Текст книги "Орден во всю спину 4 (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7

Причина, по которой Косой решился вытащить Льва Станиславовича Ланского из того железного гроба, была проста и вместе с тем коварна: он собирался пробиться в крепость 289, а связи Ланского могли оказаться пропуском туда.

Ещё раньше Ярослав заметил – солдаты относились к Ланскому с явным уважением. Их взгляды, короткие команды, то, как они прикрывали его в бою – всё это говорило о том, что перед ним человек не простой. А значит, у него есть и вес, и поддержка. Такие люди просто так не держатся на плаву – у них за плечами стоят влиятельные фигуры, в том числе и сам Владимир Ланский. В голове Ярослава быстро созрел план: если спасение Ланского поможет сгладить прежние счёты, то в будущем он сможет использовать это знакомство. А если нет – всегда можно будет избавиться от Ланского самому, когда придёт время. Как говорится, нет человека, нет проблемы.

Мелькнула и другая мысль – скрыть свою личность. Взять другое имя, замести следы. Но здравый смысл победил: ведь Ланский уже видел Лёшку и Лариску рядом с ним. Какую бы маску он ни нацепил – слишком много свидетелей.

Внезапно из салона донёсся надрывный голос:

– Брат, подай руку! – Ланский, вытирая липкую кровь с лица ладонью, сипло выкрикнул: – Я сам отсюда не выберусь!

Ярослав, не теряя ни секунды, шагнул вперёд. Металл двери обжигал ладони, словно ещё недавно прошёлся по нему раскалённый паяльник. Сквозь трещины в салоне сочился запах крови и гари, смешанный с вонью Подопытного. Схватив Ланского за руку – мягкую, влажную, дрожащую – он с силой рванул его наружу. Тот вывалился на землю, тяжело дыша, словно только что выбрался с того света.

– Живой, значит, – пробормотал Ярослав, глядя на его раскрасневшееся лицо, на потные пряди, прилипшие ко лбу.

Ланский, шатаясь, поднялся на ноги, но его взгляд всё ещё оставался мутным, словно он никак не мог поверить, что выбрался.

– Уходим, быстро! – Ярослав бросил резким тоном. – Подопытные скоро прорвут линию обороны, и нам всем крышка.

Воздух вокруг был наполнен звоном оружия и далекими криками. С каждой секундой до ушей доносился всё более отчётливый рёв – там, где ломалась оборона, чудовища рвались вовнутрь. Ветер тащил запах пороха и железа, и каждый вдох давался с усилием.

Ярослав стиснул зубы и, не оборачиваясь, двинулся вперёд, волоча Ланского за собой, как непослушного ребёнка, который никак не понимает, что время для сомнений давно прошло.

Нечто тяжёлое и глухое повисло в воздухе, когда Лев Станиславович Ланский вырвался из металлического капкана благодаря Косому. Он застыл, дыша как человек, который едва вернулся из мёртвых, и оцепенел, глядя на группу Антона – тех, кто намеревался принести себя в жертву ради удержания линии.

Из оборонительной полосы то и дело доносились одиночные выстрелы, рваные свисты гранат, пласт пороха и резкий запах гари. Толпа Подопытных всё ещё пыталась прорваться, но солдаты Консорциума Цин держали рубеж с упрямым профессионализмом – ближние взрывы превращали землю в грядущую луну кратеров, а металлический гул и визги рвущихся материалов звучали, будто сама пустошь стонала.

Ярослав стойко взглянул на Ланского и сухо произнёс:

– У них нет ни шанса. Если ты сейчас влезешь туда, они умрут напрасно.

Ланский глубоко вдохнул, губы его дрогнули, но в голосе слышалась решимость:

– Не могу иначе. Спасибо, что вытащил меня, но я не оставлю их.

Ярослав увидел, как у Льва на лбу собирается холодный пот, как в его глазах проскальзывает не то страх, не то долг. Это было неожиданно – толстяк, который до сих пор казался лишь самовлюблённым вельможей, оказался тем самым человеком, что готов пожертвовать собой ради своих. И это ломало устоявшиеся у Ярослава представления о тех, кто стоит во главе таких отрядов – не всё там было пропитано хладнокровным цинизмом.

Чудило, стоявший рядом, повернул голову и спросил простым мальчишеским тоном:

– Пигси и остальные далеко убежали. Что делать теперь?

