Текст книги "Игрок (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глаза защипало от слёз, и я порадовалась, что он не видит моё лицо.
«Пробыв столько времени во тьме, ни с чем не спутаешь свет», сказал он.
Может, он и правда отыскал родственную душу. Иногда происходят странные вещи, правда? Но это меня не успокоило. После всего того, что он вытерпел, моё предательство его просто уничтожит…
Глава 33
– Теперь вот сюда, – у меня были завязаны глаза, и Дмитрий вёл меня по дому к очередному сюрпризу.
Сквозь шарф на глазах я ничего не видела, но чувствовала, что мы находимся где-то в районе кабинета.
Сегодня исполнился месяц со дня нашей свадьбы. Иногда мне казалась, что мы были вместе всегда.
Иногда – что всего один день.
Утром мы отправились на его открытой Феррари вверх по Хайвей-1. Яркое солнце, пустая дорога и сексуальные улыбки Дмитрия. Мы делали покупки в прелестном маленьком прибрежном городке, где он пытался купить мне всё. Несмотря на неловкость, которую он ощущал, находясь в толпе, он попытался продлить нашу прогулку ради моего удовольствия. Или же специально тянул время, чтобы таинственный сюрприз доставили в срок.
Он прошептал мне на ухо:
– Почти пришли.
В качестве подарка для него я заказала билеты на кинофестиваль в Лос-Анджелесе и запонки с тигриным глазом, на удачу.
И мне казалось, что мой подарок будет сильно превзойдён.
Я раздумывала, не подарить ли ему, наконец, кольцо. Весь день он с гордостью представлял меня всем в качестве своей жены. После этого к его пустому пальцу обратилось уже немало взглядов. И он это заметил.
Когда он рассказал мне о своём прошлом, я заказала ему великолепное золотое кольцо с доставкой на дом. Среди всех пребывающих свёртков эту посылку Дмитрий не заметил. Теперь кольцо хранилось вместе с моими драгоценностями.
Я влюблялась в Дмитрия, но беспокойство удерживало меня от того, чтобы подарить ему кольцо, привязав навсегда.
Помимо всего прочего, мы с мужем по-прежнему находились в патовой ситуации относительно моей семьи – равно как и его собственной.
– Готова? – спросил он.
Я слышала, что он улыбался.
– Да! Хотя необязательно всё время мне что-то дарить.
– Я же сказал, что подарю тебе весь мир. – И что освободит меня.
За этот месяц Дмитрий сексуально меня освободил. Ему требовался контроль, а я поняла, что освобождаюсь, подчиняясь…
– И кому-то же надо тратить наши деньги, раз ты это делать отказываешься, – со вздохом добавил он.
Я споткнулась, но он меня подхватил.
– Неужели ты правда это сказал? – Во время диванного шопинга я, наконец, расслабилась, погрузилась в мечты и ощутила всю мощь богатства.
Я перевела огромный денежный взнос от имени бабушки в общество ветеранов. Мой дедушка – любовь всей её жизни, был пилотом, чей самолёт разбился, когда бабушка была беременна мамой.
Я установила стипендии для молодых дизайнеров, потому что всегда хотела чего-то подобного для себя.
Я сделала щедрые переводы детским приютам, помня о Бенжи (и Дмитрии)…
– Пришли, – он начал развязывать шарф. – Но сначала я скажу то, что никогда не думал произнести: «Поздравляю с месяцем со дня свадьбы, dorogaya zhena», – он снял повязку.
Я недоверчиво моргала.
Передо мной была огромная дизайн-студия одежды с манекенами, стойками и тремя новыми швейными машинками. Одну стену занимали стеллажи для катушек, портновских метров и ножниц. Вдоль другой располагались рулоны дорогой ткани. Четвёртая стена была пустой. Там я смогу развесить эскизы!
– До этого момента… я не думала, что понимаю смысл слова «восторг», – пробормотала я. Подошла к раскройному столу, проведя пальцами по столешнице. Потом зависла у самой современной швейной машинки из виденных мною. Изучила ассортимент тканей, радугу оттенков и рисунков.
Мне хотелось исследовать абсолютно всё, но, как обычно, мой взгляд возвращался к Дмитрию. Я подбежала к нему.
– Ты самый лучший муж на свете! – о, я видела, что ему было приятно. – Никто никогда не дарил мне ничего более замечательного. – Я поднялась на цыпочки, чтобы его поцеловать. – Откуда ты знал, что купить?
