Текст книги "Виктория значит Победа (СИ)"

Автор книги: Константин Крутских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Как вдруг, окрестности огласил душераздирающий крик с противоположной стороны поля. Обернувшись туда, где находились спасенные крестьяне и дети, Вика увидела, что теперь их атакуют с воздуха!

Над толпой парили уже новые, но тоже разноцветные твари. Это были кошмарные пародии уже не на лошадь, а на человека. Точнее, на девчонку неопределенного возраста. Ростом они были, опять-таки, не больше полутора метров, с коротким туловищем, тонкими ручками и такими же однородными, трубообразными ногами, как у алконьсикров. И все это уродство венчала огромная, совершенно круглая головища, превосходящая диаметром длину туловища вместе с ногами. На ней сверкали такие же круглые, не мигающие глаза, а вот носа почти не было видно.

– Это что еще такое? – воскликнула Вика, даже забыв об уже совсем обнаглевшей боли.

– А это курихалдьясы, – пояснил Сарвет. – Они, как и ледьферфы, были созданы на основе людей. Только они превращаются не в мух, а в каких-то совсем ничтожных букашек, почти незаметных.

– А за счет чего они летают? – спросила Вика.

– У предыдущей модели были крылья! – откликнулась Кизили. – Но, видимо их создатели чего-то не рассчитали – грузоподъемность оказалась маловата, поэтому мы легко обезвреживали их! А у этой модели голова вдвое больше и совершенно пустая, заполненная каким-то летучим газом!

А Вика невольно вспомнила тех ледьферфов, которых перебила, спасая детей в лесу. Пожалуй, эти угрюмые, неряшливые бородатые воины были самым красивым произведением ихмевалтов.

Так значит, вот для чего была предпринята на первый взгляд, бессмысленная атака алконьсикров! Это был лишь отвлекающий маневр. Основная ставка в этой битве делалась на курихалдьяс.

Эти твари пикировали на бегущих детей и протягивали к ним свои руки, которые вытягивались прямо на глазах. Опустившись почти к самой земле, каждая курихлдьяса обхватывала этими руками сразу же троих-четверых и легко взмывала с ними в воздух. Видимо, похищение детей было самой главной целью ихмевалтов. Тем, кого утащат летучие твари, предстоит провести остаток жизни во вражеском городе – сначала в качестве учеников отупляющей школы, а после – покорных рабов завоевателей.

И Вика, снова издав боевой клич, кинулась на врага, забыв о боли. Но теперь все обстояло гораздо сложнее.

Шеренга всадников достигла того места, где кружились курихалдьясы. Там уже вовсю кипела схватка. Взрослые крестьяне пытались отбить детей у летучих тварей, но без оружия это получалось плохо. Лишь несколько мужиков каталось по земле в обнимку с разноцветными головастиками. Но и то хорошо, значит, им удалось хоть кого-то спасти.

Луч с размаху наступил на голову одной из курихалльс, придавленных к земле, и та разорвалась с оглушительным хлопком. Крестьянин, только что сжимавший врага, вроде бы, не пострадал и сразу же вскочил на ноги.

Отряд Войтто тут же последовал Викиному примеру, и за пару минут покончил со всеми пойманными курихалдьясами. Но что же дальше?

Разноцветные твари кружились над полем, злорадно хохоча. Теперь они уже не смогли бы никого схватить, но в руках у них и без того находилась почти половина детей. Правда, лететь с грузом они могли совсем невысоко, лишь в нескольких метрах над землей. Но что толку?

– Неужели у вас нет никакого стрелкового оружия? – удивилась Вика. – Ни луков, ни арбалетов?

– Нет, – помотал головой Сарвет. – Ведь колдовству не поддается только оружие, сделанное из стали. А кто согнет стальной арбалет? Такое даже мне не под силу.

– Но ведь того, у кого есть хоть кусочек стали, колдовство тоже не берет? – возразила Вика.

– Только человека, или его коня, но не оружие, – объяснил великан.

Вика попробовала применить тот же прием, что и с последним ледьферфом на поляне – размахнулась и метнула свой меч в одну из курихалдьяс. Он просвистел в воздухе, но летучая тварь оказалась слишком проворной, и успела увернуться. Кизили первой подскакала к упавшему мечу и тут же вернулась с ним к подруге.