– Идём, – Ярослав коротко кивнул и, не оглядываясь, двинулся в сторону линии обороны. Ланский, сделав шаг, направился обратно к своим – он явно не мог оставить людей, которые ему служили.

В тот самый миг, как будто небо решило добавить ещё одну ноту ужаса, вдалеке раздался вой волков – длинный, тягучий и жуткий. Сердце Ярослава ёкнуло: хуже времени для такого звука и не придумаешь. Он ожидал, что теперь всё станет совсем плохо.

Но случилось не то, чего следовало ждать. Подопытные, будто услышав этот первобытный зов, резко замерли, затем, точно отозвавшись на невидимый приказ, начали отступать. В течение минуты хищные ряды растянулись, развернулись и, словно испугавшись невидимого врага сильнее самих людей, скрылись с поля боя. Лес принял их обратно, и звуки их шагов постепенно затихли.

Ярослав стоял, как в оцепенении, наблюдая эту сцену: волчьи вопли, которые он ожидал услышать как пролог к новым бедам, вдруг стали для них спасением. Что произошло между волками и Подопытными – он не стал выяснять. Главное для него было одно – дожить до крепости 289.

Он бросил Чудилу короткий приказ:

– Скажи старику Вану и остальным, чтобы не возвращались. Если что – бежать дальше.

Чудило на мгновение удивлённо моргнул, не сразу разобрав, кто такой "старик Ван", но вскоре понял и бодро кивнул. Маленькие вещи: имя, шутка, детская серьезность – всё это в нём было трагически наивным и вместе с тем удивительно работало.

Ярослав подал знак Ланскому, чтобы тот быстрее следовал за ними, и они вернулись к раненым и к защите. Там, у земли, Аньлн тяжело дышал, опираясь на тела павших товарищей. Вокруг пахло кровью и порохом, и в этом запахе был решительный приговор: многие не выберутся.

Ланский опустился рядом с ним, сел на корточки и, глядя на редеющую линию живых, тихим, сломанным голосом попросил:

– Скажи мне твою последнюю волю… если я выберусь.

Его глаза блестели от слёз или от усталости – трудно было сказать. Ветер шевелил солому и опавшие листья, вдалеке ещё где-то грохотало; ночь была пахучая и густая, и каждый вдох давался с трудом. Ярослав коротко взглянул на Льва, на Антона, на людей, чьи плечи дрожали от усталости, и понимал, что мир, в котором они теперь живут, требует от них быстрых, нечеловеческих решений.

– Не говори глупостей, – проговорил он тихо и твёрдо. – Живи и делай так, как велит твоя совесть. Мы уходим.

И, не теряя ни секунды, группа Ярослава снова двинулась прочь от этого горячего, кровавого места, туда, где ещё слабел свет звезд и где впереди маячила длинная дорога к крепости 289 – дорогa, по которой им предстояло пробиваться сквозь пепел, холод и новые чудовищные угрозы.

Антон устало улыбнулся, и на его лице в багровых потёках грязи и крови мелькнуло что-то детское, почти беззащитное:

– Босс, помнишь, ты говорил, что когда доберёмся до Крепости 289, ты покажешь нам всю прелесть этого мира, такое удовольствие, что и словами не описать? Боюсь, что мы туда уже не дойдём. Босс, прошу тебя – насладись всем этим за нас, когда придёт время.

Лев Станиславович Ланский помрачнел. Его крупное, одутловатое лицо на миг сделалось совсем усталым, словно обвисло под тяжестью не только ран, но и невыносимого груза вины.

– Я, наверное, и сам умру в Крепости 289, – глухо сказал он, будто между делом, но голос его дрогнул.

Двое бойцов вдруг расхохотались – так, как смеются люди, которых уже ничем не пронять. Смех их был сиплым, захлёбывающимся, с металлическим привкусом крови. Словно они услышали нелепую шутку, а не признание в страхе.

И вдруг Антон, кривясь от боли, выдавил:

– Мы не жалеем о своём выборе.

Лев только хмыкнул, не находя слов.

Косой, стоявший в стороне, тяжело посмотрел на них. Его глаза, вечно настороженные, теперь блестели от злости и жалости сразу. Он не выдержал и прервал их тоскливый разговор:

– Послушайте. Вам не обязательно умирать.