– Я посоветовался с главным дизайнером в Шанель.
Я хихикнула, а потом поняла, что он серьёзен.
– Это не шутка?
– Нет, любимая. Не шутка.
– Как ты организовал всё так быстро?
– Курьерская экспресс-доставка. – Его стандартный ответ. – Покажу тебе своё любимое место здесь, – сказал он. – Тач-скрин. – Пустая стена вдруг засветилась, превратившись в десятиметровый компьютерный экран с иконками различных программ для дизайна!
По резкому взмаху его руки изображение сменилось, уступив место огромной канве.
– Вот, – он достал из кармана и вручил мне стилус. – Можешь зарисовывать и сохранять свои идеи. Отображаемая линия может быть разного размера и толщины. Здесь также можно установить тень.
Я нерешительно изобразила пару линий, а затем, осмелев, добавила базовую основу платья.
– А, чтоб меня. «Теперь мы готовим на газовой плите».
– Я… правда?
– Это образное выражение, – рассеянно ответила я, добавляя рисунку контрастности. Быстро разобравшись, как менять цвета, я принялась зарисовывать засевшую в голове идею.
Закончив основной набросок, я отступила назад, чтобы критически осмотреть эскиз, и лишь потом с беспокойством заметила, какая установилась в комнате тишина. Я повернулась к Дмитрию.
Он сидел, уперев локти в колени, жадно за мной наблюдая. И у него был стояк. Мой муж очаровательно пожал плечами, как бы говоря «ничего не могу с собой поделать».
– Ты совершенно неотразима, когда творишь.
Отложив стилус, я продефилировала к нему.
– Хочу наблюдать за тобой всякий раз, когда ты будешь работать в студии, – хрипло произнёс он. – Так что беру свои слова назад. Мое самое любимое место – этот диван.
Мой взгляд прикипел к его гордому лицу. За этот месяц он каким-то образом стал ещё красивее. Глаза блестели удовлетворением, тело готовилось меня ублажать.
И всё равно я чувствовала грусть. Дмитрий Севастьянов был слишком чутким, слишком внимательным и умным, и сексуальным и заботливым. Он был слишком…
Идеальным.
Этот подарок оказался последней каплей. Вся эта жизнь переполнила чашу.
Перед этим я позвонила Кэрин из туалета в прибрежной сувенирной лавке, словив, похоже, паническую атаку.
– Я едва могу дышать.
– Собираешься ему признаться?
– Разве я могу так рисковать? – Я бы ни за что ей не рассказала, что было у него в прошлом, так что вряд ли сестра поймёт, как сильно моё предательство ранит Дмитрия. – Что будет, если я его потеряю?
– Справишься с этим и станешь жить дальше, – сказала она отсутствующим тоном.
Бедная моя сестра.
– Может, ты ему так дорога, что он сможет тебя простить.
– Сможет всех нас простить. – Я по-прежнему понятия не имела, кто вызвал Бретта ко мне домой, чтобы заставить Дмитрия ревновать.
– Милая, месяц прошёл. Надо что-то решать.
Она была права. Телефонные разговоры с моей шайкой были чем-то вроде пластыря на незаживающей ране в груди. Слышать, как смеётся Кэш…
И пока я дожидалась разрешения этой дилеммы, дни продолжали ускользать…
– Вика? – Дмитрий стоял, глядя на меня в упор, явно пытаясь разгадать мои мысли.
Я подняла на него взгляд. Не хотела бы я любить того, кто в конечном счёте причинит мне боль – или пострадает от меня; однако же сейчас я сама находилась в полушаге от того, чтобы по уши влюбиться в Дмитрия.
И снова мне казалось, что я задыхаюсь. В страхе, на нервах я могла представить любой вариант развития событий, кроме одного: мы с Дмитрием будем жить долго и счастливо.
С судьбой нельзя смухлевать.
Взыграл инстинкт самосохранения: если он меня бросит, мне конец, стану жалким подобием самой себя, бесконечно вспоминая то, что когда-то имела.
Я отступила на шаг – аферистка во мне почуяла самую большую ловушку из всех – и пробормотала:
– Я… э-э-э, мне надо позвонить.
– Ты снова это делаешь. Чем больше я пытаюсь тебя порадовать, тем сильнее ты отдаляешься. Объясни. Мне. Почему.
Мне был нужен всего лишь короткий перерыв. Я заставила себя развернуться и пойти к двери.
Что-то надо решать.
