Текст книги "Орден во всю спину 4 (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Старик даже закашлялся от возмущения: ведь он помнил, как предлагал Ярославу хорошие деньги – пять тысяч рублей, десять, хоть пятнадцать – а тот упёрся и ни в какую! И вот сейчас, на глазах у всей толпы, Косой вытаскивал это сокровище и протягивал его Чудиле. Да ещё и бесплатно!

"Это точно тот же самый Ярослав, которого я знаю? – ошарашенно думал старик. – Или мир окончательно сошёл с ума?"

А сам Ярослав прекрасно понимал, что происходит. Этот чокнутый парень, верящий в своё предназначение усмирять демонов и чудищ, мог стать для него чем-то вроде живого щита, орудия – и одновременно неиссякаемым источником благодарностей, таких нужных ему жетонов. От одной мысли о том, что можно так легко поднимать очки, у него кружилась голова.

Но стоило Косому встретиться взглядом с Чудилой, полным искренности и какой-то детской веры, как сердце его кольнуло. На миг ему стало даже стыдно за свои мысли. Он шумно выдохнул, отвернулся и посмотрел на старика Вана.

– Пигси, – сказал он таким тоном, будто это было само собой разумеющееся, – дай-ка нашему старшему брату-ученику немного пожрать.

– Чего-о?! – у старика глаза чуть не выкатились. – Да ты башкой стукнулся, Ярослав! – Он ощущал, что земля под ногами плывёт: неужели весь мир дружно свихнулся? Но, ворча и качая головой, он всё же вынул из мешка сухой кукурузный хлеб и протянул Чудиле.

Тот схватил ломоть обеими руками, как ребёнок у ярмарочной палатки, и моментально впился в него зубами. Жевал смачно, громко, крошки летели во все стороны.

– Спасибо, учитель! – пробормотал он с набитым ртом.

"Благодарность, полученная от Чудилы, +1!"

В воздухе будто что-то дрогнуло. Это была настоящая, искренняя благодарность – чистая, как родниковая вода.

Ярослав, наблюдая за тем, как Чудило увлечённо давится хлебом, вдруг поймал себя на мысли: "А ведь, может, и правда… быть чьим-то наставником не так уж и плохо".

Чудило вскинул голову, глаза его блеснули по-детски наивно, и он с самым серьёзным видом произнёс:

– Учитель, я всё ещё голоден.

Ярослав Косой едва не прыснул, но сдержался. В голове крутилась мысль: "Вот ведь ученичок – дерётся как чёрт, а жрёт как трое рабочих после смены".

Он задумался на миг, нахмурил брови и тихо сказал:

– Ученик, ты знаешь, что значит просить подаяние?

– Конечно! – кивнул Чудило, держа свой жезл, будто это была икона.

– Вот и славно. Я укажу тебе на нескольких человек. Подойдёшь, попросишь у них немного еды – но только вегетарианской. – Ярослав прищурился и кивнул в сторону нескольких беженцев, тех самых, что ещё недавно были доверенными людьми управляющего на шахте. Косой прекрасно понимал: эти хитрецы наверняка припрятали часть жратвы, отнятой у других.

– Слушаюсь, учитель! – рявкнул Чудило и, размахивая Золотым Жезлом, отправился к указанным людям.

Бедолаги едва не наложили в штаны. Ещё бы – их пахан валяется неподалёку, воет, корчится от боли, а этот псих с железной дубиной идёт прямо к ним.

"Да это какое же подаяние?! – отчаянно думали они. – Мы вроде как пограбили людей, и теперь выходит, что нас обирают, как последних нищих?!"

Поколебавшись, они всё же переглянулись, потом – на стонущего чиновника, и синхронно вывалили весь запас. Из мешков посыпались шоколадки, крекеры, сухие печенья – видно, берегли для себя, а пришлось расстаться.

Чудило вернулся к Косому, сияя, как дитя с добычей. Протянул полный подол еды и с гордостью сказал:

– Учитель, это для вас!

