Текст книги "Семь с половиной женихов Евангелины (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

М-да, тоже не выход.

Смелость и сила женихов, конечно, хорошо, но только ими одними проблему явно не решить. Надо что-то самой решать.

– Кусай, кусай их, блохастенький! – выкрикивала я, глядя, как Берни с остервенением рвет обуглившихся монстров. – Так их! Вали! Стреляй, мой утеночек! Поотшибай им все!

Иголка Эмиля мелькала в моих дрожащих пальцах, но не накалывала ни разу, шар сшивался с ювелирной точностью. Приземлившийся на башню Роланд, встряхнувшись, освободился от своей чешуи и шагнул ко мне.

– Ну и запах, – культурно охарактеризовал он смрад. – Ну что, мадам, готов там ваш шар? Здесь становится очень небезопасно.

– Минутку, еще минутку, золотой мой! – пыхтела я. – Лора, девочка моя! Принеси-ка мне чайник!

Капкан радостно запрыгал, завилял цепью, признав хозяйку. Ухватив внизу, на костре, чайник, Лора вскарабкалась по ступенькам, правда, расплескав половину, но мне и оставшегося было предостаточно.

– Ай, что за собака! – восхитилась я. – Лора, хорошая, хорошая! Иди, девочка моя, сорви-ка мне вон тот синий цветочек, и вон тот желтый.

Лора радостно заскакала по ступеням, бренча цепочкой.

Роланд, нахмурившись, внимательнее посмотрел на меня. Но что он мог там рассмотреть? И я его внимательности внимания не придала.

Лора вернулась с полной пастью травы, из которой я выбрала себе нужные ингредиенты. Затолкала их я чайник, спешно прошептала заклятье. В воздухе разлился сладкий запах карамели. Было бы отлично, если б все получилось!

**

Флятт был случайной жертвой моего зельеварения, а вот беснующимся за прозрачными стенами чудовищам предстояло стать моими осознанными мишенями.

Акмаль, сходя с ума от грандиозной охоты, все стрелял и стрелял по наступающим врагам, хохоча во все горло. Кажется, он уже забывал заряжать ружье и палил чистейшей огненной магией, огненными маленькими смерчами, отчего дуло раскалилось докрасна.

Берни грызся за гнома как за собственного родственника, отгоняя чудовищ от прогрызенной ими стенки. Потому что там, в прорехе между кирпичами, уже торчала гномья обритая голова. Один укус – и гном сделался бы фатально безмозглым. А более безмозглым он натворил бы бед в три раза больше. Берни допустить этого не мог, и потому сражался не как волк, но как лев.

Дикие Оборотни Темного леса не ответили на его призыв, посчитав его чужаком, не достойным их стаи, и от этого Берни был злее в два раза, и во столько ж раз сильнее. Он словно бы раздался в плечах и стал выше в холке, а шерсть его потемнела и стала черной, жесткой и жутко густой, такой, что чудовища, пробовавшие вцепиться в оборотня зубами, не могли прокусить его шкуру. А вот он раскусывал пустые головы как орешки своими острыми клыками и раскидывал лапами обломки костей и распухших в болоте тел.

Он взвыл еще раз, злобно и страшно, и теперь уже не прося помощи, но угрожая предавшим его Диким Оборотням, и те, заслышав его голос, прятались, потому что вой этот вселял страх в их сердца.

Эван молчал; он закрыл глаза и читал заклятье про себя, а его раскинутые руки сжимали призрачные цепи, которые опутывали всю содрогающуюся от ударов нежити башню. И только Роланд был со мной и с моим чайником, над которым я наскоро бормотала заклятья для того, чтоб сварить зелье, повышающее настроение...

– Какой знакомый, приятный запах, – произнес Роланд довольно настойчиво. – А мы с вами раньше не встречались? Быть может, вы держите недурное кафе где-то в долине?

– Ничего у меня нету, касатик мой, никакого кафу, – пробормотала я, краснея и ниже склоняясь над чайником. Я прижала его крышечку и сильнее встряхнула, отчего он зафыркал новогодне-карамельным запахом еще сильнее, и Роланд поймал меня за руку.