– Лапсед, а раньше такое бывало? – спросила Вика.

– Раньше алконьсикры и курихалдьясы нападали по отдельности, – откликнулся Ладвапунг. – А вот подобную тактику их хозяева еще ни разу не применяли.

– А их нельзя перехватить на выходе? – произнесла Вика задумчиво.

– Там горловина слишком высокая, – ответил Лепотауко. – Нам все равно не дотянуться.

– Зачем же так строили? – удивилась Вика.

– Понятно, рассчитывали, что в будущем появится крупный транспорт, – ответил Сарвет. – А защита считалась надежной.

– Ну, давайте все же быстро к выходу, встретим их там, – подытожила Вика, и Луч поскакал в ту сторону, даже не дожидаясь особой команды. Остальные всадники, конечно же, кинулись следом.

Вика, пока что, убрала меч в ножны и обеими руками держась за уздечку, задрала голову вверх. Нагруженные курихалдьясы летели медленно, тяжело, и теперь можно было как следует рассмотреть их. Большинство из них было слеплено по одному образцу, и различалось между собою лишь цветом. Как вдруг Вика заметила в летящей массе одну фигуру, выбивавшуюся из общего строя. И, кажется, это был их вожак. Точнее, поскольку эти твари напоминали назойливых насекомых, это была их королева!

Эта тварь и впрямь не очень походила на остальных. Ее ярко-оранжевое тело было гораздо длиннее, конечности гораздо правильнее. Правда, головища все равно была здоровой – ведь за счет нее королева и летала. А еще у нее вокруг макушки виднелось какое-то кольцо из волос – типа короны, что ли. Глаза были меньше, чем у остальных курихалдьяс, а лицо напоминало, скорее, свиное рыло. И все-таки, оно почему-то показалось Вике знакомым. А когда тварь повернулась к ней спиной, девочка увидела, что "корона" переходит в длинную косу. И лишь теперь она поняла – эта тварь была пародией именно на нее саму, точнее, на деву Войтто! Ихмевалты решили таким образом испоганить величайшую легенду хонкийцев, самый дорогой для них образ!

И Вика поняла, что именно она сама должна во что бы то ни стало, собственноручно, уничтожить этот позор.

– Лучик, скорее! – выдохнула девочка в самое ухо коню.

Уже совсем скоро весь отряд Войтто оказался у самого входа в тоннель, ведущий с поля наружу, на поверхность. Враги пока что оставались далеко позади.

– Вот что, лапсед, произнесла Вика скороговоркой. – Соорудите мне факел и помогите подняться наверх.

– Наверх? – удивилась Кизили. – Но ты же в седле-то еле держишься! Скажи лучше мне, что задумала, и я попробую!

– Нет, – помотала головою Вика. – Оказывается, у меня к ним личные счеты. Я должна все сделать непременно сама.

За время этого разговора Ладвапунг и Лепотауко успели спрыгнуть наземь, подобрать какую-то палку, обмотать тряпкой и поджечь обыкновенными спичками.

Сарвет подогнал своего коня к самому входу в тоннель, встав боком к стене. Вика остановила Луча бок о бок с ним, а рядом еще пристроилась Кизили, которая стала помогать ей вскарабкаться на плечи великана.

Укушенная нога распухла уже до самой ступни, и боль все не унималась. Помимо прочего, начал нестерпимо жать сапог. "Давай же, лезь, – уговаривала себя Вика. – Ты ведь и не с таким справлялась. Задание по алгебре куда труднее".

Наконец, она все же оказалась сидящей на плечах Сарвета, а тот уже с легкостью поднял ее над головой, обхвативши за бока. Вика подтянула здоровую правую ногу и встала ею на плечо великана. Затем смогла подтянуть и левую и резким движением встать. Вот так. Сарвет придерживал ее за ступни, и теперь она смогла дотянуться до узкого каменного выступа в стене.

Девочка уцепилась за него руками и легко подтянулась. Когда приходится действовать руками, совсем другое дело.

