Текст книги "Профессионал (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Глава 5
Севастьян усадил меня на одно из сидений, и я попыталась что-то сказать, но закипающий внутри гнев полностью лишил меня слов. Он притащил меня в самолёт против воли. Он похитил меня.
Мне хотелось сказать «Тебе это так просто с рук не сойдёт» или даже «ты за это заплатишь». Но я подозревала, что обе фразы окажутся ложью.
Мы взлетаем немедленно, – произнес он ровным голосом. – Пристегни ремень.
Я не стала с ним спорить, несмотря на крайнюю степень раздражения. Мне всегда казалось, что частный самолёт – это лишь другое название для игрушечного самолёта. И разве эта пыльно-кукурузная взлётная полоса не была коротковата? Мои знания о полётах стремились к нулю, но ведь это явно было не нормально?
Пристегнув трясущимися руками ремень, я осмотрела роскошный интерьер салона. Двенадцать мест, мягкий диван, телевизор с большим экраном, встроенный медиа-плеер и длинный обеденный стол. Отполированное дерево подчёркивало изысканность меблировки.
Конечно, всё самое лучшее.
Севастьян не сел. По-прежнему напряжённый, он смотрел в иллюминатор.
Какой он, когда расслабляется?
Я в непосредственной опасности, ведь так?
Глядя в ночь, он неопределённо пожал плечами. Видимо, это означало "да". Прежде, чем я успела задать очередной вопрос, двигатели самолёта взревели. Я вцепилась в подлокотники, ногти погрузились в гладкую мягкую кожу. Самолёт тронулся, и я обнаружила, что сообщаю Севастьяну:
Я никогда раньше не летала.
Скорость быстро нарастала, и меня буквально вжало в сиденье. Самолёт с грохотом катился по взлётной полосе. В иллюминаторе быстро приближалось кукурузное поле. Даже Севастьян занял место на диванчике напротив.
Я.. я путешествовала на поезде.
Он закинул руки на спинку дивана.
Это одно и то же.
Шутишь?
С мрачным лицом он произнес:
Вряд ли, зверек.
Ты действительно должен перестать называть меня та...
Нос самолета поднимался! Я зажмурилась. Но взлет прошел на удивление гладко. Когда давление уменьшилось, и я поняла, что мы в воздухе, я открыла глаза и устранила заложенность в ушах. Постепенно я ослабила свою мёртвую хватку.
За моё внимание боролись сразу несколько вещей. Я не могла решить, наблюдать ли за тающими огнями Линкольна, любоваться ли полной луной, мерцающей у правого крыла, или же следить за Севастьяном, который пытался расслабиться.
Мой таинственный спутник победил. Вытянув ноги перед собой, он начал разминать шею, наклоняя голову из стороны в сторону. Он уже успел застегнуть пуговицы своей рубашки. Очевидно, что временное безумие, овладевшее им на поле, уже прошло.
Когда самолёт выровнялся в воздухе, освещение салона померкло, напомнив мне, что я наедине с экстраординарным мужчиной мужчиной, который лапал меня, прижимая к земле, всего несколько минут назад.
Как только я открыла рот, чтобы расспросить его о том, что вообще происходит, он сказал:
Я отвечу на все вопросы, как обещал, но сначала тебе нужно помыться.
Дотронувшись туда, куда был устремлён его пристальный взгляд, я обнаружила листья в волосах. Посмотрела на свои грязные и босые ноги. Меня нелегко смутить, но в тот момент щёки просто запылали.
В обеих комнатах есть душ.
Вздёрнув подбородок, я отстегнула ремень и с независимым видом прошествовала в хвост самолёта.
Когда вернусь , приготовься к допросу, – бросила я через плечо.
Я никуда не уйду, Натали, – сухо ответил он.
Пятнадцать минут спустя я вернулась в салон – чистая, трезвая и одетая в одну из рубашек Севастьяна.