– Евангелина?! – выдохнул он изумленно, вглядываясь в мое лицо и стараясь встретиться взглядом с моими глазами. Тут еще Лора принялась подлизываться ко мне совсем уж откровенно, радуясь встрече, и у Роланда не осталось ни малейшего сомнения. – Что он с тобой сделал, этот чертов Дракон?! Да как он смел! Он заколдовал тебя хлеще, чем некромант – гнома! Дюранталь мне в бок, да я убью его!..

– Утеночек мой синеглазый, негоже выдумывать всякое, – проскрипела я, страдая. – И смертью грозиться никому не стоит. Давай, наполни мой шар своим дыханием, как сердце

– пламенной любовью, и я спасу всех вас. И себя заодно.

– Постой! – я хотела было подняться, но Роланд снова поймал меня за руку. – Ты... поэтому строила глазки Эвану? Ты хотела поцелуй любви?! – осенило его. – У вас что-то было? Он признавался тебе в любви? Он может расколдовать тебя?! Так я скажу ему сейчас же!..

Он хотел было уже бежать вниз, звать Эвана, но я удержала его.

Отчего-то мне стало ужасно грустно – и оттого, что он так истово хочет меня расколдовать, что позволил бы Эвану меня поцеловать, пусть даже под ногами у нас разверзлась земля, и чудовища сожрали всех вкруг.

.И оттого, что не додумался сделать этого сам.

– Утеночек мой синеглазый, – проскрипела я, – не надо, не трудись, ножки-то не бей, бегая туда-сюда. Я не знаю, поможет ли мне что-то. Я не знаю даже, поможет ли мне сладкий кренделек. Я хотела б в это верить, да и пожамкать такого сладкого кренделька мне, старой дуре, охота, но будет ли толк?.. Зачем тревожить его сердце? Давай, вдохни в мой шар побольше жару, столько, сколько его есть у тебя, и я полечу.

– Вернешься к нему? – в голосе Роланда прорезалась жгучая ревность. – К Черному Дракону? Зачем?

– А что делать, – ответила я. – Судьба такая. попробовать-то что-то, кроме кренделька, надо, не так ли? Ну, давай прощаться, синеглазый мой.

Но от ревнивого дракона так просто было не отделаться.

– Постой! – он снова настойчиво удержал меня. – Ну, хорошо, я согласен, он наложил на тебя заклятье, он может его и снять, и наверняка снимет. Да даже если и не снимет, я все равно пойду за тобой! Где он держит тебя?!

Я хотела ответить, но вместо этого почувствовала непреодолимое желание встать на голову. Этого еще не хватало! Чтоб Роланд снова увидел мои штопанные подштанники!

– Я Акмалево наследство там просыпала, – грустно сказала я. – Вдоль ручья.

– А-а-а! Понял! – обрадовался Роланд. – Пойдем по золотому следу! Хорошо!

– Мешки с золотом – это наследство Акмалево! – строго сказала я. А потом хитро подмигнула. – Будем считать это компенсацией от Дракона за причиненные неудобства!

Роланд обернулся в золотого дракона, чья чешуя нестерпимо сияла на солнце, и дохнул не пламенем, но жаром. Он удерживал мой катамаран лапой и надувал шар так же легко, как мы надуваем обычные воздушные шары. Когда шар надулся так, что затрещала на нем сетка, я с чайником вскарабкалась на катамаран, и Лора взобралась ко мне на колени. Роланд отпустил катамаран, и шар взмыл в небо.

Крутя педали, я облетала прозрачную магическую башню Эвана, поливая наступающих монстров из чайника и вереща от смеха, глядя, как их ноги и лапы врастают корнями в землю, а на телах распускаются листья и цветы. Один за другим они превращались в деревья, в кочки, заросшие самыми красивыми цветами, в трухлявые колоды, все сплошь

в орхидеях, в мшистые живописные пни с грибами. Сейчас Флятт точно поставил бы мне «отлично»! Жаль, он этого не видел...

Зелье в чайнике быстро кончилось, да его и не нужно было много. Берни мужественно растерзал тех, на кого отравы не хватило, Акмаль, торжествуя, расстрелял отступающих своими огненными шарами. Дым рассеялся, я увидела, как устоявшая башня Эвана сияет на солнце, как огромный кристалл. Крутя скрипучие педали, я правила обратно, к замку Черного Дракона и, шаля, проорала на весь лес:

– Мой сладкий сахарный кренделечек, я люблю-ю-у-у тебя-а-а-а!