Забросив свое тело на этот выступ, Вика села на нем и огляделась. Рой курихалдьяс уже приближался. Двигались они где-то на метр выше, чем сейчас находилась она. Значит, надо подняться. Опять задействовать ногу, вот гадство! А впрочем, ее план все равно не осуществить без помощи ног.

Вика поискала глазами, за что бы еще схватиться и заметила в стене два приветливых на вид булыжника. Тут же уцепилась за нижний из них и, опираясь на правую ногу, слегка подтянулась. После этого она смогла ухватиться за следующий камень и уже с его помощью встать на выступе в полный рост. Вот так, теперь уже можно будет действовать.

Враги все приближались и приближались. Вот их отделяют от девочки всего пять метров, вот четыре, вот три… А она думала лишь о том, как в нужную секунду половчее оттолкнуться от стены. Все-таки, здесь еще низковато, но дальше подняться уже невозможно, там нет никаких выступов. На Земле, конечно, есть такие скалолазы, которые умеют висеть, держась почти что ничем и ни за что, но ведь Вика специально альпинизмом не занималась, ее всю жизнь манили только лошади. Значит, придется довольствоваться имеющимися силами.

Тем временем, курихалдьясы оказались уже в паре метров от стены. Королева роя наклонила голову вперед, собираясь нырнуть в тоннель. Ее растянувшиеся руки сжимали сразу пятерых мальчишек и девчонок. Всё! Медлить больше нельзя!

Вытянув руки вперед, Вика оттолкнулась от стены и выступа обеими ногами. Левую, конечно, пронзила волна совсем дикой боли, но это стало уже почти привычным.

Поскольку прыгать пришлось чуть вверх, Вике не удалось свалиться прямо на спину королевы. По ней лишь ударили с размаху вытянутые руки. Но и этого оказалось достаточно.

Девочка сумела ухватиться за плечо оранжевой твари и тут же, переставляя руки, проворно перебралась ей на спину. Та не успела опомниться, а Вика уже сидела на ней верхом. Ее веса оказалось достаточно, чтобы королева не выдержала и начала опускаться. Остальные курихалдьясы в недоумении замерли совсем близко от тоннеля.

Вика оказалась сначала на талии у королевы, потом, цепко хватаясь руками, стала передвигаться все ближе к голове, и, благодаря этому, та опускалась все ниже и ниже. Тварь пыталась крутиться вокруг своей оси, но не могла этого сделать, поскольку, мешал груз, зажатый в руках.

Наконец, королева оказалась уже на уровне конских спин, и тут уже Сарвет, Кизили и Ладвапунг схватили ее за руки. Вика проворно, несмотря на разошедшуюся боль в ноге, соскочила на спину Луча и крикнула:

– Факел! Скорее!

Лепотауко, ожидавший именно этого момента, тут же протянул ей факел.

Вика схватила его одной рукой, а другой вцепилась в косу королевы. Всадники уже успели разогнуть той руки, и освободить детей, поэтому теперь она обрела былую легкость. Вика одним движением подожгла ей косу и крикнула:

– Лапсед, пустите ее! Сейчас же!

Всадники разжали руки, и королева, еще не чувствуя опасности взмыла в воздух. Но едва только она оказалась на одном уровне со своим роем, как прогремел оглушительный взрыв. Это коса, быстро догоревшая до основания, подожгла голову и, находившийся в ней газ, по-видимому, водород.

Тело мерзкой твари разлетелось на сотню горящих ошметков. Часть из них ударилась о стену и посыпалась вниз, затухая налету, а часть попала в головы нескольких курихалдьяс, отчего те тоже немедленно взорвались.

Началась цепная реакция. Головы, наполненные газом, взрывались одна за другой и поджигали соседние. Обезглавленные твари разжимали руки, и плененные дети падали вниз. Но теперь там уже собрались все консоумольцы, участвовавшие в битве, и они успевали вовремя подхватывать падающих. Таким образом, практически, никто не пострадал, если не считать тех, кто был уже отравлен ядом алконьсикров.

Те твари, что находились в задних рядах, вовремя отпустили свой груз и попытались разлететься в стороны. Но бесконечные взрывы настигали и их. Некоторые из-за суматохи опускались совсем низко, и тогда всадники встречали их клинками.

