Текст книги "Игрок (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 7
Умывшись, одевшись и заново подколов волосы, я оглядела себя в зеркале. За исключением пылающих щёк, никаких явных свидетельств произошедшего видно не было. Но я всё ещё ощущала последствия сорванного джек-пота из оргазмов – и выпитых рюмок.
Чтобы успокоиться, я глубоко вдохнула, повесила сумочку на плечо и открыла дверь.
Дмитрий стоял прямо за ней. Из-под упавшей на лоб пряди чёрных волос он смотрел на меня в упор.
Мой двоюродный брат уже пытался описать этот взгляд, и теперь я поняла, почему ему было так сложно. В выражении лица Севастьянова читалась отчасти тоска, отчасти – мрачное собственничество, решительное, как и всё, что касалось русского. – Это было слишком? Я хочу, чтобы рядом со мной ты чувствовала себя комфортно.
– Я лишь слегка… переполнена впечатлениями. И собираюсь по-тихому уйти. – Я действительно не хотела сейчас раскланиваться и прощаться.
– Понимаю. Я сейчас тебя провожу. – Выудив из кармана телефон, он принялся строчить смски ещё быстрее Пита. – Можем выйти через дверь в конце коридора.
Пару минут спустя мы уже были внизу, у парадного выхода, где перед нами остановился блестящий лимузин «Мерседес».
Эта часть подъездной дороги находилась внутри границ «Каледон», чтобы варвары, типа моей семьи, не могли пробраться внутрь.
Непримечательный тёмноволосый охранник открыл передо мной дверь, спросив адрес. Когда я ответила, Дмитрий помог мне сесть. И сам уселся рядом.
Я моргнула. – Думала, ты собирался лишь меня проводить. – Господи Боже, это будет самая длинная пятнадцатиминутная поездка.
В ответ он усадил меня к себе на колени – словно сидеть рядом ему было недостаточно. Да уж, презрение плейбоя.
Тепло его тела и запах вновь разожгли во мне огонь. Попка всё ещё ныла. На щеках выступил румянец. – Ты всё время усаживаешь меня на колени.
– Разве нельзя? – Это был не риторический вопрос. Ему действительно было любопытно.
Я не нашлась, что ответить, и просто вздохнула.
Он понизил голос: – Мне сложно… читать людей. То, что я сделал – это было слишком?
– Что именно?
– Ты злишься, что я на тебя кончил?
Я вытаращила глаза. Ладненько, поговорим о сексе. Я заставила себя думать о работе. Надо подогревать в нём желание, одновременно строя из себя хорошую девочку.
– Мне понравилось чувствовать на себе твою сперму. В тот момент я подумала, что в следующий раз она попадёт ко мне рот.
Он вздохнул, приоткрыв рот. – Виктория…
– Но мы знакомы всего несколько часов. И я боюсь, что у тебя сложилось обо мне неверное впечатление. Обычно я так себя не веду. Никогда. В двадцать четыре года у меня было лишь трое парней, и все эти отношения были ванильными.
Мне нравилось спортивное телосложение моего бывшего, и с ним я даже испытывала оргазм больше чем в половине случаев. Но, да, секс с Бреттом был весьма уныл.
– Что-то ещё причиняет тебе дискомфорт? – спросил Дмитрий.
– Ну, я не уверена насчёт порки. И… БДСМ. – Я предпочитала простые вещи. Из увиденного в интернете выходило, что в БДСМ всё крутится вокруг декораций, костюмов и власти. А уж этого мне было достаточно во время наших афер.
Сложная работа, сложная подготовка.
– Но ведь из-за этого ты испытала такой мощный оргазм, разве нет? Мы сразу остановимся, если в будущем это перестанет с тобой работать. – Он что, думает, мы будем долго встречаться?
– Ты бы хотел меня связать? – Что меня ожидает в будущем?
– Да. Я хочу контролировать скорость того, что будет между нами происходить.
– Когда ты вообще всем этим заинтересовался? – Неужели у меня на лбу написано «отшлёпай меня»? И поэтому Дмитрий предпочёл меня Кэрин? Я вдруг почувствовала себя неуютно.
– Год назад. У моих братьев есть эти склонности. Идею мне подал Максим.
– А Люсия и Натали эти склонности разделяют?
– С гордостью.
