Текст книги "Красным по белому (СИ)"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 28

Перегрин

Провинция Аллеред. Логан-Крик

3 число месяца Королевы 1855 года

«Карл Фабер» он же Джонни Дженкинс (настоящий)

1

Джонни приходилось в своей жизни сталкиваться со многими пугающими вещами. В конце концов, человек, который проводит большую часть времени, играя в кости, да еще и пытаясь подправить удачу в свою пользу путем использования неких приспособлений, по какой-то нелепой причине именуемых мошенническими, такой человек рано или поздно столкнется с теми, кто окажется недоволен его игрой и выкажет это самое недовольство не самыми приятными способами. Джонни приходилось и ощущать на своей шее холод острого ножа, и прятаться от револьверных пуль за перевернутым столом, и убегать от картечных залпов ружбайки разъяренного фермера… впрочем, в последнем оказалась виновата не игра, а дочурка того самого фермера, почему-то решившая, что ночь, проведенная на соломе к обоюдному удовольствию, является поводом для замужества…

В общем, сталкиваться с угрозой собственной драгоценной жизни Джонни уже приходилось. Но никогда, никогда ему не было так страшно, как сегодня. Просто потому, что он не понимал – что происходит.

А, между тем, воздуха в легких оставалось все меньше и меньше.

Юноша забился, но веревки, которыми он был привязан к стулу, оказались слишком прочными, узлы – надежными, а сам стул, кажется, и вовсе прибит к полу длинными коваными гвоздями.

Не вырваться…

Не вырваться…

Но тут – о, счастье! – узкий кожаный ремешок соскользнул с его шеи и Джонни с сиплым хрипом принялся втягивать в себя воздух дешевого гостиничного номера, пахнущий застарелым потом и клопами, но такой живительный! Кричать Дженкинс не стал, памятуя о том, что предыдущая попытка закричать как раз и закончилась ремешком на горле.

– Кто… вы… – просипел он, – Что… вам… надо…?

– Ответы, – произнес голос за спиной. Бесцветный, безразличный, каким, наверное, мог бы заговорить некий бездушный механизм, случись какому-нибудь безумному ученому изобрести такую жуткую говорящую штуку. Этот голос… он находился в таком дичайшем несоответствии с ПРЕЖНИМ голосом, пригласившим Джонни в этот, будь он трижды проклят, номер, и уж тем более – с внешностью, не вызывавшей абсолютно никаких мыслей об опасности, что при одних звуках этого голоса неудачливый игрок почувствовал, как по спине побежали ручейки пота.

– Какие… ответы?

– Правдивые. Карл Фабер.

– Я просто купил эти документы! Я не Кард Фабер!

– Я знаю, – прошелестел голос, – Где Карл Фабер?

– Я не знаю! Не знаю!

– У кого ты купил его документы?

– У него! Парнишка, лет восемнадцати, крепкий, спокойный, говорит по-брумосски не хуже меня, одет…

– Зачем он продал тебе свои документы?

– Мы обменялись! Мы просто обменялись! Мне нужно было скрыться от ребят Каттинга, а он… Он от вас прятался, да?

– Вы обменялись документами, – голос проигнорировал вопрос, – Значит, теперь Карл Фабер – это Джон Дженкинс?

– Да! Да!

– Куда он отправился потом?

– Я не знаю! Честно!

В этот момент Джонни вдруг пришло в голову, что чудовище, заманившее его в этот номер, привязавшее к стулу и душившее кожаным шнурком – уже получило ответы на все интересующие его вопросы.

– Погодит… хххх!

Ремешок снова сдавил горло юноши, но в этот раз никто и не подумал его ослабить. Стальные, необычайно сильные руки держали его, пока конвульсии, чуть не вырвавшие из досок пола десятидюймовые гвозди, которыми был прибит стул, не затихли и один невезучий игрок не повис на удерживавших его веревках.

Тонкие пальцы коснулись сонной артерии на шее.

Мертв.

Отлично.

Сотник Йохан ставший Карлом Фабером, превратился в Джонни Дженкинса.

Это – след.

Личность, известная в Белых Землях, как Душитель, вышла из номера и зашагала по коридору. Прочь из гостиницы, туда, где можно найти Йохана.

Он не спрячется.

Нет.

Трансморания

Никозия. Форт-Людериц

17 число месяца Короля 1855 года

Вольф

1

– Уходите прочь!

