Текст книги ""Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР."
Автор книги: Константин Романенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)
За период с 1928 по 1937 год промышленное производство выросло в 2,5–3,5 раза, то есть на 10,5–16% в год. Выпуск машинного оборудования в среднем увеличивался на 27,4% в год. К концу второй пятилетки по объему промышленной продукции СССР занял второе место в мире, уступая лишь США. К 1940 году в стране было построено около 9000 новых заводов.
Самыми знаменитыми среди новостроек стали два металлургических комбината: Магнитогорский – на Урале и Кузнецкий территориальный комплекс – угольно-металлургическая база страны в Западной Сибири. Были введены в строй предприятия химической, энергетической, нефтяной и других отраслей.
СССР стал единственной развитой страной, где была ликвидирована безработица. Если в начале коллективизации в сельском хозяйстве было занято 80 млн человек, то в 1933 году осталось 56 млн. Остальные 24 млн пошли на заводы, стройки, пополнили ряды военных, а молодежь подалась в город – на учебу в средних и высших учебных заведениях. Причем среди мигрантов были и выходцы из кулацких семей.
Ведомая твердой рукой Вождя, страна вступила в гонку со временем; она обгоняла время, и это меняло весь образ жизни всего населения, наполняя ее новым смыслом и содержанием. Призыв: «Время – вперед!» являлся не пропагандистским лозунгом. Индустриализация привела к значительному росту рабочего класса и инженерно-технических специалистов – с 9 млн. в 1928 году до 24 млн. в 1940 году. С 500 тысяч до 2,5 млн. человек возросла численность инженеров и техников. Если в 1913 году в России было 1,9 млн. специалистов с высшим и средним специальным образованием, то к 1941 году их численность возросла в 2,7 раза и составила 5,13 млн. В 1914 году в высших учебных заведениях обучалось 127 тысяч студентов, а в 1940 году их численность достигла 811 тысяч. За 1920–1940 годы обучение грамоте прошло около 60 млн. человек взрослого населения. В 1930 году в СССР было введено всеобщее начальное, а в городах обязательное семилетнее образование. Только школы фабрично-заводского ученичества за 1929–1940 годы подготовили свыше 2,3 млн. квалифицированных рабочих.
Именно Сталин заложил фундамент советской науки. Так, уже 29 августа 1930 года был создан Московский авиационный институт, а 3 декабря 1930 года открыт Институт авиационных моторов, с 1932 года – Центральный институт авиационного моторостроения (ЦИАМ). 6 декабря 1940 года был открыт Московский авиационный технологический институт; с 1928 по 1937 год вузы и техникумы страны подготовили около 2 млн. специалистов.
Конечно, эффективная перестройка промышленности была бы невозможна без реформы системы ее управления. В том же 1932 году громоздкий и неэффективный Высший совет народного хозяйства был разделен на наркоматы тяжелой, легкой и лесной промышленности. В первый, а точнее, в Главное военно-мобилизационное управление Народного комиссариата тяжелой промышленности (НКТП), вошла вся военная промышленность. Как и другие главки, ГВМУ имело трехступенчатую структуру: главк – трест – завод. В числе трестов были «Авиатрест, Орудийно-арсенальное объединение (Орударс), оружейно-пулеметный трест (Ружпультрест), объединение «Патрубвзрыв», занятое производством патронов и снарядов, и Военно-химический трест».
В целом в состав этих ведомств входило 127 предприятий. Больше всего – 41 предприятие – подчинялось Авиатресту. При 45 предприятиях имелись конструкторские бюро, которые в 1933 году в режиме секретности были целиком переведены на военные рельсы. ГВМУ работало в прямом контакте с Наркоматом обороны, который и заказывал требующиеся виды оружия. А уже готовую продукцию принимали комиссии из представителей Народного комиссариата обороны, НКТП и самого завода-изготовителя. В 1935 году Авиатрест был выделен в самостоятельное Главное управление авиапромышленности, подчиненное непосредственно наркому. Таким же образом функционировало и Главное управление судостроения, большинство заводов которого тоже перешло на выпуск военной продукции, и Ружпультрест, занимавшийся конструированием и производством и стрелкового оружия на заводах в Туле, Ижевске и Коврове.
