Текст книги "Проклятая Мангазея (СИ)"

Автор книги: Константин Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 6

В Мангазею пришёл большой караван стрельцов, купцов, промышленных, и в городе стояло столпотворение и веселье. Рубились новые избы, достраивались стены и башни острога, собирались ватаги для веслования – весеннего промысла. В такой кутерьме Тимошке удалось найти девушку, и он уговорил её скрыться с ним, пока мать не хватилась её и не послала дьякона искать её.

– Тимошка, куда ты меня тянешь? – Агафьи испуганно смотрела по сторонам. Кругом были незнакомые люди. И она чуть успокоилась. – Люди кругом!

– Ты только этого боишься? Я люблю тебя, и уже давно! Помнишь, как мы целовались? Разве нам было плохо?

Он видел смятение на лице девушки, но отрицания не заметил.

– Я думала, что ты забыл меня, Тимошка. А ты...

– Всё время думал о тебе, любимая! Так хотел посватать тебя после получения денег. Да твой тятька и слушать не хотел. Что было делать? Я думаю, что и ты в меня втрескалась. Или нет? – пытливо смотрел он ей в глаза, но поцеловать на улице не осмелился. Она побледнела, потом краска залила лицо. Хотела что-то сказать, открыла рот и замолчала. – Чего молчишь? – шептал Тимошка.

– Я не знаю, что сказать, Тима! Я ничего не знаю! – уже громче чуть не крикнула девушка и жалобно глянула в его лицо.

– Пойдёшь со мной? Ко мне домой. Там никто нам не помешает.

– Нет! – решительно отстранилась она и с недоумением смотрела на него. – Что ты задумал? Я боюсь тебя, Тимка! Идём домой, а то мне попадёт. Запрут и не выпустят неделю. Прошу тебя, Тима!

– Ладно, – с трудом согласился он и добавил: – В другой раз поговорим ещё. А братец стал меньше за тобой следить, а?

– Вроде так. Видишь, уже что-то лучше стало. А ты знаешь, что в таком наряде ты намного лучше смотришься. Можно сказать, что ты красивый парень.

– Что толку, раз ты ничего не хочешь, – буркнул недовольно Тимошка и потянул в тупичок. – Вот, здесь народу нет, и мы сможем поговорить, – с этими словами он грубо притянул её к себе и приник к её губам. Чувствовал, как она трепещет и с удовольствием продолжал целовать её шею, щеки и опять губы. Она млела, ойкала в моменты перерыва и робко сопротивлялась, тем самым разжигая его страсть.

Наконец он отстранился и впился глазами в её красное взволнованное лицо.

– Ты любишь меня? – шёпотом спросил, но в голосе слышались требовательность и власть. Это почувствовала и Агафья. Прошептала со страхом:

– Я не знаю! Как я могу это понять? Это же впервые со мной.

– Но тебе было приятно, хорошо со мной... целоваться?

– Да! – прошептала она и подняла голову. Он воспользовался этим и снова стал целовать её в губы. Вдруг она сильно вздрогнула. То его ладонь осторожно легла на её грудь и слегка сжала. – Что ты делаешь?! – чуть не крикнула она, но не отстранилась, продолжая мелко дрожать.

Однако Тимошкина ладонь нахально протискивалась под накидку из куницы, и когда он ощутил тепло её груди, Гапка опять ойкнула и приоткрыла рот для крика.

Он тотчас схватил губами её губы и надолго присосался к ним. Она быстро затихла, но продолжала дрожать, вздыхать и даже хватать открытым ртом ещё холодный воздух. Сказать она ничего не смогла. А Тимошка сообразил, что то её возбуждение так захватило всю.

Воодушевившись этим, Тимошка сильнее нажал на грудь, схватил другую и это вызвало очередной всплеск страсти у Гапки. Она уже сама обнимала его, искала его губы, и они слились в страстном юном поцелуе.

Когда они пришли в себя, словно очнувшись, Гапка с осоловевшими глазами спросила, едва шевеля губами:

– Что это было, Тимочка? Я вся дрожу. Но мне так хорошо!..

– Это, Гашка, и есть любовь, – смело ответил Тимошка и легко и нежно поцеловал её в слегка курносый носик. – Здорово, правда? Но может быть во много раз лучше.

