Текст книги "Виктория значит Победа (СИ)"

Автор книги: Константин Крутских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8

Глава 8

Нашествие

Когда Вика распахнула глаза, в комнате опять горел яркий свет. Стол снова стоял напротив ее дивана и, кажется был накрыт к завтраку.

– Вставай, Войтто! – Кизили сдернула с нее плед. – Мы уже все давно готовы, но решили дать тебе поспать подольше! Умоешься вон там! – она указала на раковину в углу.

Вика не знала, сколько часов прошло, но чувствовала она себя бодрой и хорошо отдохнувшей. Может быть, вчерашний сюкась добавил ей сил. Она еще по пути сюда заметила, что плоды мянтюлакки прибавляют энергии.

Девочка приблизилась к раковине, тут же увидела початый тюбик зубной пасты и планку с дырочками, из которых торчали щетки. Возле крайней, совсем новой на вид, было написано "Войтто". Она принялась чистить зубы, а Кизили тараторила над ухом:

– Твоя щетка дожидалась тебя с тех самых пор, как у нас стало принято чистить зубы! Ею никто не пользовался, так что, ей уже много веков!

"Ну ничего себе! – подумала Вика. – Насколько же сильно они меня ждали!"

Завтракать девчонкам пришлось вдвоем – оказалось, парни уже успели перекусить и принялись за работу. Похоже, здесь это было обычным делом.

– Я тоже уже поработала! – объяснила Кизили. – А есть пока не стала – надо же составить тебе компанию!

Вике даже стало как-то неловко. Что же это – они все тут беспрерывно работают, а она прохлаждается? И почему-то сознание не выдавало подсказок, чем же ей сейчас заняться. Наконец, ее осенило:

– Слушай, Кизили, а у вас не разработан заранее план, каким образом я должна включиться в работу команды?

– Нет, – покачала та головой. – Ведь ты могла появиться при совершенно разной обстановке, так что, планировать тут бессмысленно!

– Сельгести (понятно), – кивнула Вика. – Ну тогда, раз от меня пока нет никакого толку, давай я, что ли, займусь лошадьми. Это я хорошо умею.

– Займись! – просто ответила Кизили. – Идем со мною, ты вчера видела – конюшня там же, где медотсек!

Но когда они миновали лабораторию, где вовсю трудились парни, громко приветствовавшие Вику, и вышли в знакомый коридорчик, Кизили воскликнула:

– Вот! Вчера в спешке совсем забыли! Мы же не показали тебе нашу кумирню!

И она распахнула самую дальнюю дверь. Вика увидела за нею несколько рядов простых открытых полок, на которых стояли деревянные скульптуры. Все они были вырезаны в единой манере – ни одна деталь не выходила за пределы общего радиуса, каждая скульптура была как будто столбиком, но на нем виднелось мастерски созданное лицо, волосы, руки и прочее. На первый взгляд они казались примитивными, но присмотревшись, невозможно было оторвать глаз от столь изящной резьбы.

– Вот, – сказала Кизили торжественно, как-то даже непривычно спокойно для нее. – Это кумиры наших иштенйумалад (богов). Вот Ильматар, непорочная мать нашего народа, создатель суши, лесов и гор.

Ага, про Ильматар Вика, вроде бы, знала. Это из финского эпоса "Калевала". Который кстати, раньше исполнялся под гусли-кантеле, такие же, как здесь. Так вот, значит, куда она попала! Это был мир древнего финского эпоса! Вот чувствовала, она чувствовала, что во всем окружающем ее мире присутствует что-то сказочное, легендарное, вот только стереотипы завели ее мыли не туда, почему-то в Британию, а оказалось, что здесь мир куда более близкого народа! Ну а то, что здесь не так уж пахло стариной, так и не удивительно – ведь этот мир, из которого пошла "Калевала", развивался, прогрессировал, пусть даже в рамках одного небольшого подземного города.