Оба – и Антон, и Лев – удивлённо уставились на него. Первый фыркнул и, криво усмехнувшись, пробормотал:

– Парень, брось дурить. Никто не остановит это кровотечение.

Но Ярослав будто и не слышал. Он вынул из кармана небольшой чёрный флакон – стекло было матовым, прохладным на ощупь, и внутри переливалась густая, почти маслянистая жидкость. В воздухе тут же повис резкий, едкий запах, отдающий то ли горечью полыни, то ли перегоревшим железом.

– У меня есть снадобье, что лечит любые раны. Спокойно, с ним вы не умрёте. Но за просто так я работать не стану. – Ярослав перевёл взгляд на Льва. – Взамен ты проведёшь нас в Крепость 289 и добьёшься для меня и моих людей статуса граждан. Официального, не липового.

Но Лев, казалось, даже не расслышал этих слов – он впился глазами в чёрный флакон в руке Ярослава. Что-то в нём показалось ему до боли знакомым.

Лицо Ланского изменилось – от растерянного спокойствия к злобной гримасе, в которой смешались страх и раздражение.

– Погоди-ка… Это средство тоже лечит раны?! Да ты тот самый "волшебные руки, возвращающие весну", Косой! – рявкнул он.

Ярослав чуть не выругался вслух и едва удержался, чтобы не вмазать Ланскому кулаком в лицо. Чёрт бы побрал эту идиотскую кличку! "Весна" – значит либидо… ну и кто-то пустил дурацкий слух.

Но факт оставался фактом: его лицо знали, его имя искали. Консорциум Потанина давно охотился за ним, и Лев не мог даже представить, что судьба сведёт их именно так – с Ярославом, который теперь, к тому же, спасал его.

Лев вспомнил: кто-то из бродяг в городе упоминал, что Косой занимается врачеванием. И теперь, впервые за долгое время, в груди у него шевельнулась надежда.

Он судорожно вдохнул, чувствуя, как пахнет рваная ткань, пропитанная кровью и потом, и сипло сказал:

– Слушай… Учитывая наши… отношения, неважно, сколько людей ты приведёшь. Договоримся обо всём, как только спасём их!

Ярослав нахмурился:

– Отношения?..

Лев замялся, крякнул, но потом, собравшись, буркнул:

– Отношения между врачом и его пациентом.

Косой только фыркнул и молча швырнул ему три флакона. Те глухо ударились о ладонь Левы, и он вздрогнул – стекло было холодным, словно из могильной земли.

– Мажь раны. Быстро.

Лев всё же не удержался:

– Никаких побочек не будет, надеюсь?

– Нет. Давай, торопись. Если подопытные или волки вернутся, никто отсюда живым не уйдёт! – в голосе Ярослава сквозило раздражение. Впрочем, внутри он уже всё решил: спасёт этих двоих, потому что Лев обязан будет расплатиться услугой. Джип их хоть и перевернулся, но грузовик ещё на ходу. Вылечит – и заставит их помочь вывезти Проныру с остальными. Это будет куда проще, чем тащить всех своим ходом.

Он уже собрался развернуться, но вдруг остановился и спросил, щурясь:

– Так… стоп. А вы ведь не решите схватить меня, как только оклемаетесь?

Лев замотал головой так быстро, что забрызгал щёку кровью.

– Нет, нет! Нам нужен только Хромов. То, что охотились за тобой – случайность, совпадение!

Ярослав только криво усмехнулся. Его лицо застыло в странной, недоверчивой гримасе.

– Ну, хоть что-то хорошее, – мелькнуло у Ярослава Косого в голове.

И тут же, словно тенью, кольнула мысль: "Прости меня, старший брат Хромов…"

Он понимал: подставляет Станислава Хромова, и это причинит тому немало хлопот. Но что ему оставалось? Обстоятельства прижали так крепко, что выбора просто не было. Всё, что он делал сейчас, было не от злой воли, а от безысходности – и горечь этой мысли отдавалась во рту ржавым привкусом, словно он глотнул крови.

Когда чёрное лекарство коснулось рваных ран Антона, тот ощутил, будто его вытянули из самого пекла и бросили обратно на прохладную землю. Жгучая боль, терзавшая тело, отступила, словно её смыло ледяной водой. Холодок приятно разливался по коже, пробирая до мурашек, и в голове впервые за долгое время прояснилось.

