Текст книги "Красным по белому (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 34

Перегрин

Провинция Митчелл. Логан-Крик

6 число месяца Королевы 1855 года

Джонни Дженкинс

1

– Кто это? – с некоторой опаской спросил Хэнк, рассматривая приближающихся к ним людей.

– Золотодобытчики, – пожал плечами Джонни, не видевший смысла гадать до момента, когда стрелки подойдут поближе и сообщат, чего им, собственно, надо. Но дробовик он на всякий случай вскинул поудобнее и приметил подходящее место, где можно славно отстреливаться, лежа за камнем.

Хотя отстреливаться ему и не хотелось.

Стрелявшие подошли поближе и оказались смутно знакомыми. Вон тот здоровяк, что держит к руке ружье с дымящимся стволом – это один из тех, кто приходил к шерифу вместе с Мыльным Гарри. Да и остальные, кажись, из той же компании. Интересно, что им здесь-то надо.

– Джонни Дженкинс, – хмуро произнес один из подошедших.

– Нет, – спокойно ответил Джонни, – Это я Джонни Дженкинс.

Подошедшие – числом четверо – переглянулись, нахмурились, но задираться не стали, довольно-таки мирно представившись и поздоровавшись.

– Что ты здесь делаешь, Джонни? – спросил тот же, что и заговорил первым, назвавшийся Билли Логаном. Получил ли он фамилию в честь городка, городок ли построил какой-то предок Билли, или же эта фамилия была такой же подлинной, как купюра в двенадцать талеров – осталось неизвестным, да и Дженкинсу было плевать на это.

– Охочусь на уток.

– Могу тебя заверить – уток здесь немного…

– Могу заверить в ответ – это не я их всех перебил.

– Их и до тебя здесь не водилось, поэтому мой тебе добрый совет, Джонни – шел бы ты отсюда… туда, где уток побольше.

– Ага, хорошо, – безразлично ответил Джонни, не трогаясь с места. За его спиной тревожно затоптался Хэнк.

– Что-то я не вижу твоей спины, – начал потихоньку закипать Билли.

– Можешь обойти меня вокруг. Только предупреждаю – если тебя интересует не только моя спина, а кое-что пониже – тогда лучше не приближайся ко мне с тыла.

Из-за спины Билли послышались тихие смешки его товарищей, отчего лицо того налилось кровью, что твой помидор.

– Слышишь, ты…

– Билли, Билли, Билли… – раздался голос еще одного человека, подошедшего к недружелюбной четверке. Дженкинс уже давно видел его, отчего, собственно, и не уходил, ведомый любопытством.

Что здесь, посреди заброшенного рудника, делать Мыльному Гарри?

– Сколько раз можно говорить тебе, Билли, что вежливость и доброе слово – гораздо более сильное оружие, чем грубая сила?

Ага. Особенно если вежливость и доброе слово подкреплены грубой силой.

– Не так ли, господин Дженкинс? – обратился господин Ковета к Джонни.

– Я предпочитаю не пользоваться оружием.

– Что, даже настолько безобидным, как вежливость? – Мыльный Гарри демонстративно не обратил внимания на дробовик в руках собеседника.

– Вежливость – достоинство, часто принимаемое за недостаток, именуемый слабостью.

– Знаменитое брумосское образование… Каждая фраза – как афоризм. Могу вас заверить, господин Дженкинс – никто не считает вас слабым, поэтому можете прекратить пикировку с Билли и пожать друг другу руки.

– Да я…

– Билли хочет сказать, господин Дженкинс, что сожалеет о своей горячности. Правда, Билли?

– Да, господин Ковета, совершенно верно.

Билли-возможно-Логан неохотно протянул руку. Джонни спокойно пожал ее.

– Не покажется ли вам грубым, если я поинтересуюсь, что вы, с вашим другом, делаете в этих заброшенных местах?

Ветер, безостановочно дувший над пустынным предпольем рудника, свистну и закрутил пыль в вихревой столб, жалкое подобие торнадо, которые частенько опустошают юг Перегрина.

– Под этими заброшенными местами вы подразумеваете данную конкретную местность или же Логан-Крик в целом?

– Знаете, – ни на секунду не задумался Ковета, – до этого момента я имел в виду только старый рудник. Но теперь я размышляю и над вопросом, что человек вроде вас забыл в этом захолустье?

– А человек вроде вас, господин Ковета?

– Человек вроде меня даже в самом пересохшем колодце сумеет найти воду.

