Текст книги "Фронтир"

Автор книги: Константин Калбанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 74 страниц)

Так, и что мы имеем? Хм… Недурно устроились. Совсем недурно. В этом месте овраг раздавался немного в стороны, и вокруг образовавшейся природной запруды, до которой от Сергея была едва сотня метров, разрослись мелкие деревца, а скорее все же кусты. Они заняли всю низину, доходя почти до середины обоих склонов.

Степь уже успела выгореть, и по большей части в ней преобладали желтые и бурые тона, перемежаемые бледной зеленью. А вот здесь трава была по-прежнему сочной и зеленой. Она лежала сплошным зеленым ковром и среди кустов, и там, где их не было. Но уже к середине склона картина резко менялась, и зелень уступала место обычным степным оттенкам.

Обнаружить лагерь было несложно. Он сам лез в глаза. Арачи устроились прямо на берегу запруды, среди кустарника. Пока видно только двоих, пристроившихся в тени под кустами, на краю пятачка с кострищем посредине. Но, судя по количеству лошадей, их должно быть шестеро, это при условии, что они не прибыли сюда с заводными. Однако остальных не видно. Скорее всего, также устроились в тени, под кустами, просто подальше от полянки.

Нашелся и наблюдатель. Его одежда вполне пристойно сливается с местностью, но Варакин засек его по черным волосам, которые как раз отлично выделялись на общем фоне. Позиция удобная, и он может как обозревать подходы к лагерю, так и вести наблюдение за окружающей местностью.

Прикинув маршрут, по которому они двигались, Сергей бросил взгляд в сторону заставы. Ну так и есть. С позиции арачи хорошо виден участок берега возле укрепления. Кстати, он сейчас как раз туда и пялится. Получается, пинкам нет необходимости выставлять дополнительный пост. Небольшая пристань и ворота прекрасно просматриваются. Дневной наблюдатель может легко совместить охрану лагеря и наблюдение за заставой. Наверное, он же остается здесь и в ночное время. Или для этого задействуют двоих? Скорее всего, все же двоих. Пинки, конечно, отличаются выносливостью, но всему есть предел, в том числе и человеческим силам.

– Так. Имеем шесть лошадей и, наверное, столько же арачей, – спустившись к товарищам, начал пояснять Варакин. – Видно только двоих спящих и охранника, он же наблюдает за заставой.

– О как все удачно, – удовлетворенно хмыкнул Хват.

И впрямь удачно, ведь поиск того, кто следил за рустинцами днем, был ахиллесовой пятой диверсантов. А так все срасталось лучше не придумаешь. Можно было одним махом накрыть всех. Эту мысль и высказал вор.

– Сомнительно, что нам удастся все проделать днем, – решил охладить Хвата Сергей.

– Да сделаем все в лучшем виде. Сверху они будут как на ладони. Постового снимем сразу. Да тут даже и наши трубы не нужны, – тряхнув «дятличем» с навинченным глушителем, задорно, но все же шепотом произнес Хват. – А как справимся с караульным, так и остальных сонными положим.

– Не забыл, что видно только троих? Остальные вполне могут скрываться в кустарнике. У них такой опыт, что им даже наши костюмы не нужны, чтобы укрыться.

– Ничего, нас тоже не особо разглядишь, – не сдавался Хват.

– Угу. Прокараулим друг друга до ночи, а там арачи нас обставят, как ни крути, – вмешался в обсуждение Ануш.

– Так у нас Буран есть, – продолжал упорствовать Хват.

– Пса на убой не отправлю, – уперся Сергей.

Конечно же резон в словах Хвата был. Вот они – те, кого они разыскивали, и есть неплохая возможность прижать их всех разом. Но если те смогут продержаться в кустах до ночи… Нет, можно и самим спуститься, но это риск, а хотелось бы обойтись без потерь. И потом, даже если им удастся сравнять силы, преимущество останется на стороне арачей. С другой стороны, они ведь не знают, сколько рустинцев отправилось на вылазку.

