Текст книги "Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1918 гг."

Автор книги: Константин Звонарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Глава вторая. Отпуски денежных сумм на агентурную разведку

Увеличение ассигнований после русско-японской войны. – Распределение ассигнованных сумм. – Переход военной контрразведки в ведение Ген. штаба.

Сейчас несколько слов о самом больном вопросе всех разведок – денежных отпусках.

После русско-японской войны и вплоть до 1909 года русский Генеральный штаб ежегодно получал на секретные расходы 344.140 рублей. В 1909 году Государственная дума вотировала еще дополнительный ежегодный отпуск сроком на три года в размере 160.000 рублей.

В 1910 г. военное министерство возбудило ходатайство об увеличении отпуска денег на секретные расходы с 1 января 1911 г. еще на 1.143.720 рублей сроком на 10 лет. Это ходатайство было уважено. Таким образом, начиная с января 1911 года Генеральный штаб начал получать на секретные расходы всего 1.947.850 рублей ежегодно.

В 1913 году министерство финансов пыталось уменьшить эту сумму. Тогда Генеральный штаб представил объяснительную записку, в которой указывал, что ассигнования на секретные расходы в иностранных государствах выражаются в следующих размерах:

Эти цифры были взяты из бюджетов за 1913 г. и, конечно, явно не соответствовали действительности. Суммы на секретные расходы иностранных государств всевозможным образом маскировались, отпускались по сметам других ведомств или по другим, совершенно невинным, статьям. Известно, например, что в Германии по смете военного ведомства на секретные расходы в 1913 году было отпущено 392.500 марок, а по смете министерства иностранных дел – 1.300.000 марок.

С другой стороны, в объяснительной записке доказывалось, что Россия находится в особых условиях по протяжению своих границ и по количеству соседей. Протяжение одних сухопутных границ Генеральным штабом исчислялось в 17.017 верст, из коих 3.555 на западе, 1.217 на Кавказе и 12.245 в Азиатской России.

Число самостоятельных государств, граничивших с Россией, достигало 11-ти.

При отпуске 1.917.850 руб. в год тратилось на разведку на западе 305.000 руб., на востоке – 317.000 руб. Кроме того, с 1911 года к Генеральному штабу перешла и военная контрразведка, на которую на западе тратилось около 395.000 руб. и на востоке – 204.000 руб. в год.

Интенсивность своей разведывательной и контрразведывательной деятельности Ген. штаб иллюстрировал примером Варшавского военного округа, который, якобы, имел 57 агентов заграницей и 68 внутренних контрразведывательных пунктов.

После таких "убедительных" доводов смета генерального штаба, конечно, было утверждена и на 1913 год в размере 1.917.850 рублей.

Интересно распределение этой суммы по отдельным пунктам расхода.

На расходы, связанные с подготовкою и использованием по разведке офицеров, знавших иностранные языки:

Так была распределена вся, ассигнованная на секретные расходы военного ведомства, сумма в размере 1.947.850 рублей.

Если к этой сумме прибавить еще 224.130 руб., расходовавшихся ежегодно на содержание официальных военных агентов (см. выше), то получается довольно внушительная цифра -2.171.980 руб. Однако, как это видно из подобного перечня распределения, не вся сумма расходовалась на агентурную разведку.

Из нее нужно выкинуть субсидию Черногории, расходы на контрразведку, на выдачу пособий офицерам и т. д., что составляет 1.280.050 рублей. Таким образом, на разведку в прямом смысле этого слова оставалось всего лишь 891.920 руб. Из этой суммы военные округа расходовали в год 290.000 руб., военные агенты – 309.180 руб., а Ген. штаб непосредственно – 292.800 руб.

Нельзя сказать, чтобы такое распределение отпускавшихся на разведку кредитов было целесообразным. Сумма, отпускавшаяся штабам военных округов, не соответствовала тем задачам, которые ставились последним, она была чересчур мала, ибо к тому времени Ген. штаб старался всю тяжесть разведки перевалить на плечи военных округов. Ген. же штаб в своем распоряжении оставлял непомерно большую сумму денег, которую не знал как и на что израсходовать. Нельзя признать целесообразным, также крайне мизерные отпуски средств некоторым военным агентам, которым не только было разрешено, но и приказано заниматься агентурной разведкой, как например, военному агенту в Лондоне.