Кандидат наук и богатая наследница? Невероятно. – Ты поэтому сделал пирсинг?
– Полагаю, эти вещи связаны.
– И что, одним прекрасным утром ты вдруг подумал: «А не проколоть ли мне член?» – Может, ради любовницы?
Он пожал плечами. – Какое-то время я над этим раздумывал. Мне хотелось не быть похожим на себя прежнего, и я решил, что так ощущения будут… другими.
Не быть похожим на себя. А раньше что было не так?
– Пирсинг я сделал несколько месяцев назад. – Он помолчал. – Ты не против?
– Скорее всего, этой ночью я увижу твой член во сне.
– Я могу остаться и проследить, чтобы это случилось. – Ох, как же он умел очаровывать.
Дмитрий был одной сплошной загадкой. Временами казалось, что общение ему в тягость – все эти паузы перед репликами, взгляды в сторону делали его похожим на молчаливого Алекса. Но, в то же самое время, Дмитрий мог вдруг перемениться и быть таким же милым, как Максим.
– Почему у тебя было так мало мужчин? – спросил он.
– Я не намеревалась беречь свою добродетель, господин.
Уголок его рта почти приподнялся. Микро-улыбка. – Так почему?
Выпитая текила заставила меня раскрыть свои суперспособности. – Я всегда могу узнать две вещи. Когда кто-нибудь врёт мне прямо в лицо, и когда кто-нибудь меня предаёт. Это как звук гвоздя по школьной доске. Так было всегда. – Полезный навык. – В школе парни, с которыми я тусовалась, на что только не шли, чтобы добиться своего. В такие моменты меня будто окатывало ведром холодной воды
Я помнила все их уловки.
Мои родители уехали – но только на выходные. (Долго тусоваться не сможем!)
Если ты на это не согласишься, может, я найду ту, которая согласится. (Действуй сейчас или поезд уйдёт!)
Нам не надо идти до конца, я только кончик всуну. (Получите-распишитесь! Деньги не возвращаются!)
Дмитрий заправил мне за ухо прядь волос. – Я никогда не буду тебе лгать. Будет, рано или поздно. Они все так делают. Но мне плевать, потому что это моя игра.
– Когда ты возвращается в Россию?
– Зависит от разных причин. Здесь есть одна возможность, которую мне бы хотелось подробно изучить. – Он говорил так, будто этой возможностью была я.
Неужели он уже на крючке? Если так, значит, пора стать неуловимой. Вперёд-назад, вправо-влево. – Возможно, завтра мне придётся работать.
– Зачем?
– Тебе не знакома концепция работы?
– Я знаю, что это такое. Более десяти лет я посвящал себя лабораторным исследованиям по семнадцать часов в день семь дней в неделю.
– Правда? – В заметках Пита была сказано, что Дмитрий обладал двумя высокоприбыльными техническими патентами.
Он кивнул. – Я уже наработал на всю жизнь. Буквально. Я подсчитал.
– Тогда о чём ты спрашиваешь?
– Ты работаешь с какой-то целью? Копишь на что-то?
– О. Ну, я бы не отказалась сменить свой «ИзАвБэ». Это прозвище моего древнего пикапа. – Потому что терпеть эту рухлядь можно было лишь за то, что она доставляла меня из пункта А в пункт Б. Оставив Бретта, я одновременно оставила и машину, за которую он платил. – Судя по звуку мотора, я почти уверена, что пикап пытается мне сказать «брось меня, спасайся сама»
Уголок рта у Дмитрия вновь приподнялся. Я ни разу не видела его полную улыбку, но даже от такой «микро-улыбки» сердце замирало.
– Машина – это всё, что тебе нужно?
Неужели он уже готов к большим подаркам? Да я просто ас по части дойки! Для пятого пункта длинного розыгрыша – «разогрева» – было ещё рановато – но он такой восприимчивый… – Меня должны скоро выселить. – Так что подари мне коня – и полцарства в придачу!
– Мы не допустим, чтобы тебя выселили, moy ángel.
Лучше всего растянуть пятый этап на несколько свиданий, так что, сделав нужные намёки, я сменила тему. – Что ты имел в виду, когда сказал, что с трудом читаешь других?
– К этому у меня нет никаких способностей. У меня нет проблем ни с математикой, ни с другими научными дисциплинами, но люди постоянно меня обманывают.
