Текст книги "Король драконов"
Автор книги: Константин Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Слушай, я тебя не трону – и ты меня не трогай, – начала я переговоры, стараясь не делать резких движений.
Лебедь сделал ко мне пару шагов и с шумом хлопнул крыльями. Что я его не трону, он охотно верил. И даже был готов помочь в этом – хорошенько погонять меня по зарослям, побить, пощипать, а может, и покалечить. Только я была против.
– А ну кыш!
Лебедь остановился и склонил голову набок. Я поднялась, выпрямилась, топнула ногой и шикнула, как совсем недавно на черного детеныша. Но одно дело – пугать птицу ростом тебе по пояс, и совсем другое – птичку, которой по пояс ты. В ответ лебедь прыгнул вперед и ударил крыльями, я едва успела отклониться. Перья хлестнули меня по кончику носа, я зажмурилась и ухватилась за что-то двумя руками. Рывок едва не бросил меня на колени. Еще один! Еще! Меня мотало, как рубаху на веревке, но я не разжимала рук и даже сумела приземлиться на ноги и не упасть.
– Га!
Я осторожно открыла глаза. Лебедь стоял шагах в четырех, перебирал клювом правое крыло и искоса на меня поглядывал. Я тут же ответила самым твердым и уверенным взглядом, который только смогла изобразить. Это действительно было тяжело, потому что у меня под носом что-то колыхалось и щекотало. Я осторожно скосила глаза. В кулаке моей правой руки подрагивало роскошное белое перо в локоть длиной, не меньше.
– Шшшш! – Лебедь уже разобрался с крылом и снова начал знакомую песню.
– У тебя что, много лишних перьев? – поинтересовалась я, но птица насмешку не заметила. Она опять раскрывала крылья.
Однако в этот раз все пошло по-другому! Птенцы за спиной лебедя тревожно закрякали и запищали. Я отступила на пару шагов. Крылья росли! Я сморгнула. Нет, вроде бы не изменились. И в то же время я чувствовала, как они растут и ширятся, как наполняются силой и заслоняют собой небо. Что за колдовство? Удар этих крыльев сметет и меня, и заросли на много шагов за мной!
Не знаю, что на меня нашло, – я хлопнула руками по бокам и прыгнула навстречу.
Что произошло? Лебедь попятился, выгибая шею. Горячая волна пробежала по моим ладоням, с боков пахнуло жарким воздухом, но оглянуться я не посмела. Нельзя показывать хоть капельку слабости, я это чувствовала. Лебедь тем временем был в немалом замешательстве, поворачивал голову то правой, то левой стороной, оглядывал меня с высоты своего огромного роста и негромко покрякивал.
Когда приходит зыбкое равновесие, все может решить любая мелочь. Может, лебедь уже устал. Может, получил отпор и призадумался. Возможно, поверил, что я не угрожаю ни его гнезду, ни потомству. Или почти поверил, но решил на всякий случай мне все-таки наподдать. Лебедь снова развернул крылья, хлопнул для собственного ободрения, но как раз в этот миг к нему кинулся черный лебеденок. И крыло на обратном движении отшвырнуло его, как пушинку.
– Пи-и-и!
Пронзительный писк мгновенно отвлек внимание родителя. До сих пор я, кстати, так и не поняла, воюю ли я с любящей матерью или схватилась со строгим отцом. Черный кубарем прокатился по берегу и угодил прямиком в воду. Все его братья с сестрами тут же подняли отчаянный писк. А черный отчаянно забарахтался, подпрыгнул, в спешке попав на глубину, – и поплыл.
Обо мне тут же забыли, я сразу это поняла. Похоже, малыш раньше не плавал и именно поэтому бродил по берегу, пока вся семья странствовала по воде. Лебедь тут же оказался с детенышем рядом, осторожно подтолкнул клювом дальше. Черный пискнул для порядка, но погреб довольно уверенно.
Красота! Но высказываться вслух я не посмела, просто старалась не шевелиться. Лебедь тем временем как-то по-особому крикнул, семейство тут же сгрудилось за ним, а он плавно и красиво поплыл из заводи. У самого выхода повернул голову. Так, совсем | чуть-чуть. Просто намекнуть, что про меня он помнит и не хотел бы встретить на этом месте, когда вернется. И я с ним была полностью согласна.
Лебединая семейка скрылась из виду, оставив только удаляющийся гогот пополам с писком. Ффух! Хорошо, что мне не попалась пара – ведь лебеди вроде неразлучны. Вдвоем они меня просто ощипали бы. Интересно, так чего он все-таки испугался?
Струйка дыма пощекотала ноздри. Я недоуменно оглянулась. По обе стороны от места, на котором я стояла, тлела трава и курились дымом листья на парочке кустов. Все это были уже умирающие остатки пламени, не получившего пищи на влажном берегу. Откуда взялся огонь? Я еще оглянулась, но решила не задерживаться. Гнездо мог навестить и второй родитель.
Я так и не поняла, как смогла найти в зарослях свою команду. Они оказались шагах в тридцати от места, где должны были быть.
– Вы не поверите, что я только что пережила, – сообщила я Воротнику и Мышаку, которые действительно смирно дожидались меня у кустов. Торчащее из отворота шапки лебединое перо качалось с каждым движением головы, подтверждая мои слова. Мы попробовали пройти назад, к гномьей дороге, но в результате вышли к сумрачной роще из высоких замшелых деревьев. Странно. На ночлег мы остановились у огромного дуба на небольшом холме, возле которого не было ничего интересного, полезного и вкусного, так что я надеялась провести ночь без гостей. Защитный круг чертился почему-то очень тяжело, нож вырывался из руки и выписывал в земле извилистые кривые. Дело пошло лучше, когда я выхватила из костра головню. На всякий случай я очертила тройной круг. Каша с ветчиной уже булькала в котелке. Честно разделив ужин с Воротником, я устроилась меж узловатых корней и достала мешочек с рунами. Песня о старом лодочнике? Да, прямо про сегодняшний день.
– «Лодку бросает большая волна, берег мелькает вдали…» – начала я, перебирая струны арфы. Воротник заснул почти сразу, а мне пришлось сначала допеть. Закончив песню, я огляделась, но не увидела благодарной публики, только в кустах что-то коротко сверкнуло, но могло и показаться. Лесной народ на мое исполнение не сбежался. Арфа отправилась в мешок, я завернулась в плащ и легла спать.
В темноте что-то таинственно ухало, скрежетало, но в целом было тихо. Один раз, правда, кто-то начал тяжело топтаться рядом, фыркать и сопеть, но Воротник тут же рванулся за круг, не слушая мои окрики, и с большим шумом, топотом и треском загнал этого кого-то на дерево. Дракончик безмятежно вернулся и лег у тлеющего костра, недовольный зверь еще немного попыхтел и пофыркал откуда-то сверху, но я кинула на звук камнем, и он притих. Мышак на всю эту суету едва повернул голову. Я обновила круг, подбросила хвороста в костер, и остаток ночи мы провели спокойно.
Глава пятнадцатая О ДОБРЫХ ЛЮДЯХ, И НЕ ТОЛЬКО
– Пора вставать!
Воротник искоса глянул на меня, вздохнул и перевернулся на живот. Выпущенный из круга Мышак заспешил к ближайшему кустарнику и тут же начал с несчастным видом нехотя объедать листья. Заново сложенный костер только разгорался и совершенно не собирался кипятить воду в котелке. Восходящее солнце золотило верхушки деревьев высоко наверху, где-то в стороне неуверенно пробовала голос одинокая птица. Я решила пока пойти прогуляться вокруг, поискать что-нибудь вкусное, ценное или полезное и заодно проснуться. Позевывая, обошла дуб по кругу, еще раз пихнула дракончика в бок и направилась к просвету меж деревьев шагах в тридцати. Тишина. Ночные создания уже попрятались в своих логовах, а дневные пытались проснуться, как и я. Довольно скучная и безопасная пора всеобщей вялости и сонливости, когда ничего не происходит.
Рядом со мной упал кусок мха и посыпался какой-то мусор. Я подняла взгляд. С дерева на меня глядел кабан.
Не может быть! Я как-то сразу проснулась.
Да, в развилке не поймешь какого дерева, так оно заскорузло и покрылось мхом, беспокойно топтался здоровенный секач с внушительными клыками, роскошной щетиной на загривке и приметным белым пятном на боку. От развилки до земли было локтей восемь, не меньше, а места на ней вполне хватало, чтобы немаленький зверь мог спокойно развернуться и сделать пару шагов в любую сторону. Большое было дерево, что еще сказать. Как на нем оказался кабан? Стоп!
– Воротник, а ну иди сюда!
Двадцать шагов до меня дракончик преодолевал долго и настойчиво, поочередно медленно переставляя лапы и иногда даже как-то проскальзывая на месте, как будто карабкался вверх. Подойдя, он плюхнулся у моих ног и попытался свернуться клубочком.
– Не спи! – Я была безжалостна. – Глянь туда!
Дракончик искоса глянул вверх и тут же уронил голову. Дескать, стоило из-за такой мелочи шум поднимать?
– Это его ты ночью загнал?
Воротник, по-моему, опять задремал, но кабан, в сущности, ответил за него. При виде дракончика он беспокойно заметался и начал тихонько повизгивать.
– Давай слазь, нечего там делать! – Меня начала слегка мучить совесть. Наверно, мы устроились на ночь возле его любимого пастбища, за что сам кабан и поплатился. Теперь мы должны были хотя бы вернуть его на землю.
Но зверь попался упорный и несговорчивый. Я кинула в него парочкой сосновых шишек – не помогло. Потыкала веткой – без толку. Он довольно свирепо фыркал на мои атаки, пытался рыть ветку копытом, полосовал кору клыками, но, как только подходил к краю, тут же отскакивал с испуганным визгом.
– Слушай, ты его загнал – ты и сними, – приказала я Воротнику, когда сдалась сама. Мелькали, правда, мысли сделать копье из ножа с веткой или развести костер и выкурить кабана дымом, но эти идеи я отвергла. Пока.
Воротник послушно встал, подошел к дереву, поднялся на задние лапы – и замер.
– Не спи! – снова зашумела я, когда дракончик попытался прислонить голову к стволу. Вдохновленный Воротник задвигал по коре передними лапами, поставил на ствол задние – и начал рушиться на спину. Я бросилась на помощь, – Ну давай, давай! – пыхтела я, подставляя плечо под драконий зад.
Нашими общими усилиями Воротник неуклонно поднимался и просыпался. Кабан его не замечал до последнего момента – он боялся заглядывать за край. Так что они почти столкнулись мордами.
– Уи-и-и!..
На меня посыпались кусочки коры и мелкий мусор. Когда я отряхнулась и протерла глаза, кабан глядел на Воротника с ветки повыше. Как он ухитрился развернуться? Или поднимался хвостом вперед? Теперь уже и дракончик был озадачен.
– Слушай, как он все-таки карабкается! У него что, когти? – Сопротивляться любопытству было уже невозможно. – Воротник, загони его повыше, хорошо?
Дракончик молча полез наверх, но коварный кабан разрушил все мои надежды. Увидев приближающегося мучителя, он немного подумал, потоптался, сдвинул ноги в пучок, ловко развернулся и с решительным фырканьем кинулся не вверх, а в сторону, к концу полого растущей ветки. Хруст, треск, у кабана проскользнули все четыре ноги сразу, и он повис на брюхе, но его немалый вес уже сделал свое дело. Ветка с треском согнулась и коснулась земли. Кабан тут же бодро вскочил на все четыре, хорошенько получил по животу освобожденной распрямляющейся веткой и с визгом бросился наутек, унося секрет своей ловкости. Я разочарованно глянула вслед. Ну да ладно! Вода в котелке как раз начинала закипать, надо было бросить пшено.
– Ну что? Теперь в дорогу! – После завтрака спутники вяло выслушали мой бодрый призыв, но деваться им было некуда.
Оседлать Мышака удалось без особого сопротивления, и это уже само по себе было немалой победой. Быстро, пока благодушное настроение моего коня не исчезло подобно утренней росе, я перекинула мешки и залезла в седло.
В путь, к Восточному Тракту! Заросли сменялись редколесьем и небольшими прогалинами, подъемы переходили в спуски, тропинки разбегались причудливой паутиной. Позади осталась березовая роща, скрылось из виду длинное нагромождение замшелых камней, мы продрались через полосу густых низких кустов, въехали на довольно высокий холм, я оглядела подступающий лес, не увидела ни речек, ни дорог, ни сел, ни дымков – сплошной древесный покров.
И наконец-то убедилась, что заблудилась окончательно.
Казалось бы, сложно сбиться с пути, если ищешь протянувшийся через семь королевств тракт, отмеченный неразрушимыми магическими знаками и Столбами Света через каждые три версты. Такую мелочь в траве не проглядишь и мимо не проедешь. И отклониться с пути было не так уж страшно – держись направления на север, вот и все. Но почему-то с каждым шагом крепло ощущение, что мы едем не туда. Лесные тропинки петляли и извивались. Камни, валуны, упавшие деревья, лощины заставляли отклоняться с пути. Каждый раз, когда я вырывалась ненадолго из-под лесной тени, выезжала на поляну или прогалину, солнце упорно показывалось с неожиданной стороны. Я старалась следить за тенью, замечала впереди приметные камни, деревья, но потом оборачивалась – и не узнавала пройденного пути – только насмешливо шелестела листва. Позади стоял совершенно незнакомый лес. И я откуда-то знала, что если мы повернем назад, то не вернемся к дубу и дереву кабана-древолаза, не найдем пути к лебедю-забияке и тем более не попадем к мнительным водяным ящерицам. Да что там дуб! Ни еды, ни воды, ни жилья я не смогу найти, безвозвратно потеряюсь, как только спущусь с холма под тень деревьев, буду блуждать там до смерти. Лес отозвался злорадным шорохом листьев. Он ждал меня, чтобы поглотить без остатка. Что же делать? Что придумать? Как спастись? Вот уж задача! Воротник увлеченно гонялся по холму за стрекозой. Толку с него!..
Я отпустила поводья и стукнула Мышака каблуками:
– Ищи воду!
Когда запутываешься сам, иногда полезно довериться чутью вашего верного четвероногого спутника, особенно если он самолюбив, упрям, своеволен и весьма дорожит своей шкурой. Я доверилась – и не прогадала. Мышак постоял, повертел головой, раздувая ноздри, и уверенно спустился с холма. Сначала он, правда, нашел и пощипал какую-то траву на полянке, потом долго и вдумчиво пытался объесть мох со здоровенного валуна, затем вообще пытался поваляться по земле, не обращая внимания на всадницу, но потом жажда взяла свое. Мышак еще пару раз фыркнул и решительно пошел напрямик к известной только ему цели. Мне оставалось только увертываться от редких веток и радоваться, что мой верный конь тоже не любит зарослей и выбирает пути полегче.
Иногда Мышак останавливался, принюхивался, поворачивался и уверенно шел в новом направлении. Очень скоро я уже совершенно не понимала, куда мы направляемся по воле моего коня. Он решительно направился в самые заросли, прошелся по небольшому оврагу, наткнулся на заросли молодой акации и для чего-то двинулся напролом. Я настолько не ждала от Мышака такой храбрости, что успела получить колючей веткой по лицу и лишь тогда закрылась, как могла. Хруст, треск – Мышак остановился, дернул поводом и захлюпал. Убрать руку от лица я не спешила.
– Небо падает! – вдруг раздался откуда-то снизу хриплый голос, и тут уже я отвела от глаз ладонь.
Да-а-а, Мышак действительно выполнил мою просьбу, но – по-своему. Он нашел воду и как раз сейчас, опустив голову, с удовольствием ее пил. Только была эта вода не в реке, не в озере, не в ручье, не в источнике, не в луже, а в висящем над кучей хвороста котелке. Этот будущий костер был сложен на небольшой тенистой поляне, вокруг которой с трех сторон подковой теснился лес, а с одной высилось что-то темное – холм или скала, с чернеющей большой дырой в двух локтях от земли. Везет мне что-то последнее время на пещеры и подземелья, честное слово! Но самое главное и приятное – на поляне были люди! Куда ни кинь взгляд, я видела холмики шкур, из-под которых на меня таращились внимательные глаза. Десятки глаз. Мышак привел меня в самую середину лесного лагеря не то рудокопов, не то лесорубов, спокойно переступая через спящих. А выкрикнул про падающее небо и всех разбудил мужик, над которым Мышак преспокойно остановился. Хоть бы не сильно испугались! Только бы не разбежались! Воротника рядом не было. В кои веки он умудрился где-то отстать.
– Добрый день! – начала я. – Да оберегут вас Светлые Боги!
Почему-то после этих слов кто-то натужно закашлялся. Люди продолжали выбираться из-под шкур и пятиться, не сводя с нас внимательных глаз. Наверно, они тоже давно не видели конного водного гнома.
– Ты откуда, э-э-э, странник? С кем пришел? Много вас тут? – услышала я хриплый зычный голос и повернула голову. Говоривший глядел почти прямо мне в глаза – а ведь я сидела на лошади! Кафтан едва сходился на могучих плечах, а понять, где в зарослях черной бороды находится рот, можно было, только когда он говорил. Шитая золотом одежда выглядела жутко дорогой, за поясом торчала здоровенная булава, на которую он положил руку. Наверно, это был староста, вожак, в общем, главный. Он озирался, прислушивался и вглядывался в кусты, как будто кого-то ждал, но не очень этим гостям радовался. Только бы не испугался! Только бы не разбежались! Как я была рада людям, кто бы знал!
– Заблудилась я. Третий день брожу, не найду дороги, – сообщила я.
– Один?
На мгновение я задумалась, считать ли Воротника попутчиком, но решила зря не путать людей.
– Одна!
– Шмыга! Соловей! Клык! Проверить дозорных! – вполголоса приказал здоровяк.
Несколько человек кинулось в лес.
Мышак тем временем опустошил котелок, шагнул в сторону, сунул морду в какую-то торбу и с аппетитом чем-то захрупал. Наверно, поедал запасы лагерной каши. Все наблюдали за действом с недоуменным вниманием.
– А ну хватит, – дернула я за повод, и Мышак обиженно выпрямился.
– Так, говоришь, заблудилась ты, – продолжал чернобородый. Он до сих пор прислушивался, но вроде бы был спокоен. Только бы не испугать! Только бы не разбежались! Тем временем лагерь окончательно проснулся. Интересно, а с чего это они спали днем? Компания собралась довольно пестрая. По краю поляны теснились и переминались люди вперемешку с орками. У каждого в руках был топор, меч, булава или дубина. Рядились они кто в шкуру, кто в ржавую кольчугу, кто в куртку, кто вообще в непонятные лохмотья. Охотники? Все они зыркали на меня исподлобья – ну это можно было понять – я ведь их разбудила. Я поспешила ответить самой милой из своих улыбок. Только бы не разбежались!
К чернобородому поочередно подбежали трое и что-то прошептали на ухо. Он тут же повеселел.
– Значит, одна – и заблудилась?
– Да, одна-одинешенька, беззащитная, безобидная и несчастная. Хвала Пресветлым, что вас на1 шла! – поспешила подтвердить я. Внутри все пело. Не разбегаются! Они не испугались! Они не разбегаются! Наконец-то я среди людей, которые знают, где находятся, которые могут показать дорогу, проводить и помочь.
– Да уж, хвала, – неопределенно согласился главный и бросил через плечо: – Хват! Смени Моргуна! Пусть сюда идет!
Хват недовольно заворчал, что сейчас не его очередь, но бородач засопел и грозно зыркнул. Счастливчик покорился, смерил меня напоследок недобрым взглядом и скрылся в зарослях. Да, одним другом у меня стало больше. Зато остальные вроде успокоились, перестали вглядываться в лес и прислушиваться и постепенно отходили от края поляны.
– Устала ты, наверно, сядь, отдохни.
Я охотно соскочила с Мышака, которого тут же отвели в сторону, подальше от съестных припасов.
– Что ж, потерять – к тоске, найти – к удаче! Надо отпраздновать!
Теперь вожак от души веселился, и это было хорошо. Парочка орков отправилась с котелком за новой порцией воды, один человек застучал кремнем по кресалу, добывая огонь, двое нырнули в пещеру и понесли оттуда какие-то свертки и бочонки. Я села на расстеленный белый ковер, оперлась на свои мешки, которые положили рядом, и стала всем улыбаться и вообще быть очень милой. Надо же, с каким почетом меня приняли! Какие они хорошие и добрые! Большинство хороших и добрых до сих пор теснились поодаль, напуганные моим гномьим одеянием. Лишь парочка самых смелых подошла пощупать куртку.
– Не трогайте! Обычай забыли? – отогнал их бородатый.
Только бы не разбежались! Тем временем из лесу выступил еще один орк.
– Спал на посту! – тут же грозно обратился к нему бородач. В ответ орк заморгал, втянул голову в плечи и что-то забурчал. Что он там бурчал, я толком не разобрала, но и так было понятно, что он возмущается, возражает и тихонько негодует, что не пролетит мимо него птица и мышь не прошмыгнет.
– Не пролетит, не прошмыгнет, унюхаю, сердцем чую! – передразнил бородатый и завершил: – А целого всадника умудрился проморгать!
Скорее всего, орк спросил – какого всадника? Потому что староста показал на меня, а потом на Мышака, мирно щиплющего траву у деревьев. Орк заморгал еще сильнее. Подошел ко мне, долго вглядывался и принюхивался. Сходил к Мышаку. Также внимательно оглядел его. Вполголоса поспрашивал что-то у остальных, подбежал и старательно обнюхал кусты с той стороны поляны, откуда мы появились. Вернулся ко мне, долго молча прожигал взглядом, а потом вдруг сжался и жалобно заскулил.
– Ну я тебя! – недобро посулил чернобородый, но расправу учинять пока не стал.
Орка было жалко. Тем временем на костре уже жарили олений окорок, откуда-то появились разномастные кубки, чаши и ковшики, народ оживился и повеселел. К каким хорошим людям, ну и не только людям, я попала! Неожиданно зашевелилась и с лязгом начала подниматься здоровенная куча листьев на краю поляны. Я с визгом вскочила, но это оказался обыкновенный тролль в ошейнике, обряженный в скрепленные краями щиты – два спереди и один сзади. От ошейника к здоровенному дереву убегала толстая цепь. Мой испуг встретили общим смехом. Правда, оказавшиеся рядом с троллем тут же отошли подальше. В лагере его, похоже, боялись. Правда, меньше, чем меня.
– Проснулся Клыкач, беспокоится, – тепло сказал бородач. Подхватил здоровенный кусок мяса с костью и подошел к чудовищу, рядом с которым тут же перестал быть огромным и сильным. Тролль позволил себя потрепать по загривку, захрустел мясом и перестал обращать на нас внимание. У первого бочонка с хлопком сбили крышку.
– Ну за удачу! – поднял кубок вожак.
Я недоуменно огляделась. Ни чашки, ни кубка мне не предложили. Наверно, подадут попозже, с особыми почестями. Ну и пусть – я еще не хотела есть. Хорошо снова оказаться среди людей!
– Я же говорил: хорошее место, – продолжал бородач. – А Нюхач еще кривился – плохое, плохое! А вы сами гляньте – даже идти никуда не надо! В руки само идет! Все по обычаю разделим, по справедливости.
Собрание ответило одобрительным гулом.
– Что за шум? Что за гульбище? – вдруг раздался за спиной тонкий недовольный голос.
– А, Нюхач, травок своих насобирал? Подать ему кубок! – приказал бородач.
– Что за гульбище? – снова повторило, подойдя к костру, закутанное в тряпки небольшое нечто.
Ему поспешно уступали дорогу, так что нетрудно понять: в лагере этот Нюхач – не последняя особа. Даже бородач заметно смутился и зажевал бороду.;
– Вот, смотри, какая удача нам привалила! – Здоровяк широким жестом указал в мою сторону.
Существо повернулось ко мне, укололо внимательным взглядом маленьких черных глаз. Из обмотавших голову тряпок торчал только острый зеленоватый нос, поверх куртки висело множество клыков, жабьих лапок и совершенно непонятной дребедени, под намотанной тканью совершенно скрывалось тело. Кто это был? Не знаю. Чем-то он мне не нравился, но я все же ему улыбнулась и мило захлопала ресницами.
– Он мне не нравится! – заявил Нюхач и ткнул в мою сторону пальцем. – Где ты его взял на наши головы, Медведь? Куда глядел? Чем думал?!
Пострадавший из-за меня орк довольно зафыркал.
Я ему не нравлюсь? Надо же! Наши чувства взаимны!