Похоже, Мыльный Гарри получил свое прозвище не только и не столько за ту аферу с кусками мыла. Складывалось впечатление, что на любой вопрос и на любую фразу собеседника у него уже есть готовый ответ. Вежливый, подробный и ни черта не объясняющий.

– … и, не хотелось бы показаться невежливым, но я все еще жажду услышать ответ на свой вопрос.

– Он сказал, что охотится на уток, – шепотом наябедничал Билли, злобно глядящий в сторону Дженкинса.

– Не могу осуждать его за это желание, но мне все же хотелось бы услышать ответ от самого господина Дженкинса.

– Буду честен с вами, господин Ковета…

– Да что мы так официально, как будто на приеме у брумосской королевы? Мы, перегринцы, парни простые, зови меня просто Гарри.

– Тогда я для вас – просто Джонни.

– Так что же ты ищешь здесь, Джонни, в Логан-Крик вообще и в этом руднике в частности?

– Что можно искать в золотом руднике? Естественно, золото.

Со стороны людей Ковета послышались смешки. Ну да, смешно: еще один глупец надеется найти золото там, где его выгребли лопатами и вымели метелками еще двадцать лет назад.

– Не мне судить тебя за это желание, Джонни, – Ковета подошел и приобнял Дженкинса за плечи, – В конце концов, каждый желает разбогатеть и поплевывать свысока на остальных. Но, если ты прислушаешься к доброму совету повидавшего жизнь человека… хотя ты, разумеется, можешь этого и не делать, у нас свободная страна, сам видишь, у нас даже оружие можно носить невозбранно… так вот, если ты прислушаешься к моему доброму совету – ищи золото в другом месте. Если пройти несколько миль южнее вдоль реки – там ты увидишь еще один рудник. Он меньше этого, но это означает только то, что там меньше копались и есть шанс, что осталось какое-нибудь золотишко. Шанс небольшой, но азартный человек всегда верит в свою удачу. Ты – азартный человек, Джонни?

Дженкинс чуть помедлил с ответом:

– Там, откуда я приехал, находились люди, которые называли меня игроком.

И пусть так называли настоящего Дженкинса, а не того, кто сейчас носил его имя, но ведь поддерживать образ необходимо, иначе возникнет вопрос «Почему Джонни Дженкинс ведет себя не так, как вел раньше?», который может перерасти в совершенно ненужный «А Дженкинс ли это вообще?».

– Вот! – Ковета прямо-таки расцвел, – Я так и знал, что ты – игрок, Джонни, я прямо почувствовал это, как только увидел тебя! Тогда ты просто обязан прийти в мой игорный дом. Да, точно – непременно приходи! Он – на окраине Логан-Крик, не так уж и далеко отсюда, захочешь, не промахнешься. Мы с ребятами поэтому и бродим здесь, по этому запустенью – когда наше игровое дело расширится, а оно непременно расширится, Логан-Крик вновь расцветет и сюда станут приезжать игроки и картежники со всего Перегрина…! Так вот – мне непременно понадобится выстроить еще пару-тройку новых зданий, вот мы и решили присмотреть местечко заранее. Как говорится – крой крышу, пока дождь не начался.

2

– Золото! – подпрыгнул Хэнк, еле дождавшись, пока они, с Дженкинсом, не свернут на полузаросшую дорогу, ведущую от рудника и не скроются из вида вежливого господина Ковета с его менее вежливыми друзьями, – Ты не говорил, что собираешься искать золото!

– Ты не спрашивал, – флегматично пожал плечами Джонни.

– А ему, ему ты рассказал!

– Он спросил.

– Я думал – мы друзья!

– А разве нет?

Хэнк всерьез задумался над этим, заданным спокойным голосом, вопросом. И думал над ним долго. Минуты две.

– Золото! – снова подпрыгнул он, уже перейдя к другой мысли, – Они ищут золото!

– Это их право. Как сказал господин Ковета: Перегрин – свободная страна. Каждый может искать золото: ты, я… Почему бы и ему не поискать?

– Нет, ты не понял! Они не ищут золото!

– Хэнк, ты уж определись, ищут или нет.

– Не ищут, потому что уже нашли!

Парень забежал вперед и остановился на пути Джонни:

– Ты понимаешь, да? Почему они так упорно отгоняли нас от рудника? Потому что они нашли там золото и тихонько его копают! Вот и не хотели, чтобы мы там бродили.

– Если они начнут так отгонять каждого, кто приблизится к руднику – то скоро весь Логан-Крик и большая часть окрестностей будут знать о том, что в руднике что-то копают. По большому секрету, конечно.

Хэнк почесал затылок:

– Тогда зачем они так упорно нас посылали подальше?

– Ты лучше подумай над вопросом, зачем они вообще с нами разговаривали, вместо того, чтобы застрелить и затолкать в одну из шахт, где наши тела будут лежать, пока солнце не погаснет.

Хэнк честно подумал. Минут пять.

– Ну и зачем?

– Нас приняли за кого-то другого, – объяснил Джонни, – Посчитай они нас обычными людьми – они просто проследили бы, чтобы мы не лезли туда, куда не надо…

– Ага, в их золотую шахту!

– … например, туда, где они спрятали что-то ценное. И если бы мы туда полезли – тогда и застрелили бы.

– Ага… А за кого нас приняли?

– Вот этого я не знаю.

Они шли дорогой, тянущейся мимо буков, в молчании, пока Хэнк снова не выдержал:

– Джонни, а как ты будешь искать золото, если этот Гарри запрещает тебе соваться на рудник?

– Последую его совету и перейду на другой рудник.

– А если там нет золота?

– Я уверен, что там золота ровно столько же, сколько и здесь. Только там нет риска получить пулю в затылок.

– Ты что, просто так послушаешься этого Гарри⁈

– Хэнк, я приехал сюда найти золото. Не для того, чтобы вступать в противостояние с местными разбойниками… по крайней мере, не ДО того, как я найду золото.

– А вдруг ты там, на том руднике, не найдешь золото?

– Уверен, что найду.

Хэнк замолчал, не зная, что противопоставить этой непоколебимой уверенности и дальше они какое-то время шли молча. Прошли мимо огромного разлапистого дуба, невесть как затесавшегося в середину букового леса, спугнули крапчатую куропатку с бежевыми пятнами на горле и бровях, неторопливо шагавшую куда-то через дорогу – видимо, на той стороне не было ничего интересного – и, наконец, вышли к окраине Логан-Крик, тому самому месту, где должен был быть игорный дом Мыльного Гарри.

И он там действительно был.

Глава 35

3

– Здорово! – бесхитростно восхитился простяга-Хэнк, когда они вдвоем, сын фермера и человек, купивший себе имя игрока, вошли в игорный дом обаятельного businessman-а с репутацией мошенника.

Мысленно Джонни Дженкинс согласился со своим товарищем. Игорный дом господина Ковета был впечатляющ. Не столько снаружи, сколько внутри. Снаружи что? Обычный особняк в стиле провинции Митчелл, возможно, когда-то принадлежащий хозяину окрестных хлопковых ферм и сотен рабов-шварцев. Два этажа, белые стены, обитые, по перегринскому обыкновению, тонкой доской, колоннада вокруг здания, балконная галерея на втором этаже, окна до пола, по ренчской моде.

От любого другого особняка плантатора этот дом отличался разве что расположением, очень уж близко к городу. С другой стороны – окажись он дальше и Ковета не стал бы превращать его в игорный дом. Кому нужны развлечения, если за ними нужно отправляться за три горизонта, верно?

Хотя, если как следует подумать – для Логан-Крик даже такой игорный дом был… избыточен. В него можно было бы запихнуть всех жителей этого маленького городка и еще осталось бы место на втором этаже. Подождите… Вот если бы Ковета прибыл сюда чуть раньше… Лет на двадцать. Тогда, когда Логан-Крик был переполнен золотодобытчиками, стекавшимися сюда со всех провинций Перегрина, да и из других государств – тоже. Золотодобытчиками, у которых карманы лопались от денег, самородков и золотого песка. Денег и золота, которые в Логан-Крик просто негде потратить, зато можно прекрасно спустить в карты или крепс. Вот тогда ТАКОЙ игорный дом был бы в самый раз.

Неужели Хэнк, при всем своем… простодушии, скажем так, ухитрился попасть в точку? Что, если Ковета и его бандиты действительно нашли золото и… И что? Вместо того, чтобы тишком его выкопать – они планируют рассказать об этом всему свету, приглашая сюда очередную свору авантюристов? Надеясь вытягать это самое золото с помощью игр, вместо того, как уже было сказано ранее, выкопать его самим без подобных хитроумных – чересчур хитроумных – схем?

Нет, тут что-то не то. Что-то другое…

– Светильники! – восхищался Хэнк.

И впрямь: на стенах внутренних помещений мерцали яркие язычки пламени газовых светильников. Ковета не поленился протянуть по дому газопровод и установить цистерну с газом?

– Окна! А почему шторы закрыты? Еще ж светло.

– Потому что окна заложены кирпичом.

Свет, заливающий внутренние помещения игорного дома резко контрастировал с темными стеклами окон снаружи. Понять, что эти самые окна заложены и именно это скрывают тяжелые темно-вишневые шторы.

– А зачем их заложили?

– Чтобы проигравшиеся игроки с досады не били стекла. А то так и разориться на услугах стекольщика можно.

– И что, часто проигрывают? Мой дядя Клетус рассказывал, что один раз выиграл на ярмарке целую…

– У кого выиграл?

– У одного заезжего… А, понял. Если кто-то выигрывает, то кто-то и проигрывает. То есть, примерно половина здесь будет в проигравших. И если они все начнут бить стекла… ой-ой…

Ну, если быть честным, то народа в игорном доме было немного. Просторное помещение, в котором раньше, в прежней жизни этого особняка, давали балы и приемы, выглядело… пустоватым. Пара десятков человек игроков, не больше, несколько столов, обтянутых зеленым сукном – над каждым низко висит на цепи, вдоль которой вьется тонкая газовая трубка, светильник – несколько банкметов… О, даже колесо Феррана есть, новинка добралась даже до Логан-Крик… Хотя, это же Перегрин, с его страстью к всевозможным новинкам и техническим новшествам…

– А ковры на полу почему красные?

– Чтобы не была видна кровь, если проигравший решит застрелиться.

Хэнк поежился. Судя по всему, ему здесь разонравилось.

Впрочем, опасливо озирался он недолго. Никто не пытался разбить несуществующие окна, никто не кричал «Я разорен! Все пропало!», никто не пытался застрелить себя, или, что более ожидаемо от перегринца – застрелить более удачливого соперника. Мужчины и женщины сидели за столами, чинно играя в карты, или толпились, бросая кости.

Несколько из них азартно следили за шуршащим колесом Феррана, по которому скакал стальной шарик. Шарик остановился, кто-то радостно вскрикнул и загреб себе все монеты, лежащие на клетчатом столе. Остальные игроки досадливо поморщились и принялись делать ставки по новой, рассчитывая, что уж в этот-то раз им повезет.

– Джонни… А чего мы вообще сюда пришли? Да еще за деньги.

Вход в игорный дом был платным, что сразу отсекало любопытных зевак, собирающихся смотреть и не собирающихся играть. Здесь вам не зоопарк!

– Так мы же не платили.

Два хмурых громилы на входе, только завидев Джонни с Хэнком, скорчили гримасы, видимо, долженствующие изображать радушие и гостеприимство, и пропустили их внутрь, сказав, что они, то бишь Хэнк и Джонни – личные гости господина Ковета.

Хэнк задумался:

– Ну… Могли же заплатить.

Его фермерско-скупердяйская натура ухитрялась жалеть даже не потерянные деньги, а деньги, которые только можно было потерять. Как та глупая Эльза из белоземельской народной сказки, плачущая над тем, что еще только может случиться. С другой стороны – в такой натуре есть и серьезный плюс. Хэнк никогда не проиграется, просто потому что не будет играть.

Кстати, об игре.

– Мы пришли сюда играть.

– Играть – это вроде как на деньги?

– Ага.

– Я отдаю деньги, а кто-то везучий их забирает себе? Вон как вон там, – Хэнк кивнул на стол с колесом.

– В точку.

– Не, мне чего-то не нравится.

– Тогда иди вон, выпей что-нибудь.

В одном углу зала виднелась стойка, как будто перетащенная сюда прямиком из трактира. А может и перетащенная, если вспомнить, сколько заколоченных трактиров находилось на центральной улице Логан-Крик. Разве что за этой стойкой, вместо крепкого мужика со спрятанным под стойкой дробовиком, скучала миловидная девчонка, курносая и с россыпью веснушек на круглых щечках. К ней, потирая ладони, и направился Хэнк, воодушевленный, похоже, не столько выпивкой, сколько самой девушкой.

– Как вам мой дворец, мой, так сказать, Храм Игры? – неслышно подкрался сзади господин Ковета, глядя на Джонни, как на вновь обретенного родственника. Правда – не очень близкого, кузена или двоюродного дядюшку, например.

– Окна слишком темные, – не задумываясь, ответил Дженкинс, мысленно отметив, что на двадцать шесть игроков – считая его с Хэнком – в зале было аж пять громил Ковета. Не считая тех, что на входе.

– Что ж с ними можно сделать? Течение времени за окнами, солнце и луны не должны отвлекать моих гостей от того, ради чего они сюда пришли…

Ковета торжественно развел руки в стороны:

– От Игры!

– Поставить матовые стекла и установить за ними светильники? – тут же предложил Джонни. Просто потому, что он мысленно обдумывал этот вопрос: с темными окнами снаружи игорный дом производил несколько гнетущее впечатление.

– Отличная идея, Джонни! Я как чувствовал, что не зря тебя пригласил!

Ковета достал из кармана записную книжку и набросал пару строк. То ли изображал интерес, чтобы втереться в доверие к Джонни, то ли идея ему и впрямь понравилась.

Со стороны стойки двинулся к Дженкинсу его приятель Хэнк. Деревянной походкой, с огромными круглыми глазами.

– Джонни… – растерянно и даже несколько испуганно произнес он.

– Что случилось? Девушка оказалась парнем?

– Тьфу ты! – Хэнк даже несколько ожил и порозовел, – Придумаешь тоже гадость такую! Я до нее даже не дошел. Джонни… там… ПИАНИНО!

– Я слышу.

Тихие звуки легкой мелодии действительно наполняли зал.

– Джонни… Оно – ИГРАЕТ!

– У пианино есть такое обыкновение.

– Нету! Нету у пианино обыкновения, чтоб играть без пианиста!

– Согласен. Это необычно.

Ковета, с видимым удовольствием прислушивающийся к разговору, был явственно разочарован внешним спокойствием Дженкинса, зато испуга и изумления Хэнка хватило бы на двоих, так что, в конечном итоге, хозяин игорного дома остался доволен.

– Это механическое пианино, – пояснил он, – Заводишь пружину, ставишь вал с крючочками – и оно тебе играет весь вечер. Гораздо удобнее живых пианистов, которые имеют обыкновение надираться в стельку, сколько им не плати, и барабанить по клавишам, как белка, перепившая кофе. Да и дешевле.

– Никогда не слышал о механических пианино.

– А это – первое в мире. Я его… выкупил у изобретателя.

Выкупил, ага. Человек по прозвищу Мыльный Гарри честно что-то купил? Верится с трудом.

– Так что, дружище, можешь смело пойти к Салли и заказать у нее стаканчик виски. Только предупреждаю сразу: все мои девочки – строгих нравов и если ты позволишь себе с ними лишнего, то узнаешь, что у них в подвязке чулок.

Хэнк сглотнул. Нож, кинжал или что там это девушки игорного дома прячут за подвязкой – ему явно в голову не пришли, перед глазами деревенского парня определенно стояла стройная ножка в чулке.

«Надеюсь, он все же не полезет к ней знакомиться поближе» – вздохнул Джонни. Мысленно, конечно. Внешне выражение его лица не менялось с момента… Да, пожалуй, с момента приезда в Логан-Крик.

– Ты тоже, Джонни, развлекайся в свое удовольствие. Ты сказал, что ты игрок? Кинг? Фейт? Мост?

«Мост?» – чуть было не переспросил Дженкинс, еле-еле удержавшись от вопроса. Ковета перечислял карточные игры и было бы удивительно, если б игрок не знал названия одной из них, возможно, очень популярной.

– Я предпочитаю кости.

– Тебе крайне повезло, друг мой Джонни! Вон за теми занавесками прячутся несколько комнат, в которых можно без помех сыграть во что захочешь. И один из моих людей, ты его помнишь, добряк Билли Логан, он просто обожает крепс! Я сейчас распоряжусь, чтобы вам туда принесли кости, виски и табак! Только уж смотри, не обдирай Билли до нитки.

Ковета шутливо погрозил пальцем.

– Я… не азартный человек.

По невозмутимому лицу Дженкинса пробежала легкая тень, как если бы он соврал. Или специально создал впечатление, что соврал.

– Это и не страшно. В моем игорном доме даже азартный человек не проиграется до последнего, – заверил Ковета с искренне доброй улыбкой. Настолько искренней, насколько и стоило ожидать от мошенника по прозвищу «Мыльный Гарри».

Джонни вежливо раскланялся и уже шагнул было в сторону той самой комнаты – должен же он, в конце концов, отыгрывать роль Дженкинса, заядлого игрока, который ни за что не упустил бы шанс катануть партию в крепс – но Ковета его придержал.

– Прости старика за назойливость, но, Джонни, не мог бы ты ответить мне на один маленький, я бы даже сказал – крохотный вопросик… Если б мне вдруг пришла в голову блажь попросить тебя назвать мне цифры, то сколько их ты бы назвал?

Дженкинс посмотрел на Ковета все с тем же спокойным выражением лица:

– Четырнадцать.