Это признание меня растрогало. Любые признаки уязвимости делали этого неправдоподобного мужчину более понятным – в конце концов, он тоже смертный, однако не стоит всем рассказывать такие вещи, иначе его просто обдерут, как липку.
Кто-то вроде меня. Укол вины был похож на удар исподтишка. – Как ты понимаешь, кому можно верить?
Его глаза померкли. – В конце концов, это всегда выясняется, правда?
Ух ты, стало быть, не только я знаю, что такое обманутое доверие. И этот человек до сих пор страдает от последствий.
Такой поступок совершил кто-то из бывших друзей? Или родственников? Или любимая девушка?
При мысли о том, что над ним могла поглумиться какая-то женщина, я почувствовала такую ревность, что мне стало даже как-то не по себе. Нельзя испытывать к нему никаких чувств.
Что он будет делать, если узнает, кто я на самом деле? Рано или поздно их служба безопасности что-нибудь раскопает.
А я уже сейчас предавала Дмитрия. – Звучит так, будто тебе в жизни уже ставили подножки.
Он смотрел в окно. – Довольно рано в жизни.
– Человек, с которым у тебя были отношения?
Он пожал плечами.
На нас словно пелена опустилась. – Дмитрий? – К его щеке я прижала ладонь, отчего его веки сразу отяжелели.
Он прильнул к моей руке, и у меня сердце сжалось. Ему действительно нужен был этот жест поддержки.
До меня вдруг дошло. Ему не просто поставили в жизни подножку, его жестоко предали. Внезапно я ощутила желание защитить этого человека, и это чувство застало меня врасплох. Раньше я испытывала подобное только к членам своей семьи.
«До самой смерти» – такой у нас был девиз, потому что наша преданность друг к другу длилась вечно.
Дмитрий явно заново переживал какую-то боль из прошлого, а я хотела, чтобы он оставался со мной здесь и сейчас. – Ну, ладно, здоровяк. – Костяшками пальцев я провела по его напряжённой линии подбородка. – Готов узнать, как я получила своё прозвище?
Его глаза зажглись интересом. – Да. Потому что никакого смысла в нём нет. – Этот человек явно любил, чтобы всё вокруг имело смысл.
– В детстве меня просто завораживали пороки. Погремушки над колыбелькой вызывали у меня только слёзы, зато звук тасуемой колоды и щёлканье игральных фишек успокаивали. Я смеялась и хлопала в ладоши, если при мне открывали шампанское. И набрасывалась на других детей с поцелуями. На всех и каждого. – Я улыбнулась. – Такой я была непостоянной.
– Я могу слушать, как ты говоришь о себе так долго, как… – Он осёкся. – Неисчислимое количество времени.
Такой комплимент заставил меня улыбнуться. Настоящий компьютерщик.
– Я хочу продолжить то, что у нас сейчас, Виктория. Имей в виду. Я получу это.
Я что, кажусь ему настолько доступной? Или он мыслит, как типичный мужчина в Вегасе?
– Люди много чего придумывают про официанток, Дмитрий. Я не продаюсь, знаешь ли.
– Я знаю. Иначе уже купил бы тебя.
Я усмехнулась, полагая, что он шутит, но он лишь внимательно на меня смотрел. Слишком внимательно! Я решила ему подыграть. – Чтобы бы ты сделал, если бы я принадлежала тебе? – Я ласково погладила его подбородок. – Побрился бы?
Он покачал головой. – Я бы освободил тебя, Виктория. А потом бы купил для тебя весь этот чёртов мир.
Моя улыбка померкла, уступив место чутью афериста. – Дмитрий, ты… сумасшедший?
Его грудь не двигалась, поскольку он затаил дыхание. Не сводя с меня глаз, он медленно кивнул.
Да уж, у этой семейки были свои секреты. Интересно, насколько он сумасшедший? Миллиардер-эксцентрик? Или «я собираю коллекцию трофеев из женских ушей»?
Нет, чутьё мне подсказывало, что он не из тех мужчин, которые обижают женщин, если не принимать во внимание порку. Но я спросила на всякий случай: – Ты причинял кому-нибудь боль?
Он выдохнул, и этот тёплый воздух коснулся моего уха. – Только не женщинам и не тем, кто слабее меня.
Не лжёт. Я подозревала, что проблемы Дмитрия внутреннего характера; ему причинили боль, и я не знала, что сказать.
