Текст книги "Проклятая Мангазея (СИ)"

Автор книги: Константин Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 5

Через неделю Тимошка всё же созрел для разговора с отцом Яковом. Уже знал, как всё семейство жадничает и никогда не останавливается для захвата ещё чего-нибудь. Тут Тимошка был уверен. А батюшка сумеет продать всё или даже вывезти в Вологду или даже в Москву. Там шкурки будут стоить в два и три раза дороже. От такого у Тимошки голова пошла кругом и он серьёзно испугался. Но мысли о попе не оставил, лишь не смог ещё осмелиться начать разговор. С чего начать?

Тимошка всё раздумывал, как поп воспримет его долгое отсутствие. И можно ли это использовать для своей выгоды? И посчитал, что наврёт с три короба, а шкурки будут подтверждением его правоты. Или просто жаждой наживы.

С затаённым волнением Тимошка пошёл к отцу Якову. Снег уже подтаивал и через месяц можно ожидать зелени и цветения. На душе было смутно, непонятно и совершенно неопределённо. Всё гадал, правильно ли он перепрятал всё три мешка в разные места? Могут ведь и на дыбу вздёрнуть. Тогда не отвертишься.

У ворот Ратиловской башни его узнал стражник и воскликнул, удивляясь:

– Тимошка, ты ли явился? Мы уж давно тебя схоронили! Где пропадал?

– И не говори, – горестно вздохнул Тимошка. – Ты почти угадал. Едва избежал смерти. Вот иду к батюшке исповедаться и просить милости.

– Вид у тебя что надо! Как у самого бедного бродяги. Отец Яков не раз спрашивал о тебе. Иди, авось помилует. Потом расскажешь.

Тимошка зашёл в церковь Троицы, надеясь там застать батюшку. Он был там. Служба уже закончилась, и поп собирался уходить, оставив церковь на дьякона,

– Никак блудный сын появился! – воскликнул поп и глаза его блеснули недобро. – Где пропадал столько времени? Подумали, что сгинул на своей работе. Покаяться надо, сын мой! Небось нагрешил сполна, а?

– Простите, батюшка, – юноша грохнулся на колени и стукнулся лбом о пол. – Грешен, да не по своей вине. Злодеи меня захватили и столько времени держали. Заставляли работу делать самую тяжёлую. Вот, батюшка, удалось сбежать. А для вас есть у меня тайный разговор, – и многозначительно вытаращился на попа.

– Разговор? Тайный? – Отец Яков гневно расширил глаза, огладил бороду и перекрестился, что-то пошевелив губами. – На дыбу захотел? Мне такое говорить, грешная твоя душонка!

– Милости прошу, батюшка! Выслушайте, потом и решить можно. Вроде как на исповеди. Сам я не решаюсь, а вы, отец наш, можете совет дать и помощь оказать страждущему грешнику! – голова опять стукнулась о пол.

Поп раздумывал недолго. Украдкой оглянулся на дьякона.

– Ладно, безбожник. Приходи до обеда, поговорим. Послушаю, что ты придумал на этот раз. Ох, Господи! Охрани и помилуй! – перекрестился поп и важно удалился.

Тимошка был доволен своей игрой. Ничего ещё не прояснилось, зато поп позволил ему прийти в его дом, а там можно будет увидеть Агафью. Как она его встретит? Или уже и помолвку устроили?

«А ладно! – подумал он отчаянно. – И без неё можно обойтись теперь. Лишь бы поп не обдурил. А то и правда, на дыбу с его помощью вздёрнут».

Догадается ли отец Яков о брехне? Такой вопрос Тимошка не переставал задавать себе по дороге в другой кабак, где намерен был перекусить. Немного денег у него оставалось от давних поездок. Он выгреб медяки. Оказалось семнадцать копеек. Подумал, что этого вполне хватит на обед. Выпивку орать не будет. Впереди разговор с попом. Да и деньги стоит поберечь. Когда ещё они у него могут появиться! А жить и жрать постоянно охота.