Приняв душ в просторной мраморной кабинке, полной люксовых туалетных принадлежностей, я вернулась в спальню и осмотрела то, что осталось от моего халата. Со спины он был похож на творение художника-модерниста – в зелёных, жёлтых и чёрных разводах. От него сильно несло приторно-сладким запахом кукурузы. Определённо, к дальнейшей носке халат был непригоден.
Я осмотрела спальню, задержавшись на дорогом чемодане. Принадлежит Севастьяну. Он меня похитил, поэтому я справедливо позаимствовала его рубашку. Облачаясь в эту накрахмаленную ткань, я вздрогнула, когда вновь оказалась в облаке его свежего запаха, которым теперь была покрыта от шеи почти до колен.
Под рубашкой на мне не было ничего, и я совершенно не удивилась, когда меня вновь захлестнула волна возбуждения; кожа после душа была гиперчувствительна.
Во взгляде Севастьяна, которым он оглядел меня с ног до головы, читалось ты-меня блядь-разыгрываешь?
В ответ я нахмурилась. Всё было прикрыто.
Я позаимствую её, пока не получу обещанную одежду, лады?
Когда я устроилась на противоположной стороне дивана, он сжал пальцами переносицу.
Мигрень от перенапряжения?
Не глядя на меня, он ответил:
Можно и так сказать.
Даже и представить не могу, какой на твоих плечах груз, – с чувством заметила я. – Ты часто похищаешь людей?
Русский слегка скривился.
Нормальный вопрос, учитывая, что ты и мой отец связаны с организованной преступностью.
Почему ты так в этом уверена? – отреагировал он мгновенно.
Твои татуировки. Татуировки пилота. Про твою страну я узнала достаточно, чтобы понимать, что такое Русская Мафия и их любовь к чернилам. К тому же, это будет наихудшим окончанием моих многолетних поисков. Размышляя, я постукивала по подбородку. – Хотя закономерным, учитывая события последних четырёх недель...
Разве было бы лучше никогда не узнать Ковалева? – раздраженно спросил Севастьян. – Ты говоришь о вещах, которых не понимаешь, малышка. Но вскоре поймёшь...
Глава 6
И что же это за вещи? Преступления?
Каменный взгляд.
О, господи, так он из мафии. – От этой мысли меня затошнило. Зачем я вообще наняла того детектива? Мой биологический отец – мафиози. – Во что ты меня втянул?
Ты его искала, – повторил Севастьян.
Ты ведь не телохранитель, правда? Ты, скорее всего, как там...? Его боевик? Вышибала? – я нервно хихикнула. – Вот откуда у тебя шрамы на костяшках – избивал людей до полусмерти? И на каких именно делах Ковалев "поднялся"? – Моя истерика нарастала, – криминальные разборки с конкурирующими бандами? – Да, вывести меня из себя было непросто, но если уж это происходило, остановить меня было уже невозможно.
Севастьян молчал, а значит... динь-динь-динь. Криминальные разборки. И как раз туда я и направлялась.
В конце концов он произнес:
Ты закончила?
Го-во-ри.
Твой отец входит в Bratvu – это такое братство. Наподобие криминальной аристократии. Он vor в законе, глава нашей организации, не отвечающий ни перед кем. -
От неприкрытой гордости в голосе Севастьяна меня затошнило сильнее.
Значит я – гребанная бандитская принцесса, да? Поэтому я в опасности, не так ли?
Твой отец сейчас в непростом положении. Враги с удовольствием понаблюдают за его падением. Другой vor может навредить тебе, чтобы достать Ковалева. Или использовать тебя, чтобы надавить на него.
Опять-таки. Это звучит как хроническая проблема.
Севастьян внимательно изучал моё лицо, словно решая, сколько он может рассказать.
Когда я ушёл из бара, то выяснил, что из Москвы в Америку несколько часов назад вылетели два очень опасных человека – их послал злейший враг Ковалева. Велики шансы, что они направлялись сюда.
Черт. У бандитской принцессы неприятности.
Ты тащишь меня в самое сердце конфликта! Разверни самолёт и позволь мне исчезнуть! Я могу уехать на запад, затеряться.