Вот Сарвет умудрился срубить мечом чью-то голову, и она тут же понеслась ввысь, слово шарик, из которого выходит воздух. Великан едва успел подхватить детей, которых выпустили разжавшиеся руки твари.

Вот одна из курихалдьяс опустилась почти что на голову Лепотауко, и тот, не долго думая, ткнул в нее факелом, и едва успел увернуться от взрыва.

В кого-то из всадников тоже попадали ошметки, но форменная ткань оказалась несгораемой. Лишь немногим обожгло руки или подпалило волосы.

Вика тоже металась среди защитников города и то и дело доставала острием своего меча какую-нибудь слишком снизившуюся тварь. То, что ее идея с факелом оказалась столь удачной, окрыляло ее, придавало новых, сил, хотя нога болела все сильнее.

Наконец, прогремел последний взрыв, и последнее обезглавленное тело, оранжевое, как и у королевы, рухнуло наземь. И вот теперь уже Вике оставалось только одно – выехать вперед, подальше от тоннеля и воскликнуть:

– Элякёён! Мы победили!

Многоголосый хор подхватил ее слова, потом начал прославлять деву Войтто. А сама дева думала лишь об одном – ну как же ей избавиться от этой немыслимой боли?

Глава 9

Глава 9

Противоядие

– Слушайте, наверное, вы зря меня ждали – горько вздохнула Вика, когда ее отряд остался на поле последним. – Ну какой же из меня полководец – попалась в первом же бою! Вы запросто обошлись бы без такой помощи. Да вот, хотя бы, Кизили – вполне могла бы заменить деву из легенды.

– Скажешь тоже! – тут же откликнулась девушка-медик. – Мне до тебя расти и расти! Как ты ловко придумала скакать прямо по ним!

– А с огнем и вообще блеск, – добавил Ладвапунг. – Как ты догадалась, что у них в башке именно водород? Я много раз пытался их исследовать, но разве следы водорода обнаружишь?

– Да я просто вспомнила, что он самый летучий из всех газов, – объяснила Вика. – А значит, было бы логичнее использовать именно его.

– Ну вот, а никто из нас до такой простой вещи не додумался, – вздохнул Ладвапунг. – А я-то тоже хорош, химик фигов.

– И потом, – добавил Ладвапунг, – Прежняя Войтто тоже была ранена много раз. Да вот хотя бы, пальца у нее не было. А в самом первом бою, уже внутри крепости, стрела прошила ей бок, правда, не задев органы. Словом, не расстраивайся – ты самая настоящая Войтто.

Вика благодарно посмотрела на друзей. Кажется, впервые в жизни она не чувствовала себя победителем с полной уверенностью, а вот они по-настоящему помогли ей. Да, минутная слабость прошла и появилась уверенность в том, что рана – это отнюдь не поражение. Только теперь ей вспомнилось, что даже Жанна д'Арк была ранена стрелою в руку во время своего первого боя. Но это не спасло англичан от ее карающего меча.

– Лапсед, а что делать со всем этим? – спросила Вика, указывая на гору падали. – Удобрение для поля из них получится?

– Нет, – покачала головой Кизили. – Это закапывать в землю нельзя ни в коем случае. Там же один яд, в каждой клеточке. Можно только сжечь.

– Сейчас прибудет бригада мусоросжигателй, – пояснил Сарвет. – Теперь здесь только для них работа осталась, а нам пора в лабораторию.

– И часто такое бывает? – спросила Вика, когда они уже снова углубились в коридор. Их отряд покидал поле битвы последним.

– Не очень, но все же бывает, – проворчал Сарвет. – На территории нашего отряда уже третий раз, а вцелом где-то раз в полгода случается.

– Кстати, я засек по часам, – вмешался Лепотауко, – с твоей помощью, Войтто, мы справились вдвое быстрее обычного при том, что враги использовали новую тактику.

Вика вымученно улыбнулась. Ответить не было сил, все они уходили на борьбу с болью. Наконец, она все же решилась и спросила:

– А противоядье от яда алконьсикров есть? – она чувствовала, что нога, на которой болтался череп, начинает постепенно неметь, как будто челюсть при заморозке, а потом вдруг отходит и болит еще сильнее, и так повторяется без конца. Колено уже ничего не чувствовало, но жаловаться при ранениях она не привыкла. – Есть, Кизили? Ты знаешь его?