Положив ладонь на затылок, он притянул меня ближе, так что наши лбы соприкоснулись. На всём белом свете вдруг остались только мы вдвоём. – У меня нет шансов? – хрипло спросил он.
В реальной жизни? Да. Сегодня бы я всё закончила. Когда моя семья вынуждена выживать, у меня просто не остаётся времени на несчастных мужчин. Чёрт, да на любых мужчин.
– Я удивлена, что ты признался.
– Я никогда не буду тебе лгать. А ты задала очень конкретный вопрос.
Обдумывая его признание, я вспомнила ту последнюю ночь с Бреттом – когда застала его голым на нашей кровати вместе со стриптизёршей, внутри которой находились его пальцы.
Я прекрасно знала, что все мужики – кобели, но почему-то ослабила оборону в отношении огромного славного футбольного тренера.
И сейчас, глядя на русского, я поняла, каковы мои предпочтения. Не отводя взгляд, я сказала правду: – Я предпочту честного безумца разумному лжецу.
Он прижал меня к себе так сильно, что я подумала, не останутся ли потом синяки, но мне не хотелось, чтобы он меня отпускал…
Глава 8
– Расскажи, что произошло! – прокричала Кэрин из моей спальни прежде, чем я успела закрыть за собой дверь.
Слышал ли это Дмитрий? Он проводил меня до двери, взял мой ключ и открыл замок. Его прощальный поцелуй был коротким, но нежным. – До завтра, – сказал он.
Я посмотрела в «глазок». Дмитрий, нахмурившись, стоял у порога. Он не скрывал, что хотел бы оказаться внутри, но в квартире повсюду лежал на виду реквизит аферистов: парики, машинка для изготовления документов и прочая бутафория. Кроме того, я должна быть неуловимой.
Наконец, с явной неохотой, он направился к лимузину.
Прижавшись спиной к двери, я выдохнула, впервые за вечер переводя дух.
Всё ещё чувствуя опьянение, я свернула в сторону спальни, пересекая крошечную гостиную, которая служила мне швейной мастерской. Мама научила нас с Кэрин шить, поскольку часто в работе требовалось выглядеть с иголочки, а дизайнерская одежда съедала бы всю прибыль.
Проходя мимо манекенов, вешалок с одеждой и моей видавшей виды старенькой «Зингер», я попыталась вспомнить, когда в последний раз всем этим пользовалась.
Кэрин, Пит и Бенжи расположились на огромной кровати и листали учебники, оставшиеся после моего непродолжительного обучения в школе дизайна.
– Что вы здесь делаете? – Тусить в моей жалкой однокомнатной квартире? У меня практически не было мебели, отсутствовали любые элементы декора и телевизор. Вдоль стен выстроились коробки с постерами музыкальных групп восьмидесятых и знаковыми цитатами из фильмов, но они так и оставались нераспакованными с того момента, как я съехала от Бретта в прошлом году.
Я планировала разыграть трюк с фальшивой травмой в доме с более приличными квартирами, но пока так и не собралась. Кэрин сидела у спинки кровати и широко улыбалась.
– Мы едва тебя дождались, чтобы узнать подробности!
На ней были шорты и рваная майка с надписью: «Это была я. Я выпустила собак.» Футболку ей подарила наша бабушка, поэтому, из любви к ней, Кэрин носила её всё время.
Мой розовый мобильник тоже был подарком от бабушки, поэтому я его обожала, хотя ненавидела розовый цвет. Это уж не говоря о том, что фраза «позвонить по розовому телефону» была синонимом мастурбации. Я утешала себя тем, что мой подарок был всё же лучше, чем одеяло-халат, который она подарила Питу или хоббитские носки Бенжи.
– Срань господня, сестрёнка. – Карие глаза Бенжи светились. – Всего один день – а какая разница!
Увидев сегодня моего брата, вы бы никогда не подумали, сколько страданий он перенёс в детстве, обитая на улицах. Он вырос невероятно горячим, высоким и крепким мужчиной, людей в нём привлекала его скрытая сила.
Восемнадцать лет назад, будучи семилетним беспризорником, он попытался надуть моего отца. Тощий пацанёнок с огромными глазами управлялся с картами так же ловко, как я, и почти не помнил, как оказался в Штатах. Он называл себя Бенжи, потому что, вероятно, родился где-то в индийской области Бенгалии.