– Разве может быть лучше того, что мы пережили? – удивлённо раскрыла она глаза, и лёгкая улыбка недоверия скривила её губки. – А как это?..

Домой Агафья прибежала запыхавшаяся и долго стояла у калитки, перекидываясь незначащими словами с соседской девчонкой чуть моложе её. А в голове сверлила лишь одна мысль: как успокоиться и не показать своего волнения матери. А та с лёгкостью может всё увидеть по её лицу. Это страшило, беспокоило. А воспоминания только что закончившегося свидания никак не оставляли её. То и дело лицо окрашивалось румянцем восторга и мечтами о продолжении таких свиданий. Сама удивлялась, что смогла позволить этому Тимошке так вести с собой. Но как устоять, когда всё оказалось столь приятным и волнующим.

– Ты где пропадала? – услышала она голос брата Петьки. Вздрогнула и, обернувшись, зло ответила:

– Ну и вредина ты! Испугал! Чего пристал? Сама вас искала столько времени. Кругом столько пьяных! – Обернулась к девчонке: – Ладно, Ксюша, я пошла, а то дома нагоняй будет. После поболтаем.

Дома не обошлось без ругани и обещаний строго наказать за пропажу.

– Отец сегодня заставит тебя отстоять на коленях перед образами. Будешь полночи замаливать свои грехи, бесстыдница! Где шлялась?

– Вас искала, маменька! Столько народа! Даже страшно стало. Вот поспешила домой, а у калитки чуть поговорила с Ксюшей. Письменного головы дочка, – пояснила девушка.

Мать грозно взглянула на дочь, заметив несколько смягчившись:

– Знаю я эту Ксюшу. Не нравится она мне. Поменьше с ней лясы точи. Беги в поварню, работа стоит! Гулёна!

Дочь не стала спорить, понимая, что будет только хуже и поспешила раздеться.

Тело пульсировало от пережитого и никак не хотело успокаиваться. И видения тех пленительных минут продолжали кружить голову. Сердце колотилось, как телячий хвост, не хотело мириться с обыденной работой. И лишь усилием воли и страх, что мать может заподозрить её с Тимошкой позволили ей всё же приняться за приготовление ужина. Время клонилось к вечеру.

Отец всё же ограничился выговором и угрозами. Бдения не назначил, чем сильно обрадовал дочь. Та полезла благодарить его даже с поцелуями, что в семье не приветствовалось. Да отец всё же сильно любил дочь и изредка позволял вольность.

Все успокоились. Один Петька продолжал с подозрением поглядывать на сестру. Это смущало её, волновало и беспокоило.

В своей постели она никак не могла заснуть. Слышала, как вернулся Тимошка и затих в своём углу на лавке. Вспоминала все мелочи их свидания, и в который раз не могла не признать, что парень он приятный, и вполне даже красивый.

В новой одежде он выглядел весьма привольно. Немного развязно, как посчитала девица, но так даже лучше. А как жарко он целовал её. А вспомнив про тисканье её грудей, всё тело покрылось испариной и томлением. Никогда не могла представить, что такая ласка может доводить до безумия. Но так оно и было. А что он говорил о том, что может быть намного приятнее? И снова тело испытало чуть не взрыв чувств и блаженной неги. Подспудно она догадывалась, что он имел в виду. Только признаться себе было стыдно и страшно. И все эти воспоминания и мечты мешали ей заснуть и видеть сладкие сны. Лишь под утро Агафья забылась и вскочила от грубого окрика матери, требующего приниматься за работу. Казалось, что она и не спала вовсе. И тут же вчерашние приключения нахлынули на неё с новой силой.

А Петька опять встретил её наглыми глазами, сверлящими её, тревожа и волнуя.

Хорошо, что в это утро она не встретилась с Тимошкой. Было страшно даже подумать об этом. Можно сразу выдать себя.

Мысли бедной девушки разбегались. Страх и любовь мешались вместе, и постоянно раздумывала, как поступить. Отлично знала отношение родителей к Тимошке и не надеялась на что-то хорошее. Хотя... у тяти с Тимошкой что-то было! И это что-то оказалось очень похожим на некую дружбу. Спросить у Петьки? Да он ни за что не скажет. И почему иногда Тимошка всё же ночует у нас? Значит, отношение к нему у папеньки изменилось. А что за причина такого крутого отношения?