Но ответил, как не странно, не медик, а руноилья.

– Да, средство есть, причем совсем не медицинское. Поскольку яд этот колдовской, то фармацевтика тут бессильна. Однако опытным путем удалось установить, что в подобных случаях помогает тайто.

– Тайто? Искусство? – удивилась Вика. – В каком смысле?

– В самом прямом, – откликнулся Лепотауко. – Больной должен целый день слушать хорошую музыку, читать хорошие книги, смотреть альбомы, или хотя бы общаться с творческими людьми.

– Всех покусанных, и детей и взрослых, сейчас повезут в концертный зал, – добавила Кизили. – На первых порах им прописана только музыка. Должно помочь даже тем, кто в полной отключке. Ну а тебе попытаемся помочь своими силами, а, лапсед?

Лепотауко и Ладвапунг радостно кивнули.

Отряд Войтто покидал поле битвы последним. Луч двигался мерным, хотя и довольно быстрым, шагом, чтобы не потревожить раненую хозяйку, и остальные кони приспособились к этому ритму.

Пилюля, которую Кизили дала Вике, все никак не хотела действовать. Боль пульсировала, уже, как будто, не только в раздувшейся ноге, а в голове или даже во всем теле. Вика больше не разговаривала, закусив губу и думая лишь об одном – как не рухнуть с коня при друзьях. Ей казалось даже, что сердце вот-вот разорвется, не выдержав такой нагрузки. Даже то, что вместо поля вокруг потянулись коридоры подземного города, она и то заметила с трудом.

Но вот, наконец, и знакомая дверь. Сарвет нажал на кнопку в стене, и открылись широкие ворота конюшни. Заехав туда, хонкийцы молча попрыгали наземь, а вот у Вики все никак не получалось. Нога совсем перестала ее слушаться, да еще и голова твари мешалась. Видя мучения девочки, Сарвет подхватил ее под мышки и стащил с седла, а Кизили при этом придерживала раненую ногу. Стоять Вика еще как-то смогла на одной ноге, а вот идти не получалось совсем, даже при всей ее стальной воле – нога просто складывалась, как будто была сделана из поролона.

– Для начала надо хотя бы эту черепушку снять! – объявила Кизили. – Лучше всего, прямо здесь попробовать!

Друзья усадили Вику на перевернутое ведро, и великан попытался разомкнуть челюсти алконьсикра своими могучими руками. Но они сидели слишком крепко, а уцепиться было почти не за что. Тогда Сарвет скрылся в лаборатории и притащил огромные пассатижи. Вставив их конец между челюстей, он принялся разводить их, и через минуту череп поддался, зубы разжались. Ладвапунг тут же потащил его в одну сторону, а Лепотако осторожно повлек Викину ногу в другую.

Больше книг на сайте – Knigoed.net

Теперь, освободившись от ненужного груза, девочка почувствовала, что все-таки может ходить. Пусть ценой невероятных усилий, пусть через дикую боль, но все же сможет.

Сарвет закрыл пассатижи, и челюсти отрубленной головы снова захлопнулись с громким лязгом. Кизили подхватила ее за гриву и воскликнула:

– Вот это трофей! Мы обязательно передадим его в музей девы Войтто! Как и твои изодранные штаны! На них ведь даже твоя кровь осталась! Это же уникальный экспонат!

Она отдала голову парням, и те вышли из конюшни. Ну а Кизили потащила Вику в свой медотсек. С трудом стащила с нее брюки – нога уже очень сильно распухла и посинела. Девушка-медик обработала ее какой-то мазью, затем шприцом вколола что-то прямо в каждую из ран и заклеила их пластырем. Только после этого боль начала несколько утихать. К тому времени, как Кизили натянула на нее новые форменные брюки со склада, постоянная боль уже сошла на нет. Теперь она возникала только при движении. Так что, не шевелясь, можно было как-то прожить. Но Кизили сказала, что для дальнейшего лечения необходимо перебраться в спальню-столовую. Ведь лекарства могли лишь на время приглушить боль, но не устранить ее причину.