Антон с трудом приподнялся, уставился на Косого и, тяжело дыша, выдавил:

– Неужели… это то самое снадобье, которое босс пьёт, будто чай?!

Лев Станиславович Ланский мигом вспыхнул, как факел.

– Закрой пасть! – сорвался он. – Хочешь прямо тут откинуться? Дыши тише, пока жив!

– Хватит трепаться, – оборвал их Ярослав. – Кто из вас ещё может держать руль? Если хотите выбраться отсюда живыми – садитесь в грузовик. Живо!

Тишина повисла тяжёлая, как свинец. Лишь хриплое дыхание и сдавленные стоны раненых. Один из солдат, превозмогая боль, стиснув зубы, поднялся и, пошатываясь, забрался за руль. Его руки дрожали, кровь сочилась сквозь бинт на боку. Ярослав нахмурился и бросил взгляд на Лев Станиславовича:

– Сядешь вместо него? Видишь ведь, долго он не протянет – прямо за рулём и помрёт.

Лев Станиславович развёл руками, будто оправдываясь:

– А я не умею водить…

– Ты не умеешь водить? – Ярослав даже не поверил своим ушам. – Ты – большая шишка в крепости, и даже руль держать не умеешь?

– Ну, а что такого? – замялся Лев Станиславович. – Мне всегда водитель полагался. Зачем самому учиться?

Ярослав выдохнул сквозь зубы. Спорить не было ни времени, ни сил.

– Ладно, хватит. Все – в грузовик!

В архивных сводках Консорциума Потанина про Косого значилось лишь: "относительно сильный беженец". А вот Станислав Хромов числился врагом номер один.

Когда колёсами грузовик хрустнул по щебёнке рядом с местом, где Ярослав и Чудило уложили подопытных, Лев Станиславович невольно пересчитал трупы. Три. Три огромные туши – мёртвые, неподвижные. Даже тот, что рвал внедорожник, лежал, размозжённый. Лев Станиславович покосился на Ярослава. По логике вещей, парень просто не мог этого сотворить. Но лицо… лицо у него было до боли знакомое. Только вот где он его видел – не мог вспомнить. Шок и усталость мешали голове работать.

Через несколько минут грузовик докатился до группы Ларисы Петровны Юдиной и её учеников. Ярослав выглянул из кузова, махнул рукой и крикнул:

– Быстро! Запрыгивайте!

Учительница Ульяна остановилась, сжав губы. Она смотрела, как Лёшка и остальные залезают внутрь, и нерешительно обратилась к Ярославу:

– Может… возьмёшь и нас? Или хотя бы моих ребят. Мне место не нужно, я обойдусь.

Она говорила тихо, почти робко, но в голосе звучала сталь – за детей она готова была стоять до конца. Ярослав задержал на ней взгляд, потом кивнул:

– Именно это я и имел в виду раньше.

– Спасибо! Спасибо тебе огромное! – воскликнула Ульяна, и глаза её блеснули. – Дети, быстро в кузов! И не забудьте поблагодарить его за жизнь!

Ученики гурьбой полезли в машину. Скрипели доски кузова, слышались тяжёлые шаги, кто-то всхлипывал, кто-то сипел от усталости. Но места хватило всем.

Лишь Лев Станиславович, сидя в углу, недовольно бормотал себе под нос:

– Моё, между прочим, железо… А рулит всё равно этот Косой…

Он понимал, что все нити сейчас в руках Ярослава, и спорить бессмысленно.

Ещё когда Ярослав перевязывал Антона и его бойцов, он ловко собрал всё их оружие. Теперь оно лежало у него под рукой, и каждый это видел.

Ученики, садясь, благодарили Ярослава – кто тихим "спасибо", кто торопливо, дрожащим голосом. Он почти не слушал, но заметил, как в глубине сознания словно щёлкали невидимые счётчики. Более двадцати жетонов благодарности – словно тепло от этих слов действительно оставалось в душе.

И тут Ярослав подумал: может, это всё учительница Ульяна. Она и впрямь сумела привить детям то, что у взрослых давно отмерло – умение быть людьми даже в аду.