Он постарался поменьше маячить в городе и на пару часов укрылся в избе. Туда всегда заходил задами. Проверял пару оленей. Те ещё не проломили забор и с удовольствием отъедались, набираясь сил. А Тимошка алчно поглядывал на ник. Хотел забить на мясо, но пока раздумывал, не решался. Вдруг пригодятся.

Попадья встретила Тимошку злобным взглядом. Молча пропустила Тимошку в избу и позвала супруга.

– Принимай бродягу и богохульника, отец. Видеть его не могу, бродягу!

– Проходи, – коротко кивнул поп.

Тимошка последовал за попом в его отдалённую «келью». Тот плотно прикрыл дверь и с затаённым интересом всматривался в исхудалое лицо юного бродяги.

– Так что за тайный разговор ты мне намерен поведать, грешник?

Тимошка оглянулся на дверь. Вспомнил, как Петька жадно выглядывал из двери и подумал, что тот от любопытства едва сдерживает попытку войти. Не смел. Даже жена не смогла позволить себе мешать супругу вести дознания.

– Человек, который давал мне ещё одну работу, послал с нартами помочь каким-то мужикам. Я скоро понял, что то тайные перевозчики. А они тоже с недоверием на меня поглядывали. Оказалось, что они тайно перевозили мешки с рухлядью. И мне, батюшка, пришлось с ними таким грешным делом заняться.

– Ты их сможешь признать при встрече?

– Не обещаю, батюшка. Ночь была. Да и они не особо выставляли свои воровские хари. Исайку вы должны знать, батюшка. То он меня в ту компанию затянул. А что мне было делать? Смертью пригрозили. Однако мне удалось сбежать. Это когда нас стражники-стрельцы захватили. Так тогда мне и удалось завернуть оленей и ускакать. Стреляли!

– И что дальше? – недоверчиво смотрел отец Яков на говорившего. – Мне-то зачем знать? Или есть ещё что-то, непутёвая твоя голова?

– Есть, каюсь, батюшка! Я ведь на нартах убежал. А на них был мешок с пушниной. Понимаете? И я с ним убегал. Пурга начиналась. Ничего не видно и страх меня гнал назад. Я ехал последним из трёх нарт. Вот и успел со страху.

– Ладно! И что с мешком? – глаза попа явно жаждали сведений.

– А что с мешком, батюшка? Привёз в избу и спрятал от греха подальше. Вот и подумал о благодетеле, – кивнул Тимошка на попа. – У воевод есть об том сведения?

– Имеются. Как же без них? И они догадываются, что не всё удалось отнять у воров. Ищут.

– Вот и я опасаюсь, батюшка. Пришёл за советом. Вы так много для меня всегда делали... К кому ещё мне идти за советом и помощью? Помогите мне!

Поп долго молча раздумывал, жевал губы, хмурил брови. Тимошка поглядывал на его хитроватое лицо и со страхом ждал ответа.

– Трудную ты мне загадку загадал, Тимошка. Так сразу и не ответить. Надо было сдать тебя на съезжую избу. Там бы быстро дознались от тебя все мелочи. Да то всегда успеется. – Поп был нерешителен с ответом, а Тимошка от страха даже вспотел. Стоял на коленях в ожидании решения его участи. – Ладно, иди пока. Завтра приходи за ответом. А я буду думать. С божьей помощью и молитвой возможно мне удастся найти правильное решение. А ты помалкивай себе. Не болтай лишнего.

– Батюшка! Вы уж не выдавайте меня! – Тимошка почти ползал у ног попа. – Я готов всё выполнить, что вы мне скажете! И простите своего раба и грешника!

– Ну всё! Иди! – прикрикнул поп на парня. – Мне надо много молиться и думать. Завтра! Всё скажу тебе завтра. Встань и уходи. Обед на носу...

Тимошка вышел в переднюю, окрылённый надеждой на успех, чутье подсказало ему. А там уже поджидали попадья с Петькой. В молчании проводили глазами. В них ярко читалось жадное любопытство. Тимошка поклонился им и тихо вышел. Вид матери с сыном тоже поддал надежды. Такие жадины обязательно уговорят попа прибрать к рукам рухлядь. Лишь потом смогут сдать его, дурака, стрельцам. Но то когда будет. А пока можно потянуть с делом.

