Текст книги "Игрок (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Глава 23
Словно в тумане, я набросила на себя халат, и махровая ткань коснулась чувствительных сосков. Дмитрий оставил меня возбуждённой, несмотря на замешательство.
Я свернулась калачиком на кровати. Что делать дальше? Первым делом я хотела позвонить сестре, но ситуация была слишком личной, рассказать секрет Дмитрия казалось предательством.
Но разве я уже его не предавала?
Из другой комнаты загрохотала русская речь. Я очень надеялась, что он кому-то звонит, а не снова говорит сам с собой. Учитывая паузы в разговоре, так оно и было.
Что с ним случилось? Какова причина его травмы? Я никогда не встречала того, кто совершал попытку самоубийства. Был ли это его случай?
Я опустила взгляд на кольцо, и почувствовала выступившие слёзы. В глазах Дмитрия была такая надежда, как-то связанная с сексом со мной. Он старался и планировал, но, видимо, этого было недостаточно.
Надежды Дмитрия пошли прахом, и это меня убивало.
Над Тихим океаном ударила молния. Забравшись под одеяло, я стала дожидаться грозы. Конечно, вскоре начался дождь. Потом – ливень.
Время шло…
На ночном столике были часы. Только девять вечера? Снаружи по-прежнему бушевала гроза. Дмитрий по-прежнему бушевал по телефону.
Я проанализировала известную мне информацию. Он был готов физически, но не готов морально. Он знал, что могут возникнуть сложности, значит, это случалось и раньше. В моменты наслаждения его разум уплывал.
Однажды Бенжи признался нам с Кэрин, что раньше во время секса он диссоциировал (распадался). Изучив информацию об этом, я узнала, что жертвы сексуального насилия могут впадать во время секса в отстранённое состояние, а после ничего об этом не помнить.
Бенжи насиловали на улицах. Оставшись в Индии сиротой, он попал в лапы безжалостных людей, зарабатывающих на усыновлении. Довольно скоро после того, как он оказался в Неваде, компанию закрыли, бросив всех детей на произвол судьбы. Бенжи оказался совершенно беззащитен. Когда мы только-только забрали его к себе, я услышала, как меня обсуждали родители.
– Никогда не видел, чтобы Вайс кого-то так защищала, – сказала мама.
– Потому что ещё никто не нуждался так сильно в её – и нашей – защите, – согласился отец.
Но я так и не смогла ему помочь.
Смогу ли я помочь Дмитрию?
Говоря о том, что его разум уплывает, он имел в виду диссоциацию? Его насиловали?
Он потерял родителей в детстве. Возможно, в отдалённом северном уголке России он с братьями попал в неприятности. Кто знает, что там случилось двадцать пять лет назад?
Это бы объяснило его настойчивое желание всё контролировать. И ещё Дмитрий сказал, что его доверие было предано очень рано.
Я посмотрела в его сторону. Отец был прав. Брачные аферы могут казаться настоящими, и сейчас мне хотелось убить любого, кто мог обидеть моего «мужа».
Когда голос Дмитрия смолк, я села в кровати. Он вернётся ко мне или мне стоит пойти к нему?
Он появился через некоторое время, гораздо спокойнее, чем раньше, но по-прежнему чем-то мучимый. Высохшие волосы были взъерошены – как это отличалось от его обычного идеального внешнего вида, но мне казалось, что теперь он стал ещё более неотразим. Сегодня вечером он определённо был смертным.
Что мне сказать? Решила начать с «привет».
Он кивнул. Потом неуверенно произнёс:
– Ты, должно быть, сбита с толку моим поведением. Должно быть, нервничаешь.
Он будто кого-то цитировал. Это слова Максима? Его собеседник, по крайней мере, оказался разумным.
Я подтянула колени к груди.
– Да.
– Я не хотел тебя пугать. Мы начнём всё сначала. – Он стянул с меня одеяло. – Сними халат.