Ярослав нахмурился и покачал головой:

– Нет, ученик. Ты сам добывал – значит, и беречь это тебе. Прибереги на потом.

Внутри у Косого что-то кольнуло. Он легко мог принудить других беженцев делиться с ним, совесть при этом молчала. Но когда дело доходило до этого простака, который верил каждому слову и смотрел так доверчиво… тут Ярославу становилось неудобно, будто он обманывал ребёнка. И это чувство неловкости упорно возвращалось каждый раз. Может, в этом и заключался странный талант Чудилы – заставлять людей вокруг хоть немного стесняться собственной подлости.

Рядом собралась стайка девчонок из старшей школы № 2 крепости 334. Они украдкой бросали взгляды на Чудилу. Несмотря на дурацкую полосатую робу из психушки, он выглядел чертовски внушительно: высокий, плечистый, с решительным лицом. А главное – он только что защитил их. Для девчонок, которые впервые начинали понимать, что такое влюблённость, подобный человек сразу казался героем.

Щёки у некоторых вспыхнули румянцем, и они глядели на Чудилу с едва заметным восторгом.

Но только Ульяна смотрела не на него. Её взгляд был прикован к Ярославу. И вдруг она поняла: "Да, Косой, может, и не святой, да и хитрит, как может. Но уж точно он не злодей. Не хороший – и не плохой. А настоящий".

После того как вся суматоха улеглась, лагерь словно выдохнул. Вечерняя сырость уже тянулась от земли, воздух был полон запаха дыма и подгорелой каши, а потрескивание костров казалось особенно уютным после пережитого хаоса. Люди осели на свои места, кто-то закутался в куртки, кто-то в одеяла, и напряжение постепенно спало. Всем был нужен отдых – завтра дорога снова затащит их вперёд.

Ярослав Косой хмуро наблюдал за окружающими. Ему казалось странным, почти нелепым: ведь беженцы ещё вчера отнимали у местных всё, что могли. Тогда никто и пикнуть не смел – у управляющего был пистолет, и этого хватало, чтобы сдержать толпу. Теперь же пахан лежит мёртвый, а ствол перекочевал к старику Вану. По логике вещей жители крепости должны бы накинуться и вернуть своё. Но нет – страх так въелся в них, что даже смерть главаря не развеяла его. Они всё ещё косились на беженцев, словно на хозяев положения.

У костра сидела компания Косого – ещё утром их было пятеро, теперь рядом жевал шестой. Чудило. Тот уплетал за обе щеки, хрустел сухарями, причмокивал так громко, что даже пламя костра будто прислушивалось. Похоже, бедолага действительно два дня ничего толком не ел.

– Слушай, – внезапно спросил Ярослав, разглядывая его, – я слышал, Великий Мудрец умеет в семьдесят два образа превращаться и даже из волос своих обезьян вызывать. Ты ведь Великий Мудрец, выходит? Так что, умеешь?

Чудило оторвал голову от пайки, покачал ею и с удивительной серьёзностью признался:

– Нет. Видно, ещё не время. Я ж только недавно переродился, не все силы пробудились.

– А пробовал хоть? – Ярослав прищурился.

– Пробовал, – вздохнул тот. – Но не вышло.

Косой заметил за ухом Чудилы маленькое голое пятно. Лысинка словно свидетельствовала: да, пытался, дёргал волосы наотмашь, надеясь сотворить чудо.

"Воля… – подумал Ярослав. – Всё упирается в неё". Он вспомнил Станислава Хромова и его тени: чем сильнее дух – тем сильнее копия. Тут то же самое. Чудило так грезил стать Королём Обезьян, что выудил из ниоткуда настоящий золотой жезл. А тело его будто подстраивалось под мечту, крепло и тянулось к сверхчеловеческому.