Больше ничего другого, кроме как кричать, чернокожей девушке и не оставалось: широкоплечий здоровяк, с огненно-рыжими волосами, перекрыл выход из узкого промежутка между домами, так что убежать не получится. А второй выход зарос колючими кактусами, так что вырваться из этой ловушки не получится.

Зачем, ну зачем она вышла из дома так поздно?

Нет, конечно, в Никозии многие предпочитают пересидеть дома удушливую дневную жару, начиная свою жизнь ближе к вечеру… Но сейчас-то и вовсе ночь! Кого сейчас можно встретить на улице? Правильно – никого. Кроме медленно, как гиена к сломавшей ногу антилопе, приближающегося к ней громилы. Да глупенькой девчонки, решившей прогуляться!

– Не подходите!

Девушка не знала, что ее ждет, но могла предположить, что ничего хорошего. Мрачные здоровяки крайне редко подходят ночью к девушкам, чтобы подарить им коробку сладостей. Тем более что она слышала про этого рыжего. Это – подручный одного белого доктора, прибывшего в город откуда-то с севера, доктора, пугающего одним своим видом. А уж если вспомнить, что про него рассказывали…

– Помогите!

– Отойди от нее.

Не может быть. Среди тех, кого можно встретить в ночных закоулках города, оказался человек, который вступится за девушку?

Рыжий все так же неторопливо развернулся, чернокожая девушка увидела своего «спасителя»… И поникла. Ну да, не могло же ей настолько повезти…

Белый. Мальчишка, возраста самой девушки, то есть лет восемнадцати, от силы. Худощавый, по размерам – буквально половина от рыжего, так что в драке у него нет никаких шансов. А мальчишка еще и стоит так хладнокровно, видимо, просто этого не понимает. Лицо прячется в тени, только глаза чуть поблескивают при свете Большой Луны.

– Опять ты? – прошипел рыжий. Ну, прекрасно. Они еще и знакомы…

– Уходи по-хорошему или тебя унесут по-плохому.

– Не мешай мне, мальчишка, у меня приказ доктора, – широкоплечий шагнул вперед…

Вот это да!

Несмотря на опасную ситуацию, в которой она оказалась, девушка невольно восхитилась: вот буквально только что юноша стоял в расслабленной позе, опустив руки… Буквально мгновенье – и вот уже в руке зажат револьвер, нацеленный в лицо рыжему.

– Еще одно движение – и твоему доктору придется собирать твои мозги в уличной пыли.

Рыжий, явно дернувшийся за оружием – и не успевший! – замер. Медленно, очень медленно развел руки в стороны.

– Ты пожалеешь, – произнес он. Уже не шипя от злости, спокойным, уверенным голосом человека, который знает, о чем говорит.

Кач-чана, мысленно выругалась девушка, тут же коротко попросив прощения у бога белых людей за то, что упомянула болотного черта. Точно, ведь говорили же, что тот страшный доктор – добрый знакомый самого губернатора. И если доктор обвинит мальчика, что тот напал на его помощника, когда он мирно прогуливался по улице… Бедный мальчик.

«Бедный мальчик», тем временем, даже не подумав испугаться слов рыжего, отошел чуть в сторону, освобождая выход из заулка:

– Уходи, пока я не пожалел о том, что ты еще жив.

Девушка бросилась вперед, чтобы выбраться, наконец, из этого проулка, ставшего для нее ловушкой… И остановилась. Подождите… А ведь она знает этого юношу…

– Я вас знаю. Это вы сегодня утром искали своего друга и гостиницу!

Юноша, провожавший взглядом медленно уходящего по улице рыжего, повернулся к ней лицом. И его глаза чуть расширились:

– Намиси?

Девушка по имени Намиси сглотнула, чувствуя, как неожиданно пересохло ее горло. Он запомнил ее имя…

2

– Ну вот, – лениво прокомментировал Пильц с кровати, когда Вольф влетел в номер, таща за собой чернокожую девушку-шварцку, – обо мне, естественно, никто не подумал. Ну конечно, мне ведь не нужна женщина, я должен завидовать своему товарищу…

– Это не женщина, – коротко бросил Вольф.

– Ну надо же. А выглядит прям как женщина. Никогда бы и не подумал, что это крокус.

– Кто⁈ – Вольф даже замер на мгновенье.

– Ну эта… зеленая колючая дрянь, которая торчит тут на каждом углу.

– Кактус.

– Я и говорю – кактус, а выглядит прям как женщина.

– Я не кактус, – робко вставила Намиси, уже начинавшая тихонечко сомневаться в своем решении. И сам-то мальчик был немного странным, а уж этот его приятель…

– Еще ни разу не встречал ни одного кактуса, – одноглазый продолжал неторопливо рассуждать, так и не встав с постели, – который бы честно признался в том, что он кактус.