Я почти уже вышла в коридор, когда он развернул меня, схватив за руку. Подняв голову, я увидела его яростное лицо, бешеные глаза.
– Ты никуда не пойдёшь.
– Всего на минутку…
– Чёрт возьми, я не могу тебя понять! Если не считать тех случаев, когда я тебя ублажаю. – Он сжал в кулаке край моего платья. – Вот тогда ты позволяешь мне видеть всё. – С воплем он сорвал с меня одежду. Я сглотнула, потрясённая внезапной мощью эмоций – его и моих. – Вот тогда ты ничего не скрываешь!
– Дмитрий, погоди!
На пол к платью отправились лифчик и трусики.
Я вскрикнула, когда он подхватил меня на руки, прижав горячие ладони к попке. Бурлящие в нём эмоции, должно быть, меня напугали; ноги обхватили его талию, руки оплели шею, его рубашка царапнула напряженные соски.
Когда он рывком расстегнул ремень и стянул брюки вниз, моя киска уже стала влажной.
– Женщина, ты сводишь меня с ума. – Он насаживал меня на член, вздрагивая с каждым проталкиваемым сантиметром. – Боже, Виктория!
Я застонала, принимая его.
Прижав к стене, он яростно меня целовал. Но его бёдра не двигались.
Не прерывая поцелуй, он стянул с себя рубашку. Его обнажённая грудь скользила по моей коже, язык двигался так, словно трахал мой рот. Но он по-прежнему не сделал ни одного толчка.
Как он вообще справляется с этим первобытным инстинктом? Его член во мне, но он всё равно сдерживается, заставляя меня умирать от желания.
Он явно делал это намеренно.
Прервав поцелуй, он провёл губами по моей шее.
– Ты отстраняешься от меня, – хрипло произнёс он мне на ухо. – Не надо.
– Я не…
– Не лги мне! – Он наклонился облизать мою грудь, прикусив соски своими белоснежными зубами, всосав их между безжалостных губ.
Пока он неистово мучил мою грудь, я могла лишь цепляться за его плечи и умолять, чтобы он не останавливался.
Дмитрий сжал меня, сильно ущипнув соски.
Я вскрикнула, отчаянно желая, чтобы он, наконец, начал двигаться во мне.
– Ты мне нужен! Пожалуйста.
Он выпрямился. Его кожу покрывал пот, собираясь капельками над верхней губой. Стала влажной и моя прижатая к нему кожа на внутренней стороне бёдер.
– Смотри, какие отметины я оставил на твоей груди.
Я посмотрела вниз. При виде засосов, покрывающих всю кожу вокруг сосков, я смогла лишь беспомощно поёрзать на его члене.
– Нет! – Он оторвал меня от стены и шлёпнул по попке. – Почувствуй, что значит хотеть большего.
– А-а-а! – ожог от шлепка чуть не довёл меня до пика.
Его руки оплелись вокруг меня, жёстко сжимая в объятьях.
– Я одержим тобой, – сказал он так, как другой мужчина мог сказать «я люблю тебя». – Почувствуй то же самое ко мне! Желай меня так, как желаешь свой следующий вздох! – Я наклонилась поцеловать его в шею, ощутить вкус капелек пота, но он отдёрнул голову и прохрипел, – не думай ни о ком, кроме меня…
– Дмитрий, пожалуйста! – Я чувствовала его пульсацию внутри себя! И забарабанила пятками по его ягодицам.
– Ты принадлежишь только мне. – Он прикусил кожу на шее, и моя киска затрепетала. – Я тоже хочу принадлежать только тебе!
Несмотря на бурю эмоций (или как раз благодаря ей), я была на грани оргазма, напряжение внутри сконцентрировалось.
– Почему ты не отдала мне это чёртово кольцо?
Потому что эта сказка должна закончиться.
– Почему?
Запустив пальцы в его волосы, я вынудила его посмотреть мне в глаза. На языке уже вертелось «Что бы я ни сделала – всё будет неправильно, потому что я влюбляюсь в тебя!» Но я не смогла этого произнести.
Он понял, что я опять сдерживаю себя. Пальцы вонзились в мои ягодицы, глаза стали ещё безумнее.
– Блядь, да ответь же мне что-нибудь!
Когда я смогла лишь всхлипнуть в ответ, он вдруг резко вышел из меня, продолжая удерживать меня на весу над членом.
Я ахнула.
– Не-е-ет! Верни обратно – пожалуйста!
