Текст книги "Бригантина, 66"

Автор книги: Константин Паустовский

Соавторы: Лев Скрягин,Виктор Некрасов,Геннадий Снегирев,Иван Соколов-Микитов,Маргарита Алигер,Юрий Александров,Вадим Загорский,Владимир Стеценко,Л. Волоновский,Джемс Даген
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Выходит, рыба-грузовик, – ухмыльнулся моряк. – Фалько видел рыбу-грузовик!

Кусто строго посмотрел на моряка и сказал:

– Лаба, сходи-ка ты вниз, попробуй сфотографировать ее.

Когда Лаба и его напарник через пятнадцать минут поднялись на поверхность, они уже не улыбались.

– Видимость скверная, нельзя снимать, – сказал Лаба.

– Вы видели рыбу-грузовик? – спросил недоверчивый моряк.

– Конечно, видели, – ответил Лаба. – Огромная, в точности как они говорили.

Третье звено не встретило никого. Тогда снова ушел под воду Дюма и принялся снимать колокол, уголком глаза следя, не покажется ли рыбина. Он обил с колокола кораллы и прочел буквы:

п/х Тистлгорм Глазго

Вечером аквалангисты, которые повидали чудовище, избегали говорить о нем, только смущенно улыбались: может, и впрямь почудилось? Но Кусто верил своим людям и отвел их для разговора в сторонку от шутников.

– Понимаешь, Жак, – сказал Дюма, – она почти квадратная. Словно скат, который плывет боком. Но это самая настоящая рыба. Напоминает рифовых, только размеры и пропорции ни на что не похожи.

– Наверно, поселилась в корабле, – добавил Лаба. – И недовольна, что мы вторгаемся в ее дом, шумим.

Звенья подводников установили постоянное сообщение между двумя судами, и мало-помалу сенсация отошла на второй план. Аквалангисты обследовали все уголки «Тистл-горма», но великана больше не встречали. На третий день кинооператор Луи Маль и Дюма снимали возле мостика. Маль не терял надежду увидеть огромную рыбу. И вдруг заметил ее – она медленно выплыла из подводной мглы и воззрилась на подводных пловцов, будто недовольная тем, что эти шумные существа еще хозяйничают в ее доме. Повернула и скрылась. Описание Маля во всем совпало с тем, что видели его товарищи.

Всюду, где только мог протиснуться человек, побывали аквалангисты. Они были несравненно подвижнее, чем обычные водолазы, работающие на погибших судах. Водолаз готовится к погружению долго, и ему надо помогать; он берет с собой под воду воздушный шланг, предохранительный конец. Он обязан все время следить за клапанами, от которых зависит наполнение скафандра воздухом при разном давлении. На дне он буквально связан своими линями и тяжелыми галошами, шлемом и грузами. Когда поднимают водолаза, самая опасная зона – последние десять метров, где особенно резко меняется давление; с двух атмосфер оно падает до одной. Если вовремя не стравить клапаном воздух, скафандр раздуется и увлечет человека на поверхность.

Аквалангисты скользили по помещениям «Тистлгорма» так же свободно, как поселившиеся в корабле рыбы. Дюма вынырнул в трюм и забрался в кабину грузовика. Нажал стартер, но не задавил ни одной рыбы. Подводные пловцы собирали жемчужниц на зенитных орудиях, в отсеках ловили под потолком бутылки. По переходам гуляли в обществе полосатых порги и голубых помакантид с картой Мадагаскара на боку. На «Тистлгорме» обитали также голубые и полосатые губаны. Эти вегетарианцы, жители рифов, охотно поселяются в затонувших кораблях.

Луис Мерден, фотограф Национального географического общества, снимал «Тистлгорм» на цветную пленку; внезапно он увидел «рыбу-грузовик». Он поплыл к ней, надеясь сфотографировать, но она повернулась и исчезла.

«Калипсо» на два месяца ушло в другое место, дотом вернулось к тому же рифу. Перед началом погружений Кусто наставлял аквалангистов:

– Может быть, эта большая рыба вернулась на корабль. Тогда надо попытаться снять ее. Так что будьте осторожны, старайтесь не спугнуть ее.

Дождавшись полудня, когда ярче всего светило солнце, он и Лаба захватили кинокамеру и пошли вниз.