Все одно риск. Не станут же они выбегать из кустов. На открытом пространстве им смерть. Заросли кустарника протянулись едва на сотню метров по берегам заводи, дальше – что вдоль ручья, что на склонах – только трава не выше пояса. Так что станут держаться за единственное укрытие. Без вариантов.

Впрочем, и его намерение перестрелять противника, когда он начнет выдвигаться к заставе, тоже не годится. Если бы арачи расположили свою стоянку значительно дальше, тогда да. Хотя куда выше и риск, что в ночи кто-то сумеет вырваться. А потом еще поди разбери, сколько их и как быть с теми, кого прищучить не получилось.

Но ведь вот она, стоянка. До полудня еще далеко, и запаса светового дня с избытком. Хват прав в одном – решать вопрос нужно сейчас. А вот то, как он предлагает это делать, ни в какие ворота.

– Значит, так, – приняв решение, вновь заговорил Сергей. – Я опять поднимаюсь наверх, занимаю позицию и снимаю часового. Как услышите хлопок, тут же поднимаетесь по этому склону на другую сторону и, отбежав от края, перебегаете так, чтобы оказаться у них за спиной.

– А если кто всполошится? – усомнился Хват. – Хлопок-то, он не сильный, но вокруг тишина, может, кто и подорвется, все же близко.

– Ничего. Ты верно заметил, позиция удобная, сумею их прижать.

– А побегут? – Это уже засомневался Ануш.

– Это их проблемы. Или думаешь, дам маху на полутораста шагах? А вот когда вы зайдете им в тыл, то песня получится уже совсем другая, даже если те двое успеют выйти из-под обстрела. Глушители не снимайте, так больше шансов их запутать. Чем позже поймут, что их взяли в два огня, тем лучше. И еще. Тот склон покруче, и вы окажетесь ближе. Если тупик и никого не будет видно, бросайте гранаты. То же самое, если мне удастся тихо снять и тех двоих.

– Думаешь, получится их выгнать на открытое место?

– А почему бы и нет. Вспомни, Хват, как арачи дали деру на берегу реки. Они к такому непривычны. Вы только добросьте до кустов.

– Не сомневайся, добросим, – даже обиделся вор.

– Тогда за дело.

На этот раз занять прежнюю позицию получилось гораздо быстрее. Теперь ему было точно известно, где находится караульный, и он постоянно следил за тем участком. Когда пинк появился в поле зрения, Сергей немного сбавил обороты, но самую малость, бдительно следя за тем, куда направлен взор противника. Чтобы увидеть Варакина, ему нужно было обернуться.

Вот так вроде нормально. Отсюда виден и кустарник, где расположились остальные, и сам караульный как на ладони. Еще раз проверить планку прицела, чтобы она была выставлена на максимальную дальность. Целик на «дятличе» Г-образный, выставляется только в два положения – одно постоянное, на дистанции до ста метров, и второе на двести. Тут недалеко, но все же глушитель оказывает свое действие на баллистику пули.

Приклад уперся в плечо. Левая рука с зажатым цевьем легла на пожухлую траву, обеспечивая хороший упор. Варакин примерился и попробовал быстро перевести прицел с караульного на спящих пинков. Вроде получается нормально. Теперь внимательно. Прикинуть дистанцию. Прицелиться. Взять поправку. Хорошо хоть ветерок совсем слабый, можно не учитывать. На караульного у него только один выстрел, и только в голову, так чтобы наглухо.

Хлоп. Так и не обернувшийся пинк поймал пулю затылком и совершенно беззвучно ткнулся лицом в траву. Вроде добавки не требуется. Быстро перевести прицел. Как там парни? Услышали выстрел или нет? Ничего не понять. Даже если бы то место было в его поле зрения, отвлекаться нельзя. Теперь каждый должен четко делать свое дело, и ему нужно контролировать тех, кто был в его поле зрения. Каждая выведенная из строя боевая единица повышает их шансы на победу.

Один из спящих все же услышал нехарактерный звук и резко сел, оглядываясь по сторонам. Чуткий сон у паразита. Молодец. Ничего еще не сообразил, но уже схватился за лежащий рядом кавалерийский карабин.