***

Переведя дух, Эван разжал дрожащие от напряжения руки, отпуская магические цепи, и башня вмиг рухнула, исчезла. Некромант и гном зашевелились, освобожденные от магических пут, Ромео с наслаждением потянулся и цапнул еще кусок мясца.

Сверху на землю шлепнулись Роланд и Акмаль с раскаленным ружьем. Взъерошенный распаленный Берни, ворча, выплюнул кусок коры, содранной с зазеленевшего пня, в который обратился его очередной враг.

– Я удержал, удержал ее, – дрожа от напряжения и усталости, пробормотал Эван. – Я смог.

– Ты спас всех! – орал радостный Ромео. От переизбытка чувств, освобожденный от магической тяжести, он накинулся на Эвана и горячо обнял его колени.

– Мы вместе всех нас спали, – великодушно ответил Эван.

– О! – повертев головой во все стороны, сказал Акмаль. – А бабуля моя где?

– Улетела, – кратко ответил Роланд. – Вон она, над лесом. Полила всех чудовищ волшебным варевом и была такова. Золотишко вот тебе оставила, пользуйся.

– Слава магии, – передернув плечами, проворчал Эван. – В жар кидает, словно я серебряных пуль объелся, как вспомню, как она лезла ко мне целоваться. Ужас, да и только.

Роланд усмехнулся, сверкая синими глазами. Скрывая свое возбуждение, он сунул руки в карманы брюк, но тайна так и старалась вырваться наружу, так и щекотала его язык.

– Колоритная старушка, – заметил он, внимательно рассматривая Эвана так, словно впервые его видел. – Может, зря ты ее не поцеловал? Может, это принцесса заколдованная? Ведь есть же вещи, которых мы точно знать не можем. С чего б старой бабке Акмаля вести себя как влюбленная девушка?

– Да хоть сама Рапунцель, – ершисто ответил Эван, испепеляя взглядом Роланда. – Именно поэтому и не поцеловал. Расколдовать девушку можно, но куда потом от нее бежать? Рядом со мной должна быть только Евангелина. Точка! И никакая другая девушка мне не нужна. Никаких поцелуев ни с одной девушкой на земле!

– Так это она и была, – ехидно хихикнул Роланд, продолжая дуэль взглядами с Эваном. -Евангелина. Только заколдованная.

– Что?! – выдохнул Эван, пораженный. – Да ты врешь сейчас!..

– А Лора моя где? – произнес гном, шастая по поляне и заглядывая под все коряги.

– Со старушкой улетела, – ответил Роланд дерзко, адресуя свои слова вроде бы гному, но произнеся их так, чтобы слышал их только Эван. – Это ж ее капсобака.

– Ты знал, и промолчал?! – Эван в ярости сжал кулаки. – Да я сейчас тебя!..

– Что, – хихикнул Роланд бесстрашно, – в твоей коллекции дракона нету? Да и не будет, не обольщайся. Не пугай меня своим ножом, все равно не страшно.

– Эй, парни! – меж ссорящимися мигом оказался Берни и растолкнул в разные стороны яростного Эвана и ироничного Роланда. – Негоже это – драться, после того, что мы только что пережили. Все вместе. Эта заварушка дорогого стоит. Нужно больно было спасать друг друга, чтоб сейчас оторвать друг другу головы?

– Он упустил ее! Упустил! – яростно выкрикивал Эван. – Знал, и смолчал! Да как ты мог?! Ты нарочно это, нарочно сделал! Знал, что она предпочитает меня!

– Я узнал об этом пять минут назад, – резонно ответил ехидный Роланд. – Всего-то надо было присмотреться, приметить несколько мелочей.

– Но ты ее отпустил, и она улетела!

– Она сама так захотела, – отрезал Роланд. – Видимо, поняла, что на тебя с поцелуем любви надеяться не приходится. А я предлагал ей тебя позвать.

– Что?! – снова взвился Эван, и Берни насилу удержал его. – И ты не позвал?! Если дело стало только за этим, то чего ж ты сам ее не поцеловал?! Я не знал – а знал, так поцеловал бы! А ты что?! Побрезговал?! Или не любишь?! И потащился ее спасать из вредности? Или так, на приятную прогулку рассчитывал?

– Нет, – Роланд презрительно скривил губы, словно возмущаясь, что Эван так мог подумать. – Я хотел бы сделать это. Очень хотел. Но Евангелина хотела тебя... А значит, мой поцелуй не помог бы.