Чтобы избавить оборонное ведомство от малых и неэффективных производств, к 1934 году число предприятий в двух оборонных главках сократили со 127 до 94, сосредоточив производство на крупных заводах. Среди предприятий, переданных в ведение ГВМУ, были заводы им. Молотова, «Большевик», «Баррикады», «Двигатель» и «Прогресс». В ведении главка оказался также рад заводов, не входивших прежде в оборонную отрасль. Это обусловливалось тем, что производство сложной военной техники требовало координации технологического процесса многих предприятий – так, в производстве только танка Т-26 участвовало 23 завода. В их числе были завод им. Ворошилова, Ижорский завод, «Большевик» и «Красный Октябрь».
Очередной шаг в реформе управления оборонными отраслями был совершен в 1935 году. Единое ГВМУ было упразднено, а его предприятия подчинены двум новым главкам Наркомата тяжелой промышленности – Главному управлению военной промышленности и Главному управлению боеприпасов. В их ведении находилось соответственно 18 и 21 предприятие, а всего оборонная отрасль включала в себя 71 предприятие. В новых главках система трестов была упразднена и сохранялась только в авиастроении, где в состав ГУАП входили: самолетостроительный, моторный и другие тресты, включавшие в свою структуру 24 завода. Реорганизация военной промышленности завершилась 8 декабря 1936 года, когда был создан самостоятельный Наркомат оборонной промышленности.
Однако Сталина не удовлетворили такие преобразования. Он продолжал искать наиболее оптимальный вариант управления оборонной промышленностью, и после Большой чистки в ее структуре произошла новая реорганизация. За два месяца до XVIII съезда ВКП(б), 11 января
– года, НКОП разделили на наркоматы: вооружений и боеприпасов, авиационной и судостроительной промышленности. Теперь Наркомат вооружений, которому подчинялись 25 заводов, включал три главных управления, занимавшиеся производством артиллерийских орудий, военной оптики и патронов. Его наркомом стал Б. Л. Ванников, а перед войной его сменил Д. Ф. Устинов.
Состоявший из четырех ГУ Наркомат боеприпасов руководил выпуском снарядов, авиабомб, пороха и мин. До марта 1941 года его наркомом был И. П. Сергеев, затем – П. Н. Горемыкин. Наркоматом авиапромышленности первоначально руководил М. М. Каганович. Однако в начале
– года, когда за развал работы его отстранили с поста, наркомом стал 37-летний А. И. Шахурин. Первоначально два Главных управления наркомата занимались производством истребителей и бомбардировщиков, но накануне войны создали главк, занимавшийся и капитальным строительством. При его участии было начато сооружение девяти новых авиастроительных и шести авиамоторных заводов. Кроме того, в ведение НКАП в 1940–1941 годах было передано и 60 невоенных заводов.
Перед войной предприятия танкостроения перешли в ведение образованного в 1939 году Наркомата среднего машиностроения, составив особый главк – Главспецмаш, которому подчинялись 12 заводов. В их число входили такие гиганты индустрии, как Сталинградский и Челябинский тракторные заводы. Кроме танков НКСМ занимался также производством автомобилей и сельскохозяйственной техники, но с началом войны большинство предприятий ведомства были переданы новому Наркомату танковой промышленности. В ведении НКСМ остались четыре завода, выпускавшие для армии грузовые и легковые автомобили. Наркомат общего машиностроения, который до войны занимался выпуском оборудования для полиграфии, легкой и пищевой промышленности, в ноябре 1941 года был преобразован в Наркомат минометного вооружения.
Сталин понимал, что предстоявшая война станет «войной моторов». Поэтому перед Наркоматом топливной промышленности поставили задачу увеличить выпуск бензина, авиационного и дизельного топлива к 1937 году вдвое. Одновременно был организован новый трест – «Бензоскладострой», в обязанности которого входило строительство топливных баз для заправки техники в западных районах страны. В годы третьей пятилетки ускоренное развитие получили химическая промышленность и металлургия, особенно производство специальных сталей. Одновременно предпринимались меры по созданию сырьевой базы для добычи и производства чугуна, стали, цветных металлов и минералов.
В результате мероприятий, осуществленных в годы сталинских пятилеток, накануне войны оборонная промышленность могла выпускать более 6 тыс. танков и около 10 тыс. самолетов в год, что в 1,5 раза превышало мощности танковой и авиационной промышленности гитлеровской Германии. В СССР был создан целый комплекс новых видов боевой техники и вооружений. Таких как танки КВ и Т-34, самолеты МиГ-3, Ил-2, Як-1, Пе-2 и др., реактивная установка залпового огня БМ-13 («Катюша»), 76-мм и другие артиллерийские орудия. На востоке страны строились заводы-дублеры, создавались стратегические запасы.
