Текст книги "Семь с половиной женихов Евангелины (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 10. Че-о-орный-Прече-о-о-орный Дракон

Завтракали мы с Эваном вместе. И не подумайте ничего дурного, это был самый обычный и приличный завтрак. Мне досталась горячая выпечка со свежесбитым маслом и горячий шоколад, а Эван... Эван пил на завтрак кровь быка, за которой посылал на скотобойню.

– Очень бодрит, – пояснил он, аккуратно пригубив свой хрустальный бокал. – И бифштексы с кровью – тоже.

И никаких пятен на белоснежной манишке! Никакого рычания и потеков на лице.

Он был очень аккуратен. Аристократически чистоплотен.

Пока мы завтракали, я как следует рассмотрела вампирское кольцо. Какая необычная и очень красивая вещь! Очень массивное, с кроваво-красным камнем, переливающимся в свете солнца всеми цветами радуги.

– Оно волшебное. Блеск этого рубина погаснет только тогда, – сказал Эван, замечая, что я рассматриваю подаренное им кольцо, – когда ты разлюбишь меня.

– Или когда ты разлюбишь меня? – спросила я. Эван покачал головой:

– Я – никогда, – ответил он.

Гнома не было слышно. Он нигде не шебуршал, нигде не кричал о своей любви и о своем разбитом сердце тоже. И я даже порадовалась, наивно думая, что он отстал. Глупая! Дракон Роланд же предупреждал меня, что гномы – существа приставучие.

До охотничьих домиков было рукой подать. С утра мои лошадка и повозка прибыли от некроманта Алекса, и Эван проводил меня и сам усадил, подал вожжи и задремавшую в тенечке стальную Лору.

– Только смотри, – грозно сказал он, – если кто-то из них полезет к тебе целоваться, ни один некромант их не спасет!

– Обещаю – я не позволю им вольностей! – ответила я.

Гнома действительно видно не было. Дикий, но взнузданный стул пасся возле стены замка, с ловкостью козерога карабкаясь в самые труднодоступные места. Пахло костром; остатки его чернели неподалеку от широкой террасы.

Гнома видно не было.

Если бы мы были не так сильно влюблены и были чуточку внимательнее, то бы наверняка рассмотрели и рыжую бороду на клумбе с бархатцами, и внимательные зеленые глазки, как буравчики. и огромную, на всю террасу, пентаграмму.

Гном специально развел костер, чтобы нажечь угля и им на черных камнях, из которых и был построен замок Эвана, нарисовать чудовищный призыв. Со злости ревнивый мстительный гном хотел даже разломать стул некроманта, но стул ему не дался. Он яростно лягался и становился на дыбы.

Гном был бит его ножками, подкованными крепкими металлическими набойками, и отступил, с ворчанием прижимая свою флягу с пивом к заплывающему подбитому глазу.

Он нашел и сжег какую-то корягу, и головешкой тщательно выписал все страшные ругательные слова, которые полагалось вписать в призывную пентаграмму.

Если б мы увидели его испачканную углем физиономию и абсолютно черные руки, мы бы наверняка поняли, что он что-то натворил. Но гном умело замаскировался, слился с клумбой. А черный пол скрыл его художества.

Но проходя по террасе, я наступила в центр пентаграммы, и древнее зло, к которому взывал ревнивый мстительный гном, пробудилось.

С неба дохнуло холодом, солнце затянуло тучами. Эван, глянув на наползающие фиолетовые облака, покачал головой:

– Может, ты съездишь навестить их в другой раз?

– Нет, Эван. Сегодня. Чем быстрее я с этим покончу, тем быстрее мы будем с тобой вместе.

Я поцеловала его на прощание, подстегнула лошадку и поехала к последнему домику, ожидающему меня.

***

– Э-э-э-эми-и-и-иль!

Мощный рев луженой глотки мамаши охотников разнесся над вздрогнувшими зелеными холмами. Птицы с криками сорвались с ветвей, Лора списком покарабкалась под мою юбку.

