Текст книги "Семь с половиной женихов Евангелины (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 15. Неприятности, причиненные по неосторожности

Как только я увидела Эвана, все мысли из моей головы вылетели. И то, какую выгоду можно извлечь, и какие секреты можно узнать у женихов в обличье старухи. Я видела только его – как он хмурится, как ловко разделывает добычу, как отгоняет дым, от которого слезятся глаза.

Он скучал по мне. Тайком он с досадой вздыхал, пока никто не видел, и от этих вздохов и молчаливого страдания мне делалось хорошо. Эван и правда меня любил и переживал каждую минуту, которую я томилась в лапах Черного Драконищи.

– Ах, Эван, – дрожащим голосом, еле слышно, произнесла я. – Знал бы ты, как я близко!..

Но заклятье и магическое тело не ведали стыда.

– Ах, красавчик какой! – рявкнула бесстыжая старушенция, таращась изо всех сил на Эвана и облизывая сухие старческие губы толстым языком. – Как же хорош, мерзавец! Небось, перепортил всех девок в округе? Люблю таких, резвых. Так бы и съела! Ну, или хотя б за бочок щипнула.

От этих бесстыжих слов Роланд, попивающий чаек, зафыркал и выплюнул полкружки, давясь хохотом, а Эван недобро глянул на меня.

– Дружище, – стонал Роланд, трясясь от хохота как в лихорадке, – она в тебя втрескалась с первого взгляда! Ты покорил ее сердце! Зачем тебе идти за Евангелиной, если тут такой пожар?!

– С этим красавчиком поосторожнее, бабуся, – хихикнул некромант. – Это кто еще кого съест.

«Вот проклятое проклятье! – вскипела я, багровея от стыда. – Это как же мне поговорить с Эваном безо всех этих кривляний и бессовестных слов!? Я же наговорю сейчас такого, что и стыдно признаться будет, что я – это я! А как без слов и без разговоров дать ему понять, что это я?! Вон Акмаль и по иголке не понял! А зачем Эвану давать понять? А затем,

– озарение снизошло на меня, – что все всегда можно исправить поцелуем любви! Классический рецепт счастья! Дракон-то старый. Не мог он придумать ничего этакого, коварного и новомодного. Если Эван поймет, что это я, он, конечно, меня поцелует! И проклятье спадет! И к Драконищу возвращаться, чтоб снять заклятье, не надо будет!»

Пока я все это обдумывала, магическое тело вело себя так, как ему заблагорассудится.

Старуха, уставившаяся на Эвана, как приклеенная, то краснела, то бледнела, то прятала глазки и мерзко кокетливо хихикала; то водила ножкой в пыли, то прятала руки за спину, как ребенок, которому предлагают конфетку. А он притворяется, что стесняется, и не берет.

А еще зловредная старуха стягивала губы, морщинистые, как гузка старой курицы, в трубочку и посылала Эвану воздушные поцелуи. Жуть, да и только.

Ото всех этих ужимок лицо у Эвана прямо-таки вытянулось, в глазах мелькнул страх. Шутка ли дело – обзавестись такой... зрелой поклонницей. И такой настойчивой. А что, если старуха на своем шаре начнет преследовать его!? Кататься над лесом и орать о своей любви?!

Роланд хохотал совершенно неприлично. Его так разобрало, что он свалился с бревнышка на спину и дрыгал ногами в абсолютном восторге. Берни, исподлобья глянув на меня, ничего не сказал, только осуждающе покачал головой и снова уткнулся в свою тарелку.

Он был как всегда немногословен и основателен.

– Мадам, – бледнея на пару тонов, ответил Эван с достоинством, собравшись с духом. -Мне, конечно, льстит ваше внимание. Это так неожиданно.

– Еще и вампир! Вечно молодой, пока не поймаешь своей задницей серебряную пулю! Я уж разбираюсь в красавчиках! У меня их было предостаточно! Но такого сладенького кренделька – никогда! Сахарный мой! – крякнула зловредная старуха.

Вот же напасть!

Дракон валялся без сил, еле подрыгивая ногой. Вампир сделался белее снега.

– ... но я вынужден отказать вам, – твердо и непреклонно ответил он. – Мое сердце не свободно. И это навсегда.