С другой стороны, отпускавшиеся на агентурную разведку средства не всегда расходовались по своему прямому назначению. В этом отношении грешили не только местные органы, но и сам Генеральный штаб, пользуясь тем, что расходование этих сумм фактически никем не проверялось. Например, Генеральный штаб ежегодно тратил по 3.040 руб. на "содержание в Сан-Стефано храма-усыпальницы и причта при нем". Некоторые военные округа из отпускаемых на разведку сумм выдавали пособия разным лицам, ничего общего с разведкой не имевшим, строили памятники когда-то павшим воинам и т. д. Военные агенты покупали на агентурные суммы венки на могилы умерших попов и т. д.

Генеральный штаб пытался вести с этими ненормальностями борьбу. Но, так как и сам он был погрешным в такого рода махинациях, то, понятно, борьба эта цели не достигала.

Глава третья. Руководящие указания и мероприятия Ген. штаба в отношении официальных военных агентов (атташе)

Разбивка всех государств земного шара на 4 разряда. – Жалованье военным агентам и прочие расходы. – Подотчетные суммы на агентурные расходы. – Совещание по выработке заданий для военных агентов. – Спор Ген. штаба с некоторыми Главными управлениями военного министерства о праве последних на самостоятельный сбор необходимых им сведений. – Срочное задание военному агенту в Париже – выяснить пригонку ружья у французского барабанщика. – Покупка документов в пределах сметы Ген. штаба «с высочайшего соизволения». – Взгляды Начальника Ген. штаба на приемы и способы работы военных агентов. – Положение о порядку ассигнования, расходования и отчетности по суммам, отпускавшимся Ген. штабу на секретные расходы. Попытки улучшить качественный состав военных агентов. – Четыре требования. – Вопросы связи с военными агентами в мирное время. – Казенные пакеты военных агентов и русская таможня и цензура. – Разъяснения Ген. штаба о «прикосновенности» квартир военных агентов. – Осведомитель германской контрразведки в русском посольстве в Берлине. – Порядок хранения секретных документов. – Нижние чины полевой жандармерии в роли личных слуг военных агентов. – Взаимоотношения военных агентов с послами и консулами. – Запрещение военным агентам выступать в прессе без разрешения Ген. штаба. – Попытка Ген. штаба дать оценку донесениям военных агентов. – Указания Ген. штаба военным агентам – пользоваться не мелкими агентами, а крупными. – Просьба к военному агенту в Австро-Венгрии – помочь Ген. штабу создать свою агентурную сеть. – Ген. штаб и шпионы-профессионалы. – Регистрационные карточки тайных агентов, скомпрометировавших себя. – Новая инструкция военным агентам и лицам, их заменявшим.

Помимо Дальнего Востока, Генеральный штаб уделял также не мало времени и энергии введению разъединенных, разбросанных разведывательных ячеек в определенные рамки. Так, в организационном отношении, Генеральным штабом была составлена «штатная ведомость распределения военных агентов и их помощников по разрядам».

В упрощенном виде эта "штатная ведомость" рисуется следующим образом:

1. Военные агенты в государствах, отнесенных к 1-му разряду, – в Англии и Америке, получали: жалованья – 1.628 рублей, столовых – 4.342 руб. в год, квартирных – 1.500 руб. и на служебные расходы в год – 800 руб.

2. Военные агенты в государствах, отнесенных ко 2-му разряду – в Австро-Венгрии, Германии, Франции, Китае и Японии, жалованья получали по 1.628 руб., столовых – 3.799 руб., квартирных – по 1.200 руб. и на служебные расходы – по 700 руб. в год.

3. Военные агенты в государствах, отнесенных к 3-му разряду – в Бельгии, Дании, Италии, Турции и Черногории, получали жалованья по 1.628 руб., столовых – 2.713 руб., квартирных – 1.200 руб. и по 600 руб. на служебные расходы.

4. Военные агенты в государствах, отнесенных к 4-му разряду – в Швейцарии, Румынии, Болгарии, Сербии и Греции, жалованья получали по 1.628 руб., столовых – 2.171 руб., квартирных – 1.200 руб., на служебные расходы – по 400 руб. в год.

