Текст книги "Засланец(СИ)"

Автор книги: Константин Хвостополосатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

В конце разбора всех поступивших от нашей поисковой группы предложений, было решено реализовать следующие планы в порядке очередности: осмотреть ближайшую к нам спасательную капсулу, изучить подозрительный отсек, который Енот смог интерпретировать, как «центр воссоединения, лечения, починки, реабилитации» и проинспектировать двигательные отсеки. К великому сожалению Пробоя, каких либо складов, кроме накопителей энергии, на корабле Еноту обнаружить не удалось. Этим частично подтверждалась моя теория об энергетической сущности экипажа корабля. Мне тогда еще подумалось, что было бы интересно увидеть, как жизнь распорядилась этой возможностью. В человеческих компьютерных играх не единожды реализовалась концепция формы существования разума на основе чистой энергии, только вот вряд ли кто-то из людей сталкивался с ней воочию. Даже искусственным интеллектам приходилось пользоваться костылями в виде электронных или квазиживых агрегатов.

* * *

Спасательные капсулы оказались ближе, чем мы думали, довольно большое количество «колодцев» вело к ним прямо с ходовой рубки. Озадачив Енота распоряжением нарыть всю возможную информацию об экипаже, мы с Луарой попытались осмотреть одну из них. К сожалению, путь к капсуле оказался блокирован, и ни одна из летающих бусин в сфере управления шлюзом не подавала признаков заинтересованности нами.

– Енот, почему блокирован вход в капсулу? – спросил я.

– Доступ к спасательным капсулам контролируется центральным компьютером, – ответил Енот. – Его могут активировать и определенные должностные лица из числа экипажа посредством личных инициаторов. Мне заняться взломом?

– Нет, – ответил я. – Есть какая-нибудь информация по спасательным капсулам?

– Средства спасения носят индивидуальный характер, – ответил Енот. – Основной задачей заложено обеспечение сохранности определенной информации с трехкратным дублированием схем управления, спасательные модули оборудованы несложной системой ориентации в ближайшем пространстве и мощными, предположительно одноразовыми средствами аварийной связи.

– А забота о спасаемом? – удивился я. – Еда, пригодная для жизни атмосфера, прочие нужды?

– Отсутствует, – лаконично ответил Енот.

Мы с Луарой удивленно переглянулись. Лично мне казалась довольно странной столь урезанная версия спасения. Я даже подумал, что будь тут командой терминаторы из земных фильмов, они бы таким образом вполне могли спасать свои электронные мозги в надежде приделать потом к ним новое тело. Спустя совсем немного времени, Енот доложил, что доступ к основным базам данных с ходовой рубки основательно блокирован. Вся доступная ему информация не раскрывает вопроса видовой принадлежности экипажа к каким-либо известным Содружеству разумным. По косвенным данным можно сделать выводы лишь о биологическом происхождении хозяев корабля. Кроме того, имеется информация, что внутри вида хозяев корабля имеются несколько классификаций особей, которые обобщенно можно назвать «подвидами», «кастами» или «полами».

– Не густо, – подвел я итог. – Пойдем тогда и поглядим на центр восстановления чего-то там, который слишком уж подходит под понятие лечебницы. Кстати, Енот, я понял, что тут есть палуба всякой мелкой летающей техники, далеко до нее?

Услышав ответ, я сделал для себя вывод, что понятие «далеко» на этом корабле имело весьма неоднозначный смысл и заключалось скорее в количестве «пересадок» по пути к намеченной цели. Если честно, меня сразу настиг вопрос, для чего они вообще возникали при столь впечатляющей внутренней транспортной системе. Но факт остался фактом: в некоторые отсеки оказались просто недоступны посредством одного перехода. После же переосмысления выданной Енотом схемы коммуникаций у меня возникло стойкое ощущение, что «прямой» доступ запрещен исключительно к объектам особой важности. Так дела обстояли и с ходовой рубкой, и с двигательными отсеками, и, как ни странно, с «больничкой». Этот факт показался мне особенно странным. Сами посудите: мы за один переход без проблем попадали на палубу вспомогательной ремонтной летающей «мелочи», но не могли попасть в помещение, которое по моему пониманию должно являться верхом доступности – медицинским отсеком. При таком раскладе можно было сделать вывод либо об исключительной нестандартности мышления аборигенов корабля, либо о предназначении отсека, который я для себя определил медицинским блоком.

