355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Константин Звонарев » Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1918 гг. » Текст книги (страница 15)
Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1918 гг.
  • Текст добавлен: 20 марта 2017, 23:30

Текст книги "Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1918 гг."


Автор книги: Константин Звонарев


Жанры:

   

Cпецслужбы

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Глава вторая. Агентура Ген. штаба в начале войны

Отсутствие в начале войны агентуры Ген. штаба. – Игра в счастье. – Циркулярное задание всем военным агентам. – Удача военного агента в Италии. – История повторяется. – Мероприятия по созданию агентуры в нейтральных странах. – Основная база – официальные военные агенты. – Агентурная сеть военного агента в Италии. – Расходы. – Результаты. – Агитация и пропаганда военного агента. – Подкуп итальянских общественных деятелей и редакторов газет. – Агентура военного агента в Румынии. – Количество агентов. – Расходы. – Результаты. – Столкновения с послом. – Агентурная сеть военного агента в Сербии. – Неудачи. – Исчезновение всех агентов. – Нежелание военного агента заниматься разведкой. – Передача денег сербскому командованию взамен разведывательных сведений. – Агентурные попытки военного агента в Греции. – Экономия выше всего. – Агентурная сеть военного агента в Бельгии и Нидерландах. – Предписание Ген. штаба сократить сеть. – Главные объекты агентуры – железнодорожные узлы. – Пенсии семьям погибших агентов. – Агентурная деятельность военного агента в Болгарии. – Агентурная сеть из 48 агентов разного назначения. – Расходы. – Результаты. – Агентурная сеть военного агента в Швейцарии. – Помощники из России. – Организация прапорщика Ленкшевича («Брут»). – Первоисточник лжи о подкупе В. И. Ленина немцами. – Расходы. – Результаты. – Агентурная деятельность военного агента в Дании. – Предписания Ген. штаба. – Организация сети. – Методы работы. – Агитация и пропаганда. – Посреднические функции. – Неудачи и сомнения военного агента. – Расходы. – Результаты. – Подозрения англичан в шпионаже военного агента Потоцкого в пользу Германии и странная позиция Ген. штаба в этом вопросе. – Агентурная деятельность военного агента в Швеции и Норвегии. – Отсутствие системы. – Работа от случая к случаю. – Покупка сведений у секретарей русского консульства. – Нежелание военного агента заниматься разведкой. – Расходы. – Результаты. – Агентурная деятельность военного агента во Франции. – Единственный случай. – Выдача пособий «заблудившимся» агентам русской разведки. – Агентурная деятельность военного агента в Англии. – Покупка случайных сведений. – Посреднические функции между английским и русским Ген. штабами. – Турецкие шифры у англичан. – Работа англичан над раскрытием германских шифров. – Агентурная сеть военного агента в Америке – 140 человек. – Слабые результаты работы. – Заигрывание с американским Ген. штабом. – Агентурная сеть военного агента в Японии – один разъездной агент. – Обследование агентурной работы специальной комиссией Ген. штаба. – Запутанность денежных дел военного агента. – Агентурная сеть военного агента в Китае. – Путешествующие агенты. – Отсутствие сведений. – Работа негласного агента Ген. штаба в Цицикаре. – Агентурная сеть офицера (на правах военного агента) в Хорасане. – Специальные задания по Афганистану. – Сотрудничество с английской разведкой. – Агентурные организации, непосредственно подчиненные Ген. штабу. – Организация полковника Раш в Дании. – Жалобы Раш на неудачи и большие расходы. – Попытки Ген. штаба создать такие же организации в других нейтральных странах.

Говоря о русской агентурной разведке до войны 1914–1918 гг., мы уже указывали на те мероприятия, которые принимались русским Генеральным штабом на случай войны. Мы видели из изложенного, что Ген. штаб знал о необходимости еще в мирное время что-то предпринять и как-то подготовить агентурную службу на случай войны. Но как это сделать и что делать – этого, по всем данным, русский Ген. штаб как будто бы не знал.