– Негодный мальчишка, где ты там ходишь, – затараторила почтенная мадам на одном дыхании, без пауз, – когда к нам гости едут?!

Эмиль – тот самый охотник, которому Эван повредил глаз (да, тот дрыгался до сих пор), -смирно сидел на стуле посередине лужайки перед домом, сложив руки на колени, как послушный мальчик. Он был при параде, в белоснежной сорочке и расшитом золотом жилете, а двое других охотника, щелкая ножницами над его солнечными светлыми волосами, спорили, как лучше его постричь, скрывая лысину, выстриженную когтями Эвана.

– Ирокез! – кричал один.

– Чубчик! – вопил другой.

И они принимались носиться друг за другом, тыча друг в друга ножницами и опасно ими щелкая над лысым теменем братца.

– Ми-и-и-ихаль! – взревела, как паровозный гудок мамаша охотников. – Стриги ирокезом! Акмаль – иди, встреть гостью.

И она сама вышла на крыльцо дома, дымя трубкой.

Если б я не видела ее сыновей – а все огненные маги-охотники были ее сыновьями-близнецами, – то я подумала бы, что она разбойница. Или пиратка. И живет где-то в разбойничьем логове в лесу. Но никак не домохозяйка и хорошая мать в респектабельном доме.

На ее черноволосой голове был небрежно повязан цветастый платок, мощную грудь обтягивала яркая красная кофточка. На широких бедрах поверх полосатых пиратских штанов тоже красовался небрежно повязанный цветастый платок, частично заменяющий юбку. Ноги ее были обуты в видавшие виды ботфорты. В зубах этой великолепной во всех смыслах дамы была зажата прокуренная и порядком погрызенная трубка.

Ей не хватало только абордажной сабли в руках, попугая на плече и шляпы поверх повязанных платком волос. Но и без них я ожидала, что сейчас эта великолепная во всех смыслах дама выкрикнет: «Три тысячи чертей, сухопутные крысы!». И стрельнет из пистолета, раздобыв его где-нибудь под цветастым платком.

«Вот это мама! – потрясенная, подумала я. – Не дай бог выйти замуж за одного из ее сыновей. Если я ей чем-то не понравлюсь, она запросто пустит меня на корм акулам!»

Акмаль, бросив свои ножницы в траву, радостно улыбаясь, поспешил ко мне. раскрыв объятья. Победивший Михаль радостно защелкал ножницами, превращая своего благонравного нарядного брата в отвязного индейца.

– Евангелина! – выкрикнул Акмаль на все холмы. – А мы вас ждали!

– Я ненадолго, – набравшись храбрости, сразу выпалила я. – Дело в том, что я уже сделала свой выбор. И поэтому нет смысла... долго гостить у вас... и вселять напрасные надежды...

Акмаль, солнечный огненный маг, смотрел на меня снизу вверх такими чистыми и ясными восторженными глазами, что сердце мое разрывалось. Нет, определенно -Влюблярмус это зло! Когда он не нужен никому.

– Выбрали? – повторил он радостно. – Ну, надо же! Неужели, меня? Что, завтра свадьба? Так я готов!

– Почему это тебя?! – возмутился Михаль, злобно щелкая ножницами. – Может, меня!

– А почему только вас? – подал голос новоиспеченный индеец с ирокезом. – А как же я? Почему не всех троих?

Я, как рыба на суше, молча раскрывала рот.

– Всех троих? – переспросила я, наконец, когда способность говорить вернулась ко мне. -Что вы такое говорите?..

– Если магическая неразрывная связь, то можно и четверых, – ответил Эмиль.

– А четвертый кто? – удивился Михаль. – Мама, что ли?

– Какая мама?! – в ужасе закричала я. Больше всего на свете мне хотелось хлестнуть лошадку вожжами и удрать отсюда поскорее. От этих болванов и от их решительной мамы. Не дай Бог...

Эмиль поморщился, тряхнув головой.