– Дур-рак! – раздалось вдруг раскатистое ругательство. Гном, весь в чешуе, воняющий рыбой, с ногами, запутавшимися в рыбьих кишках, сонно моргал, потирая заспанные глаза, но, однако, был в курсе событий. – Богатые стар-р-рушки на дороге не валяются! Чер-рез пару лет она испустит дух, а ты будешь богат, как кор-р-роль!

– Не очень-то вежливо говорить такие вещи, – рыкнул Акмаль. – Это, вообще-то, моя бабушка! И если ты продолжишь болтать в этом же духе, то она протянет пару лет, а ты -нет!

Определенно, Акмаль мне нравился все больше. Вот же повезет кому-то. Той, которую он полюбит по-настоящему. К бабке у него любви, конечно, не было, но он все равно защищал и опекал ее просто так, из чувства долга.

– А что я такого сказал? – наивно удивился гном. – Я бы за ней пр-риударил. Да она помер-р-рла бы от моей стр-р-расти еще на периоде ухаживания! И денежки мои! Только б завещание составить не забыла. Эй, стар-р-руха, у тебя с памятью как?

– Ты сейчас умрешь до периода ухаживания! – заорал Акмаль, замахнувшись на гнома поварешкой, которой разливал по тарелкам суп.

– Эй, Ромео, – стонал Роланд из-под коряги. – А как же пр-р-р-релестая Евангелина? Ты был так настойчив!

– А, – отмахнулся гном. – Ее все равно Дракон съел. Она теперь годится только в невесты некр-р-р-романту, и то лишь для того, чтоб с нее пыль тряпочкой смахивать.

– Но-но-но! – в один голос завопили Эван и Берни. – Никто ее не съел!

– Я тебя сейчас самого съем, – рыкнул Роланд, мгновенно вынырнувший из-под коряги, сверкая золотыми драконьими глазами. – Кстати. а сам некромант где?

Компания принялась оглядываться в поисках исчезнувшего товарища, но на полянке Алекса точно не было.

– Ты вот что, Ромео, – произнес Роланд, щуря внимательные глаза, – отряхни-ка с ушей рыбьи кишки и иди, поищи его. Посмотри, что он там затеял. Сдается мне, этот хитрец что-то задумал. Больно хитрая у него физиономия. Не доверяю я ему.

– Алексу? – удивился Эван. – Да у него просто давно уже живот крутит. Вот он и убегает подальше, гхм.

– Ась?! – насторожилась я. – Живот крутит? Инфекция?! Холера?! Дизентерия?! Так надо отвара с корой дуба сварить! И вбить травяную пробку поглубже, для лучшего усвоения лекарства!

Магия святая, позор какой! Я чуть сквозь землю не провалилась, когда все уставились на меня ошалевшими глазами. Наверное, каждый себе представил эту чудовищную картину -как старуха Алексу вбивает... нет-нет-нет, не торопиться бы теперь с признаниями Эвану! Пусть хоть немного забудется этот ужас.

– Не важно, отчего он бегает по кустам, – твердо произнес дракон. – Потом напоите его самой горькой дрянью, какую только сможете сварить. А пока Ромео – ты что, не слышал, что я сказал? Живо давай! Узнаешь что интересное – получишь золотой!

***

Гному и самому было интересно, зачем это некромант, посверкивая хитрыми зелеными глазками, убегает в чащу.

– Живот кр-рутит? – ворчал недоверчивый гном. – Ер-р-рунда! У людей с такими хитр-р-рыми физиономиями не крутит живот! Иначе б он убегал не пр-р-росто так, а с чьим-нибудь сапогом.

Гном, если хотел, умел подкрадываться бесшумно. Поэтому некроманта он догнал и проследовал за ним совершенно незамеченным.

– Однако, не слишком ли далеко он забр-р-р-рался со своим поносом, – ворчал гном, когда некромант завел его практически в топь. – Как будто все живое во всем лесу помр-р-рет, если он сделает свои дела где-нибудь под кустиком.

Но некромант и не думал болеть. Напротив – он выглядел очень оживленно и все время потирал ручки. Он забрел в болото по колено, подтянув повыше свои сапоги. На корявой, как тренога, коряге установил небольшую книжицу, ловко раздобытую в кармане. На кривых стволах хилых деревьев и пнях вокруг себя расставил витые черные свечи.

– Да он же колдовать собр-р-рался! – ахнул гном, подглядывая за действиями Алекса. -Интер-р-ресно, кого он собр-рался поднять из пучины?! Еще одного дохлого крокодила?! Но чтоб достать крокодила, надо сначала спрятать этого крокодила!

