Текст книги "Орден во всю спину 4 (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Толпа беженцев выглядела бодрее, чем вчера. Конечно, кое-кто всё ещё лежал в лихорадке, но таких становилось меньше. Когда отряд Консорциума тронулся в путь, беглецы молча потянулись следом, боясь отстать и потеряться.

Ярослав оглядел поле и увидел страшную картину: "Король Южных гор", избитый Чудилом накануне, валялся на земле, хрипя и цепляясь за жизнь. Женщина, что была с ним, уже растворилась в толпе – шагала рядом с другими, будто и не знала его.

Ещё вчера, по его словам, она должна была заботиться о нём, и только с его помощью они вместе смогли бы вырваться из крепости. Но стоило беде стукнуть в дверь – и она бросила его, даже не обернувшись.

В этом мире было невозможно однозначно сказать, кто достоин смерти больше.

Ярослав перевёл взгляд на колонну Консорциума. Две оставшиеся машины шли медленно, так что пешие могли держать темп. В кузове грузовика виднелись связки оружия, ящики с патронами и перевязанный солдат, бледный, но живой.

И тут Ярослав заметил то, что поразило его сильнее всего: Лев Станиславович Ланский, глава отряда, шёл пешком, рядом с солдатами. Его место вполне могло быть в машине, ведь он был слишком ценен. Но он шагал наравне со всеми, стиснув зубы, будто это было делом чести.

"Неужели он так избавляется от лишнего веса?" – с сомнением подумал Ярослав. Но быстро понял – дело не в этом.

Солдаты, даже раненые, которых едва держали ноги, не выглядели ни подавленными, ни обозлёнными. Напротив, они разговаривали, смеялись, будто обычный поход. В их глазах светилось что-то такое, что внушало уважение.

Ярослав был уверен: Ланский, окажись он в одиночестве, рванул бы прямо к крепости 289 и не оглянулся. Но реальность оказалась иной – он шёл рядом с ними, шаг за шагом, не позволяя себе лишней привилегии.

Только теперь Ярослав начал понимать, почему за Владимиром Ланским сверх был готов пойти хоть на смерть. Тот, кто вчера ещё был простым солдатом в рядах боевой бригады, пробудив в себе силу, остался рядом и не изменил своему командиру. Верность, скреплённая кровью и общим испытанием, оказалась сильнее любых клятв.

И Ярослав впервые ощутил лёгкий холодок по спине – потому что понял: рядом с такими людьми даже сверхъестественные силы склоняли головы.

Ночь выдалась тревожной. Косой не находил себе места: сердце сжималось, будто предчувствуя беду. Даже Лариска, что обычно не обращала внимания на его мрачные взгляды, на этот раз настороженно спросила:

– Ярослав, что с тобой? Ты какой-то дерганый.

– Да так…, – он уставился в пляшущие языки костра и устало качнул головой. – Чувствую, будто что-то совсем не так.

Но объяснить, что именно его тревожило, он не мог. В груди шевелилось то же липкое ощущение, что когда-то, в уральских горах: шаг в сторону – и смерть поджидает.

Небо заволокло глухим сукном, и ночь будто сомкнула над ними решётку – чернее, чем в тюремной камере.

– Встаём, – решительно сказал Ярослав и погасил костёр ударом сапога. Угли зашипели, от них потянуло едким дымком. – Здесь больше оставаться нельзя.

Он всегда доверял своей интуиции – та не раз вытаскивала его с того света. Учитель ещё до Катаклизма любил повторять: учёные доказали, что шестое чувство существует, и смеялись над ним только глупцы.

Когда Ярослав поднялся, отряхнул ладони от пепла и затоптал последний уголёк, беглецы вокруг уставились на него в недоумении. Что за блажь – среди ночи идти в темень? Но Ульяна, словно по наитию, первой метнулась к нему и зашептала своим людям: "Давайте за ним, живо!" Она и сама не знала, зачем, но нутро подсказывало – с Косым надежнее.

– Он что, с ума сошёл? – пробурчал кто-то в толпе.

– Да хрен его знает….

– А куда идём-то? – спросил, задыхаясь, Лёшка.