Он взглянул на меня, должно быть, почувствовав, что я близка к панике.
Меня прислали, чтобы тебя охранять. Бояться нечего, если будешь меня слушать. Уехать сегодня было необходимо еще по одной причине когда ты прибудешь в Россию, те двое последуют за тобой и не причинят зла твоим близким.
Они будут угрожать маме? Джесс? – меня резануло тревогой за них.
Без колебаний. Если только мы не дадим им понять, что ты покинула Линкольн – что и сделаем в Москве.
Их надо предупредить! На всякий случай, – разрешит ли Севастьян им позвонить?
Телефон в шкафчике рядом с тобой.
Сколько я могу им рассказать?
Зависит от того, насколько ты им доверяешь, и не разболтают ли они другим. У тебя пять минут.
Вспомнив, как он произнёс эти слова в прошлый раз, я не стала тратить время на споры. Сжав влажной ладонью трубку, я набрала мамин номер. Что ей сказать? Между нами и так не всё гладко.
Последние несколько лет во время болезни отца были непростыми для нее, для нас обеих, и после его смерти мы отдалились друг от друга. Потом, прошлым летом, она снова вышла замуж, переехав с новым мужем на север штата. Но я была счастлива за нее. Они с мужем купили трейлер. Поездки стали их образом жизни. Они часто отправлялись «в туры» вместе с другими путешественниками.
Я наткнулась на автоответчик. К счастью, мама на неделю уехала. Я надиктовала сообщение, стараясь сохранять естественный тон:
Привет, мам, просто звоню узнать, как дела. Удачно отдохнуть в твоем... туре, – перед Севастьяном я чувствовала себя деревенщиной. – Люблю тебя.
Джесс подняла трубку после четвертого гудка, нетерпеливо буркнув:
Мою киску сейчас ласкают, так что если это не...
Джесс! У меня лишь пара минут!
Нэт, это ты?
Да, послушай меня. Тебе нельзя домой сегодня вечером.
Чего это мне нельзя в Дыргало... – Джесс вдруг замолчала, потом ахнула. – О, господи! Ты зависаешь с тем ЧУВАКОМ ИЗ БАРА? С единорогом!
Севастьян задрал бровь. Конечно, он слышал.
Можно и так сказать. – Да, на мне сейчас нет ничего, кроме его рубашки, а тело до сих пор дрожит от его прикосновений – но не по своей воле!
Сладким голосом Джесс пропела:
Уууу, наша маленькая Нэт сегодня лишится своей бородавки.
Мои глаза расширились, метнувшись к Севастьяну.
Заткнись, Джесс! Слушай, дело в том, что этого парня прислали, чтобы он забрал меня в Россию, потому что мой биологический отец – что-то типа главы мафии.
Ха. – Её голос звучал совершенно спокойно, – на самом деле, это многое объясняет. – Потом обратилась к своему парню, – Не помню, чтобы приказывала тебе останавливаться.
Ты можешь меня выслушать? Я лечу в Москву...
Ну и вали в задницу!
...и головорезы из конкурирующей банды могут вломиться в дом. Ты можешь туда не заходить до отъезда?
То есть, я буду вынуждена купить новую одежду и чемоданы перед поездкой в Грецию? Для моих родителей такое объяснение ничем не хуже любого другого. – Внезапно став серьёзной, она спросила, – ты в безопасности?
Я испытующе смотрела в лицо Севастьяна.
Если я не перезвоню через неделю... – я замолчала. Что тогда? Известить посольство? Что они противопоставят "Красной мафии"? – Я позвоню через неделю.
Будь осторожна, дорогая, – сказала Джесс. – Да, и передай единорогу, что если с тобой что-нибудь случится, я оттрахаю его череп, лады? Как будет по-русски "надругаться над трупом"?
Севастьян постучал по часам.
Мне пора, намек понят, и – береги себя. – Разъединяясь, я повернулась к нему. – В России уже утро. Почему бы тебе не дать мне номер твоего босса, чтобы я могла ему кое-что объяснить? – Обслуживание клиентов в Вашей организации требует серьезного пересмотра. – Поделиться некоторыми мыслями?
Ковалев на съезде. – В ответ на мой непонимающий взгляд Севастьян пояснил, – встреча vorov на высшем уровне.
Тебе не кажется, что мой прилет в Россию лишь усугубит проблему?
У нас там есть люди и безопасное место. Дом твоего отца – настоящая крепость.
Дом мафиози? Я так и видела этот серый мрачный монолит советских времен. Обстановка внутри – буйство безвкусных вещей, выбор которых был продиктован лишь их стоимостью. А Ковалев... я представила себе огромного бугая в спортивном костюме, увешанного таким количеством золотых цепей, что они придавали его шее сходство с колышком для метания колец. Наверняка в его имении содержатся белые тигры, а унитазы инкрустированы бриллиантами.
Тьфу. Я нахмурилась, глядя на Севастьяна.
То, что ты заставил меня сесть в самолет – изначально входило в план?
Он покачал головой.
Значит, если бы эти плохие парни не направились в Штаты, ты бы так и продолжал следить за мной издалека?
Я бы оставался на месте – охраняя тебя – пока твой отец не приехал бы сюда с тобой познакомиться.
Если ты был моим единственным телохранителем, то когда же ты спал?
Когда у тебя были занятия в университете или смены на работе. Когда я знал, что вокруг тебя какое-то время будут находиться люди.
Это означало, что спал он ещё меньше, чем я.
Он наклонил голову.
Отосплюсь на том свете, не так ли?
Будто мои мысли.
Ковалев слишком много на тебя взвалил. – Я не могла представить, каково это – держать в руках жизнь другого человека.
Я сделаю все, что он мне прикажет.
Такая преданность распространена в вашей... организации?
Он был мне как отец практически с самого детства. Я обязан ему жизнью, – и по тону Севастьяна я поняла, что больше никаких комментариев не последует.
Тогда ты в каком-то смысле мой брат, правда, значительно старше.
Русский вновь скривился. Это замечание ему совсем не понравилось.
Я старше тебя всего на семь лет.
От этой информации я отмахнулась.
А моя мать...?
Эту историю должен рассказать Ковалев.
По крайней мере, скажи, жива ли она?
В глазах Севастьяна я заметила проблеск сожаления. Предположив худшее, я почувствовала резкую боль утраты. После стольких лет догадок... Теперь было ясно, что я никогда не встречу её, никогда не смогу заговорить.
Сдерживая слезы, я спросила:
У меня есть братья или сестры?
Нет.
Бабушки и дедушки? – Родители были уже в возрасте, когда удочерили меня, и мои бабушка и дедушка скончались, когда я была ещё ребенком.
Он покачал головой:
Только твой отец и дальний родственник, с которым ты тоже познакомишься.
Он поднялся и подошел к мраморной барной стойке в центре салона. С нажатием кнопки сдвинувшаяся панель открыла уставленный разными бутылками бар с полным комплектом стаканов и фужеров. Он наполнил два хрустальных бокала разными напитками. Водку со льдом себе и – холодный Спрайт мне?
А теплого молока нет? – я приняла бокал и угрюмо выпила содержимое, потому что было действительно вкусно.
Вернувшись на место, он провел пальцами по краю бокала, но так и не сделал ни глотка. Напиток, как и тогда, в баре, остался нетронутым.
У меня нет твоей любимой текилы.
Любимой? Я пью всё, чем меня угощают. Сама я вынуждена экономить.
Мои слова его позабавили?
Больше тебе не придется экономить, уверяю тебя.
Он считал, что я начну тратить семейные грязные деньги. Вспомнив, в каком положении нахожусь, я сказала:
Едва ли двое незнакомых мужчин смогут причинить мне вред.
Их цель – родственники. Когда Ковалев только вступил в Братву, их кодексом запрещалось иметь семью, иметь хоть кого-то близкого, за исключением членов братства, поскольку семья – это слабость, которую могут использовать враги.