И всё же Тимка был зол и даже обижен. Поп так и не догадался угостить своего слугу ничем, что могло бы показать, как отец Яков сочувствует ему, Тимошке.

У себя в избе он постоянно думал о завтрашнем разговоре. Был уверен, что не сдаст его поп, пока не получит мешок. А там можно и посмотреть, как будут дела...

Он плотно поел и рано завалился спать. Снов в эту ночь он не запомнил. Что-то снилось и всё непонятное и туманное. К тому же разгадывать сны ему не дано.

Отец Яков внимательно разглядывал Тимошку и тот чувствовал себя неуютно. С трудом сдерживался от плаксивого вопроса, прикидываясь испуганным и подавленным. Наконец закончив наслаждаться, как видно, состоянием юноши, поп спросил:

– Что надумал, сын мой?

– Ничего, батюшка, – сокрушённо ответил Тимоха. – Ничего в голову не идёт. Боюсь же, отец Яков. Помогите, – в который раз просил юноша.

– Трудно тебе помочь, отрок. Много грехов накопил ты своим непутёвым поведением. Я много вчера думал над твоим рассказом. Выходит, что ты сообщник тех воров и ждёт тебя плаха. А что бы ты сам мне мог предложить?

– Батюшка! Отдам половину и даже больше, если пообещаете не выдавать меня!

– Толкаешь на предательство заповедей божьих? Нехорошо это, сын мой. А сколько у тебя этого барахла? Мешок, это сколько?

– Я не считал, батюшка, но слыхал, что пять сороков в каждом, что мы везли.

Тимоха исподволь глянул на попа. Лицо того было задумчивым и Тимошке стало понятна игра самого попа. Он сам побаивался, но жадность брала верх. Он лишь постарался убеждать самого себя в правильности выбранного действа.

В хоромах попа послышался какой-то шумок. Дверь чуть приоткрылась, и голосок попадьи сказал тихонько:

– Батюшка, супруг, ты просил напомнить о времени.

– Ах да! Щас иду! – глянул на Тимошку и заметил чуть не просительно: – Я на пару минут отлучусь. Дела не ждут. Ты тут посиди, я скоро.

Поп ушёл, а Тимошка, проводив его глазами, подумал: «Ушёл советоваться с попадьихой. Хитёр батюшка! Теперь посмотрим, что меня ждёт».

– Ну что, узнал? – шёпотом спросила жена, чуть отойдя от двери.

– Сказал. Пять сороков соболей! Представляешь?

– А что ж ты?.. Я бы согласилась. Тут риск маленький. Да никто тебя и не заподозрит. А Тимошку можно потом и сдать. Его наговору никто не поверит, – попадья требовательно глядела в заузившиеся глаза мужа.

– Не скажи, милая! – в задумчивости ответил отец Яков. – Пойдут слухи, сплетни. Так будет ещё хуже. Дойдёт до епископа. Думаю, что лучше наоборот. Мне утаить Тимошку будет нетрудно. Зато никто не подумает худого. А он запуган и не станет болтать. Предлагает половину, да с него можно легко и намного больше взять. В Вологде это будет стоить намного дороже. Деньги большие. Тыщи рублей!

– Тыщи?! – ахнула попадья, зажав рот ладошкой. – Боже мой! Соглашайся. Потом придумаем что получше. На всё соглашайся, да не забудь поторговаться. Сам-то он ничего с ними не сможет сделать. Вмиг схватят. Тогда уж точно он покрывать тебя не станет. Ты верно надумал, батюшка! Иди, а то подозрительно будет...

Тимошка вопросительно поднял брови. Спросить не осмелился и ждал.

– Так о чем мы болтали тут с тобой? Говоришь половину? Риск для меня слишком велик, грешник. Четыре сорока и ни на одного меньше, – истово перекрестился батюшка и шепнул короткую молитву.

