Текст книги "Предназначено судьбой"

Автор книги: Колин Фолкнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Простите меня, Дункан, – лепетала Джиллиан, а из ушибленного глаза ручьем текли слезы.

– Идемте-ка, – процедил он, схватив ее за руку.

Джиллиан безропотно последовала за ним. На Джейкоба она даже не оглянулась. Дункан вскочил в седло, посадил невесту перед собой и обхватил своими мощными руками.

– Не отвозите меня домой, милорд, – взмолилась она. – Ну пожалуйста. Я не сделала ничего дурного. Я не хочу возвращаться к отцу…

Дункан ударил коня шпорами, и жеребец взял с места в карьер – девушку так и швырнуло к широкой груди всадника.

– Куда вы меня везете? – спросила Джиллиан, очень жалея о том, что не успела рассмотреть лицо, произведшее такое впечатление на толпу.

– Ответьте же! – всхлипнула она.

– В церковь, – бесстрастно ответил он. – Мы немедленно обвенчаемся.

8

Джиллиан стояла у окна в белой шелковой ночной рубашке, держа в руках бокал с рейнским. Это был уже второй бокал и, судя по всему, не последний. Ее пальцы крепко сжимали итальянский хрусталь, а думы были невеселы.

Никогда еще она не чувствовала себя такой оскорбленной. Граф Кливз не отвез ее к отцу и не вызвал лекаря – он поступил еще хуже. Они долго ездили из церкви в церковь по всему Лондону, пока не нашли священника, согласившегося свершить обряд венчания. И свадьба состоялась – без подвенечного платья, без золотых колец, без гостей, без пиршества. Свидетелями стали старый пономарь и его жена. В руках свидетели держали метлу и половую тряпку. Совсем не о такой свадьбе мечтала Джиллиан…

Она еще отпила белого вина, чувствуя, как по телу разливается блаженное тепло. В Брекенридж-хаусе было тихо, лишь дождь монотонно стучал по крыше. Слуги отправились на покой пораньше, чтобы не досаждать новобрачным.

Вернувшись домой, Джиллиан успела перемолвиться с Беатрисой всего парой слов. Из-за непогоды Дункан позволил Беатрисе провести в доме еще одну ночь, но наутро загостившаяся девица должна была вернуться в отчий дом и сообщить отцу о том, что свадьба состоялась. Вещи Беатрисы уже перенесли в другую комнату, и Джиллиан осталась в апартаментах одна. Если, конечно, не считать мужа.

Девушка оглянулась через плечо, обожгла графа гневным взглядом. Дункан сидел у стола и писал какие-то письма. Приближалась полночь, а граф все водил пером по бумаге, что в конце концов становилось просто оскорбительным. Сначала насильно отволок ее к алтарю, а теперь отказывается обращать на нее внимание в первую брачную ночь!

Джиллиан осушила бокал и стала наливать себе еще.

– Хотите напиться до отупения? – саркастически спросил Дункан.

Молчание продолжалось так долго, что от неожиданного вопроса Джиллиан вздрогнула.

Она сумела взять себя в руки и долила вино до краев, но сердце ее учащенно билось.

– Сегодня сыро. Нужно было разжечь камин, – холодно ответила Джиллиан.

– Если хотите, я это сделаю.

Он произнес эти слова как ни в чем не бывало – словно сегодня не было похищения, не было инцидента с вуалью, не было скоропалительной женитьбы.

Джиллиан отставила бокал, ей уже не хотелось вина. Вежливый, отстраненный голос Дункана действовал ей на нервы. Лучше бы граф кричал, топал ногами, крушил все вокруг. Что он прячет под вуалью? Эта мысль не давала девушке покоя.

– Нет, благодарю, – так же холодно ответила она. – Обойдемся без огня. Все равно я ложусь спать.

Он не поднял голову от бумаг, перо не дрогнуло в его руке.

– Я к вам скоро присоединюсь.

Джиллиан замерла у постели, прикрыв грудь руками.

– Сукин сын, – прошептала она.

– Вы что-то сказали?