Ремонтная палуба оказалась на самом деле настоящим чуланным закутком применительно к размерам корабля. На ней обнаружилось всего два одинаковых чудных устройства, которые лично я обозвал бы «кольцо с бриллиантом». Если приблизительно двадцатиметровое в диаметре ЭТО и являлось летательным аппаратом, то выглядело оно исключительно необычно. Верхняя часть «бриллианта» напоминала половинку почти прозрачного веретена, разрезанного вдоль, которое в свою очередь находилось в оправе типа «кольцо», чуть разрезанной с противоположного края. «Оправа» от местного освещения играла тускло-серебристыми бликами и частично покрывала прозрачное полуверетено «бриллианта». Нужно сказать, что ремонтные челноки, как идентифицировал их Енот, выглядели не просто красиво, а скорее даже изысканно. Мы с Луарой обошли один из них, пощупали и даже постучали по корпусу, но так и не смогли найти входа внутрь.

– Странный он, – сказала Луара, – и где вход в него?

– Как правило, все корабли, созданные иным разумом, выглядят странно, – ответил я, легонько постукивая по серебристому материалу «оправы». – По этому кораблику я могу лишь точно сказать, что создавший его разум явно относится к разряду «чуждый».

Девушка как-то странно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Еще немного побродив вокруг неприступных челноков, мы обратили свои взоры на остальные предметы интерьера. Их оставалось не так уж и много. Три одинаковых предмета, больше всего похожих на несгораемые сейфы времен СССР, располагались рядом с одним челноком, и пять классических шаров стояло чуть поодаль от второго ювелирного транспортного средства. Я даже улыбнулся, рассматривая небольшие ножки, на которых параллелепипеды «сейфов» оказались приподняты над палубой. Ну чистой воды несгораемый сейф какой-нибудь профсоюзной бабы Фроси, только большой прорези для ключа, близкого по духу к холодному оружию, не хватало.

– Енот, а ты уверен, что правильно распознал в этих штуковинах ремонтные челноки? – засомневался я вслух, разглядывая находящиеся рядом с ювелиркой шары. – И что это за причиндалы рядом ними в таком случае разбросаны?

– Скафандры двух типов, – просветил нас Енот после изучения всплывших в небольшой сфере переливающихся подсказок. – Тип первый предназначен для наблюдения, тип второй – для ремонта.

– И как в них залезть? – удивилась Луара.

– Активировать? – уточнил Енот.

После касания лучиком одного из значков в сфере подсказок изучаемый нами «сейф» раскололся пополам, потом треснул множеством лучей и, казалось, вывернулся на изнанку. Через пару минут перед нами стояло чудо враждебной техники, отдаленно напоминающее земного краба высотой с метр, только панцирь у него по аналогии с челноками выглядел круглым сплюснутым «бриллиантом», оправленным серебристым металлом с десятью лапами и двумя парами клешней-манипуляторов с противоположных сторон. Луара не рискнула трогать странное изделие, так что к обследованию приступил я. Необычный скафандр немного пружинил на расставленных лапах, но никаких вольностей себе не позволял. И опять никаких идей на счет примерки у нас с действующим техником подхвата не родилось.

– Ремонтный скафандр полной защиты, – ответил Енот на вопрос Луары о принадлежности изделия.