"Выходит, если больные на голову обладают такой силой духа, они могут пробиться в сверхы? – размышлял Косой. – Но что им тогда делать с собственными бзиками? Один поверит, что его все преследуют – и удавит себя в ту же ночь. Другой решит, что вокруг одни демоны, и начнёт косить людей подряд. Да ну, бред какой-то. Не всякий псих силён духом".

Он так и сидел, уставившись в пляшущие языки огня, пока рядом не послышался женский голос:

– Учительница… можно нам огня?

Косой повернул голову. К Ульяне подошли несколько женщин – молодые, пожилые, усталые и испуганные. Они держали в руках обломки досок, тряпки, пытались прикрыть детей. Видно было, что к нему подойти они боялись – ещё подумает, что за огонь надо платить телом или чем похуже. С Ульяной проще: учительница, значит, не обидит.

Косой нахмурился, уголки губ опустились. Это недоверие кололо хуже ножа. "Ну конечно, – зло подумал он, – для них я всегда останусь таким: с меня или требовать, или бояться. Другого не ждут".

Но Ульяна не спешила соглашаться на их просьбу. Она чуть наклонилась к Косому, будто желая заручиться его словом, и тихо спросила:

– Я ведь уже брала у тебя огонь, чтобы разжечь свой костёр. Ты ведь не станешь против, если я дам и им разжечся?

Ярослав пожал плечами и махнул рукой:

– Да пожалуйста. – Он бросил взгляд на женщин. – Я не настолько мелочный, чтобы в этом кого-то упрекать.

Его удивила сама осторожность Ульяны. Казалось бы, простое дело – поджечь хворост от её костра. Но она решила уточнить у него, словно признавая за ним право решающего слова.

Женщины, низко кланяясь и перебивая друг друга благодарностями, торопливо зажгли принесённые ветки и, прижимая их к себе, поспешили обратно. В темноте мелькали их силуэты – худые плечи, шаркающие шаги, и в каждом движении сквозила усталость.

А у Ярослава в голове тихо прозвенело: ещё три жетона благодарности добавились в его копилку. И это, пожалуй, было приятнее любых слов.

Глава 3

Глядя на женщин, тащивших охапки дров к своим костеркам, Ярослав Косой невольно вздохнул. Жизнь здесь, в холодной, пропахшей гарью ночи, и так была тяжёлой, а для женщин – вдвойне. Тонкие плечи, сбитые ладони, усталые глаза – всё это казалось кричащим напоминанием, что выживание стало их единственной заботой.

Вдруг рядом раздалось громкое, уверенное похрапывание. Ярослав повернул голову и едва не усмехнулся: Чудило умудрился заснуть прямо посреди трапезы, держа в руках недоеденный кусок хлеба. Щёка его прижималась к колену, рот приоткрыт, дыхание хрипловатое, как у человека, который отмахался до изнеможения. Наверное, он и правда вымотался, охраняя по пути десятки душ, цеплявшихся за него, как за последнюю надежду.

Мир показался Косому горькой насмешкой. Из тысяч, что собрались здесь, только этот сумасшедший с золотым посохом да одна женщина – Ульяна – решились оставаться людьми в полном смысле этого слова. Остальные же, в том числе и он сам, думали лишь о том, как выжить. Ярослав не испытывал стыда за подобные мысли – он никогда и не собирался играть роль благородного спасителя. Но всё равно, видеть рядом таких, как Ульяна или Чудило, было странно… и немного тревожно.

– Брат, может, и тебе стоит прилечь? – вполголоса предложил Лёшка, подкидывая в костёр сухую ветку. Пламя вспыхнуло ярче, окрасив его лицо в медные тона. – Мы со стариком присмотрим за лагерем первую половину ночи.

– Да, теперь и у меня есть ствол, – с довольной усмешкой добавил Ван, прижимая к груди пистолет. Он гладил холодный металл, будто это был талисман, дающий силу и уверенность.

Косой помолчал, раздумывая, и всё же кивнул:

– Ладно. Тогда немного посплю. Лёшка, научи Вана, как правильно обращаться с оружием.