Над главной палубой Лаба схватил Кусто за руку и показал: «Рыба-грузовик!» Она медленно скользила вдоль поручней. Кусто навел камеру на рыбу – может быть, несмотря на мутную воду, хоть что-то останется на пленке. И тут он опознал рыбу.

Это был «шишколобый» губан. Рыба миролюбивая, растительноядная, калипсяне немало их повидали на рифах. Да и «Тистлгорм» кишел губанами. Но этот был так велик, что никому не пришло в голову отнести его к губанам. До тех пор никто никогда не видел губана больше метра длиной. Этот шишколобый во много раз превосходил всех ранее известных губанов.

Кусто поднялся на «Калипсо» и отдал проявить конец ленты. Увы, на ней была только голубая вода и белые точки. Семь человек видели зоологического уникума, но сняться он не пожелал. Великий шишколоб напомнил им одно обстоятельство, отличающее подводный мир: есть рыбы, которые могут расти без предела. Если они живут достаточно долго, то достигают сказочных размеров– как «рыба-грузовик» на «Тистлгорме».

Работы на погибшем корабле продолжались, но губан-великан больше не показывался.

Дюма и Маль проникли в среднюю надстройку. Следя за тем, чтобы не запутаться в трубках и проводах, прошли мимо обросшего кораллами руля, компаса, машинного телеграфа. Дюма ножом снял с петель дверь капитанской каюты и, взмахнув голубыми ластами, скользнул внутрь. Луч фонаря осветил облупившиеся стены, смятый радиа-* тор, повисшую вниз головой красную скорпену. Скорчена метнулась в сторону. Дюма посветил фонарем и увидел нечто такое, что заставило его тотчас забыть про игру с рыбой.

Сейф капитана! В голове пронеслась волнующая мысль: «Корабль затонул очень быстро, вряд ли успели взять что-нибудь из сейфа. Здесь лежит казна «Тистлгорма»!»

Он поспешил наверх и доложил о находке, В одно мгновение «Калипсо» овладела золотая лихорадка.

– Сейф небольшой, его легко поднять, – будоражил Дюма товарищей.

Подошел Кусто.

– Пустая трата времени, – сказал он. – В сейфе не может быть ничего ценного. В войну капитанам не разрешали держать при себе деньги, чтобы они не достались противнику. Компания выдавала аккредитивы, а деньги капитан получал в союзных портах.

Калипсяне сразу приуныли.

– Вы все еще хотите поднять сейф? – спросил он.

– Конечно!

– Что за вопрос!

– Ладно, – сказал Кусто. – Только помните: сейф принадлежит судовладельцу. Получим вознаграждение за спасение, поделим между собой поровну.

Все согласились, что это вполне справедливый порядок. Тогда Кусто обратился к Анри Пле, которого, калипсяне уважали за возраст и опыт:

– Дядюшка Анри, вы будете начальником аварийно-спасательных работ. Проследите, чтобы все было по чести.

Подводные пловцы захватили конец стального троса и обвязали сейф. Лебедка «Калипсо» понатужилась, с ее помощью пловцы вытолкнули сейф из капитанской каюты и проводили его до поверхности. Второй механик Рене Робино взломал дверцу сейфа. Со всех сторон напирали калипсяне, которым не терпелось увидеть сокровище. Дядюшка Анри сунул руку внутрь и достал кипу отсыревших бумаг. Снял обертку, развернул рулоны карт. Искатели сокровищ только хмыкнули: этим картам грош цена.

– Постойте! – сказал Пле. – Тут еще ящичек в верхней части.

Он выдернул ящик. В нем лежал заплесневелый кожаный бумажник. Вокруг дядюшки Анри творилось что-то невообразимое. Вот он вынул какие-то слипшиеся бумажки и стал их разделять.

– Капитанское удостоверение. Квитанция за портовое обслуживание.

– Там еще отделение есть! – крикнул Анри Гуара. – Загляни-ка туда!

Пальцы дядюшки Анри извлекли несколько ассигнаций. Кладоискатели издали ликующий вопль. Дядюшка Анри прямо на палубе разгладил бумажки: канадский двухдолларовик и английский фунт стерлингов. Больше ничего в сейфе не оказалось. Вся касса «Тистлгорма» не составляла и двух фунтов. Если владелец, как положено, выделит им половину за спасение, на каждого причтется меньше шиллинга.