Быстро посадив его на мушку, Сергей нажал на спуск. Мужик тут же откинулся на спину, словно кто-то нанес ему сильный удар в грудь. Рана, возможно, и смертельная, вот только подстреленный не затих. Изогнувшись дугой, он засучил ногами, вырывая траву с корнем и елозя всем телом. Наверняка шума было не так много, во всяком случае, Сергей ничего не слышал. Но его оказалось вполне достаточно, чтобы второй пинк вынырнул из сна.

Этот, в отличие от своего товарища, не стал осматриваться, выясняя причину нарушения спокойствия. Он сразу же ушел перекатом в сторону, в попытке избегнуть опасности и найти хоть какое-то прикрытие. Одновременно он поднял тревогу, выкрикнув предупреждение.

Перезарядить «дятлич» – дело одной-полутора секунд. Дернуть указательным пальцем затвор на себя, послать его вперед большим, обхватить ложе, положив указательный палец на спусковой крючок. Одновременно ствол уже перемещается в поисках новой цели. Для имеющего достаточный опыт ничего такого, что могло бы отнять много времени.

Сергей управился быстро, и к тому моменту, когда пинк проснулся, уже держал его на мушке. Но арачи оказался уж больно ушлым, потому что пуля лишь подняла небольшой фонтанчик земли и травы на том месте, где только что находилась цель. Плохо. Он рассчитывал на то, что уж этих-то троих сумеет пустить в расход еще до того, как парни займут свои позиции. Да и чего уж, очень надеялся на то, что этих сумеет снять не поднимая шума.

Как же. Пинк все еще катился за кусты. Варакин перезаряжал карабин. А из кустарника уже слышится возня всполошившихся арачей. Вообще-то пинки способны передвигаться просто с поразительной бесшумностью. Но тут сыграл фактор неожиданности, иначе не объяснить то простое обстоятельство, что находящийся метрах в семидесяти и пребывающий в возбужденном состоянии Сергей без труда расслышал их возню.

Еще один хлопок. Сергей отчетливо увидел, как дернулась нога уже практически укрывшегося противника. Попал. В ногу, но все же попал. Уж лучше бы в руку, толку больше. А так… Бегать не сможет, но зато отстреливаться очень даже.

А вот на такой подарок Варакин даже не надеялся. Из-под ветвей на открытое место выбежал молодой пинк с карабином наперевес. Так с ходу и не поймешь, он то ли собирается атаковать нападавших, то ли решил прорваться к лошадям, а может, и помочь товарищу, так как выскочил рядом с ним. Любое из этих предположений имеет право на существование, потому что молодость непредсказуема и безрассудна.

Встревоженный крик старших товарищей, скорее всего призывающих молодого вернуться. На мгновение замерший в растерянности пинк. Хлопок. Парень переламывается пополам, выронив карабин и схватившись за живот. Такой выстрел убить сразу не может, но лишает дееспособности в подавляющем большинстве случаев. Все, этот больше не боец. Он конечно же может собраться с силами и принять участие в бою, но толку от этого никакого. С одной стороны, его сейчас корежит так, что ни о чем другом, кроме охватившей его боли, он просто не может думать. С другой – Сергею не составит труда добить его, парень как на ладони.

Второй тоже еще жив, тихо сучит ногами, пятками оставляя на земле борозды. Добить? Нет. Одно дело – знать, что товарищи мертвы и им уже не помочь, и совсем другое – наблюдать, как они медленно умирают в мучениях. Если повезет, то нервы у пинков сдадут, и они начнут действовать, не выжидая слишком долго. Лишить противника хладнокровия в бою тоже своего рода победа.

Ага. Мысль конечно же дельная, только вот и самому бы сохранить спокойствие. Вид агонизирующих арачей был не по душе Варакину. Взгляд непроизвольно возвращался к этой картине. В особенности к молодому пинку, который, позабыв о воинской гордости, требовавшей молча переносить боль, оглашал окрестности своими стонами. Ну да, рассуждения о стойкости – это одно, а добрый кусок свинца, перемоловший твои внутренности, – совсем другое. Не каждому дано иметь достаточно мужества и крепости духа, чтобы уметь противостоять боли, заполнившей все твое сознание. Местные, конечно, к смерти относятся гораздо проще, чем в мире Сергея, но от этого жить им хочется ничуть не меньше, будь ты хоть пинк, хоть хуторянин.