Что? Он собирался заняться сексом, ничего не объяснив? Я уже собиралась возразить, что нам нужно поговорить, но он расстегнул и снял джинсы. Я резко выдохнула.
Дмитрию определённо не разговоры были нужны.
Он сел на край кровати и протянул ко мне руку, погладив по щеке тыльной стороной пальцев.
– Когда я буду внутри, то хочу, чтобы ты на меня смотрела.
Я встретила его горящий взгляд. Как будто у меня получится отвести глаза.
Он лёг рядом, накинув одеяло на нас обоих. Когда он потянул меня к себе, его руки дрожали.
Так мы и лежали, а наши головы покоились на одной подушке. Он придвинулся ещё ближе, и головка члена прошлась по моему животу.
Я вздрогнула, почувствовав на коже влагу. Я разрешала ему меня соблазнить. Я хотела этого. Несмотря на путаницу в голове, моё тело его хотело.
Он прижался своим лбом к моему.
– Ради обладания тобой я рискну всем. – Он склонился надо мной, обхватил ладонями лицо, его губы нашли мои. Подушечки больших пальцев гладили мои щёки, словно любой ласки ему было мало.
Я зарылась пальцами в его густые волосы. Его язык проник в мой рот, и это ощущение было сродни удару молнии снаружи.
Он гладил мой язык своим, и вот уже они переплетались вместе. Глубоко. Разделяя одно дыхание на двоих.
О, Господи Боже, что за поцелуй. Я поняла, что нужна ему, он ясно давал это понять. Раньше он кидал на меня взгляды утопающего.
А теперь этот поцелуй.
Который просто перевернул всё с ног на голову.
Хотелось его всего обнять и отдавать, отдавать, отдавать.
Одна рука опустилась на мою промежность. Обнаружив, как сильно я его жажду, он застонал, не отрываясь от моих губ.
Широкая головка коснулась входа. Это действительно происходит? Я чувствовала, как обжигает металл его пирсинга.
Дмитрий прервал поцелуй, чтобы взглянуть мне в глаза.
– Ты готова, moya zhena? – Он водил головкой вверх и вниз, распределяя влагу. Снова и снова он это делал, словно готовясь пересечь черту, но всё ещё сомневаясь.
Каждый раз, чувствуя прикосновение головки, я подавалась бёдрами навстречу. Меня трясло от возбуждения, пальцы вцепились в его плечи. Взгляд скользнул по обручальному кольцу, и меня накрыло ощущение дежавю, словно это кольцо и раньше украшало мой палец – и останется там навсегда. Я посмотрела Дмитрию в глаза.
– Я готова.
Его челюсти были крепко сжаты, взгляд тёмных янтарных глаз уже предъявлял на меня права так, как намеревалось сделать тело. Проталкивая головку внутрь, он смотрел на меня неотрывно. Твёрдый член заставлял мою плоть поддаваться.
Он слегка качнул бёдрами, заставив меня вскрикнуть.
Как же хорошо…
Из его груди вырвался низкий стон, на коже выступили капельки пота. Он входил всё глубже, заполняя меня, делая своей.
Меняя.
После этого я уже не смогу быть прежней. Даже в бушующем урагане эмоций я это понимала.
Как только он оказался глубоко во мне, мы оба замерли.
– Rai, – прохрипел он.
– Да, рай, – выдохнула я.
– Разве можно хотеть покинуть рай?
Когда разум уплывает?
– Продолжай на меня смотреть, Вика. Боже, твоё тело такое… скоро мы это узнаем. Он уложил меня на спину, расположившись между ног. Надо мной нависло его мощное тело.
Я нарушила его приказ после первого же настоящего толчка, потому что мои глаза закатились.
– О, Боже. – Уцепившись за его плечи, я просто таяла.
– Я должен смотреть в твои прекрасные глаза.
Я встретила его взгляд, пытаясь совладать с дыханием.
– Дмитрий, – это была моя мольба о продолжении.