Меж тем некромант прочистил горло кашлем и решительно ткнул пальцем в книжицу.

– Реципе! – прокричал он таинственно и торжественно на все болото и тряхнул над ряской своей зловеще громыхающей солонкой.

Гном не понял ни слова. Но на всякий случай решил повторить, передразнивая некроманта. Мало ли, вдруг дракон заставит пересказывать действия некроманта дословно!? Надо запомнить поэтому. Для этого гном в точности скопировал выражение лица Алекса – вытаращил глаза, оскалил зубы и свернул челюсть влево.

Выражение его лица было немного ненормальное и немного очень страшное. Но самому гному все происходящее казалось таинственным и очень величественным.

Некромант с завыванием читал свое заклятье, то понижая голос до подлого шепота, то крича так, что лягушки с кваканьем разбегались с мшистых кочек, а цапля даже упала в обморок. Гном старательно строил рожи, в основном скаля зубы и жутко вращая глазами.

– Ыбыбы, быбу быбы! – бубнил гном, повторяя заклятья за некромантом так, как их слышал и понимал.

Солонка некроманта гремела над ряской все быстрее, неумолимо, как раскаты грома. Болото громко пучило; всплывали всякие мелкие дохлые рыбки, раки, и тотчас же устремлялись обратно в темную воду, хлебнув некромантского рассола.

– Восстань! – выкрикнул некромант, и гном экзальтированно взвизгнул то же самое, на всякий случай помогая себе руками, размахивая ими в воздухе под низкий рев трясины, из которой словно великан поднимался. Болотную жижу пучило, страшный гул стоял над ней.

– Подчинись! – страшно велел некромант под конец, еще раз посыпав для верности ряску из своей солонки. Глаза его горели, как самые дорогие изумруды.

– Мне! – добавил гном, тараща глаза.

Огромный пузырь из ряски, мха и водорослей лопнул, вода с шумом схлынула от восставшего к берегам, и гном увидел сморщенную, как сушеная селедка, старую русалку, которая, видимо, померла очень и очень давно.

– Зачем ты тревожишь меня? – тусклым, безразличным голосом произнесла она, покачиваясь из стороны в сторону. Чешуя ее облезла местами, глаза были мутными, как у вареной рыбы, роскошные некогда волосы поредели.

– Услуга за услугу, упрямая рыбина, – произнес хитрый некромант. – Я возвращаю тебе жизнь, а ты... ты делаешь то, что я тебе велю.

– Это болото, – произнесла мертвая русалка медленно, словно ей тяжело было говорить, -итак хранит много чужих тайн. Еще убивать? Еще заманивать и топить? Зачем? Я не хочу. Не хочу больше никому служить. И тебе тоже. Ты ничего мне сделать не можешь, значит, и заставить тоже. Уходи.

– Я не могу тебя заставить, но могу предложить тебе кое-что, – усмехаясь, ответил некромант.

– Что же?

– Новое тело, – соблазнительно выдохнул некромант. – Новую молодость! Новую жизнь!

– Как ты щедр, – усмехнулась русалка. – Но я уже ответила тебе – нет. Даже за новую молодость я не стану никого топить. Это болото полно разных костей.

– А и не надо, – ответил хитрый некромант. – Разве я не сказал, что меня устроит и вариант без утопления?

– Что же это за вариант?

– О-о-о, дорогая! – рассмеялся Алекс, покручивая серебряную пуговицу на черному муаровом сюртуке. – Сегодня определенно твой день, ибо я предлагаю тебе не только жизнь и юность, но и главное, самое вкусное блюдо – свободу. Любовь. И долгую жизнь -твою жизнь, которую ты пожелаешь себе сама. Всего-то за крохотную услугу. Даже не за услугу – за твое согласие все это взять.

– Ого! Молодость! – гном поскреб в голове пятерней. – Интер-р-ресная штука у него в солонке! А если мне посыпаться? Ну, хотя бы не всему, а только кое-что? Помолодеет? Оживет?

– Говори уже, что тебе нужно от меня, – голос мертвой русалки задрожал от тщательно скрываемой надежды. Алекс усмехнулся.

– Мне нужно, чтоб ты устранила моего конкурента. Но раз ты не хочешь его топить, значит, надо его обольстить. Очаровать. Соблазнить.

– И только? – недоверчиво спросила русалка.