Эван молча стряхнул с плеч руки Берни, удерживавшего его.

– Не стоит ссориться, – заключил Берни, отступая от Эвана и оглядывая обоих спорщиков.

– Что сказала Евангелина? Она. еще не передумала. с нами. ну.

– Нет, не передумала, – ответил Роланд, упрямо задрав подбородок и глядя на вампира уничтожающе. Так смотрят только яростные соперники. – Она сказала, где ее искать. Вдоль ручья, по золотому следу. Она приняла решение вернуться к своему похитителю, раз мы. не смогли ее расколдовать. Надеется, что он снимет с нее проклятье.

– Почему же она мне не открылась? – простонал Эван, обхватив руками голову.

– Она не открылась и мне, – ответил безжалостный дракон. – Я просто послушал и понял ее. А ты вечно устремлен вперед и не видишь ничего вокруг себя.

Эван что-то снова хотел возразить, но Берни растолкал ссорящихся вновь.

– Все, решено, – рыкнул он. – Продолжаем путь! Найдем и спасем Евангелину, а там она сама пусть решает, кто ей нужен.

Глава 16. Черная Звезда

– Вот и зачем ты это сделал?! – я с треском раскрыла двери в зал, где спал Черный Дракон.

Сейчас он, разумеется, уже не спал. Лежал на своем тюфячке, потягивал чай, и смотрел в свое волшебное зеркало. Разумеется, он все видел – и наше сражение, и поливание чудовищ из чайника. И то, как Эван меня не поцеловал. И то, как Роланд хотел его звать.

– Ты делаешь успехи в зельеварении, – вместо приветствия ответил он. – Как славно у тебя все получилось!

– Зачем ты превратил меня в бабку?! – кричала я, вне себя от злости. – Я выглядела как черт знает что!

Разумеется, стоило мне приземлиться во дворе замка, как заклятье куда-то улетучилось. Вместо бабки с катамарана слезла я, и Лора, гавкая, скакала и хватала зубами оборки моего розового платья с вишенками. Правда, сильно испачканного, и даже почему-то исчерченного углем.

– Но я же предупреждал, – резонно заметил Дракон, – что отсюда убежать тебе не удастся. Мне и сторожить-то тебя незачем. Я просто составляю тебе компанию, чтоб скучно не было.

– Ты тиран и злодей! – воскликнула я. – Мне не скучно, мне очень и очень плохо!

– Зато ты узнала их лучше, – снова парировал Дракон, – своих женихов. Согласись, это важно? А так выскочила бы за некроманта, и что?

– Не выскочила бы, – побурчала я, понимая, что в этом случае Драконище-то прав.

– Выскочила, выскочила бы, – усмехнулся Драконище. – Вы, девушки, падкие на внешнюю красоту. На зеленые глаза, кружева и серебряные пуговицы в два ряда.

– Роланд тоже красивый! – в запальчивости выкрикнула я. Драконище усмехнулся.

– Роланд? А как же Эван?

– И Эван!

– Эван не стал тебя целовать потому, что заподозрил в тебе заколдованную принцессу вроде Рапунцель. Не хотел обнадеживать девушку. Верный! Берни сильно возмужал за последнее время, – поддакнул Дракон с улыбкой. – Такой храбрец. Такой мужественный.

А Роланд просто джентльмен.

– Ох, – сказала я и села на пол.

– Ну вот, – поучительно произнес Драконище. – В этом деле нельзя спешить. Надо обдумать все как следует.

– Но они все хорошие, правда, – дрожащим голосом произнесла я, чуть не плача. – Кроме этого некроманта хитрющего, нечестного, и приставучего гнома! Очень хорошие! В каждом из них есть то, ради чего можно с ним прожить всю жизнь! Акмаль вот заботливый; он будет заботиться обо всех и всегда. Берни смелый и сильный, он всех защитит. А Роланд и Эван... Эван и Роланд...

– Ну, подумай, – сказал Драконище. – Они идут по лесу, и кое-кто находит свою судьбу, не с тобой, а с другой девушкой. Чью потерю ты б не пережила?

– Не знаю, – хлюпнула я.