– Не знаю, – коротко бросил Ярослав. – Разберёмся потом. Сейчас главное – ноги в руки.

Они уже отделились от толпы и собирались обогнуть лагерь Потанина, когда сзади послышалось… бряцанье. Скрежет цепей, волочащихся по земле, будто их тащил кто-то огромный. Металлический звон с каждой секундой приближался.

– Бегите! – шипящим криком скомандовал Ярослав. Голос его срывался, но в нём не было ни капли сомнения. Он единственный здесь знал, что за тварь крадётся за ними.

Звуки были слишком знакомы. Перед глазами всплыла та проклятая ночь в горах Урала, когда на него вывалился целый рой Подопытных – чудовищ, бежавших на четырёх конечностях, как огромные пауки. Тогда он не думал ни секунды, разве что инстинктивно рванул прочь, даже понимая, что тем самым бросается прямо в руки Консорциума. И это решение спасло ему жизнь.

Теперь же звуки множились, наливались силой. Значит, их не один и не два. Ярославу стало ясно: если замешкаться – конец.

Последние дни он всё боялся: то стая волков, то Подопытные, что не давали ему покоя в мыслях. Он утешал себя мыслью, что разрушенная крепость 289 отвлечёт их, стянет к себе, как падаль мух. Но надежда рухнула. Зверьё шло именно за ними.

"Почему они сейчас, а не на границе леса? – мелькнуло в голове. – Что их выгнало наружу?.."

Но думать было некогда. Старик Ван и прочие не спрашивали лишнего: привыкли уже – если Косой сказал бежать, значит, так и надо.

– А сладкий картофель?! – вдруг взвыл Даун, прижимая к груди пару клубней.

Ван, не оборачиваясь, всыпал ему по плечу и с размаху швырнул один клубень в сторону.

– Жрать собрался, когда смерть за шиворот дышит?! Живо за Косым!

Цепи позади загремели громче. Металл скрежетал о камни, и от этого звука мороз бежал по коже. Когда беглецы рискнули оглянуться, они застыли от ужаса: из темноты вывалились Подопытные. Они не бежали – скользили на конечностях, изгибаясь, словно пауки. Искажённые лица, пустые глазницы, движения дёрганые, нечеловеческие. Настоящие демоны из кошмаров.

Крики ужаса взорвали тьму. Толпа рванула вперёд, спотыкаясь и сбивая друг друга с ног, пытаясь только одно – уйти живыми.

Но толпа была слишком велика и неуклюжа. Те, кто шёл впереди, ещё ничего не подозревали – шагали медленно, сонно, зевая в кулак. А вот задние ряды уже почуяли смертельную угрозу и рванули со всех ног, сбивая друг друга. Люди сталкивались, падали, визжали; под ноги валились мешки, трещали ломаемые кости. В миг всё превратилось в давку – живое месиво тел.

С дальнего края колонны раздались пронзительные, надрывные крики. Сотни Подопытных ворвались в толпу, словно волчья стая в овчарню. Их движения были резкими, быстрыми, неестественными. Когти и зубы впивались в плоть. Человеческие вопли смешивались с глухим чавканьем и сухим хрустом ломающихся рёбер.

Их не останавливало ничто. Стоило одному из беглецов упасть – и на него набрасывались сразу трое, рвали на куски, а затем, не задерживаясь, переключались на следующую жертву. Казалось, они стремились перебить всех, подчистую, чтобы ни один человек не ушёл живым.

Косой, обернувшись на миг, заметил странное: позади основной массы этих безумных тварей двигался ещё один. Он не кидался на людей, не срывался в бешеный бег. Его шаг был размеренным, тяжёлым, а взгляд – холодным, как лёд. Он словно наблюдал за резнёй, которую творили его собратья.

В тот миг Ярослав понял: это не просто стая, вырвавшаяся из-под контроля. Кто-то или что-то управляло ими. Подопытные не потеряли разум окончательно. И тот, кто шёл в хвосте, был не просто тварью – он был хозяином.