5. Военные агенты в государствах, отнесенных к 5-му разряду – в провинции Хорасан и Персии, получали жалованья по 1.178 руб., столовых – 1.682 руб., квартирных – 900 руб., на служебные расходы – 400 руб.

На военного агента в Бельгии были возложены также агентские обязанности по Голландии, а на военного агента в Дании – по Швейцарии и Норвегии.

Помощников имели военные агенты в Англии, Китае (два помощника) и Японии.

Жалованье военные агенты получали не по чину, а по занимаемой должности.

Сумма "на служебные расходы" отпускалась в полное и безотчетное распоряжение военных агентов и их помощников и предназначалась на содержание верховой лошади, канцелярии, на приобретение приказов, инструкций, уставов, газет и журналов для личного пользования военного агента.

Кроме этих сумм, каждый военный агент еще получал ежегодно в свое безотчетное распоряжение разъездные деньги в размере:

Все эти суммы, отпускавшиеся военным агентам, исчислялись золотом, считая один рубль равным 1/10 полуимпериала или 4 франкам.

Эти суммы, однако, не исчерпывают все отпуски военным агентам. При назначении на должность каждый военный агент получал так называемую "курьерскую дачу" (равную стоимости 3-х билетов первого класса до места назначения) и 500 червонцев (5.000 руб.).

При отчислении военного агента он получал ту же курьерскую дачу и 1.000 руб. кредитными.

Что из себя представляли "курьерские дачи", показывает тот факт, что в 1907 году на эту надобность было ассигновано 24.800 руб.

Таким образом, военный агент в стране 1-го разряда, помимо "курьерских дач" и червонцев, получал в год 7.270 руб.

На агентурные расходы все военные агенты вместе получали до 45.000 руб. в год. Но в 1907 году такой безотчетный отпуск военным агентам сумм на агентурные расходы был признан нерациональным, ибо выяснилось, что эти суммы не расходовались по своему прямому назначению, а являлись как бы дополнительным содержанием военных агентов. Поэтому впредь было решено отпускать военным агентам эти суммы на агентурные расходы под отчет.

Вообще же содержание военных агентов (без отпусков на агентурные расходы) обходилось в год 148.420 руб. золотом или 224.130 руб. кредитными, причем сюда еще не входили расходы на оплату телеграфа и почты, которые также относились на интендантскую смету.

Считая организационные вопросы так или иначе введенными в штатно-тарифные нормы, Генеральный штаб приступил к урегулированию вопроса работы военных агентов по существу.

Прежде всего необходимо было дать указания относительно того, чем именно интересуется Ген. штаб. До этого времени всем посылавшимся заграницу официальным и тайным военным агентам вместо точных, ясных и определенных заданий, периодически освежаемых, ставилась лишь одна общая задача – освещать данное государство в военно-политическом, экономическом и статистическом отношениях. Расшифровки этой всеобъемлющей формулы не давалось. Лишь в 1906 году была осознана необходимость детализировать даваемые общие задачи. Для этой цели в начале 1906 года при Генеральном штабе было созвано специальное совещание "по составлению программы для военных агентов". На совещании были представлены почти все главные управления военного министерства. Собралось всего 5 генералов и 4 полковника Генерального штаба. На этом совещании Генеральному штабу пришлось выслушать много неприятных истин. Агентура Генерального штаба беспощадно критиковалась представителями главных управлений военного министерства и некоторые из них требовали создания собственной, самостоятельной и независимой от Генерального штаба, агентуры. Так, например, представитель главного артиллерийского управления заявил, что “до сих пор артиллерийское ведомство не имело и не могло иметь постоянных агентов заграницей и должно было получать нужные сведения через Генеральный штаб от военных агентов. Однако такой порядок оказался на практике совершенно неудовлетворительным, вследствие слабой организации нашей военной агентуры и неподготовленности лиц, ее составляющих". Ежегодные командировки по 3–4 офицера заграницу, с целью, главным образом, технического усовершенствования, также не могли дать нужных артиллерийскому управлению сведений. Когда же представители Генерального штаба заявили, что не может быть и речи о создании специальной агентуры артиллерийского управления, представитель этого управления внес предложение "пересмотреть организацию военной агентуры и включить в ее состав офицеров-артиллеристов. В тех же случаях, когда в составе военной агентуры не будет специалистов, периодически командировать таковых для совместной работы с военными агентами по разбору и собиранию сведений по артиллерийской части".