– Ну, не плачь, – утешил меня Драконище. – Смотри, у тебя платьице испачкалось. Может, новое, покрасивее, наденешь? В спальне их целый шкаф. И с вышивкой, и с золотом, и с жемчугом. А одно, знаешь, есть шелковое, шитое серебром и золотом. Померяешь?

***

Несмотря на то, что Алекс оказался прохвостом, он все равно потащился с остальными женихами, хотя они не хотели видеть его в своей компании.

– От тебя теперь только и будем ждать подвоха, – ворчал Акмаль. – Кого следующим оживишь? Останки пиратов и злодеев?

– Евангелина от меня не отказалась, – противным голоском ответил он на все их претензии. – Не отвергла. Не велела уходить. Значит, я пойду до конца! И ваши желания тут играют последнюю роль.

– Тебе это зачем? – ершился Эван. – Ты же не любишь ее. Я тебя насквозь вижу! Голый расчет! Породниться с приличным домом хочешь?

– Некромантам свойственно быть умными, – промурлыкал Алекс, щуря довольные зеленые глаза. – Расчетливыми. Я свою выгоду во всем вижу.

– Евангелина – это не выгода! – рыкнул Роланд.

– А тебя никто не спрашивает, – хихикнул Алекс, – как мне относиться к тому или иному человеку.

– Евангелина далеко не дура, – заметил Роланд, нарочно посмеиваясь ровно так же едко, как и Алекс. Эти двое друг другу не уступят. – Она не выйдет за тебя, такого хитрожопого прохвоста.

– Это мы еще посмотрим, – снова едко хихикнул Алекс. Казалось, он готов был язвить и пикироваться с Роландом целую вечность. Но Эвану, который славился своей прямолинейностью, их спор быстро надоел.

– Неси кирпич! – грубо сказал он, и Алекс, охнув и перестав радостно улыбаться, резко согнулся в три погибели, словно руки ему оттянул увесистый булыжник. – Любишь -пойдешь дальше. Не любишь – повернешь обратно. В долине кирпич развеется.

– Это нечестно! – заверещал несчастный некромант, чьи руки оттянулись под магической тяжестью до самой земли.

– Обратись в суд, – грубо ответил Эван. – Об ущемлении твоих пальцев и прав.

Гном, который отличался недалекостью и бестактностью, тотчас же вскарабкался некроманту на горб, и свесил ноги.

– Что?! – удивился он, увидев негодование некроманта. – Ты наказан. Тебе все равно тяжело, так какая тебе разница?!

На самом деле гнома очень интересовала волшебная солонка Алекса. Солонка и то, что можно делать с ее помощью. Ее некромант охранял особо рьяно, прятал глубоко в карман. Но если постараться-то, то можно ее стащить, пока руки у Алекса заняты, не так ли?.. Что или кого собирался гном посыпать оживляющим порошком – никто не знал. Но воспользоваться этой чудесной вещью ему страсть как хотелось.

Некромант на нахальство гнома ничего не ответил. Он зло сопел и пыхтел, но, однако, тащился вслед за всеми, перехватывая удобнее свой кирпич наказания.

Больше всего Алекса тревожило то, куда делась русалка, вызванная им из небытия. Потерялась? Обманула? Превратилась в пень от отвара? Стеная и охая под пригнувшей его тяжестью, он оглядывался по сторонам, осматривал все деревья, все заросли, куда она могла б спрятаться, но нигде не видел ее белоснежного личика.

– Обманула, паршивка! – ворчал Алекс с досадой, не найдя и не увидев русалки нигде.

Длинный летний день катился к концу, солнце окрашивало цветущие поляны в самый прекрасный цвет – цвет беззаботного счастья. Цветы, напившись последних солнечных теплых лучей, закрывали на ночь свои венчики, а цикады просыпались и начинали оглушительно трещать.

Золотой след, по которому шли женихи, был отчетливый, в траве золото было хорошо видно, и они собирали его, складывая в мешочки, привязанные к поясу, удивляясь, однако, почему никто не позарился на разбросанные по лесу сокровища.

– А кому тут золото нужно? – поинтересовался Берни. – Оборотням? Так сами слышали -они штаны ни разу в жизни не надевали. Людьми они становиться не любят, считают это признаком слабости. Так зачем им деньги?

– Но кто-то же здесь живет, – заметил Акмаль. – Я видел качели на одном дереве.

– Качели – это детская забава, – заметил Роланд, ссыпая найденные золотые в мешок. – Это обнадеживает.