Так что же, получается, жители этого мира говорят по-фински? Пожалуй, и да, и нет. Она слышала от папы, что в финском языке почти нет шипящих, а так же звука "ы", а здесь они звучали сплошь и рядом. И еще у финнов множество мягких гласных, порою очень тягучих, а она слышала их тут не очень часто. И еще у финнов множество сложных слов, конечно же, очень длинных. А тут они встречаются, но опять-таки, не через слово. Может быть, это какой-то прото-финский язык, от которого потом пошли многие другие – венгерский, эстонский, удмуртский, марийский, мокшанский, мансийский и так далее? Значит, связь между нашими мирами существовала очень давно? Может быть, люди, и целые племена спокойно ходили туда-сюда? Кстати, одна особенность финского языка, о которой Вика слышала раньше, здесь точно присутствовала – в нем не было рода! Никакого, даже столь слабо выраженного, как в английском. Местоимения "он", "она" и "оно" заменялись всего одним коротким словом "та". О родовых окончаниях тут уж и говорить не приходится. Удобная штука, если девушке надо выдать себя за парня. Но у Вики сейчас такой необходимости не наблюдалось, поэтому ей по-прежнему было странновато общаться подобным образом.

– Вот это – Пейве, бог Солнца. Вот это – Тапио, хозяин лесов. Это – Ахти, покровитель вод. Это Льекио – владыка трав, Рананейда, богиня весны. А это – твой любимый иштенйумал. Не узнала?

И в голове у Вики тут же отщелкнуло – да, этого кумира она прекрасно помнила.

– Это Таару, распределяющий победы. Он покровитель моего имени, – произнесла девочка уверенно.

– Элякёён! Наша Войтто всё помнит! – восторженно воскликнула Кизили.

– Да, я теперь всех вспомнила, – кивнула Вика. – Вот только…

– Что? – спросила снова посерьезневшая Кизили.

– Ну, извини, если скажу что-то не так… – Вика задумалась, как бы выразиться поделикатнее. – Наверное, не говори ребятам, пусть это будет между нами, девочками… Но вот скажи… боги и наука?..

– А, вот ты о чем! – Кизили снова заулыбалась, хотя и более сдержанно, чем обычно. – Видишь ли, наши боги это так просто и естественно! У нас каждый общается с ними сам, без всяких помощников и посредников. Так было и в те времена, когда наши предки строили величественные храмы. Их двери были всегда открыты, и каждый мог зайти туда в любое время чтобы поговорить с любимым иштенйумал. Там никто не работал постоянно, за чистотой и порядком следили местные жители по очереди. Наши боги – это, ну… часть природы, что ли. Вот, например, выйдешь на поверхность днем – увидишь как Пейве плывет по небу, как в реке играет Ахти. Конечно, мы знаем, что Пейве – это звезда четвертой величины, а Ахти – это H2O. Но ведь нельзя сказать, что они мертвые, что это только химия и физика без души. Разумеется, они живые, и они сильнее нас, пускай даже мы и вооружены наукой. А значит, это существа более высокого класса, чем мы. И если не обижать их, то и они будут к нам добры – в чем-то помогут, что-то посоветуют. Словом, наши боги для нас – как старшие друзья, ну, как учителя, например. Ведь любимый учитель – это не тот друг, с которым можно шалить, дурачиться – с ним есть некоторая дистанция из-за почтения, из-за его опыта и разницы в возрасте. Но все-таки это добрый, симпатичный тебе человек. Вот так же и наши боги. Ты бы спросила у Ладвапунга, он поэт, лучше такие вещи объяснить может. Говорят, наши предки все были поэтами, вот и ощущали мир таким, сплошь одушевленным.

– Ладно, я все поняла, – тепло улыбнулась Вика. – Пожалуй, так и должно быть.

И она в самом деле вспомнила каждого из этих богов, вспомнила, как добры они были к ней в прошлой жизни, как помогали везде, где могли успеть. Она почувствовала их дыхание и встретилась взглядом с их добрыми и мудрыми глазами.