Отец разглядел в нём потенциал. Не сумев отыскать его родителей, он привёл Бенжи домой и мы приняли его в семью.
– Ты действительно подцепила миллиардера? – спросил он.
Я икнула и расплылась в улыбке.
– Но ты же не спала с этим русским? – спросил Пит. Казалось, он со страхом ждал моего ответа.
Я рубанула ладонью воздух.
– Секс – nyet.
Все обменялись взглядами облегчения.
Ключи и сумочку я бросила на стол. В секретном отделении перекатились часы Люсии.
– Но мы пообжимались.
Усевшись на раскладной стул, я принялась снимать туфли, морщась от боли в ступнях.
– Рассказывай, дорогуша! – воскликнула Кэрин. – Какой он?
– Он… он… – я пыталась сформулировать. – С ним всё… – я сдалась. – Мне надо в душ.
Стоя под слабым напором воды в душе я всё пыталась подобрать правильное определение. Как же описать Дмитрия Севастьянова?
Как только, укутавшись в халат, я вернулась, то сразу же услышала от Бенжи: – Ну и?
Я запрыгнула на свободный уголок кровати.
– Дмитрий притягательный, завораживающий и… неординарный.
Кэрин изучала моё лицо.
– Значит, розыгрыш не будет таким уж неприятным. Все просто все себя, Вайс. Я даже перед боссом похвасталась, какая у меня крутая младшая сестрёнка. – Я не сомневалась, что она так и сделала, Кэрин была совершенно независтлива.
– Пит сказал, что он ещё ни разу не видел, чтобы клиент так реагировал.
Тот хихикнул.
– Сначала я говорю Вайс, чтобы она попрактиковалась в женских штучках, а буквально пятнадцать минут спустя русский с огромным стояком прижимает её к стене и стонет ей в рот.
Я покраснела.
– Удивительно, как это ты успел рассмотреть всё в подробностях.
– Некоторые… гигантские подробности нельзя не заметить.
Кэрин рассмеялась. – Ученик превзошёл учителя! Я перепробовала буквально всё, чтобы привлечь его внимание, даже такой вульгарный трюк, как перевёрнутый поднос.
Она опрокинула поднос, уставленный пластиковыми стаканчиками со льдом, что позволило ей прорву времени ползать в мини-юбке и на четвереньках, охотясь за каждым кубиком.
Мысль о том, что моя сестра проделывала это перед Дмитрием…. Меня обуяла ревность. Снова.
– Начни с самого начала и расскажи нам всё, – предложил Бенжи.
Я так и сделала, потому что это была моя первая секс-афера, и мне хотелось знать их мнение. Но я постаралась избежать лишних деталей каждого оргазма и обнаружила, что опускаю подробности, делающие Дмитрия более… эксцентричным.
Закончила я со словами:
– Он проводил меня до двери, держась крайне обходительно, что ужасно сбивало с толку после всего, что случилось раньше.
– Он тебя отшлёпал? – Пит поднял брови. – Не знал, что этим можно кончить. Каламбур.
– Ага. – Попка всё ещё горела. Мне намекнули, каким может быть секс Севастьянова. Крышесносящим. Порочным. Непостижимым.
Пит щёлкнул пальцами.
– Сейчас, когда я думаю об этом, то вспоминаю шуточки и намёки на БДСМ, которыми обменивались Севастьяновы.
Просто Натали и Люсия совершенно не производили подобного впечатления.
– Тебе понравилось? – спросила Кэрин. – Я думаю, что это в твоём вкусе.
– Это не моё, – ответила я, хотя во время порки успела кончить.
Кэрин склонила голову набок.
– Хорошо, что тебе недолго придётся мириться с его наклонностями.
Потому что для его обработки оставалось не так много времени.
Однажды меня спросили, испытываю ли я чувство вины, облапошивая людей. Неа. За развлечения надо платить. Будете вести себя хорошо – и никогда не узнаете о существовании нашей семьи. Мы выбирали тех, кто никогда бы не заявил о мошенничестве в полицию, потому что у них и самих было рыльце в пушку.
Так чем же Дмитрий меня заслужил? Тем, что он слегка спятил – и был очень уязвим? Я вспомнила, как он приник к моей ладони. В жизни его уже предавали и воспоминания об этом были ещё свежи.