– У троллей и гоблинов тоже дети бывают, – заметил Эван. – И они тоже любят покушать.

Меж тем солнце село, небо окрасилось в бархатный синий цвет и заблестело первыми тусклыми звездами, и из кустов уже не опасаясь солнечных губительных лучей, выбрался гоблин – тот самый, которого покусал Эван.

Лесной уродец выглядел заспанным и помятым, словно весь день проспал в дупле, не оборачиваясь летучей мышью, а свернувшись клубком на подстилке из листьев. Изо рта у него торчал мышиный хвост – видимо, гоблин наскоро и очень диетически позавтракал, спеша к своему хозяину, к которому его тянула неведомая сила. Эвану гоблин хотел нагрубить и посмеяться над ним, но голод и жажда крови надежно держали его рот на замке и заставляли мелкого лесного засранца, заискиваясь, заглядывать в глаза вампиру.

– Какие качели у гоблинов, – почесывая затекшую спину, ругнулся он. – Да и какие гоблины во владении великой колдуньи Черной Звезды?! Ее охраняют только Дикие Оборотни! Вы с ума сошли – здесь шариться?!

– А что такого, – нарочно беззаботно ответил Роланд. – С нами Берни. А он будет поопаснее любого Дикого Оборотня.

– Поопаснее любого, – проскрипел зловредный гоблин, – но не всех скопом!

– А они охраняют ее дом всем скопом? – с интересом спросил Роланд.

– О да! – ответил гоблин, вприпрыжку следуя за Эваном. – Еще ловят путников и отводят к ней.

– Зачем ей путники? – удивился Эван. – Идем, никого не трогаем. Зла никому не желаем. Ничего дурного не делаем.

– Много ли дурного тебе сделала косуля, которую ты выпил досуха? – язвительно поинтересовался гоблин.

– Она ест путников?! – ужаснулся Алекс. – Ребята, освободите меня, а? Ну, это же нечестно

– если на нас нападут, а я даже убежать не смогу...

Эван оглянулся на некроманта и усмехнулся.

– Так ты кирпич-то брось, – язвительно посоветовал он. Алекс так и встал.

– А что, так можно было?! – возмутился он, яростно отшвыривая магический камень в сторону. – Да магия тебя подери с твоими шуточками! Я тащу его, надрываюсь, все пальцы ободрал!..

Женихи ответили ему дружным хохотом, и Алекс покраснел от стыда, что его так просто обманули и выставили дураком. Злость надо было на ком-то выместить, и этот кто-то был, конечно, гном. С яростью он ухватил за ногу Ромео, расположившегося у него на шее, и сдернул его, как колючий шарф.

– Прочь, мерзавец! – орал разъяренный некромант. – Вообще всякий стыд потерял!

Гном с жалобным воем отлетел куда-то в кусты.

**

Между деревьев засверкали желтые волчьи глаза. Слуги Черной звезды окружили компанию и пели свою победную песню. «Попались, попались, попались!» – брехали волки по всем кустам.

– Рано радуетесь! – рыкнул Берни. – Вызываю на честный поединок вашего вожака. Посмотрим, кто в этом лесу самый сильный!

– Предсказуемо, – шепнул Эван Роланду. – Сейчас всех разгонит.

– Или разгонят его, – ответил Роланд.

– Может, – предложил Эван, – дохнешь разок пламенем? Подпалишь чуток им шкуры? Больно неохота с ними возиться.

– Нет, как можно, – так же шепотом ответил Роланд. – У оборотней своеобразный кодекс чести. Если они вызывают на поединок, то один на один. А вызвать на поединок и пожечь драконом – это как-то нечестно и неспортивно. Берни со стыда помрет. Потом.

Но Дикие Оборотни, вероятно, не знали всех этих рыцарских правил, потому что были очень дикие, очень коварные и очень злые. На предложение Берни они ответили разнокалиберным хохотом. Им не нужно было доказывать никому – в том числе и себе, -кто сильнее.

– Вот таких глупеньких, отважненьких и сильненьких нам и надо, – шепнуло коварно из подлеска, сверкнув опасным взглядом.

На Берни упала сеть, и он закувыркался в ее ячейках, пойманный. Упирающегося Берни вздернуло в воздух, как добычу. Акмаль, почуяв, что дело приобретает дурной поворот, скинул с плеча свое верное ружье и выпалил огненным шаром, почти не целясь. Ответом ему был вой и скулеж – в кого-то Акмаль явно попал.