– Ну что ж, дядюшка, – сказал Кусто, – как только придем в Суэц, отправьте деньги в Шотландию и запросите положенную долю.

Начальник аварийно-спасательных работ оставил деньги на ночь сушиться. А утром все увидели, что они рассыпались на клочки. Рассыпались мечты кладоискателей.

Глава одиннадцатая

НЕФТЬ У ПИРАТСКОГО БЕРЕГА

«Калипсо» рассекает лазурные воды Аравийского моря. Курс – на Персидский залив. Задача – искать нефть под морским дном. На высоком наблюдательном мостике стоят трое в шортах и арабских тюрбанах; калипсяне любят надевать головной убор страны, в которой гостят. Наблюдатели пытливо всматривались в голубую даль. Не покажется ли что-нибудь интересное? Нет, можно подумать, что их белый корабль – один во всем свете.

– Риф! – вдруг закричал впередсмотрящий в штурманскую рубку. – Прямо по курсу! Волны разбиваются о подводный риф!

Капитан Кусто удивился. На его карте не показано никаких рифов.

Захватив бинокль, Кусто поднялся на высокий мостик.

– Это не риф, – сказал он. – Это дельфины играют. Корабль подошел ближе, и действительно: на несколько километров с обеих сторон протянулись ряды играющих дельфинов, их – тысячи.

Дельфин не рыба, это теплокровное млекопитающее, которое дышит легкими и выкармливает своих детенышей молоком. Дельфины очень умны, любят играть, уголки пасти изогнуты кверху так, словно они всегда улыбаются. Моряки хорошо знают этих любителей посостязаться в скорости с судном. Дельфин шутя обгоняет самый быстроходный корабль.

Но никто на «Калипсо» еще не видел столько дельфинов. зараз. И таких высоких прыжков не видели! Двух-трехметровые дельфины взлетали над водой на три с половиной метра и шлепались обратно. Вот уже окружили судно со всех сторон. Из подводной кабины было видно, как они приглашают «Калипсо» поиграть с ними. Легкое движение плоским хвостом – и мчатся вперед. Выскочив из воды, они лихо извивались в воздухе, потом шлепались брюхом так, что только брызги летели. И заходили к нам в кильватер, используя волны как трамплин для еще более высоких прыжков. Можно подумать, что мы попали на какой-то дельфиний праздник! Два часа длился спектакль, потом они снова выстроились в шеренгу и прибавили ходу. Живой «риф» быстро ушел вперед и затерялся в голубых далях Аравийского моря.

Мы вошли в Персидский залив, а дальше нас ожидало самое жаркое место на земном шаре – длинный, извилистый залив Эльфинстон, обрамленный раскаленными скалами полуострова Масандам. К счастью, было не самое знойное время года, и мы чувствовали себя сносно. В глубине залива на берегу приютилась деревушка из глинобитных лачуг, в которой жили нищие арабы. Зимой они ловят сетью мелкую рыбу, а как наступит нестерпимо жаркое лето, переваливают через гору, которая вздымается на тысячу двести метров над деревушкой, и в одном из оазисов работают на плантациях финиковых пальм.

Свой зимний улов они вялят на берегу, потом отправляют на Бахрейнские острова, где он идет на корм скоту. На этих островах нет травы, вот и пришлось коровам научиться есть рыбу.

Пиратский берег, к которому мы затем подошли, чтобы искать нефть на дне моря, назван так потому, что в прошлом проходящие суда подвергались здесь нападениям разбойников. Теперь разбойники неплохо зарабатывают на нефти.

Как же ищут нефть под морским дном? Она обычно собирается либо в подземных куполах, либо в песчаных пластах – это первый ключ. Находить купола помогают большие, с виду напоминающие колокол приборы, которые называются гравиметрами. На «Калипсо» гравиметр стоял на палубе так, чтобы его можно было вынести за борт и погрузить на дно. Электропроводка соединяет прибор с пультом управления на корабле. Коснувшись дна, прибор сам становится совершенно ровно и начинает измерять изменения силы тяжести в этой точке, передавая данные на корабль. Если сила тяжести отклоняется от теоретической, можно предположить, что в этом месте есть купол.