Подол, в котором жил Ярослав Косой, был суматошным и хаотичным, и, сидя в кузове трясущегося грузовика, он неожиданно почувствовал укол зависти. Зависти к самому себе – ведь именно сейчас ему удалось собрать уже пятьдесят шесть жетонов благодарности. Даже Антон, Лев Станиславович Ланский и их солдаты отдали свои жетоны. Всё это случилось куда быстрее, чем в прошлый раз, когда судьба подкинула ему побочный квест.

Когда все наконец забрались в грузовик, машина снова заурчала, и колёса, проскальзывая по раскисшей дороге, потащили их прочь от недавней бойни. В кузове воцарилась тишина. Люди сидели, прижимаясь к борту или к своим рюкзакам, и только изредка тяжело выдыхали. Каждый думал о своём. Страх, облегчение и жажда жить сплелись в вязкий ком, от которого внутри мутило. Лишь пережив близость смерти, человек по-настоящему ощущает, как дорого ему каждое лишнее мгновение.

Лариска и Лёшка, не сказав ни слова, достали из сумок еду – сухари, пару жестяных банок тушёнки и сплющенный шоколадный батончик – и протянули всё это Косому и Чудиле. Те выглядели обессиленными, а после недавнего боя им кровь из носу требовалась еда. Остальные только сглатывали, глядя на еду, и делали вид, что им всё равно. Даже Лев Станиславович, вечно норовящий что-нибудь съязвить, на этот раз молчал.

Но вдруг его глаза загорелись странным огоньком. Он уставился на Чудила, и в лице его промелькнуло узнавание.

– Постой… да это же ты! – Ланский резко выпрямился. – Ты ведь тот псих из третьей дурки! Точно! Чудило – так тебя и кличут!

Как человек, державший в руках ниточки крепости, Ланский прекрасно знал о существовании психиатрической больницы № 3. Более того – ему докладывали обо всех сверхах, которых держали там, даже о том, что они ели на завтрак и что бормотали сквозь сон. Для Консорциума СПотанина такие люди были слишком ценным ресурсом – изучать их, использовать, контролировать. И теперь он понял: убийцы Подопытных сидят прямо в этом грузовике.

Чудило, услышав его слова, медленно повернул голову. До этого он смотрел в пустоту, но теперь прищурился, рассматривая Ланского. Лицо у того было перемазано запёкшейся жёлтой кровью, и только после того как он отёр его рукавом, Чудило действительно узнал его.

– Так это ты, прихвостень царя драконов!

– Прихвостень? Да какой к чёрту прихвостень! – взвился Ланский. – Чушь несёшь! Я, между прочим, "Путешествие на Запад" читал. Ты больной, хватит нести ахинею! Кто такой этот твой прихвостень царя драконов?

Ярослав бросил на него короткий взгляд. Он уже заметил: всякий раз перед тем как Чудило собирался кого-то приложить, он лепил жертве кличку демона.

Чудило, скорчив мученическую мину, вздохнул:

– Впредь, пожалуйста, обращайся ко мне как к Великому Мудрецу. И запомни: я не сумасшедший.

– Да ни один псих не признаётся, что он псих, – огрызнулся Ланский. – Ты говоришь, что Великий Мудрец и что защищаешь учителя на пути за святыми писаниями? Ну так где твой учитель?

В кузове повисла тишина. Даже дыхание стало слышно – тяжёлое, прерывистое.

Тогда Ярослав спокойно произнёс:

– Я его учитель.

Старик Ван сразу поддержал:

– А я – Полухряк.

Даун замялся, переводя взгляд то на Ярослава, то на старика. Но потом кивнул сам себе и сказал:

– Ладно… я ученик монаха.

Ланский открыл рот, потом закрыл, снова открыл. Он таращился на них так, словно вокруг сидела шайка буйных с психушки.

– Вы серьёзно?..

И в этот момент водитель, сидевший за рулём, резко закричал:

– Проблема впереди!

В тот же миг послышался визг тормозов, колёса забились в колеях, грузовик дёрнуло вперёд. Все едва не попадали со своих мест. Воздух наполнился запахом перегретых тормозных колодок и сырой земли, поднятой из-под шин.

– Что там? – жёстко спросил Ярослав.

– Машины впереди, – выкрикнул водитель, хватая руль так, что побелели костяшки пальцев. – Нет… не просто машины. Это разбитые машины!