Шаровидный объект, который по логике назывался наблюдательским скафандром, раскатался в практически идентичную земной сороконожке-мухоловке зверушку. Зверушка практически припадала к палубе, а ее многочисленные тонкие серебристые ножки казались скорее странным мехом, нежели конечностями. В длину штуковина достигала, пожалуй, все три метра. Каждый сегмент, кроме переднего и заднего, представлял собой небольшой кусочек «бриллианта», обрамленного тем же тускло-серым материалом оправы, имеющим с десяток тоненьких ног-пружинок с каждой стороны. Передний и задний сегмент имели еще по четыре длинных щупа-уса. И снова никаких идей относительно примерки.

– Как же они в них влазили-то? – раздумывала вслух Луара, несильно покачивая сороконожку. – Ведь это именно скафандры, а не роботы.

Мне тоже стало интересно и я, опустившись на колени около зверушки, стал внимательно рассматривать первый сегмент. К сожалению, идей не возникло даже после того, как я, слегка приподняв устройство за первый из сегментов, исследовал «пузо» этого чудо-скафандра. Если местные обитатели как-то и залазили внутрь этой штуковины, то этот секрет, как и образ их мыслей, остался совершенно неуловим для меня. Плюнув на тайны скафандроношения, я стал с интересом разглядывать необычное изделие. Внутри кристалла, являвшегося основой каждого сегмента, прослеживались какие-то еле уловимые глазом схемы и плетения блеклых разноцветных нитей. Оправа из тускло-серого материала на ощупь казалась чуть теплой и какой-то бархатистой, как будто рука моя гладила не металл, а кожу живого существа. При этом от легкого постукивания звучало хоть и немного глухо, но совершенно как от настоящего металла. В исследовательской задумчивости я несильно подергал за «усы», попружинил «лапу» и даже присел сверху. Чего-то не хватало в этой зверюге. «Глаза!» – осенило меня. Хоть я и понимал, что глаза – это зеркало души исключительно для жителей планеты Земля, но их полное отсутствие как-то напрягало. И тут же, как будто услышав меня, Луара с ноткой легкой паники пискнула: «Оно смотрит на меня!».

Это действительно отдаленно походило на глаз, только вот он отыскался всего один. Но лично у меня от его изучения появилось чрезвычайно странное ощущение. Глаз то ли мерцал, то ли подмигивал мне. Он не походил ни на одну известную мне камеру наблюдения. Больше всего это навевало ощущение «глазка» оружейного ствола. Но кроме бегающих по спине мурашек с этим «взглядом» оказались связаны еще какие-то неопознанные до конца ощущения, воспринимаемые мной, как тревога. Попытка отвлеченно подумать над тревогой почему-то постоянно скатывалась в сторону «выстрелит – не выстрелит». По этой причине я закрыл глаза и попытался подумать о чем-то отвлеченном. Получилось почему-то о женщинах. Не знаю, то ли женщины сделали свое дело, то ли подсознание, но я четко осознал причину беспокойства. Кто-то сторонний как будто настойчиво предлагал присоединиться то ли к компании, то ли к процессу, а может и просто выпить виртуального пива.

– Да валяй, – согласился я мысленно.

Согласился и тут же пожалел о содеянном. Мир порвался и закрутился водоворотом разноцветных лоскутов, каждый из которых вполне мог статься «картинкой» какого-то моего воспоминания. Меня бы, наверное, укачало, если бы все так же быстро не закончилось. Крутящийся лоскутный мир «лопнул», разметав лепестки куда-то вдаль, оставив лишь плотную темноту.

– Черт, наверное, я вырубился и хлопнулся о палубу, – подумал я. – Вот же не солидно-то как. Пора уже встать, а то мало ли что там Луара подумает.

И я открыл глаза. Мир радостно встретил меня, показав окружающий ангар откуда-то со стороны, как будто в какой-то компьютерной игре я смотрел на виртуальную реальность из режима бога. На палубе копошилась какая-то фигурка, в которой я быстро опознал Луару. И моя временная попутчица почему-то с опасением разглядывала запчасти какого-то скафандра, лежащие около серебристой сороконожки.

– Почему я тут? – задал я себе вопрос.

Тут же ракурс обзора поменялся, стал приземленнее и детальнее, но все равно меня не покидало чувство нереальности. Виделось как-то уж сильно всеобъемлюще, как будто у меня на спине выросли дополнительные глаза. Попытка же почесать голову совершенно провалилась, а Луара почему-то отпрыгнула в сторону, как будто увидела ночной кошмар наяву.

– Лу, ты чего так дергаешься, – спросил я. – Милашкам не положено прыгать, как спятившим бойцам спецназа.

– Сьеерж? – неуверенно ответила девушка. – Ты где?

– Как это где? – удивился я. – Перед тобой!

– Ено-о-от, – в голосе девушки появились нотки испуга.

– Голос соответствует страдиану три, являющемуся в данный момент моим командиром, – подтвердил Енот.

– Сьеерж, ты в этой штуке? – показала Луара в мою сторону рукой.

– В штуке? – удивился я.

Это и вернуло все на свои места, необычная точка обзора, какие-то части скафандра на палубе, чумная реакция Луары.

– Ты просто как будто в один момент исчез, – с опаской сказала девушка. – Вот ты есть и раз… Я отвернулась, а тут только это на полу… И ничего. И я тебя зову, а тебя нет… А потом эта штука…

А дальше я немного попробовал инопланетный скафандр, хотя для меня в этой реальности по факту все оставалось инопланетным. Скорее уж скафандр можно было назвать «иноразумным». Все работало хорошо, но уж чего, а удовольствия от эксперимента я не испытывал. Меня постоянно держало в напряжении какое-то чувство нереальности, иногда тошнило от резких смен точки обозрения, шатало при ходьбе и вообще неимоверно плющило и колбасило. И при этом мне приходилось периодически что-то отвечать Луаре и где-то на периферии сознания думать о том, как мне выбраться обратно. А вот выбраться оказалось совсем не сложно. Стоило лишь четко сформулировать свою мысль, снова появилось чувство приглашения куда-то, и после мысленного подтверждения «сороконожка» спустилась со стены, и я еще раз увидел миниатюру «лоскутный мир». На ногах я не удержался. Из-за спятившего вестибулярного аппарата падение, пожалуй, оказалось предрешено, хорошо еще, что отделался я ушибом некоей довольно мягкой точки человеческого организма, а не головы. Пришлось на время закрыть глаза, чтобы взбесившийся мир пришел в норму.

– Сьеерж, чем я могу помочь? – моей головы и плеча осторожно коснулись осторожные руки. – Тебе нужны какие-то лекарства?!

– Нормально, – поспешил я успокоить мою напарницу. – Сейчас немного полежу, переход, разные ракурсы обзора и вообще… Даже для пилота это через чур экстремально.

– Ох, спасибо вседержителю космической бездны, – облегченно прошептала Луара, приятно перебирая пальцами мои волосы на голове. – Я так испугалась… Знаешь, я даже больше испугалась, когда ты ответил оттуда… Потом до меня дошло, что если бы я туда попала, то просто умерла бы от страха. И я испугалась еще больше.

Первое, что я увидел – это большие, горящие каким-то бесовским любопытством глаза девушки. Мой взгляд ее, несомненно, смутил, и она резко отвела глаза, а короткая шерстка на ее руках встала торчком. Уточнять нюансы поведения Лу я не стал, а просто начал облачаться в импровизированный скафандр.

– А как оно было там? Внутри? – спросила Луара, как-то неохотно, будто отгоняя свои мысли или пытаясь перевести разговор в нейтральное от какой-то темы русло.

– Да сносно, как будто в симуляторе каком-то, – ответил я. – Непривычно просто, постоянные конфликты восприятия, устал я, как будто всю сессию в один день сдал.

– Жутко, – тихо ответила Луара, даже не уточнив, что такое «сессия». – Я бы не смогла.

Пока я закупоривался в свои «доспехи» у меня появилась мысль, что теория энергожизни обитателей корабля подтверждается моим приключением со скафандром. Глаз, который мне лично напоминал орудийный «зрачок» походил на какой-то порт приема и выдачи информации. В таком случае челноки тоже вполне могли иметь не физический, а информационный вход для экипажа. Тогда и спасательные капсулы без систем жизнеобеспечения вполне становились на свои места в этой мозаике. Вход-выход, как я и полагал, нашелся довольно быстро. Стоило лишь мне осознанно пожелать попасть на борт челнока, как в опоре оправы «драгоценности» возник «зрачок» и появилось уже знакомое чувство дискомфорта. Правда, порт входа-выхода выглядел раз так в десять крупнее того, который я видел на скафандре.

– Похоже, у него значительно больше пропускная способность, – задумчиво предположила Луара.

– Попробуем? – спросил я, слегка загипнотизировано глядя в «глазок».

– Ни за что! – неожиданно пискнула девушка.

– Почему? – удивился я. – Со скафандром же получилось.

– Я боюсь, – сдавленно призналась моя спутница.

– Ладно, я пошел, – пожал я плечами. – Надеюсь, тебя не смущает мой обнаженный вид…

Челнок оказался не большой, но уютненький. Я успел только бегло заглянуть в часть помещений, как передо мной всплыл шарик с обеспокоенной мордашкой Луары:

– Сьеерж, как у тебя дела? – спросила Милашка.

– Нормально, – ответил я, – по-спартанки, конечно, но может, тут все в стены встроено.

– Мне тут не по себе, может, ты вернешься? – неуверенно попросила девушка.

– Ну как-то вот сразу только зашел и уже обратно? – улыбнулся я. – Я хотя бы в рубку заглянуть хотел. Интересно, знаешь ли, как тут все устроено. Даже если я ничего и не пойму, потом просто спать спокойно не смогу. В рубку и обратно, идёт?

Луара хмуро прянула ушами, что могло означать как утверждение, так и отказ. Но я мыслями уже витал в рубке. О том, что это рубка я угадал раза с третьего, проходя все помещения небольшого кораблика в очередной раз. Просто все остальные мне показались совершенно не подходящими, хотя, ну что я мог знать о построивших это изделие разумных существах. Может, по их пониманию в ходовой рубке челнока должна располагаться ванная или какие-нибудь банно-прачечные шайки-лейки. Выбранная мной комната, в отличие от прочих, оказалась идеально пустым помещением. Но ведь для чего-то его тут оставили.

– Ну и как тут принято управлять кораблем? – подумал я «вслух». – Где пилотские причиндалы?

Ответом мне стал всплывший информационный пузырь, набитый сверх всякой меры обычными для местных обитателей светящимися и искрящимися бусинами. Разобраться с ними без Енота я даже не попытался. Скорее всего, этот челнок имел своего рода автоматическое управление, которое можно было осуществлять, валяясь, к примеру, на диване. Но вот опробовать его я пока не спешил.

– Явно не боевая машинка, – немного разочарованно сказал я вслух. – Мало ли что случится, всегда желательно иметь альтернативное ручное управление. А это что за бардак ширпотребовский?

После моих слов посреди комнаты вспух небольшой бугор, тут же распустившийся в некое подобие кушетки. Раз уж приглашают, надо пробовать. Приняв меня, «кушетка» слегка изменила наклон, прогнулась под мои формы и, вспучившись со спины и боков, обняла меня мутным пузырем. Руки слегка приподнялись подлокотниками, и под ладонью одной руки возникла шероховатость, различаемая пальцами, как кнопки, риски или какие-то панельки, а другую руку обтянуло нечто, напоминающее перчатку или, может быть, оплетку. Мутная стенка пузыря замерцала и распахнулась видами за бортом кораблика.

– Миленько, – подумал я. – Не лучше, чем у Содружества, но тоже вполне приемлемо. Но летать мы сегодня не будем. Отставить полеты!

Сдувшаяся сфера пузыря опала, пилотское кресло снова поменяло наклон и вскоре превратилось в первоначальную кушетку. Но пора было и честь знать, ибо Луара в изображении пузыря-экрана выглядела весьма взволнованной.

– На волю, – дал я мыленную команду, представив себя рядом с кораблем.

Луара, как и положено, засыпала меня кучей вопросов, но на шутливое предложение осмотреть все самой изнутри наотрез отказалась. По большому счету чего-то еще интересного в ангаре не наблюдалось, хотя я вовсе не исключал факт, что в стенах могли располагаться какие-нибудь кладовки и вообще двери в сокровищницы Али-бабы или его сорока приближенных. Как открываются эти «сезамы», лично у меня идей не имелось. А посему на том мы и закончили осмотр ангара. Перед уходом нас опять вызвал Пробой и, узнав о моих приключениях, строго порекомендовал больше не примерять на себя незнакомые устройства. И вообще он настоятельно рекомендовал бы Луаре покинуть корабль. Раз утащить с него все равно ничего не получится, стоило штуковину продать целиком. И пусть после приобретения в нем лазят полоумные представители научников. В результате недолгого спора мы сошлись на том, что Луара осмотрит еще отсек с энергоустановками или двигателями, а потом покинет корабль.

– Интересно, можно ли это «колечко с бриллиантом» использовать отдельно от этого корабля? – задал я вслух терзавший меня вопрос. – Штука, однозначно, забавная, но с заковыркой.

– Думаю, что ребята на ней летать не согласятся, – ответила Луара. – Лично мне так и наши корабли хороши. А тут не понятно, куда вообще денется мое тело, если я в ней полетать вздумаю. Интересно, как там я сейчас поживаю в нашем истребителе?

– Думаю, что нормально, – усмехнулся я. – Ты же не чувствуешь ничего, спишь себе, видишь сны про чудо корабль, где мы с тобой стали раздельными.

– Да ну тебя, – Луара нервно махнула хвостом.

– Ну и ладно, – вздохнул я картинно. – Придется оставить такую красивую вещь кому-нибудь другому. А я уже для колечка этого и коробочку присматривать собирался.

* * *

Прямого пути в отсек энергоустановки тоже не оказалось, и нам пришлось прыгнуть два раза, да еще и порядочно пройтись пешком. Думаю, что без информации, выловленной Енотом, мы бы отсек этот вообще не нашли. Меня сразу удивили двери. За привычной уже энергетической перепонкой «мыльного пузыря» находился небольшой тамбур, закончившийся еще и мембраной на подобии той, которая перекрывала ангар, где «пришвартовали» нашего Енота. Скорее всего, это являлось своего рода второй системой безопасности. Вопреки моим опасениям, внутрь нас пустили без всяких препон. И то, что открылось нашему взору, на мой взгляд, выглядело пугающе восхитительно.

Зал оказался воистину огромен. Но в первый момент я этого даже не заметил, с трудом удержав свое тело на месте от выскочивших из подсознания дремучих инстинктов. При активации осветительных панелей от каждой из них к центру зала, оставшемуся глубоким темным провалом, протянулись истончающиеся световые жгуты, уже через несколько метров начинающие распадаться на спектральные составляющие, как будто исходя в месте расщепления неким едва светящимся светлым туманом. И если у места расслоения светового потока в спектрах преобладали яркие красно-желтые тона, то в провал изливались потоки тусклого сине-фиолетового огня, постепенно теряющегося в истинно космической темноте. Кое-как справившись с древним, как будто совершенно не моим испугом, приковывавшим взгляд к центру локально сложившегося мироздания, я с трудом смог заставить себя посмотреть на что-то иное, нежели темный глаз вечности. Но от этого картина веселее не стала. От застывшей мраморным изваянием Луары, от алого шара МИ, да и, как оказалось, от меня к центру мрака тянулись те же световые дорожки, постепенно теряющие очертания фигур и расщепляющиеся спектральным светопадом. Обозрев, на сколько хватило взгляда, огромный сферический зал, я обнаружил, что совершенно все предметы, так или иначе освещенные каким-либо источником света, послушно сбрасывали свою лепту радужных световых нитей по направлению к мрачному божеству. На миг мне вообще показалось, что все в этом зале парило над темным провалом, привязанное на различной толщины радужные поводки. И все это происходило в полнейшей тишине, как будто и звуки вместе со светом пропадали где-то в недрах разверзнувшейся черной дыры.