Он понимал: в этой мясорубке знания ценились дороже золота, а пистолет в руках, даже дрожащих, мог решить исход схватки.

Что же до управляющего, то о нём больше нечего было говорить. После того удара по спине, нанесённого Чудилом, он умер. Сломанный позвоночник, повреждённые органы – такие раны не оставляют шанса.

Ночь тянулась тяжёлым покрывалом. Когда Ярослав проснулся, ему показалось, что огонь в костре стал тише, будто пламя прислушивалось к чему-то. И тут он заметил: напротив, в полумраке, сидел Чудило и пристально, почти не мигая, смотрел на него. Никто не знал, когда тот проснулся и о чём думал, но в его взгляде было что-то пронзительное, словно он видел гораздо больше, чем хотелось бы.

Проныра и старик Ван ещё не ложились – на них лежала обязанность следить за лагерем, пока остальные отдыхали. Ван сидел, крепко прижимая к груди пистолет, будто тот сам по себе мог отогнать все беды и ужасы, подстерегающие во тьме. Металл приятно холодил ладонь, а в голове упорно крутилась мысль: "С оружием не так страшно". Лёшка же всё внимание сосредоточил на Чудиле.

Все знали – против него пуля не помощник, но осторожность оставлять не стоило. Слишком странным был этот человек, чтобы позволить себе расслабиться рядом с ним.

Косой и остальные воспринимали настороженность Проныры и Вана как само собой разумеющееся. Каким бы искренним ни казался Чудило, они познакомились всего лишь несколько часов назад. Кто знает – может, это всего лишь ловкая игра? Может, под личиной безумца скрывается куда более хитрый и опасный противник.

Хотя… где-то в глубине души оставалась слабая, едва теплящаяся мысль: а вдруг он действительно говорит правду и просто оказался рядом с ними по случайности, а не по расчёту?

Тем более, что внимание Консорциума Потанина было приковано сейчас вовсе не к Косому. Главной их целью оставался Станислав Хромов. Вряд ли Чудило был их человеком.

– Учитель, вы наконец проснулись! – вдруг громко объявил он, словно встречал дорогого гостя.

Косой приподнялся, протёр глаза и усмехнулся:

– Да ты почти и не спал. Неужто не хочешь ещё немного прикорнуть?

– Вовсе нет, – Чудило энергично мотнул головой. – С тех пор, как осознал, что я реинкарнация Великого Мудреца, равного Небесам, мне хватает трёх–четырёх часов сна. Такой короткий отдых восстанавливает меня так же, как раньше целая ночь.

Косой задумчиво кивнул. В этом, как ни странно, было что-то знакомое. С тех пор как он сам изменился, трёх–четырёх часов сна хватало с головой, чтобы чувствовать себя бодрым.

– Ну ладно, раз так, – сказал он. – Лёшка, Старик, идите-ка спать. Я дежурю во вторую половину ночи.

– Учитель, – возразил Чудило с горячностью, – может, вы сами поспите ещё? Я присмотрю за вами!

– Не нужно, – Ярослав отмахнулся. – Скажи лучше, сколько тебе лет?

– Наверное, несколько тысяч? – на полном серьёзе ответил тот, почесав затылок. – Трудно сказать, сколько жизней уже прожил.

– Я про эту жизнь спрашиваю! – фыркнул Косой, понимая, что с этим типом каждую фразу нужно обдумывать заранее.

– А, ну в нынешней жизни мне двадцать два, – беззаботно сказал Чудило.

Ярослав нахмурился. Забавно выходит: парень старше его на пять лет, а называет его своим учителем.

– Так тебя частная армия привела в крепость? – уточнил он.

История Богдана, которого недавно арестовали, всплыла сама собой: тогда, в ту ночь, люди частной армии перевезли в новый психиатрический госпиталь не только пациентов, но и горы оборудования, словно готовились к чему-то большому.