Возможно, первоначальный порыв Пита не связываться с этой семьей был верным.
– Я думала насчёт завтра, – сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь. – Насчёт конгрессмена.
Деньги от шантажа этого человека могли бы стать самой большой прибылью нашей семьи. Такие поступления среди мошенников считались чем-то вроде регулярной ренты и даже ценились, если клиент платил прилично.
Конгрессмен мог метить на президентский пост. В будущей кампании мы желали ему всего самого хорошего.
К сожалению, всю прибыль от этого ублюдка Кэрин придётся отдать в счёт нашего долга.
Её светлые брови сошлись на переносице. – А что насчёт него?
Бенжи тоже оживился. Он отвечал за техническую сторону. Прозвище «Всевидящее Око» он заработал, профессионально обращаясь с видеотехникой.
– Моя чёрная полоса вроде бы закончилась. – Встав, я постучала по столу, потом уселась обратно. – Если я начну заманивать парней, а ты нагреешь конгрессмена, может… может нам не надо будет брать Дмитрия в оборот.
– Что? – хором воскликнули все трое.
Я теребила пояс на своём халате. – Мы наскребём вполне достаточно, если у мамы с папой получится мухлёж с предметами искусства. И Найджела можно снова зацепить. Плюс часы, которые я стянула. – У чрезвычайно милой девушки. Если уж я чувствовала себя дерьмово даже по такому мелкому поводу, что же со мной будет, если я начну играть с чувствами Дмитрия.
– Он тебе нравится, – ошарашено протянула Кэрин.
– Или я просто помню о наших собственных правилах? Праведники денег не приносят. У нас есть кодекс, не забыла? – За всю жизнь мы его ни разу не нарушили. – Чем русский заслужил финансовую потерю и новую боль? Мы целимся в уязвимость, а не в уязвимых.
Бенжи почесал голову.
– И почему ты считаешь, что умный и привлекательный миллиардер со склонностью к БДСМ уязвим?
– Чутьё мошенника.
– Он просто ещё не успел тебе продемонстрировать свою тёмную сторону, – уверенность Кэрин раздражала. – Дай лишь время. Грехи всегда всплывают на поверхность. Гарантирую, что он из тех девяносто семи процентов.
Как отец её ребёнка?
Она была права. Уж я-то должна была знать. Могла бы всё понять после всей лжи и супер-ублюдков, которых я встречала на работе. Чёрт возьми, да лучшим примером был мой собственный бывший.
– В любом случае, решение принято, – вздохнула Кэрин. – Дмитрий может быть невинен, как свежевыпавший снег, и всё равно придётся им заняться. Зайка, представь, что будет в противном случае.
Три месяца назад мы развели на целый миллион (наш самый большой куш) пару иностранцев, торговавших наркотиками. Мы потратили огромное количество времени на подготовку, но ни одна из проверок не показала, что женщина считалась неприкосновенной. Любимой дочкой наркобарона. Вместо немедленной расправы он позволил нам вернуть ему все деньги, записав на наш счёт ещё шесть миллионов компенсации.
Полтора из них собрала Кэрин при помощи своих женатиков. Мошеннические сделки родителей в сфере искусства могли принести нам ещё пятьсот тысяч. Я добавила двести пятьдесят. И у нас было меньше трёх недель, чтобы собрать остаток.
Если не справимся… Наркобарон особенно любил огненные ожерелья: руки и грудь жертвы обматывались пропитанной бензином верёвкой, которая затем поджигалась. Он угрожал проделать такое с разводящим аферы – с моим отцом.
– Вайс, это вопрос жизни и смерти. Придётся нарушить кодекс, – произнёс Пит.
Добросердечный отец был оплотом нашей семьи и звался Джентльмен Джо – не только потому, что работал со сливками общества, но и за свою добрую улыбку и мягкий для мошенника нрав.
Мама с папой были просто какими-то сиамскими близнецами. Если что-то случится с отцом, я потеряю обоих.
Единственной альтернативой был побег. Существовала лишь одна проблема: на воскресные семейные ужины у нас собиралось слишком много народу.
Сможет ли каждый наш родственник податься в бега? А если кто-то захочет остаться?
До самой смерти.
– Ты прав. Когда завтра русский мне позвонит, я сделаю то, что должна.