Прежде Вике было неведомо это чувство – ощутить счастье просто от того, что боль, наконец-то притихла. Давным-давно, когда она только начала тренироваться у Петра Леонидовича, болело вообще все тело, но такой болью она гордилась, ведь это был результат ее упорства. А теперь что? Укус какой-то подлой твари.

Вика кое-как смогла подняться и попрыгала через лабораторию на одной ноге, опираясь на плечо подруги. Левая нога волочилась по полу, и это движение снова вызывало боль, но уже не такую сильную. Оказавшись на месте, Кизили устроила Вику полу-лежа на закрепленный за нею диван, укрыла до пояса привычным пледом. Вика даже порадовалась, что здесь не принято раздеваться на ночь – еще только постельного режима не хватало!

– Ну вот! – сказала Кизили, – я пока что, тебя оставлю. – Мы с ребятами установим дежурство, и будем заниматься твоим лечением по очереди! И первым займется этим, конечно, Ладвапунг!

Счастливый руноилья, услышав все через распахнутую дверь, тут же ворвался в комнату и буквально сорвал со стены свой кантеле.

– Ну что, Войтто, ты, наконец, то готова послушать моё собственное? – выпалил он, сверкая глазами.

– Конечно, – кивнула Вика. – Давай.

Ладвапунг ударил по струнам и запел теперь уже совсем не таким тоном, каким пел древние руны, а как-то порывисто, размашисто:

Я скакал в табуне,

Был резов и высок,

И копытом луне

Я поглаживал бок.

Вдруг – за гриву рывок

И мне пятки в бока.

Я зверел, но не мог

Повалить седока.

Я бесился, хрипел, надрывался,

И от хрипа рвались перепонки-

Ну уж ладно бы, просто попался,

А то ведь попался девчонке!!!

Ну, а после я с ней пообвыкся,

Нет, с тоски я с ней не пропаду-

Ведь как парень умеет рубиться,

И с детства с конями в ладу.

…А в том бою, где кровь сочилась из камней,

Где головы летели и проклятья,

Оттяпали мне ухо и палец ей -

Теперь мы с девой той по крови братья!!!…

– Да ну тебя, – проворчал всунувшийся в комнату Сарвет, едва только замолкли гусли. – Полная чепуха!

– Ну, так ведь про нашу Войтто, – возразил Ладвапунг.

– Вот и не позорился бы перед нею, – не сдавался великан. – Это еще нам, мужланам, мог уши терзать, а ей не такой писака нужен.

– А по-моему, здорово! – вмешалась Вика. – Очень-очень точно.

– Ты… ты и впрямь так считаешь? Правда? – тут же оживился несчастный руноилья. – А то он меня совсем зашпынял.

– Зэм (правда). – улыбнулась Вика.

– Нет, ну ты в самом деле считаешь, что это не чепуха? – не унимался поэт, не веря своему счастью.

– Да, в самом деле, – твердо сказала Вика. – Иген дзеч рунуд (очень хорошие стихи). Особенно про братство понравилась. "Мы с девой братья" – просто чу… – она оборвала себя, вспомнив, что здесь запрещено упоминать о чудесах, и закончила: – просто замечательно!

– А, ну вот, видишь, неотесанный! – воскликнул поэт, размахивая гуслями в воздухе. – Видишь, я доказал тебе, что только руноилья может прочувствовать лили настоящей сангарлань (героини)!

Сарвет махнув рукой, исчез из дверного проема, а Вика попросила:

– Ну же, спой еще своё.

И руноилья вновь запел, и вновь про Войтто. О том, как лихо она тренировала своих односельчан, как яростью громила врагов, и как горько плакала на пепелище отца, и о многом другом. У него получилась прямо опера, хотя в ней и не хватало сюжетных связок. Стихи казались местами корявыми, но лишь самую малость, которую с лихвой компенсировала увлеченность автора. Единственное, что слегка мешало восприятию, это то, что кантеле не очень подходил для этих резких, порывистых стихов. Ведь это уже была куда более современная поэзия, чем повествовательные руны из глубокой старины. Тут явно не хватало гитары, да где ж ее здесь возьмешь…

Наконец, в комнату вошел Лепотауко, и едва закончилась очередная песня, объявил:

– Всё, теперь моя очередь!