– Нет, – покачал головой Чудило. – Я раньше жил в приюте. Говорил им, что я Великий Мудрец, равный Небесам, но никто не поверил. Потом зачем-то перевели в новую больницу. Там брали кровь, делали кучу тестов… – он пожал плечами, будто всё это было пустяком.

Запах дыма от костра смешивался с ночной прохладой, в которой витал привкус сырости и железа. Треск сучьев напоминал о том, что ночь ещё длинна, и в её глубине могло таиться что угодно. Но странный разговор с Чудилом невольно согревал – его безумие звучало так искренне, что поневоле верилось хоть в часть его слов.

– Тогда, может, ты знаешь Богдана? – спросил Ярослав, вглядываясь в лицо Чудилы. Ему было любопытно, не врёт ли тот.

– Того, что пускал мыльные пузыри? – глаза Чудила оживились, блеснули детской радостью. – Конечно! Его палата была прямо рядом с моей. Там ещё один мужик был, но куда он подевался – не знаю.

Ярослав невольно задержал дыхание. В словах Чудила чувствовалась простая правда – значит, тот действительно лежал в психиатрической больнице в то же самое время, что и Богдан.

Косой всегда думал, что Богдана и других арестованных ждала жестокая участь – опыты, пытки, полное исчезновение. Но, если верить Чудилу, дело ограничивалось лишь анализами крови? Хотя… по его словам, в самом начале там держали троих сверхов, и один из них исчез.

"Исчез…" – Ярослав хмуро почесал висок. – "Исчезнуть в таких условиях можно только одним способом – умерев."

– Какие у тебя планы? – спросил он, решив проверить, чего на самом деле хочет этот безумец.

– Я буду сопровождать Учителя, чтобы добыть буддийские писания в Западном Раю, – с горячностью и твёрдостью ответил Чудило.

Ярослав невольно поморщился. В груди зашевелилось раздражение, словно ему кто-то навязчиво читал сказку, в которую он и сам в детстве верил, но давно вырос. Немного подумав, он всё же сказал:

– А если я не собираюсь искать никакие писания?

Чудило замер, будто по нему ударила молния. Все его прошлые годы были заполнены лишь одной мыслью: найти Учителя и вместе с ним отправиться в великое паломничество. Там он бы сражался с чудовищами, спасал невинных и вершил справедливость, а в конце получил бы священные свитки. Но вот Учитель вдруг заявляет, что никуда не пойдёт?

Он долго молчал, явно борясь с самим собой, потом глухо выдавил:

– Нет. Ты должен идти!

Ярослав чуть не расхохотался, но сдержался.

– "Должен"?! Это ещё что за разговор? Для начала неплохо бы узнать, где этот твой Западный Рай, – усмехнулся он. – Учитель мне об этом месте и слова не говорил.

Он резко спросил:

– Ты хоть знаешь, где он находится?

Чудило снова растерялся.

– Нет….

Ярослав облегчённо выдохнул. С таким противником справиться будет легко – всё, что у него есть, это пыл и детская вера.

На самом деле Косой уже понял: Чудило никогда не читал "Путешествие на Запад". Он слышал только обрывки чужих рассказов и из них скроил свой сон – о великом герое, которому суждено сопровождать Учителя. Те же, кто читал роман, знали: Король обезьян вовсе не был столь величественным, каким его рисует молва.

Значит, Чудило понятия не имел, где искать свой рай и что вообще можно там найти. Всё, что он знал – это картинка из легенды: Великий Мудрец, равный Небесам, всегда рядом с Учителем, даже если тот сам не хочет идти.

Ярослав подумал, что, может, и не стоит рушить этот наивный миф. Иногда миру и правда нужны такие герои – хоть и выдуманные.

Да и сам Косой больше любил эту сказочную версию: Король обезьян, скачущий по радужным облакам, сверкающий золотыми доспехами, несокрушимый бог с железной волей.