– А этого мало? – удивился некромант. – Ах, да!.. я забыл главное – тебе и замуж за него выйти придется. Чтоб он вечно был привязан к тебе. К семье. К дому. И не помышлял о других невестах.

– Наверняка какой-нибудь старый мерзавец, – с тоской промолвила русалка.

– Как раз наоборот, – усмехнулся некромант. – Разве уродливый старик может составить мне конкуренцию в сердечных делах? Твой избранник молод, хорош собой и даже богат. Заботлив; так и спешит услужить всем, даже таким старым калошам, как ты. А если ты будешь молода, как прежде... У него много золота. Жить будешь безбедно. Главное – чтоб он остался с тобой и не продолжал путь с нами.

– Тебе-то что? Ты так влюблен в эту девушку? – насмешливо произнесла русалка.

– А это не твое дело, – нелюбезно произнес Алекс. – Ну, так что?

– А где гарантия, – печально спросила русалка, – что ты не обманешь меня, и что я не распадусь на пену морскую?

– Я же сказал, – раздраженно прорычал некромант. – Мне нужно, чтобы этот тип был тобой очарован и не вспоминал о другой девушке. Смысл мне тебя обманывать и превращать в любой из моментов в пену морскую, если ты – приманка? Ну, хватит болтовни. Говори -согласна, нет?

– Да, – ответила русалка тише, чем шелестели листья в лесу. – Пусть хоть на денек!..

– Ах, оставь свои слова, полные трагедии! – разозлился некромант. – Не делай из меня негодяя, я всего лишь некромант. Не убийца и не злодей. Слезы и отчаяние живых существ не доставляют мне удовольствия. Я не вернусь, чтобы уничтожить тебя и посмотреть на твои предсмертные муки. Ну так что, по рукам?

– Согласна, – прошептала русалка. Мутные глаза ее истекли прозрачными каплями, синие губы, дрожа, растянулись в жалкой улыбке.

Некромант, удовлетворенный, кивнул головой.

– Тогда иди поближе, – почти торжественно сказал он. – Да не бойся так.

– Эге ж, – сказал повеселевший гном в кустах. – Этот любитель стар-р-рых мослов устраняет конкурента! Хитр-р-р-ро, подсунуть ему тухлую р-р-рыбину по цене свежей

фор-р-рели! Ему б на рынке торговать! Но это даже хор-рошо; меньше пр-р-р-ретендентов

– больше шансов!

Меж тем некромант продолжил свой ритуал. Его солонка с оживляющим порошком звенела беспрестанно, он выл страшным голосом заклинание, а гном, развлекаясь и радуясь тому, что принесет Роланду интересные вести, передразнивал его и корчил рожи в кустах, размахивая руками.

– Ыхыхыб, быхыхыб, – бормотал он, нарочно коверкая слова, – чешуя пестрее рыб!.. Раз, два, каменная голова! Черные водовороты, каменные повороты, огненные стены, ветреные крылья... Бубубубу, бябябя, три ноги от воробья!

Ромео так увлекся, что чуть не свалился в самую трясину и пропустил тот момент, когда вместо жуткой полуразложившейся рыбины перед некромантом возникла дивная дева.

– Кака-а-ая! – выдохнул гном, тараща глаза и позабыв ляпнуть очередную глупость. – Мне б такую солонку.

Русалка была очень красивая. Белокожая, с мечтательными синими глазами, с лукавой улыбкой и с золотыми волосами. В них она завернулась, скрывая наготу и прелесть лилейно-белой груди.

– Я выполнил свое обещание, – сухо сказал некромант, отступая от красавицы, в венке из кувшинок. – Теперь ты исполни свою часть договора. Иди, влезь на какое-нибудь дерево и оттуда посмейся, как вы смеетесь над путниками. Пусть охотник увидит тебя.

Русалка ничего не сказала.

Медленно вышла она из воды, распахивая на ходу чешуйчатую юбку, одевающую стройные ноги.

Гном так и ахнул. Красивых дам без панталон он видел не так чтобы часто, а у гномок, за которыми он тоже подглядывал в часы досуга, ноги были короткие, крепкие, как ножки у грибов-боровиков, и волосатые. В своем стремлении рассмотреть все как следует и запечатлеть в памяти он высунулся из кустов чуть больше, чем надо, и плюхнулся в болото, мгновенно глотнув ряски и лягушачьей икры.