Весьма характерный в этом отношении пример привел в объяснительной записке к одному из своих денежных отчетов военный агент в Италии полковник Энкель (от 29/II 1916 г, № 6). Он писал:

"… Перед началом войны на военной агентуре в Италии не только не лежало каких-либо разведывательных задач в Австрии и Германии, но военному агенту даже было категорически воспрещено заниматься тайной разведкой иначе, как по особому на то указанию (предписание Огенквара от 9/VII 1914 г., № 664). Вследствие сего война застала военную агентуру совершенно неподготовленной в этой области…"

В ночь на 20/VII 1914 года Энкель получил циркулярное приказание – "во что бы то ни стало, не жалея средств, выяснить к 25/VII направление движения группы центральных германских корпусов, причем доставившему в срок эти сведения было обещано 20.000 рублей"[49]49
  Это приказание получили все русские военные агенты, находившиеся в европейских странах.


[Закрыть]
.

В виду короткого срока, выполнение этого приказания нужно было бы поставить под знаком вопроса даже при наличии налаженного агентурного аппарата, ибо даже при нормальном движении на проезд в скором поезде из Рима в Берлин и обратно требовалось четверо суток. Но в то время движение пассажирских поездов в Германии было прекращено; переход границы и получение германских виз были крайне затруднены. Энкель не имел даже на примете людей, которым можно было бы поручить выполнение этой задачи.

Однако Энкель решил попытать счастья. За 20/VII (воскресенье) ему удалось найти трех лиц, которых он решил отправить в Германию на автомобилях по трем разным маршрутам: австрийского подданного, серба – на Констанцу – Мюнхен – Дрезден; редактора одного из издававшихся в Риме изданий, итальянца, бывшего офицера – на Зинген – Штутгардт – Нюренберг – Лейпциг; итальянца, владельца одного из римских бюро путешествий с подручным – на Ала – Инсбрук – Мюнхен – Хоф – Дрезден.

Первому из них вовсе не удалось проникнуть в Германию; второй был задержан в Штутгардте и выслан в Швейцарию.

Третий, благодаря полученному от советника германского посольства в Риме – Хинденбурга рекомендательному письму, пробрался в Германию и утром 25/VII условной телеграммой (коммерческого характера) сообщил из Дрездена, что IV, XII и XIX корпуса переводятся против Франции.

Вся эта операция обошлась в 35.200 итальянских лир (лира – 37,5 коп.) и 20.000 рублей.

Здесь, как видим, отсутствие организации сгладила находчивость Энкеля и крупная сумма денег.

Война началась. Официальные дипломатические представители, в том числе и военные агенты, были высланы из вступивших в войну стран. Русский военный агент в Германии – Базаров, как мы уже указывали выше, был уличен в шпионаже и выслан из Германии еще в июне 1914 года. Предусмотренная в приведенном выше плане "связи" перегруппировка военных агентов, конечно, не состоялась. Даже те отдельные агенты, которых русский Генеральный штаб имел накануне войны в странах своих противников, "забыли" о своей службе в русской разведке, оставшись без связи и руководства. Разведки на Германию и Австрию из нейтральных стран в мирное время создано не было.

Итак, с началом военных действий, русский Ген. штаб остался совершенно без информации о Германии и Австрии. Вновь повторилась история, имевшая место во время русско-турецкой и русско-японской войн.

Генеральный штаб заволновался и начал принимать экстренные меры по созданию в странах противников агентурной сети из нейтральных стран. Руководство агентурной сетью из нейтральных стран было возложено, главным образом, на официальных военных агентов, хотя в некоторых странах Ген. штаб старался наладить агентуру, непосредственно им руководимую и ему подчиненную.

Остановимся вкратце на агентурной работе официальных военных агентов.

Начнем с агентурной деятельности военного агента в Италии.

4/VIII 1914 года полковник Энкель получил приказание Огенквара – во что бы то ни стало насадить в Германии и Австро-Венгрии агентуру для наблюдения за переброской германских войск с западного фронта на восточный, причем были указаны линии, которые нужно было взять под наблюдение: Страсбург – Нюренберг – Прага – Нейссу, Мец – Франкфурт н/М – Лейпциг – Бреслав и Франкфурт – Халле – Котбус – Лисса.

По словам Энкеля, лишь благодаря счастливой случайности им были найдены подходившие для выполнения этой задачи люди среди безработных служащих международного общества спальных вагонов – подданных Германии, Австрии и Швейцарии. Эти лица представились германскому посольству в Риме, в качестве решивших оказать помощь Германии и Австрии посредством ввоза в эти страны контрабандным путем продуктов, запрещенных к вывозу из Италии.

Вопрос о беспрепятственном их пребывании в Германии и Австро-Венгрии был разрешен, якобы, благодаря содействию германского посольства в Риме, которое, весьма сочувствуя этим мнимым целям, с величайшей готовностью снабдило агентов рекомендательными свидетельствами и разрешениями телеграфировать в Италию и Швейцарию.