Он поднял глаза. Вокруг, прямо на земле, спали тысячи людей. Лишь редкие костры тлели красноватыми пятнами, бросая на лица бледный свет. Небо окутала густая тьма, а ранний зимний ветер пронизывал насквозь, пахнущий холодом, сырой землёй и горелыми сучьями. Казалось, сама ночь дышала им в затылки, выжидая.

После двухдневного пути, полного неудач и испытаний, беженцы шли дальше, но силы оставляли их на каждом шагу. Голод, как хищник, сидел в животе и грыз изнутри, превращая людей в тени самих себя. Они шатались, падали прямо на дорогу, поднимались, снова падали – и не у всех хватало воли подняться ещё раз.

Холодный ночной ветер, пронизывающий до костей, становился последней каплей для многих. Он бил по щекам, сушил губы, резал лёгкие каждым вдохом. В таких условиях утром далеко не каждый открывал глаза – кто-то уходил тихо, во сне, согнувшись под чужим плащом или обняв собственные колени.

Болезни цеплялись к ослабленным, словно невидимые звери. Лихорадка горела под кожей, превращая тело в печь; диарея и грипп косили тех, у кого и так не осталось сил. Сердца и лёгкие сдавались первыми, не выдерживая холода, голода и постоянного напряжения.

В этих пустошах врагом были не только дикие звери. Вокруг бродила сама смерть – в облике болезней, от которых невозможно было спрятаться.

И если хотя бы половина из этих людей сумеет дойти до Крепости 289 – это уже будет чудом. Но шансов всё меньше: впереди их ждали и Подопытные, и волчьи стаи. А если столкнуться с ними лоб в лоб – тогда никто не выживет.

***

На следующее утро стоны и скрежет зубов стояли над всей поляной. Люди пытались подняться с холодной земли, и у большинства тела ломило так, словно каждую кость за ночь перебрали и перекрутили. Всё произошло в точности так, как предсказывал Косой: суровый мороз и истощение после безжалостного перехода ударили не сразу, а только к рассвету, когда организм перестал держаться на остатках адреналина.

Сильные ещё могли кое-как терпеть – кряхтя, согнувшись, сжимая кулаки до белых костяшек. Но многие уже достигли предела: их глаза были мутными, дыхание сиплым, а ноги не держали вовсе.

Ярослав отметил про себя: у жителей крепости тела дряблые, мышцы почти не развиты. Не то что у беженцев из города – там даже женщины, вроде Лариски, были выносливее и жилистой.

Теперь особенно явственно бросалось в глаза различие между теми, кто ночью грелся у костра, и теми, кому не досталось ни уголька. Ульяна и её ученицы выглядели почти бодро, тогда как остальные дрожали, скрючившись, словно птицы под ледяным дождём.

– Давайте уходим, – Ярослав поднялся, отряхивая с себя наледь. Его голос прозвучал резко, но твёрдо. – Это место стало рассадником заразы. Ещё немного – и мы сами сляжем рядом с ними.

Слова повисли над людьми тяжёлым приговором. Все понимали, что те, кто уже пал, обречены. Ни лекарств, ни сил спасать их не осталось.

– Учитель, – воскликнул Чудило, отчаянно глядя на Косого, – спасение жизни важнее семиэтажной пагоды! Мы не можем бросить этих людей, отвернуться, будто они пустое место!

Ярослав не замедлил шага. Его сапоги хрустели по утреннему инею. – Западный Рай впереди, – бросил он через плечо. – Я иду туда за Священными Писаниями. Хочешь – оставайся.

Чудило остолбенел. Слова повисли у него в голове гулким эхом. Западный Рай… учитель… путь…. Всё, что он представлял себе долгие годы, рушилось прямо сейчас. Но, подумав всего мгновение, он сорвался с места и поспешил за Косым, сжимая в руках свой Золотой Жезл.

