Текст книги "Фронтир"

Автор книги: Константин Калбанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 74 страниц)

– Ну он же репортер, а не профессиональный резидент, – откладывая письмо, вздохнул Алексей. – Сын?

– Сын у него слишком молод. Племянник. Понять бы только, что это значит.

– Ну вот, опять. Стоит мне появиться рядом с тобой, как полным-полна коробочка неприятностей. Я тебе доставляю сплошные проблемы.

– Леша, что за пессимизм? Жизнь она как зебра – полоса белая, полоса черная.

– Ага. А в конце задница.

– Смешно. Прямо обхохочешься, йок макарек.

– Что будем делать?

– Вопрос неправильно сформулирован, Леша. Каждый из нас будет заниматься своим делом. Я – разбираться с проблемой. Ты – заботиться о наших семьях. Спокойно, Леша. У меня и мысли не было, что ты испугаешься, но сейчас на нас лежит ответственность не только за людей, но и за близких. Ты готов рисковать своей супругой и дочерью?

– Не готов. Но и в стороне не останусь. Это не обсуждается. И потом, люди все видят, все понимают. Как они воспримут мое бегство? Ты сам говоришь, они не дураки.

– Не дураки. Ладно, времени нет. Пора действовать.

– Ой, Вашек! А чего же ты молча-то?! – Мила всплеснула руками и, словно наседка, начала хлопотать вокруг сына.

Парню не понравилось то, как его обихаживала мать. Конечно, без малого семнадцать лет. В отряде пластунов один из лучших, даже уже открыт собственный счет убитых.

Примерно полгода назад вместе с законником Хватом разведчики гонялись за бандой Ружика. Тот приехал в Домбас за лучшей долей, но, как видно, работать на добыче угля ему показалось скучным, хотелось романтики лихого разбоя и вольной жизни, вне зависимости от кого бы то ни было. Ружик сумел подбить таких же молодых и отчаянных. Вот и появилась в окрестностях города самая настоящая банда из пары десятков бойцов, которых мало что вооружили, но еще и обучили за счет города.

После первого убийства народ стал требовать, чтобы Варакин отправил по следу бандитов наемников. Но тот отказался, заявив, что Ружик – это отрыжка их поселения и решать эту проблему будут сами люди. А что, все справедливо. Ясное дело, что будущие бандиты хоронились и не кричали на всех углах о том, что собираются заняться разбоем. Но ведь не могли же они все провернуть совсем уж тихо. Кто-то что-то слышал, кому-то сделали предложение, да он отказался. Но никто ни о чем не сообщил. Всем миром допустили, теперь самим и расхлебывать, нечего дядьку со стороны звать.

Вот при уничтожении банды Вашек и убил в первый и пока единственный раз. Ох и дурно же ему было тогда. Вот лежит человек, от живого не отличишь. Еще теплый. Берешь за руку, и такое впечатление, что он сейчас пошевелится, что-то скажет. Смотришь на него внимательно, и чудится, вроде грудь его от дыхания вздымается. А нет этого ничего. Мертв. Спасибо Анушу, он тогда его взбодрил да мозги вправил.

Потом были бесконечные патрулирования, постоянное нервное напряжение, перестрелки с теми арачами, которые не захотели мира. Сейчас Вашек выглядел куда старше своих лет, успел изрядно заматереть и даст фору взрослому мужику. А тут матушка словно с малым дитем тетешкается. Нехорошо. Несолидно как-то. Пластун он или погулять вышел?

– Ма, да я сам. Ма, ну чего ты в самом-то деле.

Оно и несолидно, но и матушку обижать не хочется. Вот и отбивался Вашек вяло, без огонька. Ее тоже понять можно. Каждый раз плачет, когда сын уходит. Проводит с порога, уйдет в дальнюю комнату и плачет. Вашеку сестры рассказывали.

– Тятька-то дома?

– Так воскресенье же. Дома, куда ему деться. На заднем дворе хозяйничает. Нынче народу в Домбасе много, так что мы решили к вечерне идти. Чего всем скопом в храме толпиться, ни помолиться толком, ни свечку спокойно поставить. Уж давно просим господина Варакина поставить еще один храм, да он никак не соберется.