Вот же, сколько уже на его счету, а вид двух мучающихся от смертельных ран едва не выбил из колеи. Все. Долго размышлять над этим нежелательно. Вот промелькнула мысль и… Гнать ее поганой метлой. Когда все закончится, тогда и порассуждаешь, какая ты сволочь. Сейчас нужно сосредоточиться на другом. Если не ты, то тебя.

Ага, похоже, вид страдающих товарищей все же оказал свое действие. Из кустарника послышались выстрелы. Одна пуля даже вжикнула совсем рядом. Но это ерунда. Только наложившему в штаны покажется, что все стволы нацелены на него. На самом деле не нужно быть даже многоопытным бойцом, чтобы понять – стреляют в направлении противника, не видя его самого. Все же хорошо маскирует лохматка с вплетенной в нее травой.

Спокойно. Пинки конечно же рискуют, паля как оглашенные. Но они, кажется, уже сообразили, что имеют дело только с одним стрелком, занявшим выгодную позицию. Можно и в атаку броситься, но ведь глупо же. Передвигаться могут лишь двое, хороший стрелок пустит их в расход довольно быстро. А вот если нападающий выдаст себя выстрелом, тогда можно будет его прижать и под прикрытием пойти на сближение – или подстрелить, что гораздо лучше.

Патроны у Сергея снаряжены бездымным порохом, но это не значит, что дыма нет вообще. На таком небольшом расстоянии, да еще когда за верхней кромкой оврага наблюдают три пары внимательных глаз опытных охотников, шансов остаться незамеченным практически нет. Да вон, арачи палят таким же порохом, но рассмотреть их получается без труда. Вернее, не их, а место, откуда они стреляют, а вот сами умудряются укрываться так, что если и видно, то лишь малую часть тела. Будь здесь «мосинка» с оптикой, тогда совсем другое дело. Но у него «дятлич», да еще и с навинченным глушителем. Так что Сергею нужно быть внимательным и стрелять точно. Один выстрел – один труп. Или как минимум выведенный из боя.

Вжью-у!.. Ого! Как близко. Неужели нащупали? Спокойно. Вряд ли это так. Скорее всего просто случайность. Вон пинк слишком высунулся. Даже слегка привстал. А ведь ствол наведен прямо на Сергея. Неужели заметил? Занимает более удобную позицию? А хрена тебе!

Хлоп. Что там с результатом? Плевать. Теперь-то его точно заметили. Перекатиться в сторону. Рядом вжикнула пуля. Вторая с характерным тупым и глухим стуком вошла в землю. Откатиться от кромки оврага. Теперь пинки вне поля зрения, но и Сергея они видеть не могут. Согнали его, как курицу с насеста, но это не беда. Его все одно переполняет удовлетворение. Выстрелов было только два.

Но расслабляться рано. То, что удалось подстрелить еще одного, конечно же хорошо, но теперь ему опять нужно как-то занять позицию. Будь расстояние хотя бы в сотню метров, сделать это было бы куда проще, но тут едва семьдесят, и трава по краю оврага низкая. Но и выбора нет. Отползти в сторону – и опять к краю. Ничего еще не закончилось. А вот пинки стрелять перестали. Либо, теперь зная, как выглядит маскировка рустинца, ждут его нового появления. Либо, воспользовавшись моментом, ринулись на склон, чтобы с ним расправиться.

Только об этом подумал, как тут же пересохло в глотке. Черт! А ведь очень даже может быть. Спокойно. Там есть Ануш и Хват. Времени у них было вполне достаточно, так что прикроют. Вперед. Нечего отсиживаться, да еще и в неизвестности.

Он медленно пополз к краю оврага, стараясь двигаться плавно, без рывков. Опять выстрелы, и они снизу. А вот стреляют, похоже, не в его сторону. Сергей наддал, и вскоре перед его взором опять предстала знакомая картина. На этот раз он сместился метров на пятнадцать, но это не особо повлияло на обзор. Прежде чем он успел изготовиться к бою, стрельба смолкла. Интересно, что бы это значило?