Отведя бёдра назад, он снова медленно на меня накатился.
– Теперь ты моя. – Его голос хрипел. – Безвозвратно.
Моя спина выгнулась, соски скользнули по его влажной груди.
Со следующим толчком он что-то выкрикнул по-русски.
Мои ногти вонзились в его кожу.
– По-английски, малыш. Я хочу знать…
– Я знал, что это ты, – произнёс он с полубезумным выражением лица. Положив ладонь на бедро, он потёр большим пальцем клитор.
От этой дополнительной стимуляции я всхлипнула.
– Я знал, что ты будешь моей женой. Я одержим тобой, Виктория. И всегда буду.
Сейчас я поняла. Он был любовником моей мечты, доставляющим наслаждение своим безупречным телом. Наверное, я тоже стала им одержима. Руки опустились вниз, чтобы ухватить его задницу.
Не отпуская клитор, он толкнулся сильнее. И ещё раз.
– Чтобы обладать тобой, я бы сделал всё что угодно! Помни об этом.
Я каждый раз думала, что дальше уже некуда, но он делал новый толчок с такой силой, что я удивлённо вскрикивала.
Меня завораживал этот дикий взгляд и то, как под пальцами двигалась его задница.
Ухватив меня под коленями, он начал резко двигаться между моих раскинутых бёдер. Капельки пота с его лба падали на мою подпрыгивающую грудь.
– Твоё тело сводит меня с ума. – От его толчков у меня дыхание перехватывало.
Голова каталась из стороны в сторону.
– О, боже! – Ноги я переплела за его спиной, чтобы оказаться к нему как можно ближе.
– Отдайся мне. – Он приподнял меня, обхватив ладонью затылок. – Отдайся полностью! – Он говорил, что всегда будет желать большего, что получит это от меня. А сейчас он требовал, чтобы я отдалась ему.
Этой жизни.
Он требовал этого своим гипнотическим взглядом. Несокрушимой хваткой на моём теле.
– Дмитрий! – Я противилась удовольствию, желая, чтобы это никогда не заканчивалось. – Я уже близко… уже близко!
– Ты носишь моё кольцо. – Толчок. – И всегда будешь носить. Ты моя жена. Скажи это. – Толчок.
Всё глубже подпадая под его гипноз, я сказала:
– Я твоя жена.
Он скрипнул зубами.
– Ещё раз!
– Я твоя жена!
Он заставлял повторять эти слова снова и снова, пока я не стала безконтрольно бормотать их сама.
Он прошептал мне на ухо:
– Это всегда будешь только ты. И больше никто.
Из моей груди вырвался внезапный крик. Я кончала, и не только от физических ощущений, но и от эмоций. Пальцы вцепились в его тело, ногти впились в плоть.
– Я чувствую тебя, чувствую, как ты кончаешь!
Извиваясь под ним, я чувствовала, как наслаждение охватывает каждую клеточку тела. В этот невероятный момент я была его.
Связана с ним, как ни с кем другим.
Я едва-едва успела вернуться к реальности, когда он приказал:
– Скрести руки на груди.
Ничего не спрашивая, я подчинилась.
Он схватил меня за запястья, и я оказалась в ловушке из собственных рук. И не могла пошевелиться, даже если бы захотела. Бондаж – без ремней и цепей. Всего лишь мужчина, получающий удовольствие.
Как только я оказалась в нужной позиции, Дмитрий Севастьянов начал меня… трахать.
Своим массивным телом он врезался между бёдер, держась за меня для равновесия. Вколачивал в меня член от кончика до самого основания, шлёпая по моей киске.
Так глубоко я ещё ни разу не чувствовала, он словно лишал меня девственности.
– Что ты со мной делаешь?
Он, похоже, цеплялся за остатки самоконтроля.
– Трахаю – свою – жену.
– А-а-а! – с криком я достигла оргазма. Толчки стали сильнее. Я снова кончила.