– Не станет он ничего ставить, – послышался от порога голос Брыля. – И правильно делает. Он один поставил за свой счет, второй уж от нас должен быть. На сходе порешили в складчину храм ставить на восточной окраине. Здорово, сын.

– Здравия, батя. А чего на окраине-то опять?

– Так и прежний был на окраине. А теперь где тот край? Вот и здесь так же будет. Растет Домбас, – не без удовлетворения произнес глава семьи.

– Что это? – вдруг обмерла Мила, упершись взглядом в грудь сына.

– Где? А, это… Так упал на камень, вот и порвалось, – поспешно скидывая бронежилет, пояснил Вашек.

– Брыль, ты слышал? Да ты что же, мать за дуру держишь? Какой камень?!

– Ты не блажи, мать. Вот он, жив и здоров, чего выть, как на луну.

Мила всхлипнула и, прикрыв лицо уголком платка, убежала из комнаты. Брыль только тяжело вздохнул и посмотрел на Вашека:

– Ну рассказывай.

– Так не моя броня. Ладно матушка, но ты-то видишь!

– Хм… И впрямь не твоя. А что так-то?

– Это броня Ануша. Арачи засаду устроили, пришлось малость пострелять. Вот командиру и прилетело. А как он такой домой заявится? Синяя Птица на сносях, а ну как испереживается. Вот и обменялись мы.

– Брыль, Вашек, идите за стол! – Глаза у Милы все еще красные, но, как видно, слова сына она все же слышала и немного успокоилась.

– Не, мам, я сначала оружие обихожу. Нехорошо его без присмотра бросать. А уж потом и поем.

– Это верно, – поддержал сына Брыль. – А я пока закончу с двуколкой, не дело по всякой мелкой надобности повозку снаряжать.

Однако не успел Брыль закончить фразу, как входная дверь распахнулась, и в проеме возник парнишка лет четырнадцати. Одет он был в форму, на поясе револьвер и нож, на груди медная бляха. На службе парнишка. С этого возраста мальчики начинали по очереди нести службу в комендатуре в качестве посыльных. Каждый день заступало их по трое. Комендатура находилась в одном здании с управой, а потому использовали мальцов не только по военным нуждам. Разумеется, имелась станция далехласа, но аппараты были пока еще далеко не везде, да и связь нет-нет да и барахлила.

– Здрасте, дядько Брыль, здравия, тетка Мила. Вашек, собирайся, вашим сбор у комендатуры.

– Что стряслось-то? – растерянно спросил Вашек, переводя взгляд с мальчишки на бронежилет и карабин, которые все еще держал в руках.

– А я почем знаю? Сказано собрать всех пластунов, а что там и как, не ведаю. Ладно, я побежал, мне еще несколько дворов обежать надо.

Пожав плечами, Вашек попросил мать заменить грязное белье в переметных сумах. Провизия также вышла, но тут никаких проблем. В кладовой комендатуры имеются уже укомплектованные сухие пайки, из расчета один бумажный пакет на сутки. Набор немудреный – консервы, сахар, сивон, сухари. Как говорится, без разносолов. Но чтобы во время выхода в степь да не обзавестись свежатиной? Такого пока не случалось.

Наконец Вашек накинул на пятнистый и все еще влажный китель бронежилет. Затянул все ремни. Подхватил карабин, переметные сумы и шагнул к выходу.

– Не пущу! – В Милу словно бес вселился. Она преградила сыну путь, расставив руки так, словно пройти можно было только через ее труп.

– Ты чего, мам? – растерялся парнишка.

– Не пущу, – упрямо повторила женщина, вновь заливаясь слезами.

– Мила, дай парню пройти, – строго произнес Брыль.

– Да как же так-то?! Нешто не понимаете?! Неспроста это. Беда! Сердцем чую, беда. Ладно он, дите неразумное. Но ты-то, Брыль?!