Он поставил стул рядом с Викиным диваном, уселся и развернул огромный, отпечатанный в типографии альбом.

– Вот, смотри Войтто, это история нашей национальной скульптуры…

После того, как закончился альбом, в комнату зашел Сарвет и стал читать вслух стихи из толстой книги "Быръем хонке руноус" (Избранная хонкийская поэзия). И Вика подумала, что образ непробиваемого физика – это лишь маска для великана. Он вполне понимал толк в поэзии, читал очень выразительно, с душой. Кстати, Вика узнала несколько рун из "Калевалы"– о сотворении мира девой Ильматар и непорочном рождению ею Вяйнямёнена, а так же о том, как Ильмаринен выковал себе жену, то есть, создал первого в мире фембота! В мире Хонки эти руны написал руноилья Ушторункс. И, кстати, как уверял Сарвет, это была чистейшая историческая правда. Надо будет, когда она вернется домой, поискать, не продает ли кто по интернету финский оригинал "Калевалы". Интересно, сможет ли она теперь читать его так же легко, как понимает хонкийский вариант? Скорее всего, получится примерно через слово, как бывает поначалу, когда впервые отваживаешься читать на полузнакомом языке.

Тем временем, из-за закрытой двери донеслись какие-то незнакомые голоса, потом голос Кизили, что-то выспрашивавшей и объяснявшей.

Наконец, дверь распахнулась и в комнату вошли двое мужчин. Один из них был очень худым, высоким, бледным, слегка сутулым и лысоватым, гладко выбритым, в очках и со значком академиста на груди. На вид ему было уже за семьдесят. Другой был относительно молодым парнем, наверное, носившим значок консоумольца уже последний год – ростом чуть пониже своего старшего товарища, плотный, круглолицый, с недлинной бородкой и бритыми румяными щеками.

– Приветствую тебя, нейтсют Войтто! – почтительно произнес старший, протягивая Вике свою сухую ладонь. – Я Сюрес, доктор наук, руноилья и главный редактор газеты "Ильтатьеде" (Вечерняя наука).

– А я Нюлтянг, – представился младший, – руноилья и главный редактор молодежного журнала "Юуркаупунки"(Город космоса).

– О, у вас даже пресса есть! – поразилась Вика.

– Да, есть, – улыбнулся Сюрес. – Правда, не так уж много. Кроме двух изданий, которые мы возглавляем, есть еще газета "Райаледьязэм" (Правда Первопроходцев). Она, понятно, для малышей.

– Ты уж извини, Войтто, что мы не пришли тебя встречать, – сказал Нюлтянг. – Но, ты, конечно, понимаешь – мы не только журналисты, у нас свои дела в лабораториях, мы как раз проводили важные опыты. А для нашего города – наука превыше всего. Я мечтал о встрече с тобою всю жизнь. Ты для меня гораздо больше, чем просто легенда, больше, чем единственная надежда нашего народа. Ты для меня – смысл всего. И все-таки, если хоть кто-то из нас позволит себе забрасывать науку, город развалится.

– Поэтому, – подхватил Сюрэс, для передовицы пришлось довольствоваться снимками с автоматических камер.

Он развернул перед Викой газету большого формата, и она увидела свое изображение верхом на Луче. Сразу поняла, что снимок был сделан у городских ворот, когда она только подъехала со спасенными детьми. Получилось слегка смазано, но все же довольно сносно. Заметка была совсем сухой и краткой. А Нюлтянг протянул ей журнал объемом страниц в восемьдесят, где на обложке был запечатлен момент ее встречи с городскими властями. Здесь кадр оказался чуть получше, наверное, из-за освещения. Вика принялась рассеяно листать журнал. Как она и поняла по названию, он в-основном был посвящен астрономии и футуристическим прогнозам.

– Так что, теперь уж позволь нам наверстать упущенное, – произнес Нюлтянг, и журналисты принялись доставать из сумок свою технику – огромные фотоаппараты, кажется пленочные, и диктофоны с кассетами, по размеру чуть более крупными, чем земные бытовые кассеты, которые все еще хранились у Викиного папы.