Он просто начисто стирал мой разум, вводя в забвение. Внутри осталась лишь одна мысль: я – его.
Перекрикивая шлепки наших тел, он выдавил:
– М-м! Я сейчас кончу! Оно того стоило…
Его тело замерло. Из груди вырвался гортанный вопль.
Наши взгляды встретились. Он был в агонии. Не уверена, что он вообще дышал.
А потом он начал кончать и извергать семя.
С первым же залпом он тяжело глотнул воздуха. Его бёдра неконтролируемо дёргались, член пульсировал, он бешено заорал:
– ВИКТОРИЯ!
Он яростно в меня погружался, крики совпадали с каждым новым толчком семени. Разрядка всё длилась и длилась… до тех пор, пока моё тело не опустошило его.
С его губ сорвался последний стон. По телу прошла дрожь.
– Моя, – в забытьи прохрипел он. А потом упал на меня сверху.
Какое-то время мы лежали, пытаясь выровнять дыхание. Моё сердце гулко колотилось, его бухало в ответ.
– Тебе не больно? – спросил он.
– Неа. – Больно? Да я парила. – Это был больше, чем просто секс. – Мой голос звучал изумлённо.
Он приподнялся на вытянутых руках. С отяжелевшими веками он выглядел таким же одурманенным, какой чувствовала себя я.
– По-прежнему здесь.
У меня грудь стянуло, когда из уголка его глаза сбежала слеза.
– Малыш?
– Ты. – Его горло дёргалось, словно он пытался взять эмоции под контроль. – Ты не знаешь, что сделала.
Я занервничала.
– Что?
– Всё.
Я пыталась справиться с замешательством, когда его губы растянулись, обнажая белоснежные зубы на фоне загорелой кожи. Первая настоящая улыбка.
Я резко втянула воздух. Его глаза были цвета расплавленного золота, а выглядел он… торжествующе. Словно мы вместе выиграли самый важный на свете приз.
Этот гипнотический взгляд.
– Лучше?
– Лучше просто не бывает. Абсолютно противоположно тому, что было раньше. – Подо мной дёрнулся его член, уже начиная твердеть. Торжествующий вид растворился, потемнел. – А значит, я должен многое наверстать, жена…
Глава 24
Меня разбудил барабанящий по стеклу дождь. Спросонья я не сразу поняла, где нахожусь.
– Дмитрий? – Его нигде не было видно. На часах рядом с кроватью светились цифры: без четверти четыре утра.
Перед этим он брал меня бессчётное число раз, пока я просто не вырубилась в его объятьях, хотя он по-прежнему оставался во мне.
Чувствуя себя неуютно, я поднялась и накинула халат. Не найдя его нигде на втором этаже, я спустилась вниз.
Из кухни я увидела среди открытого всем ветрам поля тёмную фигуру. Вокруг сверкали молнии.
Дмитрий?
Полуодетый, он стоял на краю утёса. Что он там делает под таким ливнем? Я кинулась к стеклянной двери.
Я так и не спросила его про шрам на руке. Были ли у него суицидальные наклонности? Или, может быть, они есть до сих пор?
Сердце защемило, я распахнула дверь и выскочила под дождь, приставив ладонь козырьком, чтобы прикрыть глаза.
Мысль о том, что я могу его потерять…
Снаружи завывал ветер, огромные волны разбивались о камни. От каждого такого удара земля под ногами вибрировала. Грохотал гром.
Он находился слишком близко к краю; ноги были мокрыми от брызг. Он стоял, одетый лишь в джинсы, с голой грудью. Голова была запрокинута назад, руки широко раскинуты, дождь лил прямо по лицу.
Я не верила своим глазам, пытаясь сморгнуть капли воды.
Он… улыбался.
– Дмитрий!
Он поднял голову, повернулся и протянул мне руку.
Несмотря на страх высоты, я её приняла. Прокричала сквозь ветер:
– Что ты здесь делаешь?