Энкель на первых порах нанял шесть агентов на следующих условиях: каждому по 100 итальянских золотых лир в сутки, 5.000 лир по окончании первого месяца и по 2.500 лир – за каждый последующий месяц, – в виде обеспечения семьи агента на случай его провала, и 1.000 лир подъемных.

14/VIII шесть агентов отправились в пункты своего назначения – Нюренберг, Пильзен, Халле, Лейпциг, Дрезден и Котбус (кроме того, во Франкфурт н/М был командирован завербованный отдельно и на других условиях коммерсант-итальянец, который в конце года, ввиду его малополезности был уволен).

Для связи с этими агентами Энкель создал три приемных станции в разных городах Италии, откуда телеграммы передавались по телефону в Рим главному посреднику. Для телеграмм был выработан условный код коммерческого характера. Этим кодом сообщалось число поездов и средний их состав (число крытых вагонов с войсками и платформ с орудиями и пулеметами), категория перевозившихся поиск (полевые, резервные) и маршрут движения. Для обозначения последнего было установлено перечисление номеров соответствующих линий по карте официального германского путеводителя с прибавкой к каждой цифре этих номеров, какого либо заранее условленного, однозначного числа. Для сообщения номеров перевозившихся частей рода войск существовал более сложный код, но им воспользовался один раз лишь Пильзенский агент.

Для более подробных донесений агентам было предложено пользоваться почтой, но они от этого категорически отказывались, якобы, из боязни провала.

Энкель пробовал посылать к агентам специальных доверенных для перевозки от них сведений. Однако эта попытка чуть не повела к провалу одного из таких доверенных. Ввиду невозможности запомнить большое количество специальных данных, агент их записал. Когда же его на австрийской границе начали расспрашивать об этих записях, он еле выпутался.

Для того, чтобы руководитель знал, чем вызвано долгое молчание агента (провалом, затишьем, болезнью и пр.), всем агентам было предложено посылать один раз в неделю телеграмму личного или семейного характера.

Наконец, для контроля, – все ли посылавшиеся телеграммы дошли по назначению, агентам, по получении от них донесения, сообщалось об этом по телеграфу в условной форме.

Для выяснения австрийского сосредоточения на русской границе Энкель наметил упоминавшегося выше редактора, бывшего итальянского офицера. Последний имел связи в австрийском посольстве в Риме и в самой Австрии. Сделка была заключена в сумме 20.000 лир (золотых), из коих половина уплачивалась вперед. Редактор поездку совершил, но никаких данных не привез. Позднее он устроился военным корреспондентом при австрийской главной квартире, но своих обязательств по отношению к Энкелю не выполнил.

31/VIII 1914 года Энкель получил новое приказание Огенквара – организовать разведку в Австро-Венгрии, ибо организация разведки Ген. штаба, существовавшая до тех пор в Швейцарии, провалилась.

4/IХ в Вену, Будапешт, Краков и Кашау Энкель отправил четырех агентов, завербованных на тех же основаниях, как и посланные ранее для наблюдения за перевозками в Германию. Способом сообщения, собранных сведений этим агентам была указана бандерольная посылка на условные адреса австрийских газет, на полях которых донесения должны были писаться лимонной (!!) кислотой. Однако, австрийцы в скором времени прекратили пропуск в Италию газет в бандеролях и донесения посылались условными телеграммами.

Энкель стал затем поддерживать сношения со своими агентами через Швейцарию, откуда телеграммы передавались сначала на промежуточные станции в Северной Италии, а оттуда по телефону в Рим. Но весной 1916 года международное телефонное сообщение было прекращено распоряжением итальянского правительства. С этого времени все телеграммы перевозились курьерами в Милан, в местное отделение Международного общества спальных вагонов, здесь они одним из служащих облекались в форму служебных сношений с конторой в Риме, вручались проводнику спального вагона в прямом поезде Милан-Рим и передавались им в последний пункт служащему того же общества, встречавшему поезд на вокзале.

Несмотря на сложность такой организации, донесения агентов, по словам Энкеля, получались в Риме в среднем через одни, много – двое суток после отправки их из Германии и Австро-Венгрии.