– Дите, говоришь. Да нет, мать, не дите он, а муж и боец. Опора, надежа и защитник. И он, и друзья его по детским играм, и каждый мужик в Домбасе. Отойди от двери. Вашек, если что… ты там труса-то не празднуй, но и лихость в узде держи… Ладно, ступай. С богом.

Поверил он жене сразу. Вот так в одночасье понял, что не блажит Мила. Сердце материнское чует грядущую беду. В чем она неясно, откуда придет непонятно, хотя предположить и можно. Но в том, что она есть и надвигается на их городок, Брыль ничуть не усомнился.

Проводив сына, он тяжело вздохнул и направился в их с Милой комнату. Достал из шкафа принадлежности, разложил на столе. Снял со стены карабин и начал чистить. Сам не знал отчего, но чуял, что нужно, и все тут. После карабина вычистил оба револьвера. Потом пришел черед проверки всего снаряжения. Четыре гранаты с чугунным рубленым корпусом – две под пращу, с запальным шнуром, две под обычный запал. Две гранаты с корпусом из жести. Проверил шлею, бронежилет с множеством карманов и патронташем. Просмотрел патроны, чтобы не оказалось какого с замятостями. Не хватало, чтобы в ответственный момент вышел перекос патрона. Секунда в бою дорогого стоит, а перекос даже в однозарядном «баличе» может доставить массу неудобств.

– Брыль, что будет-то? – тихо спросила заглянувшая в комнату жена.

– Не знаю я, что там могло стрястись. Может, опять какие лихие появились. Тревогу-то не объявили.

– А чего же тогда за оружие взялся?

– Да мало ли. Сейчас, может, и ничего, а через час под ружье поставят.

– Брыль…

– Мила, говорено уж о том. Тут наш дом. А как беда придет, так всем миром и встанем, потому как есть за что драться. А гуртом и горы своротить можно. Так что пошли обедать, и о плохом не думай.

День выдался хлопотный, а главное, беспокойный. Господи, как же он устал! Два года назад ему как снег на голову упало назначение на должность генерал-губернатора в одну из самых важнейших колоний империи. В Нововаленсианское генерал-губернаторство кроме обширных владений на материке входили два больших острова, каждый из которых превышал по площади старосветские королевства, два поменьше, едва ли уступавшие последним, и ряд островов архипелага. По общей площади эти владения превышали Валенсию в десять раз. И хотя плотность заселения все еще низкая, населения примерно в два раза больше, чем в метрополии. Весьма значимая территория, и именно сюда-то его и назначили.

Разумеется, граф Дельгадо считал себя достойным должности генерал-губернатора и всячески стремился к этому. Данная ступень – предел мечтаний для многих и многих, а уж для выходцев из обедневших домов и подавно. Но при всем своем тщеславии он и подумать не мог, что в его руки угодит жемчужина валенсианской короны, из которой за прошедшие три столетия были выкачаны поистине огромные богатства, и этот источник все еще был неиссякаем.

Огромные владения подразумевали и большой труд. Раз в год он лично объезжал все территории, посещая наиболее значимые поселения и местности. Не обходил он своим вниманием и незначительные, выбирал их по собственному усмотрению и любил нагрянуть неожиданно. Данная привычка нового генерал-губернатора пришлась не по вкусу довольно многим, и не только в Новом Свете. Впрочем, граф и не думал, что обзаведется друзьями и покровителями, внезапно оказавшись на должности, столь желанной для многих.

Едва он вникнул во внутренние дела колонии, как тут же обнаружил зреющий нарыв. Нет, дело вовсе не в заговоре и не в прогнившей структуре власти. О заговорах не было и речи, уровень коррупции и злоупотреблений конечно же был несколько выше, чем в метрополии, но ничего фатального. Его куда больше волновало состояние дел с соседом.

Рустинское королевство успело глубоко пустить свои корни в Новом Свете и представлялось достойным соперником. Но с ними был достигнут некий паритет. В настоящий момент оба королевства были вынуждены прекратить территориальный рост своих колоний, и сложившееся положение дел пока устраивало обе стороны. Однако, вникнув в дела, граф Дельгадо осознал, что король Рустинии решил избрать иной путь экспансии.