Началось с интервью. Журналисты расспрашивали Вику вперемешку, и все-таки, каждый о своем. Сюрес больше всего интересовался подробностями того, как она сюда попала, а так же уровнем земной науки. А Нюлтянг в-основном выспрашивал о прежней Викиной жизни и об искусстве. Кстати, лишь он один из всех хонкийцев догадался спросить Вику, как ее звали в родном мире, и как звали ее коня.

Надо ли говорить, насколько поразило журналистов устройство земного мира, то есть то, что там не запрещают науку, что существует множество институтов, библиотек, театров и музеев, а на колдунов все смотрят, как на мелких мошенников. Они даже чуть было не забыли перевернуть кассеты, когда девочка рассказывала о том, что земляне уже начали осваивать космос и океанское дно, что у них есть цифровые технологии и интернет.

– А чем занималась в своем мире ты сама? – спросил Сюрес.

– У меня пока еще нет профессии, – ответила Вика. – Я хожу в школу, последний год.

– Вот так вот запросто ходишь в школу? – поразился пожилой ученый. – И никто не запрещает?

– Конечно, никто, – улыбнулась девочка.

Нюлтянг посмотрел на коллегу с недоумением, и тот поспешил пояснить:

– Видите ли, лапсед, я ведь не уроженец Тьедекаупунки. Я вырос далеко отсюда, поэтому мне приходилось ходить в подпольную школу. Это было очень рискованно – везде шныряли мухи-ледьферфы. К счастью, вскоре наш деревенский староста нашел путь сюда, и мы все эвакуировались. Сколько лет прошло, а до сих пор помню, до чего же страшно было собираться на тайные уроки и прятать у себя книги.

Интервью продолжалось около трех часов. Вика с наслаждением выложила все свои пятерочные знания, и, наверное, впервые в жизни почувствовала, что не зря штурмовала точные науки. И только когда у журналистов закончилось по две кассеты, они поднялись на ноги.

– Да, Нюлтянг, у меня одна просьба, сказала Вика. – Я так понимаю, твой журнал, в-основном, литературный?

– Да, там все вместе – и стихи, и проза, ну и статьи, конечно, – ответил молодой редактор.

– Тогда… пожалуйста, обрати внимание на одного человека из моего отряда. Он пишет хорошие стихи и песни.

– Ладно, вот ты сама мне его сейчас и представишь, – кивнул Нюлтянг.

– В смысле? – удивилась Вика.

– Так ведь ты еще должна попозировать нам вместе со всем отрядом, – объяснил Сюрэс. – Мы понимаем, что ты ранена, но все же, народ ждал тебя столько лет…

И Вике пришлось с помощью верной Кизили встать с дивана и упрыгать в лабораторию. При этом она заметила, что нога уже не так и волочится, не бьется о пороги, а уже как-то ступает и кое-что чувствует, кроме боли. Неужели и впрямь помогает подобный способ лечения?

Позировать пришлось долго – и вместе со всем отрядом, и с каждым из ребят в отдельности, и даже за компьютером. Затем Кизили пришлось повторить сцену приема в консоумольцы и снова приколоть Вике значок. Потом она заново вручала деве Войтто ее кровный меч, и той пришлось поцеловать клинок, выдвинув его из ножен ровно наполовину, чего не было в первый раз из-за спешки. Под конец Вика позировала в конюшне – сперва обнимала Луча, потом, чистила, ну а дальше пришлось взобраться в седло и взмахнуть мечом. Словом, оба журналиста извели по целой пленке, и обещали напечатать в своих изданиях все неиспорченные кадры.

В заключение они попросили Вику написать на большом листе что-нибудь для читателей, чтобы можно было сосканировать, и она вывела на всех четырех известных ей языках: "Да здравствует наука!" По глазам Нюлтянга было видно, что этот бесценный для него лист он после оставит себе.

Наконец, Кизили снова отвела Вику на диван. Ощупала через штанину ее коленку и в своей обычной манере выразила бурный восторг. После этого она села на стул и стала показывать пациентке альбом живописи.