К январю 1916 года агентурная сеть Энкеля уже насчитывала в своем составе 22 агентов-резидентов, причем упомянутый выше владелец бюро путешествий, играл главную роль в этой организации. Но тут случилось "несчастье". В Ген. штабе сделали сводку из всех донесений этой организации "22-х" и установили, что все ее сведения о германских и австрийских перевозках "совпадают с началом операции, а не предшествуют им". Сопоставив это обстоятельство с тем, что германское посольство в Риме "с величайшей готовностью снабдило агентов рекомендательными свидетельствами и разрешениями телеграфировать в Италию и Швейцарию", Ген. штаб пришел к заключению, что организация, названная "Римской", является "провокаторской", т. е. состоящей на службе у немцев и передающей Энкелю сведения, сфабрикованные германской разведкой. С другой стороны, не могло не броситься в глаза и то обстоятельство, что организация работала с точностью часового механизма – за 1 1/2 года работы не было ни одного провала, ни одной пропажи или задержки посланных ее агентами телеграмм. Кроме того, организация пожирала колоссальные суммы денег – около 1000.000 итальянских золотых лир в месяц.

Приняв все это во внимание, Ген. штаб 10 января ст. ст. 1916 г. предписал преемнику Энкеля – полковнику кн. Волконскому ликвидировать "Римскую" организацию. Однако, не успел Волконский ее ликвидировать, как в Рим приехал из Парижа руководитель агентуры штаба юго-западного фронта подполковник граф Игнатьев и с радостью забрал ее к себе, против чего Ген. штаб вначале и не протестовал.

На этом мы прервем описание "Римской" организации и вернемся к ней, когда будем говорить об агентуре Игнатьева.

Агентурная деятельность Энкеля не исчерпывалась только "Римской" организацией, но остальная его работа также не была особенно удачной.

Ген. штаб в начале войны послал в распоряжение Энкеля для разведки в Австро-Венгрии некоего Эшкичевича. Энкель назначил его резидентом в Загреб. Забрав 2.000 лир, Эшкичевич исчез…

Затем Энкелю под руку подвернулся некий Горичар, уроженец Словакии, быв. австрийский консул в С.-Франциско, а в начале войны прикомандированный к ген. консульству в Берлине, бежавший оттуда к брату-монаху в Рим. Энкель получил от него два довольно ценных донесения и на этом, кажется, и кончилась агентурная деятельность Горичара.

В начале 1915 года к Энкелю явился некий Василий Теодореску, румынский подданный. Из представленных документов Энкель усмотрел, что он "агент контрразведки и для связи" разведывательного отделения австрийского военного министерства в Вене и принадлежит "к австрийской масонской ложе". Теодореску долго водил за нос Энкеля, обещая ему и разведывательные и контрразведывательные сведения об Австрии, но, конечно, ничего не дал и, в конце концов, Энкель выдал его итальянской полиции, которая предложила Теодореску покинуть пределы Италии.

Много внимания Энкель уделял также разведке против Италии. В самом начале войны он добился приказания посла на имя русских консулов в Италии сообщать Энкелю по телеграфу через посольство поступавшие к ним сведения о военных мероприятиях итальянского правительства. Так как консула не имели шифра, то Энкель сам составил таковой. Характерно, что посол отказался оплачивать эти телеграммы и Энкель вынужден был производить с ним сложные денежные расчеты. Однако вскоре итальянское правительство запретило обмен шифрованными телеграммами между посольством и консульствами. Энкель пытался получать донесения консулов по почте в шифрованном виде, но из этого тоже ничего не вышло.

Энкель пробовал также заняться агитацией и пропагандой против Австро-Венгрии и Германии. Сам он об этом рассказывает следующее:

"…В начале войны, когда Германия и Австрия, стремясь завладеть общественным мнением Италии, не жалели средств на подкуп печати и распространение всеми способами огромного количества сведений лживого и тенденциозного характера, – я полагал крайне необходимым для наших интересов бороться с ними тем же оружием. Поэтому, и принимая во внимание совершенно пассивное отношение к этому вопросу нашего посольства, я в тех скромных пределах, кои признавал возможными, оказывал материальную поддержку начинаниям, задававшимся целью – посредством издания даровых или весьма дешевых летучих листков – распространять в массе низшего населения правдивые сведения о ходе войны и обличать лживость сообщений наших противников и противные понятиям элементарной порядочности приемы их борьбы.