Кроме того, представитель артиллерийского управления настаивал на предоставлении этому управлению "некоторой самостоятельности и независимости в собирании специально-технических сведений, для чего в бюджете этого управления должны быть особые денежные средства, как для специальных командировок, так и для покупки в исключительных случаях ценных документов и чертежей.

Однако последнее требование руководителя главного артиллерийского управления было категорически отвергнуто начальником Генерального штаба. Видя такое отношение начальника Генерального штаба к вопросу о децентрализации агентурной разведки, представитель главного инженерного управления ограничился тем, что представил совещанию специальную "декларацию", в которой, между прочим, указывалось, что это управление много сведений получает через посредство иностранных фирм, но эти сведения должны всегда тщательно контролироваться, так как "фирмы очень часто предлагают то, что заграницей при испытании оказалось непригодным для дела". Далее "декларация" указывала, что наиболее ценные сведения возможно получать только через посредство военных агентов, но что практика показала, что донесения военных агентов по техническим вопросам инженерного ведомства носят совершенно случайный характер и не основываются "на строгой и вместе с тем необходимой по существу дела программе".

Представители Генерального штаба указывали в ответ на все эти упреки, что в будущем работа агентурной разведки улучшится, что вся беда в том, что до сих пор ни одно из центральных управлений не представляло своих требований на нужные сведения.

В результате этого совещания все главные управления военного министерства представили громадные ведомости с перечнем необходимых им сведений. Генеральный штаб из этих отдельных ведомостей составил общую сводку и разослал их своим 12 военным агентам. Но самое характерное здесь то, что эта сводка вышла до того обширной и, следовательно, невыполнимой, что сам Ген. штаб, препровождая ее военным агентам для исполнения, счел нужным заявить следующее:

"… Различными отделами военного министерства представлены требования сведений, которые им необходимы и которые должны быть вами исполнены. Сведения эти до известной степени сокращены в особом совещании, но все-таки представляются весьма обширными. Прежде чем приступить к исполнению заявленного, предлагаю вам составить себе программу и постепенность исполнения. То, что может быть добыто непосредственно вами, то вы исполните, то же, что потребует помощи посторонних лиц и специалистов, должно быть вами выделено и заявлено."

"В интересах дела я считаю необходимым сообщить вам, что помощь в этом отношении может быть оказана лишь в ограниченном размере…"

Таким образом, вместо того, чтобы ясно и определенно заявить военным агентам, что вот, мол, вам программа минимум с перечнем наиболее важных и необходимых в первую очередь сведений и программа максимум с перечнем сведений общего, но более второстепенного характера, Генеральный штаб препроводил им всю кипу заданий и заявил, – "разберитесь в них и составьте себе программу действий". Понятно, что военные агенты "составили себе программу", но эта программа как раз шла в разрез с потребностями военного ведомства. Ясно, что ни один военный агент не включил в свою программу вопросов, освещение которых сопряжено с трудностями. Он себе наметил для исполнения более мелкие вопросы, не требовавшие особого труда, но маловажные для военного ведомства. Следовательно, и здесь Генеральный штаб не мог подняться до уровня руководителя и свалил решение такого важного вопроса в агентуре на плечи исполнителей – военных агентов.

Необходимо отметить, что в смысле постановки конкретных задач своим подчиненным исполнительным органам и в настаивании на их исполнении Генеральный штаб хромал на обе ноги. Он, видимо, был бессилен отличить важные вопросы от мелких, первоочередные от второстепенных. И, когда читаешь иногда мелочные до смешного задания, создается впечатление, что все крупное, большое и важное в жизни иностранных армий русскому Генеральному штабу было уже известным, оставалось лишь выяснить второстепенные вопросы и разные мелочи. Так, например, в конце 1906 года военному агенту в Париж летит задание: "Срочно выяснить порядок пригонки ружья у барабанщиков французской армии, достать рисунки и фотографии, уясняющие эту программу". Легко себе представить, сколько труда и энергии военный агент затратил на освещение этого "архиважного" вопроса.