– Хват, что у вас?!

Риск, конечно, но не лежать же бревном. Парни – стрелки хорошие, а пинки, судя по всему, били именно по ним. Теперь же повисла пугающая тишина. Мало ли кто кого подстрелил.

– Двоих сняли!

– Сами целы?!

– Порядок, капрал!

– Хват, револьверы в зубы и пошел в кусты! Мы с Анушем прикрываем!

– Понял!

Обычно вор выполнял приказы с эдакой показной ленцой и где-то даже всем своим видом давая понять, что делает одолжение. Но вот сейчас все четко. Ни намека на недовольство по поводу того, что основная доля риска придется на него, ни проволочек. Вот это в Хвате Сергею импонировало больше всего. Как доходит до дела – максимальная собранность и мгновенное исполнение.

Так. Лишние ни к чему, да и намучились страдальцы дальше некуда. И потом, для Хвата это потенциальный риск. Два хлопка, прозвучавших с небольшим интервалом. Оба пинка только головами мотнули. С этими все. Сергей опять вперил внимательный взгляд в кустарник, в готовности приметить любое мало-мальское движение.

Вот среди листвы замелькал странный силуэт. Хват. Больше некому. А ничего так лохматка, и среди листвы выглядит вполне пристойно. Три выстрела, прозвучавшие с интервалом в пару-тройку секунд. Ну да, пинки далеко разбрестись не успели. А то, что выстрелы, так ведь тот дурной урок воспитания уж позади, и в патронах недостатка нет.

– Порядок, капрал!

– Хват, а ну-ка присядь где-нибудь.

– Ага. Понял.

Хват и впрямь понял намерение Сергея и быстренько пристроился у куста, затем переместился за него, замер, потом еще малость прошелся. Нет, точно лохматки получились удачными. Конечно, в листве малость выделяются, но это если присматриваться. Опять же дополнить ветками с листьями, и приходи, кума, любоваться. А по осени так и вовсе хорошо будет, даже без дополнительной маскировки.

– Порядок! Ануш, остаешься на месте и смотришь по сторонам!

– Понял!

Минут через двадцать Хват и Сергей смогли присесть, чтобы перевести дух. За это время они успели и собрать трофеи, и сходить за Бураном, которого оставили за поворотом оврага. При появлении Сергея пес искренне обрадовался, словно точно знал, как сильно рисковал его друг.

– На заставе обзавидуются! – утирая пот, возбужденно произнес Хват.

Солнце уже было в зените и припекало, доставляя неудобства. Им-то еще что, они хотя бы смогли отбросить верх, оставшись в нательных рубахах, да время от времени в тени шатались. А вот Анушу на открытом месте, да в костюмчике совсем весело.

– Это точно. То у реки накрошили – мама не горюй. Теперь вот еще и эти. Как бы коситься не начали, – согласился с Хватом Сергей.

Публика в гарнизоне разная, и плевать, что все в одной лодке. Время от времени возникали трения. Нет, воровства не было. Такое еще было возможно на сборном пункте, но только не здесь. Правда, это вовсе не значит, что на заставе все вдруг стали одной дружной семьей. Люди все еще разобщены, разбиты на отдельные группки, которые нельзя даже соотнести по подразделениям.

Может, это и произошло бы, если бы в связи с потерями не перетасовывали колоду. А может, единение наступит, только когда будут пережиты треволнения в составе тех же десятков во время патрулирования. Как бы то ни было, при всей решимости постоять друг за друга перед лицом внешней угрозы, внутри подразделений царили противоречия.

– А им-то кто мешал вот так прогуляться? – возмутился Хват.

– Никто. Но ведь нужно было за частокол нос высовывать и задницей рисковать. А тут трофеи. Вот сколько у нас уже тех же стволов в загашнике?

– Х-хе. Не так чтобы и слабо, получается. С сегодняшними дюжина разных ружей, семь револьверов, да еще и три пистонных[9]. Слушай, а может, отдадим им пистонные стволы, пусть радуются?