"…С самого начала войны в ряду военных обозревателей итальянской прессы, большею частью весьма посредственных, резко выделился редактор-издатель военного органа "La Preparazione" ("Подготовка") – бывший полковник Ген. штаба и профессор военной академии и вместе с тем известный в Италии писатель Бароне, проникнутый убеждением в неминуемой конечной победе тройственного согласия и горячий сторонник выступления Италии против Австрии.

Ввиду относительно малого распространения газеты "La Preparazione" и огромного влияния в этом партийном государстве, как Италия, газеты "Giornale d’Jtalia", в коей перепечатывались статьи Бароне, французское посольство, возымев мысль использовать последнего для активной пропаганды идеи выступления Италии, предложило моему английскому коллеге и мне принять участие в расходах по ее осуществлению.

"Сделка с Бароне была заключена в сумме 30.000 ит. лир, из коих 10.000 лир пришлось на долю вверенной мне военной агентуры. За это вознаграждение им были сделаны во всех крупных центрах Италии публичные сообщения, имевшие несомненный успех, принесший свои плоды.

"Секретарю редакции газеты за его труды в этом деле было выдано личное вознаграждение в размере 500 лир".

Когда Италия вступила в войну, агентурная деятельность русского военного агента свелась к получению итальянских разведывательных данных о противнике и передаче их в русский Ген. штаб.

В Румынии агентурная разведка велась военным агентом, по его словам, согласно особых на каждый случай инструкций Ген. штаба. В общем же этот военный агент должен был: освещать вооруженные силы Румынии и вопросы, связанные с ними; обеспечить в агентурном отношении свободное плавание по Дунаю экспедиции особого назначения свиты его величества контр-адмирала Веселкина; освещать вопросы об экспорте Румынией бензина, металлов, автомобильных шин и пр. военных материалов в Австрию, о контрабандном транзите через Румынию снарядов и пр. военных материалов в Турцию, вопрос о контрразведке и разведке австро-германцев в Румынии и т. д. Кроме того, он должен был вести разведку в Австро-Венгрии, Турции и Болгарии.

Технику всей этой обширной агентурной деятельности военного агента в Румынии нам по имеющимся в нашем распоряжении документам установить не удалось. Однако проследить рост его организации – можно. Так, мы видим, что до начала войны военный агент в Румынии имел всего двух агентов. С началом войны он почему-то лишился их. В августе же 1914 года замечается громадный прирост агентов – сразу их появляется 7 человек, из них трое работающих по Австрии, остальные – по Румынии. В сентябре прибавилось еще 4 агента, в октябре-декабре еще 7 человек, причем одному из них "удалось обнаружить в Бухаресте тайную германскую радиостанцию и достать с нее несколько шифрованных радиограмм". Таким образом, к началу 1916 года имелось уже 18 агентов. Распределение расходов по эксплуатации этой сети на 1914 год по подразделениям дает следующую общую картину приемов работы военного агента в Румынии:

В первой половине 1915 года агентурная сеть военного агента в Румынии потерпела довольно чувствительные неудачи: несколько человек агентов провалились, а несколько человек оказались «недоброкачественными» и состоявшими на службе у немцев и австрийцев. Но, как видно, военный агент развил усиленную вербовочную деятельность и в августе 1915 года число агентов достигло максимальной цифры -31. Потом это число начало опять падать, спустившись до 14 чел. в январе 1916 г.

За 1915 год на содержание и эксплуатацию сети было израсходовано 130.392 румынских леи и 4.944 болг. лева.

После вступления в войну Болгарии, 8/II 1916 года военным агентом в Румынии был назначен Ген. штаба полковник Татаринов, бывший перед этим на той же должности в Болгарии. Пробыл он на этой должности в Румынии с 8/II по 20/XII 1916 года. Сеть его к декабрю 1916 года состояла из 13 агентов, на оплату которых было израсходовано 32.304 франка.

С декабря 1916 года военного агента полковника Татаринова сменил полк. Палицын, но его агентурная работа совсем разладилась. С первого же дня у него началась склока с управлявшим русской дипломатической миссией в Румынии – Мосоловым. Последний, ссылаясь на свой быв. военный чин, настаивал, чтобы Палицына ему подчинили. Кроме того, он требовал от Ген. штаба присылки офицера на должность своего личного секретаря.

Начальник Ген. штаба Аверьянов очень вежливо и дипломатически ответил, что "полковнику Палицыну дано предписание руководствоваться в своей работе указаниями вашего превосходительства и сообщать вам для сведения копии своих донесений в ставку и в Огенквар".