– Да причем тут мама, – проговори он, стряхивая состриженные золотые волосы с золотого шитья. – Это я к примеру сказал. Три, четыре, пять. Если есть магическая связь, то ею связывает, как золотым нитками. Вот и решай, кого отрезать. А можно не резать. Можно троих.

– Так вы выбрали троих? – наседал Акмаль. – Нас троих?

– Маму можно не выбирать, – угодливо подсказал Эмиль. – Мама сама по себе. Она сама выбирает.

– А-а-а-а! – закричала я в ужасе.

– Евангелина, вы не думайте плохого, – меж тем продолжай Михаль, проигнорировав мой вопль. – Трое – это даже удобно. Пока один на охоте, а второй занимается своими делами, с вами всегда остается третий.

– Удобно!.. – в ярости выкрикнула я. – Что удобно?! Одна голова на троих – это удобно?

– Да, да, конечно, – подхватил Мишель. – Это удобно.

– Да вы же никудышные охотники! – выкрикнула я. – Чудище трехголовое!

Михаль пожал плечами.

– Ну да, – нехотя признался он. – Но мама очень хотела, чтобы мы были охотниками. Она страсть как любит мужчин с оружием и стрельбу. С тех пор, как папа нас покинул, она тоскует.

– Он взял на абордаж утлый челн, – пояснил между делом Акмаль грустно. – Какую-то ушлую плоскодонку. И корабль нашей семьи черпанул бортом и пошел ко дну. Радуем маму как можем.

– Но, конечно, охотой мы не прокормимся, – продолжил Михаль. – Поэтому у каждого есть профессия, не переживайте! Вот я – модный цирюльник.

– Что?!

– Парикмахер, стрижки мужские, модные дамские. Желаете кораблик в кудри?

– Какие кудри?!

– Ну, нет, так нет. А вот Эмиль – модный кутюрье. За ним посылают самые утонченные модницы.

– В этом сезоне самый писк – шелк цвета берлинской лазури, – невинно заметил Эмиль, косясь на мое платье. Розовое. С белыми оборками и вишенками. – С золотым шитьем.

– Знаете что?! – вспыхнула я. – Эван не рассматривал мое платье! И не критиковал его!

– Это потому, что он в моде, скорее всего, не разбирается! – резонно заметил Эмиль.

– Да мне все равно! – выкрикнула я. – Не нужен мне муж-кутюрье!

– Я охотник, – угодливо подсказал Акмаль. – Настоящий! Между прочим, весьма неплохой.

– Да вы в Эвана не попали! Ни разу!

– Что ж я, дурак, что ли? – снисходительно произнес Акмаль, сунув руки в карманы. – Что ж я, не отличу вампира от дичи? Кто ж по соседям стреляет – даже если они сами напрашиваются?!

Меж тем стало очень холодно и очень темно. Наползшая туча закрыла все небо, тень легла на зеленых холмы. Мрак окутал все, и наступили ненастоящие, но очень тревожные и страшные туманные сумерки. Широкие черные крылья подняли ветер, из туманной серой темноты огромные когтистые лапищи потянулись ко мне.

– Это где, – прорычало огромное чудовище, выныривая из рваных дымных туч, – тут капризная невеста?!

Черный-Пречерный Дракон, закрывший своей тенью землю, был чудовищно огромен. Чудовищно страшен и чудовищно черен. Намного больше, мощнее, сильнее и грознее Роланда – молодого золотого дракона. Его чешуя не блестела, а была матовой, как бархатная ночь. И только окаменевшие, острые, как наконечники стрел, чешуи поблескивали редкими вспышками, как звезды на небе.

– Мама, – пискнула я.

Акмаль не растерялся. Словно по мановению волшебной палочки в его руке появился арбалет, охотник вскинул его, и... нет, стрела не пронзила чудовище. Она отлетела от его толстой шкуры, поломавшись.

– Чудовище! – прокричал Акмаль. Кажется, он вошел в раж. – У меня и топор есть!

– А у меня крылья, – парировал дракон. Он накрыл меня ладонью, и я вдруг поняла, что сижу в его руках, как птичка в коробочке.