Все эти мысли проносились в мозгу Агафьи обрывочными кусочками и не успокаивали её ничуть. А спросить не у кого. Только у Тимошки. А где теперь его искать? Значит, надо знать, где он живёт или куда ходит. Лишь потом спросить у него, что за события произошли, что он стал вхож в их дом. Да и одет он во всё новое и выглядит значительно лучше. А как целует!

Даже дома она покраснела не то от смущения, не то от удовольствия, которого теперь ждать неизвестно сколько времени.

А тем временем папенька уже почти нашёл жениха. То был приказчик купцов Строгоновых, появившийся в Мангазее пару недель назад. Знала, отец ведёт переговоры, и по поведению матери можно понять, что успешно. Это просто пугало её. Мужик лет сорока, никак не меньше. Она его видела, и он ей ничуть не понравился.

А Тимка! Молод, почти красив! Как он хорош! И каким-то образом разбогател. Пусть при встрече он ей всё расскажет. Тогда у неё появится хоть что-то в своё оправдание, когда она осмелится отказаться от того жениха. Тятя убьёт её! И такая мысль настолько испугала её, что она уткнулась лицом в подушку и заревела.

А Тимка мало думал о Гапке. Как-то не стало никакого желании родниться с их семейством. Все они ему вовсе не нравились, особенно мамаша. Да и поп не лучше!

Тимка завёл себе приятеля. Мужик лет около тридцати. Промышленный. Весной вернулся с промысла. И не всё ещё пропил. Немного оставил для свадьбы.

– Два десятка шкурок обязательно оставлю. Вернусь домой – и тут же женюсь.

Звали его Игнатием, и Тимошка позволил ему поселиться в его теперь доме.

– Не маловато для начала самостоятельной жизни? – сомневался Тимошка.

– Хватит! Ещё могу пару зим пройтись по тайге. Чего-то да добуду. А потом и бросить можно. Буду своим хозяйством заниматься. Вот и проживу с семьёй.

– А невеста есть уже?

– За этим дело не станет, друг мой. Пруд пруди. Да ещё с деньгами я. Выберу получше. Имею право. А ты как с этим?

– Невесты нет, но девка есть. Пока не осмелился просить родителей. Они у неё важные люди и надежда у меня малая. Да я не спешу. Молод ещё. Можно и повременить года два-три. Куда спешить? Надо жизнь глянуть. Вот тут и осяду года на четыре. Там посмотрю.

В конце лета стадо известно, что приказчик дал своё согласие на брак с Агафьей, и Тимошка подумал, что и ему стоит поспешить. За это время они встречались около десяти раз и он замечал, как прикипела к нему Гапка. Да и у него вдруг неожиданно взыграло чувство. Был уверен, что не любовь, но что-то похожее. Несколько дней мог вовсе не вспоминать девушку. Пока не соскучился. Потом искал встречи. Они сообща её искали и часто находили.

– Милый Тима! – чуть не плакала Гапка. – Свадьба уже намечена, через месяц с небольшим! Как он мне противен! Даже голова идёт кругом, вспоминая его. Тимочка, а что ты скажешь? У тебя же, вижу, есть деньги. Может, попросишь батюшку тебе меня уступить? Ну как я смогу жить с тем стариком? Ужас меня каждый раз охватывает.

– Попросить не задача, Гапка. А что толку? Хотя есть одна мысль. Может, она нам поможет. Надо попробовать. На денежки твой тятька падок, как я заметил, а у меня они могут появиться. Да и ты могла бы закинуть удочку матушке. Она тож может позариться на лишнее богатство.

– Почему ты так говоришь, Тима? – В голосе девушки слышалась обида за родителей. – Они же мои... родные, близкие.

– Были б такими родными, так не заставляли б тебя идти за старика.

– Так ведь... как же иначе, Тима? Всегда так было, и не нам устои предков менять. Тут мы бессильны.

– То как посмотреть, милая дурочка! – и, отвлекая от опасной теми, стал целовать её мягкие сладкие губы.

Уже дома, Тимоха всё же подумал и решил не откладывать разговор. Завтра же нужно посетить дом попа и предложить себя за мешок шкурок. А то ещё пропадут или кто додумается поискать и найдёт.