Таким образом, снабжение военных агентов вышеуказанной кипой заданий нельзя рассматривать как разрешение вопроса руководства и направления разведывательной деятельности военных агентов. Изменений в это вопрос не было внесено до начала войны 1914–1918 гг. Каждый военный агент доставлял то, что ему случайно попадало в руки, но доставлял это лишь тогда, когда добыча и этих случайного характера сведений не требовала затраты денег. Если же за эти сведения нужно было платить деньги, даже в пределах сметы военного агента или Генерального штаба, – решение вопроса передавалось… царю. Чтобы не быть в этом вопросе голословным, мы приведем два из многочисленных примеров.

От военного агента в Париже капитана графа Игнатьева был получен рапорт (от 6 сентября 1906 года № 115) следующего содержания:

"Один из тайных агентов, работающих у меня, предложил мне приобрести копию секретного плана мобилизации итальянской армии и, как образец, принес мне первые 50 страниц II тома. Копия сделана фотографическим способом…

"Я первоначально ответил, что данные эти не могут особенно интересовать мое правительство, на что агент мне объяснил, что весь документ заключает в себе около 1.000 печатных страниц и что Россию может интересовать план сосредоточения итальянской армии к швейцарской границе для совместных действий с германскими армиями против Франции.

"Из дальнейших расспросов выяснилось, что документ этот уже был в руках бывшего начальника русской тайной полиции в Париже г-на Мануйлова, который, якобы, предлагал его приобрести военному министерству, но получил отрицательный ответ.

"Со своей стороны предполагаю, что означенный документ был уже продан французскому правительству и агент мой, сохранив копии, желает получить вторично за него деньги в России.

"Зная однако трудность получения каких-либо сведений от французского Главного штаба и не будучи осведомлен о степени интереса к плану сосредоточения итальянской армии, считаю долгом об изложенном довести до сведения вашего".

1-й обер-квартирмейстер ответил на это предложение, что "начальник Генерального штаба приказал отклонить приобретение плана мобилизации итальянской армии".

В данном случае такое решение вопроса вполне понятно, так как русский Генеральный штаб получил этот мобилизационный план итальянской армии от французов.

Но совершенно непонятен и нецелесообразен порядок, изложенный ниже в предложениях военного агента в Лондоне, особенно испрашивание разрешения царя на расходование суммы из им же утвержденной сметы.

Военным агентом в Лондоне до апреля 1907 года был свиты его величества генерал-майор Вогак. В августе 1906 года один из его агентов предложил ему купить следующие документы (см. доклад военного министра на высочайшее имя от 15 апреля 1907 г. за № 26):

" 1. Хранимый под строгим секретом и трудно добываемый военный "Газеттир" Афганистана.

2. Укрепления Афганистана и их вооружения.

3. Новый план войны лорда Китченера, включающий действия Японии.

4. Военный договор с феодальными индийскими князьями, с замечаниями лорда Китченера.

5. "Газеттир", касающийся Персии и Малой Азии.

6. "Monthly minutes of India office", т. е. ежемесячную сводку всех распоряжений и сведений индийского правительства.

7. Секретную дорожную карту Афганистана с укреплениями.

Дальше Вогак писал:

"Приобретение всех этих документов вызывает расход в 13.000 рублей, не считая денег на выписку № 6.

Ввиду того, что у нас сведения, подобные вышеприведенным почти вовсе отсутствуют, то приобретение таковых является в высшей степени желательным.

В настоящее время добыт документ чрезвычайной важности, а именно: "Новый план войны лорда Китченера, включающий действия Японии".

За означенный документ просят 250 фунтов стерлингов (около 2.500 руб.). Расход этот предлагается произвести из сумм сметы Главного управления Генерального штаба по параграфу "на известное вашему императорскому величеству употребление".

Испрашивается: благоугодно ли будет вашему императорскому величеству соизволить на изложенное".

Этот документ показывает, во-первых, чему равнялась самостоятельность Генерального штаба и военного министерства в вопросах ведения разведки; во-вторых, из него вытекает роль Николая Романова в вопросах разведки; в третьих же, становится ясной и подтверждается бюрократическая волокита в решении оперативных вопросов разведки.