– Это славная гроза, любимая.
Я прижала ладонь к его горячей груди.
– Ты не холодный, но дрожишь. Почему ты дрожишь?
– Не знаю, как описать… – Его акцент стал заметнее. – Я чувствую… чувствую… так много всего. И всё это мне в новинку. – Это капли дождя бежали по его лицу или слёзы? – Я всё думаю о слове «дезинтеграция». Как о причине разъединения. На протяжении тридцати двух лет я был одним целым, а теперь стал кем-то другим.
– Я не понимаю, что это значит.
Он прижал меня к себе и вновь запрокинул голову, наслаждаясь штормом.
– С меня словно заживо сняли кожу. Я полностью обнажён.
– Звучит кошмарно.
Наклонив голову, он посмотрел мне в глаза. Ресницы были в капельках воды, к щекам прилипли пряди волос.
– Это чистота. Я начинаю новую жизнь.
Что это – бред сумасшедшего? Или он обнажает передо мной душу? Почему я никак не могла понять смысл его слов?
– Я хочу тебя понять. Помоги мне!
– Я планировал эту ночь, я к ней готовился. Но всё-таки подсознательно опасался, что прошлое победит – раньше всегда так было. Но сейчас у меня жена и ответственность. Секс больше не сконцентрирован на мне, он для нас обоих. Меня больше волнует твоё удовольствие, нежели своё собственное. Если я ненадолго уплыву, ты, скорее всего, об этом даже не узнаешь. А если не смогу вернуться, о тебе позаботятся.
Не сможет вернуться? В смысле, потеряет связь с реальностью навсегда?
– Я перестал сопротивляться. – Своими большими ладонями он накрыл мои плечи. – Впервые в жизни я… всё отпустил. Моя борьба окончена. Ты придала мне храбрости. Я перестал сковывать разум, сказав себе «пусть кровоточит до охуения». – Он сильнее сжал руки. – Но этого не случилось, Виктория. Раны затянулись и зажили.
Когда прямо перед нами разбилась огромная волна, он обвил рукой мою талию и повёл обратно.
– Ты поверила в меня, а я поверил в нас. – Подушечкой большого пальца он провёл по моей нижней губе. – Moya zhena, моя прекрасная жена. Мы сможем начать.
И потом этот мужчина, мой муж, меня поцеловал.
И я ощутила на губах остатки его слёз.
Глава 25
Засыпать мы начали перед рассветом. После катарсиса под дождём Дмитрий отвёл меня в дом и мы вновь занимались любовью.
Теперь же моя голова покоилась на его груди, я слушала его сердцебиение, а он гладил мои волосы. Можно было выпытать у него все ответы, но интуиция подсказывала, что сейчас нужно просто разделить с ним эти мирные предрассветные часы – не копаясь в прошлом.
Он словно прочёл мои мысли:
– Со временем я расскажу тебе обо всём.
– Знаю, что расскажешь.
Он вёл себя сегодня безумно? Да. Но пока я решила с этим смириться и позволить ему задать темп.
– Но у тебя есть догадка.
Я кивнула, не поднимая головы.
– Если под словом «уплывать» ты имеешь в виду «диссоциацию», то есть.
Он напрягся, а потом, казалось, заставил себя снова расслабиться.
– Da.
Его действительно насиловали. Сердце сжалось.
– Может, есть что-то, чего мне не следует делать? Не хочу ненароком тебя обидеть или напомнить о неприятном.
– Ты никак не навредишь. Просто… просто не уходи.
Какой же сложный, интригующий мужчина.
Временами властный и доминирующий, а временами – такой уязвимый.
Дмитрия Севастьянова я знала всего четыре дня. И, как он сказал, между свадьбой и супружеством была большая разница. Я согласилась лишь на первое.
Смогла бы я согласиться и на второе, будь у меня побольше времени?
За прошедшие сутки я пришла к пяти выводам.