– Ага! – прокричал Акмаль, тотчас впадая в раж. – Попались, негодяи?!

И он с хохотом принялся палить по кустам, где, по его мнению, притаились враги.

– Не до реверансов рыцарских уже! – закричал Эван, оглядываясь по сторонам. – Жги их!

Теперь Роланда долго уговаривать не пришлось. Он вмиг распустил золотые крылья, оглашая лес грозным драконьим ревом. Дохнул пламенем – и его раскаленные добела языки пламени разбились о мгновенно развернутый перед драконом шерстяной ковер с вплетенными в него цветами.

Запах горящей шерсти смешался с приторно-сладким запахом сонных роз. Но Роланд это понял слишком поздно – когда запах окутал его и помутил рассудок. Он чихнул, поднимая дым до небес, вдохнул сладковатую гарь, и... зевнул.

– Роланд! – закричал Эван, но было поздно: дракон, блаженно улыбаясь, закатив глаза и вывалив язык, завалился на брюхо, храпя и пуская слюни.

Акмаль, отстреливаясь, надсадно кашлял, дыша сонным дымом. Его ружье палило все реже и все чаще в никуда, вверх, между кронами. Эван схватил было Роланда за хвост и потянул, стараясь оттащить его из задымленного пролеска, но почуял за своей спиной

Оборотней. Он рванул от них прочь так быстро, как умеют только вампиры, но всем телом влип в расставленную сеть, как мотылек.

– Хе-хе-хе, – смеялось неведомое чудовище из подлеска. – Так-то вот... на смелых и сильных всегда найдется управа.

Некромант Алекс не стал ввязываться в драку с Оборотнями, которые, усыпив женихов, потащили их в неизвестном направлении – куда– то прочь от нужной им золотой тропы. Он упал ничком, уткнулся носом в землю, пахнущую травой и скользкими дождевыми червяками, и лежал неподвижно, будто его и не было тут. А вместо него словно бы лежало бревнышко, черное и ровное.

И он лежал так довольно долго – до тех пор, пока Оборотни всех не утащили, и в лесу стало абсолютно тихо.

.И до тех пор, пока на тропинку не вскарабкался гном, скинутый им ранее с шеи в овраг.

– А?! – выдохнул гном, в ужасе тараща глаза и вертя головой во все стороны. – А где все?!

О том, что здесь пять минут назад были люди, говорили только следы на тропинке и разбросанные вещи, мешочки с Акмалевым золотом. Из кустов опасливо выглядывал некромантский дикий, но взнузданный стул. На обочине, раскинув руки и ноги, валялся гоблин и громко храпел.

–Украли, – невежливо ответил некромант, поднимая нос из земли.

– Как украли? – поразился гном. – Кто украл? Куда украл?

– Набежали Дикие Оборотни и украли. Усыпили всех сонным розами, связали, и были таковы.

– И ты не защитил?! – поразился гном. – Не спас?! Спрятался? Струсил?!

– А что я мог? – огрызнулся некромант. – Я драться не очень умею.

– Как это – не очень? – поразился гном. – Про тебя ж говорили, что ты пуговицами нечисть расстрелял.

– Так то нечисть, – снисходительно ответил некромант.

– А волки чем плохи?! – кипятился гном. = Всех убить, потом оживить и заставить на себя работать!

Некромант рассердился; ни слова не говоря, он оторвал одну пуговицу и щелчком отправил ее в лоб гному.

– Ай! – крикнул гном, закрываясь руками. Разумеется, пуговица ему никакого вреда не причинила – ну, разве что небольшой синяк на лбу, – но в некроманта словно злой дух вселился. Он снова оторвал пуговицу и снова метнул ее в гнома. Прямо в глаз! – Эй! Ой! Что ты делаешь?!

– По-твоему, – зло пыхтя, отозвался некромант, – это остановило бы оборотней? Это тебе не нечисть, которая рассыпается в труху от прикосновения к серебру! – и он влепил гному еще одну пуговицу в лоб.

– Да понял я, понял! – проверещал гном. – Прекрати кидаться! Ай! Ой! Не на что будет застегиваться!

– Ничего, – рыкнул разозленный некромант. – Они у меня дрессированные!