Из этого Мосолов сделал вывод, что Палицын и весь его аппарат ему подчинены. Он начал распоряжаться подчиненными Палицына даже без ведома и согласия последнего. Палицын, не желая мириться с таким положением, подал в отставку, которая принята не была. Аверьянов еще раз пустился в дипломатию, телеграфируя Мосолову: "…Не найдете ли ваше превосходительство возможным ваши поручения лицам, состоящим в распоряжении полк. Палицына, передавать через сего последнего".

Но Мосолов "не понимал" этих "толстых намеков на тонкие обстоятельства" и продолжал распоряжаться военным агентом и его аппаратом.

Понятно, что при таких условиях не могло быть и речи об успешном ведении Палицыным работы по агентурной разведке.

В общем же результаты работы агентурной сети военных агентов в Румынии оценивались Ставкой неважно, не только по Австрии, Болгарии и Турции, но и по самой Румынии.

В Сербии до начала 1916 года военным агентом состоял Ген. штаба полковник Артамонов. Это – один из многих русских военных агентов, искавших оправдание своему бездействию «в трудной обстановке». Он писал в Ген. штаб, что с объявлением Австро-Венгрией войны Сербии разведка была совершенно парализована австрийцами, не останавливавшимися перед принятием таких мер, как поголовное заключение в тюрьму, а часто и расстрел всех более или менее видных народных деятелей южного славянства (священников, учителей, литераторов, журналистов и т. д.). Якобы, благодаря этим мерам, все, принадлежавшие к сети Артамонова, агенты «исчезли бесследно».

Непосредственное соприкосновение армий в период от вторжения австрийцев в Сербию и до окончательного изгнания их 2/ХII 1914 г. давало Артамонову достаточно подробные сведения о войсках противника, находившихся на сербском фронте.

"Развращенный" этими сведениями сербской войсковой разведки, Артамонов находил организацию новой сети разведки в военное время "нелегкой по трудности подыскания надежных лиц, не являющихся австро-германскими агентами, распространителями ложных сведений".

Однако, когда сербская армия была изгнана австрийцами с сербской территории, войсковая разведка стала давать все меньше и меньше сведений о противнике, а так как русское верховное командование требовало этих сведений, Артамонов волей-неволей вынужден был с половины апреля 1915 года приступить к созданию своей агентурной сети. Он приступил к организации агентурной сети через Бухарест и Турн-Северин до Будапешта, избранного им главным пунктом наблюдения, причем предполагал разместить агентов в Гросвардейне (Орадя), Араде, Темешваре (Тимишоара) и Сегедине (Сегед). Агентов для этой цели он, конечно, сам не вербовал, а обратился с просьбой к Сербской верховной команде дать ему сербских офицеров и чиновников, что последняя и сделала.

Но уже в конце апреля 1915 года Артамонов "передумал" этот вопрос и решил, что ему не для чего вести самому разведку, ибо сербская верховная команда имеет своей разведывательный отдел. С апреля 1915 года Артамонов начал выдавать этому разведывательному отделу суммы, получавшиеся им на ведение агентурной разведки, получая взамен от разведывательного отдела агентурные сведения о противнике.

Таким образом, Артамонов обошел "трудные обстоятельства" в деле ведения агентурной разведки. В начале 1916 года он был переведен в Салоники, где, как мы ниже увидим, опять-таки старался свалить ведение агентурной разведки на других, в данном случае на французов и англичан.

В Греции, во время войны русским военным агентом был Ген. штаба полковник Гудим-Левкович. По всей вероятности, он попал на эту должность по чьей либо протекции, не зная, что с этой должностью связана и агентурная разведка. К последней его «душа не лежала», он ее боялся и не знал как ее вести. Он писал в Генеральный штаб о своих «терзаниях» следующее:

"…Наученный в предыдущие годы тяжелым опытом, не только своим, но и наших союзников, имевших гораздо более средств, лично им преданных людей их национальности, а главное – подготовленных заранее в мирное время агентов, я, соблюдая казенные интересы, с особой осмотрительностью и осторожностью решался тратить казенные деньги на эту разведку".

Как видим, Левкович полагал, что его задача не разведку вести, не собирать столь необходимые сведения, а лишь "соблюдать казенные интересы", экономя деньги.

Дальше, его пугала "полная оторванность Турции, немецкий террор, немецкая систематичность в контролировании как внутреннего управления империи, так и особенности деятельности полиции", которые якобы делали даже "попытки разведки почти безнадежными".