Поклонившись изображениям иштенйумалад, девчонки вышли из комнаты и направились в конюшню, где, как оказалось, жили пять лошадей – как раз на весь отряд. Кизили снова зарылась лицом в гриву Луча, но теперь уже ненадолго, и тут же поспешила в свой медотсек, служивший так же и биологической лабораторией. Вика же осталась чистить коней. Раньше, у Петра Леонидовича эта работа казалась ей нудной, но необходимой, а теперь, когда она знала, что здешние лошади реально понимают все ее слова, подобное занятие стало даже увлекательным. Вика разговорилась с конями, ей пришло в голову попросить их показать жестами и намеками свои имена. И, судя по их согласным кивкам, всё угадала правильно.

Она уже почти заканчивала работу, как вдруг тишину разорвал резкий сигнал сирены. Вика бросила скребницу и выскочила в коридор. Кизили, оказавшаяся уже там, молча махнула ей рукой – мол, бежим в главную лабораторию.

Когда они оказались там, все парни уже столпились перед монитором.

– Что случилось? – выкрикнула Вика.

– Проникновение врага в одном из сельских секторов, – пояснил Лепотауко, не отрываясь от экрана. – Все консоумольцы, находящиеся поблизости, должны срочно приступить к обороне.

– А какой сектор-то? – спросила Кизили.

– Так… программист подвигал курсором. – Восемнадцатый.

– Далековато, но все равно территория нашего отряда, – пояснил Сарвет.

– Отряд! По коням! – скомандовала Кизили. И тут же, обернувшись к Вике, поправилась: – Ой, наверное, теперь должна ты командовать!

– Да я же еще ничего не знаю, а ребята привыкли, что ты консорг, – возразила Вика. – Кстати, где моя перевязь?

– Ну, я так больше не могу, мы все перезабыли! – Кизили хлопнула себя по лбу. – Ту перевязь можешь оставить себе на память, а для боев мы сберегли вот это!

Она открыла железную дверцу в стене и вытащила оттуда тяжелый длинный меч в твердых ножнах. Он был совсем простым, без всяких украшений, но от него так и веяло какой-то древней силой. И еще он был очень светлым, так и сверкал в свете лучей, словно зеркало. И, перехватив немой Викин вопрос, Кизили поспешно ответила:

– Да, это тот самый, твой родной, кровный меч!

– А почему он светится? – спросила Вика.

– Так это вся сберегающая сталь светится, – объяснила консорг. – Ее так и называют – светлой.

Вика поспешно опоясалась, а парни уже успели это сделать и теперь поспешили в конюшню. Девчонки вскоре догнали их и взлетели в седло. Кизили нажала какую-то кнопку на стене, и та отъехала в сторону, пропуская сразу всех пятерых всадников.

В широком общем коридоре было уже людно, и лошадно тоже. Множество молодых парней и девчонок, а так же более взрослых людей, спешило на зов о помощи. При этом, никакой суматохи не было – видимо, подобная ситуация уже не раз отрабатывалась на учениях, а может, и не только на учениях. Кто-то узнал Вику, и по строю всадников прокатилось уже знакомое:

– Войтто! Кугу нейтсют Войтто!

К собственному удивлению, Вика уже не чувствовала себя посторонней в этом строю. Да, теперь, после всего услышанного вчера, она стала частью этого живого организма, этого удивительного народа, несмотря ни на что хранившего заветы предков и всецело преданного науке.

Она окинула взглядом лица своих ближайших товарищей. Кизили вся обратилась в движение – ее явно влекло в бой не только стремление спасти соплеменников, но и что-то еще. Лепотауко прикусил нижнюю губу и оставался столь же задумчивым, как и обычно – видимо, не мог ни на миг забыть о своей недописанной программе. Ладвапунг шевелил губами и свободной от уздечки рукой перебирал невидимые струны. Значит, песню сочиняет. Неужели про нее, то есть, про Войтто? И лишь Сарвет оставался внешне спокойным, как будто не хотел растрачивать энергию заранее. Кстати, только теперь девочка заметила, что на поясе у великана висит не меч, а огромная цельнометаллическая палица с длинными шипами. Перехватив ее взгляд, он пояснил:

– А, это специальная комиссия решила. Подсчитали все параметры моей фигуры и мускулатуры, и решили, что для меня такое оружие будет эффективнее. Мечом я, конечно, владею, но вот эта сыянуй мне и вправду больше нравится.

Вскоре коридор закончился, и Вика увидела совершенно неожиданную картину. Перед нею открылось бескрайнее поле, такое обширное, как будто оно находилось на поверхности. Потолок размещался довольно высоко, и его можно было вполне принять за настоящее небо, если бы не сразу несколько неподвижных искусственных солнц. А Вика уже знала, что настоящая звезда над Хонкой самая обычная, не двойная. По-видимому, сейчас шла посевная, поскольку поле оставалось еще, практически голым и не было видно ни одной машины. Зато виднелось множество испуганных людей и даже детей, удиравших от какой-то непонятной, разноцветной массы. Завидев всадников, крестьяне радостно зашумели, однако до спасения было еще далеко – враг двигался слишком быстро и, кажется, уже кого-то настиг.

И тут Вика поняла, что все всадники, весь стихийно возникший строй смотрит сейчас на нее. Ну да, все столько веков ждали деву Войтто, что теперь ожидают от нее сплошных побед. А значит, остается лишь действовать со всей решительностью.

– Тьетейскирйаллисуус! – древний боевой клич, как будто сам собою, вырвался из ее горла.

Она выхватила из ножен свой заветный меч, и он как будто ожил в ее руке. О нет, в этом не было никакой магии. Просто Вике показалось, что кровь в ее жилах не поворачивает обратно, достигнув конца руки, а уходит еще дальше, в клинок, и лишь от самого острия возвращается к сердцу. Конечно, меч был самым обычным для любого другого человека во вселенной, но она буквально почувствовала родство с ним.

Боевой клич, повторенный множеством глоток, покатился над полем, и весь строй всадников ринулся вперед.

Когда до врага оставалось метров десять, Вика, наконец-то смогла толком разглядеть его. На сей раз это были не воины, и даже вообще не человекоподобные существа.

Разноцветная масса состояла из каких-то четвероногих животных. Ростом они были не больше полутора метров. Сперва Вика приняла их за хищников, и только потом поняла, что это, кажется, какая-то кошмарная пародия на лошадей! Эти существа как будто вырезал из дерева какой-то совсем неумелый скульптор, совсем не такой мастер, как тот, что трудился над хонкийскими кумирами. У них были совершенно прямые ноги, напоминавшие обрезки труб, без выделяющихся коленей и копыт, совсем короткое туловище, очень большая и круглая голова с коротким и тупым, будто обрубленным топором, носом и треугольными стоячими ушами, словно у овчарки. А половину этой морды занимали огромные круглые глазища. И если учесть, что глаз – это шар, то получалось, что для мозгов у этих существ места почти не оставалось. Зато хвост и грива у них почти что доставали до земли. Окраска у них была самая неестественная – желтая, оранжевая, розовая, синяя, фиолетовая. Одним словом, все это казалось плодом чьей-то больной фантазии. Но наиболее неестественными выглядели их зубы – они, как и уши, вовсе не походили на лошадиные. Вся пасть была усеяна острыми, словно гвозди, клыками. И с этих клыков капала желтая пена, а у некоторых даже кровь – видимо успели кого-то покусать, или вовсе загрызть.

– Что это за твари? – спросила Вика.

– Это алконьсикры! – откликнулся Ладвапунг.

– Они всегда жили в ваших краях?

– Нет, конечно, – ответил Сарвет. – Это все колдовское отродье. Ихмевалты создали их на генетической основе отнятых у нас лошадей.

– Это что же, мне придется истреблять коней? – произнесла Вика растерянно.

– Да брось, какие это кони! – воскликнула Кизили с яростью. – Так, жалкое подражание! Это я точно знаю! Сама в их генетическом коде копалась! Так там просто помойка, чего только не намешано, вплоть до ядовитых змей и клещей!

Теперь стало понятно, отчего ей так не терпелось ринуться в бой. Кизили, столь сильно любившая лошадей, испытывала жгучую боль из-за того, что колдуны так испохабили их. Саму Вику теперь тоже обуревало нечто подобное – какие же изуверы могли до такого додуматься – лошадь, одно из благороднейших существ, и поступить с ней подобным образом!

– Они и впрямь ядовиты, – добавил Лепотауко. – Причем яд какой-то особенно изуверский – от него можно полностью утратить рассудок. Особенно сильно он действует на детей, но бывает, что и некоторые взрослые поддаются. Так что, особенно берегись их зубов.

– Собственно, их рост и рассчитан на детей! – заметила Кизили.

– Лурьюсуд! (сволочи), – выругался Сарвет. – Колдуны узнали, что сейчас в поле прислали Осенят и Первопроходцев для помощи крестьянам, вот и выпустили алконьсикров!

– Словом, бей их не задумываясь! – крикнула Кизили. – Повторяю – это не лошади, и вообще не часть природы!

– Н-но, Киир! – выкрикнула Вика, окончательно убежденная словами друзей, и ее скакун вырвался вперед.

Она уже успела поравняться с первым рядом бегущих крестьян и детей. Те, узнав ее, возликовали, но теперь ей было не до этого. Она снова стала белокурой молнией, точно такой же, что крушила врагов на лесной поляне.

Вика первой налетела на разноцветную массу и, не раздумывая, рубанула с плеча. Удар пришелся по голове твари, слегка выделявшейся ростом среди своих соплеменников – видимо, это был вожак. Меч гулко ударил по лбу, прямо между треугольных ушей. Раздался звон, вроде колокольного, а клинок отскочил в сторону, кажется не причинив врагу ни малейшего вреда.

– Войтто, не бей их по голове! – крикнула Кизили. – У них черепушка будто бы металлическая, чтобы челюсти работали, как капкан!

Вот как! До чего только не додумаются эти ихмевалты!

Тем временем, вожак уже нацелился зубами на Викину ногу, и она еле успела отразить атаку клинком. Но следующий удар девочка уже смогла рассчитать и рубанула по горлу, под нижней челюстью. Вот там-то никакой брони не оказалось – голова мерзкой твари полетела в воздухе, кувыркаясь и разбрызгивая какую-то синюю жидкость, по-видимому, заменявшую кровь. Она упала где-то в задних рядах на спину одного из алконьсикров, отчего тот взвился на дыбы и ударил своими безкопытными ногами по голове ближайшего сородича. Видя всю эту сцену, крестьяне снова возликовали, а Вика обернулась к ним и крикнула:

– Куржашке, куржашке! Эй виткастеке! (Бегите, бегите! Не медлите!)

При этом она едва успела увернуться от падавшего в ее сторону тела вожака, из обрубленной шеи которого хлестала все та же синяя кровь. Кто знает, может, она тоже ядовита?

Впрочем, роль вожака в этом стаде была, по-видимому, не так уж велика – твари-то безмозглые. И разноцветное море с новой силой хлынуло на людей.

Но теперь уже Вика размахивала мечом не одна – в бой вступили остальные консоумольцы. В первых рядах, конечно же, рубился отряд Войтто. Оглядываться по сторонам было некогда, но Вика ясно видела, как ее новые друзья врезаются в строй алконьсикров и рубят их направо и налево.

Импульсивная Кизили размахивала мечом из стороны в сторону, клинок в ее руке тыкался в цветное мясо, как будто, без всякой системы, однако, каждый удар оказывался смертельным. Обезглавленные или продырявленные туши так и сыпались под ноги ее коня. Видимо, как биолог она лучше всех знала их уязвимые места.

Лепотауко вращал мечом в одной плоскости, как будто крутил мельничные крылья. Клинок, превратившийся в подобие циркулярной пилы, сносил все на своем пути, отскакивая лишь от непробиваемых голов алконьсикров. И при этом парень, как будто по-прежнему думал над своей программой!

Ладвапунг не делал лишних движений – его меч ходил плавно, словно пальцы по струнам. И головы поганых тварей валились, срезанные им, будто тончайшей струной.

И лишь гигант Сарвет действовал совершенно прямолинейно. Его палица летала в воздухе, круша врагов, словно перезрелые тыквы. От каждого удара туловище очередного алконьсикра разлеталось в воздухе ошметками, и синяя кровь выплескивалась наземь. Даже непробиваемые головы сплющивались, словно консервные банки.