Пока я пыталась представить себе этот жестокий мир, Севастьян продолжал:
Вот почему Ковалев отослал прочь твою мать. Он не знал, что она была беременна. Не знал, пока ты не начала свои поиски.
Ты сказал, что наши ДНК совпали. Но почему его ДНК была в открытом доступе?
Раньше уже появлялись девушки, заявляющие, что Ковалев – их отец. Изначально я приехал в Небраску как раз выяснить, не является ли всё это мошенничеством, – уставившись в свой бокал, Севастьян произнес, – до тебя Ковалев никогда не хотел, чтобы информация подтвердилась.
Почему?
Севастьян вновь посмотрел на меня.
Все предыдущие были лживыми охотницами за наживой, хладнокровными и вечно безработными. А ты пахала на трех работах, одновременно с отличием оканчивая магистратуру. Ты даже учила русский. Ты хотела его найти, но не для какой-то конкретной цели. По крайней мере, не ради денег. – В голосе Севастьяна сквозило... восхищение?
Эта мысль меня согрела. Пока я не вспомнила, что эта ДНК связывала меня с бандитом.
Анализ мог быть ошибочным. Какая-то опечатка или что-то в таком духе.
Севастьян поднес бокал к губам лишь затем, чтобы вновь опустить.
Налицо твое сходство с его матерью.
Я была похожа на бабушку. Я обнаружила, что смягчаюсь, но не настолько, чтобы позабыть обо всех сомнениях.
Так чем же занимается мой отец? В преступном смысле. Доставка девочек? Оружие и наркотики?
Взгляд Севастьяна говорил о том, что мои вопросы – просто верх нелепости.
Большая часть его бизнеса связана с недвижимостью и строительством. Также он выступает посредником между бандами и за деньги обеспечивает защиту бизнеса. Стимулирует торговлю, шантажируя политиков. Ни девочек, ни оружия, ни наркотиков. Частично в этом и есть причина текущего конфликта – он не приемлет ничего подобного на своей территории.
Потому что это снизит стоимость его недвижимости?
Севастьян явно пытался сохранять терпение.
Потому что это понизит уровень жизни тех, кто находится под его защитой.
Удивительно.
Ладно, может, он и правда не дьявольский усатый злодей. Но я всё равно не хочу в это ввязываться. Я всего лишь хочу закончить обучение и начать карьеру.
С дипломом по истории на руках. Хотя я не особенно стремилась становиться профессором или писателем. Может, я собиралась закончить образование лишь потому, что это было путем наименьшего сопротивления?
Ты думаешь, отец стремился вырвать тебя из привычной жизни? Это все по вине Зиронова. Если бы не он, ты бы сейчас мирно дремала в своей кроватке.
Мой детектив? Что он сделал?
Стакан снова приблизился к губам, но Севастьян вновь опустил руку.
Это жадное ничтожество требовал с Ковалева денег за сохранение тайны. Но мы узнали, что он уже сообщил нашим врагам о твоем существовании, собираясь продать им информацию о твоем местонахождении. Он умышленно подверг тебя риску.
Я сглотнула.
Что ты сделал с Зироновым?
Взгляд Севастьяна стал холодным.
Он заполучил твое доверие – и твои с таким трудом заработанные деньги – а потом твоей кровью шантажировал vora. Он поставил под угрозу жизнь, которую я поклялся защищать. Скажи, Натали, разве его не стоило наказать за причиненный ущерб – и избежать проблем от него в дальнейшем?
Намек я поняла. Севастьян устранил Зиронова. Настоящий боевик. Профессиональный киллер.
Встретившись со мной взглядом, Севастьян сказал:
Пойми, девочка, всё, что будет тебе угрожать, будет мной уничтожено. Безжалостно.
Я спросила себя, сколько ещё людей убил Севастьян. И почему я до сих пор не могу заставить себя его бояться. Вместо этого я обнаружила, что чувствую себя... защищенной.