Мы брали также пробы грунта. Сперва сбросили «бомбу» весом в полтонны. Внизу к ней была привинчена трубка из очень твердой стали. Такая трубка обычно вонзается в дно и добывает образец.

Капитан Су подвесил «бомбу» на канате и краном вынес ее за борт. Затем он обрезал канат, и «бомба», соединенная со стальным тросом, плюхнулась в воду. Обратно на борт ее вытащила лебедка.

– Эгей! – крикнул капитан Су. – А трубка-то где? Исчезла!

– Акула съела, – рассмеялся Фалько.

Аквалангисты не принимали «бомбу» всерьез, они предлагали другой способ добывать пробы.

Анри Гуара и Дюма ушли под гору искать пропавшую трубку. На глубине двенадцати метров расстилалось ровное светлое песчаное дно. А на дне, изогнутая зигзагом, лежала трубка. Стайка рыб удивленно разглядывала ее.

Почему же она согнулась, ведь дно песчаное? Подводники копнули руками – под песком был камень. Они отнесли искалеченную трубку на борт, в душе радуясь поражению «бомбы».

– Жак, – сказал Дюма, – мы все сделаем с помощью бурильного молотка.

Он подразумевал тот самый шумный снаряд, которым взламывают мостовые на городских улицах. Захватив перфоратор, Дюма пошел вниз. Уперся буром в грунт и включил. Перфоратор принялся лихо отплясывать, а камню хоть бы что!

Дюма вернулся на корабль, проклиная эту твердую породу. Да, задача… Сколько денег ухлопали, специалисты ждут проб, а мы не можем дать им даже самого малюсенького осколочка.

– Давайте мы с Кьензи попробуем, – сказал Фалько.

Плечистые аквалангисты взяли с собой на дно кувалду и зубило. Смели ластами песок в одном месте и отыскали в камне трещину. Фалько воткнул в нее зубило, Кьензи взмахнул кувалдой. Она медленно проплыла у него над головой и звонко упала на зубило. Пришлось немало потрудиться, чтобы отколоть несколько образцов. Старший геолог радостно принял добычу и поспешил с ней в свою лабораторию. Немного погодя он вышел оттуда улыбаясь. Подал Кусто лупу и сказал:

– Видите в камне крохотную ракушку? Это нуммулит. Почти верный признак того, что есть нефть.

Опираясь на радарные мишени на берегу, гидрограф определял координаты «Калипсо», а судно переходило из одной точки в другую, снова и снова погружая гравиметр и посылая аквалангистов за пробами. Как правило, на дно опускали и «акулоубежище», чтобы можно было укрыться, если акулы станут вести себя слишком назойливо. Но клетка не могла защитить от самого опасного обитателя Персидского залива – ядовитой морской змеи. Ей ничего не стоило проникнуть между прутьями. Кьензи ненавидит змей и пытался бить их кувалдой.

Но морские змеи никого не укусили, и подводные пловцы сделали за два месяца 400 станций.

Мы увезли с собой точные данные, где искать нефть, когда придут баржи с буровыми станками.

Глава двенадцатая

РАЙСКИЙ ОСТРОВ

Десятый день «Калипсо» идет на юг в Индийском океане, вдали от суши. Только один раз мы видали судно в этом пустыннейшем из океанов. Зато ежедневно встречаем летучих рыб. Вернее было бы назвать их парящими рыбами. Спасаясь от преследования, они часто-часто бьют хвостом. Разгонятся, расправят грудные плавники, точно крылья, и «взлетают».

Но вот наблюдатели на высоком мостике приметили над краем моря вереницу зеленых пятнышек – макушки кокосовых пальм. На пятьдесят километров вытянулся коралловый остров Альдабра.

Двенадцать человек и две собаки прыгнули в первый катер, который пошел к берегу. Мы нашли проход в барьерном рифе – коралловой ограде вокруг острова. Выскочили за борт; приподняли винт и протолкнули лодку в «калитку»..

Берег был белый как сахар. В отлив, когда между берегом и рифом обнажались отмели, сотни белых и черных цапель ловили в лужах червей и мелких рыбешек. Птицы не обращали на нас никакого внимания. Атолл Альдабра – один из самых удивительных уголков на земле, своего рода заповедник среди океана, не поруганный человеком. Мы причалили к необитаемому острову и пошли по сосновым иглам и мелкому песку. Рыжие крабы – пальмовые воры – нежились на солнце, ветви кустарников гнулись от веса отдыхающих морских птиц – олушей и белых глупышей. В воздухе, простирая на два с половиной метра свои могучие крылья, парили лучшие авиаторы тропического неба – фрегаты. Нам попалось кладбище с посерев-шими деревянными крестами. На покосившихся дощечках были написаны азиатские, африканские, европейские имена. Когда-то на Альдабре заготавливали копру, иначе говоря, сушили ядро кокосового ореха – сырье для масла и мыла.

Пересекая травянистую лужайку, Морис Леандри вдруг остановился.

– Что это? – Он показал рукой: по траве полз большой камень.

Это была огромная сухопутная черепаха. Альдабра – одно из двух мест на земном шаре, где они еще уцелели. Нас со всех сторон окружили черепахи ростом до полуметра и до метра в длину. Они щипали траву аккуратно, как газонокосилки. Всего на острове около полумиллиона гигантских черепах. Калипсяне садились на них верхом и катались.

Показались полуразрушенные деревянные и коралловые постройки бывшей плантации, остатки лодочных сараев, крытых пальмовыми листьями. Кругом валялись побелевшие кости морских черепах.

Чей-то приветливый голос сказал:

– Бонжур, господа.

Мы повернулись кругом. Из-за сосен вышел невысокий босой человек в шортах. У него были голубые глаза, на длинных седых волосах лежал серебристый тропический шлем.

– Жорж Хоро, губернатор острова, – представился он.

Вот тебе и «необитаемый» остров: даже губернатор есть!

– Добро пожаловать на Альдабру, – продолжал он. – Я не ждал вас. Мой радиоприемник сломался уже несколько лет назад. Как там, за последние годы не было новых войн?

Губернатор пригласил нас в свой особняк – некрашеное деревянное бунгало на сваях, с большим бетонным бассейном у входа для сбора дождевой воды. На террасе стояла могучего роста улыбающаяся негритянка в пестром платье.

– Анжелина, – представил ее нам губернатор, – мой министр благоденствия.

– Сколько же здесь всего жителей? – спросил я.

– Семеро, – ответил Хоро.

И он рассказал нам, каким образом семь человек попали в рай. Альдабра управляется британской администрацией, находящейся в восьмистах милях, на Сейшельских островах. Администрация послала Хоро и его людей на атолл, чтобы они охраняли заповедник. Раз в год (увы, не каждый год) судно доставляет табак, сахар, чай, муку. А не придет, островитяне отлично обходятся морскими черепахами, диким сельдереем, помидорами, кокосовыми орехами, цыплятами, яйцами, свининой, козьим молоком.

Губернатор выделил нам два домика на берегу. Анжелина стряпала для нас, продукты мы захватили с корабля. Целый месяц мы провели на атолле, пока наши ученые изучали животный и растительный мир этого счастливого острова. А «Калипсо» ходило вокруг Альдабры, исследуя подводное царство. Подводные пловцы поочередно отдыхали на берегу и отъедались на кухне искусницы Анжелины.

Как-то вечером Кусто предупредил нас:

– Завтра как следует обследуем лагуну.

Внутренняя часть Альдабры – обширнейшая лагуна. Три пролива соединяют ее с океаном. Они настолько узкие, что во время прилива и отлива в них возникает стремительное течение.

Катер вошел в пролив Джонни. Был отлив, и вода отступала со скоростью шести-семи узлов. Вооружившись кинокамерой, Луи Маль нырнул в стремнину, и течение увлекло его в море. Вот когда ой вволю поснимал «наездом»! На киностудии этот способ съемок обходится довольно дорого, а отлив подарил отличные кадры даром, если не считать ссадины и царапины, которыми поплатился Луи.

Большую часть просторной лагуны занимают отмели. Во время отлива они обнажаются. Кусто повел катер между торчащими корнями мангров. Мы скользили точно по венецианским каналам, чувствуя себя так же уединенно, как во время глубоких погружений. Окруженные зеленым безмолвием, любовались живописнейшими кораллами в прозрачной воде. Где было очень уж мелко, поднимали подвесной мотор и отталкивались шестами.