Похоже, они пришли со стороны крепости 289.

Глава 8

Повреждённые машины?

Слова водителя повисли в воздухе тяжёлым грузом. В кузове грузовика стало так тихо, что слышно было, как у кого-то в углу нервно скрипнули зубы. Никто не ожидал увидеть на этой забытой богом дороге следы цивилизации.

– Народ, сидите тут, – спокойно, но твёрдо сказал Косой. – Чудило, пойдём посмотрим.

Грузовик с протяжным скрипом тормозов остановился. Ярослав легко спрыгнул вниз, почувствовав под ногами вязкую глину и запах сырой земли. Вслед за ним на дорогу выскочил Чудило, а чуть поодаль уже торопливо выбирался Лев Станиславович Ланский – любопытство пересилило осторожность.

Троица двинулась вперёд, шаги их гулко отдавались в пустоте ночи. Но ещё до того, как они добрались до первых машин, воздух ударил в нос тяжёлым, металлическим запахом крови, смешавшейся с бензином и перегоревшим маслом.

Дорогу перегородили три искорёженные машины. Металл был смят, стёкла в дребезги, на асфальте тянулись масляные разводы, перемешанные с тёмными пятнами.

– Осторожнее, – тихо бросил Ярослав, обводя взглядом мрачные окрестности. Кусты стояли неподвижно, словно замерли в ожидании. Ветер гнал запах гари и крови прямо в лицо.

– Странно… – пробормотал Ланский. – Это ведь машины из крепости 289. Но какого чёрта они делают здесь и в это время? И вообще, они ведь должны были ехать в сторону крепости 334…

Он не знал, что Владимир Ланский тогда прижал Трофима к стенке, заставив того отправить солдат в обход, чтобы хоть как-то ослабить хватку Консорциума Сечина. Маленький отряд поехал искать самого Лев Станиславовича… и попал в западню.

Машины стояли, брошенные посреди дороги. Ни тел, ни криков – лишь вязкий след крови, уходящий в сторону пустоши, словно сама земля была ранена и истекала кровью. Ярослав присел, провёл пальцами по засохшему пятну и нахмурился. Цвет говорил сам за себя – бойня случилась часов двенадцать назад.

– Постойте! – он заметил на земле что-то белое. Поднял и замер. Это была прядь меха, мягкая, но пахнущая пылью и зверем. – Волчья шерсть….

Он резко поднялся на ноги, отступив вместе с Чудилом. Теперь всё стало ясно: кровавый след – не что иное, как дорога, по которой стая волков тащила свою добычу в темноту. От одной только мысли по спине пробежал холодок. Волки… да ещё среди бела дня, полсуток назад. Что-то их согнало сюда, и Ярославу совершенно не хотелось разбираться, что именно.

– Возвращаемся! – коротко бросил он. – Чем быстрее – тем лучше.

Но Ланский поднял руку, будто прося тишины. Его глаза сверкнули, и он, не раздумывая, метнулся к ближайшей машине. Лязг железа, скрежет дверей, запах ржавчины и крови – он что-то выискивал, рыскал внутри, пока наконец не выпрямился, торжествующе сжимая в руках странную коробочку.

– Есть! – радостно выкрикнул он.

Когда троица вернулась к грузовику, Ярослав не выдержал:

– Что ты там нашёл?

Ланский довольно ухмыльнулся:

– Спутниковый телефон. Если повезёт, код остался стандартный. «1111». Если нет – придётся повозиться.

Ярослав недоверчиво покосился на непонятную штуковину, блеснувшую в свете фар. Легендарный спутниковый телефон…. А что это за "пин-код", о котором тот толкует? Пароль что ли? В голове это слово звучало, как заклинание из другой жизни.

Грузовик снова тронулся. В салоне слышалось только рычание двигателя и редкий кашель. И вдруг Ланский воскликнул:

– Сработало! – он нажал ещё несколько кнопок с уверенной сноровкой. Номер, который он хранил в памяти, высветился на маленьком экране.

– Кому звонишь? – спросил Ярослав, не отрывая взгляда от дороги.

– Своему младшему брату, – ответил Ланский и прижал трубку к уху.

Тишина. Потом щелчок, и в динамике раздался сухой мужской голос:

– Здравствуйте. Назовитесь.