– Пильц, нам некогда, мы уходим, – Вольф выволок из-под кровати тяжелую кожаную сумку.

Намиси нервно хихикнула. Она просто неожиданно поняла, в чем юмор шутки про кактус, который никогда не признается в том, что он кактус.

– С чего вдруг такая спешка? И да – там твой кактус хихикает.

– Пусть хихикает… в смысле – она не кактус! Пильц!

– Ну, чего? И ты уже определись, кактус это или нет.

– Нет!

– А похожа.

– Чем⁈ – хором спросили Вольф и девушка, одинаково ошарашенные логикой Северина.

– Рогами, конечно.

– Да у нее нет рогов!

– Так и у кактуса нет.

– Пильц!!!

– Да что сразу – Пильц, Пильц…

Надо признать, что к этому моменту не прекращавший нести веселый бред одноглазый успел встать с кровати и как-то очень ловко и быстро покидать вещи в чемоданы, так что к этому моменту все было готово к уходу.

– Можно один вопрос? – Северин поднял руку, как примерный школьник в гимназии.

– Если про кактусы, то – НЕТ!

– Куда мы уходим на ночь глядя?

– Не куда, а откуда.

Пильц на секунду замолчал и остановился:

– Кому ты ухитрился наступить на хвост? Только не говори, что этот кактус ты выкопал из личного сада самого губернатора.

– Почти. Я отнял ее у рыжего помощника твоего знакомого доктора.

– Адольфа⁈ Рамм хотел с ней… – Пильц бросил быстрый взгляд единственного глаза на Намиси, отчего та почувствовала дрожь в коленках. Рамм хотел с ней… ЧТО? Отчего-то казалось, что «изнасиловать» – ответ не только неправильный, но еще и слишком мягкий…

– Не знаю, что он с ней хотел, но к тому моменту, как я довел Намиси до дома, где она живет…

– Он еще и имя своему кактусу дал.

– … там уже ждали люди губернатора. Которые заявили, что Намиси должна отправиться к доктору Рамму.

– Хорошие у него тут крючочки, острые… Эй, Вольф, а эти люди… они хоть живы?

– Ага. Ты говорил, что доктор Рамм – хороший лекарь, так что пули из ног он им вытащит.

– Ты стрелял в людей губернатора? А почему мы еще здесь⁈

Пильц нервно – и все же немного переигрывая – сдернул с глаза повязку.

– Ой! Ты не одноглазый!

– Ой! Ты не кактус! – съязвил Северин, – Куда соскальзываем?

– По плану, – коротко бросил Вольф, подхватывая вещи и шагая к дверям.

– По плану мы должны были найти проводника по Пустоте.

Вольф вздохнул:

– Будьте знакомы. Это Северин Пильц – мой товарищ по путешествию. Это Намиси Мото – наш проводник по Пустоте.

Глава 29

Трансморания

Пустота

20 число месяца Короля 1855 года

Вольф

1

Непонятным и даже несколько пугающим названием «Пустота» в Никозии именовали расстилавшуюся к востоку от крохотной белоземельской колонии пустыню. Да, всего-то лишь навсего. Собственно, как в любой пустыне, интересного в ней было немного, отчего местные аборигены и придумали ей название, означающее «место, где ничего нет». Ну а шнееландские колонисты, не долго думая, перевели это название на белоземельский. Тем самым зародив традицию – о чем и не подозревали – согласно которой, все географические названия на территориях, находившихся под властью Белых земель, переводились. Если не принадлежат – то тогда пожалуйста, название каждой замшелой деревушки, даже такое языколомное, как, к примеру, берендское Chzonstschizewozitse. Но если – вдруг – это самое непроизносимое окажется белоземельским, то тут же станет «Жуковым». Потому что – зачем ломать язык и голову над названием того, что ТВОЁ?

Тем более что с названием этим местные жители несколько погорячились.

В Пустоте совсем не было пусто. Нет, наверняка дальше к востоку в ней действительно не было ничего, кроме палящего неба над головой и песчаных дюн, поднимающихся, если Вольф правильно помнил уроки в школе Черной сотни, до тысячи футов ввысь. Но так далеко им углубляться не было никакого резона. Хотя бы потому, что песок никого из них не интересовал. Да и не были они подготовлены и экипированы достаточно для таких путешествий. По плану им нужно было пройти всего-то около тридцати миль, двигаясь параллельно берегу океана, для того, чтобы выйти за пределы Никозии, шнееландской колонии и оказаться в пределах колонии Круа.

Нет, вы только подумайте – даже такая мелочь, как Круа, и та обзавелась себе колонией в Трансморании и немаленьких размеров! А у огромных Белых земель – одна-единственная Никозия и ту, при большом желании, можно переплюнуть из конца в конец.

Вольф мысленно поклялся самому себе, что приложит все усилия, чтобы увеличить колонии Белых земель. Можно за счет Круа. В идеале – до пределов всего земного шара. Так будет справедливо. Да.

Так вот, севернее Никозии находилась колония Круа, под названием Падран. Правда, колония эта была очень хитрой колонией. Формально она вовсе и не была колонией, и даже не принадлежала государству Круа, так как являлась личным имуществом короля Альберта Второго. При этом отхватил себе круасский король земли немалых размеров, занимавшие приличный кусок Трансморании. Строго говоря, отойдя от Форт-Людерица мили на две, они уже находились в пределах королевских владений, правда, в силу того простого фактора, что желающих бродить по Пустоте обычно не находилось, эта граница никогда не обозначалась нигде, кроме как на карте.

В тридцати милях от Форт-Людерица, также на берегу океана, находился город Ибве, на местном языке – каковой круассцы упорно именовали «диалектом» – название означало «камень», и именно этот Камень и был пунктом назначения их трехдневного странствия по этой холерной, чумной, лихорадочной, припадочной, горячечной ПУСТОТЕ!!!

2

– Кактус, долго нам еще идти? – жизнерадостно поинтересовался Пильц у их проводника… проводницы…

У Намиси, короче.

Северин как обозвал ее при первом знакомстве «Кактусом», так и продолжал ее так называть. Несмотря на то, что девушка, тряся своими многочисленными косичками, неоднократно грозилась его поколотить. На что Пильц только похохатывал.

Испуганная поначалу и притихшая Намиси быстро поняла, что, при всей своей странности – за странность отвечал Пильц – мрачности – это была ответственность Вольфа – и таинственности – за таинственность отвечали они оба – эта парочка вовсе не была злой, жестокой или просто плохой. Осознав это, девушка постепенно оживилась и даже начала получать удовольствие от этого похода. Всего-то три дня, пфе! Тем более, что симпатичный юноша и фальшивый одноглазый в пустынях до этого никогда не бывали и оттого с интересом слушали ее рассказы о том, как добыть воду, если ее запасы закончатся, как сделать так, чтобы лицо не обгорело на солнце до хрустящей корочки – и это не иносказание – что делать, если вы столкнулись со львом и почему не стоит приближаться к серой змее с черной пастью.

Надо признать, что, несмотря на то, что в пустыне они не были, эти двое подошли к подготовке и экипировке со всей серьезностью. Запас воды взяли достаточный, расходовали ее умеренно, даже, наверное, чересчур умеренно. Или же они не рассчитывали на третьего члена похода, отчего воду старались экономить.

Намиси, разумеется, не знала, что по плану, которому следовал Вольф, они должны были выйти к Ибве похожими на людей, проделавших долгий и трудный путь по пустыне. То есть – усталыми и изможденными.

Надо признать – у них получалось.

Пильц скинул с плеча ружье и отпил небольшой глоток из фляжки. Ружье он не убирал и, надо признать, один раз, когда они заночевали у костра, это помогло, так как выстрелы из револьвера Вольфа непонятную тварь, выскочившую из темноты, не отпугнули. Кто это был – они так и не поняли, а выстрел Северина, хоть и ранил ее, они нашли следы крови, но не убил. Впрочем, это не помещало одноглазому сочинить по дороге несколько историй о том, как они отбивались от ночного нападения львов, гиен и почему-то антилопы. Последняя история была настолько безумная, что даже походила на правду. Ну или на одну из тех баек, которые любят рассказывать путешественники за кружкой пива.

– Кактус… Так долго нам еще идти?

Намиси посмотрела, прищурившись, на солнце, перевела взгляд на видневшуюся на горизонте горную цепь…

– Нет. Еще два часа – и мы будем в Ибве.

– Слава богу, – Вольф отпраздновал эту радостную новость скупым глотком воды.

Как они с Пильцем не береглись от солнца, как не заматывались в тряпки, а все же их лица распухли и покраснели. Так что от прохладной тени – да от любой, холера, тени! – юноша сейчас не отказался бы. А также от кровати, ужина, приготовленного не на костре, и чтоб ночью по нему никто не ползал!