Тут и там вздымались могучие серые колонны грибовидных кораллов. Остров весь сложен кораллами, но, видимо, морское дно поднималось, отсюда эти размытые башни, которые торчат из воды на шесть метров. Лагуна Альдабры – неповторимый, редкостно красивый уголок.

На Альдабре не бывает штормов. Хотя остров лежит почти на самом экваторе, климат круглый год ровный, умеренный. В пору муссонов со стороны Индии плывут, словно дирижабли, небольшие дождевые тучи. Дождь побарабанит и пройдёт, будто самолет пролетел. Мы принимали душ под этим веселым дождем и смотрели, как тучи скользят дальше, к Африке, зажигая в небе двойные радуги.

Как-то вечером мы после ужина бродили в звездном свете на белоснежном берегу, любуясь огнями «Калипсо», Которое качалось на волнах за барьерным рифом. Вдруг позади нас из моря выскочила луна и озарила летучее облака. В небе над кораблем вспыхнула белая лунная радуга! Ее было видно очень отчетливо, а если прищуриться, можно различить цвета. До тех пор никто из нас не слыхал про лунные радуги, не говоря уже о том, чтобы видеть их.

Глава тринадцатая

ИЗ ВОЙНЫ ЧЕЛОВЕКА С АКУЛАМИ

– Киты! – крикнул Дюма с наблюдательного мостика. – Кажется, кашалоты!

Мы шли в экваториальной части Индийского океана, в шестистах милях на восток от Африки. Кусто сразу повернул корабль. Он всегда готов отклониться от курса, если представляется случай наблюдать китов. И снова возбужденный голос Дюма:

– Вот это да! Вы заметили?

Мы видели на горизонте огромный всплеск.

– Здоровенный кит выскочил из воды! – кричал Дюма.

Но только он и Фалько успели заметить, как двадцатиметровый кашалот «взлетел» к небу и упал обратно в каскадах брызг.

«Калипсо» догнало китов. Они шли медленно, время от времени неглубоко ныряя, пуская туманные фонтаны. Мы насчитали девять китов. Судно их не испугало, они бултыхались как раз перед нами. Команда скопилась на носу и мостике, все что-то восхищенно кричали, показывали. Судя по всему, нам встретилась одна триба: самец, самки и два детеныша. «Малыши» были длиной около шести метров каждый – значит, им месяца два-три.

Этот район китобои в старину называли Сейшельскими банками. Считалось, что кашалоты здесь истреблены, а уцелевшие ушли в Атлантический океан. Но вот перед нами целое стадо взрослых китов, и ведут они себя так, словно они хозяева Сейшельских банок!

«Калипсо» протиснулось в строй. Из подводной кабины было видно, как в прозрачной воде вверх-вниз лениво изгибаются хвостовые плавники трёх-четырёхметровой ширины. А с носа можно было различить отливающие блеском туши; высовывались из воды крутые спины. Фонтаны влажного дыхания радугами наплывали на нас.

Неожиданно один из китов пересек нам путь. Сильнейший толчок: «Калипсо» наскочило на пятидесятитонную тушу. Лязгнул металл, рассыпалось вдребезги стекло в двери штурманской рубки. Удар явно потряс кита: он больше не нырял и не мог поспевать за стадом. Два кита приотстали и с двух сторон подперли раненого, помогая ему плыть.

Кусто подбежал к гидролокатору. Надел наушники и услышал тоненький, словно мышиный писк, голос могучего животного. В толще воды отдавался сигнал бедствия. И со всех концов морского царства на выручку стали сходиться киты.

Уже двадцать семь великанов окружают раненого. Среди них неуклюже сновали два малыша – ни дать, ни взять дети, которые только что научились ходить. Один из них поплыл в нашу сторону.

– Берегись! – закричали наблюдатели на мостике.

Но Кусто не успел свернуть, и произошло новое столк-новецие. На мостике раздался звонок из машинного отделения.

Второй механик Рене Робино доложил:

– Левый двигатель остановился.

– Кажется, мы задели кита, – ответил Кусто. – Пускай машину снова.

Робино выполнил команду.