Она отчаянно выкрикнула:

– Я сказала, что вы – сукин сын! Можете сидеть за вашей писаниной хоть всю ночь, потому что я не позволю вам и пальцем до меня дотронуться! После того как вы обошлись со мной, я не легла бы с вами в постель, даже если бы вы были единственным мужчиной на всем белом свете!

Ну вот, наконец ей и удалось обратить на себя его августейшее внимание.

– Бросьте, мадам, – безучастным тоном произнес он, словно разговаривал с совершенно посторонней дамой. – Перестаньте изображать целомудрие. Вы знаете, что я действую по праву. Обещаю вам, что процедура будет быстрой. – Он поднял руку, как бы давая клятву. – Пара минут – и всё.

Джиллиан разозлилась еще пуще. От злости у нее из глаз брызнули слезы. Что, собственно, происходит? Она-то думала, что Дункан в нее влюблен. Иначе чем объяснить сегодняшний поцелуй?

Девушка отвернулась, чтобы он не видел ее глупых слез. Чурбан бесчувственный! Не хватало еще вступать с ним в дискуссию по поводу супружеских обязанностей. Да, конечно, право на его стороне. Но Джиллиан хотела того же, чего хотят все невесты – чтобы он говорил ей красивые слова, чтобы он ласкал ее, любил. Ведь сегодня их первая брачная ночь!

Она оглянулась на графа, гордо выпятив подбородок.

– Как угодно, милорд. Можете меня изнасиловать, но на большее не рассчитывайте.

Он резко поднялся. Граф был без камзола, в одной рубахе и панталонах. Волосы свисали на плечи, но вуаль оставалась на своем обычном месте.

– Не смешите меня, мадам. Вы ведете себя как ребенок.

– Я? Веду себя как ребенок? – ахнула она. – И вы еще смеете это говорить! – Она ткнула в него пальцем. – Вы заставили меня сегодня стать вашей женой, даже не поинтересовавшись моим мнением. Без родных, без друзей, без торжества! Неужто вы думали, что я соглашусь спариваться с вами, как какая-нибудь дворняжка? – Она вся подалась вперед. – Не дождетесь! Да и вообще зачем мне нужен мужчина, завешивающий лицо тряпкой?

Дункан инстинктивно дотронулся до вуали. Голос его изменился.

– Чего вы, собственно, хотите? – тихо спросил он.

Джиллиан ответила не сразу. Резкие перемены в поведении Дункана всякий раз заставали ее врасплох. Именно этим он ей и нравился. Этот тихий голос был ей знаком, дорог ее сердцу.

– Я хочу, чтобы наш брак стал не просто союзом между двумя знатными семействами. Я хочу, чтобы вы меня любили.

– Но я люблю вас, Джиллиан. Иначе я бы на вас сегодня не женился.

Она покачала головой, глядя, как тени от пламени свечи мечутся по его лицу.

– Вы сами не знаете, что говорите. И меня вы тоже не знаете. Вы не знаете, что я люблю, что я читаю. Вы не знаете, как звали котенка, который умер, когда мне было восемь лет.

Дункан почесал в затылке.

– Ну почему женщинам нужно все так усложнять?

– Ну почему мужчинам нужно все упрощать? – в тон ему откликнулась она. – Теперь мы муж и жена, а это значит, что нам суждено прожить вместе всю жизнь. Давайте же попытаемся сделать это как можно лучше. Почему бы нам не попробовать…

– Что? Влюбиться друг в друга? Неужели вы в самом деле думаете, что это возможно?

Его слова больно ранили ее.

– Нет, конечно, – тихо ответила она, опуская глаза. – Я не настолько глупа. Но нам нужно научиться уживаться друг с другом.

Дункан осторожно потрогал синяк возле ее глаза.

– Больно?

– Нет. Мне очень жаль, что сегодня так получилось. Я вовсе не хотела устраивать публичную сцену.

У нее перехватило дыхание.

Дункан испытующе смотрел на нее.

– Ничего страшного не произошло. На улице никого из знакомых я не видел. Посплетничают немножко, да и перестанут.

Джиллиан смотрела на него и все пыталась представить, что там, под вуалью.

– Может быть, здесь, в нашей спальне, вы все-таки покажете мне ваше лицо? Давайте начнем супружескую жизнь с этого. Сделайте это для меня.

– Нет.

Джиллиан обиженно отвернулась.

– Тогда спокойной ночи.

Она подошла к массивной кровати и забралась под одеяло. Отвернулась, закрыла глаза. Что будет теперь? Неужели Дункан воспользуется своим супружеским правом?

Но после долгой, пугающей паузы раздался звук удаляющихся шагов. Когда же Джиллиан отважилась открыть глаза, то обнаружила, что в комнате темно. Первую брачную ночь она провела в одиночестве.

– Что-что? Что ты сделал?

Дункан залпом осушил бокал.

– Я женился на этой чертовке.

– Когда?

– Минувшей ночью, в церкви святого Иоанна.

– Ну ты и мерзавец! Даже меня не пригласил!

– Мы вообще никого не приглашали, – угрюмо сказал Дункан. – Она хотела сбежать от меня, Уилл. С каким-то сопляком.

– Кто, Джиллиан?

Уильям подлил другу еще вина. Они сидели в гостиной у лорда Гэллоуэя. Уильям был в шелковом халате, ибо Дункан заявился к нему перед самым рассветом.

– Что-то здесь не так. Джиллиан в тебя влюблена.

Дункан поставил бокал на стол. Пить ему совсем не хотелось. Что с ним такое творится? Ему бы сейчас лежать в постели с очаровательной юной женой. Зачем же он сорвался с места, прискакал в грозу ни свет ни заря в Лондон? У Уильяма в спальне томится подружка. А Гэллоуэй вместо того, чтобы развлекать ее, сидит и выслушивает нытье своего приятеля. Разве Уилл может здесь чем-нибудь помочь?

– Я не понимаю. Если ты женился, почему ты здесь, а не там, с ней? – спросил Гэллоуэй, потянувшись и отхлебнув из бокала.

Дункан провел ладонью по лицу. Шляпа и вуаль валялись на полу у его ног.

– Она сказала, что не хочет со мной спать.

Гэллоуэй хихикнул.

– Не вижу ничего смешного, – окрысился на него граф. – Я ведь не насильник. От этого не получаешь никакого удовольствия. И к тому же разве можно изнасиловать леди?

Уильям снова хмыкнул, но, одумавшись, сделал вид, что подавился вином.

– Скажи, дружище, а почему она отказывается с тобой спать? Удовлетвори мое любопытство. Ты ей показывал, какой у тебя инструмент? Покажи. Она сразу согласится.

Граф насупился, он был не в настроении шутить.

– Она говорит, что я ее совсем не знаю. Не знаю, что она любит, еще про какую-то кошку говорила… – Он вздохнул. – В общем, всякий женский вздор.

– Ты показал ей свое лицо?

Дункан вздрогнул. Поразительно, но Уильям обладал удивительной способностью смотреть в самый корень.

– Нет.

– И это ее пугает?

– Да.

– Тогда улыбайся почаще, попробуй ей понравиться. Не требуй от нее, чтобы она сразу легла под тебя. С такими женщинами это не проходит. – Уильям встал, затянул пояс на халате. – Спой ей серенаду, купи ей цветы, а еще лучше драгоценности. Съезди с ней покататься верхом, своди ее в театр, чтобы она могла похвастаться своими бриллиантами. Спроси, как звали эту чертову кошку. В конце концов, соблазни ее.

– Соблазнить?

– Ну конечно. Ты ведь хочешь сделать ей ребенка, верно? Для этого сначала придется лечь с ней в постель. Чтобы она согласилась, придется тебе играть по ее правилам. И тогда все получится очень быстро.

Дункан вздохнул.

– Ну не знаю… Как-то душа не лежит. Я ведь не бездельник вроде тебя, мне некогда ухажера разыгрывать. Работы много, а скоро плыть назад, в Мэриленд.

– Ничего, уж как-нибудь найди время для жены. – Уилл облокотился о каминную доску. – По-моему, она тебе нравится… Просто нужно узнать ее поближе.

– Ты так уверенно об этом говоришь, – недоверчиво покачал головой Дункан.

– Еще бы. – Гэллоуэй поднял шляпу и вуаль, швырнул их другу. – Попробуй сделать себе сюрприз. Влюбись в эту девчонку.

Дункан прикрепил вуаль, надел шляпу. Отвечать Уиллу он счел ниже своего достоинства.

– Ладно, извини, что помешал вам. – Он кивнул на дверь спальни.

– Ничего страшного.

– Твоя подружка наверняка тоже так считает, – мстительно откликнулся Дункан. – Спасибо за выпивку.

Гэллоуэй хлопнул его по спине:

– Когда привозить свадебные подарки? Я вручу их лично невесте при условии, что меня пригласят на ужин.

– Вот когда пригласят, тогда и вручишь, – огрызнулся граф и вышел в темноту.

Джиллиан стояла в кабинете Дункана у окна, разглядывая ободранные стены. Сзади раздались шаги, но она не обернулась – и так знала, кто это.

– Что вы здесь делаете? – поинтересовался Дункан.

Однако голос его звучал вовсе не враждебно, скорее любезно.

– Пытаюсь решить, в какой цвет красить стены – лимонный или мандариновый.

Она обернулась к нему, лицо ее было строгим.

Утром дамы – она, Беатриса и графиня – завтракали втроем, без него. Для новоиспеченной жены это было тяжким испытанием.

– А какой цвет предпочитаете вы, милорд? – сухо спросила она.

Дункан посмотрел вокруг, пожал плечами:

– Вот эти две стены можно покрасить в лимонный, а те две в мандариновый. Что скажете, леди жена? Кабинет будет разделен пополам, как моя физиономия.

Джиллиан не удержалась от улыбки:

– Такая цветовая гамма скорее подошла бы вашему кузену. А для вас, милорд, в самый раз подошел бы черный цвет. Надо будет над этим подумать.

Теперь настала его очередь улыбаться. Граф на миг отвернулся, потом вновь взглянул на нее. Сегодня он был в красивом черном камзоле и бежевых панталонах. Судя по этому простому одеянию, Дункан намеревался отправиться в порт – из американских колоний прибыли два его купеческих корабля.

– Я рад, что у вас есть чувство юмора. Оно нам понадобится, иначе из нашего брака ничего путного не выйдет.

Джиллиан прикусила губу. Он что, пытается извиниться? Предлагает начать все заново? Ох уж эти мужчины! Почему они всегда так боятся говорить о чувствах? Мог бы просто взять и извиниться.

Она сделала вид, что рассматривает образцы краски. Потом с важным видом изрекла:

– Ваши извинения приняты.

– Что-что?

Она оглянулась на него через плечо:

– Я сказала, милорд, что вы прощены. – И тем же тоном продолжила: – Я знаю, вы хотели, чтобы моя сестра немедленно уехала, но нельзя ли ей остаться еще на несколько дней? Она очень помогает мне в работе по обустройству дома.

Граф хмыкнул:

– Вы чертовски хитры, Джилли. Этого у вас не отнимешь.

Она одарила мужа лучезарной улыбкой. Когда Дункан говорил с ней таким тоном, внутри у нее все так и таяло. Как не влюбиться в такого мужчину?

– Я вовсе не хотела вас перехитрить, сэр. Просто мне будет плохо без сестры. Да и ваша бабушка к ней очень привязалась.

Дункан с деланной суровостью сказал:

– Ладно, пусть погостит еще несколько дней. Только на глаза мне чтоб не попадалась.

Джиллиан сделала реверанс:

– Спасибо, сэр.

– Только одно условие… – Он предостерегающе поднял палец, хотя вся эта торговля доставляла ему удовольствие. – Точнее говоря, просьба.