Результаты этого странного порядка налицо и характеризуются следующим документом – рапортом преемника на пост военного агента в Лондоне ген. Вогака – ген. Ермолова (от 3 апреля 1907 г. за № 12). Он писал относительно указанного выше предложения агента следующее:

"§ 1 – приобретен ген. Вогак, § 2 – поздно, случай упущен, § 3 – приобрести сейчас стало неудобным, § 4 – лицо, предлагавшее нам, продало его Франции за 4.000 франков (160 англ. фун.), мы предлагали только 50 англ. фун., § 6 – приобрел ген. Вогак за 100 англ. фун., § 7 – приобрел ген. Вогак за 250 англ. фун.".

Такой порядок, как видим, неизбежно приводил к тому, что упускался случай и возможность приобрести тот или иной документ. И это совершенно понятно. Ведь человек, который решился на продажу другому государства вверенных ему секретов своей страны, в большинстве случаев, делал это из-за запутанности своего финансового положения. Обычно ему нужно было достать определенную сумму к определенному сроку. Он, следовательно, не мог ждать "высочайшего соизволения" в течение нескольких месяцев, а вынужден был искать более состоятельного и самостоятельного покупателя, который бы сразу взял "товар" и заплатил условленную сумму.

Благодаря этому, у русского Ген. штаба нередко из-под носа ускользали самые ценные документы.

На абсурдность такого положения вещей указывали все. В частности, командир сводного корпуса в Маньчжурии в своем рапорте на имя военного министра (от 20 октября 1906 года, № 342–798) писал:

"Наш военный агент в Японии Ген. штаба полковник Самойлов по прежним штатам получал, кроме своего содержания, в полное и безотчетное распоряжение еще три тысячи рублей в год на секретные расходы. Ныне, со введением новых штатов, эта статья вовсе уничтожена и на секретные расходы не полагается по штату ничего, а установлено, что в случае необходимости приобретать какие-либо секретные сведения, необходимо об этом представление и тогда могут быть отпущены деньги.

"Такой порядок представляет то громадное неудобство, что между предложением и получением разрешения проходит слишком много времени; обыкновенно же люди, предлагающие свои услуги, не ждут, они идут на такую деятельность, в особенности японцы, лишь под давлением каких-либо экстренных обстоятельств, вроде крупного проигрыша, уплаты по векселю и тому подобных случаев, требующих немедленно достать денег, а не ждать их 4 месяца…".

Начальник Генерального штаба, в оправдание этого положения ответил следующее:

"Сколько мы бы ни тратили этим путем денег, мы только ими обогатим японцев, а взамен получим то, что они пожелают нам дать. Это положение вполне нормальное для полковника Самойлова и до поры до времени выйти из него он не будет в состоянии. Чтобы парализовать это положение, мною была установлена еще до отправления Самойлова к месту назначения особая организация, которая постепенно будет расширяться. Средства, данные в распоряжение начальника Генерального штаба, по размерам задач не велики и приходится иметь необыкновенную экономию и осторожность, желая тратить их производительно. Было бы весьма легко распределить всю сумму между агентами, но нахожу такой способ непрактичным и ныне, в особенности по отношению к Дальнему Востоку.

"Наши военные агенты за время войны привыкли к таким безгранично широким тратам, что те суммы, которые пришлись бы на их долю теперь, показались бы им ничтожными. Их надо приучить работать с меньшими деньгами, самим изучая страну, следя за жизнью, вращаясь в обществе, а не при помощи продажных людей, в большинстве случаев достающих сомнительный материал.

"Я очень сожалею, что военному агенту в Токио были, как то мне было передано ген. – майором Орановским, отпущены сравнительно большие суммы".

Вот это – действительно классический, по своей неграмотности и непониманию существа дела разведки, взгляд начальника Генерального штаба на приемы ведения агентурной разведки. Таковы были в России начальники Генерального штаба.

В таком положении этот вопрос оставался до августа 1912 года, когда военным министром было утверждено "Положение о порядке ассигнования, расходования и отчетности по суммам, отпускаемым Ген. штабу на секретные расходы". Согласно этого "положения", все без исключения суммы, предназначенные на секретные расходы по Ген. штабу, должны были заноситься ежегодно в смету Ген. штаба и основанием для их расходования служил высочайше одобренный проект сметы секретных расходов в наступающем году.

Проект этой сметы составлялся ежегодно на основании следующих данных:

а) утвержденных начальником Ген. штаба докладов о развитии разведки и контрразведки;

б) частных предположений окружных штабов и вообще всех исполнительных разведывательных органов, непосредственно подведомственных Ген. штабу, о желательном развитии их разведывательной деятельности и вытекавших из этого изменениях в расходах;

в) кратких предварительных сведений о произведенных в текущем году расходах и ожидавшихся к началу нового года остатках от ассигнований текущего года, сообщавшихся по телеграфу к 1-му декабрю в Ген. штаб;

г) особых распоряжений по расходованию секретных сумм на некоторые специальные секретные мероприятия.

По утверждении сметы царем, Ген. штаб сообщал по телеграфу штабам военных округов и вообще всем подведомственным ему разведывательным органам размер открывавшегося им кредита на новый сметный год и переводил полностью или частями, в зависимости от потребности средств, окружных штабов назначенные им кредиты. Суммы, ассигнованные остальным разведывательным органам, непосредственно подведомственным Ген. штабу, переводились на их имя в местные банки.

Расходование секретные сумм, согласно этого нового положения, должно было производиться следующим образом:

а) в Ген. штабе: все расходы в пределах отделов высочайше одобренной сметы секретных расходов в данном году производились по общим указаниям начальника Ген. штаба распоряжением генерал-квартирмейстера. Расходы, вызывавшие перемещения ассигнований из одного отдела сметы в другой, производились лишь с особого каждый раз разрешения начальника Ген. штаба по письменным докладам отдела генерал-квартирмейстера.

б) в окружных штабах: все расходы в пределах отделов смет, утвержденных начальниками окружных штабов, производились распоряжением окружных генерал-квартирмейстеров;

в) разведывательные органы, непосредственно подведомственные Ген. штабу, имели право расходовать ассигнованные им суммы своей властью в пределах всей утвержденной сметы, донося, однако, о каждом случае перемещения ассигнований из одного отдела сметы в другой с мотивировкой такого перемещения.

Отчеты всеми без исключения учреждениями и лицами, коим отпускались суммы на секретные расходы по смете Ген. штаба, должны были представляться последнему.

По получении в Ген. штабе денежных отчетов от подчиненных ему органов, они докладывались начальнику Ген. штаба, после чего через военного министра представлялся на высочайшее одобрение общий денежный отчет по секретным суммам за истекший год.

Русский Генеральный штаб решил после своего возникновения также улучшить качественныйсостав военных агентов, как разведчиков. Уж очень била в глаза полная непригодность для изучения иностранных армий личного состава существовавшего института военных агентов. Но положение Генерального штаба в этом вопросе было больше, чем щекотливое. Назначать на должность военного агента в первоклассных странах хорошего разведчика, но не именитого, не гвардейского офицера, – было невозможно. Назначать же графов и князей – полковников и генералов «свиты его величества» – не составляло никакой пользы для изучения армий иностранных государств.

Про одного из таких военных агентов в Лондоне – ген. Ермолова, русский морской агент капитан 1-го ранга Рейн писал в 1911 года начальнику Морского Ген. штаба, что "он (Ермолов) для своего поста малоподвижен и с ленцой. Помощник его, излишний по сущности работы здесь военного агента, подполковник Голеевский, карикатура офицера Ген. штаба, не слишком далекий, малообразованный и несколько аррогантный человек. Пользы какой либо Ермолов мне принести не может по своей малой осведомленности и тяжести на подъем. К подп. Голеевскому мои отношения вежливые, но совершенно безразличные, так как в серьез его брать нельзя

И вот, Генеральный штаб решил комбинировать, искать среди этой придворной камарильи лиц, которые бы совмещали в себе все условия, – и разведывательные способности, и знатное происхождение и положение, и принадлежность к гвардии. Источником, снабжавшим Ген. штаб военными агентами по прежнему был оставлен Петербургский военный округ.

31-го октября 1906 года генерал-квартирмейстер генерального штаба ген. – майор Дубасов писал (№ 846) начальнику штаба Петербургского военного округа следующее: "По приказанию начальника Генерального штаба. Главное управление Ген. штаба, стремясь поставить вопрос разведки вообще, а военной агентуры в частности, на более прочных основаниях, просят сообщать для внесения в список кандидатов на должность военных агентов и их помощников нижепоименованные сведения о тех офицерах Ген. штаба, которые желали бы и могли бы с успехом быть назначены на вышеупомянутые должности: