Текст книги "Засланец(СИ)"

Автор книги: Константин Хвостополосатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц)

– Обрати внимание на большое количество дыр в противоположной стене, – предложил я, – кстати, концентрация этих сверкающих включений у стены отсека особенно велика. Выглядит, как будто что-то взорвалось внутри энергетической установки, а осколки с легкостью прошили все слои защиты и увязли лишь в янтарной массе. Кстати, если не считать этих летающих апельсинов, мандаринов и куркумы, в отсеке полный порядок. По крайней мере, я не вижу ни одного погибшего члена экипажа.

– Сказать, что тут произошло, мне пока трудно, я попросила Саныча взять все доступные образцы, включая материал переборки, – отозвалась Светлана, – нужно будет анализировать.

– Ты как думаешь, нам вообще тут безопасно находиться? – уточнил я, – не исключено повторение взрыва, да и эти сверкающие камушки могут оказаться остатками топлива или еще какой-нибудь вредной ерундой.

– Машинное отделение имеет следы жесткого облучения, хотя, в целом все в пределах безопасного для скафандров уровня, – рассуждала Светлана, – фон однозначно не может соответствовать работающей энергетической установке, если только эта станция не базируется на какой-то совершенно неожиданной энергетике. Думаю, что даже если что-то там и взорвалось, автоматика погасила энергетическую установку, и опасности в данный момент нет.

– Тогда пошли глядеть, – предложил я.

– Иди. Прямо, второй проход вниз, – дала Светлана инструкцию, – убери защитное поле, этот янтарный состав, похоже, неактивный, а энергоемкость у него чрезвычайно хорошая. К броне он не прилипнет, а вот энергии эти «мандаринки» могут слопать с защитного поля больше, чем достаточно.

– А с кристаллами этими что? – спросил я.

– Трудно сказать, – ответила Светлана, – не похожи они на известное мне топливо, что-то в них странное есть, нужно подробнее исследовать в нашем стационаре. Я Санычу пока сказала, что они могут быть осколками топлива, чтобы он не набрал их полные мешки.

– Правильно, – рассмеялся я, – с него станется. Ты Санычу скажи, чтоб прямо за мной не лез, мало ли что там внизу, пусть немного отстанет, в случае чего будет кому меня вытаскивать.

– Думаешь, он согласится? – усомнилась Светлана.

– А мы ему оставим какой-то выбор? – усмехнулся я, уверенно отталкиваясь от переборки в сторону нужного прохода, – да ты и сама понимаешь, что мой Котенок по прочности и живучести все же обставит даже усовершенствованную легкую броню КСС. В общем-то, это твое дело, как его убедить.

Нужный проход вниз предназначался исключительно для пеших прогулок, никакого подобия лифта тут не наблюдалось, а имелся лишь снижающийся по спирали наклонный пандус, состоящий из небольших прямых пролетов. Ступенек я не увидел, видимо, хозяевам они были неудобны, неизвестны или вовсе не нужны. По ходу спуска обнаружился выход на еще один промежуточный уровень, где я и попросил оставить на дежурстве Саныча. Изолирующего оранжевого материала тут не наблюдалось, но «пол» и «потолок» в некоторых местах украшали россыпи мелких дырок, местами складывающихся в большие прорези. Атмосфера отсека носила тот же прозрачный и чуждый для новых хозяев характер, как и в транспортной магистрали. Видимо, весь комплекс, относящийся к энергетической установке, оказался погружен в благоприятную для аппаратуры атмосферу. Вообще стерильную чистоту нарушали лишь парящие в пространстве частички вещества различной величины, вырванные при произошедшем взрыве, который наделал дырок в палубе и переборках. Осматривать какие-то помещения на промежуточном уровне я не рискнул, дабы не дать Санычу шанса присоединиться ко мне в экспедиции по осмотру отсеков, непосредственно прилегающих к энергетической установке.

Спуск на последний уровень длился недолго, и передо мной распахнулось довольно большое свободное пространство. Помещение имело высокие «потолки», а наш пандус спускался под довольно ощутимым уклоном к «полу» помещения. Я был готов увидеть в помещении летающие обломки, покореженные конструкции и облака мелкого мусора, но в нем царил практически безупречный на мой земной взгляд порядок. Более того, энергетическое сердце станции функционировало, только вот энергия не доставлялась по назначению. В зале по всей площади сферической установки висели прозрачные «мостки», видимо, изготовленные из того же материала, что и стенки магистрали. Все мостки соединялись с небольшими платформами, что давало возможность свободно перемещаться между ними. Во многих местах мерцали голографические панели, россыпи разных фигурок и значков. Кое-где что-то мигало, вспыхивало и гасло. Цветовая гамма показалась мне сильно смещенной в область оттенков красного цвета.

– Интересно девки пляшут, если снизу посмотреть, – сказал я растерянно, – кто-то тут «электричество» профессионально ворует, нашим кулибиным так и не снилось. Какие будут идеи на счет обзорной экскурсии?

– Установка может работать в холостом режиме, – спокойно ответила Светлана, – ее могли вообще отключить от станции из-за неполадок в системе передачи энергии. Мы пока так и не нашли подход к управлению местным оборудованием. Кое-какие идеи есть, но они касаются бытовой стороны вопроса.

– Я бы поставил установку на консервацию, затушив все процессы, – выразил я свое мнение, – было же у них время перевести ее в режим холостого хода.

– Надо бы попытаться разобраться в принципе выработки энергии и вообще в природе этой энергии, – сказала Светлана, – вполне может быть, что запущенные тут процессы потребовали огромного количества энергии, так что, их проще оставить на минимальном уровне, чем заглушить совсем. Новый запуск может потребовать огромных усилий или энерговложений. Ты уже сам заметил несоответствие между техническими уровнями самой станции и всего, что связано с энергетической установкой. Есть вариант, что хозяевам кто-то установил это оборудование, запустил и наладил, оставив возможность управления процессами в тех или иных рамках. Только вот запустить установку после полного отключения они, вполне возможно, будут уже не в силах.

– Логика есть, – согласился я, – куда мне нужно пробраться для изучения вопроса? Кстати, неужели вы так и не смогли понять, каким видом энергии снабжается станция?

– Сама станция управляется с помощью своеобразных статических и динамических магнитных полей, энергия передается с помощью резонанса и накапливается для использования, – ответила Светлана, – принцип сильно отличается от известных тебе электромагнитных взаимодействий, используемых на твоей родине, если без подробностей. Только вот сердце станции сотворили другие умы, и оно живет совершенно иными принципами. Я думаю, что энергия от этой установки передается по магистралям, интегрированным в стенки транспортного колодца, и на внешнем кольце станции, где находятся технические и жилые помещения, преобразуется в нужный вид, который и потребляет местная аппаратура.

– Ладно, я уже давно понял, что тут все куда запутаннее, нежели разница между реакторами на быстрых и тепловых нейтронах, – пробурчал я, – куда направимся для ознакомления? Может, у тебя есть и предположения на тему, что или кто наделал дырок в верхних палубах и что за кристаллы там рассыпаны?

– Сам бы мог догадаться, – упрекнула Светлана, – как видишь, если тут что-то и взорвалось, то очень необычным образом. Никаких обломков установки мы в помещениях выше не обнаружили, кроме кристаллов там вообще ничего постороннего нет. Так что будем исходить из предположений, что либо дыры были пробиты какими-то энергетическими сгустками, либо их наделали присутствующие там кристаллы.

– Да. Все просто, – согласился я, – осталось понять, что это за кристаллы, почему они себя так неприлично ведут и наказать, кого попало, за здешний бардак. Давай-ка прогуляемся пока по навесным мосткам, поглядим, что там так красиво светится. Лично я пока еще не видел местную аппаратуру в действии.

Гулять оказалось не столь интересно, как я думал. По большому счету панели управления не страдали разнообразием, да и цветовыми гаммами они сильно походили одна на другую. Что на них отображалось, для меня было не более понятно, чем осколки китайской грамоты для махрового европейца. Панели совершенно не реагировали на мои потуги воспользоваться ими. Соприкосновения с ними поначалу вызывали несильное противодействие, наподобие прикосновения к упругому, но эластичному экрану. Но уже через несколько секунд голограммы становились обычными голограммами, совершенно безучастными ко мне и не подающие признаков твердой материи. Я не стал задавать банальных вопросов Светлане, на мой взгляд, я столкнулся с обычной защитой от неавторизованного персонала.

Под мостками на расстоянии около метра простиралась стена тускло светящегося красного тумана, по поверхности которого периодически пробегали небольшие вихри, а иногда вырывались тонкие более яркие красные струйки-лучики. Лучики упирались в пузырь защитного поля или полога, растекаясь по нему быстро растворяющимися лужицами. Все это зрелище лично мне напоминало взгляд на озеро лавы, покрытое клубами испарений, хотя температура окружающей среды ничем и не отличалась от помещений с искусственной атмосферой. А вот сама необходимость атмосферы наталкивала на некоторые выводы. Если бы она потребовалась для технических целей, то целесообразнее было заполнить помещения подходящим газом или смесью газов, но атмосфера внутри этого периметра по сложности состава не уступала атмосфере какой-нибудь планеты. Так что вывод оставался один: она необходима для поддержания какой-то жизни, будь то партнеры хозяев станции или устройства, созданные на основе похожих с биотехнологиями Содружества принципах. В общем, кто-то тут должен был «дышать» этой атмосферой.

– Есть интересные наблюдения? – спросил я Светлану, – как там у Саныча дела?

– Не могу сказать, что наблюдение интересно, – ответила Светлана, – похоже, взрыв, если он вообще был, произошел не по всей площади энергетической установки. Более всего это похоже на выбросы в некоторых секторах, системы в них я не наблюдаю. Кстати, мы нашли кое-какие фрагменты видеоряда, похожие на отчет о чем-то или инструкцию. Там отчетливо видно, что энергетическая установка не должна быть покрыта этим туманом.

– Ну, тут как раз ничего удивительного, – хмыкнул я, – налицо огромная утечка энергии «на сторону», значит, тут что-то работает не так, как запланировано. Кстати, мне пришло в голову, что здешняя атмосфера очень уж смахивает на планетарную, слишком уж много в ней составляющих, как в нашей родной. Есть вариант, что в конструкции агрегатов использованы биотехнологии.

– Ты можешь оказаться прав, – ответила Светлана, – хотя, атмосферу могли подобрать таким образом, чтобы благоприятствовать, а может, препятствовать каким-нибудь химическим или физическим процессам, так сказать распределенный катализатор или наоборот ингибитор. Впрочем, узнать, что там за защитным пологом можно только послав туда одного из наших киборгов, и вероятность потерять его никак не меньше половины. Так что давай еще осмотрим несколько объектов и попытаемся понять, что же тут «добывали» старатели.

Я как раз потихоньку пробирался короткими перелетами к одному из указанных супругой объектов, когда в помещении послышалось довольно громкое шипение и практически сразу серия ударов. Я не успел, как следует, ни заинтересоваться, ни испугаться, как такая же «мелодия» прозвучала с другой стороны помещения, тут же звуки раздались прямо подо мной. Я не успел понять, что случилось в изменившемся пространстве, как ощутил уже на себе серию сильных ударов, поглощенных броней. От силы ударов или от неожиданности я выпустил поручень, и следующая серия придала мне направление движения в сторону потолка помещения. Несильно вращаясь во время полета, я повернулся лицом к «лавовому туману» и заметил, что мимо меня промелькнуло несколько мелких объектов, показавшихся мне тускло-красными штрихами. Привычная в последний год мысль о стрельбе по мне тут же была отринута, сильно уж неприцельной оказалась стрельба, хотя, сила ударов весьма впечатляла. После еще одной серии ударов все так же неожиданно кончилось. Канал связи наполнился ненормативной лексикой «от Саныча».

– Ты цел? – спросила Светлана, – Саныч, вроде, в порядке, судя по употребляемым словам.

– Порядок, – ответил я, рассматривая небольшие кристаллики, парящие вслед за мной к потолку помещения.

Кристаллы оказались совсем небольшими и имели правильную форму, а их грани играли различными оттенками красного цвета. Все бы в них могло походить на метательные снаряды, если бы не судорожные волны, иногда пробегающие по граням и придающие движению немного ломаную траекторию. Все это походило на сбой в зрительном восприятии, если бы не рысканье траектории движения красных малюток. Я уже намеревался поймать один из кристаллов рукой, как здравая мысль подсказала мне другое решение. Во избежание сюрпризов я подхватил ближайший ко мне «огонек» с помощью поля своего гравитационного симбионта. Мерцание в кристалле не прекратилось, хоть я и держал его довольно крепко.

– А ведь он сильно похож с теми, что были в изолирующей массе, – сказал я, – кажется, мы увидели, откуда они там взялись, с такой энергией они не смогли пробить мою активную защиту, но вполне могли прошить пару палуб, пяток переборок и попасть в это апельсинное желе. У Саныча-то что произошло?

– Он не попал под обстрел, поток прошел совсем рядом, – ответила Светлана, – очень много кристаллов действительно достигли защитного слоя. Но с чего ты взял, что именно он был их целью? На мой взгляд, это было похоже на какой-то стихийный выброс или сброс материала из активной зоны энергетической установки. Если она работает в аварийном режиме, то возможны любые неожиданности.

– Согласен, всякое может быть. С другой стороны, куда-то энергия установки уходит, – не стал я спорить и, поглядев на кристалл в моей гравитационной ловушке, добавил, – и что ты скажешь про этого живчика? Что-то мне подсказывает, что он неспроста такой непоседливый.

– Заряд в нем, похоже, действительно, может быть впечатляющим, – согласилась Светлана, – но какой в этом смысл? Кроме нестабильной работы энергетической установки не вижу разумных объяснений.

– Да их может быть просто океан, – возмутился я, – включи фантазию, любимая! Передача информации, еще при ударе могут происходить как химические, так и физические процессы, да хотя бы это просто вариант довести концентрацию энергии в изолирующем материале до какого-то необходимого уровня. Насколько я понял, вещество этого слоя очень охотно отбирает энергию. Кстати, а куда оно ее скидывает?

– Сомневаюсь, что кому-то нужен такой абсурд, – возразила Светлана, – а вот куда сбрасывается энергия с изолирующего слоя, хотелось бы знать, нужно поискать эту информацию в местной сети. Кстати, ты букашку эту хрустальную прихвати с собой, только осторожно, я хочу ее серьезно обследовать. Сильно уж она отличается от тех обломков, которые Саныч насобирал.

– Так что, мне на «Ботаник» тащится? – возмутился я, – ты же хотела тут что-то посмотреть.

– Давай, не капризничай, а неси улов в дом, – пресекла мои возмущения Светлана, – я уже послала одного из наших киборгов, с ним все тут осмотрю, ну и попробуем поближе к загадке пролезть. Саныча тоже прихватим, не знаю, насколько безопасным станет проникновение за полосу этого красного тумана. Пусть пока попытается поискать, зачем прилетали старатели, не знаю, сколько у нас еще будет времени.

– Слушай, ну что за дискриминация! – возмутился я, – давай веди нас с Санычем к ближайшему выходу на поверхность и гони туда «Блоху». У нее же есть гравитационные держатели в бардачке, который раньше назывался трюмом, вот и сделаешь из них капсулу для этой мелюзги. Мы с Санычем кабанчиками метнемся поглядеть, что там на месте высадки старателей, а потом притащим тебе эту штуку.

На поверхность добрались довольно быстро, используя тоннель транспортной системы, который вел практически к самому верхнему ярусу станции. Я вздохнул с облегчением, сдав кристалл в гравитационную держалку «Блохи».

Все же я никогда не вел серьезных тренировок со своим гравитационным симбионтом и слегка устал от столь продолжительного его использования. Даже появилась мысль, что неплохо было бы иногда устраивать такие стайерские тренировки, которые в жизни вполне могли пригодиться. До сих пор мои занятия с симбионтом имели скорее спринтерскую или просто познавательную направленность. В разбитые створки ангара мы влетели на нашем челноке. Вблизи стало хорошо видно, что шлюзовые ворота были выдавлены наружу, скорее всего, сильным взрывом внутри станции. В целом, в ангаре царил небольшой беспорядок, но посадочная палуба оказалась расчищена почти полностью. Все останки разбитой техники хозяев старатели отволокли в кучу в одном из углов, что говорило о малом интересе к ней. Поскольку челнок вел Саныч, он и выбрал место посадки. Как заядлый кладоискатель мой друг опустился около уложенных в штабеля разнокалиберных ящиков. Нужно отдать должное, ящики тут оказались складированы в полном порядке, видимо, их готовили к эвакуации старатели или бывшие хозяева. Банально ломать ящики мне не хотелось, и я предоставил это благородное дело Санычу, заняв позицию наблюдателя-летописца.

– Ребятки, в районе станции наблюдаю какие-то смазанные следы возмущений многомерности, – оповестила нас Светлана, – может быть это просто проявление аномалии, но далеко от «Блохи» не разбегайтесь.

– Хорошо, Светусик, – буркнул Саныч, – мы тут как раз дело нашли.

В нескольких вскрытых Санычем ящиках оказались какие-то железяки, где-то на четвертом мой интерес притупился, и я перенес внимание на забитый всякой всячиной ангар. По всему периметру расчищенной зоны виднелось всякое явно видавшее виды оборудование, штабеля ящиков и прочего более мелкого барахла, осмотреть которое у нас не хватило бы и месяца. Саныч продолжал пыхтеть, материться и ломать очередной ящик. Я же задумался. Предметом моего раздумья стало легкий привкус чего-то знакомого, как будто в скопище вещей краем зрения я зацепил какую-то знакомую штучку, но так и не смог вычленить ее. Чувство играло мной на самом краю сознания, как будто подсознание таким манером веселилось над моей невнимательностью. Я очень медленно начал оглядывать ангар заново. Уже практически закончив круг почетного обзора, я вычленил одну нестыковку. Оборудование в ангаре стояло довольно плотно, но одна часть ящиков стояла особняком, отделенная от всех остальных солидным пустым пространством, как будто кто-то хотел выделить ее или опасался, что с ней приключится что-то нехорошее. В любом случае стоило осмотреть более тщательно именно ее, раз уж выделили, она могла чего-то стоить.

– Саныч, давай перелетим вон к той куче ящиков, – предложил я, – тебе же нет разницы, что ломать.

– Ну и чем та куча лучше? – пробурчал Саныч между попытками аккуратно срезать часть запора с ящика, чтобы не повредить содержимое, – я тут как раз в раж вошел.

– Ну хотя бы тем она лучше, что там неизвестно что, а тут бестолковые железяки, которые ты явно не пристроишь в местный ломбард, – пошутил я, – давай перегоним челнок, честное слово, ковылять на магнитах лень, а тыкаться короткими перелетами за день до ужаса надоело.

К моему удивлению Саныч согласился, бросив почти вскрытый ящик. Мы аккуратно перелетели к обособленной куче. На первый взгляд она ничем особенным не отличалась, кроме той самой обособленности. Здесь тоже стояли ящики, какие-то бочки и контейнера разных размеров. Саныч уже примеривался к одному контейнеру, похожему на большой чемодан, когда у меня в голове пискнул сигнал, и маленькая часть головоломки встала на место.

– Саныч, не ломай его! – почти крикнул я. – Это может быть топливная или энергетическая ячейка для корабля!

– Опапулечки, – прошептал Саныч, отступая от «чемодана», – ты уверен?

– На счет «чемодана» нет, – честно признался я, – но вон ту штуку, похожую на огромный револьверный барабан я хорошо знаю. Это картридж с топливом для алурсианских кораблей старых моделей. «Бурундук» заряжался более современным типом топлива из последних военных разработок, цена его была дороже, да и походило оно скорее на плазму, загнанную в контейнер. С другой стороны, такая вот штуковина могла зарядить почти на половину среднего размера транспортник, а разведчик старого образца под завязку и стоила весьма приличных денег хоть на белом, хоть на черном рынке.

– Может, они пустые? – предположил Саныч, – чего их тут оставили, если они такие ценные?

– Проверим, – сказал я, пробираясь к знакомой штуковине.

Картридж даже с виду казался пожилым. Он явно повидал на своем веку не одну сотню, а может и тысячу перезаправок. Я никогда не вдавался в подробности физических свойств этого вида топлива, как, собственно, и того топлива, что работало на «Бурундуке», но общие принципы мониторинга у алурсианского оборудования друг от друга сильно не отличались. Картридж оказался тяжелым. Вытащив его из груды контейнеров, я быстро нашел закрытую нишу с адаптером и контрольную панель. Открыв и активировав панель управления, я даже присвистнул от удивления. Картридж едва не трещал по швам от забитого в него заряда, можно даже было сказать, что топливо или энергию туда запрессовали ногами. По крайней мере, индикация зашкалила в крайнем максимальном положении. Не нужно быть сем пядей во лбу, чтобы понять, что никто не будет так набивать картридж по очень простой причине – не зная точного уровня, невозможно определить стоимость. Я уже без спешки просмотрел сложенные предметы. Два особенно больших имели подобные знакомому картриджу алурсианские панели и, скорее всего, предназначались для каких-то больших грузовиков или военных кораблей. Проверка показала тот же фанатичный уровень зарядки. Еще один большой контейнер открыл панель идентичную нашему «Бурундуку». Разъем походил больше на световодный пучок, а в небольшом окошке светилось яркое голубое, почти белое пламя, показывая тот же максимальный заряд.

– Набит до неприличия, – пояснил я Санычу, – есть подозрения, что и остальные предметы из этой оперы и тоже заряжены по самое «не могу». Где-то тут есть универсальная зарядная станция что ли? На мой взгляд, весьма непросто заправить столь разные топливные элементы.