Зиронов повинен в том, что твоя жизнь в опасности, но тебе этого недостаточно, – он устало выдохнул. Жду – не дождусь услышать твою американскую моральную отповедь.
И я пыталась что-то такое придумать. Но Зиронов связался с бандой головорезов, собираясь заработать на моей мечте найти родных. Я доверила ему конфиденциальную информацию, которую тот выдал, зная, что это поставит под угрозу мою жизнь.
Так что я пожала плечами.
Do svidaniya, Зиронов.
Взгляд Севастьяна скользнул по моему лицу. Наблюдательный, сосредоточенный. Уголок его сексуального рта изогнулся.
От этой полуулыбки мое сердце пустилось вскачь. Если он когда-нибудь улыбнется по-настоящему, то у меня, наверное, будет инфаркт. Подавив желание обмахнуть лицо руками, я спросила:
А прозвище у тебя есть? Типа, Алекс-Мясник или Эл-Акула?
Я из Сибири; меня называют Сибиряк. Всё.
Простенько, но со вкусом. Ты с рождения вступил в "такую жизнь" или просто следовал за призванием?
Каменный взгляд.
Ладно, какое прозвище у Ковалева?
Старшие vory называют его Часовщик.
Потому что он способен любому начистить будильник? Кулаками?
У твоего отца такое же извращенное чувство юмора. У вас с ним много общего.
Да неужели? – я наклонила голову, – ты много выяснил обо мне, да?
О тебе я знаю всё, что касается учебы, финансов, круга общения. Знаю, что в детстве о тебе заботилась любящая пара, и это очень обрадовало Ковалева. Знаю, что ты целеустремленная и умная. Даже чересчур, что не всегда хорошо.
Я вспомнила, как сегодня вечером ощутила, что за мной наблюдают.
Ты следил за мной, когда я покинула бар. – Несколько часов назад.
Да.
Ты уже был в моем доме раньше? – Что, если он нашел под кроватью коллекцию вибраторов, или обнаружил, что большинство закладок в браузере ведут на порно-сайты?
Конечно. Я ничего не упустил. Он был само спокойствие, как будто не сидел сейчас передо мной, открыто признаваясь, что регулярно нарушал мое уединение.
Этот человек знал все мои секреты. Стиснув зубы, я спросила:
Может, поделишься, что такого интересного обнаружил?
Не переживай – Ковалев кое о чем не узнает. – Ухмылка. – Например, об арсенале под кроватью.
Об арсенале? Чтоб я сдохла.
Или о том, за каким занятием я застал тебя в ванной.
Страх за свою жизнь пошёл на убыль, и меня захлестнуло волной стыда. Севастьян застал меня за "играми с киской", "обширной спелеологией", "звонком по розовому телефону".
Зачем ты вообще открыл дверь ванной?
Я услышал звук. – Он поднял бровь. – Всхлипывание. Предположил худшее.
У тебя, кажется, талант ставить меня в неловкое положение. Может, когда мы доберемся до Москвы, я смогу исследовать твою квартиру? Пошарить под кроватью? Как насчет того, чтобы посмотреть, как ты мастурбируешь?
Он напрягся, словно его ударили под дых.
Следи за языком, зверек. – Его пальцы стиснули бокал с такой силой, что, казалось, хрусталь сейчас треснет.
А то что? Опрокинешь меня на кукурузном поле и начнешь тискать?
Сжав челюсти, он явно пытался сохранить над собой контроль.
Этого не должно было случиться.
Не спорь с ним, Нэт. Иди-в-кровать. Разве этот парень настолько меня интригует/возбуждает, что я готова делать с ним всё, что угодно, даже ссориться?
Если бы ты не побежала...
Вот только не надо перекладывать вину на меня!
Полуголая рыжая девица лежала подо мной, приглашающе качая бёдрами. Я не железный.
Я приподняла бровь.
Да ладно?
Не в этой области, – признал он. – Хоть ты и не в моем вкусе, я был впечатлен. – Указательным пальцем правой руки он покрутил кольцо на большом пальце. Я заметила, что он и раньше так делал, чувствуя неловкость. Подсказка? Это может пригодиться.