Это было не опасно, а всего лишь досадно и обидно. Гном почти сразу же выбрался на берег, хоть и черпанув обоими сапогами болотной жижи. Но на берегу он нос к носу столкнулся с некромантом, чьи глаза горели яркими болотными огнями, а рот кривила самая неприятная ухмылка.

– А я никому ничего не скажу, – тут же сориентировался гном, отступая обратно в болото.

– А я не видел ничего. И не слышал!

– Конечно, не скажешь, – посмеиваясь, ответил некромант, сверля гнома неприятным взглядом. – Я тебе, конечно, верю.

– Убивать будете? – деловито произнес гном, отступая еще на шаг.

– Зачем же убивать, – хихикнул Алекс. – Это было б слишком подозрительно. Пошел за мной и не вернулся – с учетом всего того, во что ты влип и остался жив.

– Да я правда никому ничего не скажу, – наивно выкручивался гном.

– Правда, правда, – мягко сказал некромант, тряхнув над головой гнома своей солонкой. -Не скажешь. Не о том, что тут увидел. Не сможешь.

И Алекс пробормотал несколько быстрых непонятных слов.

Так гном стал мне товарищем по несчастью.

Он мог пресвободно болтать о чем угодно, на любые темы, но стоило ему вздумать заговорить о хитрости некроманта, как его язык начинал нести всякую чушь еще похуже, чем я. Но пока что он этого не знал.

Некромант, отступив назад, поскользнулся, и гном, учуяв свободу, с криком раненного кабана рванул из топи прочь.

Алекс, хитро ухмыляясь, отер забрызганное болотной водой лицо и неспешно собрал свой хитрый инструментарий. И совсем не обратил внимания на то, что болото по-прежнему бурлило и немного даже кипело местами белыми шапками пузырей.

****

Ромео, вытаращив глаза, с ревом ворвался на полянку и с трудом затормозил уже у самого костра. Он запыхался, вид у него был дикий, глаза совсем ненормальные. Сразу было видно, что он потрясен до глубины души чем-то увиденным.

Чем-то страшным и ужасным.

– Ромео? – Роланд даже привстал с места. – Что такое?.. Что ты там видел?..

Было видно, что дракон на грани трансформации. На щеках его поблескивала, рдея, золотая чешуя. Он готов был тотчас расправить крылья и нестись ловить хитрого некроманта, натворившего недобрых дел в лесу.

– Я. – пыхтел гном, с трудом переводя дух, – следовал за некромантом, как вы и велели...

– Ну?

–.Догнал его у болота, – продолжил гном, опасливо озираясь, – спрятался под кустом, чтоб он меня не заметил, – тут гном сделал трагическую театральную паузу.

– Ну, ну! – подгонял его нетерпеливый дракон.

– Думаю, чего он там затеял?! – продолжал Ромео, все больше закручивая интригу. – А он там. СЕРЕТ! – гаркнул гном на весь лес. И с перепугу зажал рот руками. Потому что – я-то это сразу поняла! – он хотел сказать совсем не это. Так-так, похоже, дело серьезное. похоже, околдован гном, и точно таким же заклятьем, как и я!

– Тьфу ты! – с досадой плюнул Роланд, удивленный, однако, чем там смог поразить нечастного подглядывающего приболевший животом некромант. Вроде, не самое сложное занятие. – Как выражаешься, мерзавец, тут общество приличное! И дамы с нами!

– Да ничего-ничего, – ответила я старушечьим скрипучим голосом, внимательно глядя на гнома. – Я же все понимаю. Нездоровье. Живот крутит. Дизентерия.

Сказала – и удивилась, потому что язык не переврал ни единого слова!

Ага!

Вот найдена лазейка! Можно говорит о чем угодно, кроме того, что запрещено!

Меж тем гном, слегка отошедший от шока, решил зайти с другой стороны. Он пламенным взглядом глянул на Акмаля и, явно обрадовавшись, ткнул в него пальцем.

– Ты! – выкрикнул гном. Похоже, это то, что он действительно хотел сказать, и это ободрило гнома и вселило в него уверенность. Поэтому дальше он затараторил быстро, без запинок. – Пойдешь со мной! Его надо срочно заткнуть! Твоя бабка обещала пробку!

Сказал – и окосел от чуши, которую нес. Женихи все таращились на него так, словно он признался, что свалился с луны, а дракон пошел красными пятнами от стыда. Так-так... чтоб ни задумал Алекс, а это, кажется, грозит Акмалю.