В его голосе слышалась угроза:
– Что, пусто внутри? Холодно? – Он выглядел безумным. – Так не должно быть, правда? Ведь желаемое так близко, просто протяни руку.
Я автоматически выгнулась к нему.
– Дмитрий? – Я не могла думать!
– Ты так близко ко мне, Вика, но вне досягаемости. А ради этого я готов убить… – Он снова вонзил в меня свой член.
– А, боже! – Моя голова откинулась назад.
Его бёдра резко качнулись вперёд. И ещё раз. И ещё. Глубже. Он наказывал меня, его мышцы бугрились.
– Дай мне хоть немного себя!
Моя грудь скользила по его твёрдому торсу. Киска напряглась, готовясь к оргазму. Мучительное удовольствие и давление нарастали. Я вскрикнула, задыхаясь:
– Дмитрий! Это слишком… слишком сильно.
Меня пугало то, что творилось с моим телом.
Меня пугало то, что творилось с моим сердцем.
Он вошёл в меня со всей силы.
– Дай мне что-нибудь! Ради всего святого, что угодно!
Правда вырвалась наружу:
– Я боюсь!
Изумление. Он сбавил бешеный темп и теперь входил в меня медленно. Он понимал, что в своём ответе я подразумевала сразу многое.
– Пусть всё идёт своим чередом, moya zhena. Я всегда смогу о тебе позаботиться. – Он тоже подразумевал многое. – Ты согласна?
Я тяжело дышала.
– Мне этого хотелось бы. Я-я пытаюсь.
Он кивнул. Сжав губы, стиснув челюсти, он вновь увеличил ритм. Он заполнял меня до предела, входя с каждым разом всё сильнее, беспощаднее.
– Отпусти, любимая, – прохрипел он мне на ухо. – Я тебя держу.
Оргазм накрыл меня силой ударной волны.
– Дмитрий! – запрокинув голову, закричала я.
Это болезненное давление нашло, наконец, выход, выдавливая из моих лёгких этот крик.
Мысли исчезли. Я парила; я молила. Смутно помнила, как он говорил, что я его навсегда. Что он будет бороться за место в раю. И со мной он кончит с такой силой, что струя спермы будет ощущаться новым толчком.
Я всё ещё продолжала кончать, когда его член запульсировал внутри.
Спина Дмитрия выгнулась, мощное тело содрогнулось от наслаждения. Одновременно с мучительным криком он выстрелил горячей струёй сильно и глубоко – словно новый толчок.
***
Приняв душ и завернувшись в халат, я вышла из ванной. На улице туман сметался с земли порывами ветра, начинался дождь.
Дмитрий, одетый в джинсы, сидел на краю кровати, уронив голову на руки. Точно так же он сидел в нашу брачную ночь, думая, что не сможет заняться со мной сексом.
– Я… я сделал тебе больно? – Голос у него был несчастный. – Эти следы на коже…
Ещё в ванной, всего лишь проведя по отметкам пальцами, я вновь завелась. Сев рядом, я дотронулась ладонью до его спины.
– Ты плечи свои видел, здоровяк? – К одной из царапин я прижалась губами. – Я отлично поточила коготки.
Он усмехнулся через силу.
– Ты не способен сделать мне больно, – уверенно заявила я.
– Но я и не способен полностью тебя удовлетворить. – Он поднял на меня полное страдания лицо. – У меня нет в этом опыта. Скажи, как сделать тебя счастливой. Если этому можно научиться, я научусь.
И я вдруг поняла, что этот момент я не забуду до конца жизни.
Он любит меня.
Я больше не могла назвать это одержимостью. Или безумием. За прошедшие четыре недели он действительно влюбился.
– Ты идеальный, Дмитрий. Я и мой багаж – вот в чём проблема.
Он отодвинулся с гримасой на лице.
– Идеальный? После того, что я тебе рассказал?
– Тем более после этого. Ты потратил много сил, чтобы преодолеть последствия травмирующих событий в прошлом. И одержал победу. Ты значишь гораздо больше, чем твоё прошлое.
Благоговение вспыхнуло в его глазах. И помоги мне госпожа Удача, я была близка к тому, чтобы ответить ему тем же.
– Тогда почему ты продолжаешь отдаляться? Почти ничего о себе не рассказываешь. Скучаешь по своей семье, но не хочешь их навестить. Нервничаешь после каждого моего подарка, хотя знаешь, сколько у нас денег. Вика, чего ты боишься?
Открою ему часть правды.
