, в одном из ранних Отблесков мне удалось ранить его похожим оружием. Клинок ударился о его грудную клетку, часть откололась, да так и осталась у него в груди, когда он выдернул кинжал. Танас живет с этой раной из жизни в жизнь, от воплощения к воплощению.

Я рассматриваю осколок, зачарованная его стеклянным блеском.

– Думаешь, этим можно его убить? Убить его душу?

Феникс пожимает плечами:

– Я не знаю. Рана точно ослабит его в следующей жизни. Если бы у нас был изначальный клинок, возможно, он бы и убил Танаса – но тот кинжал затерялся во времени, так что придется обойтись тем, что имеем.

Он забирает у меня обсидиановый осколок и вешает его себе на пояс, чтобы можно было достать в любой момент.

– А что еще было в тайнике? – меня мучает любопытство.

Феникс вытаскивает из рюкзака кожаный мешочек и вытряхивает его содержимое на стол. Из мешочка выпадает небольшой синий амулет на золотой цепочке и свернутый кусок пергамента. Феникс хмурится, глядя на пергамент:

– Что-то я не помню, чтоб я его туда укладывал.

Он разворачивает послание и смотрит на него с еще большим удивлением.

– Что там написано? – спрашиваю я.

– Понятия не имею, – отвечает он, протягивая мне пергамент.

На нем красными чернилами выписана какая-то невообразимая смесь из иероглифов и букв. Я тоже ничего не могу разобрать.

– Может быть, это шифр? – предполагаю я.

– Хм, ну может быть, – он продолжает хмурится. – В любом случае, раз пергамент попал в тайник, это что-то важное. Может, Габриэль сможет расшифровать. Так что не потеряй его.

Я осторожно сворачиваю пергамент и прячу его поглубже в левый карман джинсов.

Феникс тем временем берет со стола амулет.

– А это тебе, – говорит он, надевая мне через голову тонкую цепочку.

Цепочка приятно холодит шею, круглый амулет из голубого камня легко ложится у сердца.

– Чудесное украшение, – я любуюсь блеском самоцвета. Он размером примерно с циферблат часов, небесно-голубой камень в форме кольца с большим отверстием посередине пронизывают золотые прожилки. Подвеску амулета украшает что-то похожее на древнеегипетские иероглифы: птица, глаз, крест с петлей наверху.

– Это не просто украшение, – отвечает Феникс. – Это талисман. Камень Защиты, который должен уберечь тебя от Танаса.

– Как?

– Он делает ярче Свет в твоей душе и отводит его колдовство, – объясняет Феникс. – Не знаю, что значат все символы вместе, но крест с петлей – это анх, египетский символ жизни. На амулете он означает божественную защиту.

Положив ладонь на драгоценный талисман, я чувствую под пальцами едва ощутимое биение, словно трепет крыльев бабочки. Я прячу амулет под блузку, и его тяжесть на груди кажется обнадеживающе знакомой.

– Спасибо, – благодарю я Феникса. – Я думаю, мне понадобится вся возможная защита.

– Вот и давай скорее пойдем в более безопасное место, – отвечает он. Я замечаю, что он морщится, надевая на плечи рюкзак.

– Надо бы сначала перебинтовать тебе спину, – предлагаю я.

Феникс машет рукой:

– Ничего, можно потом.

– Но тебе нужно менять повязки, чтобы ты скорее поправился, – настаиваю я.

– А нам нужно поскорее убраться отсюда, – возражает он и упрямо направляется к выходу со стоянки.

Я неохотно уступаю и тороплюсь следом за ним.

На выходе я выкидываю стаканчики и упаковку от бутербродов в мусорный бак. Кто-то выбросил туда же газету, и мне бросается в глаза заголовок:

КТО ДАЛ ИМ УЙТИ?

Подростки-террористы бродят по стране!

Я вылавливаю газету из мусорки и показываю Фениксу. На первой странице снимок перевернутого полицейского фургона, ниже ряд фотографий подозреваемых. Двое из них – мы с Фениксом.

Похоже, меня считают уже не заложником, а сообщницей террористов.

Что же теперь думают родители? Страшно представить, как они волнуются. И это я еще даже не начинала думать о друзьях – Мэи, наверное, жутко психует!

– Мне нужно позвонить родителям, – говорю я Фениксу. – Объяснить им, что творится на самом деле.

– Нельзя, – возражает он. – Мы только оторвались от Дэмиена и Охотников, вряд ли у нас будет другая возможность добраться до Габриэля.

– Но, может быть, родители бы нам помогли? – неуверенно предлагаю я. – Отвезли бы в Хэйвенбери?

Феникс насмешливо смотрит на меня:

– Ну и что ты им скажешь?

– Правду, конечно! Что я спасаюсь от Охотников, которые хотят уничтожить мою душу, а ты мой Защитник, а Габриэль поможет нам… в этой битве… – Мой голос звучит все менее уверенно и под конец совсем затихает.

Стоит проговорить все вслух, и я понимаю, как абсурдно звучат мои объяснения. Кто вообще поверит в Охотников и Защитников? В Первопроходцев, Воплощенных, в память прошлых жизней? Если бы не Отблески, если бы я сама не видела, как Дэмиен обернулся чудовищем с черными глазами, я бы и сама себе не поверила.

Феникс кладет мне руку на плечо и заглядывает в глаза.

– Я понимаю, сложно это принять, но в этот раз никто не поможет нам в битве. Нас только двое – ты и я против Воплощенных.