– Тогда ясно, зачем они сюда прилетали, – переступил с ноги на ногу Саныч. – это же золотое дно. Нужно понимать, что раз все найденные тобой штуковины были топливными контейнерами, то и все остальное тоже из этой оперы. Похоже, ребята заправляют под завязку все емкости, которые можно найти, некоторые по виду стащили с корабельного кладбища.

– Срочно выбирайтесь! – пришла резкая команда Светланы, дослушивали которую мы уже в полете к боту, – в районе астероидного пояса зафиксировано два возмущения многомерности, очень похожие на выход кристаллических кораблей. В районе станции тоже повысился уровень флуктуаций многомерности.

Мы спешно вышли из ангара и, несясь на всех парах, находились приблизительно в половине пути к «Ботанику», когда между нами и нашим кораблем появились сначала неясные контуры, а вскоре и быстро налившиеся цветом кристаллы кораблей. «Блоха» попала в отвратительное положение. Две тройки кристаллических кораблей представляли серьезную проблему и для самого «Ботаника». Пришлось уровнять скорость, фактически остановившись по отношению к новоприбывшим. Две тройки слегка рассредоточились и замерли. Прошла почти минута, но действий со стороны прибывших не последовало. Светлана тоже не рискнула двинуть разведчик, опасаясь спровоцировать атаку.

– И что теперь? – задал общий для всех вопрос Саныч. – Ты же с кем-то из них общался, спроси чего им нужно.

– Не те условия, ничего не выйдет, – ответил я. – Нас не атакуют, значит, мы не сделали им проблем, но и не отпускают, значит, от нас чего-то хотят.

– Им что, камушков этих жалко? Так я выкину, – предположил Саныч, – жмоты стеклянные.

– Не думаю, – ответил я, – даже если это осколки их собратьев, я не видел, чтобы они собирали их после боя. Но не могу понять, что от нас хотят, мы же ничего не взяли, ни оборудования, ни топливных элементов.

– У меня еще есть образец оранжевой дряни, – ответил Саныч.

– Кристалл в бардачке бота, – всплыл голос Светланы, как будто из толщи воды, – его структура близка к этим пришельцам. Сбрось его, я сама не могу, уже потеряла контроль над вашим ботом.

– Вот черт, точно, – прошипел я, спешно отсоединяясь от блошиной системы управления, – и такое может быть, хотя, на станции этого добра полно.

Через несколько минут, открыв внешний шлюз, я вытолкнул своим гравитационным симбиотом трофей в сторону пришедшей шестерки кристаллов. Скинув предполагаемую проблему, я резко «воткнулся» обратно в виртуалку «Блохи».

Освобожденный шустрик сначала двигался спокойно, но постепенно начал ускоряться в направлении ближайшей тройки. Кристаллы никак не реагировали ни на шустрика, ни на мои танцы с этим бубном. Казалось, время застыло. Ожидание неизвестности слегка давило на нервы, и я решил что-то предпринять. Бот тихонько тронулся в обход ближайшей тройки. К всеобщему облегчению, кристаллические корабли остались безучастными к нашему маневру. А когда челнок зашел в ангар «Ботаника», одна тройка плавно ушла в многомерность, безмолвно и почти бесследно растворившись в нашем пространстве. Светлана плавно тронула наш разведчик прочь от станции, уходя перпендикулярно к плоскости вращения системы, пока мы с Санычем неслись наперегонки к боевой рубке. Нас не тронули. Уже спокойно погрузившись в многомерность с точкой выхода на конце одиннадцатого отрезка маршрута правительственного корабля, мы подняли обсуждение темы. Теории предлагались разные, но истина осталась где-то там, среди обломков станции. Лично я остался при мнении, что кристаллы как-то использовали энергетическую установку станции для создания себе подобных или размножения, как кому удобно думать. А маленькие кристаллы, один из которых попал в меня и был мной пленен, больше всего походили на их зародыши, которые могли служить материалом-затравкой для роста полноценного кристалла в среде оранжевого материала. Светлана обнаружила на взятом Санычем образце изолирующего материала огромный заряд. Ядра вещества находились в чрезвычайно перевозбужденном состоянии, чудо, что им не нашлось спускового условия для распада. На удивление энергию эту удалось очень легко перевести в удобный для корабля-разведчика вид. Возможно, старатели каким-то образом и использовали этот эффект для зарядки топливных элементов кораблей. Но все это осталось в области загадок. Весь экипаж корабля согласился с мыслью, что лучше иметь мирную загадку, чем конфликтный ответ на нее. Тем более что отгадка ни на шаг не приблизила бы нас к предмету наших поисков.