Текст книги "Жрец Без Имени (СИ)"

Автор книги: Константин Стоминин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Жрец Без Имени

Пролог

В их взгляде я вижу недоверие и ненависть. С презрением люди смотрят на меня, словно выискивая рога, торчащие из-под шлема. Одни хватаются за оружие, да всякие палки, другие тянут к груди детей, пытаясь укрыть их. Прижимают к себе малышей, а сами не отворачиваются, будто прикрываются мальчиками и девочками. Оно и понятно. Защитить местный люд никого не сможет, даже себя. Так хоть подставившись, надеются выиграть для детей быструю и безболезненную смерть. Сами зубами скрипят в желании проткнуть меня насквозь своими жалкими кусками дерева и металла. Они бы и с голыми руками на меня кинулись, если бы это дало даже призрачную надежду. Но я знаю. За гневом, яростью и ненавистью, этот народец пытается спрятать самое постыдное и естественное для людей чувство.

Страх. Да, это именно то, что я вижу в каждом из скалящихся мужчин. Побелевшие от напряжения костяшки пальцев, тяжелое дыхание в толпе, еле слышимый плачь, приглушенный, но безнадежный. И как получилось, что теперь эти люди смотрят на меня, как на своего врага? Их дома были преданны очищающему огню, родные, друзья, знакомые, многие из близких пали жертвами священной кары, павшей на непокорных. Неповиновение новому закону было делом расточительным. Если не имеешь лишней жизни, лучше не рыпаться.

Когда я последний раз был здесь, поселок насчитывал триста домов, больше полутора тысяч душ населения. Теперь же передо мной предстали две дюжины мужчин, женщин и детей. Все, кто не помер во время очистительной бойни, теперь стояли передо мной, а скелеты их родных, друзей и близких усыпали весь поселок по периметру. Даже сейчас от любого шага под ногами захрустят опаленные кости, смешанные с выжженной землей и пеплом. В том, что произошло здесь, был виноват именно я. Ибо мои решения, так или иначе, дали толчок событиям.

Мои действия и поступки привели к тому, что по городам и селам прокатилась огненная волна праведного гнева. И пусть не я разжег пламя этой войны, именно мной были посеяны первые искры. Словно семена, погруженные в плодородную почву, осколки древнего света нашли приют в сердцах и душах слабых и униженных, страдающих и сломленных. Я повинен в том, что поднял отвергнутых и внушил им ложные стремления. Но теперь нет иного выхода, кроме как расплатиться по старым счетам.

Я выхватил из-за пояса кинжал Аинзвасы, оружие с лезвием столь черным, что оно поглощало свет. Рукоять коснулась ладони, согревая ее ласковым, почти родным теплом. Мягкое и заботливое, оно заставило криво улыбнуться, наслаждаясь приятным, но горьким чувством. Близость и утрата – то еще сочетание.

– И как я только до этого докатился? – не рассчитывая на ответ, спросил я, отводя кинжал чуть в сторону. Один выверенный взмах совпал с тем, как бело-золотое пламя обрушилось с неба, окутывая светом и жаром все вокруг. Во вспышке света исчезло все. Растения, останки строений, люди. Они не были ни моими знакомыми, ни уж тем более друзьями. Жалеть о том, что воплощение их надежд, снизошедшее с небес, выжгло их одним присутствием, я не собирался.

– Ваше Падшее Святейшество, какая встреча, – ступая по догорающим останкам, навстречу мне выступила женщина, возникшая на месте, где когда-то были ворота поселения. – Подумать только, что именно мне выпала столь великая честь.

Облаченная в благородный белый, она выглядела достойно воинского звания. Отполированные латы, полный доспех, не оставляющий уязвимых мест. Разве что шлем женщина сняла заранее, следуя негласному этикету. Знала, что я не выкину подлость. Или же демонстрировала, что у меня и шансов нет. Роскошный белый плащ с вышитым золотом гербом и окантовкой лишь слегка подрагивал от порывов горячего воздуха. Пусть я не видел при ней никакого оружия, прекрасно понимал, что с пустыми руками она не придет. Любая встреча сулила противникам паладина неминуемую смерть. Да что там противникам, невинные горят так же хорошо, как и грешники, в этом-то я прекрасно убедился.

– Смотрю, ты в добром здравии? – подавив в себе желание рвануть в атаку, я лишь взглянул на женщину сверху вниз. Несмотря на все, что она сделала за время нашего знакомства, я все еще не мог ее ненавидеть. Почему-то именно это было выше моих сил.