– Эван! – закричала я, лягаясь и дрыгая ногами. – Помоги-и-и! Спаси-и-и-и меня!

Но вместо Эвана из кустов на мой зов выкатился гном на стуле некроманта. Стул яростно бил подкованными ножками и взбрыкивал. Он рвался в бой.

– Эй! – заорал гном, багровея до бровей. – Что же ты делаешь, куда же ты потащил ее, ящер?! Сказано тебе было – проучить и напугать! А не вот это вот все!

– Ты не повелеваешь мной, – прошелестел шипящий сильный голос. – Ты всего лишь пробудил меня и назвал имя строптивой невесты. Что с ней делать – решаю я. И вообще -все решаю я.

– Я не строптивая, не строптивая! – верещала я, пиная пальцы чудовища. – Я выбрала!.. Я честно исполнила свои обязанности, я всех посетила! И! Выбрала! Себе! Жениха! Сама!

– Значит, неправильно выбрала, – сказал язвительный, мстительный и ревнивый гном. -Ничего не понимаешь в настоящих мужчинах.

– Раз невеста выбрала, – пророкотал Черный-Пречерный Дракон глубоким и красивым голосом, – самое время выбирать женихам. Кто осмелится оспорить ее у меня? Кто не побоится Черного Дракона? Кто предпочтет жизнь любви? И любовь – жизни?

– Я! – смело выступил Акмаль. – И мой верный топор!

– Я-а-а-а! – заорал гном, пришпоривая боевой стул. – Брось девку, ящерица, она моя!

– И я! – выкрикнул неожиданно отчаянный Эмиль. – И моя золотая игла!

– Саван мне шить будешь? – поиронизировал Черный Дракон.

Эмиль не ответил. Тряхнув своим солнечным ирокезом, он швырнул блеснувшую в единственном луче света иглу, и был так точен, что попал прямо в глаз Черному Дракону.

– Ах ты, – проревело чудовище, колупая ногтями слезящийся глаз. – Кутюрье...

– И я! – выкрикнул Михаль, щелкая ножницами.

Умеет ли Михаль точно метать свои ножницы, Черный Дракон проверять не стал. Он оттолкнулся от земли мощными лапами и взмыл в небо. Вмиг на земле снова заиграло яркими красками медовое лето, да только незадачливые женихи остались без своей вожделенной невесты.

Глава 11. Общий сбор

– Дюранталь* мне в бок! – глубокомысленно произнес Роланд.

Гном висел между суровыми Эмилем и Михалем, крепко схваченный. Он порывался убежать, но ноги его не доставали до земли. Поэтому он время от времени шевелил ими в бесплодной надежде.

Но это был дохлый номер.

Интересно, почему на местах экзекуции непременно растет какое-то дерево?.. Почему деревья становятся невольными свидетелями чьих-то казней? Повешений, дуэлей, расстрелов?.. Вот и женихи Евангелины все собрались под старым дубом, чтобы обсудить похищение девушки и решить, что им дальше делать. Ну, и казнить Ромео соответственно с тяжестью его вины.

Приговоренный вину свою отрицал, верещал, плевался и вел себя отвратительно.

– Значит, – глубокомысленно продолжил Роланд, обведя всех собравшихся тяжелым драконьим взглядом, – этот недомерок вызвал Черного Дракона?..

– Не звал я! Не звал! Не знаю ничего! – заверещал гном, дрыгая ногами на всякий случай. Ну, вдруг охотники его уронят?.. С появлением своего хозяина-дракона гном как будто бы поумнел и мужественно решил врать и открещиваться до победного конца. – Причем тут я вообще!?

– Он это, – недобро ответил Акмаль. – Я слышал, как он кричал «надо ее напугать, а не похищать!».

– Не кричал я ничего! – зло огрызнулся гном. – Тебе показалось! Черный Дракон ревел; пр-р-релестная Евангелина кричала!

– Я тебе ноги отгрызу! – сорвался Берни, но Акмаль накинулся на него, обхватил за плечи и сумел удержать.