– Батюшка! – только и смог воскликнуть Тимошка. А поп погрозил пальцем, требуя тишины. – С чем же я останусь! Я столько страху натерпелся за это время!

– Замолкни, сын мой! Жадность не к лицу праведному христьянину! Ты таких денег даже во сне никогда не увидишь, что тебе достанутся. А я обещаю всё продать, и твоё добро тож. А то тож большой риск для меня. Надо основательно всё продумать.

Тимошка в отчаянии махнул рукой, и согласился. Лицо его сморщилось в скорбную гримасу. Он забыл про Агафью. А хотел же о ней поговорить. Не вспомнил.

– Батюшка, как доставить вам тот мешок? – спросил примирительно. – Можно по частям, а то заметно будет, а?

– Погоди с этим. Я подумаю сам. А ты где сейчас обретаешься?

– Да в избе того лихого перевозчика, батюшка. Я даже имени его не знаю. Всего раз его видел три недели назад. В летах такой... с бородой...

– Мы всё с бородами. Ладно, сын мой, иди к себе, всё приготовь и приходи. Жить здесь будешь. А с Агафьей... – ни-ни! Понял?

– Да я и так ничего, батюшка. Кто я такой, чтобы, значит...

– Вот и хорошо. Теперь иди и к вечеру будь тут. Вернёшься к своим обязанностям. Так вернее будет. Мы ещё подумаем, что говорить будем людям. Иди себе.

Тимофей ушёл и на душе чувствовал ликование. То, что ему остаётся и так больше, чем он мог мечтать. А всё ж попик не устоял. Ну и жаден он с попадьёй. И с ними сынок. Тож не отстаёт от родителей.

Такие мысли веселили его, отвлекали от стольких дней страхов и переживаний. Зато жизнь в поповском доме будет вполне сносной. Ещё он подумал, что и поп будет побаиваться его доноса. Вот что соседи по дому «хозяина» подумают? Когда-то могут довести о его вселении. Что могу я сказать в ответ?

Тимошка проверил схрон одного мешка. Всё на месте, однако весна сильно беспокоила его. Шкурки легко могут попортиться. Или вовсе сгнить. А как продать их он не знал. Всё было очень скользко и неопределённо. И опять страхи навалились на его бедную голову.

«А что! – воскликнул он про себя. – Тогда лучше и эти мешки предложить попу. Хоть пару сороков он мне должен будет отвалять. Тож огромные для меня деньги!»

Он осмотрел нарты, слегка подправил крепления. Всегда могут пригодиться. И пошёл обратно к поповскому дому в острог. Стражник был незнакомый и с подозрением оглядел странного посетителя.

– Чего уставился? Я с батюшкой ещё в дороге был. Сопровождал колокола, что теперь звонят в городе и здесь.

– А-а-а! – протянул стражник и посторонился, пропуская Тимошку. – Слыхал про тебя. Значит, Тимофеем будешь.

– А тож, – заносчиво ответил Тимошка и прошёл к избе попа Якова.

Его встретила попадья. Взгляд её удивил Тимошку. Он показался таким пытливым и внимательным, что ему стало не по себе. Опять заметил Петьку. 'Гот с любопытством молча наблюдал. Тимошка подмигнул ему, кивнул, но мальчишка не ответил.

Попадья отвела Тимошку в его «келью» и заметила хмуро:

– Посиди, батюшка скоро будет. В церкви он. – И ушла, прикрыв за собой дверь.

Тимошка ожидал прихода Петьки. Не дождался. Видно ему запретили общаться с ним. Тимошка не возражал и обиды не испытывал. Понимал, что они совсем разные люди и понять друг друга не смогут. Или не захотят. То его не смущало.

Поп появился через полчаса и сразу заявился в «келью».

– Задержался в церкви, – словно оправдываясь, заметил поп. – Как у тебя дела?

– Жду вашего слова, батюшка, – поклонился Тимошка и стоял в ожидании.

– Как ты решил доставить мешок сюда?