Он не мог предать свою мечту – идти рядом с Учителем, покорять демонов, спасать невинных. Пусть даже Учитель не спешил в тот самый Рай. Главное – быть рядом.

Ярослав краем глаза заметил, как Чудило догоняет их, и вздохнул с облегчением. Он всерьёз опасался, что тот бросится в толпу умирающих, попытается один вытащить из лап болезни сотни людей и сам сгниёт среди них.

Но чем они могли помочь тем несчастным?

У старика Вана ещё завалялось немного антибиотиков – пара упаковок, не больше. Но разве хватит этого жалкого остатка на всех? Да и это ведь были его личные сбережения, накопленные за годы скитаний. С какой стати он должен раздать их без остатка тем, кто уже одной ногой в могиле?

Когда пришла пора уходить, Ульяна собрала своих девчонок и повела следом за Ярославом Косым. Она никогда особенно не спорила – что делал он, то повторяли и её ученицы.

Люди, оборачиваясь на лежавших больных, чувствовали, как в груди скребёт тоска. Но что толку в жалости, если сделать всё равно ничего нельзя?

– Учитель, а может, мы всё-таки останемся и попробуем помочь? – спросил кто-то из самых мягкосердечных учениц, голос её дрожал.

Ульяна прикусила губу так, что выступила кровь, и только потом выдавила:

– Нет. Прежде всего нужно научиться спасать себя. Возможно, я сейчас показываю вам дурной пример, но другого выхода нет. Мы должны немедленно уходить.

Мир, где они оказались, был жесток настолько, что даже добрейшую, мягкую Ульяну загнал в угол, заставил сжать сердце в кулак. Но она не плакала и не позволяла себе сожалений.

– Держитесь рядом и не отставайте, – сказала она, обводя взглядом девчонок. – И запомните: если попадутся на дороге те дикие травы, что мы жевали вчера, собирайте всё.

– Но они же горькие, словно полынь, и пахнут гнилью…, – пробормотала одна ученица, пряча глаза.

– Горькие или нет – нам всё равно придётся их есть, – отрезала Ульяна.

Когда Ярослав поднялся и двинулся дальше, остальные – те, кто ещё мог переставлять ноги, – послушно потянулись за ним. Они не знали, куда идти и зачем, но привыкли цепляться хоть за кого-то сильного, у кого была цель.

А на земле остались только больные – вялыми тенями, прижатыми к сырой земле. Их дыхание было хриплым, как у сломанных мехов кузнеца.

Ярослав нахмурился. Его не отпускала одна мысль: волки преследовали их всё это время, он чуял их боковым зрением, слышал едва уловимое похрустывание веток, но те не решались напасть. Почему? Эти люди ведь не представляли угрозы. Разве что сам размер толпы отпугивал стаю… Но и это объяснение казалось ему сомнительным.

И ещё был вопрос о Подопытных. Ярослав очень надеялся, что они ушли на север, вместе с отрядами Консорциума Потанина, и не будут шататься где-то неподалёку. Тогда можно будет хоть немного расслабить плечи.

А если Подопытные сгинули во время извержения вулкана… тем лучше. Одной заботой меньше. Косой до сих пор не мог понять, сколько всего этих Подопытных шляется по миру и кто вообще додумался их сотворить. Одно было ясно – этот мир куда хитрее и страшнее, чем ему казалось поначалу.

Сейчас беженцы старались обходить Ярослава и его товарищей стороной, пока те продвигались к Крепости 289. Косой и сам избегал лишнего внимания – не время и не место показывать свою силу. Кто знает, что вытворяют в крепостях с такими, как он? Вдруг начнут хватать всех подряд, как в Крепости 334, и потом по кускам отправлять на опыты?

Чудило уже успел засветиться, и теперь это висело над ними угрозой. Ярослав чувствовал себя неуютно, но решил идти шаг за шагом, разбираться по мере того, как проблемы будут наваливаться.