Глава 6

Поскольку Косой оказался первым, кто сорвался с места, его группа всё время вырывалась вперёд, оставляя прочих беглецов позади. Бежал он быстро, легко, как будто сам воздух помогал ему, но всё же на миг обернулся, чтобы оценить, что творится позади. И в ту секунду его словно кольнуло предчувствие: Подопытных было явно меньше, чем тогда, когда он впервые столкнулся с ними в горах Урала.

"Неужели то извержение вулкана сократило их число?" – мелькнула у него мысль.

Это, впрочем, было отличной новостью. Столько Подопытных погибло – разве можно просить большего? Чем меньше их останется на этом свете, тем легче дышать остальным.

Когда они мчались сквозь ночь, Ярослав, не сбавляя шага, заорал, напрягая лёгкие так, что в груди зазвенело:

– Не стреляйте! Мы должны выбираться вместе!

Крик его был обращён к людям из Консорциума Потпнина, что маячили где-то впереди. Косой нахмурился, в его взгляде проскользнула тень тревоги: а ну как они откроют огонь по всем подряд? Тогда придётся выпускать своего теневого двойника и вырываться любой ценой.

Рядом с ним тяжело дышал Чудило. Вдруг он хрипло произнёс, глядя прямо на Ярослава:

– Учитель… вас окружает слишком много злой, жёсткой энергии в этой жизни. Но знаете… это куда лучше, чем раньше, когда вы всё время колебались и не могли решиться.

Ярослав скосил взгляд на него, но ответить не успел. Чудило резко оглянулся назад – и увидел такое, что в горле у него пересохло.

Толпа позади превращалась в кровавое месиво. Подопытные резали беспомощных людей с какой-то садистской яростью. В темноте вспыхивали фонтанчики алой крови, они летели брызгами на лица, на одежду, на землю. Стоны и вопли сливались в один гул, как в кошмарном сне. Мокрые шаги тварей сопровождались хлюпаньем по липкой грязи, напитанной свежей кровью. Запах железа и сырого мяса накрыл всех густым облаком, от которого хотелось зажать нос и вывернуть желудок.

Люди падали, их топтали, кто-то звал о помощи, кто-то молился – но Подопытные не знали жалости. Они разрывали добычу с нечеловеческой методичностью, точно желая стереть с лица земли каждого беглеца.

Крики и стоны звучали глухо, будто приглушённые стенами чужого мира, словно за их спинами распахнулась дверь в чистилище. Там, позади, осталась агония – не отдельных людей, а всего мира смертных.

У Чудила в руке из ниоткуда появился золотистый жезл. Мысль о том, что зло можно сокрушить одним махом, разгоралось в нём, как костёр на ветру. Но Подопытных было слишком много – он ясно понимал, что один их не одолеет.

И вдруг вокруг Чудила пробежало слабое золотое сияние. Ярослав Косой этого не заметил – он прикрывал Лариску и остальных, что бежали впереди, пригибаясь и спотыкаясь.

Свет исходил от кольчужных доспехов и шлема с пёстрами перьями феникса – именно такого, как в старой книге "Путешествие на Запад". Но прежде чем образ смог окончательно воплотиться, на лбу Чудила вспыхнула золотая лента. В тот же миг доспехи и фениксовый шлем растаяли, словно их и не было.

Чудило резко остановился, глаза его метнулись к свирепым Подопытным, приближавшимся лавиной.

– А ну его к чёрту! – воскликнул он. – Лучше я поднимусь в Небесный дворец и попрошу подкрепление! Учитель, ждите меня!

И, развернувшись, припустил что есть силы прочь.

Ярослав, в ярости глядя ему вслед, крикнул:

– Эй, ученик! Помоги мужикам нести их барахло!

Если старик Ван, Даун и Лариска хоть на секунду замедлятся, толпа беглецов тут же поглотит их, как река камень. А ведь Чудило был силён даже больше, чем сам Косой – с него бы не убыло, подхвати он пару сумок. Хорошую домработницу нужно беречь. Дауна так-то не жалко, но его отец несёт лекарства, потенциально уже его, а может и нет, смотря как карта ляжет.

Тем временем Консорциум Потанина, наконец, осознал весь развернувшийся хаос. Беглецы заслонили им поле зрения, мешая понять, что именно происходит. Но Лев Станиславович Ланский не стал колебаться. Громовым голосом он приказал боевым отрядам отступать как можно быстрее.