– Можно оленями на нартах, да думаю, что так слишком заметно будет. Лучше частями, батюшка. За несколько раз перенесу. Я ведь тут теперь буду жить.

– Да, да, – в раздумье проговорил поп. – Хорошо, пусть так и будет. Завтра принесёшь первую часть. Смотри, будь поосторожнее. Сам знаешь, чем мы рискуем. Особенно я. Ты и так ничего не имеешь, а у меня семья.

– Я понимаю, батюшка. Тут всё ясно, как божий день, – и перекрестился на икону.

– Иди устраивайся на прежнем месте. Зайдёшь в поварню, там поешь чего-нибудь.

Поп ещё раз оглядел Тимошку и проводил того взглядом недобрых глаз. Этого Тимошка не заметил. А в сенях стоял Петька, шагнул вперёд.

– Ты точно имеешь мешок пушнины?

– А что такое? – в свою очередь спросил Тимошка с подозрением.

– Хотел бы с тобой поговорить. Согласен?

– Об чем говорить-то? Я обо всем с батюшкой договорился. К нему и иди вопросы говорить. Что с меня взять?

– Ладно. Там видно будет. Я сам решу...

Лёжа в закутке, Тимошка перебирал в памяти ужин. В поварне была Агафья, и это сильно удивило его.

– Ты откуда тут, Гапка? – спросил он с интересом. Сердце его не подскочило, не забилось сильнее.

– С сегодняшнего дня у нас нет поварихи. Вот я и занимаюсь поварней, – глаза её выдавали удовольствие.

– За что ж её выгнали? Плохо готовила?

– Не знаю. Матушка не говорит. А готовила вполне сносно. Теперь мне приходится тут стоять. Хоть матушка немного помогает. А ты где пропадал?

– И не спрашивай. Вспоминать страшно. Едва живой вышел...

– Чего такой грязный и вонючий? Ты вроде бы стал богатым.

– Откуда?! – возразил Тимошка, вдыхал аппетитный аромат еды и ждал, когда ему поставят миску со щами и кашу с грибами. – Это ещё бабушка надвое сказала. Когда всё это будет! А пока у меня копеек пять и не больше в кармане. Что на них можно купить? Вот так и живу. Чуть не убили. Только ты никому про это не говори. Меня батюшка просил помалкивать.

– Петька уже предупредил. Он у нас всё знает. Проныра!

Тимка жадно ел вкусное варево, поглядывал на девушку и должен признать, что она за эти недели сильно похорошела. С чего бы так? И спросил нагло:

– Тебя уже посватали? Вроде бы батюшка собирался.

– Жениха ещё не нашёл подходящего.

– Я не подойду? – улыбался парень, отрываясь от миски.

Гапка покраснела, не ответила, продолжая возиться у печки. Сзади она была не менее привлекательна. Этого Тимошка отрицать не мог.

И опять в голове появилась мыслишка об Агафье, как о жене. Ему казалось, что она как-то не такая жадная. Во всяком случае, этого он за ней не наблюдал.

– То не я решаю, Тимка. То тятя... с матушкой. Им виднее.

– А твой интерес что, ничего не значит?

– Что я могу с этим поделать? У меня ничего нет, так что и выбора нет.

Лицо девушки погрустнело. Потом жалко улыбнулась. Продолжать разговор почему-то не захотела. Зато поставила малую миску с чёрной икрой и ломтями хлеба.

– На закуску изюма дам. Вкусно!

– А что то такое? Никогда не слышал.

– Матушка приберегла ещё с Вологды, когда сюда ехали. Вяленый виноград. Такие ягоды на полдне растут. Далеко от нас. Сюда тож привозят. Бухарцы. Скоро ждём их караван. Правда, долго придётся ждать. Ещё урюк есть такие ягоды или плоды. О них я только слыхала, ещё не пробовала.

– Да, там много чего растёт, на полдне. Тепло, не то, что тут. Я немного в книгах почитывал про те страны. Хорошо, наверное, там. Нет наших морозов.