– Это я, Ланский! – почти выкрикнул Лев Станиславович, с трудом сдерживая восторг. – Соедини меня с братом!

Небольшая пауза.

– Где ты? – спросил голос уже другим, более близким тоном.

– Я на дороге. Если повезёт, дотяну до крепости 289 дня через полтора, – быстро заговорил Ланский. – А ты? Ты выбрался с Урала?..

На другом конце провода Владимир Ланский на мгновение замолчал, а потом, сдерживая раздражение, процедил:

– Я все еще торчу в уральских горах. Станислав Хромов, черт бы его побрал!

Голос его был слишком громким – динамик спутникового телефона хрипел и трещал так, что в грузовике у всех зазвенело в ушах. Ярослав Косой почувствовал, как неприятный укол вины отозвался где-то под ребрами: он слишком хорошо знал, почему Владимир застрял в тех проклятых горах. Ведь именно Ярослав в ту ночь исполосовал шины на всех машинах Консорциума Потанина, лишив отряд возможности уйти.

Собравшись, Владимир спросил уже спокойнее, но с едва заметной стальной ноткой:

– С чьего телефона звонишь? Неужели люди Трофима тебя подобрали?

И только тут до Льва Станиславовича дошло, что разбитые машины на дороге – те самые, которые Трофим отправил в обход по приказу Владимира. Ланский торопливо ответил:

– С людьми Трофима случилась беда по пути. Телефон я нашел в их машине.

Владимира это известие, похоже, совсем не задело. Он ненадолго замолчал, потом сухо сказал:

– Как только доберетесь до крепости 289, перегруппируйтесь. И ни в коем случае не возвращайтесь к Потанину.

– С чего вдруг? – Ланский нахмурился, но быстро сообразил. – Эти старые хрычи из Совета решили тебя прижать?

– Не прижать, а посадить под домашний арест в крепости 333, – голос Владимира стал почти ленивым. – Но главное другое: слишком многие недовольны вами. Если сейчас вернетесь, получите такое наказание, что мало не покажется. Пока никто не знает, что вы живы. Сидите тихо в 289-й и не высовывайтесь.

– Понял, – тихо сказал Лев Станиславович.

– И еще, – добавил Владимир, – когда прибудете, передайте Трофиму: пусть арестует Ярослава Косого, Станислава Хромова, Ярославу Журавлёву и Любовь Синявину. Подозреваю, что эти четверо после побега из Урала могли направиться именно туда. Ближайшие крепости – 333 и 289.

Ланский неловко посмотрел в сторону Ярослава, который сидел рядом. В голосе его прозвучала заминка:

– Но… он прямо тут, возле меня.

На том конце наступила тишина, потом Владимир ошарашенно спросил:

– Вы что, уже умудрились его поймать?!

– Ты можешь не поверить, – ещё больше смутился Ланский, – но, похоже, это скорее я в плену у него, а не наоборот.

Владимир даже не нашелся, что сказать.

Ярослав спокойно встретил взгляд Льва, который судорожно пытался объяснить, что именно Косой его спас – и, скорее всего, он бы погиб, если бы не это вмешательство.

Наконец, Владимир тяжело вздохнул и произнёс уже другим тоном:

– Передай ему: мы забываем все старые обиды. Более того, я, Владимир Ланский, теперь должен ему.

– Они хотят закрепиться в крепости 289 и стать её полноправными жителями, – осторожно вставил Лев Станиславович.

– Пусть говорят об этом напрямую с Трофимом, – безразлично бросил Владимир.

– Фух…, – выдохнул Ярослав с облегчением. Камень, давивший на грудь, будто сдвинулся.

В последнее время его тяготило постоянное давление со стороны Консорциума Потанина. Кому охота оказаться мишенью корпорации, что держала под рукой больше двадцати крепостей?

Но он ясно понимал: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Владимир узнал, кто на самом деле тогда распорол шины. Достаточно вспомнить, с какой ненавистью тот поклялся уничтожить Станислава Хромова, – и сразу становилось ясно: эта история ещё не закрыта.

Косой задумался о словах Владимира. Куда могла податься Ярослава Журавлёва после бегства из Урала? В 289-ю? В 333-ю? А может, вообще дальше?

Даже несмотря на то, что у Любы Синявиной была странная способность исчезать в тенях, далеко уйти вместе с Журавлёвой они вряд ли могли.