Хотя беглецы хлынули прямо на них, люди Ланского всё же сохраняли фору. Когда сам Ланский, вырываясь из этого ада, подбежал к машинам, он заорал на весь лагерь:

– Уезжайте первыми! Живо запускайте моторы!

Внутри транспортов замерли раненые солдаты. Кто-то дрожащим голосом сказал:

– Мы не можем бросить вас здесь.

Ланский взорвался, лицо его налилось кровью, и он рявкнул:

– Я же сказал, быстрее! – рявкнул Антон, голос его резал воздух, как холодный нож. – Почему раненые решили устроить тут мелодраму?

Раненые в кузовах смотрели вниз с выпуклых сидений: перед ними – бегство, крики, разорванный человеческий поток, из которого вылезали эти безумные Подопытные и вбивали зубы в плоть, терзали и тащили людей в пыль. Пыль сыпалась в горло, запах крови и раскалённой земли жёг нос. У тех, кто бежал, уже не было шансов – даже если бы они бежали сломя голову, эти машины смерти настигали бы их одним прыжком.

Антон не мешкая принял решение – и это было слово суровой логики, а не жестокости. Он приказал выгрузить оружие и боеприпасы, выстроил людей в линию, холодными глазами разглядывая горизонт. – Мне нужны двое, кто посадит босса в машину и уедет, – сказал он тихо, но так, что даже земля, казалось, послушалась. Он выбрал двух молодых, потому что у тех ещё была жизнь впереди, а кому-то нужно было пожертвовать.

Лев Станиславович Ланский задыхался в захватах страха и гордости одновременно. Его тащили к машине – он вырывался, матерился, пытался вернуть положение, которое ещё вчера казалось вечным. – Я же Ланский! – всхлипнул он сквозь зубы, словно имя могло выкупить его от судьбы. Но Тимофей только улыбнулся ровно и сухо: – Спасибо боссу и Владимиру Ланскому за то, что вытащили нас когда-то. А теперь садитесь и валите.

Косой тем временем привёл Лариску, старика Вана, Алексея и остальных к бреши в линии обороны Консорциума Потанина. Учитель Ульяна со своими детьми плотно держалась рядом; тихий шёпот учеников в её окружении смешивался с треском горящих отдалённых костров и запахом жареного картофеля. Солдаты Консорциума, сжимая приклады, не особенно обращали на них внимания и позволили группе пройти сквозь образовавшуюся в их цепи щель – как бы отмечая, что сейчас каждый сам за себя.

Антон посмотрел вперёд и спокойно отдал приказы: – Взводы с первого по пятый – на прицел! Шестой – в резерв! Раненые – за боеприпасы! Он открыл ящик на земле: в нём лежал гранатомёт, холодный металл с запахом машинного масла и пороховой копоти. На лице Тимофея играла своя доля нервной радости – рискованный ресурс в нужный момент.

Когда первый Подопытный показался на линии огня, Антон сел на одно колено, облокотил РПГ на плечо и тихо произнёс: – Огонь! В ответ раздался взрыв, грохот, который пронзил воздух, словно удар грома в ясную ночь. Взрывная волна подняла землю, траву, мелкий камень – и на несколько секунд поле превратилось в апокалиптическую печь, от которой растекался запах жжёного мяса и пороха. Подопытный, попавший в эпицентр, разлетелся клочьями, и даже в этом хаосе люди смогли на миг вздохнуть облегчённо.

Но минуты были драгоценны и редки, и Антон знал, что этих минут надо хвататься обеими руками. Вокруг кричали, плакали, бежали – запах пота, крови и дыма смешивался в густую, почти осязаемую пелену. В такие моменты любого человека пробивает на мысль, что жизнь – это хрупкая нить, и только решительный, холодный расчёт может спасти её сейчас.

Косой обернулся через плечо – и по спине его словно провёл ледяной коготь. Солдаты Консорциума Потанина стояли, сдерживая натиск, и делали это с какой-то нечеловеческой невозмутимостью. Ни крика, ни истерики – лишь сухой треск затворов, короткие команды и ровный прицел. Казалось, смерть для них – всего лишь ещё одна обязанность по уставу.