Кони тоже активно участвовали в битве – их подкованные копыта то и дело сбивали врагов с ног. Луч уже несколько раз попадал ногой какому-нибудь алконьсикру прямо в грудь и пронзал его гнилое нутро насквозь, до самого хвоста. И, исходя из этого, Вика поняла, что кровь тварей все же, наверное, не опасна, а опасны только зубы.

Вика уже давно приладилась наносить меткие удары, направленные под самую челюсть… Они с Лучом как будто договорились без слов – она рубит направо, он бьет копытами налево. И все-таки девочке приходилось время от времени оборачиваться, чтобы пронзить какую-нибудь тварь, нацелившуюся на ее любимца сзади.

Остальные бойцы рубились столь же вдохновенно, и все-таки отряд Войтто заметно углубился во вражеские ряды. Вика сама не знала, сколько уже продолжалась эта битва. Казалось, что давным-давно. При этом девочка отметила про себя, что форма консоумольцев, по-видимому, специально разрабатывалась для подобных боев – в ней она до сих пор даже не вспотела, не то, что в своих джинсах и рубашке, Да и металлизированная ткань действительно оказалась довольно плотной – уже несколько раз враги пытались прокусить ее, но их острые зубы оставляли на ней лишь небольшие вмятины.

Срубив очередную мерзкую голову, Вика заметила, что сразу трое алконьсикров, взобравшись по трупам своих сородичей пытаются навалиться на широкую спину Сарвета.

– Хойдке! (Берегись!) – крикнула Вика и поспешила ему на помощь.

Да, против подобного нападения палица была бессильна. А одна из тварей уже ухватилась зубами за пояс великана. Вика, подлетев к нему, взмахнула мечом, и мерзкое фиолетовое тело покатилось вниз. Еще один взмах – и второй урод рухнул с пропоротым боком. Но третий из нападавших повел себя неожиданно – оттолкнулся задними ногами от крупа коня и, словно собака прыгнул прямо на Вику.

От неожиданности она выставила вперед не острие, а кулак с зажатой рукоятью. Это несколько отразило удар – алконьсикр получил по зубам и повис между двумя конями. Его огромные круглые глаза так и горели злобой. Зубы щелкнули у самого бедра Вики, но в этот момент Сарвет рванул своего скакуна вперед, и нападавшая тварь потеряла опору. Вика наклонилась и пронзила ей грудную клетку.

Только теперь девочка заметила, что сколько они ни рубились, поток разноцветных уродов все не прекращался, им конца и края не было видно. А вот то, что часть всадников уже выдохлась, стало заметно. Хорошо хоть, спасенные крестьяне и дети уже были далеко, и вроде бы, никто из них не пострадал настолько, чтобы не смочь бежать.

Несколько алконьсикров попытались окружить Луча со всех сторон, причем держа вверх свои непробиваемые головы. Вика, не раздумывая, ткнула мечом, куда пришлось – прямо в пасть ближайшей твари. Этот прием оказался удачным – верхняя часть черепа полетела наземь, а на шее осталась лишь нижняя челюсть, продолжавшая махать в воздухе. Девочка изо всех сил пнула эту мерзость ногой, и та завалилась на своего соседа. Благодаря этому, Вика сумела легко проткнуть его. Окружение распалось. Луч крутнулся на месте, сбив копытами еще двоих, а последнего, фиолетового, девочка разрубила прямо поперек туловища. Передняя половина едва не вцепилась зубами в переднее копыто Луча, но тот наступил прямо в зубастую пасть, раздавив ее.

Вика снова издала боевой клич и, демонстративно вздев меч над головой, понеслась в самую гущу врагов. Ее отряд тут же рванулся за нею, а там и все остальные консоумольцы, забывая об усталости.