– Меня воспитали так, что если что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, то так оно и есть на самом деле. И я ужасно суеверна. Если сложить всё вместе, то я просто дожидаюсь, когда же упадёт второй ботинок.
За окном сверкнула молния, словно подчёркивая мои слова. Я настороженно за ней проследила, прежде чем вновь перевести взгляд на Дмитрия.
– Я не понимаю.
– Всё слишком хорошо. У меня никого не было, а теперь вдруг появился мужчина, восхищающий меня каждую секунду. Я была официанткой под угрозой выселения, а теперь у меня всё это. – Я обвела рукой пространство вокруг. – Это словно пытаться дотянуться до звёзд, а я так никогда не делаю.
Мало-помалу он начал расслабляться.
– Почему?
– Потому что придётся отвести глаза от дороги и отпустить руль. Прямой путь к ДТП. – Дождь усилился, лило по всему побережью.
Он придвинулся ближе, в глазах появилась надежда.
– Как мы можем справиться с твоим суеверием?
– Это словно сказка, а все сказки заканчиваются…
– Почему все сказки должны заканчиваться?
Не риторический вопрос. Он хочет, чтобы я объяснила?
– Не знаю, почему. Но так всегда было раньше.
– Ты сказала, что сам я значу больше, чем прошлое. Почему твоя сказка не может быть чем-то большим, чем те, которые закончились?
На это я не знала ответа.
– Дмитрий, а если я недостаточно хороша для тебя?
Он опешил.
– Я объяснил, что ты для меня значишь. Как действуешь на меня морально и физически. Эмоционально.
– Но это не моя заслуга, а твоя. А ещё многолетней терапии и упорства в желании улучшить собственную жизнь, что ты и делаешь по сей день. Все предпринятые тобой перемены помогли преодолеть диссоциативное расстройство. – Он не стал с этим спорить, хотя я видела, что он не согласен. – И теперь, когда ты способен оставаться в сознании, может быть, ты захочешь найти себе кого-нибудь ещё. Вроде Люсии или Натали.
Кого-нибудь, кто не прогнил насквозь от бесконечных секретов.
Он моргнул.
– Я не совсем тебя понимаю.
– Они богатые и интеллигентные. Одна другой краше.
Он распрямил плечи.
– Ты богатая, талантливая, умная и невероятно красивая. Ты настоящий мастер дизайна.
Да уж, только афёр, а не дизайна. Другой социальный слой.
– Я далёк от идеала, – продолжал настаивать Дмитрий.
Вздохнув, я грустно улыбнулась.
– Не с моей точки зрения, здоровяк.
Он прищурился.
– Я считаю, что готов рассказать тебе больше о своём прошлом. Раньше я не был до конца откровенен. – Угроза в его голосе словно предупреждала: меня ждёт нечто ужасное.
– Ты мне лгал? – Нет, я бы почувствовала.
– Я ни разу тебе не солгал. Но здесь замешан другой человек. Я храню его секрет вот уже двадцать три года, не рассказывая никому, кроме членов моей семьи. Сейчас я открою его тебе.
Он определённо разжёг моё любопытство.
– Ладно. Этот секрет я унесу с собой в могилу.
Кивок.
– Я говорил, что Орлов умер. Это правда. Но на самом деле он был убит.
За окном снова сверкнула молния.
Я сохраняла нейтральное выражение лица.
– Кто его убил?
– Мой брат и я.
Глава 34
Пока я пыталась оправиться от такой новости, мысли в голове сменяли друг друга. Орлов умер, когда Дмитрию было где-то девять лет, Максим мог едва считаться подростком. Что мне ответить?
Я выбрала нейтральное:
– Ты расскажешь, что произошло?
Дмитрий провёл рукой по волосам.
– После того, как Орлов избил и запер в подвале моего брата, увиденная жестокость ещё более усилила моё диссоциативное расстройство; изоляция с Орловым наедине подействовали на меня так, что я практически не приходил в себя. Несколько месяцев Максим был заперт в темноте, страдая, виня себя за невозможность меня защитить. Однажды вечером, в лютый мороз, я, наконец, очнулся. Может, меня разбудили завывания ветра за окном. А может поведение глумливого ублюдка: он знал, что Максим скоро умрёт.
Орлов спланировал убийство невинного ребёнка. Представляю, в каком ужасе находился Максим.