То, что должно было бы вызывать дрожь и трепет, выглядело почти будничным. Как будто они держали оборону не ради жизни, а ради принципа, словно всё это было просто рабочим делом.

Тем временем Льва Станиславовича Ланского, извивающегося и бледного, втащили в салон джипа. Двое молодых бойцов рывком захлопнули дверь, и внедорожник, взревев мотором, сорвался с места, устремившись к Крепости 289. Гул двигателя быстро растворился в грохоте выстрелов и визге беглецов.

И тут случилось то, чего никто не ожидал. Из темноты, будто сама ночь выдавила их из своих чёрных недр, возникли девять новых Подопытных. Они не бежали – они скользили, разрывая воздух сухим хрустом суставов, и за считанные мгновения сомкнули кольцо. Четверо монстров, словно по заранее отработанному сигналу, обошли фланги и ударили с тыла прямо в спину Антону и его линии обороны.

Ярослав понял всё сразу – слишком чётко, слишком ясно: для Антона и его ребят наступил конец. Этот миг был последним, когда их холодное спокойствие ещё имело смысл. Ещё секунда – и тьма сомкнётся окончательно.

В ушах у Ярослава стучала кровь, в воздухе пахло порохом, горячим металлом и чем-то прелым, звериным – запахом самих Подопытных, несущих с собой смерть.

Несмотря на то что у бойцов Консорциума Потанина было на руках всё – автоматы, пулемёты, ящики с гранатами и даже пара зарядов взрывчатки, – их шансы на выживание таяли, как снег под весенним солнцем. Стоило линии обороны дрогнуть, и всё превращалось в бойню.

Огненные трассеры резали воздух, сухо щёлкая, как кнуты. Но Подопытные двигались так быстро и неестественно, что пули лишь чиркали мимо, уходили в темноту или звенели о камни. Попасть в них было почти так же трудно, как в тень от фонаря.

И вдруг один из раненых солдат, прижав ладонью кровоточащий бок, метнулся вперёд. В глазах его не было отчаяния – только спокойная решимость. Он обхватил Подопытного за обе ноги, в другой руке блеснула граната. Всё произошло мгновенно: короткий металлический щелчок, и через миг мир содрогнулся от оглушительного взрыва.

Волна жара ударила в лица, воздух наполнился горечью дыма и запахом горелого мяса. Подопытный и солдат исчезли в огненном клубке, разлетевшемся на клочья. И Ярослав Косой понял – даже эти чудовищные твари не всесильны. Граната разорвала монстра на куски.

Четверо, ворвавшиеся в строй, лишились одного из своих, и на миг линия Антона получила передышку. Люди смогли перевести дух, перезарядить автоматы.

Но Ярослава потрясла не сама смерть – он видел её слишком часто. Его пронзило то, как солдат ушёл: без крика, без красивых слов, без попытки показаться героем. Будто выполнял простейшее поручение – словно бросал мешок с мусором в канаву.

Косой отвернулся. Он не хотел больше смотреть на то, как рушится его прежнее мнение о Консорциуме Потанина. Эти люди, которых он привык считать циничными и жадными, умирали буднично и честно.

И тут взгляд зацепился за движение. Один из Подопытных, будто снаряд, рванул за внедорожником, что увозил Льва Станиславовича. Несколько мгновений – и чёрная тень врезалась в машину с таким ударом, что металл завыл, как живой. Ярослав почти физически почувствовал, как корпус джипа треснул, лопнул сварной шов.

Внедорожник качнулся, потерял равновесие и, визжа резиной, перевернулся через крышу. Куски стекла и осколки фар осыпали землю, пахнувшую маслом и бензином.

Подопытный поднялся из пыли, отряхнувшись, словно после пустяковой разминки. Он качнул головой, будто сбрасывал оцепенение, и одним прыжком оказался на искорёженной машине. Его когти рвали металл, как картон, скрежет стоял такой, что у Ярослава свело зубы. Создавалось впечатление, что тварь намерена не просто разнести машину – она хотела стереть её из этого мира до последнего винтика.