– Так она еще и кричала! – взвился вампир, замахиваясь на гнома страшной рукой с огромными белыми когтями. Гном втянул голову в плечи по самую макушку, считая последние мгновения свой жизни. Но Роланд, ухватив вампира за руку, удержал его от удара.

– Ну, ну, – проговорил он, успокаивая взбешенного Эвана. – Мы же не варвары. Зачем эти кровавые расправы?

– Некромант потом оживит его, – хрипло произнес Эван. – Без ног и без рук только!

Его голос снова сорвался в крик, он снова рванул к гному, но Роланд его удержал, обхватив за плечи.

– Не стану я на этот рыжий матрас тратить свой порошок, – мрачно ответил некромант. -Помрет – туда ему и дорога. И это он, это точно он вызвал Дракона. Он что-то рассказывал о гномьем фольклоре и похищенной Черным Драконом невесте, на которой якобы хотел жениться его батюшка.

– Да у меня вся терраса исчерчена углем! – снова взвился вампир, забившись в сильных руках дракона. – На гномьем языке там заклятья!

– Не знаю ничего! – упрямо бубнил гном, дрыгая ногами и все глубже втягивая голову в плечи. – Я и писать-то не умею!

И это при том, что все руки у него были перепачканы в саже, а под ногтями черно от угля!

– Ну что ж, – заметил Роланд философски, – остается одно средство...

Он изящно поддернул штанины своих безупречно отглаженных серых брюк из тонкой шерсти, и, подняв ногу повыше, уперся ею в шершавую кору дерева, выставив вверх колено. Страшно и кратко мотнул головой, указывая на эту импровизированную плаху молчаливым охотникам.

Те поняли его без слов.

Шагнув к дракону, они с размаху приземлили гнома животом на драконье колено, и гном, побагровев от боли, издал неприличный звук. То бродил его тыквенный пирог, который страх гнал по кишкам гнома чуточку быстрее.

– Значит, – медленно занося руку для удара, спросил Роланд, – это не ты вызвал Черного Дракона?

Его поднятая ладонь мгновенно обросла золотой чешуей, прорезались на пальцах драконьи острые когти.

– Не знаю я ничего! – заверещал багровеющий гном, свисая вниз головой с колена дракона.

Роланд не сказал ни слова. Его золотая рука, сверкнув чешуей, опустилась с треском на задницу несчастного, выколачивая пыль из драных штанов гнома и дурь из его головы. Роланд не пожалел Ромео; удар его, тяжелый и хлесткий, оставил на гномьей заднице отпечаток ладони, по которой хороший хиромант мог предсказать драконью судьбу.

Особенно четко удалась долгая линия жизни.

Да и все золотые чешуйки, плотно прилегающие друг к другу, тоже отпечатались так дивно, так четко, что их при желании можно было посчитать.

– А-а-а-а-грха-грха-грха! – завопил гном, багровея, рыдая и яростно жуя свою бороду. От удара его голова вылетела из плеч, как пробка из шампанского и вытянулась далеко вперед на длинной, красной, словно гусиной, шее.

– Значит, – продолжил Роланд, снова неспешно поднимая руку, – ты ничего не знаешь?

От второго шлепка судьба дракона запечатлелась на второй ягодице гнома. Видавшие виды штаны лопнули по шву.

– Гхы-гхы-гхы-гхы! – рыдал гном, мелко сикотя ногами и выгибаясь, как угорь на сковороде. Он ощущал, будто его порют слитком метала. А золото – очень тяжелый металл. – Ы-ы-ы-ргхы-гхы-гхы-гхы! Я, я! Это я сдела-а-ал...

Роланд покачал головой.

– То есть, – произнес он тяжелым голосом, – ты отдал чудовищу на растерзание невинную, прекрасную девушку только потому, что она тебя отвергла, так?

– Не так уж она и невинна! – закричал гадкий гном, злобно глянув на Эвана. Вампир забеспокоился:

– Даю слово, – выкрикнул он, – она невинна! И если кого-то это останавливает – я могу поклясться.

– Да мне плевать, невинна она или нет, – рыкнул Роланд, обращаясь и к гному, и к Эвану. -Я люблю эту девушку, и я пойду ее выручать, даже если она выбрала не меня!

И он снова шлепнул гнома по заднице, мстя за его гадкие слова.

– Куда он ее утащил? – деловито поинтересовался Роланд у гнома, когда тот перестал вопить после очередного удара.

– Да мне-то откуда знать?! – заверещал гном испуганно. – Если б я знал, то батюшка мой был бы женат на той красотке, которую Черный Дракон стащил в прошлый раз!

– Ты понимаешь, – недобрым голосом заметил Роланд, облокотившись о поясницу гнома и придав себе задумчивый вид, – что по твоей милости мы даже не знаем, куда идти?..

– Можно Лору, Лору пустить по следу! Она хорошо берет след, даже если добыча улетела!

– Дракон полетел вдоль реки, – мрачно оповестил Акмаль.

– Можно взять нашу яхту, – предложил Михаль. – На ней как раз новый парус. Догоним в два счета!

– Вот! – обрадованно выкрикнул гном. – А перед кораблем пустить Лору! Она унюхает!

– Лора же железная, – неодобрительно напомнил некромант. – Это вообще капкан! Она плавает примерно так же, как камень.

– Она собака! – настаивал висящий вниз головой красный гном. – Все собаки умеют плавать!

– След могу взять я, – предложил Берни. – Только это... я буду потом чесаться. И это не блохи никакие! – повысил он голос, увидев неодобрительное выражение на лице Михаля. -Это. аллергия на шерсть.

– Де чешитесь сколько влезет, – разрешил Михаль. – Только скажите, куда этот монстр унес Евангелину!

– А он не съест ее, часом? – забеспокоился некромант.

– Глупостей не говори! – огрызнулся Роланд. – Драконы не едят людей, тем более молодых и красивых девушек!

– Они на них женятся, – тихо произнес Эван, с ненавистью глядя на гнома, так и висящего на колене дракона. – Всего-то женятся.

– Куда ты притащил меня?! Сию минуту верни обратно!

В замке, куда Черный Дракон меня принес, было холодно, пусто и темно. По каменным коридорам гулял ветер, перебирая колючий песок на полу. Камины были давно не топлены. Словом, запустенье царило тут такое, будто здесь сто лет никто не жил.

– Мы сюда летели почти целый день, – парировал Дракон своим глубоким, красивым, сильным голосом, аккуратно отпуская меня на пол. – Так что сию секунду в любом случае не получится. Посмотри-ка у меня в глазу, там что-то застряло!

Дракон, хоть и черный, хоть и похититель, а вел себя очень разумно и миролюбиво. И, как бы я на него не злилась, посмотреть у него в глазу мне пришлось. Это оказалась Эмилева иголка. Крепкая, стальная. Закаленная в трех огнях, семи водах и в шитье.

– О, спасибо, – облегченно вздохнул дракон, почесав слезящийся глаз лапой. – Без нее действительно удобнее.

И он с достоинством прошел на свое старое, пыльное ложе – огромную подушку с шелковыми кистями, – и с удовольствием завалился на нее спать.

– Эй! – потрясенная, воскликнула я. – А как же меня обратно отнести?! Так не пойдет! А ну, не спи!

Дракон приоткрыл один глаз.

– А зачем тебе обратно? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Как это – зачем?! Я, вообще-то, замуж выхожу! И без меня свадьба не состоится!

– А мне сказали – ты строптивая невеста, – лукаво усмехнулся Дракон.

– Это все гном! Приставучий, как репей! – сердилась я. – Но за него я бы не вышла, даже если б меня три дракона похитили!

– Да!?

– Да!

– А за кого вышла бы?

– За Эвана! – выкрикнула я. – Я выбрала, выбрала, выбрала!.. Я не строптивая! Не строптивая!

– За Эвана, – хмыкнул Дракон задумчиво. – А почему за него?

– Потому что он любит меня! По-настоящему любит! Мы встретились, когда я была совсем маленькой, и он ждал! Ждал, когда я подрасту, чтобы сделать мне предложение! И вообще – это не твое дело, вообще-то!

– Ну, он, предположим, любит, – Дракон сложил огромные лапы, переплел пальцы, точь-в-точь, как Флятт, объясняя мне новую тему урока. – А ты?..

– И я! – сердилась я, топая ногой.

– Когда же ты успела? – удивился Дракон, посмеиваясь.

– Ты ничего не понимаешь! – сердясь, воскликнула я. – Бесчувственный зубастый чурбан! Порой достаточно одного взгляда, одного поцелуя!

– А ты уверена? – так же вкрадчиво поинтересовался Дракон, поглядывая на меня своим мерцающим золотым глазом. – Ты раньше когда-нибудь любила?

– Нет! – выпалила я. – Но это и не важно! Когда полюбишь – сразу поймешь, что это настоящее чувство!

– А ты уверена, – еще вкрадчивей продолжал дракон, – что Эван действительно тот, кто тебе нужен? Самый надежный? Самый достойный? Самый лучший?

– Мне не нужен самый лучший, – я едва не плакала. – Мне нужен мой любимый и любящий!

– Вот и посмотрим, как он любит тебя, – невозмутимо ответил Дракон, снова укладываясь на свою подушку. – Ты как знаешь, а я отдохну, пожалуй. Дальние перелеты – это не то занятие, которому я рад...

Он закрыл глаза и беззаботно, сладко захрапел. У меня сердце похолодело.

– Эй! – закричала я. – Что значит – посмотрим!? Что ты задумал?!

Черный Дракон улыбнулся, приоткрыл один глаз.

– Ну, посмотрим, – терпеливо пояснил он, снова приоткрывая глаз. – Пойдет ли твой Эван тебя выручать? Да ладно выручать – хотя бы искать. А найдет – осмелится ли приблизиться?

– Ты куда затащил меня?! – в ужасе вскричала я.

Я бросилась к витражному окну, из которого на пол лился разноцветный свет, с треском распахнула его.

Внизу царило такое же запустение, как в самом замке. Запущенный дикий сад, разросшиеся розовые кусты, оплетшие цветами дворцовую решетку над подъемным крепостным мостом. Казалось, этот Драконище притащил меня в заброшенный замок спящей красавицы, хозяйка которого сто лет назад проснулась и вышла замуж.

Этот замок знали все в округе. В тени его крепостных стен когда-то ребятишки играли, строя из гладких камешков башни. В крепостном рву давным-давно ловили рыбу мальчишки постарше; теперь же все – и дети и взрослые, – сторонились этого замка, потому что – как говорят, – был он заколдован.

И стоял он совсем недалеко от нашей долины. За Темным лесом, на берегу Бойкого ручья, впадающего в реку. Вода в нем была прозрачная, холодная, но сонная. Пить ее нельзя; а вот стирать постельное белье – самое то! Спится на таком белье сладко и долго.

И сюда-то точно никто в своем уме соваться не станет. Даже Берни-оборотень обойдет стороной этот замок, потому что в Темном лесу водятся злобные, противные черные гоблины-обманщики. Существа злые. Заманят, околдуют, погубят и посмеются, пока ты будешь умирать где-нибудь.

А еще тут живут Дикие Оборотни, жестокие, которые считают человеческий облик чем-то постыдным, и потому в людей они обращаются весьма неохотно. Они-то точно растерзают и Берни – как предателя всего рода оборотней, слишком доброго, слишком человечного, – и неумелых охотников, и кого угодно. И много всяких чудовищ тут водится. Так что место действительно не самое безопасное, и лучше поискать невесту в другом краю.

– Зачем ты украл меня вообще?! – выкрикнула я, в страхе отпрянув от окна.

– Но меня же позвали древним заклятьем, – напомнил Дракон. – Я не мог не прилететь и не забрать строптивую невесту. Мой род только этим и занимается – похищает самых прекрасных и самых строптивых невест, чтобы юноши не поубивали друг друга, пока девушка капризничает и морочит им головы.