Рустинцы сделали тот шаг, на который в колониях до сих пор не решалось ни одно правительство. Само понятие колонии подразумевало под собой только вывоз ресурсов в метрополию и развитие промышленного производства в Старом Свете. Тому есть множество причин. Но рустинцы вдруг пошли по совершенно другому пути. Промышленные предприятия в Новой Рустинии росли как грибы после дождя.

С одной стороны, резко возрос спрос на товары из Новой Валенсии, как и из других колоний Нового Света. Это влекло за собой определенные выгоды для королевской казны. Но с другой стороны – доля рустинских товаров на рынке Нового Света начала резко расти. Не уступая по качеству, эти товары порой в разы были дешевле, чем такие же из других стран.

Генерал-губернатор попытался затормозить рост производства соседей, увеличив цену на уголь и несколько сократив поставки. Но ожидаемого повышения цен и замедления роста производства не произошло. Вместо этого угольные копи, расположенные на пинкской территории и разрабатываемые каким-то частным лицом, совершили резкий рывок, с каждым разом все больше и больше наращивая объемы добычи. К тому же, несмотря на то обстоятельство, что их топливо было намного лучшего качества, цена на него была ниже, чем на нововаленсианский уголь.

Видя угрозу интересам Валенсии, граф незамедлительно поставил об этом в известность его величество, не забыв озвучить свои предложения по решению данного вопроса. Однако натолкнулся на стену непонимания. При всей прозорливости короля он не мог не прислушиваться к мнению своего окружения. А последние как раз были настроены весьма негативно к выскочке, занявшему место генерал-губернатора в обход подковерной борьбы, благодаря личному распоряжению короля.

Поэтому ничего удивительного в том, что он натолкнулся на непонимание со стороны его величества, не было. Но граф Дельгадо и не думал отступаться, раз за разом продолжая настаивать на изменении политики в отношении соседей. Он предлагал в крайнем случае отдать угольные копи Домбаса на откуп частному лицу, при опосредованной поддержке со стороны короны. Он выражал свою уверенность в том, что этот город посреди дикой степи возник именно при подобной поддержке со стороны рустинской короны. На это указывал целый ряд обстоятельств, и стремительный рывок промышленного производства в Новой Рустинии был во главе этого списка.

Полгода назад ему наконец удалось пробить стену непонимания и проломиться сквозь заслоны недоброжелателей. К его глубокому сожалению, это произошло вовсе не из-за признания правоты его суждений. Причина была в другом, но его превосходительство был рад и этому.

Однажды его посетила вдова графа Канора, павшего от рук сторонников отмены рабства, и предложила ему ознакомиться с кое-какими фрагментами дневников покойного супруга. Она тяжело переживала гибель мужа и не сразу решилась прочитать их. Когда же прочла, сделала весьма неутешительные выводы. Ничего удивительного в том, что и граф Дельгадо пришел к тому же, что и она. В гибели графа Канора четко прослеживался след Домбаса.

Оказывается, они оба, и граф Канор и граф Дельгадо, думали абсолютно одинаково. Только покойный генерал-губернатор рассмотрел угрозу, когда еще ничто не указывало на подобную возможность. Все выводы, сделанные им в дневнике, получили яркое подтверждение, причем в точности с его суждением и весьма стремительно.

Эти материалы четко указывали и на то, что аболиционисты[15] никоим образом не причастны к гибели генерал-губернатора. Теперь его превосходительство отчетливо понял это. Просто всем было выгодно обвинить в преступлении именно представителей этого движения. Следственная и судебная машины, пущенные в ход и всячески поддержанные правительством и знатью, жестко расправились с представителями этого движения. Обошлось не только тюремным заключением, имелись и казненные, как лидеры, так и исполнители.

Но вот эти записи позволяли взглянуть на произошедшее под другим углом. Благодаря гибели графа Канора основатель Домбаса и промышленник Варакин получил фору во времени и возможность подняться в полный рост. Останься граф жив, при его решительном характере и прозорливости он непременно решил бы возникшую проблему, и кто знает, как далеко он мог бы зайти. А в том, что он не успокоился бы, сомнений не было никаких.