И всё же старое желание не пропало. Он ещё надеялся соблазнить Гапку и овладеть ею до свадьбы. Ну, а коль поп откажет ему, то и думать нечего. В ближайшую встречу затащит её к себе и возьмёт. Был уверен, что сумеет уломать дуру.

Подумав на следующий день, Тимоха отправился в избу попа, зная, что в это время он обедает, а потом спит часок или больше. И он спешил быть до обеда.

Встречу обставил под случайность. Поп не удивился, завидев Тимошку. Но разговаривать не захотел. Лишь позволил облобызать руку. А Тимошка заспешил, заметив поспешно, боясь, что поп уйдёт и не станет слушать:

– Батюшка, я о шкурках хотел с вами поговорить, – и тут же заметил изменение в его лице. Оно стало внимательным, даже глаза чуть заулыбались. Голова крутанулась в разные стороны.

– Ты что такое говоришь, бродяга? Какие шкурки? – Говорил он негромко и это лишний раз убедило юношу в своём правильном стремлении.

– Ну... как в прошлый раз, батюшка. Может, я провожу вас в дом? Там и поговорить сподручнее, ваше преподобие.

Поп думал недолго. Кивнул и молча пошёл дальше. Тимка плелся следом.

– Матушка, ты готовь обед на стол, а мне не мешать. Я поговорить охоч с этим балбесом. Надо наставить его на путь истинный. Пошли, – кивнул он Тимошке.

Поп уселся на лавку, присосался к чашке и выцедил квас целиком. Тимке не предложил. А тому тож хотелось испить прохладного кваска. На улице было жарковато.

– Ну, говори, юный босяк. Что у тебя там ещё есть ко мне?

– Я же говорю, батюшка. Шкурки, как в прошлый раз. Продать бы с вашей помощью.

– Выходит, у тебя ещё имеются? – вытаращил глаза отец Яков. – Значит, ты меня прошлый раз обманул, негодный грешник! Ну-ка выкладывай все!

– Так не обманывал я вас, батюшка. Тогда у меня ничего больше и не было. А сейчас опять появились. Вот, помня ваше расположение ко мне, батюшка, осмелился беспокоить по такому пустяку.

Поп вполне догадывался про игру юноши. Спорить и журить не стал. Он лихорадочно думал, что и как ответить. И вдруг спросил:

– Ты, видать, всё уже пропил, и посчитал, что с моей помощью опять получить дармовые деньги? Ишь какой ушлый нашёлся, Господи, прости меня грешного! – перекрестился и вздохнул чуть ли не горестно.

– Деньги, конечно, нужны, батюшка. Однако пропивать те не стал. Целы они почти все. Разве что истратил на себя, – Тимофей оглядел себя.

– Да? – удивился поп и с интересом оглядел юношу. – А для чего тебе столько денег? Аль жениться собрался?

Тимка обрадовался, что поп сам дал повод заговорить о женитьбе и тут же сказал:

– Так и есть, мой благодетель батюшка!

– И кто же согласился пойти за такого? – глаза попа заблестели любопытством.

– Нашлась, батюшка. Да я хотел получить ваше благословение. Всё ж очень важный шаг намечается, батюшка. Благословите?

– А что ж... Дело не хитрое. Да кто она-то? Я должен знать.

– Ваша дочь, батюшка. Её хочу в супруги, – наконец брякнул он, побледнев.

Глаза отца Якова округлились, щеки стали наливаться краской. И тут он прошептал как-то странно и угрожающе:

– Как ты посмел, грешная падаль, такое мне сказать?! Как язык повернулся? О Господи, – поднял он глаза к потолку, – вразуми меня и помилуй! До чего я дошёл! Со мной хочет породниться нищий бродяга! Вон!

– Простите, батюшка, – продолжал играть Тимошка, – хотел, как лучше. Без ссоры.

– А ты, божья сволочь, говорил с дочкой? – вдруг спросил поп.

– Как мог, ваше преподобие! Она вообще ничего не знает.

Поп пристально глядел в честные наивные глаза Тимошки и долго не смог найти нужных слов. Краска сменилась бледностью лица, и он чуть успокоился.

– Не смей ничего больше мне говорить, негодный прощелыга! Больше сюда ни ногой! Спущу собак на тебя!

– Очень жаль, ваше преподобие, – вздохнул Тимошка и направился к двери. Он медлил в надежде, что поп вернёт его. Не вернул. И Тимошка вышел, окончательно решив, что обязательно обрюхатит Агафью.