Совершенно отказаться от ведения разведки он также боялся, ибо в его распоряжении имелись "специально отпущенные средства". Исходя из этих соображений, он, "несмотря на убеждение в малой целесообразности подобных попыток" (вести разведку), все же старался "наладить по возможности сбор сведений о Турции".

Но когда он приступил к сбору этих сведений, то опять наступило "смущение". Его "смущало главным образом то, что нас интересует преимущественно Босфор и прибосфорский район, что как раз наиболее оберегалось германо-турками от шпионажа".

В результате всех этих "смущений" и "боязней", Левкович заболел манией экономии, забыв, что во время войны не о деньгах плачут, а об отсутствии сведений о противнике. Ген. штаб требовал этих сведений, игнорируя манию экономии Левковича, и под этим нажимом он, с болью в сердце, решил, в конце концов, взяться за разведку. Как он это делал, пусть лучше сам расскажет:

"…Итак, в 1916 году мною было предпринято следующее:

1. Прошлогодний агент в Константинополе, как переставший давать ценные сведения, был ликвидирован.

"2. Был ликвидирован также и посредник для сношений с другим агентом ввиду подозрения, что последний выехал из Константинополя и сведения набирались от случайных приезжих.

"3. Был нанят агент в Салониках (с уплатой по 300 драхм в месяц, драхма – 37,5 коп.), который должен был собирать в Салониках и в восточной Македонии сведения о Турции и Болгарии.

"В первое время он давал интересные сведения, но, по мере возрастания трудностей сообщения Греции с Болгарией, – сведения становились все скуднее. Ознакомившись с положением дел в Салониках на месте, я решил отпустить этого агента, продержав его 4 1/2 месяца.

"4. В Салониках мне предложил рекомендованный болгаро-грек быть посредником между мной и известным ему лицом в Дарма, – имевшим дело с контрабандистами. Путем посылки их через Нюмильджина во Фракию предполагалось организовать сбор сведений по Турции.

"Большие расходы (агенту в Дарме – 1.000 тур. лир в месяц, посреднику – 400 лир, аванс в 100 тур. лир и наградные за каждый "рейд") в связи с ненадежностью организации побудили меня, прежде чем согласиться на предложение, сделать пробу.

"Я предложил 600 драхм за доставку в виде опыта таковых сведений. После ряда переговоров, наконец, опыт был произведен и дал весьма скудный результат; посреднику пришлось выдать за хлопоты 150 драхм.

"Захват впоследствии болгарами восточной Македонии все равно прекратил бы эту организацию, и это оправдало мое нежелание тратить деньги.

"5. Все время, подыскивая надежное лицо для отправки в Константинополь или в Малую Азию, я, наконец, нашел, совместно с морским агентом, бывшего греческого консульского чиновника из Малой Азии, согласившегося ехать в Константинополь и заручившегося лучшими рекомендациями не только от греческого министерства иностранных дел, но даже от афинских немцев. Ему удалось проскочить с поездом, коему болгары разрешили отойти от греческой границы в Константинополь…

"Он должен был вернуться через 2–3 месяца, но мы о нем ничего более не слыхали. Прошел слух, что, он пойман и повешен…

"6. Мне рекомендовали одного грека, родившегося в Болгарии и имевшего там родных, который был не прочь поехать туда за хорошие деньги. Я его выписал из Патроса, но нашел его мало подходящим к роли агента, как не знающего вовсе военного дела и бывшего, по натуре, мало расторопным и трусом.

"7. Мне горячо рекомендовали студента-грека, который заявил мне, что его друг в Бернском университете сообщил ему через третье лицо, что, видя, как кругом наживаются агенты, он не прочь был бы попытать счастье на этом поприще, зная хорошо Константинополь.

"После долгих переговоров я решился на это, так как путь через Австрию был наиболее надежный. Дав подробные инструкции, я отправил студента, в Берн, причем для контроля он должен был явиться к известным лицам, кои мне условно сообщат о его приезде. Студент согласился было ехать, но захотел предварительно проехать в Вену, чтобы собрать сведения. Пробыв в Вене 4 дня, он вернулся в Берн и наотрез отказался от работы, будучи запуган формальностями в Вене и рассказами греков о терроре в Константинополе. Неудачная посылка студента – путевые, суточные и наградные (!?) обошлись в 1.500 драхм.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю