Текст книги ""Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР."
Автор книги: Константин Романенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)
Поэтому нет и не может быть никаких сомнений, что и победа в Великой Отечественной войне не была бы достигнута, если бы накануне нацистской агрессии Сталин не осуществил триаду кардинальных реформ: коллективизацию, индустриализацию и культурную революцию. Основой задуманной Вождем широкомасштабной программы стали «Сталинские пятилетки». Именно они позволили решить весь громадный комплекс проблем, связанных с преобразованием отсталой аграрной страны в мощную аграрно-промышленную державу.
Результат оказался поистине фантастический. Причем все это было осуществлено «с чистого листа» за каких-то десять—пятнадцать лет. К слову напомнить, что ни брежневский период правления, ни идиотская горбачевская «перестройка», ни ельцинская грабительская «приватизация» не дали стране тех результатов, которые принесли «Сталинские пятилетки». И возникает естественный вопрос: а как Сталину вообще удалось провести индустриализацию советской экономики, если «у него не было ни квалифицированных кадров, ни новейших технологий, ни современных заводов»?
К тому же у России была и еще одна особенность. Если в Англии уже к началу XX века 70% населения жило в городах, во Франции – 40%, а в Германии – 30%, то в царской России к 1913 году доля городского населения составляла всего 15%. Основная масса населения жила в деревнях. В то же время для создания тяжелой и, в частности, военной промышленности требовались десятки миллионов грамотных рабочих и инженерно-технических специалистов. И эту кадровую проблему нельзя было решить иначе, кроме как за счет «раскрестьянивания деревни».
И Вождь решил ее. Коллективизация не только высвободила миллионы крестьян от непроизводительного ручного труда и обеспечила механизацию сельского хозяйства. Вчерашние безграмотные деревенские жители пришли в города, где встали у современных станков и производств, а часть из них, получив специальное и высшее образование, возглавила тысячи заводов и цехов, НИИ и КБ, стала офицерами и генералами Красной Армии. Для миллионов людей жизнь обрела совершенно иной смысл и содержание.
К разработке первого плана развития народного хозяйства Госплан и ВСНХ приступили еще в период нэпа, – в 1926 году. К началу 1929 года было подготовлено два варианта – «отправной и оптимальный». Отправной – «минимальный» – план строился с учетом возможного падения сельскохозяйственного производства в результате засухи. Однако утвержденный в мае 1929 года V Всесоюзным съездом Советов первый 5-летний план развития народного хозяйства включал «оптимальный» вариант. Рассчитанные на период с 1 октября 1928 года до 1 октября 1933 года, задания первой пятилетки предусматривали сбалансированное развитие всего народного хозяйства. Намечалось осуществить крупномасштабное создание новых отраслей промышленности, возвести сотни крупных индустриальных центров, обеспечить строительство новых предприятий, современных городов и рабочих поселков.
Модернизации подлежали и вооруженные силы. Задача по строительству современной армии была поставлена правительством еще в июле 1928 года, когда Совнарком принял первый пятилетний план развития РККА на 1928–1932 годы. Первоначально предусматривалось оснастить войска бронесилами в 1000 танков. Но 15 июля 1929 года ЦК ВКП(б) принял постановление «О состоянии обороны страны», и в нем была представлена развернутая программа военного строительства, направленная на коренную техническую реконструкцию армии, авиации и флота.
НКВМ СССР было поручено на основе новых опытных образцов вооружить армию современными типами артиллерии, средствами химзащиты, танками, бронемашинами, наладить серийный выпуск самолетов и авиамоторов. Это постановление и легло в основу первого 5-летнего плана военного строительства, предусматривавшего создание новых технических войск, моторизацию РККА, массовую подготовку технических кадров. Одновременно было решено поставить на вооружение армии 3500 танков трех типов и утвердить разработанную 5-летнюю программу артиллерийского перевооружения РККА.
Конечно, этот план неслучайно совпал с 1-й пятилеткой. Сталин не принадлежал к прожектерам и прекрасно понимал, что создание хорошо вооруженной и боеспособной армии невозможно без мощной военно-промышленной базы. В ноябре 1929 года было создано Управление механизации и моторизации (УММ) РККА. Специальным постановлением Реввоенсовета было предусмотрено создание различных типов танков: танкетка, средний и большой (тяжелый) танки, а также их тактико-технические характеристики.
В это же время были намечены меры по подготовке инженерно-технических кадров старшего армейского состава. Для этого на базе Военной академии им. Фрунзе был создан ряд специализированных военных академий – Военно-техническая, Артиллерийская, Военно-химическая, Военно-инженерная и др. Это позволило увеличить количество слушателей высших военных учебных заведений с 3,2 тысячи в 1928 году до 16,5 тысячи в 1932 году.
23 января 1930 г. РВС утвердил программу развития самолетостроения. Главное внимание было уделено бомбардировочной и истребительной авиации. За годы первой пятилетки количество истребителей в ВВС увеличилось более чем в 3 раза, а тяжелых бомбардировщиков – почти в 8. К концу 1932 года 96% истребителей и 97% тяжелых бомбардировщиков строились на отечественных предприятиях. Уже к началу второй пятилетки советская оборонная промышленность имела 6 крупных самолетостроительных и 4 моторостроительных завода, мощность которых в военное время могла быть увеличена вдвое[127].
До сих пор в историографии бытует примитивное мнение, будто бы Вождь «не доверял» дореволюционным «спецам». Существование такого мифа является проявлением невежества людей, тиражирующих такую глупость. В действительности он как никто другой остро ощущал потребность в высококвалифицированных специалистах. Без них постановка задач индустриализации и коллективизации осталась бы пустой болтовней.
Сталин трезво и здраво смотрел на вещи. Еще на XV съезде партии, говоря о «недовольстве среди известных слоев интеллигенции», Сталин пояснял: «Было бы ошибочно думать, что весь служивый элемент, вся интеллигенция переживает состояние недовольства, состояние ропота или брожения». Он высоко оценил роль технической интеллигенции в крупнейших стройках страны – Волховстрое, Днепрострое, Туркестанской дороге, в строительстве Волго-Дона и «новых гигантов заводов».
И, прекрасно понимая психологические мотивы настоящих специалистов, указал, что для них «это есть не только вопрос о куске хлеба, это есть вместе с тем дело чести, дело творчества(курсивы мои. – К. Р.),сближающее их с рабочим классом, с Советской властью». Выступая 16 мая 1928 года на VIII съезде комсомола, Сталин так пояснял кадровую проблему: «Конечно, у нас есть старые специалисты по строительству, промышленности. Но, во-первых, их мало у нас, во-вторых, не все они хотят строить новую промышленность, в-третьих, многие из них не понимают новых задач строительства, в-четвертых, значительная часть из них уже состарилась и выходит в тираж. Чтобы двинуть дело вперед, надо создать новые кадры специалистов из людей рабочего класса, из коммунистов и комсомольцев».
Поэтому Генеральный секретарь призывал молодежь начать массовый поход в науку: «овладеть наукой, выковать новые кадры большевиков – специалистов по всем отраслям знаний». Он подчеркивал: «Чтобы строить, надо знать, надо овладеть наукой. А чтобы знать, надо учиться. Учиться упорно, терпеливо. Учиться у всех – и у врагов, и у друзей, особенно у врагов. Учиться, стиснув зубы, не боясь, что враги будут смеяться над нами, над нашим невежеством, над нашей отсталостью». Позже, уже в начале 30-х годов, он обобщит свою мысль в ясный для каждого знаменитый лозунг: «Кадры решают все!»
Конечно, взяв курс на индустриализацию и культурную революцию, Сталин прекрасно понимал, что после мировой и Гражданской войн российские научные и конструкторские школы значительно отстали в развитии промышленных отраслей от передовых капиталистических стран. Мастерство рабочего и инженера, ученого и конструктора складывается годами, но он не мог ждать того момента, пока в стране появятся грамотные специалисты. Он прекрасно осознавал и то, что решить задачу модернизации самостоятельно, без привлечения мирового опыта, государство не сможет. Для этого не было ни необходимого оборудования, ни требуемых технологий, ни проектных и конструкторских кадров.
Фактически перед Сталиным встала почти неразрешимая проблема: как в кратчайшие сроки обеспечить создание в стране современной промышленности? И, как человек трезвого и реалистического ума, он нашел блестящий выход из сложного положения. После смерти Вождя историки замалчивали тот факт, что практически вся основа советской индустрии, созданной во время первой пятилетки, была закуплена за рубежом.
И это при том, что свободных денег для покупки заводов и технологий на Западе у разоренного мировой и Гражданской войнами молодого Советского государства не было, Советскому правительству было далеко не просто изыскать средства для осуществления модернизации промышленности. Для этого приходилось прибегать к различным мерам. В том числе и к вывозу предметов искусства и золота. Однако это не дало ощутимых результатов. Поэтому в 1926 году было выпущено 2 выигрышных и 2 процентных займа. Кроме того, в августе 1927 года среди городского населения был размещен 1-й заем индустриализации в 200 млн. рублей[128] и даже расширена продажа населению водки – доход от реализации которой составил 500 млн рублей.
Однако и этого было недостаточно. «Внутренние» средства шли на материалы и строительство производственных зданий и сооружений, а для приобретения за рубежом машин, оборудования, технологии требовалась валюта. История как любая форма пропаганды конъюнктурна. Поэтому до сих пор считается, что закупки иностранного оборудования и технологий якобы были осуществлены за счет изъятия зерна у деревни. В действительности это не более чем ложь, умышленно запущенная в обиход антисталинистами.
Зерновой экспорт не мог обеспечить страну валютой! Даже в «благополучном» 1929 году он не покрывал импорт, а в 1930 году вообще произошел обвал цен на сырье и сельхозпродукцию.На Чикагской бирже цена тонны пшеницы с 65–68 долларов упала до 8–12 долларов. То есть произошло почти то же, что в 90-е годы прошлого века: когда на мировом рынке упали цены на нефть, то это способствовало развалу государства, созданного Сталиным.
Следует подчеркнуть и то, что еще до начала коллективизации более 70% получаемого у крестьян зерна шло на внутреннее потребление – на нужды продовольственного обеспечения: армии, городов и самих строек пятилетки. Так, в 1928 году доходы от продажи хлеба составляла лишь 3% в составе общего экспорта. В то время как экспорт нефти и нефтепродуктов составлял 16%, леса и пиломатериалов – 13%, а пушнины – 17%. Кроме этого, экспортировался жмых, лен, марганец, сахар и др.[129].
Поэтому для закупок оборудования и машин за рубежом советское правительство широко использовало «не банальную международную торговлю», а кредиты. Вывоз за рубеж хлеба Сталин рассматривал прежде всего как тактический маневр, способный убедить Запад в кредитоспособностиСоветского государства. В начале августа 1930 года в письме Молотову Сталин писал: «...Договор с Италией – плюс. За ней потянется Германия. Кстати, как дело с германскими кредитами? Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезем, кредиты будут»[130].
Об этом же свидетельствует и письмо Сталина Молотову от 24 августа 1930 года: «Надо быподнять (теперь же) норму ежедневного вывоза до 3–4 миллионов] пудов минимум. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных(Автозавод, Челябзавод и пр.) заводов. Найдутся мудрецы, которые предложат подождать с вывозом, пока цены на хлеб на международном] рынке не подымутся до «высшей точки». Таких мудрецов немало в Наркомторге. Этих мудрецов надо гнать в шею, ибо они тянут нас в капкан.Чтобы ждать, надо иметь валютн[ые] резервы. А у нас их нет. Чтобы ждать, надо иметь обеспеченные позициина международном] хлебн[ом] рынке. А у нас нет уже там давно никаких позиций, – мы их только завоевываемтеперь, пользуясь специфически благоприятными для нас условиями, создавшимися в данный момент. Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба».
Однако даже в 1930 году, когда импорт промышленного оборудования в СССР имел максимум, стоимость импорта, перекрываемого за счет экспорта зерна, составляла только 19,4%. При этом на экспорт шло лишь6,2% от валового сбора зерна, или 30,4% от объема зерна. Для сравнения скажем, что в 1909–1913 годах доля зерна в общем объеме экспорта России была в два раза вышеи составляла 40,2%, или 13,9% от валового сбора зерна. Наибольшую выручку за вывоз хлеба удалось получить лишь в 1930 году – 883 млн руб. В последующие годы цены на зерно на мировом рынке резко упали.
В 1932–1933 годах экспорт хлеба дал всего 389 млн руб., в то время как вывоз лесоматериалов принес почти 700 млн, а в 1933 году только продажа пушнины позволила выручить средств больше, чем за вывезенный хлеб.Таким образом, распространяя байки об экспорте хлеба, как причине продовольственных трудностей зимой с 1932 на 1933 год, историки просто водят обывателя за нос.
Сталин неслучайно рассчитывал именно на немецкие кредиты. Еще в 1925 году Германия предоставила СССР краткосрочный кредит в 100 млн марок, а в апреле 1926 года открыла кредитную линию в размере 300 млн марок сроком на 4 года. В 1931 году Берлин предоставил СССР долгосрочный кредит 300 млн марок сроком на 21 месяц. Под эти кредиты и наличную форму оплаты только в 1931–1932 годах СССР разместил в Германии заказы на машины и промышленное оборудование на сумму в 760 млн марок. Уже в 1931 году советский импорт из Германии достиг 1,8 млрд руб., а в 1932 году он составил 1,4 млрд руб. Удельный вес Германии во всем советском импорте составлял в 1931 году 37%, в 1932 году – 47%. То были рекордные цифры.
При этом Советский Союз занимал первое место в германском экспорте машин; доля Германии в импорте СССР выросла с 23,7% в 1930 году до 46,5% в 1932 году. В 1932 году 43% всех немецких экспортированных машин было продано в СССР. Основная часть задолженности Германии со стороны СССР была покрыта поставками золота и передачей иностранных девиз по активному балансу советской внешней торговли с другими странами.
Современные исследования показывают, что в 1925–1933 годах из Германии в СССР было поставлено товаров на сумму 3,703 млрд марок, а завезено из СССР на сумму в 2,976 млрд. марок. Профицит внешней торговли немецкого бизнеса составил 726,6 млн. марок. Пик германского экспорта пришелся на 1929–1932 годы, когда профицит торговли Германии с Советской Россией достиг 736,5 млн. марок. Немецкое кредитование не прекратилось даже после прихода к власти нацистов.
В 1935 году консорциум банков Германии предоставил кредит советскому торгпредству в Берлине на сумму 200 млн. марок. Причем поставки советских товаров должны были начаться только с конца 1940 года, а закончиться в 1943 году. Поэтому с началом войны последний кредит в размере 150 млн. марок не был возвращен. За 9 лет СССР получил из Германии кредитов на 900 млн. марок, что составляло 300–320 млн. долларов США[131]. Говоря образно: «советский меч» обороны Сталин «ковал» за немецкие деньги.
Еще одной линией кредитования индустриализации стали деньги частных предпринимателей Америки. Именно по таким кредитам осуществляла большую часть своих закупок в США советская офшорная компания «Амторг». 26 ноября 1927 года в Главном концессионном совете при СНК СССР был подписан договор с американским предпринимателем Фаркуаром. Он предусматривал предоставление Советскому правительству 6-летнего кредита на 40 млн долларов для переоборудования Макеевского металлургического завода[132]. В том же году в Вене состоялось подписание договора между Внешторгбанком СССР и американским бизнесменом Виктором Фриманом на открытие кредитной линии в 50 млн. долларов под обеспечение советским экспортом.
В 1928 году, когда экспорт из СССР составил 327, 43 млн. долларов США, то импорт был в 422, 35 млн., а разница частично покрывалась за счет продаж золота. В 1927–1929 годах его вывезли на 390 млн. рублей, что дало около 195 млн. долларов[133]. Конечно, Сталин не упускал и иные возможности, обеспечивающие модернизацию советской промышленности и ее экономики.
Кроме Америки и Германии СССР получал кредиты и у других стран. Так, в конце 20-х и первой половине 30-х годов Великобритания ежегодно кредитовала советские закупки на сумму до 20–25 млн. фунтов стерлингов. В 1936 году Англия предоставила СССР кредит в 10 млн. фунтов стерлингов. Кредит в 200 млн. лир под советские закупки в 1930 году и 350 млн лир в 1931 году предоставила Италия. В 1935 году кредит на сумму в 250 млн. крон предоставила СССР Чехословакия, а в 1940-м СССР получил кредит в размере 100 млн. крон и от Швеции.
Пожалуй, приведенной краткой сухой статистики достаточно, чтобы понять, что Сталин действительно был великим организатором и не мог строить экономическую политику лишь на продаже за границу зерна, как это десятилетиями утверждали высоколобые «интеллигенты». Социалистическую собственность он создавал на средства капиталистов. Еще одной особенностью его трезвой и взвешенной политики являлось то, что он осознавал объективную истину: страна никогда не станет промышленной державой, если при модернизации она не использует весь накопленный мировой опыт.
Однако до 1934 года официальных связей между СССР и промышленно развитой Америкой не было. Зато страна обладала лучшей «валютой», которую можно было использовать в современном мире. Напомним, что свою революционную деятельность Сталин начинал в Батуми и Баку, поэтому он не понаслышке знал о роли «черного золота» в мировой экономике.
Еще в 1921 году американская компания «Standard Oil Со» построила в СССР нефтеперерабатывающий завод. Позже эти контакты были возобновлены, и в 1927 году эта же фирма предоставила кредит в 75 млн долларов под поставки бакинской нефти компании «Вакуум Ойл» и в 1928 году запустила керосиновый завод. Весной этого же года было объявлено о заключении различных контрактов с американскими компаниями «Standard Oil Сотрапу оf Yогк» и «Vacuum Oil Сотрапу» на ежегодную закупку советских нефтепродуктов на общую сумму 10 млн. долларов. В 1930 году американские установки для крекинга нефти системы «Jenkins» начали работать в Батуми. 15 крекинг-установок с 1930 по 1932 год поставила американская компания «Winkler-Koch».
К 1930 году в стране было построено 19 нефтеперерабатывающих заводов, и только на одном из них стояло советское оборудование. В 1928–1929 годах на экспорт отправлялось 88% всего производимого в СССР топлива. После начала холодной войны советские историки не афишировали тот факт, что ядро советского военно-промышленного комплекса первых пятилеток было спроектировано и оснащено оборудованием при непосредственном участии инженеров американских фирм.
Между тем Сталин в полной мере использовал потенциал предприимчивых акул США, предприняв решительные шаги к тому, что уже к началу 1-й пятилетки СССР начали кредитовать финансовые учреждения Уолл-стрит. Так, в 1927 году компания «Kuhn Loeb and С0» предоставила заем для Советского Союза в размере 65 млн. долларов. В 1928 году национальный банк «Rockefeller's Chasе National Вапк» начал продавать в Америке советские облигации.
Результатом его политики стало то, что из 788 основных объектов индустрии, построенных в СССР в 1926–1927 годах (по разным данным), от 521 до 571 сооружалось при участии американцев. К примеру, металлоконструкции для доменных печей Магнитогорска, включая восемь самых больших печей, спроектировала и поставила американская корпорация «Сlearing Mach Согр». Соглашение между «Radio Согрогаtion оf Аmariса» и советским электротехническим трестом обеспечило возможность обмена патентами и информацией в сфере радиотехники и технической помощи со стороны «Radio Согрогаtiоn оf Аmariса».
Серьезные контракты с американскими предпринимателями советские тресты заключили в 1928 году. Важнейшим из них было соглашение между «General Electric» и торговой корпорацией «Амторг». В соответствии с ним «Амторгу» предоставлялся долгосрочный кредит на период в 6 лет для покупки электрического оборудования на общую сумму в 26 млн. долларов США. Для сопровождения контрактов «General Electric» создала в Москве техническое бюро. Именно эта фирма поставила первые пять электрогенераторов для Днепрогэса, установку которых производили тоже американские инженеры.
Американский опыт Вождь использовал и для создания советского автомобилестроения. 31 мая 1929 года Генри Форд и корпорация «Ford Сorporation" тракт, позволяющий Советскому Союзу строить в Нижнем Новгороде автомобили «ГАЗ-А» и грузовики «ГАЗ-АА». Строительством завода руководили американские инженеры корпорации Форда, которая поставила и большую часть оборудования. Помощь в организации производства двух с половиной тонных грузовиков «АМО-3» предоставляла компания «Аustin», Кливленд, штат Огайо.
В 1932 году компания «Нollеу Сагburetors Со» из Детройта, штат Мичиган, построила в Самаре карбюраторный, моторный завод. Копиями автомобилей американской фирмы «Аutосаг» были и грузовики «ЗИС-5» и «ЗИС-6», производимые в Москве, на заводе имени Сталина. Точной копией грузовиков «Ford» образца 1934 года во время войны были грузовики «ГАЗ-М», производимые заводом №1 им. Молотова в Горьком. По проекту завода «Seiberling» в Акроне, штат Огайо, был построен Ярославский завод автопокрышек.
Общеизвестна сталинская фраза, оглашенная им в 1931 году: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет; мы должны пробежать это расстояние за 10–15 лет, иначе нас сомнут». Но советский Вождь не ограничился декларацией. Именно в 1931 году СССР стал самым крупным покупателем машин на мировом рынке. Действуя по продуманному плану, фактически Сталин осуществил научно-техническую революцию. В ходе которой, используя передовой опыт развитых стран, Советский Союз прошел вековой путь технологического прогресса всего за 8–10 лет.
В ходе первой пятилетки было сооружено 1500 промышленных предприятий, включая авиационные, тракторные и автомобильные. Строительством руководили инженеры из США и Великобритании. Так, тракторный и танковый заводы были построены по руководством фирмы «Кадлер» из Детройта. В целом в строительстве советских тракторных заводов принимали участие 80 американских компаний.
Но и это было не все. Накануне войны страна приобрела больше половины германского, английского и третью часть американского экспорта станков. Иностранным оборудованием были оснащены автомобильный завод в Нижнем Новгороде, тракторный гигант в Сталинграде, азотно-туковый комбинат в Березниках, Новокраматорский завод тяжелого машиностроения и ряд других крупных предприятий. На любой большой стройке можно было увидеть американские грузовики и тракторы. В 1929–1932 годах было закуплено более 500 экскаваторов, но уже к концу первой пятилетки было выпущено 85 отечественных.
Конечно, помощь западных компаний была небескорыстна. Сталинская индустриализация совпала по времени с мировым финансовым кризисом, обрушившим в 1929 году финансовые биржи Нью-Йорка. И выполнение советских заказов оказалось выходом из тяжелого положения не только для иностранных фирм, но и для их персонала. В 1930 году в СССР работало 4,5 тысячи зарубежных рабочих, техников и инженеров, курировавших строительство и монтаж оборудования.
Они оказали существенную помощь в строительстве, пуске и освоении новых производств, а также в обучении советского персонала по обслуживанию оборудования. Иностранцы, отличившиеся на этом поприще, даже были награждены орденами СССР. Наибольшее количество зарубежных специалистов и рабочих, занятых на предприятиях Наркомтяжпрома, было на 1 января 1933 года – 6550 человек. Однако уже начиная с 1934 года число иностранных специалистов пошло на убыль, и на 1 января 1935 года по Наркомтяжпрому было зафиксировано: немцев – 1719 человек, австрийцев – 871, чехословаков – 542, американцев – 308 человек.
Вождь не скрывал той роли, которую сыграли в ходе индустриализации иностранные фирмы. Наоборот, в июне 1944 года, в разговоре с послом США Гарриманом, Сталин подчеркнул, что «две трети советской тяжелой промышленности было построено компаниями США, а остальное построили Германия, Франция, Великобритания и Италия». Предпринятые им меры быстро принесли свои результаты. Уже в 1932 году СССР отказался от ввоза тракторов из-за границы, а в 1934 г. Кировский завод в Ленинграде приступил к выпуску пропашного трактора «Универсал», ставшего первым отечественным трактором, экспортируемым за границу. За десять предвоенных лет было выпущено около 700 тыс. тракторов, что составило 40% от их мирового производства.
Наряду с общей программой модернизации промышленности, на основе зарубежного опыта Сталин и Советское правительство целенаправленно совершенствовали оборонные отрасли. Еще 10 октября 1928 года в Москве было заключено соглашение между советским Государственным оружейно-пулеметным трестом и фирмой «Карл Вальтер» (оружейный завод в Тюрингии). В соответствии с соглашением после уплаты суммы в 120 тыс. марок фирма обязалась оказать тресту полное техническое содействие в организации производства по нарезке стволов для мелкокалиберных ружей. Специалисты треста приняли участие и в организации опытов по нарезке стволов трехлинейных винтовок и пулеметов, проводимых самой фирмой.
Одновременно трест получал право посылать в течение трех лет своих специалистов для изучения производства по нарезке стволов на станках фирмы «Вальтер». Немцы обязывались предоставить им возможность ознакомиться с соответствующей документацией и детально изучить технологию изготовления инструментов, используемых при нарезке стволов и производстве оружия.
В марте—апреле 1929 года по поручению руководства страны заместитель начальника ВВС РККА Алкснис провел переговоры с представителями фирмы «БМВ» о закупке 200 авиамоторов «БМВ VI» и 102 истребителей «НД 37» у фирмы «Хайнкель». Было закуплено 100 моторов и 20 гидросамолетов «Дорнье-Валь». К началу августа 1929 года общая сумма средств, выделенных на военные закупки в Германии, составила около 7,2 млн руб. Основные заказы были сделаны по линии «Авиатреста», «Орудартреста», «ВОХИМ-треста», «Оружейно-пулеметного треста»[134].
В эти же годы осуществлялись контакты с германскими фирмами в области развития металлургии. Еще 17 июня 1929 года Государственное объединение машиностроительных заводов («Гомза») заключило договор о технической помощи по специальным сталям с фирмой «Круппа». Контракт обошелся в 1,15 млн американских долларов, которые выплачивались по частям вплоть до 1939 года. При этом немецкая фирма обязалась предоставить специалистам «Гомзы» подробные наставления своих заводов и лабораторий относительно методов и способов производства специальных марок сталей. Для этого «Гомза» получала право ежегодно направлять до 30 инженеров на немецкую фирму для обучения.
К середине 30-х годов практику в Германии прошло более 100 человек. Одним из практикантов, учившихся на сталелитейном заводе «Круппа» в Эссене, оказался будущий нарком черной металлургии, а затем – судостроения СССР И. Ф. Тевосян. В 1939–1940 годах, после подписания пакта «Молотова—Риббентропа», уже будучи наркомом, Тевосян вновь активно участвовал в налаживании военно-промышленного сотрудничества СССР с Германией[135].
Серьезные успехи советской промышленности не остались вне внимания западных наблюдателей. Начальник вооружений германского рейхсвера генерал Боккельберг, посетивший СССР в мае 1933 года, в докладе о поездке отмечал: «1) ЦАГИ оставил очень хорошее впечатление... ГАЗ № 1 (б. Дукс) – 4500 рабочих. Прекрасно оборудованный завод. Химкомбинат Бобрики архисовременное предприятие... Авиазавод – Александровск – 5000 рабочих... Современный завод, хорошее руководство, полностью нагружен...
2) Вновь построенные промышленные предприятия всюду оставляют исключительно хорошее впечатление. Советский Союз в ближайшие 10 лет достигнет цели – полного освобождения от иностранной зависимости. 3) Совместная работа с Красной армией и советской военной промышленностью, учитывая грандиозность советских планов, крайне желательна не только по военно-политическим соображениям, но и по военно-техническим».
Успехи Советского Союза действительно впечатляли. Выступая 7 января 1933 года на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) с докладом «Итоги первой пятилетки», И. В. Сталин перечислил те новые отрасли промышленности, которые возникли в СССР благодаря именно форсированной индустриализации. В числе новых видов промышленности он назвал: тракторную, автомобильную, химическую, авиационную, станкостроительную, энергетическую и производство сельскохозяйственных машин. Он пояснял:
«И мы не только создали эти новые громадные отрасли промышленности, но мы их создали в таком масштабе и в таких размерах, перед которыми бледнеют масштабы и размеры европейской индустрии. Наконец, все это привело к тому, что из страны слабой и не подготовленной к обороне Советский Союз превратился в страну могучую в смысле обороноспособности, в страну, готовую ко всяким случайностям, в страну, способную производить в массовом масштабе все современные орудия обороны и снабдить ими свою армию в случае нападения извне».
Да, рост тяжелой промышленности СССР в 1928–1940 годах осуществлялся поистине гигантскими темпами. Они были в 2–3 раза выше, чем за 13 лет развития России – в 1900–1913 годах перед Первой мировой войной. В целом в годы первых пятилеток в стране было построено свыше 9 тыс. предприятий. «За 12 лет сталинской индустриализации годовое производство чугуна и стали увеличилось в 4–5 раз (с 3–4 млн. т до 15–18 млн. т), угля почти в 5 раз (с 35 до 166 млн. т)».
Уже в конце 30-х годов по объемам промышленного производства Советский Союз «вышел на 1-е место в Европе и 2-е место в мире после США. За 6 лет – с 1929 по 1935 год – он сумел поднять выплавку чугуна с 4, 3 до 12,5 млн. т», на что «США понадобилось 18 лет». К концу 30-х годов СССР стал первой страной в мире по молодости станочного парка и одной из 3–4 стран, способных производить любой вид промышленной продукции, доступной в данное время человечеству.