– Я понимал, что должен как-то спасти брата. Когда я попытался вытащить ключ из кармана Орлова, он проснулся, но я был готов. Перед этим я принёс с улицы лопату. И со всей силы ударил ею Орлова. Потом освободил Максима и мы… мы душили Орлова до тех пор, пока он не испустил дух, – сказал Дмитрий, и его взгляд заметался по моему лицу в попытках хоть что-то прочесть.
Мне захотелось его встряхнуть:
– И ты чувствуешь за это вину? Тащишь эту ношу? Сбрось её немедленно!
Он сглотнул.
– Я не знал, как ты отреагируешь.
Я тщательно подобрала слова.
– Психопат вынудил вас с Максимом защищаться. Вы невероятно храбрые.
Он вновь заговорил, словно я чего-то не поняла:
– Я помог убить человека. И случись подобная ситуация снова, я поступил бы точно так же.
– Думаешь, я бы сделала меньше, если бы могла спасти Бенжи от перенесённого им ужаса? Те люди до сих пор на свободе, Дмитрий. А мы с этим знанием живём. Вы с Максимом сделали так, чтобы в будущем монстр-убийца не мог преследовать других детей, хотя никто не знает, какие вы герои, – я обхватила ладонями его лицо.
Так же, как в нашу первую ночь, он прильнул к моим ладоням.
– Герои?
– Если бы кто-нибудь не позволил Орлову избрать тебя своей жертвой, как бы ты назвал этого человека?
Он отклонился.
– Я никогда не думал об этом в таком ключе.
– Для меня всё кристально ясно. Спасибо, что доверился мне.
Он внезапно нахмурился.
– И всё? – Плечи и мышцы шеи напряглись, он был разочарован.
– Если ты рассказал об этом, чтобы предстать передо мной не в лучшем свете, то добился прямо противоположного результата.
Он раздражённо вскочил на ноги.
– У меня есть и другие тайны. Моя семья связана с преступностью.
Повтори-ка?
– Ты говоришь, что твоя семья нарушает закон?
– После смерти Ковалёва Алекс стал вором в законе – могущественным человеком в преступном мире.
Отец Натали был связан с организованной преступностью? А её муж Алекс – связан до сих пор?
– Чем он занимается?
Оружие, наркотики, проституция? Всё сразу?
– Ничем. Он – бывший вышибала, которому платили за обеспечение защиты. Максим также был связан с мафией по политическим каналам.
Невероятно.
– А ты?
– Я пользовался влиянием Алекса и его связями.
– Чтобы разобраться с чрезвычайными бизнес-проблемами, – вспомнила я. – В чём они заключались?
Казалось, Дмитрий обдумывал свой ответ.
– Я больше ничего тебе не расскажу, пока ты не начнёшь делиться собственными секретами.
Как мы могли, исследуя подноготную Севастьяновых, не встретить даже намёка на нечто подобное?
– Разве об этом не должно быть упоминаний в интернете?
– Эту информацию я удерживал под жёстким контролем. За последний год я потратил немало денег, чтобы скрыть наше прошлое.
Я нахмурилась.
– А почему ты сейчас мне об этом рассказываешь?
– Потому что ты должна понять, что я несовершенен. И что доверяю тебе, в том числе секреты моей семьи. Что, в отличие от сложившегося образа в твоей голове, я могу быть таким же понимающим, как и ты.
Дмитрий и его семья нарушали закон. Разве таких людей смутят пара-тройка (а то и три десятка) аферистов?
Впервые за много недель я почувствовала надежду. Дмитрий рисковал жизнью ради спасения Максима, и Максим сделал то же самое ради него. Они пошли на всё, чтобы выжить. Если я смогу объяснить, как отчаянно мне нужно было обезопасить родителей, Дмитрий наверняка меня простит.
Если любит…
Он поделился своей историей; он заслужил право узнать мою. Я признаюсь во всём, пойду ва-банк, но лишь в том случае, если он поймёт, что я выбрала его своей жертвой лишь ради спасения семьи.
– Дмитрий, ты знаешь, что ради своей семьи я готова на всё.
Он сел рядом.
– Конечно.
– Думаю, ты им очень понравишься. Хочешь поехать на несколько дней в Лас-Вегас и познакомиться с ними? Можем отправиться в пятницу. – Пусть у них будет пара дней на подготовку.
Пожалуйста-пожалуйста, госпожа Удача, пусть он меня простит.
Этот его взгляд… может, этого будет достаточно.
– Да, Вика, – хрипло произнёс он. – Я бы очень этого хотел.