– Всюду хорошо, где нас нет, – ответила грустно девушка. – Поел? Иди к себе. Ты ведь опять у нас будешь жить. Тятя говорил. И помойся как-нибудь. Таким тебя сюда никто не станет пускать. – И грустно же улыбнулась. – Иди уж!

В своём углу у кладовки Тимошка с грустью передумал всё, что с ним могло случиться. И показалось, что ничего хорошего его не ждёт. Не может быть, что отец Яков просто так отпустит его на всё четыре стороны. Слишком опасно для него.

И подумал, что как только заметит опасность, тотчас смотается куда-нибудь, хоть в тайгу. А там видно будет. Лишь бы деньги были. Хоть пять рублей.

Но дни сменялись днями, прошёл уже месяц, весна вступила в свои права и лес начал зеленеть помаленьку, а отец Яков пока помалкивал. Тимошка не знал, что с соболиными шкурками, а спросить боялся. Все шкурки он уже перенёс, и батюшка долго любовался ими, встряхивал, гладил и вздыхал.

Сам Тимошка старался без особой нужды в город не выходить. Всё же узнал, что тогда, в снегах, стражники захватили груз, но допросить хозяина не успели. Тот не выдержал нагрузки и скончался прямо там, на дороге. Про Исая ничего не узнал, но был уверен, что и тот помер. А спросить даже батюшку опасался.

Наконец уже в мае поп позвал к себе Тимошку. Тот с волнением вошёл в его келью и вопросительно остался стоять у двери.

– Ну что, божий человек, – чуть усмехнулся поп и пристально глядел на юношу. – У тебя появилась возможность сменить свои тряпки на что-нибудь лучшее. Ведь рясу ты, как я понял, носить не собираешься. Так ведь?

– Так, – коротко ответил Тимошка и решительно глянул на собеседника.

– Я так и знал. То не для твоего ума дело. Тебя больше тянет в тайгу, так?

– Вроде того, – мрачно ответил Тимошка, теперь уже поняв, что деньги он получит.

– А у меня хорошие новости для тебя. Я продал и твоих соболей и песцов. Вот получи свои денежки, – и выложил на столешницу мешочек с монетами. – Тут сто с лишним рублей. Для тебя деньги огромные. С ними можно артель собрать для промысла. Если получится, то готов быть помощником-посредником по сбыту. Дело выгодное оказалось. Ты слушаешь меня?

Тимошка слушал плохо. Голова занята подсчётами. И они оказались неутешительными. Поп и здесь обдурил его и значительно. Но спорить, понимал, глупо и бесполезно. Ответил вполне мирно:

– Спасибо, батюшка. Обязательно буду помнить ваше предложение. Оно очень ценное для меня. А теперь что мне делать? Дайте совет, батюшка.

– Живи сам по себе. С деньгами это совсем не так трудно. Дом у тебя есть, я полагаю. Женись и заведи детей. То богоугодное дело. И живи себе на здоровье.

– Благодарствую, батюшка! – Тимошка низко поклонился, но в душе нарастал сильный гнев. Боялся, что он вырвется наружу и всё испортит. Он ещё раз поклонился и тихо вышел, прикрыв дверь.

В доме перевозчика всё было в паутине и копоти. Пришлось полдня поработать метлой и тряпкой. Протопил печь, приготовил себе ужин из купленных запасов. А в голове только и вертелась мысль, как отомстить попу за грабёж, и эти мысли обязательно вертелись вокруг Агафьи. Она его словно заворожила. Снасильничать её он не хотел, а уговорить себе поклялся. Пусть тогда кусают локти. Знал, что жених найден и идут переговоры о приданом и вообще о деньгах.

И стая искать встреч с девушкой. Полагал, что особых усилий не потребуется. Девке он нравится, остальное за ним. И раз в неделю удавалось перекинуться несколькими фразами, когда счастье улыбалось им быть вне надзора со стороны матери или Петьки. Но Петька всё реже ходил с ними, больше проводя время со своими сверстниками. Он считался почти взрослым и это ему дозволяли.