Он даже усмехнулся, когда на обочине показался ещё один брошенный внедорожник. В памяти всплыли три джипа и пара армейских грузовиков Консорциума Потанина, что проносились мимо них совсем недавно. А теперь – больше половины техники уже сломано. Вчера, на бегу, они заметили один джип и грузовик, брошенные у дороги. Сегодня – ещё один. Ярослав подумал, что если прибавить шагу, то они смогут настичь колонну Потанина. Ведь в оставшиеся машины толпу не напихаешь – часть людей наверняка пошла пешком.

Лев Станиславович Ланский, скорее всего, заставил своих солдат топать колонной, а сам, как барин, уселся в джип или армейский грузовик и катил в сторону Крепости 289.

Солнце клонилось к закату, небо заливалось алым светом, когда впереди вдруг раздался шум и радостные крики.

– Смотрите, смотрите! – кто-то взвизгнул.

– Это люди Консорциума Потанина! – закричал другой. – Давайте поможем им!

– Мы добрались! Это войска! Спасение!

Толпа беженцев словно обезумела, рванула вперёд, будто перед ними бросили спасательный круг, за который хватайся – и выберешься. Никто даже не подумал, пустят ли их в лагерь.

Ярослав поднял голову, услышав гвалт. Он опешил, заметив самого Ланского – тот восседал у костра среди нескольких сотен бойцов Консорциума. "Толстяк добрался только досюда? И чего он там расселся, как царь горы?" – удивился Ярослав. Но больше всего его смутили штаны Ланского: приглядевшись, он понял, что те сшиты из кожаных чехлов автомобильных сидений!

В этот момент Ланский распоряжался: солдаты ставили палатки, разбивали лагерь. Но стоило ему повернуть голову и увидеть надвигающуюся плотную человеческую массу – он едва из кожи не выскочил.

– Быстро! – хрипло выкрикнул он. – Те, у кого огнестрел, приготовьтесь! Не дайте этим беглецам ворваться в лагерь!

И тут же, послушно, вся боевая бригада Потанина щёлкнула затворами. Звук металла раскатился эхом, будто сотня замков одновременно закрылась.

Толпа беженцев встала, будто налетела на стену. Люди, ещё секунду назад несшиеся вперёд, теперь замерли, ошарашенные. У кого-то вырвался хриплый всхлип.

– Босс Ланский! – закричал издали мужчина лет сорока. – Это я, что из планового отдела! Вы меня знаете, мы встречались!

Толстяк задрал голову, голос у него сорвался на крик, сиплый и злой:

– Чтоб тебя!..

– И тебя не бесит, что тебя до сих пор зовут Маленький хрен, в твои-то годы? – рявкнул Ланский, голос у него зазвенел от злобы. – Отвалили все назад! Ещё шаг – и мы вас тут же уложим, как собак!

Толпа мигом застыла. Никто не решился даже вздохнуть лишний раз. Стало ясно: людям из Консорциума Потанина глубоко плевать, кто перед ними – старик, женщина или ребёнок. Если ты не "свой", значит, враг.

Косой стоял в гуще беженцев и внимательно наблюдал, стараясь лишний раз не высовываться. Сердце билось чуть быстрее обычного – всё же не исключено, что солдаты ищут именно его. Но здравый смысл подсказывал: в таком состоянии они вряд ли способны гоняться за кем-то. У этих бойцов не осталось ни сил, ни времени на подобные игры.

Косой заметил, что многие солдаты Потанина перемотаны бинтами – руки, плечи, даже лица. Их одежда в пятнах засохшей крови, походка у некоторых хромая. Выглядели они так, будто только что вырвались из мясорубки.

И всё же удивляло другое. Почему Ланский не бросил своих, как трусливый хомяк, и не смылся один? Толстяк вполне мог кинуть раненых на произвол судьбы, а сам укатить в джипе подальше. Но он по-прежнему был здесь, рядом со своими солдатами. И это ломало привычный образ самодовольного обжоры, каким Ярослав привык его видеть.