Глава 7

Отец Яков долго сидел, словно оглушённый таким поведением Тимошки. Жену, заглянувшую к нему и позвавшую обедать, прогнал грубо и раздражённо.

Думы, одна неприятнее другой, не покидали его голову. Сердце предательски и тревожно бухало в груди. И подумалось, что не дай Бог ещё сердце подведёт. А у него дети. Их надо поставить на ноги. Одна мать с этим не справится.

Вспомнив слова Тимошки о незнании ничего дочерью, усомнился. Матушка намекала как-то, что та уж слишком приветливо поглядывала на болвана Тишку. Встал, походил, успокаиваясь и прислушиваясь к щемящему сердцу. Кликнул жену. Та заглянула в щель двери вопросительно.

– Пусть Агафья зайдёт. Разговор имею к ней.

Боясь спрашивать о причине, матушка исчезла. А отец Яков всё раздумывал о странном поведении Тимошки. Его шкурках и тех денег, которые он так глупо потерял. Пять сороков!

Робко вошла Агафья и стала у двери в ожидании. Отец поглядывал на дочь сурово, молчал, нагнетая обстановку страха и робости на дочь. Наконец спросил тихо:

– Ты встречалась с Тимошкой? Отвечай, как на духу, дочь моя!

Бледность заполнила всё лицо девушки. Она молча стояла, не в силах справиться с охватившем её ужасом расправы. Но понукаемая отцом, прошептала:

– Матушка ведь запретила, батюшка. Нет, тятя! – ответила девушка, словно ныряя в ледяную прорубь. – Как можно!

Отец пристально смотрел на дочь. Та стояла, опустив голову, бледность не покидала её лица. Раздумывал, правду ли та молвила. Угадать точно не смог.

– А в мыслях держала? Думала о нём? – уточнил он.

– Изредка думала, тятя, – почти шёпотом ответила Агафья. – Он парень красивый.

– Говоришь, как потаскушка! – взорвался отец. Даже жена, стоящая рядом с дочкой, вздрогнула, испугавшись. Женщины молча ждали продолжения. Но не услышали.

– Агафья, что случилось? – спросила тихо мамаша. – Что ты такое натворила?

– Ой, мама! Ничего я не натворила! Я не могла сказать тяте неправду. – И залилась слезами отчаяния и настоящего горя. Родители не могли понять какова истинная причина такого плача и переживания дочери.

Последние слова дочери показались отцу правдой, и он помаленьку успокоился. Даже снизошёл до объяснения, заявив всё же со злыми тонами в голосе:

– Этот проходимец Тимошка вздумал просить нашу дочь в жены! Даже большие деньги предлагал. Надо же дойти до такой наглости, Господи!

– Ты ему, конечно, отказал, батюшка? – спросила жена. – А сколько денег у него?

Супруг глянул на жену грозно. Прикусила язык и больше не задавала глупых вопросов. Лишь утешала всё ещё рыдающую дочь.

– Ладно, матушка. Пусть Агафья идёт к себе. Обед на столе? Водочку поставь.

Жена поняла, что гроза миновала и поспешила увести дочь.

За столом нависла гнетущая тишина. Матушке так не терпелось побольше узнать о разговоре с Тишкой, что она то и дело поглядывала на супруга. Тот всё понимал, помалкивал и без аппетита поглощал обед. Даже пропустил вторую плошку за воротник, чем испугал попадью. Она то и дело крестилась, шептала молитвы, а поп чувствовал нарастающее раздражение. Вдруг показалось, что супруга стала похожа на свинью матку, вот-вот готовую опороситься. Бросил зло ложку и ушёл к себе. Попадья бросилась к нему, получила в ответ рык и поняла, что всё не так просто и легко. К тому же супруг сказал, не оборачиваясь:

– В храм не пойду. Хвораю. Всех прогоняй!

Хозяйка так перепугалась, что не осмелилась ничего спросить. Лишь это немного успокоила отца Якова. А матушка посеменила к дочке. Та лежала на кровати, утёрла слезу, подняв голову. Спросила устало:

– Что вам, матушка? Вы чем так испуганы?

– Отец что-то уж сильно расстроился. С чего бы так? Тимошку прогнал, что ж ещё? Или ты что-то знаешь да помалкиваешь?