Любой был бы впечатлен на моём месте, так что не придавай этому слишком большое значение.
Значит, не в твоем вкусе. – Почему это меня задело? – Ты тоже не в моём, Сибиряк. – Наверное, дразнить убийцу – не самая лучшая идея. – Определенно, ты решил меня унижать и оскорблять. Мне не интересно ни то, ни другое. – Я развернулась и пошла прочь. – Разбуди меня, когда будем на месте.
Он произнес мне вслед:
Единственное, что я расскажу Ковалеву о твоей личной жизни, так это то, что у тебя не было любовника, с которым пришлось бы расстаться. Я не скажу, насколько явно тебе хотелось сегодня исправить такое положение дел.
Я замерла, обернувшись, у входа в одну из комнат.
Почему сегодня в баре ты так разозлился?
В конце концов, он выпил эту водку, от чего у меня по всему телу прошёл озноб.
Мне не понравилось, что дочь великого человека вешалась на меня в поисках приключений.
Вешалась на тебя? Да ты в своем уме? Я представилась и предложила купить тебе выпить. – Мой гнев нарастал. – Я надеюсь, ты не собираешься меня воспитывать, иначе я просто взорвусь! – Это был один из тех случаев, когда я стыдилась своей девственности.
Он встал, затем подошел ко мне. С каждым его шагом мое дыхание учащалось. Что он будет делать? Я не имела ни малейшего понятия – возбуждение смешалось с беспокойством.
Он возвышался рядом, и мне пришлось поднять голову, чтобы встретиться с его взглядом из-под полуопущенных век. Когда он был рассержен, его взгляд становился твердым и мерцающим, словно холодный янтарь. Но иногда этот взгляд был расплавленным золотом, как сейчас...
Из всех мужчин в баре меня ты выбрала не просто так, малышка. – Его голос стал хриплым, акцент усилился; я отреагировала так, будто он до меня дотронулся. – И выбрала не для того, чтобы поговорить об уроках.
Я внутренне встряхнулась.
Я выбрала тебя, потому что ты был загадкой. Я с легкостью читаю мужчин, всех, кроме тебя. Это пробудило мое любопытство.
Он оперся одной рукой о стену над моей головой, окружая своим теплом.
Когда женщина меня выбирает, – он наклонился, чтобы пробормотать мне на ухо, – значит, она хочет, чтобы ее оттрахали. Она видит шрамы и татуировки и понимает, что ее оттрахают как следует.
Я ахнула, медленно плавясь.
Ты этого хотела от меня, Наталья? – Его теплое дыхание коснулось моего уха, отчего соски лишь сильнее набухли. Я переступила с одной ноги на другую, крепко сжав бедра.
Н-не поэтому я подошла к тебе. – Возможно, я подошла к нему именно поэтому.
Врунишка. Думаешь, я не знаю, когда женщина хочет, чтобы я оказался у нее глубоко внутри? – Он чуть отклонился, чтобы взглянуть мне в лицо. – А когда ты не получила, чего хотела, ты организовала милую... горячую... ванну.
Я сглотнула, начиная задыхаться.
Он спросил хрипло:
Ты думала обо мне, когда трогала себя?
Между вдохами я произнесла:
Этого я тебе не скажу.
Ты только что это сделала, зверек. – Он выпрямился, словно гипнотический транс между нами мгновенно исчез. Грязно выругавшись, он отвернулся. – Ложись спать.
Я смотрела ему в спину, когда он шел налить себе еще водки. Тоже выругавшись, я захлопнула за собой дверь.
Это человек сведет меня с ума прежде, чем мы доберемся до родины!
Кипя от злости, я сдернула покрывала и вскарабкалась на роскошную кровать. Потом я лежала, уставившись в потолок, чувствуя себя выбитой из колеи, ненавидя себя за то, что пришлось надеть одежду этого мужчины.
Ненавидя и за то, что это так на меня подействовало.