Косой даже не успел моргнуть – вокруг рванул жестокий, хриплый гул паники, и четыре подопытных уже почти накинулись на них. Пыль в воздухе шипела в носу, в горле остался запах горелой резины и бензина, где-то под ногами хрустело стекло. Ярослав крикнул коротко и отрывисто:

"Чудило, прикрой справа!"

Как будто взяв приказ на веру, он выхватил чёрный клино – казалось, лезвие появилось из самого воздуха, прохладное и острое, от него исходил едва заметный шёпот. Вибро режим – это страшно. В следующий момент клинок встретился с первым монстром: мясо и одежда разошлись, как воск под ножом, и тварь, разрубленная пополам рухнула на землю, оставив после себя лужицу тёмной, неприятной жидкости. Звук был не громким, но в ушах стоял надолго – словно чёрный металл только что перечеркнул линию реальности.

Старик Ван застыл, глаза расширились – он не ожидал, что Ярослав действительно окажется чем-то большим, чем человек. Скорость, сила, точность – всё это явно выходило за пределы обычного. Но Косой не праздновал зрелище: вокруг по-прежнему рвались крики, запах крови и пыли душил, а ещё три подопытных уже готовились к броску.

Он не растерялся. Клинок, как тёмная молния, срезал вторую тварь, затем третью – движения были быстры, почти бесшумны, только звон металла и шорох рвущихся кишок. В это же мгновение он крикнул остальным:

"Бегите!"

Понимая, что задерживаться смертельно опасно, старик Ван, Ульяна с её учениками, Алексей Проныра и Лариска рванули прочь, таща за собой сумки и всё, что оставалось от ночлега. Подопытные рвались следом – их шаги звучали, как топот тяжёлых когтей. Ярослав оглянулся ещё раз, чтобы убедиться, что все унесли ноги, и снова встал между ними и тьмой, чёрный клинок в его руках сверкал холодно, готовый встретить новую атаку.

Лёха оказался первым, кто очнулся от оцепенения. Его голос, резкий и хриплый от напряжения, разорвал шум боя:

– Бежим! Стоять здесь – значит только мешать брату!

Слова резанули по нервам. Старик Ван, семеня рядом с Лёшкой, всё повторял их про себя, словно заклинание. Получалось, что Проныра и не думал, будто они могут хоть как-то помочь Ярославу Косому – даже несмотря на то, что у них было оружие. В руках автоматы, а в душе понимание – против таких тварей оно почти бесполезно.

Когда Ярослав увидел, что они, наконец, рванули прочь, он выдохнул с облегчением. Но это облегчение было горьким – опасность не миновала, напротив, сгущалась всё плотнее.

Большинство подопытных пока сдерживали Антон и бойцы Консорциума Потанина. Автоматные очереди трещали, гранаты рвали воздух, пахло жжёным железом, кровью и гарью. Но оборона уже трещала по швам: твари зашли с тыла, и строй рушился, как прогнившая плотина. Сколько ещё продержатся солдаты – минуту, две? Ярослав видел, как редеет линия, и понял: как только их прорвут, твари кинутся вслед беглецам. А Лариска с остальными? Они не побегут быстрее зверей, их догонят в два счёта.

Он обернулся к подопытному, что стоял напротив. Тот, похоже, помнил, как его товарища раскроило одним движением чёрного клинка. Тварь колебалась, дёргалась, пятясь назад, будто впервые ощутив вкус страха. Ярослав не стал добивать его – времени и так не хватало.

Он хотел было броситься следом за своими, но краем глаза заметил Чудило – и застыл.

Перед ним раскинулись два изуродованных тела подопытных, а сам Чудило, наступив на них, стоял с золотым жезлом на плече, словно позировал. Лицо сияло самодовольной ухмылкой, глаза блестели так, будто он только что сотворил подвиг тысячелетия.

У Ярослава внутри всё перекувыркнулось. Он-то считал Чудило бесполезным пустобрёхом – да и в перестрелке тот не мог пулю остановить. А теперь? Два монстра лежат мёртвые. Значит, сил у него куда больше, чем казалось. Вот только оценить это по-настоящему Ярослав не мог – некогда любоваться.