Именно возможная причастность предпринимателя к гибели представителя короля и заставила его величество по-другому взглянуть на разрастающийся в степи город. Подобного спустить он не мог. Однако оставалась Рустиния и неразрешенный вопрос по пинкским территориям. Стоит только ввести туда войска, и конфликт может перерасти в полномасштабную войну. Потеря угольных копей в значительной мере могла ударить по интересам Рустинии, чтобы она просто взирала на происходящее со стороны.

И потом, официальное следствие по факту гибели генерал-губернатора завершено. Объявленные виновными в совершении данного преступления понесли заслуженное наказание. Движение аболиционистов на подвластной валенсианской короне территории было признано незаконным и всячески преследовалось. Это крайне негативно сказалось на имидже Валенсии на внешнеполитической арене, хотя и решило ряд внутренних проблем. В данной ситуации действовать открыто не представлялось возможным.

– Ваше превосходительство, к вам барон Креспо.

Граф оторвался от бумаг и несколько секунд смотрел на адъютанта, не в состоянии сразу переключиться. Наконец до него дошел смысл сказанного офицером. Генерал-губернатор заглянул в свой ежедневник, лежащий на столе. Он никогда не был гением, а потому удержать столь большой объем информации в голове был неспособен. Именно поэтому по давно заведенной привычке пользовался ежедневником.

– Да-да, просите, – убедившись, что встреча запланированная, и закрывая папку с просматриваемыми документами, приказал граф.

Вошедший господин был невысокого роста, лет сорока, но уже начинавший полнеть. Лан Креспо являлся одним из крупнейших горнозаводчиков Валенсии. Его прадед был среди тех счастливцев, земли которых оказались на угольных пластах. В отличие от своих соседей барон не стал чураться столь недостойного занятия, как добыча угля, и сегодня из всех прежних дворянских родов, владевших землями в округе, только род Креспо продолжал оставаться хозяином в древней вотчине. Мало того, их владения заметно расширились.

Нынешний барон Креспо, один из богатейших людей королевства, как нельзя лучше подходил на отводимую ему роль. Он прекрасно разбирался в предмете и к тому же вполне мог позволить себе подобное предприятие с финансовой точки зрения. Со стороны его действия будут казаться вполне оправданными и объяснимыми.

– Ваше превосходительство.

– Барон. Проходите, присаживайтесь. Итак, какие новости?

– Пока весьма обнадеживающие. Я получил телеграмму от виконта Канора, он сообщает, что уже сегодня оснащенный артиллерией пароход встанет на боевое дежурство на Изере, выше слияния с Мравой, дабы пресечь любое судоходство. Через трое суток виконт планирует выйти к окрестностям Домбаса и приступить непосредственно к военной операции.

– Хорошие новости. Пока все идет так, как и планировалось, – удовлетворенно произнес его превосходительство.

Замысел был прост. И хотя его исполнение простым в прямом смысле этого слова не назовешь, тем не менее все выглядело весьма прямолинейно. Валенсианский горнозаводчик барон Креспо, прознав о богатейшем месторождении на пинкской территории, решил урвать себе кусок пирога. Так как место оказалось занято другими, он попросту воспользовался правом сильного.

Подобное на этих диких территориях скорее было нормой. Иное дело, что места там всегда хватало, и попытки захвата случались достаточно редко, если не считать противостояния с пинками. Но ведь и подобный куш не всякий раз появлялся на кону. Один предприимчивый человек без поддержки правительства, на свой страх и риск решил наладить добычу угля. Другой, загоревшись его успехами, решил отобрать налаженное дело. Ну и что, что посредством вооруженной агрессии? Дикие места. Дикие нравы. Выживает сильнейший.

В конце концов, перед атакой господину Варакину будет предложена приличная цена. Правда, чтобы он был более сговорчивым, данное предложение будет подкреплено парой полков наемников. Так что же с того? Если ведешь дела на неподконтрольных диких землях, будь готов к любому развитию событий. К тому же сразу по окончании операции планировалась вторая фаза, с привлечением газетчиков самого высокого уровня.