Почему он? Почему я, такая сильная по жизни, рядом с ним чувствовала себя такой слабой? После стольких лет ожидания правильного парня я была готова отдаться Севастьяну прямо в грязи.
В школе я и представить не могла, что окажусь двадцатичетырехлетней девственницей, потому что всё это действо меня крайне занимало. И, черт возьми, я была азартна.
Но пьяные парни, с которыми я зависала, обычно оказывались неуклюжими и слишком слюнявыми, что не вдохновляло меня на продолжение. Секс, похоже, был не для меня. По крайней мере, с теми, кого я знала.
Чем плохо расти в маленьком городке и посещать крошечную школу? Выбор парней невелик.
Когда я поступила в колледж, то ощутила, что выиграла в лотерее – так на меня подействовало разнообразие мужчин вокруг. Мое любопытство не ослабло, и я была уверена, что расстанусь с девственностью еще до каникул.
Для предварительной подготовки я изучила о сексе всё с помощью жадного поглощения литературы, общения с Джесс и моих собственных исследований. Да, и с помощью растущего интереса к высококачественному женскому порно.
Я регулярно знакомилась с новыми парнями, но, неизбежно, каждый из них делал что-то, что мешало мне "скрепить сделку".
Один из них лапал меня так, словно пытался прорыть тоннель в Китай.
Другой раньше времени кончил в презерватив, который как раз надевал, и был так смущен этим фактом, что больше мне не звонил.
Третий хотел, чтобы я была сверху и доминировала, хотя я была уверена, что вкусы у меня совершенно противоположные. (Что подтверждалось последними событиями на кукурузном поле).
Я что, многого прошу? Всего лишь привлекательного мужчину-лидера с опытом в сексе, не являющегося "скорострелом".
Когда мне стукнуло двадцать, я подумала, что слишком долго жду... и решила, что могу потерпеть ещё немного, пока не почувствую жаркую ослепляющую страсть к мужчине, подходящему под мои стандарты. В эту категорию не попал ни один.
До сегодняшнего вечера.
Севастьян отвечал всем моим требованиям – однако заявил, что я не в его вкусе.
Ладно, а пожелать парня, который бы отвечал моим стандартам, любил бы меня – и при этом не был бы козлом – тоже слишком много?
Вздохнув, я посмотрела в иллюминатор – луна и звезды еще никогда не были так близко. Потому что я находилась в самолете, который направлялся в полную неизвестность. В мою "новую жизнь".
Черт возьми, надо выкинуть Севастьяна из головы и подумать о том, что будет завтра. Ещё несколько часов назад я уже почти отчаялась найти своих биологических родителей. А сейчас я была на полпути к своему отцу. Понравлюсь ли я ему? Понравится ли он мне, несмотря на род его занятий?
Может, стоит рассматривать эту поездку в Россию, как небольшой отпуск от жизни – как тайм-аут в большой игре? Завтра я могу позвонить в университет и отпроситься с занятий, а также договориться, чтобы меня на время заменил другой преподаватель. Работа же официантки была настолько изматывающей и дерьмовой, что я даже и не подумаю потратиться на международный звонок.
Да, все мы время от времени нуждаемся в передышке.
Гул двигателей убаюкивал, и мое отчаянье стало понемногу ослабевать. На этом мягком матрасе я словно плыла по шелку простыней, невесомых, словно воздух. Я думала, что слишком взбудоражена, чтобы уснуть, но вскоре отрубилась.
И мне приснился Севастьян.
В жарких грезах он поднял меня из ванны, обнимая мое обнаженное мокрое тело, и отнес в постель. Там он проследил путь каждой капельки на коже своим языком, прежде чем устроиться у меня между ног...
Наталья, – простонал он прямо в мою плоть, обдавая ее жарким дыханием и лаская языком. – Наталья. – Он приподнял голову, облизнул свои сексуальные губы и спросил, – ты что, видишь меня во сне?
А? Во сне? Я открыла глаза и обнаружила, что на меня уставился Сибиряк.