Вода позади нас окрасилась в красный цвет. Острые лопасти винта иссекли спину маленького кита. Напрягая все силы, детеныш догнал стадо; некоторое время ему удавалось не отставать от старших.

А к нам уже шел огромный самец, вожак стада. Возле самого борта он на две трети своей длины поднялся над водой, и казалось, кит стоит на хвосте. Вот блеснул его глаз, рассматривая нас. Наконец кит упал обратно в воду, подняв такую волну, что «Калипсо» закачалось. Кит пересек нам курс, ловко увернулся от подводной кабины и стал быстро удаляться. За ним пошли и остальные, развив такую скорость, что не догнать. Видно, вожак решил, что детеныша все равно не спасти, и велел своим подданным уходить, пока не случилось новой беды.

Раненый детеныш заметно терял силы. Су спустился на гарпунерскую площадку на носу, чтобы добить его. В ту самую секунду, когда он метнул гарпун, киты взмахнули хвостовыми плавниками и ушли в пучину.

Гарпун попал в цель. Су быстро поднялся на палубу и, не выпуская из рук гарпунный линь, по поручням левого борта побежал на корму. В воде под ним метались мрачные тени – у самой поверхности ходили здоровенные бурые и голубые акулы. Моряки набросили петли на хвост кита и подтянули его к корме. Дюма взял винтовку и одним выстрелом прекратил мучения бедняги.

Больше десятка акул кружило около нашей добычи. Пока что они держались осторожно, ближе чем на девять-десять метров не подходили. Кусто сразу понял, что представляется случай снять на пленку зрелище, какого не видел еще ни один из живущих, – подводную атаку стаи акул.

– Опустить акулоубежище! – скомандовал он.

Кран вынес за корму желтую клетку, Кусто и Лаба с аквалангами и кинокамерой вошли в нее. И вот клетка с людьми уходит под воду. Она подвешена на полудюймовом тросе, он достаточно прочный, но почему-то все с тревогой глядят на него. Если трос лопнет, клетке падать почти пять километров. Кусто и Лаба должны выскочить из нее* прежде чем она достигнет опасной для них глубины, то есть раньше отметки сто метров. И идти к судну среди голодных акул.

Акулоубежище опустилось на три с половиной метра. Вода непрестанно колыхалась, и сверху казалось, что желтые прутья извиваются.

Там, внизу, Кусто и Лаба наблюдали необычайное зрелище. Видимость была хорошая, около тридцати метров, и в серебристом ореоле вокруг китовой туши розовыми и желтыми облаками плыла кровь, А возле клетки, будто реактивные самолеты, барражировали акулы.

Много раз Кусто и его люди плавали среди акул, но ни в одном случае в воде не было крови. Теперь они захотели увидеть, как акула идет в атаку. Подводный пловец должен знать своего злейшего врага. Но как снимать, когда мешают прутья? И Кусто открыл дверцу, а Лаба чуть поднял ее на петлях и привязал веревкой. В руке он держал наготой нож – перерезать веревку, если понадобится. Отверстие достаточное, девяносто на сто двадцать сантиметров, и Кусто высунулся с аппаратом наружу. Теперь его голова и плечи ничем не защищены.

Волки глубин все ближе подходили к киту, набираясь храбрости для штурма. Одна акула покинула строй и направилась к клетке. Кусто снимал в упор акулью морду. Ближе, ближе. Он отпрянул Внутрь, хищница толкнула клетку. Оба аквалангиста невольно посмотрели на трос.

Вот первая отважилась обнюхать бок кита. В следующий миг в воде и под водой началась битва. Калипсяне заранее вооружились острогами и баграми и спустили водолазную площадку. Теперь они в каком-то исступлении принялись колоть хищниц.

Первая акула разинула пасть и разом отхватила килограммов пять китового мяса. Стая пошла в атаку. Высовываясь из воды, акулы пировали, а моряки яростно избивали их. В туше кита зияли огромные ямы. Хищницы впивались челюстями в мясо и рвали его, точно злые псы. Кругом кипела белая и красная пена.

Кусто и Лаба смотрели, как акулы обгрызают грудные плавники кита: Вдруг прямо на клетку пошла трехметровая голубая акула. Друзья поспешно захлопнули дверь. Хищница с ходу стукнулась мордой о прутья. И хоть бы что ей, повернулась и уплыла. Кусто нажал сигнальную кнопку; мы подняли клетку на борт. Теперь очередь Дюма и Маля посмотреть подводную бойню.