Ну…

Девушка лукаво оглянулась, и Вольф еле успел поднять взгляд, сделав вид, что рассматривал покачивающиеся пушистые окончания косичек. А не покачивающиеся… Косички. Только косички.

Вот если бы шварцка решила по нему поползать – Вольф бы не отказался. Хотя сам он ни намеком ни полнамеком этого бы ей не сказал. Гибкая, стройная, подвижная, умная… Он не признавался даже самому себе, но их проводница начала ему…

Нравиться.

Не как проводник.

Как девушка.

Гибкая, стройная, подвижная, умная…

Красивая.

3

– Что это за… что это вообще?

Вольф обошел вокруг… что это вообще?

Как уже было сказано – Пустота вовсе не была пустой, здесь посреди песков росли невысокие ажурные кусты, торчали пучки жухлой травы, иногда встречались деревья, чаще всего, высохшие дочерна и поднимавшие сучья к безжалостному солнцу.

Но вот это вот… Не дерево, не куст, не трава. Вообще непонятно что. Как будто посреди песка возник нарыв, лопнул, и из него выплеснулись и растеклись длинные зеленые полосы то ли листьев, то ли таких плоских щупальцев. Подобное скорее ожидаешь увидеть под водой, в виде водоросли, лениво колышущейся в толще воды, чем посреди пустыни.

– Это растение, оно здесь часто в Пустоте встречается. Мы называем его рурими реригрини.

Вольф озадаченно обошел «растение» вокруг, машинально измерив шагами длину этих… листьев. Футов десять, не меньше…

– Эй, мы долго будем рассматривать эту заразу? – нетерпеливый Пильц уже карабкался вверх по пологому склону дюны. Взобрался на гребень и замахал руками, как ветряная мельница.

– Кажется, – произнесла Намиси, – мы уже пришли…

Но Вольф уже и сам расслышал тихий, но отчетливый шум океана.

4

Однорукий шварц, попавшийся им на улице, махнул культей, указывая направление к гостинице «Король Альберт» вышедшей из Пустоты троице: двум белым, замотанным в выгоревшие тряпки, с рюкзаками за плечами, и одной молоденькой девочке-шварцке.

Поначалу Вольф не обратил на его однорукость внимания: ну, мало ли где можно потерять руку, в самом-то деле. Но потом они увидели еще одного однорукого, в этот раз без руки по самое плечо, потом второго, третьего… На однорукой девочке, лет десяти на вид, Вольф не выдержал:

– Намиси, – тихо спросил он, – Это что, болезнь какая-то? Почему у них у всех рук нету?

– Болезнь, – произнесла девушка, не оборачиваясь, – Жадность называется. По приказу короля Альберта тем, кто ленится во время работы на плантациях, отрубают руку. Сначала кисть, потом – по локоть, потом – по плечо… Потом – вторую руку.

Вольф замолчал, стиснув зубы. Его желание забрать колонии у Круа только что стало еще сильнее.

5

В гостиницу Намиси не пустили. Шварцев в нее не пускали ни под каким видом, даже в качестве слуг.

– Черным – нельзя! Нельзя! – возмущался портье, грудью вставший на пути осквернения его чистой гостиницы какой-то грязной девчонкой. Неподалеку в фойе лениво наблюдали за скандалом два офицера из колониальной жандармерии «Общественная сила». Устрой здесь шум какой-нибудь шварц – его уже давно застрелили бы и выкинули на улицу, а так – какой-то белый со слугой и девчонкой, понятно для каких целей прихваченной. Если ее отмыть – очень даже ничего… Хотя как шварцку не мой – белая из нее не получится.

Офицеры расхохотались своей немудреной шутке.

– God damnyou! – наконец не выдержал Пильц, – У меня заказан номер в вашей ночлежке и я пройду в него, даже если мне придет в голову притащить с собой коня, не то что шварцку!

Портье с сомнением окинул взглядом выгоревшую и запыленную одежду Пильца, посмотрел на по-прежнему обмотанное тряпками лицо. С одной стороны – выглядит как какой-то бродяга. С другой – у него новое и дорогое ружье брумосской марки «Лам». Кто его знает, что это за тип? Вот так выгонишь его, а это – какой-нибудь лорд.

– Я – навис над портье Пильц, – лорд Роберт Маунт! Я шел по вашей damned пустыне чертову кучу дней, я хочу ванну, бритву и бренди и я это получу, даже если мне для этого придется подпалить вашу хижину с четыре сторон!