Разумеется, Креспо сколотили свое состояние отнюдь не потому, что имели привычку пускаться в сомнительные предприятия. Но когда приказы поступают от короля, даже в завуалированной форме, подданные предпочитают их выполнять. Тем более что на деле имя барона должно было послужить только прикрытием. Оба полка были сформированы за счет казны, а по сути являлись строевыми частями. Людей просто официально уволили со службы, переодели в гражданское платье и назвали вольными наемными полками. После чего перебросили в Новый Свет.

Вопросов по части командования экспедиционным корпусом также не возникло. Едва узнав о возможной причастности к убийству его дяди некоего Варакина, виконт Канор настаивал на своем назначении, которое без труда и получил. Полковник Канор считался превосходным офицером и должен был успешно справиться с этим заданием.

Разумеется, дальнейшее содержание полков, как и поход, уже целиком ложились на плечи барона Креспо. Но, во-первых, планировалась молниеносная операция, и это были не столь уж большие траты. Во-вторых, после захвата копей прибыль должна была потечь в его карманы. Причем весьма солидная. Он должен был отдавать в казну только треть от прибыли, остальными двумя третями мог распоряжаться по своему усмотрению. Правда, в условиях дикой территории чуть ли не половина должна была уходить на обеспечение безопасности, но и оставшееся – вполне достойный барыш.

Наконец, он получал готовое поселение и разработку копей с уже налаженной инфраструктурой. Что-то будет разрушено, произойдет какой-то отток населения. Но ничего фатального. Люди слишком инертны и не стремятся к резким переменам, тем более едва получив возможность иметь свой дом. Как привлечь их и убедить смириться со сменой руководства, решит уже сам барон. В конце концов, для них ничего не поменяется, а Креспо в самое ближайшее время получит возможность возобновить добычу угля.

– Кстати, не случится так, что капитаны судов настроятся против вас? – поинтересовался его превосходительство, имея в виду блокаду русла Изеры.

– Не думаю, что случится что-то из ряда вон. Капитан парохода получил строжайший приказ: без крайней надобности ни в коем случае не применять оружие. Он будет просто разворачивать суда, разъясняя причину. Судовладельцам нет никакой разницы, кто именно будет отгружать им уголь. Для них главное – иметь возможность зарабатывать и дальше, а я им такую возможность предоставлю.

– Я слышал, в Домбасе очень выгодные условия.

– Такими они и останутся, во всяком случае вначале. Как будет дальше, покажет время. Единственное, что меня по-настоящему волнует, это пинки, как их там… куроки. Придется содержать целый полк для обеспечения безопасности, – с явным недовольством произнес лан Креспо.

– Даже если вам придется уйти оттуда, предварительно все разрушив, вы получите полную компенсацию ваших затрат, – не поддержал сомнения собеседника генерал-губернатор.

– Понимаю, что в этом вопросе я полностью застрахован. Но все же, ввязавшись в данное предприятие, хотелось бы получить прибыль.

– Все зависящее от его величества вы получите, как и государственный заказ на поставку угля для флота его величества, он там гораздо лучшего качества. Остальное в ваших руках.

– Не сомневайтесь, уж я-то постараюсь не упустить свой шанс. Подобная возможность выпадает лишь раз.

– А роду баронов Креспо уже во второй, – улыбнувшись, подбодрил барона его превосходительство.

– Ваша правда. Тем более глупо будет потерять его. Надеюсь, виконт Канор – достойный офицер и справится со своей задачей? – и не думая унывать, поинтересовался горнозаводчик.

– Вот уж в чем вам не стоит сомневаться. Это один из лучших офицеров его величества. Правда, с некоторых пор он отставной, но это ничего не меняет, весь его багаж знаний и опыт остались при нем.

– Тогда нам остается только подождать несколько дней, – удовлетворенно произнес барон Креспо.

– Вы правы. Всего лишь несколько дней, – согласился генерал-губернатор.