То ли мой разум оказался более стойким, то ли общая природная сопротивляемость моего вида оказалась выше, но, похоже, лишь я нашел в себе силы оторвать столь быстро взгляд от локальной бездны. Сбросив первое наваждение, я постарался рассмотреть окружавшее меня пространство повнимательнее.

Оказалось, что в месте расслоения световых жгутов на спектральные лоскуты растянута некая конструкция, очень похожая на мелкоячеистую сеть, по которой и расплывается некоторое остаточное свечение, принятое мной изначально за светлый туман. И определенно эта сеть охватывала весь видимый мне зал, потому что эффект светлого тумана присутствовал в каждом световом поводке. Однако же при более внимательном рассмотрении даже рядом со мной кое-где в этой сети отыскались странные более темные пробелы, как будто поверх геометрически правильной мелкоячеистой сети расположилась еще какая-то конструкция, не отличавшаяся ни симметрией, ни строгостью форм. Создалось полное ощущение, что опечаленный чем-то инженер вылил на ватман с чертежом содержимое пузырька с тушью. Кроме этого я заметил, что привлекающие взгляд око космической тьмы как будто выбрасывает некие протуберанцы своей сущности, частично разрывая тянущиеся к ней спектральные плетенки света. В местах соприкосновения с этими жгутами световые потоки разлетались на подобии мелкой светлой пыли, тут же истаивая. Но ни один из этих темных выхлопов так и не смог преодолеть мелкоячеистой структуры, которая как бы отделала некий мир живых от мира мертвых.

Созерцая грандиозное зрелище, я обнаружил, что изрядно вспотел, хотя вид практически открытой космической пустоты никак не способствовал отождествлению с жарой. Не могу судить за моих попутчиков, но открывшееся зрелище лично мою психику неслабо угнетало, видимо и вызывая приступы потливости.

Тем не менее, проделанный мной осмотр изрядно сбил мрачное очарование бездны, позволив мне думать более-менее адекватно. И частично вернувшаяся способность подсказала мне, что за прошедшее весьма немалое время Лу ни разу даже не пошевелилась, что совершенно на нее не походило. Сделав пару шагов в сторону, я легонько толкнул мою спутницу. Лу совершенно никак не отреагировала. Не дали эффекта и остальные предпринятые мной действия, как будто вместо живой и даже излишне подвижной миленькой девушки-кошки у меня под рукой обретался зависший компьютер. Чуть приподнятая мной рука легко согнулась, от толчка Лу слегка качнулась, то есть в отличие от сознания тело оставалось в относительном порядке. Плюнув на условности, в подхватил девушку на руки и слегка неуверенной походкой двинулся к выходу. Енот, как ни в чем не бывало, последовал за мной.

И лишь спустя несколько минут сидения на полу прохода Луара оттаяла. Причем произошло это пугающе странно.

– Это грандиозно! – восторженно пропищала Лу, как будто ничего случившегося не произошло. Как будто мы просто зашли в зал, постояли, полюбовавшись зрелищем, и спокойно вышли обратно. – Это просто потрясающе!

Но уже в следующий миг руки моей коснулись ее мягкие слегка вздрагивающие пальцы, а потом к моим ногам прижался вздрагивающий от испуга ребенок. Стремительная смена настроения слегка напугала меня.

– Не бойся, – сказал я, мягко накрыв ее плечо своей рукой. – Если эта штука тут провисела не одну тысячу лет, у ней совершенно нет причин раскапризничаться именно сейчас.

– Сьеерж, это было… – сбивчиво попыталась объяснить Лу. – Я не могу понять… Что вообще случилось?!

– А что ты запомнила? – поинтересовался я.