– Касатик, ты успокойся! – ласково заворковала я, поддерживая сходящего с ума гнома. -Не волнуйся так. Наверное, пробку ему в рот надо, да? Чтоб он не ругался, да? Он ведь плохие слова говорил, так? На тебя ругался?

Я хотела сказать о колдовстве, честно. О заклятье, которое наложил на него хитрый некромант. Я даже произнесла эти слова как можно скорее, чтобы они не успели превратиться в кашу из чуши, но вместо них выплюнула такое ругательство, что чуть не умерла на месте от стыда.

Видимо, и этого говорить нельзя. Чтобы никто не понял и не догадался, что я сама точно под таким же заклятьем.

Гном обернулся ко мне. Лицо у него было совершенно отсутствующее. Будто мыслями он стремился куда-то в прекрасную возвышенную даль и пытался пронзить пространство и время.

– Плохие! Слова! Говорю! Говорил! На тебя! – каркнула я, досадуя, что мне достался такой непонятливый собеседник.

– Слова говорил, – медленно ответил гном, непонимающе глядя на меня.

– Плохие слова на тебя, и на утеночка моего, Акмалика? – медленно, чтоб до гномьего мозга дошло, продолжала я.

До гнома дошло.

– Утеночку Акмалику, – так же медленно и осторожно произнес гном, боясь, что его снова сорвет в неприличную тему, – некромант Алекс обещал забить в глотку тухлую рыбину, чтоб он подавился!

Выкрикнул последние слова в отчаянии и снова смолк. В глазах гнома читался ужас и отчаяние. Он походил на канатоходца, который шел по канату над пропастью и сорвался вниз.

– Эй! – возмутился Акмаль. – То есть, трескать мое жаркое вчера он, значит, по доброй воле трескал, а я сегодня виноват, что он такой жадный?! Меньше жрать надо было, -крикнул Акмаль в лес. – Засранец!

А вот Эван сразу сообразил, что тут что-то не так.

– Думаешь, старая, – быстро произнес он, – на гнома Алекс заклятье кинул?!

Гном замычал радостно и встал на голову.

– Эк его разбирает, – удивился дракон, глядя на акробатические этюды, которые негибкий гном устраивал резвее опытного циркача, вместо того, чтобы просто кивнуть головой. -Ладно, прекрати скакать. Давай ты напишешь то, что там некромант вытворят и что он Акмалю приготовил.

Гном испустил радостный вопль и потянул руки к бумаге. Трясущимися пальцами ухватил карандаш, начал быстро чиркать по бумаге... и снова испустил несчастный вопль, отбросив бумагу.

Роланд поднял ее и, посмотрев, философски качнул головой.

– Ну, в общем, я ничего другого и не ожидал, – сказал он. На бумаге была нарисована огромная толстая задница. – Факт налицо – заколдован. До этого таланта живописца у него не было совсем.

– Гном с ума сошел, – подал голос некромант, неслышно подошедший к стоянке, – а виноват некромант?! Может, он паров болотных надышался. Может, ртутное месторождение открыл. Я-то тут причем?!

Он щурил довольные глаза, ощущая свою безопасность. Ведь кто и что ему мог предъявить без доказательств? А доказательств у нас как раз не было.

– Даже знать не хочу, каких паров он там надышался, – отрезал Акмаль, поднимаясь. -Давай, говори, что затеял.

– Ничего не затеивал, – ответил Алекс нахально, беспечно сунув руки в карманы брюк и принимая небрежную расслабленную позу. – Что за подозрения? Почему я? Что, никто, кроме меня, в лес не бегает?

– Гном за тобой пошел и вернулся под заклятьем! – взъерошился Акмаль. – Говори давай, таракан сушеный, куда ходил?!

Некромант снова вызывающе усмехнулся. Он бы еще ответил что-нибудь резкое и вызывающее, но тут из лесной чащи раздалось жуткое голодное рычание. Некромант прекратил ухмыляться и взбледнул.

– Это что такое?.. – пробормотал он. Словно отвечая ему, взвыло еще раз – тоскливо, грозно и мучительно долго, – и некромант побагровел. – Ты, болван, шерстяной! Ты подглядывал! Ты говорил что-нибудь?!

Гном без предупреждения встал на голову и задрыгал в воздухе ногами.