Вика натянула поводья так, что Луч высоко поднял передние ноги и дальше помчался прямо по головам и спинам алконьсикров. Примеру Вики последовала и Кизили. Правда, у нее получилось не так ловко – она сильно прогнулась в седле и чуть не рухнула наземь, но все же, смогла удержаться, оперевшись на меч, который с размаху вонзила в шею одного из врагов. Вместе девчонки как будто вырезали широкий и длинный клин в массе врагов. Под копытами двоих коней оставались широкие трассы растоптанных трупов. А отсеченный клин уже легко добивали парни из отряда Войтто.

Окрыленная этим успехом, Вика погнала своего коня все дальше. Масса алконьсикров была не настолько сплошной, чтобы можно было двигаться по ним так же легко как по полю, но Луч, слушаясь уздечки, скакал настолько ловко, что ни разу не промазал. Каждое его копыто прижимало к земле чье-то мерзкое туловище или голову. Конь Кизили поскользнулся пару раз, но все же и ему удавалось выровняться.

Где-то с боку еще несколько всадников переняли новую тактику, и теперь дело пошло значительно быстрее. Уже пять или шесть клиньев прорезали бесконечную массу. А Вика все гнала и гнала Луча дальше, умудряясь и ловко управлять им, и рубить зазевавшихся врагов.

Вика чувствовала, что совсем не устала, но все же бесконечность потока врагов начала ее тревожить. Что все это значит? Неужели такие огромные силы брошены лишь на то, чтобы бездарно ложиться под мечами защитников города? Ведь уже понятно, что эту битву алконьсикры проиграли, что они, если чего-то и добились, то очень немногого, однако продолжают течь непрерывным потоком. Что, если это лишь начало какого-то маневра?

Думая так, она все продолжала ловко орудовать клинком. Как вдруг, когда девочка наклонилась вправо, чтобы добить какого-то бледно-розового урода, нацелившегося на ноги Луча, смертельная боль пронзила ее левую коленку. Она чуть не оставила меч в пасти заколотого врага, и смогла вытащить клинок лишь бешеным усилием воли.

Подняв глаза, девочка увидела, что какой-то алконьсикр, желтой масти, более высокий, чем остальные, встал на задние ноги и всею своею зубастою пастью впился в нее. Зубы этой твари оказались настолько острыми, что прокусили даже сверхпрочную ткань ее брюк. Такого еще не удавалось ни одному врагу.

Вика инстинктивно ударила свободным кулаком между глаз проклятой твари, но лишь расшибла руку и, кажется, загнала зубы еще глубже. Алконьсикр вцепился в нее мертвой хваткой. Пожалуй, ни у одного из земных существ зубы не выглядели подобным образом – тонкие, словно иглы шприцов, даже не конические, как у змеи, видимо, специально предназначенные лишь для того, чтобы впрыскивать яд сразу всей пастью.

От боли Вика едва смогла собраться с мыслями и изо всех сил рубанула по шее врага. Тело мерзкой твари отделилось от головы настолько легко, что клинок едва не врезался в Викину ногу, и она едва успела удержать его. Вот только голова врага осталась висеть, вцепившись зубами в коленку. Желтая грива даже отсюда доставала до земли. Вика уцепилась за нее и дернула изо всех сил, но опять сделала только хуже – зубы прочертили по брюкам полосы в пару сантиметров, но не разомкнулись. Вика попробовала ударить по челюсти сбоку, но эффект оказался тот же самый.

Луч крутнулся на месте, раскидывая окруживших его врагов. Вика помогла ему, снова пару раз взмахнув мечом. Боль в коленке все не унималась. Теперь уже болели не только сами раны, а и часть ноги примерно на ладонь вниз и вверх. Видимо, так начинал действовать яд. Девочка попробовала втиснулть клинок между ногой и челюстью, но он не вошел туда. А боль все продолжала разливаться по телу.

Друзья, видя ее замешательство, подскакали к ней.

– Ты ранена? – спросила Кизили.

– Вот, прицепилась гадость, – ответила Вика, еле сдерживаясь, чтобы не взвыть. – Сарвет, попробуй, что ли, ты ударить своей сыянуй.

– Нет, – покачал головой великан. – Так я тебе ногу сломаю.

– Ее просто так не отцепишь! – сказала Кизили. – Можно только в лаборатории!