– А в довесок еще и кремневый карабин.

– Ну да.

– Тогда точно окрысятся еще больше. Но стволы – это так, мелочи. Разболтанное старье, лишь пара револьверов и двустволка в хорошем состоянии, остальное можно обозвать как «пока еще стреляют». Такие пинкам продавать или только что прибывшим хуторянам, которые любому оружию рады будут. Правда, к карабинам, взятым сегодня, это не относится.

Еще бы. Оружие было во вполне приличном состоянии, хотя и успело подразболтаться, в основном из-за плохого ухода. Ничего удивительного, армия только заканчивала перевооружение на «баличи», и эти образцы относились скорее всего к первым и к тому же часто употреблялись по прямому назначению, возможно, раньше были в учебных ротах. Собственно, такими образцами и вооружили штрафников. Все же выдавать им пистонные, заряжаемые с дула, с крайне низкой скорострельностью не стали.

В Новой Рустинии все еще были части, на вооружении которых находились пистонные ружья, уже не мушкеты, но еще и не нормальные винтовки. В этих краях в первую очередь перевооружали драгунские части, на которые, собственно, и делался основной упор. Пехотные части с перевооружением запаздывали. А что до тыловых частей, то они все поголовно были вооружены пистонными образцами.

Да, «баличи» не новые, заюзанные, но и до списания им еще далеко. Эти в плане продажи будут немного дороже, но не так чтобы очень – все же однозарядные и бывшие в употреблении.

– А вот шесть весьма приличных лошадок, причем три из них старосветской породы, и хорошие седла с упряжью – это уже совсем другое дело, – закончил подбивать баланс Сергей. – Ладно, давай собираться. Домой с удобствами поедем, да еще и с ветерком.

– С ветерком это хорошо, а то Ануш там небось уже растаять успел.

Обратная дорога и впрямь заняла совсем немного времени, так как прятаться уже не было необходимости. Сомнительно, чтобы вокруг заставы крутилось две банды. Правда, две лошадки в руки так и не дались, правильно все же их воспитали. Ну да это не страшно. Со временем привыкнут к новым хозяевам, а пока и имеющихся лошадей в достатке, остальных увели в поводу.

Гарнизон их встречал с нескрываемой радостью. Еще бы. Удачное возвращение из рейда отделения Сергея обещало несколько спокойных ночей, без опостылевших нападений. Разумеется, гарантий никаких, но надежда присутствовала. И не без оснований, нужно заметить.

– Докладывай, – указав на лавку напротив себя, приказал Сергею капитан.

Канцелярия, одновременно выполнявшая и роль жилища коменданта, несла на себе те же следы убогости, как и все постройки заставы. Минимум мебели – грубо сколоченные стол, пара скамей, топчан с матрацем, набитым сеном, с грубым солдатским одеялом. Четыре полки из обрезков обычной доски, подвешенных на стену за веревки. Там кое-какие бумаги, несколько книг, писчие принадлежности, на самой нижней полке немудреная посуда. Пара небольших окошек, скорее бойниц, давали не так много света, но его вполне хватало. При входе импровизированная вешалка из деревянных шипов, вбитых между бревен, там пристроились плащ и шинель. В углу открытый шкаф, также сколоченный из досок и не имеющий дверей. Сверху на нем принадлежности для ухода за оружием.

Карабин на стене над кроватью, пара револьверов при владельце. Капитан носил их на бедрах, так как был хорошим стрелком, немногим уступая в этом Хвату. Нарушение устава конечно же, но кто в их ситуации смотрит на такие мелочи. Здесь главное эффективность, а не прописанные статьи в известной книжечке.

– Докладываю, господин капитан, – присаживаясь напротив начальства, рядом с которым восседал и Грибски, начал Сергей. – Шесть пинков. Дневной наблюдатель находился прямо в лагере. Там удобное место для стоянки, и застава как на ладони. Ворота и пристань видны отлично. Расстояние по прямой – версты две.

– Сколько? – удивился Грибски.