– А с девушками вы что делаете!? Едите их?!

Дракон снова улыбнулся, положил голову и закрыл глаза.

– Девушки, – произнес он веско, – достаются тем, кому он действительно нужны.

– А если мои женихи разбегутся?! А если они передумают, или напугаются леса, то что тогда?! Я останусь навек одна?!

– Не беспокойся, – ответил Дракон. – Никогда еще осечек не было.

– А что стало с той девушкой, – не унималась я, – о которой гном говорил? Это же ты ее украл? Самая красивая невеста в округе?

– Да, я ее украл, – снова улыбнувшись, ответил дракон. – И она вышла замуж. Потом.

– Нашел ее кто-то из ее женихов?!

–Нет.

– Так за кого ж она вышла?!

Дракон снова улыбнулся и отвернул морду, как мне показалось, слегка смущенный. Ну, отлично! Этот вообще женат, выходит, на первой красавице долины! Тогда зачем ему я? Еще одна жена!?

А если я не захочу, то что тогда? Он соблазнять меня будет?!

Или мне теперь вечно придется коротать свои дни здесь, в сонном одиночестве?! Спать в холодной постели Красавицы и ждать своего принца, который меня поцелует?! А он, вероятно, и не придет никогда?! Ну не-е-ет!

Решительно я вскарабкалась на подоконник, перекинула через него ноги.

Дракон приоткрыл один глаз.

– Все равно не убежишь, – заметил он. – Все заросло сонными розами. Уколешься -заснешь. Понюхаешь подольше – заснешь. Словом, попытаешься удрать – заснешь, и пропустишь все самое интересное.

– Самое интересное? А что самое интересное?

– То, кто за тобой придет.

– Да как же я увижу это, сидя тут, за высокими стенами?! – вскричала я.

Дракон махнул лапой в сторону некоего предмета, завешанного серой от пыли ткани.

– Там посмотри, – лениво проговорил он.

Одним рывком я стащила серый шелк с огромной рамы. Он рухнул, поднимая целые облака пыли, обнаружив под собой огромное зеркало, в котором видны были и замок, и лес, и долина... и домик братьев-охотников, возле которого было какое-то оживление. Я приблизила лицо к стеклу, чтобы рассмотреть, и картинка приблизилась ко мне, увеличилась.

Около причала, совсем неподалеку от дома, покачивалась небольшая яхта. Мои женихи, все семеро, сновали туда-сюда, проверяя, все ли на ней цело и годна ли она к путешествию.

– Надо же, – усмехнулся Дракон, – как шустро собрались. Так ты не будешь спать? Ты разве не устала?

– Нет, – я уселась по-турецки у зеркала и подперла голову кулаками. – Я не стану спать. Я буду ждать.

После экзекуции гном решил сказаться больным и никуда не ехать.

– У меня гномья лихорадка-а-а-а, – ныл он, лежа на боку. – У меня насморк и ногу сводит! О, голова как болит! Я не могу идти, я ослаб. верните платье Тануке. о-о-о, моя Танука! Я обещал сводить ее на танцы.

– Вот, – произнес Роланд с нехорошим удовлетворением в голосе. – У тебя, оказывается, Танука имеется? А ты за чужими невестами бегаешь?

Но гном решил симулировать до последнего.

– Па-а-амираю, – стонал он, отталкивая ластящийся к нему дикий, но взнузданный стул. -Оставьте меня здесь, на бережке. Солнце, ветер. он быстро развеет мой прах над водой!

– Твой прах развеет еще быстрее Танука, когда узнает, зачем ты выпросил у нее платье,

– заметил Роланд. – Так что давай с нами. Эту кашу с Черным Драконом ты заварил. Так что тебе ее и расхлебывать.

Стенающего и ноющего гнома братья-охотники подхватили за руки и за ноги и втащили на яхту. В качестве компресса приложили ему к побитому месту якорь. Берни носился по корме, принюхиваясь к ветру. Кажется, он учуял запах духов Евангелины.