За десять-двенадцать погружений удалось снять потрясающие сцены, которые вошли в фильм «Мир тишины». Калипсяне дали выход своей ненависти, вытаскивая баграми одну хищницу за другой.

Наконец, Утомленные схваткой, мы покинули это место. Кончилась еще одна битва в многовековой войне человека с акулой.

Сами того не ведая, мы увозили свидетелей жестокого побоища. Первое же звено, которое ушло под воду в следующий раз, увидело множество прилипал на днище «Калипсо»; Эти рыбы постоянные спутницы акул, но в пылу боя хозяйки стряхнули их, и прилипалы перешли на «Калипсо

Глава четырнадцатая

ОГОНЬ ПОД ВОДОЙ

Муссон летел над Индийским океаном, и «Калипсо» бросало на волнах. Соленые брызги взлетали выше антенны радара. День за днем ветер и волны трепали корабль, идущий от Сейшельских островов к Мадагаскару. Вперед сквозь валы, из ложбины в ложбину, белые гребни захлёстывают палубу, и, как ни закрывай дверь, вода проникает всюду. Самая пора вспомнить морскую поговорку: «Одной рукой работай, другой держись». Обычно калипсяне во время переходов из одного района исследований в другой готовят свое подводное снаряжение. Но муссон не давал работать как следует. В качающейся штурманской рубке Кусто и Дюма держались за стол для прокладки курса.

– Люди очень устали, – сказал Кусто. – А здесь неподалеку островок Ассампшен. Может, он нас прикроет от ветра. Бросим якорь, постоим денек, отдохнем, наведем порядок на борту.

«Калипсо» обогнуло белопесчаный мыс Ассампшен, и тотчас ветра не стало. Судно прошло вдоль барьерного рифа и бросило якорь. Тихо, благодать. Боцман опустил водолазную площадку и трап. Дюма и Фалько не терпелось поскорее проникнуть в мир неизведанных кораллов.

Два смуглых пловца, перебирая ластами, ушли в теплую спокойную воду. А всего в нескольких милях ветер вздымал высоченные волны. Дюма и Фалько подталкивали друг друга, показывали: в кристально чистой воде у рифа Ассампшен видимость достигала шестидесяти метров! Под ними была ярко расцвеченная, наклонно, уходящая вглубь отмель. Коралловые зонты и купола, полные алых губок гроты, «грядки» огромных анемон, будто сала? из помидоров для какого-нибудь Гаргантюа., Друзья плыли мимо веток драгоценного черного коралла, над чащами розовых перистых кораллов, над тонкими белыми «прутиками».

Никогда еще Фалько и Дюма не видели столько рыб одновременно. Черные с желтым «рыбы-бабочки» (щетинозубы), крылатки с длиннейшими шипами, сине-желтые хирурги, у которых вдоль хвоста спрятаны в коже, как бы острые ножи. Золотистые рыбки-клоуны бесстрашно сновали между ядовитых щупалец морских анемон. Стайки полосатых «сержантов» и голубых люцианид, губаны и неповоротливые морские окуни, порги и красные скорпены проплывали мимо изумленных аквалангистов. Разведчики поспешили вернуться к водолазному трапу.

– Невероятно! – доложил Дюма. – В жизни не видел ничего подобного.

– Будем снимать, – сказал Кусто. – Приготовьте аппаратуру, снаряжение. Робино и Фалько, наладьте скутера. Мартен, установи подводные светильники. Лаба и Дельма, ваши камеры в порядке?

На водолазной палубе закипела работа. Кусто ушел под воду, ему тоже захотелось посмотреть. Вернувшись, он сказал:

– Да, место великолепное.

Калипсяне столпились вокруг него.

Он продолжал:

– Мы нашли девственный уголок, куда еще не проникал человек. Здешние рыбы никогда не видели ни рыболовного крючка, ни подводного ружья. Здесь можно проделать интереснейший опыт, если мы придем в море с миром. Проверим, удастся ли нам ужиться с рыбами в их царстве. Ружей с собой не брать. Плавать медленно, без резких движений, не пугать рыб.