– Там была эта штука… – попыталась объяснить девушка. – Такая пылающая фиолетовым огнем огромная… Не знаю… Она кипела, как поверхность звезды и даже выкидывала такие длинные огненные плети. Ты же тоже это видел!

– Видел, – подавил я свое удивление. – И хочу услышать, что рассмотрела ты.

– Ну, там еще висела такая сетка со странной формой ячеек, – чуть более спокойно продолжила моя спутница. – Эта фиолетовая штуковина периодически плевалась в сетку огнем… Кажется…А на сетке, ну то есть сверху не от штуковины, а к нам… Ну в общем, там тоже висела какая-то ерунда. Она еще походила на остатки какой-то упаковочной оболочки. Ну не знаю, как сказать, я на нее смотрела и у меня вот тут – Лу ткнула себя в район груди – тут что-то так неприятно трепетало. Не могу объяснить… Как будто эти две штуки сетка и оболочка совсем не любили друг друга. Ну они как будто враги были… Ну я от этого всего сильно перепугалась и выскочила сюда. Только не смейся, ладно?

– Да ничего смешного, – пробурчал я задумчиво.

– А что помнишь ты? – испуганные глаза уставились мне в лицо.

– Понимаешь, Лу, я увидел совсем другое, – ответил я, слегка пожав плечами. – Только описать мне увиденное будет еще труднее, я даже и пытаться не стану. Вопрос в другом. Ты не сама ушла, я тебя вынес, как будто забытую ребенком игрушку.

Облик моей пушистой напарницы тут же наполнился всеми признаками нешуточного страха. Девушка как будто сжалась в комок. Требовалось что-то немедленно предпринять.

– Енот, можешь выдать схематическое изображение помещения двигательной установки? – попросил я. – Масштаб выбери на свое усмотрение, но желательна предельная детализация.

Тут же рядом с нами развернулась голографическая сфера, одновременно вызвавшая нервный вздох у нас с Луарой. Посреди отсека действительно находилась какая-то штуковина, только она совершенно не походила ни на дыру в космос, ни на шар плазмы. Больше всего ЭТО походило на какой-то несуразный шипастый кристалл воистину гигантского размера. И как пояснил Енот, шар этот находился в постоянном и чертовски быстром вращении. Там где мы с Луарой увидели сетку, действительно проходил опоясывающий всю площадь отсека пояс какого-то хитрого сооружения, чем-то походившего на сложную сеть многоуровневого плетения. И поверху этой сети действительно располагались какие-то бесформенные кляксы, больше всего походившие на огромные капли застывшего воска.

– Тебе не кажется, что эта… вторая оболочка какая-то неправильная? – прошептала Луара мне в ухо, внимательно разглядывая изображение сети. – Она как-то совсем не вяжется с остальным сооружением. Как будто ее второпях набросали куда придется? Глядя на нее, у меня и создается какой-то дисбаланс чувств.

– Не знаю, – задумчиво ответил я. – У меня вообще какие-то неясные ощущения от общего вида этой штуки. Но я вот могу точно сказать, что никогда таких штук не строил, не проектировал и даже не обслуживал. Может быть это какая-нибудь окалина, которую по регламенту нужно снимать каждые тысячу лет?

– Сьеерж, ну тебе бы все шутить, – мою руку возмущенно дернули.

– Ну ты тоже нашла специалиста по бешеным кучеряво-кристаллическим ёжикам, – буркнул я в ответ. – Вон Енота попроси, чтобы полазил по местной информационной барахолке. Если, конечно, его туда пустят.

Сколько Енот возился с базой данных, лично я даже приблизительно не смог бы вспомнить. Все наше с Луарой внимание в тот момент было отдано созданию различных теорий относительно увиденного.

– Страдиан-три, нужна ваша санкция, – отвлек меня Енот, обретавшийся в тот момент изнутри отсека двигательной установки. – Я не имею возможности мягко обойти защиту. Принципиально она преодолима, но система заблокирована каким-то нетипичным для алгоритмов корабля кодом.