Уже в годы Гражданской войны, занимаясь организацией новых фронтов и их руководством, Сталин как никто другой осознал значимость тыла. В 1920 году, накануне советско-польской войны, в статье «Новый поход Антанты в Россию», опубликованной «Правдой» 25–26 мая, он писал: «Ни одна армия в мире не может победить (речь идет, конечно, о длительной и прочной победе) без устойчивого тыла. Тыл для фронта – первое дело, ибо он, и только он, питает фронт не только всеми видами довольствия, но и людьми – бойцами, настроениями, идеями. Неустойчивый, а еще более враждебный тыл обязательно превращает в неустойчивую и рыхлую массу самую лучшую, самую сплоченную армию...»
Приобретенный опыт руководства государством еще больше убедил его в том, что без прочного тыла, способного обеспечить армию современным вооружением, орудиями, танками и самолетами, без продовольственного и вещевого снабжения, без соответствующей морально– идеологической поддержки победить в войне невозможно. В отличие от ослепленных самоуверенностью военных профессионалов, Сталин не рассчитывал на «легкую» победу и в новой назревавшей войне.
Поэтому, осуществляя крупные закупки зарубежного оборудования, продолжавшиеся вплоть до начала Великой Отечественной войны, его целью было не только расширение текущего военного производства, но и создание запасов уникального и дефицитного оборудования и сырья – государственных резервов, позволяющих вести длительную затяжную кампанию. Именно предусмотрительность Сталина обеспечила стране тот потенциал, который позже, на протяжении четырех военных лет, являлся третьим советским фронтом.
При этом для обеспечения перехода от гражданского производства к военному в стране была создана разветвленная и строго централизованная система мобилизационной подготовки экономики. Специальные мобилизационные структуры были созданы начиная от всех высших институтов государственной власти и управления до каждого отдельного предприятия. Уже к маю 1932 года в них было задействовано 45 тыс. человек. Эта система государственного планирования и партийного контроля сверху донизу идеально обеспечивала интеграцию гражданской промышленности в военную.
Она стала прекрасной школой для управления экономикой в условиях мобилизации. Повышению эффективности мобилизационной подготовки способствовали и регулярные учения по ее переводу на военное положение. В отличие от дилетанта Тухачевского, предлагавшего руководству страны за один 1931 год произвести 50 000 танков и такое же количество примитивных самолетов, Сталин прекрасно понимал, что любая техника морально устаревает. Поэтому «по проекту пятилетнего плана производство боевых самолетов планировалось сократить с 3515 единиц в 1933 году до 2000 единиц в 1937 году, танков – соответственно с 4220 до 2800 машин.
Одновременно в 1932 году мобилизационные мощности по выпуску этих видов вооружения предусматривалось умножить с тем, чтобы в случае начала войны можно было резко увеличить производство вооружения и техники. Именно эта система мобилизационной подготовки обеспечила победу СССР в годы Второй мировой войны. В 1941 году она позволила не только эвакуировать предприятия с захваченных немцами территорий и в кратчайшие сроки восстановить, а затем и приумножить производство военной продукции.
Несмотря на колоссальный урон в результате вторжения, промышленность СССР смогла произвести намного больше вооружения, чем германская. Так, уже в 1941 году она выпустила на 4 тысячи, а в 1942 году на 10 тыс. самолетов больше, чем Германия. В 1941 году производство танков в СССР составило 6590 машин против 3256 у немцев, а в 1942 году – соответственно 24 688 против 4098 танков. Уже в 1943 году производство танков и самолетов в СССР было вдвое больше, чем в Германии, орудий – в четыре раза, минометов – в пять раз.
Конечно, хотя накануне предстоявшей войны армия целенаправленно оснащалась танками, самолетами и артиллерией, к 1935 году главной ударной силой Вооруженных сил РККА оставались стрелковые войска. Их штатная численность составляла 394 тыс. человек[136]. В состав стрелковых войск входили: управления корпусов, дивизий и бригад, стрелковые и зенитно-пулеметные части, батальонная, полковая, дивизионная, корпусная и зенитная артиллерия, войсковая конница, части связи, инженерные части, автомобильные части, танковые части, химические части, авиационные части, судебные органы, прочие (тыловые) части и учреждения[137].
К январю 1935 года в составе РККА насчитывалось 20 управлений стрелковых корпусов, 84 стрелковых дивизии, 1 стрелковая бригада и 2 территориальных отдельных стрелковых полка. В целом это составляло 150 дивизий и 2 бригады. Все эти соединения и части были распределены по всей территории СССР, между 8 военными округами – Московский, Ленинградский, Белорусский, Украинский, Северо-Кавказский, Приволжский, Средне– Азиатский, Сибирский ВО и двумя армиями – Кавказская Краснознаменная и Особая Краснознаменная Дальневосточная армии.
14 апреля 1935 года начальник Штаба РККА А.v И. Егоров подготовил доклад по развитию Вооруженных сил на 1936–1938 годы. В нем отмечался большой рост вооружений во всем «буржуазном лагере» и то, что выявившийся германо-польский блок в первую очередь направлен против СССР. Это заставляло руководство РККА рассматривать Западный театр военных действий в «качестве актуального фронта». Предполагалось, что уже в 1936 году германо-польский блок во взаимодействии с Финляндией может выставить до 120 пехотных дивизий, а к 1938–1939 годам совместно с Японией – до 250 пехотных дивизий и 20 пехотных бригад.
Исходя из необходимости иметь в случае войны на Западе 140 стрелковых дивизий, Штаб РККА предлагал сформировать 12 соединений нового типа, в качестве кадровых стрелковых дивизий укрепленных районов численностью до 7000 человек, включив в них гарнизоны 7 УРов. Одновременно намечалось перевести на кадровое положение 29 стрелковых дивизий, в числе всех дивизии БВО и 17 дивизий УВО, дислоцированных на правобережье Украины, усилив их до 7-тысячного состава. В целом предполагалось иметь в мирное время в составе РККА 100 стрелковых дивизий и 175 – после мобилизационного развертывания. В итоге численность стрелковых войск должна была увеличиться на 210 000 человек и достигнуть 604 тысяч.
Данный план был принят за основу, и в мае 1935 года, с изменениями, он был утвержден постановлением Политбюро ПК ВКП(б) и СНК СССР. Увеличение числа стрелковых дивизий намечалось до 100 к 1.1.1937 и до 106 – к 1.1.1938. В результате реализации намеченных мероприятий подверглись реформе как органы высшего военного управления, так и структура стрелковых войск.
17 мая 1935 года была радикально изменена военно-административная система РККА. Вместо 8 военных округов и 2 отдельных армий создавались 13 военных округов – Московский, Ленинградский, Белорусский, Киевский, Харьковский, Северо-Кавказский, Закавказский, Средне-Азиатский, Приволжский, Уральский, Сибирский, Забайкальский и Дальневосточный.
Все лето и осень 1935 года Наркомат обороны и штабы военных округов вели работу по вопросам оптимального размещения и развертывания новых соединений, подготовки новых штатов и особенно по реорганизации войск укрепленных районов. Начавшаяся реформа армии сопровождалась и другими организационными мерами. Решением Политбюро от 5 сентября с 22-го числа Штаб РККА был переименован в Генеральный штаб, а на следующий день «Правда» опубликовала постановление ЦК и Совнаркома «О введении персональных военных званий начальствующего состава РККА» и об утверждении положения «О прохождении воинской службы командным и начальствующим составом РККА».
22 ноября 1935 года был создан Военный совет при наркоме обороны, а 3 декабря в армии была введена новая форма и знаки отличия на петлицах и рукавах. Сержантам и старшинам – треугольнички, лейтенантам – кубики. Старшим офицерам полагались прямоугольные знаки отличия, прозванные в обиходе «шпалами»: капитану – одна «шпала», майору – две, полковнику – три. Правда, в 1935 году руководство наркомата не решилось на возвращение генеральских званий. Это произойдет в 1940 году. Пока же вместо них появились звания: комбриг (равно полковнику) – один ромб, комдив (генерал– майору) – два ромба, комкор (генерал-лейтенанту) – три ромба, командарм 2-го ранга (генерал-полковнику) – четыре ромба, командарм 1-го ранга (генерал армии) – четыре ромба и звезда.
Фактически эти звания соответствовали занимаемым высшим должностямв армии. Говоря иначе, это свидетельствовало о том «чиновничьем» положении, которое занимали военнослужащие в армейской иерархии. Это же относилось и к званиям маршалов. Свои звания появились и у политработников. В их числе: младший политрук (равно лейтенанту), старший политрук (капитану), батальонный комиссар (майору), полковой комиссар (полковнику), бригадный комиссар (комбригу), дивизионный комиссар (генерал-майору), корпусной комиссар (генерал-лейтенанту), армейский комиссар 2-го ранга (генерал-полковнику), армейский комиссар 1-го ранга (генералу армии).
Следует сказать, что впоследствии такая иерархическая субординация политработников дала основания для спекуляции историков, запустивших в обиход миф «об уничтожении» накануне войны «40-ка тысяч полководцев» – элиты «командного состава Красной Армии». Впервые эта инсинуация была озвучена в докладе Хрущева с трибуны XX съезда КПСС:
«Весьма тяжкие последствия, особенно для начального периода войны, имело так же то обстоятельство, что на протяжении 1937–1941 годов в результате подозрительностиСталина по клеветническим обвинениям истреблены были многочисленные кадры армейских командиров и политработников.На протяжении этих лет репрессировано было несколько слоев командных кадров, начиная буквально от роты и батальона и до высших армейских центров, в том числе почти полностью были уничтожены те командные кадры, которые получили какой-то опыт ведения войны в Испании и на Дальнем Востоке[138]».
Не будем рассматривать, что дал военным хоть « какой– то»опыт «войны в Испании» и боев у озера Хасан и у реки Халхин-Гол. Абсурд в том, что спустя 50 лет практически эту же мысль навязывают выпускникам российских школ преподаватели истории! Так, авторы «пособия для учителя» «Методические рекомендации. История России XX – начало XXI века» для 11-го класса Ю. А. Щетинов, Л. В. Жукова пишут:
«Огромный урон боеспособности армии нанесли сталинские «чистки».Только с мая 1937 г. по сентябрь 1938 г. репрессиям подверглись почти все командиры дивизий и бригад, все командиры корпусов и командующие войсками военных округов, большинство политработников корпусов, дивизий и бригад, около половины командиров полков. Из 733 человек высшего командно-политического составаВооруженных сил (от комбрига до маршала) погибло 579.
Армия оказалась в руках военачальников, чьи знания и стратегическое мышление соответствовали уровню Первой мировой и Гражданской войн, либо поспешно выдвинутых малоопытных командиров(в силу резкого увеличения численности воинских частей в предвоенные годы). К началу 1941 г. только 7% из их числа имели высшее военное образование».
Обратим внимание на очевидные нелепости, если не сказать идиотизм, логики авторов пособия. Из сказанного вытекает, что вследствие репрессий 733 военачальников «высшего командно-политическогосостава» армия оказалась в руках неграмотных командиров, чьи «знания и стратегическое мышление соответствовали уровню Первой мировой и Гражданской войн».Но, во-первых, даже думающий школьник вправе спросить учителя: а какие знания и опытбыли у репрессированных военачальников? И на каких войнах, кроме Гражданской, совершенствовали свое «стратегическое мышление» Тухачевский, Якир, Уборевич и другие расстрелянные «полководцы»?
И, во-вторых, где нарком Ворошилов мог взять «опытных» военных? И откуда Наркомат обороны черпал «поспешно выдвинутых малоопытныхкомандиров»? Но сошлемся на мнение профессионалов, более компетентных, чем преподаватели истории. О том, что в действительности представляли собой «истребленные» командные кадры РККА, свидетельствует оценка специалистов германской разведки, сделанная в начале 1933 года:
«Общая оценка армии. Значение армии в общем поднялось до такой степени, что она в состоянии вести оборонительную войну против любого противника. При нападении на Красную Армию современных европейских армий великих держав возможная победа их на сегодня может быть поставлена под вопрос. При своем численном превосходствеКрасная Армия в состоянии вести победоносную наступательную войну против своих непосредственных соседей на Западе (Польша, Румыния)...»
То есть речь идет о численностии армии. Казалось бы, что такое мнение говорило о хорошем качественном состоянии кадрового состава РККА и давало основание для оптимизма. Однако германские специалисты сделали из сказанного противоположный вывод:
«...В основном строительство вооруженных сил закончено. Теперь, очевидно, настало время по созданию инициативного и волевого командира всех степеней.Однако... налицо опасность, что это не удастся своевременно провестии что средний командный состав застынет на схеме и букве устава.До сих пор армия страдает тем, что, начиная от командира взвода и кончая командиром полка, командир не является еще полноценным.В своей массе они способны лишь решать задачи унтер-офицера.Несмотря на все мероприятия, проблема о командире Красной Армии еще не разрешена...»[139]
Германские аналитики оказались правы. Как уже говорилось выше, неудовлетворительная боевая подготовка войск БВО и КВО выявилась на Белорусских, Полесских и других маневрах в 1935–1937 годах. Расстрелянные Тухачевский, Уборевич, Якир и другие «великие полководцы» кропотливую и грамотную выучку войск заменяли показухой. С марш-бросками и высадкой воздушных десантов. Когда «основной и почти единственной командой являлось громкое « Вперед», повторяемое всеми от командира батальона до командира отделения».
Вместо обучения отдельных бойцов и командиров взаимодействию воинских подразделений, умению ориентироваться и поддерживать связь в бою, осуществлять управление подразделениями и войсками «гении» рисовали на картах стратегические планы грандиозных прорывов во фронтовых масштабах. И эта начетническая система будет ахиллесовой пятой Красной Армии в течение всей первой половины Великой Отечественной войны.
Порочность такой боевой подготовки войск выявилась уже в приграничных боях на Халхин-Голе и у озера Хасан, а впоследствии и в период советско-финской войны. К слову сказать, что Хрущев лгал, заявляя об уничтожении кадров из участников Гражданской войны в Испании. Как раз к этой категории «испанских» военачальников принадлежал Д. Павлов, возглавивший накануне войны Западный фронт. Участниками советско-финской войны были нарком обороны маршал Тимошенко, командующие Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов и Юго-Западным – генерал-лейтенант М. П. Кирпонос. Военный опыт операции на Халхин-Голе имел Жуков, назначенный в 1940 году начальником Генерального штаба. Однако никто из этих военачальников не блеснул полководческим талантом в начале Великой Отечественной войны.
Но посмотрим на проблему в ином ракурсе. Кто готовил будущих полководцев в германской армии, завоевавших в ходе начала Второй мировой войны пол-Европы и значительную часть территории СССР? Следует напомнить, что в соответствии с условиями Версальского договора в Германии всеобщая воинская повинность отменялась, а состав германских вооруженных сил был ограничен 100-тысячной сухопутной армией и малочисленным военно-морским флотом. Германии было запрещено иметь Генеральный штаб, военную авиацию, подводные лодки, крупные боевые корабли, зенитную и тяжелую артиллерию, а также химическое оружие.
Решающий шаг на пути развертывания вооруженных сил для осуществления агрессивных акций был сделан 16 марта 1935 года, когда в Германии вышел закон о создании Вермахта (Wechrmacht) и была введена всеобщая воинская повинность. Министерство Рейхсвера было преобразовано в Имперское военное министерство, а практическое руководство всеми видами вооруженных сил осуществлял военный министр генерал Бломберг. Вермахт включал сухопутную армию, военно-морской и военно-воздушный флоты, имевшие собственные главные командования.
«Берлинер Берзенцайтунг» писала 9 мая: «Ложный путь, приведший к вере в маленькие, хорошо оснащенные армии, которые основаны на долгосрочной службе, окончен. Как и в Первую мировую войну, в новой войне придется считаться с вооруженной силой нации, то есть с многомиллионными армиями».
21 мая 1935 года был принят закон, определявший призывной контингент, сроки службы, обязанности и права военнослужащих. Первоначально срок службы в армии был установлен в один год. Однако по настоянию главного командования сухопутной армии с 24 августа 1936 года срок действительной службы был увеличен до двух лет. 16 марта 1935 года германское правительство объявило, что оно доводит количество сухопутной армии мирного времени до 36 дивизий, объединенных в 12 армейских корпусов. О составе сухопутных сил фашистской Германии свидетельствует следующая таблица[140].
В 1935 году было создано 11 корпусных и 3 окружных военных командования. Численность сухопутных сил достигла 300 тысяч, превысив в три раза количество, определенное Версальским договором. С учетом военно-морского и военно-воздушного флотов и всех вспомогательных войск личный состав достиг 900 тысяч.
В связи с тем, что в Рейхсвере служило всего 4 тыс. офицеров, резкое увеличение численности вооруженных сил не могло не создать кадровую проблему. Для ее решения на службу начали призываться офицеры из запаса, демобилизованные чуть ли не 20 лет назад. Одновременно в офицеры стали производиться находившиеся ранее в рядах Рейхсвера фельдфебели и унтер-офицеры. Поэтому к началу Второй мировой войны у подавляющего числа немецких командиров стаж службы в офицерских должностях не превышал 5– 7 лет.Еще меньше было офицеров, окончивших какие-то специальные учебные заведения.
Причем базой для формирования массовой армии служил не только Рейхсвер, но и полиция. Организованная по армейскому принципу, она проходила регулярную боевую подготовку. Именно из полиции для Вермахта было взято около 2500 офицеров[141]. Но главным образом Вермахт пополнялся за счет кадров различных военизированных организаций, примыкавших к нацистской партии: СА, гитлерюгенда, национал-социалистских автомобильного и авиационного корпусов, спортивных обществ.
Важным резервом армии стала молодежная организация гитлерюгенд, к началу войны насчитывавшая до 8 млн. юношей. Эта организация имела свои части и подразделения, а её члены носили униформу и имели ранги и звания. Под руководством офицеров-инструкторов они обучались стрелковому делу. Один из руководителей гитлерюгенда заявил: «С течением времени мы хотим добиться того, чтобы немецкие школьники так же уверенно обращались с оружием, как с пером».
Военной подготовкой допризывников и демобилизованных, помимо выполнения охранно-полицейских функций, занимались и отряды СА. Прежде чем вступить в Вермахт, молодежь должна была пройти военное обучение по вооружению и боевой подготовке в отрядах СА или других военизированных организациях. К началу 1936 года в СА имелось 34 специальных соединения, насчитывавших до 320 тыс. человек, каждое из которых по численности приближалось к пехотной дивизии.
Подготовку кадров для танковых и моторизованных войск осуществлял и нацистский автомобильный корпус. Охватывающий до 400 тыс. автомобилистов, он имел мощную техническую учебную базу: 26 автомотошкол и 23 отдельные мотогруппы. В его распоряжении было около 150 тыс. автомашин и мотоциклов. Благодаря этой организации в течение двух летнемцам удалось создать три танковые дивизии, вооруженные легкими танками Т-1 и Т-II.
В конце 1933 года германское правительство приняло решение увеличить к 1 октября 1935 года парк ВВС до 1610 боевых самолетов. Из них почти 50% должны были составить бомбардировщики, разведчиков – 30%, истребителей – 12%, самолетов морской авиации – 6%. Личный состав ВВС готовился в летных школах гражданской авиации и многочисленных спортивных союзах. Спортивные общества и клубы были объединены в «Германский союз спортивной авиации»; они и подготовили основу немецкого авиационного корпуса. Только общество «Спортфлюг» и его филиалы подготовили к 1933 году 3200 летчиков и 17 тыс. планеристов.
Программу строительства ВВС Министерство авиации, руководимое Герингом, приняло в июле 1934 года. Она предусматривала создание военно-воздушных сил в составе 4021 самолета, из которых половину составляли учебные машины. Поэтому авиационные предприятия должны были поставить дополнительно 894 бомбардировщика, 245 истребителей, 662 самолета-разведчика, 153 самолета морской авиации[142]. Эта программа стала проводиться в жизнь, и 10 марта 1935 года Геринг официально объявил о решении германского правительства создать военно-воздушные силы. К тому времени Германия имела 2500 самолетов, правда, только 800 из них были боевыми. Тем не менее было сформировано 20 боевых эскадрилий, в том числе 4 истребительные, 7 бомбардировочных, 5 разведывательных; 20 эскадрилий имелось при летных училищах[143].
Глава 17. Выдвиженцы Гамарника
Но посмотрим внимательнее и на «полководцев», возглавлявших до Большой чистки Красную Армию. В июле 1931 года в состав советской военной элиты входило 47 человек. Председатель РВС СССР и Нарком К. Е. Ворошилов, его заместители Гамарник и Тухачевский. Среди других «генералов» РККА были: С. С. Каменев, А. И. Егоров, В. К. Триандафиллов, В. И. Левичев, Б. М. Фельдман, И. Э. Якир, И. П. Уборевич, А. И. Корк, И. И. Гарькавый, С. П. Урицкий, С. М. Белицкий, Б. М. Шапошников, П. Е. Дыбенко, В. К. Блюхер, В. К. Путна и др.