– Что я могу знать, матушка? Я сама так испугалась! Об чём папенька говорил с тем Тимошкой? Он вам не сказал?

– Так сама слышала, – с подозрением сказала попадья. – Говори, коль что знаешь. Не молчи, тебе легче станет, коль выговоришься. Дочка?

– Я не знаю, о чем мне надо говорить, матушка, – чуть не плача ответила дочь. Начав говорить ложь, она уже не могла остановиться. Это её так пугало, что толкало продолжать начатое. Казалось, что так будет меньшим злом. В какой-то момент она сама поверила в свою ложь. Зато так было легче притворяться.

Мать вздохнула и ушла, так и не развеяв окончательно подозрения. Решила поговорить с сыном Петром. Знала, что тот большой любитель подслушивать да подглядывать, и мог пролить свет на поведение сестры.

– Ничего особенно, матушка, я не замечал, но уверен, что у них что-то есть, – ответил Петька на вопрос матери. – Помните тот праздник окропления церквей? Так тогда мне показалось, что Агафья нарочно исчезла. Народа было так много, что я не успел засечь, куда и с кем она побежала.

– Неужто с Тимошкой? – вздохнула попадья горестно.

– Утверждать не могу, матушка, но вполне может быть. Он всегда ей нравился, этот оборванец. Чего сейчас приходил?

– Просил руки твоей дочери, Петя! Представляешь, до чего он докатился, нахал! Большие деньги предлагал тяте. Откуда они у него?

– Может, он не все тогда, зимой, передал тяте те шкурки. Вполне мог часть оставить себе. Вот и решил купить расположение тяти. К тому же в новом наряде он выглядит вполне прилично. И не удивительно, что сестра признала в нем возможного жениха, матушка. А много он готов дать тяте за... сами знаете, матушка?

– Как я поняла, столько же, как и в первый раз. Да разве ты что-то знаешь?

– А как же! Я ведь старший в роду и должен всё знать, понимать, мотать на ус, – усмехнулся мальчишка.

– У тебя ещё усов нет, сынок, – умилилась мать. – Но ты прав. Значит, считаешь, что Тимошка не на пустом месте придумал сватовство?

– Не на пустом, матушка. Уверен. Если Агафья отрицает, то врёт. С неё станется. Скорей всего она любит этого бродягу и ещё на что-то надеется.

– Какой ты у меня взрослый и разумный, сынок! Я так горжусь тобой и надеюсь, что ты станешь епископом.

– Я так же, матушка, – сын поцеловал руку матери и преданно глядел в её глаза.

Мать с сыном прекрасно понимали друг друга. Последняя долго думала уже без сына и пришла к выводу, что дочь всё же скрывает от неё главное. Однако, как её вывести на чистую воду? Тут без сына не обойтись. И она решила поручить ему последить за сестрой. Была убеждена, что он будет рад такому заданием трудиться.

А Агафья всё никак не могла придумать решения своей задачки. Как избавиться от приказчика и уговорить отца на брак с Тимошкой. Ведь он уже сейчас достаточно богат, чтобы осмелиться не только просить её руки, но и содержать семью.

Остро захотелось поговорить с Тимошкой. Но теперь это вряд ли возможно. Тятя теперь ни за что не согласится на это. Хотя, подумалось девушке, Тимка говорит, что тятя очень жаден до денег. Значит, надежда ещё не должна погибнуть! И впервые за свою короткую жизнь, девушка посмотрела на родителей именно с этой стороны. И очень скоро поняла, что Тимка прав. Такие же и матушка, и братец. И от них можно ожидать всего самого жуткого для неё. Агафье стало страшно и так тоскливо, что снова заплакала уже слезами другого порядка.

Теперь уже она искала встречи с Тимошкой по другой причине. Она хотела предупредить его о возможной для него опасности со стороны её родных. Подумала и о братце. И тоже поняла, что тот не будет сидеть без дела. Он обязательно начнёт следить за сестрой и, конечно, чего-то добьётся.

А Тимошка уже со злобой в душе принялся раздумывать, как отомстить попу и его семейству, да так, чтобы никто не догадался о его участии.

Своему новому приятелю Игнашке он пока ничего не говорил, но мысленно уже обдумывал способ использовать его. Как? Этого пока он не знал. И всё же был уверен, что придумает. И придумал всего через неделю.