Первое: Никакой другой мужчина не привлечёт и не удовлетворит меня так, как это делает Дмитрий..
Второе: Его прошлое лишь усиливало мои чувства – ведь он так старался изменить свою жизнь к лучшему. И, несмотря ни на что, по-прежнему лелеял надежду.
Третье: Даже если одержимость Дмитрия мной была усилена его психическим нездоровьем, было вполне вероятно, что он действительно сможет меня полюбить.
Четвёртое: Он отчаянно нуждался в заботе.
Пятое: Даже при всём желании за ночь моя тревога не пройдёт.
Помолчав, я сказала:
– Когда проснёшься, я буду рядом. – Выспавшись, я смогу справиться с растущими во мне чувствами: нежностью, благодарностью, желанием защитить и чувством вины.
– Этого достаточно. Пока. – Он гладил мои волосы, пока я не задремала. – Вика? – Его дыхание стало глубоким и ровным. Он тоже почти засыпал. – Спасибо.
– За что?
– Быть твоим мужем – честь для меня. – Он уже спал.
Прекрасный, запутавшийся мужчина.
Во сне, словно не желая отпускать, он зажал в кулаке кончики моих волос.
Глава 26
– Виктория? – крик Дмитрия донёсся с лестничной площадки перед спальней. Наверное, проснулся и не нашёл меня рядом.
Я сразу откликнулась:
– На кухне! – Несколько часов напролёт я наблюдала, как он спит, но потом голод заставил меня спуститься.
Хотя с готовкой у меня было не очень, я всё-таки решила подать ему завтрак в постель. К счастью, все блюда в холодильнике были промаркированы инструкциями по разогреву и подаче.
Занимаясь едой, я поделилась с Кэрин новостями.
Вайс: Строго между нами. Я сделала кое-что ужасное.
Эта фраза означала, что я слишком сблизилась с объектом, слишком раскрылась.
КВ: Насколько всё плохо?
Вайс: пытаюсь приготовить и подать ему завтрак в постель.
КВ: КТО ТЫ ТАКАЯ???
Вайс: И, словно дура, смотрела, как он спит.
Я не стала его будить, решив, что ему стоит отдохнуть. На расслабленном красивом лице не осталось и следа ни той агонии от прерванного секса – ни утренней эйфории на утёсе.
КВ: Я так понимаю, «консумация» прошла успешно. Что теперь думаешь делать?
Вспомнив события прошедшей ночи и заново пытаясь справиться с чувствами, я решила, что до звёзд мне всё равно не достать.
Но, может, удастся подобраться поближе и не остаться внакладе?
Вайс: Хочу посмотреть, к чему это приведёт.
КВ: Значит, единственный выход – кольцо. Я приеду за ним самое позднее через 9 дней.
Потому что Элу нужно время, чтобы обратить его в деньги.
Когда Дмитрий примчался на кухню, на нём были лишь серые боксеры. Его взгляд был немного диким, а сам он мог едва перевести дух.
– Вика?
– Я долго лежала рядом, но потом всё-таки решила разбудить тебя при помощи еды. Смотри, – я указала на поднос, – я даже поставила в вазу цветочек, хотя, наверное, эта срезанная орхидея стоит, как самолёт.
– Ты… топлес. – Он сглотнул.
На мне были только кружевные чёрные стринги.
– Да, а что? – Я потрясла плечами, довольная, что его брови сразу же сдвинулись.
– Пощадите, – сказал он. – Теперь я уверен, что всё ещё сплю. – Неужели он проснулся только для того, чтобы решить, что всё вокруг сон?
Я – да.
Он подошёл ближе – всклокоченные волосы и полуприкрытые глаза.
– Ты всегда завтракаешь в таком виде?
– Ну, понимаешь, мой муж приказал мне не прикрывать это.
Он улыбнулся. Во весь рот!
– Похоже, твой муж совсем неглуп.
У меня дыхание перехватило.