Ярослав перевёл взгляд на Лёшку и Лариску. Все они слышали разговор Ланского с Владимиром. В их глазах вспыхнуло то же чувство, что и у него: восторг и облегчение. С этого момента они переставали быть беглецами. Теперь у них был шанс стать законными жителями крепости 289.

Ярослав Косой изначально вытащил Льва Станиславовича Ланского лишь для одной цели – чтобы через него пробиться в крепость. Цель достигнута, план сработал – и можно было считать задачу выполненной. НЕ до конца, конечно, но что уж.

А уж как дальше Ланский и Владимир Ланский будут выкручиваться, убеждать Консорциум Сечина и надзирателя крепости 289 – это их головная боль. Корпорации постоянно грызлись и торговались между собой, но рано или поздно шли на уступки: бизнес есть бизнес. Судя по голосу Владимира, особых препятствий не предвиделось.

Старик Ван вздохнул и глухо произнёс, словно самому себе:

– Что для нас кажется безвыходным, для них решается парой слов…

Ланский усмехнулся, откинулся на спину и сказал:

– Если уж мы дали слово, то Консорциум Потанина выполнит обещанное. Разве станет такая махина лгать горстке беженцев вроде вас?

Тут старик Ван прищурился и спросил в упор:

– Ведь Ярослав спас тебе жизнь, так?

– Ну… да, – удивлённо признал Ланский.

– А ты – большая шишка, – старик говорил тихо, но в его взгляде мелькнула стальная проницательность. – Твоя жизнь весит немало. И разве будет достаточно просто протащить нас в крепость? Если про это прознают другие, то решат, что люди Потанина – жадные скупердяи. Ярослав в своё время вытащил меня из города и поверил, что я смогу быть полезен. Так вот, пришёл час доказать, что не зря здесь.

Ван прекрасно понимал: он не был ни богачом, ни дипломатом, да и мир видел только краешком глаза. В глазах Ланского он выглядел, наверное, как деревенский мужик, возомнивший себя торговцем. Возможно, Лев Станиславович про себя посмеивался, что такой старик вообще решился что-то требовать. Но Вану было всё равно. Ради Косого он был готов и нахальничать, и выглядеть смешным – лишь бы выжать побольше выгоды.

Из недавнего разговора Владимира и Ланского стало ясно: для таких людей выбить статус законного жителя – дело нехитрое. А значит, можно принудить их и к чему-то большему.

– Ну и чего вы хотите? – Ланский прищурился, развалился поудобнее в кузове и скривил губы. – Только не наглейте без меры.

Старик оживился:

– Нам нужен магазин. У вашего Консорциума добра в крепости 289 хватает, так что один магазин – не такая уж потеря.

Ланский фыркнул:

– Да брось, моя жизнь и рядом не стоит с целым магазином.

Ван замер. Даже для него, человека простого, это прозвучало нагло. Беженец имел право быть бесстыдным, торгуясь за место под солнцем. Но чтобы важная шишка вела себя так же? Он не знал, что самые наглые и бесстыдные на свете – это корпорации. Иначе они бы не выжили.

Ван тихо, но настойчиво сказал:

– Твой брат только что признал, что должен Ярославу. Верно?

Ланский моргнул, осёкся:

– Ты к чему ведёшь?

– Стоит ли жизнь и долг твоего брата одного магазина?

В кузове повисла тишина. Лев Станиславович сидел, кусая губу, потом нехотя выдохнул:

– Ладно. Один магазин получите. Но после этого наш Консорциум никому из вас ничем не обязан.

– Идёт, – Ярослав кивнул решительно. Магазин – это не просто крыша. Это и доход, и уверенность, что завтра будет хлеб. Даже если самим не торговать – аренда покроет еду, крышу и мелкие расходы. А Ярослав ещё раньше обещал старику Вану помочь открыть лавку с продуктами – вот теперь обещание стало ближе.

Но Ван всё ещё не унимался. Он снова повернулся к Ланскому:

– А как насчёт жизни твоих пятерых подчинённых? Сколько это стоит?

Тут уж Ланский побагровел.

– Ты издеваешься? Не мог сразу всё вывалить? Ладно! Получите большой магазин, в хорошем месте. Но больше не смей ничего требовать, иначе сдохну прямо здесь, назло вам всем!