– Игнашка, ты ведь знаешь избу нашего попа Якова? Его изба в остроге. Он в Троицкой церкви службу правит.

– Кто ж этого не знает, – удивлённо спросил мужик. – Что задумал?

– Хотел бы тебя попросить, как друга. Сможешь помочь? Выпивка за мной.

– Что, трудная работа? Я готов, Тимошка. Говори, что делать.

– Собственно ничего. Просто последить за сынам попа, Петькой. Пойдёт ли он за мной. Я как раз там буду вертеться. Вот и вся работа. Нудная, но лёгкая.

– Сделаю. Только я того Петьку не знаю. Поясни его.

Тимошка дотошно описал парнишку, и Игнат постарался запомнить. А Тимошка добавил к сказанному:

– Я придумал лучше. Как только он появится и попрется за мной, я дам тебе о том знак. Сниму шапку и вытру лоб. Тогда ты не ошибёшься.

– Интересно. А для чего тебе он сдался, этот попович?

– Мне хотелось бы узнать, следит ли он за мной, или просто так увязался. У меня с ним свои счёты. Значит, договорились?

Через день Тимошка прохаживался вблизи поповского дома. Так происходило с четверть часа. Затем мигнув Игнату, пошёл прочь, медленно и неохотно. Сам заметил, как вышел Петька и постоял у калитки. Дальше за ним стал следить Игнат. А Тимошка на всякий случай снял шапку и вытер лоб.

Тимошка не стал идти домой. Петька ещё не мог знать его местожительства, и Тимошка посчитал это нужным пока хранить в тайне. Пришлось зайти в кабак, выпить ковшик кваса и купить хлеба буханку-каравай. Выходить не спешил. Скоро вошёл и Игнат.

– Ну что? – спросил Тимошка друга.

– Следил, гадёныш! Чего ему надо-то? Хотел затеять с ним сварку, да от тебя не было на то дозволу. Теперь что?

– Закажи себе обещанной выпивки да пойдём домой.

Через полчаса Игнат вышел один и огляделся. Петьки нигде не было.

– Стало быть, надзор установлен? – пробормотал Тимка и оглянулся. Никого.

– А для чего тот надзор? – спросил Игнат. – Что они хотят от тебя? Чудно то!

Некоторое время спустя Тимошка предложил Игнату попугать Петьку.

– Я уже думал про это, Тимка. Чего этот сосунок ведёт себя, словно важная и значительная птица? Гусак-недомерок! Я с удовольствием.

– Лучше без тебя. Если есть мужики попроще, то пусть они таким делом займутся. Нам не стоит светиться. И пусть догадывается, кто на него зуб имеет. А мы посмотрим. Без него мне легче будет с его сестрой встретиться.

– Значит, во всем повинна его сестра? – удивился Игнат. – Из-за девки стоит ли морды квасить? Хотя... поповский сынок уж слишком нагло себя ставит. Не мешает ему спесь сбить. На такое всегда найдётся желающий. Сделаю.

Они обо всем договорились, а Тимошка даже предложил свою помощь в избавлении от нападавших. И по этому поводу предложил:

– Пусть будет двое мужиков. Ты с ними договорись, что мы с тобой, а лучше я один, разбросаю их, и пусть Петька идёт к себе. Думаю, что так будет лучше. У него не станет передо мною никакого преимущества. Может, отстанет. Или не будет так злобно ко мне относиться. Тоже польза. Драться будем понарошку. Так и говори своим дружкам. Меня не называй. Мы, вроде бы, не знакомы. Случайная встреча.

– Мне бы дать дружкам на кабак, – спросил Игнат.

– Возьми полтинник. Хватит с них. Пусть и его карманы глянут. Может, что и возьмут. За такую мелочь ничего не будет. И смотри – обо мне ни слова. Да и о себе. Мы должны тут быль лишними и не причастными. Устроить стоит без всякого сомнения. Тоже важно. А то поп уж очень дотошный мужик.

В воскресенье, когда Тимошка даже близко не подошёл к избе попа, Петька опять было увязался за Тимошкой, но отстал. Видно надоело бесполезно шляться за ним.

А время для такой работы матушка ему выделила. Вот и занялся своими делами.