– Так и есть. Он компьютерный гений. – Я потянулась вперёд. – Хотела сама тебя разбудить, только не могла выбрать, как: минетом, завтраком или щекоткой.
– На будущее: из трёх вариантов я предпочту два. А один в особенности.
Я надула губы.
– И что, я выбрала единственно неверный?
– Зависит от того, что на завтрак. – Подхватив меня на руки, он понёс меня к кухонному столу. – На первое у меня будешь ты…
***
Завтрак, вторая попытка.
Все разогретые блюда еда к этому времени бы давно остыли. Хорошо, что еды было предостаточно.
– Умираю с голоду, – сообщила я, когда мы вернулись к вопросу завтрака.
– Знаю, сам никогда не был так голоден, – Дмитрий потёр ладонью живот, и моё внимание сразу же переключилось на крепкий пресс и эту спускавшуюся вниз тёмную дорожку из волос.
Пришлось отвести взгляд, чтобы сконцентрироваться на еде. Где-то тут были круассаны? Я вновь включила духовку.
– Ты любишь готовить? – спросил он.
– Мыть посуду у меня получается лучше. – Я встала принести масло и джем. – Но в деле разогрева и поедания я просто настоящий ас.
– А что ты обычно любишь на…? – Его голос вдруг оборвался.
Я просто нагнулась к полке холодильника за маслом, даже не думая его возбуждать. Я выпрямилась и резко обернулась.
– Вика! – Он одним махом преодолел расстояние между нами и ухватил меня за запястья.
– Минутку, здоровяк! Сначала надо меня накормить…
Его рот уже был на моих губах.
***
Завтрак, третья попытка.
– На этот раз мне надо поесть, – прошептала я между поцелуями. Он прижимал меня своим телом к кухонному столу.
– Тогда зачем ты меня соблазняешь? – Он не отрывался от моих губ, так что я заставила себя отвести голову назад и посмотреть ему в глаза.
– Дмитрий, у тебя два варианта. Либо ты себя контролируешь, несмотря на мои подпрыгивающие сиськи, – он с жаром заявил, что эта картина просто свела его с ума, – либо можешь принести мне какую-нибудь свою футболку.
– Если это – главный выбор на сегодня, то такая жизнь мне нравится.
Я просияла. Такая жизнь мне тоже нравилась.
– Как только мы поедим, я разденусь.
– Это всё равно долго. – Уходя, он ворчал что-то по-русски. Я вытянулась, чтобы не упускать его из виду. Задница у него была просто нереальная. И ночью я всю её исцарапала.
Глубоко вздохнув, чтобы взять себя в руки, я налила кофе. Интересно, как он его пьёт?
Когда он вернулся, я обменяла чашку на футболку. Неужели он выбрал самую тонкую? Соски просвечивали. Хитрый русский.
– Не знаю, как ты предпочитаешь пить кофе – и насколько необычно? – так что я приготовила как для себя.
Он сделал глоток.
– Вкусно. Спасибо.
– Но не так, как ты любишь. – Я прищурилась. – Ты вообще пьёшь кофе?
Он пожал плечами.
– Уже год не пил. – Да уж, у него был год значительных перемен.
– Но всё равно взял чашку?
Кивок.
Ми-ми-ми.
– Ну разве можно быть таким милым?
– Наиболее милым я бываю, когда сверху. – Он отставил чашку с кофе в сторону, в глазах появилось то самое выражение – гипнотизирующее, наполненное страстью.
Я отреагировала, словно вспыхнувший фитилёк. Я сделала кое-то ужасное. Встряхнись.
– Погоди-погоди, Дмитрий. Еда.
Он вздохнул.
– Очень хорошо.
Проинспектировав запасы, мы выбрали нарезанные фрукты и ветчину.
Утолив первый голод, я спросила Дмитрия:
– Ты всегда так долго спишь?