Чудило, словно почувствовав его взгляд, поднял подбородок и торжественно проревел:

– Запомните моё имя! Пусть даже через десять тысяч лет люди будут помнить мои подвиги. Моё имя….

– Заткнись уже со своим пафосом! – вспыхнул Ярослав, не выдержав.

– Хорошо, – усмехнулся тот мрачно, будто и ждал этой реплики.

И тут над гулом боя донёсся отчаянный крик. Ярослав насторожился: звук доносился от перевернувшегося внедорожника. Машину трясло, металл скрежетал, будто кто-то внутри рвал его голыми руками.

Подопытного, что крушил корпус снаружи, уже не было видно. Стало ясно – он пролез внутрь. Крики усилились, там начался настоящий ад.

Ярослав нахмурился. Спасать их… или нет?

В машине сидел Лев Станиславович Ланский, важная фигура Консорциума Потанина. Те самые люди, что объявили Косого в розыск – живым или мёртвым. Уже одно то, что он не добил Ланского, было маленьким чудом. И что, теперь ещё рисковать собственной шкурой ради него?

"Да пошли они к чёрту", – мелькнула первая мысль.

Но тут же накатила другая: можно ведь и спасти. Слишком много факторов спутались в голове.

Однако сперва нужно было убрать труп подопытного, что лежал тут же рядом – разрезанный Ярославом надвое. Рана на его талии слишком уж ясно указывала на тот самый удар чёрной саблей. Если Ланский увидит – сразу сложит два и два. И поймёт, что Ярослав и есть тот человек с Урала.

Ярослав замер на секунду, стиснул зубы. В нос било тяжёлым запахом крови и металла, в ушах звенели стоны раненых и треск автоматов. Решение нужно было принимать немедленно.

Когда Ланский понял, что тварь уже в салоне и помощи ждать неоткуда, он в отчаянии навалился на неё всем своим телом. Машина содрогалась, скрипела, а изнутри доносились удушающие стоны и тяжёлое дыхание. Воздух был пропитан запахом крови и раскалённого металла, словно само железо начинало плавиться от напряжения.

Косой, отдышавшись, отшвырнул в сторону мёртвое тело Подопытного. Он понимал – если Ланский увидит характерный разрез на брюхе твари, то сразу догадается, кто именно скрывается за маской анонимного бойца с Урала. Это было недопустимо.

Через трещину в покорёженной двери он увидел кровавое месиво в салоне. Красные разводы на кожаных сиденьях, тёмные пятна на потолке – всё говорило о том, что здесь недавно шла отчаянная схватка. На переднем сиденье, выдыхая с хрипом, изворачивался Ланский. Его пухлые руки, мокрые от крови, скользили по шершавой коже монстра. Двое его телохранителей, похоже, уже мертвы – их тела висели, как куклы с перерезанными нитями.

В этот миг Чудило издал боевой вопль и рванул на себя смятую металлическую панель. Машина застонала, как живое существо, и треснула, расходясь по линии вмятины. Скрежет рвущегося металла пронзил уши, отдаваясь в костях, а изнутри вырвался горячий, сладковато-медный дух свежей крови.

– Убей его! – резко приказал Ярослав, указывая на Подопытного.

Чудило, будто только и ждал этого, шагнул вперёд, взмахнул своим Золотистым жезлом и с размаху ударил по черепу твари. Удар был такой силы, что металл жезла загудел низким басом, а бледно-жёлтая кровь Подопытного фонтаном брызнула на лицо Ланского. Тот зажмурился и отпрянул, пытаясь оттереть с глаз липкие тёплые капли, но руки предательски дрожали.

Жуткий хруст костей заглушил всё вокруг. Подопытный дёрнулся, рухнул, ударившись затылком о торпедо, и затих. Машина наполнилась запахом горелой плоти и крови, смешанным с приторной вонью мёртвого тела.

А Ярослав, вытирая пот и кровь с лица рукавом, думал только об одном: теперь Ланский точно обязан ему жизнью. Но стоило ли это риска – вот вопрос.