Тимка издали брёл за ним в ожидании нападения. И тут два подвыпивших мужика придрались к юнцу и начали его обзывать, материть. На что Петька осмелился протестовать. Это и послужило мордобитию. Петька не получил и трёх ударов, как появился Тимошка и успел разогнать драчунов, пока те не сильно уж отмолотили пацана. Но нос у него кровоточил. Тимошка спросил:

– С чего это они на тебя взъелись, Петька?

– Я этих бродяг вроде бы толкнул, а они осерчали. Пьяные! – ответил он, вытирая нос и прикладывая пятак к брови.

– Раз пьяные, то какой с них спрос? Ты сам дойдёшь до дома или проводить?

– Сам дойду. Спасибо тебе. Ты-то как сам тут оказался?

– Так в лавку ходил. Вот хлеба купил, – показал сумку, – Ладно, иди. С пьяными лучше не связываться. А то ты такой чистенький, что люд таких не больно любит. Тогда прощевай, Петя.

– Пятак возьмёшь? – протянул мальчишка монету. Тимка подумал для виду, кивнул.

– Чего ж не взять? Всё ж деньги. Давай. Спасибо и тебе. Как там ваши, давно не видел. Не болеют ли? Хворь не прицепилась?

– Да ничего. Ладно, я пошёл.

Вскоре он встретил Игната. Тот улыбался, вопросительно глядел на Тимоху.

– Как сработали? Я всё видел. Думаю, что никто не догадается. Комар носа не подточит. Ты даже заработал на этом. Давай в счёт оплаты моим дружкам.

– Бери. Я тож так думаю, что он не догадается. К тому ж и мне чуток досталось. А это тоже знак весомый. Спасибо. Пошли домой праздновать. Всё купил?

– Всё. Ты иди, а я своим дружкам пятак отдам и твой полтинник. Всё ж заработали. – Игнат ушёл, а Тимошка расслабленно поплёлся к себе, поглядывая по сторонам, высматривая молодух. Они встречались редко и вызывали чувство вожделения у сильного пола. По этой причине мечта о Гапке всё разгоралась в нем. И теперь он надеялся, что и сама девка будет с ним сговорчивее. Петька обязательно расскажет домашним об уличном нападении. Он даже улыбнулся своим помыслам, в груди плескалось злорадство.

В приподнятом настроении Тимошка с Игнатом хорошо выпили, в пьяном угаре постоянно клялись в вечной дружбе. И в порыве чувств Тимошка поведал, что у него есть богатство, которое надо продать. И что он готов поделиться с другом. Оба были довольны друг другом и завалились спать. Утром они мало что помнили, особенно Тимоха. Он вообще не очень любил выпить и вчера явно перебрал.

И разговор о богатстве он не вспомнил. Зато хорошо помнил Игнат. И теперь, опохмелившись, стал раздумывать над обещаниями Тимошки. Помалкивал, с тех пор в голове постоянно возникали слова и обещании юного богача. Что за богатства? Где они и как до них добраться? Ничего этого Тимоха не рассказал, а спрашивать Игнат не решался, поняв, что юноша всё забыл.

Однако проходили дни и недели, а найти схоронки Игнат не мог. Хотя теперь часто оставался в избе один. Тимошка полностью ему доверял. К тому же его голова была занята мыслями, как заманить Гапку к себе и взять её хоть силой. Хотя был уверен, что она сама согласится. Уже понял, что она способна на такой шаг!

И после нескольких попыток, хоть они и были редкими, Тимошке удалось уговорить Гапку на свидание. Ума у него хватило не вести её к себе. Он уже заранее договорился с одним мужиком, который часто выезжал на паузке вниз по реке, развозя мелочь по стойбищам ближних селений самоедов. И сейчас его дома не было, а ключ у Тимошки был уже недели две. И изба стояла поблизости от Ратиловской башни, что очень близко от дома попа.

– А ты уверен, что нас никто не заметил? – боязливо спрашивала девушка. – День на дворе. Люди ходят кругом.

– Мы ведь зайдём с другой стороны. Петька уже давно не следит за нами. Я убедил его, что между нами ничего нет.

– Он следил за нами? – испугалась Агафья.

– В то время мы не встречались, Гапочка. Он следил за мной. После драки он перестал этим заниматься. Думаю, что то матушка ему поручила.