– Никогда. И так крепко тоже. – Он казался совершенно другим человеком. Улыбнулся несколько раз – будто его улыбка только того и ждала – Возможно, это часть изменений.
Мне до смерти хотелось узнать подробности, но я умела быть терпеливой. Так что не стала заострять ни на чём внимания.
– Мы хорошо справились этой ночью?
Приподняв меня за талию и усадив на стол, он встал между бёдер.
– Мы замечательно справились, zhena.
Теперь, когда вопрос с сексом благополучно разрешился, на переднем плане оказалась моя постоянная забота. Семья. Я бросила взгляд на кольцо.
– О чём задумалась?
Я ответила отработанной улыбкой.
– Я думала, что ты не умеешь читать людей.
– Не умею, – ответил он, его глаза сияли. – Но ты, наконец, перестала есть, и я решил, что твои мысли переключились на что-нибудь другое.
Я игриво пихнула его в плечо.
– Оказывается, мой муж – остряк! Тебе стоило бы в брачный договор включить пункт насчёт лишнего веса. – Я хлопнула себя по лбу. – Ой, но уже слишком поздно…
Он почти рассмеялся. Мне стало казаться, что его смех был сродни мышцам, которые давно не работали.
Мы вернём его к жизни.
Его лицо стало вдруг очень серьёзным.
– Я буду тебя желать независимо от твоего внешнего вида.
Наклонившись, я прикусила его нижнюю губу.
– Только попробуй потерять кубики на животе – и больше ты меня не увидишь. – Замечательно, Вайс, уже шутишь о том, чтобы его бросить? Быстро смени тему… – Какой ты видишь нашу совместную жизнь?
– Хочу показать тебе весь мир. Или хотя бы те места, куда успеем доехать в промежутках между воскресными обедами твоей семьи.
На которых Дмитрия никогда не будет.
– Разве тебе не нужно вернуться домой в Россию?
– Нет. Продав свою компанию, я переезжал с места на место. Убегая от призраков, – пробормотал он словно бы про себя, но прежде, чем я успела об этом спросить, он вернулся к обычному тону, – у нас там в собственности есть несколько домов, которые, мне кажется, ты оценишь.
– Но ведь в конечном счёте ты захочешь осесть в России. – Скажи да. Пусть это будет нашим камнем преткновения.
– Нет. Калифорния мне нравится. Полагаю, моей невесте – тоже.
Неужели.
– А чем мы будем здесь заниматься?
– Не считая того часа в день, который мне необходимо посвящать работе, я полностью в твоём распоряжении. Когда мы насладимся путешествиями, ты, возможно, захочешь воплотить свою мечту о дизайне одежды. Посетим Париж и Милан, узнаем, что тебе больше интересно.
Ну, вот.
– Просто объедем мировые столицы моды?
– Почему нет? Деньги сделают нас завидными гостями. Мы сможем помещать показы и выставки, закажем экскурсии в самые знаменитые дома мод. Сможем позвать с собой твоих друзей и родственников. Или моих. Или всех вместе.
Как же мои поладят с Севастьяновыми? Неважно. Нельзя рисковать тем, что кто-нибудь из них проговорится и выдаст нас. Я представила, что будет, если Дмитрий поймёт, как всё это время им манипулировали. Поверит ли он, что хоть что-то в наших отношениях было настоящим? Поймёт ли, что я действительно за него беспокоилась и желала счастья?
– И, конечно, – он потянулся к груди, – мы с тобой обеспечим друг другу невероятное количество секса.
Но я уклонилась.
– Погоди-ка, здоровяк. Дай мне чуть-чуть отдохнуть, а не то к моей киске придётся прикладывать лёд. После периода воздержания к ней вдруг открылся полный доступ, с нуля до ста.
Он уронил руку, сжав ладонь в кулак.
– Всё равно мы уже опаздываем.
– Куда?
– На море. До вечера ты получаешь освобождение. Но потом я покажу кое-что такое, что тебе, я думаю, понравится.