– Все, как Вы и сказали, мастер. Сейчас я чувствую себя лучше, чем когда-либо. Вашими же стараниями, – приложив к груди правую руку, она чинно склонилась, низко опустив голову. – Поверьте, я потратила много времени на тренировки ради этого дня. Все, лишь бы мне хватило сил сразить Вас, даровать искупление и заслуженный покой.

– Вот как? Стало быть, и меня сожжешь?

– Ну что Вы. Учитывая невероятные заслуги и достижения, те великие дела, что Вы вершили во имя справедливости, я не могу бросить Вас в огонь, как простого грешника. Вы – герой для меня и многих других людей. Слишком велика вина того, кто своей ложью втоптал в грязь веру и надежды тысяч праведных. Чтобы даровать искупление Вам, Падший, мне придется приложить много усилий.

От такой перспективы я невольно присвистнул, но особого энтузиазма не испытал. И на что, интересно я рассчитывал, завязывая диалог с полоумной фанатичкой? Вряд ли мне удалось бы выбить из нее хоть какую-то полезную информацию, а так еще и угроз наслушался в свой адрес. Уж я точно знаю, как теперь усердно трудятся местные святоши в попытках очистить неправедных.

– И почему мне все время так не везет с женщинами? Что не баба, то новое бедствие, – вздохнул я, обнажая меч в дополнение к кинжалу. Ведь не у каждого мужчины так? Или не одного меня каждая встречная хочет убить, ограбить, поколотить или сожрать? Эх, кто бы дал совет. – Хотя признаюсь, ты стала очень говорлива. Раньше ты своим ртом делала куда более привлекательные вещи. Даже обидно, что… – я осекся на полуслове, увернувшись от сгустка раскаленной плазмы, подпалившей волосы на виске. Судя по тому, как яростно теперь взвивались языки золотого пламени у сочленений брони, наша встреча обещает быть жаркой. В подтверждение моих слов, женщина водрузила на себя шлем, а в ее руке возникло оружие, объятое сиянием.

Впереди битва, а высшие силы так и не соизволили объяснить: как же я докатился до такой жизни?

Глава 1. Закрывая глаза

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

©Артур Шопенгауэр

Закрывая глаза, я вновь оказываюсь наедине с холодной тишиной. Безмолвная и глухая чернота, окружающая, давящая со всех сторон и одновременно распирающая изнутри. Я словно завис в центре неподвижного облака, часть которого уже заполнила легкие. У него нет ни запаха, ни вкуса, ни плотности, ни температуры. Кроме меня в этом пространстве не было ничего, лишь тьма, единственный мой слушатель и созерцатель. И в этом состоянии сознание зависает, медленно расщепляясь, раздергиваясь тьмой на мелкие клочки.

Раствориться во мраке, даже столь глубоком, невозможно. Поэтому я вновь открываю глаза. После очередного кошмара, настоящий праздник – оказаться в собственной кровати. Утомительные ночные истории о войнах, катастрофах, ужасах мне не нравились, так как после них лишь сильнее хочется спать. Сны наподобие этого не несут отдыха разуму, даже если тело чувствует себя сравнительно неплохо. На сей раз был кошмар о предательстве. Причем я так и не понял, кто и кого именно предал. Однако могу сказать точно, противостояние пришлось мне не по вкусу.

В надежде на то, что один кошмар два раза подряд не сниться, я повернулся на спину, прикрыл глаза и расслабился. Вот только, беда не приходит одна. Грудь немного сдавило, когда на нее опустились мягкие лапки. Пушистая задница по-хозяйски уселась на меня поверх одеяла, а после я ощутил, как мое лицо неприлично обнюхивают. Мокрый кошачий нос несколько раз задел мою щеку, по которой тут же прошелся шершавый язык. Попытка притвориться мертвым успеха не возымела, девочка прекрасно чувствовала, что я дышу и мыслю. Сминая в лапках покрывало, она мурлыкнула и снова уткнулась носом мне в щеку. Устоять перед таким напором очарования мне было сложно. Пришлось подниматься с постели.

Кошка, заметив активность, тут же спрыгнула на пол, высоко поднимая хвост и заискивающе глядя на меня огромными зелеными глазами. Шумное "мяу" вместо команды, и меня настойчиво повели в кухню для ежедневной кормежки. Что бы мы, люди, вообще делали без домашних питомцев? Жизнь – это, конечно, очень весело, но хорошая жизнь привлекательнее бессмысленной. Благородные создания вроде кошек снисходительно позволяют нашему обществу и дальше существовать, формируя культуру, вкусы и интересы, снижая стресс народных масс и тайно управляя большой политикой. Моя Женя, правда, не претендует на мировое господство. Ей хватает и той власти, что уже подмяли под себя ее мягкие лапки.

– Вот, госпожа моя, – вздохнул я, выдавливая в миску из пакетика утреннюю порцию корма. Дробленое на кубики мясо в соусе. Выглядит неплохо, но все равно не вызывает во мне такого восхищения, как у кошки. Она-то под впечатлением столь резво влезла под руку, что остатки завтрака будет вынуждена смывать со своего носа.

Как бы то ни было, не мне осуждать ее за минутные гастрономические слабости. В этом мы, люди, не так уж и далеко ушли от меньших собратьев. Вряд ли хоть кто-то способен начать утро без привычного ритуала. Индивидуальный подход к встрече нового днял был у каждого, кто смог войти в поток жизни. Дни складывались в недели, а те в месяцы, годы, тянущиеся временной линией сквозь всю жизнь. Линией непрерывной, натянутой и серой. Смена дня и ночи – условность, как и деление на будни и выходные. Вместе они представляли из себя простой и довольно посредственный цикл, спираль, уходящую вниз.

Наличие ритуалов, без которых и утро – не утро, значило, что человек смирился с таким ходом вещей, покорно двигаясь в круговороте многочисленных, но незначительных событий. В мире, события которого всегда идут своим чередом не осталось места чуду. Ведь его не вписать в будничное расписание, на него нельзя получить талончик онлайн, нельзя заказать доставку волшебства на дом. И все же люди в глубине души имеют надежду на то, что это самое чудо само себя явит. Я был из таких людей. Тех, кто ежедневно думает о том, чтобы все изменить, но не делает для этого ни единого шага. Такой вот своеобразный ритуал проходит просыпающееся сознание.

От дурных мыслей отвлек чайник. Сам не заметил, как поставил его на огонь, придаваясь рассуждениям. Быть может, это стоило воспринимать, как тревожный звоночек. Если уж тело так хорошо повторяет привычные действия без участия сознания, скоро это самое сознание может оказаться без надобности. И я хорошо понимаю, о чем говорю. Имелась в списке личных секретов особенность, о которой я старался не распространяться даже в пьяных откровениях.

Все дело в том, что человек – сложная структура, тело которой стоит воспринимать не более, чем вершиной айсберга. Материальная форма, образованная неповторимым набором биоматериала является важной составляющей живого человека, однако не единственной. Тело – сосуд, наполненный сознанием. Важно не путать это понятие с сознательностью, ибо последние, действительно, является совокупностью физиологических процессов. Мы получаем информацию органами чувств, обрабатываем ее, запоминанием, используем. Она – все равно что белки, жиры и углеводы, усваиваемые телом. Материальные частицы образуют тело, совокупность личного опыта образует личность, как набор закономерных алгоритмов, сценариев и условностей. Но за всем этим кроется одно очень большое "НО". Все дело в сознании, которое не может быть следствием простых химических реакций.

Насыпая кофе в кружку, я выполняю свой ежедневный обряд. Механическая процедура, которую тело совершает автоматически. Это привычка, уже не имеющая под собой цели. Просто мне спокойно, когда все идет своим чередом. В этом нет проявления сознания, так как организм делает то, что делает обычно. Даже когда я поднимаю чайник и наливаю воду в кружку, не происходит никакого волевого импульса. Но вот, я размешиваю получившийся раствор, а затем достаю ложку. Чтобы доказать себе наличие сознания, способного действовать вне привычных категорий, я поднимаю крышку чайника и бросаю ложку внутрь.

– И зачем? – спросил я, осознав абсурдность данного поступка. – Кому я вообще что-то доказываю? – задаюсь вопросом, но сам прекрасно понимаю мотивацию. У этого действия не было рационального смысла, оно не входило в перечень естественных поступков, но я его совершил. А значит, проявилось сознание. Действовало не тело, а разум, расположенный в нем, предположительно, локализованный в сети нейронов мозга. И что наиболее любопытно, как глиняный сосуд не способен сформировать в себе воду, так и тело не является источником сознания. Организм вторичен, являясь лишь трехмерной проекцией того, что можно называть сознанием.

Подведя итог короткого внутреннего монолога, я скептически осмотрел чайник. Придется потом помыть. Не хватало еще забыть и в следующий раз сварить в нем ложку. Утренние размышления окончательно разбудили меня, выводя из полутранса. Теперь можно было с чистой совестью заняться первым этапом повседневной рутины: чтение ночной почты, разбор нафармленного ботами лута, а затем поиски причин выйти на улицу хотя бы сегодня. И если первые два пункта виделись мне довольно посредственной работенкой, над последним мне иногда приходилось по-настоящему потеть.

Почтовый ящик был завален спамом, среди которого изредка попадалась интересная реклама, такая как уведомления о новых публикациях любимого автора. В пару кликов я очистил страницу от писем и перешел к более интересным данным. Конференция гильдии пестрела почти что тремя сотнями новых сообщений. Флуд, болтовня ни о чем и дележка шкуры еще не убитого медведя. Удивительно, как жарко товарищи могут выяснять отношения, почти что сражаясь за лут босса, до которого даже не дошли. Штатные аналитики считают потенциальный доход, хилеры и маги фармят травушку для гильдейских алхимиков, ну а боевые классы старательно точатся перед походом или рейдят менее богатые данжи в поисках оружия и брони хоть на пару единиц превосходящих их собственный эквип.

Рейд Ложа Греха, одного из сложнейших подземелий, был назначен на сегодняшний вечер. Я, что естественно, в основном составе. Такой блатной билет был заслужен репутацией и навыком. Несмотря на то, что у меня не самый высокий ДПС среди убийц, я куда реже допускал ошибки. А в случае с Ложей Греха скорость убийства финального босса не так важна, как исполнительность и выживаемость. Главное сейчас – не допустить вайпа, чтобы полумесячная подготовка не пошла псу под хвост.

Отпивая кофе, я бегло читал переписку. Несмотря на то, что основную тактику будут объяснять перед входом к боссу, некоторые детали выяснялись заранее. То и дело мелькали выдержки из гайдов, скриншоты атак и характеристики тех или иных комбо от босса. Изучать их досконально, зубрить триггеры и заучивать стратегию мне было не обязательно. Память – мощная штука, сохраняющая в себе колоссальные объемы информации. Проблема может возникать лишь в том случае, когда ты не понимаешь, как извлечь нужные данные. Не знаешь, как собственными ресурсами пользоваться. Я не знал, не умел сознательно потрошить закрома памяти. Но вот само тело с этим справлялось превосходно. От меня в такие моменты требовалось только одно – не мешать естественным процессам.

А они все писали и писали, выясняя, как распределить хилеров и куда лучше зажимать босса, чтобы в случае непредвиденных сценариев, он не разнес наши надежды вместе с половиной рейда. И что особенно неприятно, этот босс был способен на подобные подлости. Именно поэтому никто еще не пережил третью фазу. Но это хорошо. Мне нравится быть первопроходцем в таких вещах.

Переписка сошла к очередному акту дележки будущего лута. Из-за того, что в списке потенциальной добычи были не только эпики, да легендарки, но и уники с шансом 0,1 %, шли дискуссии о том, честно ли забрать их по системе ДКП, или все же без лишней мороки присвоить гильдии, а следовательно выдать офицерскому составу. Сомнительная стратегия раскидываться таким ценным лутом. Понятное дело, для крупной гильдии ожидаемы прения. Благо, хоть, никто не стал возникать с предложением решить все стогранным кубиком, как это часто бывает. Система рола в таких значимых рейдах просто нежизнеспособна. Сокровища вроде масштабирующихся уников не должны покидать саму гильдию, а потому обязаны попадать лишь в руки проверенных игроков.

Свое мнение я написал рейд-лидеру в приватном чате. Будучи главой гильдии, он вряд ли стал бы возражать против подобной позиции, а учитывая его роль офф-танка в текущем походе, было бы странно добровольно отказаться от возможности захапать добро. Не в свой, конечно, карман, а прямиком на гильдейский склад, чтобы впоследствии выдавать его только под чутким надзором. Что же, с финального босса мне оружия не видать. Редкий шанс, много кандидатов. Так что, в крайнем случае, могу рассчитывать только на хорошую бижутерию или ездового питомца с противников поменьше. В любом случае, мои шансы получить что-то, кроме репутации и достижений не так уж и велики.