– Ага, сержант, совсем обнаглели. Ни во что нас не ставят. Приходили себе спокойно пешочком, обстреливали нас и так же спокойно уходили.

– Н-да-а. Нет, ну а чего нас бояться, если мы тут от собственной тени шарахаемся, – откинувшись к стене, с горечью в голосе согласился Милош.

– Не ворчи, старый волк. Ты же понимаешь, что для патрулирования у нас людей нет, – набивая трубку, остудил капитан сержанта.

Да-а. Вне стен «резиденции» его благородия совершенно незаметно то, насколько они тут с сержантом притерлись друг к дружке. А оно вон как. Однако Сергея данное обстоятельство ничуть не смутило, и авторитет капитана в его глазах вовсе не упал. Наоборот, подрос еще чуток. Если у командиров есть взаимопонимание и они тянут в одну сторону, гарнизону от этого только польза.

– Как были вооружены? – пыхнув табачным дымом, продолжал капитан.

– Хорошо вооружены, итить их через коромысло. Все при кавалерийских карабинах Балича, у четверых револьверы, один нового образца. При каждом по сотне патронов к карабинам, ну и к револьверу полсотни имеется. Оружие потасканное, но вполне исправное и еще послужит. Ну и луки со стрелами.

– Шестеро отправленных беспокоить нас и по возможности уменьшать наше количество, для чего им достаточно луков, все вооружены огнестрельным оружием. Да еще и армейского образца, а не двустволками или пистонными винтовками. Как тебе это нравится, Грибски?

– Никак не нравится, господин капитан, – хмуро ответил сержант.

А чему, собственно, нравиться. По сути, эта шестерка была вооружена ничуть не хуже рустинских солдат, а по части носимого боезапаса еще и лучше. И ведь капитан прав, особой необходимости направлять сюда воинов, у которых непременно имеется огнестрельное оружие, нет. И что получается? А получается, что все воины этого рода или большинство их имеют вот такие карабины.

– Думаешь, вырезанные заставы?

– И к гадалке не ходить. Если «баличи» изрядно потасканные…

Сергей утвердительно кивнул.

– …значит, взяты с таких же шевронов, что и мы.

– Выходит, что совсем скоро могут и ударить? Причем с хорошим вооружением.

– Могут, – согласился Грибски.

– А чего тогда тянули? – недоумевал капитан.

Сергей было удивился подобной неосведомленности, но потом сообразил, что коменданта прислали с востока. Ему простительно незнание местных реалий. Конечно, мог бы и поинтересоваться особенностями. Даже для Сергея, проведшего на границе только год, это не новость. Ну да, нельзя же быть семи пядей во лбу.

– Сейчас у пинков время большой охоты, – начал объяснять Грибски. – Если бросят все и сосредоточатся на войне, зимой будут голодать. Так что сначала заготовка припасов, а потом уж война. Но сдается мне, ждать недолго осталось.

– А как же нападения на другие заставы?

– Так ведь это когда было. К нам тоже совались. А после, когда мы все же сумели закрепиться, на нас время терять не стали, оставили на потом. Им сейчас главное – не дать закрепиться другим, а нами можно заняться и чуть погодя.

– Хорошая перспектива.

– Нормально, господин капитан. Тут ведь какое дело, закрепиться смогли лишь первая и четвертая заставы, а две по центру только обустраиваются благодаря большой охоте. Так что, скорее всего, попытаются сначала их опять сковырнуть, а уж потом за нас возьмутся. Все же Тикла, она поближе к границе.

– Разрешите, господин капитан?

– Что там, Крайчек? – видя озабоченный вид десятника Сергея, поинтересовался комендант.

– Пароход вверх по течению шел да пристал у нашего берега. Раны зализывают. Досталось им крепко. Говорят, валийский форт, что по соседству, арачи пожгли.

– Кажется, началось. Как считаешь, Грибски?

– Началось. Чтоб им пусто было.

– Что же, мы и без того в постоянной готовности. Но, похоже, нужно еще поднапрячься.

– Да уж придется, господин капитан. Если, конечно, хотим свои задницы вытащить из этого дерьма.