– Ну, тогда ладно, не толпитесь тут из-за меня, – сказала Вика. – Попробую забыться в битве.

И, едва только всадники расступились, она вновь подняла Луча на дыбы и поскакала по спинам и головам врагов. Но теперь уже отряд не оставлял Вику в одиночестве. Сарвет держался совсем рядом, готовый в любой миг подхватить ее на руки. Остальные расчищали широкую полосу по бокам.

Впрочем, Вика и не думала падать. Ей и впрямь удалось забыться – она сосредоточила все мысли на том, как достать клинком наибольшее число врагов, и такая интенсивная работа мозга как будто не пропускала в него болевые сигналы.

Луч, как будто уловив ее мысли, перестал драться коптами, и только двигался вперед, предоставляя своей хозяйке простор для ударов. И она рубила теперь направо и налево, не давая себе задумываться, наносила удар за ударом. Теперь приходилось только рубить, словно заведенный автомат – не колоть, не махать кулаками, а лишь как можно чаще повторять одни и те же движения, чтобы не уступить навязчивой боли ни на минуту. Из-за этого Вика пару раз промазала – попала по непробиваемым головам. Но так было надо – не думать ни о чем, только превратить свое тело в нечувствительную сталь. И не двигать поврежденной ногой лишний раз. Работать лишь рукой и корпусом, рукой и корпусом…

Вика рубанула еще несколько раз, снова натянула уздечку, чтобы прыгнуть на очередных врагов, как вдруг увидела, что копыта Луча повисли в пустоте. Впереди больше не было алконьсикров, лишь простирался край поля. Неужели… неужели этому потоку все же пришел конец? То есть, не совсем конец, но теперь стало ясно, что врагов осталось не так уж много.

Тогда Вика развернула своего скакуна влево – там оставалась тонкая полоска разноцветных тварей. Отряд, словно по команде, развернулся за нею. Теперь они впятером добивали прижатых к стене алконьсикров. Вот тут Вике стало несколько труднее – простора для работы мечом оставалось маловато, и предательская боль начала просачиваться сквозь стену ее воли, постепенно затопляя сознание. И все-таки, она не позволяла себе расслабиться до тех пор, пока последние враги, находившиеся в поле зрения, не попадали под ударами ее меча. И, стоило только остановить руку лишь на секунду, как девочка тут же зашаталась в седле и всем корпусом упала на приподнятую ногу. Отрубленная голова мерзкой твари оказалась прямо у нее перед глазами, и это заставило ее невольно отпрянуть. Она распрямилась и запрокинула голову назад, раскрыв рот в немом крике. По ее лицу катился пот от теперь уже совсем невыносимой боли.

Сарвет тут же подскакал к ней, спрыгнул наземь и, подхватив ее за плечи, попытался снять с коня. Но Вика, помотала головой:

– Не надо. Я должна оставаться в седле до тех пор, пока не вернемся в лабораторию, а возвращаться мы должны последними. Наши не должны знать, что их легенда ранена. Да и потом, я все еще в строю. Это же только нога, мечом я еще успею помахать.

– На-ка, попробуй вот это! – подскакала к ней Кизили, на ходу доставая из кармана какую-то пилюлю. – Дурочка я, совсем забыла!

Вика молча проглотила лекарство, а девушка-медик уже поднесла к ее губам походную флягу. Но, конечно же, каким сильным ни было средство, оно не могло подействовать мгновенно. Так что, боль, видимо, по-любому будет такой же нестерпимой до самого конца битвы. А значит, остается только одно.

– Тьетейскирйаллисуус! – выкрикнула девочка изо всех оставшихся сил и рванула Луча туда, где сражались остальные консоумольцы.

Впрочем, теперь уже стало окончательно ясно, что битва продлится недолго. Всадники, вдохновленные примером Вики, скакали по головам и спинам последних алконьсикров теперь уже не вперед, а во все стороны. Разноцветные твари подыхали десятками за минуту, расплескивая по земле свою синюю кровь.

Вика снова заработала мечом, как заведенная. Друзья теперь уже не приближались к ней, а давали место для размаха.