Расслабившись, я вновь приложился к кружке с остывающим кофе и свернул окно конференции. Теперь на обоих мониторах была игра. Группа из трех человек, полностью подконтрольная боту, написанному одним из согильдейцев. Программа работала как часы, хоть и изрядно нагружала процессор, работая параллельно с тремя игровыми клиентами. Однако, оно того стоило. Система была проста и надежна. В первом окне был рыцарь в тяжелых доспехах. Он выцеливал противников стрелой из лука и тут же переключался на щит и булаву. Не зависимо от того, сколько противников на него сагрилось, он должен был впитывать урон, периодически добавляя агро каждому из них. В тот же момент в двух других окнах из инвиза нападали роги. Ассасины били очень больно, и под их критическими атаками мобы быстро теряли здоровье и падали. Лутом занимался питомец, привязанный к персонажу-танку. Он был не боевым, потому и не атаковался противниками. Потроша тела, он собирал местную валюту, реагенты для крафта и вещи, если их уровень редкости был подходящим для того, чтобы сбывать их на аукционе. Все это он сносил бронированному хозяину, а поскольку разнообразием добыча не слишком отличалась, инвентаря, даже не слишком большого, вполне хватало. Заполнен он был даже за ночь фарма едва ли наполовину.

На моих глазах здоровье рыцаря просело до половины, и бот поспешил применить зелье. С алхимией был порядок. Классовые и расовые навыки вполне позволяли выживать в этой локации, а эффекты баффов, периодически обновляемых ботом дублировали мои гарантии. Несмотря на то, что игровых денег за несколько часов ночной работы накапало прилично, меня куда больше интересовала другая добыча. Кинжалы моего мейн-чара, как и любое оружие для рейда требовалось заточить. Потому добыча материалов играла важную роль в подготовке к походу. Само собой, я не рискну основным комплектом. При заточке оружия на случайный бонус, старый безвозвратно терялся, поэтому стоило всегда носить с собой как минимум два комплекта. На том, где бонус плохой, заточка обновлялась и сравнивалась с основным комплектом. Только так можно было не оказаться с парой клинков на бонус к красноречию или двуручником с прибавкой к навыку блока щитом.

Мне выпало несколько так называемых точилок, потому шансы какие-никакие, да имелись. Оставалось только скинуть все на игровой склад и бросить игру до вечера. Там перед походом попытаюсь заточиться, и на свежую голову дерну в данж. Сидеть и фармить до тошноты перед ответственным рейдом было дурным тоном, а утомление лишь увеличивало шансы вайпа для группы. Я был не готов так подставляться и рисковать местом в основном составе гильдии.

Мониторы мигнули и выдали рабочий стол, а я лениво потянулся, вливая в горло остатки холодного кофе. Время тянулось к обеду, и я все же подумывал вернуться в кровать, как маякнуло окно привата. С мыслью о том, что сообщение пришло от командира, я открыл окно диалога. Но вместо согласия со стороны лидера, меня встретила красноречивая угроза его зама.

Тришула: Если ты не ответишь мне в течении минуты, твою задницу не спасет никакой инвиз, посажу в песочнице нубокастеров воспитывать. В рейд будешь ходить только в лягушатнике низкоуровневыми персами

Тришула, для гильдейских ветеранов просто Триша. Наш лучший и вместе с тем наиболее прокаченный рыцарь с самой жирной броней. Мейн-танк грядущего рейда, локальный тиран и карманный деспот. И сейчас это чудовище нагло угрожает мне самой жестокой расправой, которую только мог придумать рейдовый офицер. Отчего-то захотелось назло закрыть чат, но какая-то особенно тревожная извилина в голове окончательно разволновалась. В ответ я сперва отправил восклицательный знак, чтобы удовлетворить командование быстрой реакцией на запугивание, а затем и вопросительный, как немое требование прояснить ситуацию.

Тришула: Жив, значит. Уже достижение. Дверь открой или штраф ДКП с обнулением получишь еще до рейда. Отбой.

Вот оно что, у кого-то выдался скучный день, и реализовать время решили именно через меня. В любом случае, это было не удивительно. Многие знали, что Тришула не слишком уважает чужое время, как игровое, так и личное. Именно по этой причине новички в гильдии не задерживались надолго. Если запланирован низкоуровневый рейд с целью одеть салаг, то пропуск недопустим, а уважительной причиной считаться может лишь смерть. И то, если предупредили заранее и получили разрешение Триши.

Готовясь встречать изуверского командира, я окончательно выключил компьютер. Он и так всю ночь грелся, давая боту фармить, так пусть хоть теперь немного отдохнет. Сообщения я смогу и с телефона почитывать, хоть большую часть информации о планах гильдии можно вытрясти и из моего гостя.

Стоило мне повернуть в замке ключ, как дверь дернули на себя. Мейн-танк Тришула, заместитель гильдмастера, собственной персоной явился по мою несчастную душу. Ну что же, милости просим, а то черти в омуте не кормленные.