– Ты совсем идиот?! – взревел некромант громче наступающего чудовища. – Ты как смел вплетать в заклятье свою глупую болтовню?! Что, что конкретно ты говорил?! Что за монстров ты вызвал к жизни из болота?!

Но несчастный гном, как мы помним, был под заклятьем, и вместо связного ответа снова встал на голову и несчастным дрожащим голоском запел:

– Летят у-у-тки, летят у-у-утки, и два гуся...

Меж тем лес вокруг нас наливался зловещей темнотой. Зло, разбуженное неосторожными словами гнома, приближалось.

****

Эван, недолго думая, решил все взять в свои руки.

Он выкрикнул какое-то заклятье – длинное, грозное, – и обвел нашу компанию взмахом руки. Прочные, словно каменные, стены поднялись прозрачной преградй между нашей компанией и лесом. Мы оказались словно заперты в башне, на которую со всех сторон наступали рычащие чудовища. Прозрачные магические кирпичи с грохотом упали на землю, отгораживая нас от монстров, и по ним тут же заскребли жуткие когти. Вовремя как успел Эван!..

– Ай-ай-ай! – закричала я, зажмурившись. – Что же так страшно-то! Я не соглашалась принимать во всем этом участия!

Из леса вышли просто кучи опаснейших монстров. Тех, кто давно потонул в болоте, и от этого вид у них был отвратительный. Не знаю, чего эти монстры хотели, но боюсь, даже если б они нас всех съели, то красивее не стали бы.

Меж тем Эван накладывал и накладывал заклятья, которые прозрачными кирпичами укладывались на землю и выстраивали башню все выше.

– Скорее идите наверх! – прокричал Эван, выстроив призрачную лестницу. – На верхнюю площадку! И оттуда улетайте! Уноси всех, Роланд! Долго эта защита не выдержит, они уже проскребают ее!

И это было правдой. Когтистые монстры, сипя и хрипя от усердия, вгрызались в прозрачную стену и тянули руки к тому, кто их призвал – к гному.

– Отдать паршивца им! – вскипел некромант. – Тогда они и от нас отстанут!

– Но-но-но! – вступился Роланд за своего слугу. – Никого отдавать мы никому не будем! Просто сделаем так, как велел Эван! Ну, пошевеливайтесь!

А гном молчал. Сидел себе смирно в уголке и молчал, словно не о нем шла речь и словно ничего ему не угрожало. Сидел и неспешно пережевывал кусочек свежего мясца, запечённого на углях.

– Какого черта ты там расселся! – яростно выкрикнул Роланд, волоча с грохотом наверх мой катамаран и воздушный шар. – Может, изволишь поднять свою задницу и помочь нам, некромант–недоучка?!

– Давай живее! – рыкнул Эван, все колдуя и строя новые стены взамен павших под когтями чудищ.

– А я не могу, – смирно сказал гном неестественно-радостным голосом. – Меня привалило. Я хотел вытащить Лору, а на руку мне упал магический кирпич. И на колени тоже.

– Да гномью же мать за бороду! – проорал Берни, изо всех сил стараясь сдвинуть гном с места, дергая его за ноги. – Эван, ты можешь его освободить?!

Эван обернулся к сидящему гному. В небольшом совсем расстоянии от его головы мерзкие твари хрюкали и грызли защиту зубами, стараясь добраться до его рыжей головы. Выглядело это очень страшно.

– Если я приподниму защиту хоть на миг, – ответил Эван, – то он станется без головы, а сюда пролезет с десяток этих тварей... Алекс, паршивец! Исправляй! Это и твоя вина тоже!

– А я не могу, – ответил Алекс еще смирнее, чем гном. – Меня тоже привалило.

– Да как так-то?! – взвыл Эван. – Вы что, нарочно, что ли!?

– Они там проскребли, и это все обрушилось на меня, – ответил смирный некромант. -Просто груда булыжников. Я пошевелиться не могу. Сижу как в клетке.

– Это не они проскребли, – язвительно отозвался Эван, – это магия к магии липнет! Ты ж гнома заколдовал! А нам тут врал, что ничего такого не делал! Поделом тебе! Вот и сиди здесь вечно!

На лице некроманта отразилась паника.

– Не оставляйте меня им! – дергая головой, стараясь вырваться из магической ловушки, завопил он.

– Надо бы, – злорадно ответил Эван, – в воспитательных целях!.. Роланд, Берни, Акмаль -что делать будем? Эти двое тут как приклеенные. Сбежать и оставить их тут как-то совсем не по-человечески.

– Др-раться! – агрессивно рыкнул оборотень, брутально обрастая шерстью в стратегически нужных местах. – Не бросим их тут!

– Бабушку мою давайте запустим сначала полетать! – встрял Акмаль. – Пусть хоть она спасется!

– Куда полетать!? – возмутилась я. – Я тут вас одних не оставлю!

– А чем ты можешь помочь нам?! – рассердился Акмаль. – Думаешь, если монстры сожрут тебя, то нас хоть немного, но не доедят?!

Вот это обидно было. Я же чистокровная магиня, я же зельевар! Акмаль что, думает, я совсем ни на что не гожусь?!

– Как с бабушкой разговариваешь, молокосос?! – искренне возмутилась я. – Да я тут умнее вас всех вместе взятых! Одним пальцем вас всех спасу!

– Я попробую их сжечь, – предложил Роланд, сглаживая наш спор. – Только вам всем придется зажать носы.

– Ай-яй! – заверещала я, когда он без лишних разговоров вскинул меня на плечо и потащил вверх по призрачной лестнице наверх, на площадку, где уже сидел шустрый Акмаль и спешно готовил мой катамаран к отлету.

– Подышишь драконьим пламенем немного, он и надуется, – сказал Акмаль, расправляя шар. – Только не спали!

– Куда дышать, куда дышать! Он же порвался! – вскричала я. – Дайте хоть зашить!..

– Да что ж такое-то! – завопил Акмаль в отчаянии. – Все у нас через ж..!..

– Я быстро, внучок, я скоро, – пообещала я, раздобыв в складках одежды иголку.

– Пока шьете, я полечу, попугаю их! – решил Роланд.

И он без лишних слов спрыгнул вниз с башни, раскрыв золотые драконьи крылья.

Роланд эффектно пронесся над поляной, сверкая золотой чешуей и поливая пламенем чудищ. Смрад поднялся на самом деле редкий, но только магических тварей это не остановило. Они горели, разваливались на части, но упорно ползли к нам, плавящимися ногтями продолжая царапать стены. Прилипали к прозрачным стенам и плавили их. Эван все быстрее и быстрее читал заклятья, водя в воздухе руками. Магические прозрачные кирпичи занимали места погрызенных, но не поспевал Эван за всеми грызущими, скребущими, горящими!..

И он мог бы удрать; бросить этих двоих паршивцев – Алекса и Ромео, – и свободно улететь. Его-то совсем ничто не держало. Это дракон испытывал некое подобие привязанности к своему карманному гному, а Эван-то нет. Взмахнуть крыльями – и только его и видели.

Но он оставался с ними и защищал их. В конце концов, небольшое жульничество не стоило жизней этих двоих болванов. И за это он нравился мне еще больше.

– Не надо! – сквозь рев пламени прокричал Акмаль. – Роланд, не надо! Не жги их! Они так нас всех зажарят!

Некромант орал, не замолкая ни на миг. Гном с чавканьем жевал мясо все быстрее.

Да-а-а, в такой заварушке я была впервые! И это было жутко, интересно и захватывающе одновременно! И женихи все как на ладони. Все плюсы и минусы видны сразу.

Вот Берни, скромный застенчивый Берни...

Он превращается зверя, скидывая штаны! Ар-р-р, животное!

И ничего человеческого не остается в его чертах, когда он взбирается на башню и испускает клич, призывая Диких Оборотней на помощь!

А потом с таким же жутким кличем он кинулся вниз, в толпу нежити, как раз на том месте, где они почти добрались до гнома, и принялся раскидывать их, защищая незадачливого некроманта-недоучку, который их поднял.

Смелый какой.

Акмаль, позабыв обо всем, с криком и хохотом стрелял по наступающим. Как в тире. В этот миг для него не существовало ни бабушки, ни опасности, ничего – увлекающаяся натура. К слову, стрелял очень метко. От его выстрелов пустые головы чудищ лопались в мелкие осколки и чудища, откинутые и дезориентированные выстрелом и лишенные возможности видеть, начинали ходить кругами, ощупывая друг друга руками, лапами и прочими конечностями. А Акмаль радовался каждому попаданию, как ребенок. Он с хохотом тыкал пальцем в очередную свою мишень, оставшуюся без головы, и прицеливался по новой.