Он хлопнул в ладоши и серебряные пуговицы вдруг выпустили ноги и, переваливаясь, как толстые пауки, поползли к нему, чтоб устроиться на своих местах.

– Дороговато это, – пояснил он гному, – каждый раз новые пуговицы отливать. Они ж таки все ж таки из чистого серебра!

– Ну, и чего делать будем? – спросил снова навязчивый гном. – Их же наверняка к этой... Звезде поволокли. А она их съест! – гном многозначительно постучал зубами. – Если поторопимся, то, может, просто покусает немного. Берни псиной, поди, воняет, а господин Роланд чешуей оброс – не прокусишь. Вампир вообще. вампир. Такое и в рот страшно тащить. Глядишь, одного Акмаля и куснет немного.

– А что делать? – наивно попытался выкрутиться некромант. Но гном был словно несмолкающий голос его совести.

– Они тебя спасли, – гудел гном сердито, – когда полезла нечисть. Не бросили.

– Да я же один! Что я могу один?! – кипятился некромант.

– Ну и сиди тут, – сердито буркнул гном, собирая золотишко Акмаля и взваливая его себе на спину. – А я пойду! Один пойду, всех спасу!

Разумеется, никто женихов есть не собирался – этого-то я и боялась! Уж лучше бы эта коварная чародейка, отбивающая чужих парней, их правда съела! Но все было куда хуже.

Жила Черная Звезда в высокой башне посередине лесной поляны. Как туда попасть -никто не знал, и как выйти из нее – тоже. Поговаривали, что много красивых и отважных юношей сгинули в лесу, попав в лапы к ее Оборотням, а оттуда – в ее высокую башню, без окон, без дверей.

Там юношей усыпляли, и они спали на высоких, пышных кроватях беспробудным сном до тех пор, пока Звезде не вздумывалось разбудить их. Но и тогда она не слышала ласковых слов; путники, насильно притащенные к ней домой, сердились. Там, за стенами башни, оставалось все – их жизнь, их родные и близкие и их цель, к которой они стремились всей душой.

Быть может, кто-то ждал их там, вдалеке. Быть может, не прозвучали последние слова прощаний, или наоборот – радостные приветствия. Но, так или иначе, а никто из пойманных юношей не отдавал ей своего сердца, и прощения за похищения не давал тоже.

И скоро лес приобрел дурную славу, а по его тропинкам беспечные путешественники уж не ходили.

На сей раз Черной Звезде повезло как никогда.

Она поймала сразу несколько прекрасных юношей, и у нее глаза разбегались – так все были хороши. Всех спящих пойманных женихов разложили по мягким диванам, словно они сами утомились и присели отдохнуть.

– Какие молодые и красивые, – шептала Звезда, склоняясь над спящими, касаясь их лиц, вглядываясь в их черты. – Какие смелые и полные сил! И какие все разные... Наверняка кто-то из них примет мое предложение. Кому-то я вполне могу понравиться.

Черная Звезда была таинственная, зловеща и загадочна. Прекрасная, как черная лебедь, она была изящна и стройна. Ее волосы были цвета луны, а на ее голове сияла черная лучистая корона и маска из черненого серебра с рубинами.

Она владела магией в совершенстве; она могла достать месяц из пруда и звезды из ручья, но вот заставить чье-то сердце биться в восхищении и любви от нее самой она не могла.

Первого она решила разбудить Акмаля, и огненный маг некоторое время лежал, овеянный волшебными снами, и глядел в потолок.

– Просыпайся, золотоволосый храбрый стрелок, – рассмеялась Черная Звезда, глядя, как он медленно приходит в себя. – Мои стражи сказала, как славно и отчаянно ты бился с ними. Мне даже стало любопытно посмотреть на тебя первым. Говорят, ты упиваешься битвой, словно самый славный и кровожадный король древности, или отважный пират.

– Это нервное, – весьма неучтиво ответил Акмаль. – Матушка говорила, что в детстве я колошматил братьев погремушкой по головам. Поэтому она купила мне ружье и велела стрелять по банкам.

– А ты забавный, – рассмеялась Черная Звезда. – Ершистый. делаешь вид, что грубиян, хотя сердце твое мягко, как теплый, ароматный медовый воск. Я слышу, оно нашептывает мне, что ты бесконечно добр и заботлив.