Джиллиан оперлась рукой о бедро, изящно обтянутое темно-зеленым шерстяным платьем, так шедшим к ее рыжим волосам.

– Если вы думаете, что я позволю вам меня поцеловать, вы заблуждаетесь.

Дункан расхохотался:

– Поцеловать? С чего вы взяли?

Джиллиан покраснела. Она и сама не понимала, как подобные слова могли у нее вырваться.

Граф сделал шаг вперед, и девушка сжалась, словно ягненок, к которому подкрадывается лев.

– На самом деле я хотел попросить вас составить мне сегодня вечером компанию. Я отправляюсь в королевский дворец. Его величество хочет видеть новую графиню Кливз. Слухи быстро распространяются, не правда ли?

– Сам король! – ахнула Джиллиан. – Но я не могу! Что я надену?

Дункан улыбнулся:

– Я полагаю, что-нибудь придумаете. А теперь, раз уж вы сами заговорили о поцелуе, я, так и быть, от одного не откажусь. – Он поманил ее пальцем.

Вообще-то Джиллиан собиралась по-сестрински чмокнуть его в щеку, но, когда ее губы коснулись гладко выбритой кожи, их уста соединились словно сами собой. От Дункана пахло мылом и особым, притягательным мужским запахом. Не удержавшись, Джиллиан обхватила его за широкие плечи и приоткрыла губы пошире. Ее пульс отчаянно бился, сердце чуть не выпрыгивало из груди.

– Джилли, – прошептал он, обнимая ее за талию. Его теплое дыхание щекотало ей ухо. – Простите, что я вел себя так грубо. Я был не прав. Я понимаю, что в истории с этим мальчишкой вы не виноваты.

Джиллиан отстранилась, посмотрела ему в глаза, осторожно потрогала рукой его щеку через вуаль. Шрамы не прощупывались.

– Значит, начинаем сначала? – спросила она.

– Это значит, что сегодня ночью вы пустите меня на свое ложе?

Она улыбнулась, взяла его за руку.

– Нет, это значит, что сегодня вечером мы едем в королевский дворец. Больше я ничего не обещаю.

Он стиснул ей пальцы на прощание.

– Мне пора. Я еду в порт, вернусь рано вечером. Карета будет готова к восьми. – В дверях граф шутливо поклонился. – До встречи вечером, мадам.

Джиллиан так же весело присела в реверансе. Вот такие отношения ей нравились. Пожалуй, она еще влюбит в себя Дункана.

– К вашим услугам, милорд.

В коридоре раздались голоса. Дункан разговаривал о чем-то с Алджерноном. Слов девушка разобрать не могла, но Алджернон то и дело повышал тон, переходя на визг. Потом снова стало тихо.

Насвистывая, Джиллиан прошлась вдоль письменного стола. Дункан может быть таким милым, когда захочет. Как получилось, что этот человек стал ее мужем?

Задумавшись, она не услышала шагов – просто скрипнула дверь, и Джиллиан весело воскликнула:

– Дункан, я подумала…

Она не договорила. Это был Алджернон. Улыбка на ее лице поблекла.

– Ах, это вы…

Она отвернулась к окну.

– Идите отсюда, Алджернон. Вы пьяны. Сейчас вернется Дункан.

– Нет, не вернется! – Алджернон придвинулся к ней вплотную, и Джиллиан проворно отпрянула, спрятавшись за кожаное кресло с высокой спинкой. – Он поехал в порт смотреть на свои обожаемые корабли. – В голосе кузена звучала неприкрытая ненависть. – Вернется не скоро.

Джиллиан решила, что можно забыть о правилах вежливости.

– Я занята, – резко сказала она. – Оставьте меня в покое!

– Ну-ну, милая Джилл. Нам нужно поговорить.

– Немедленно уходите! – крикнула она, не глядя ему в глаза.

Алджернон наклонился вперед:

– Дорогая Джилли, у вас есть два пути: один легкий, второй трудный. Учтите – когда я верну себе свои земли и титул, я не забуду тех, кто относился ко мне по-доброму. Дункан проиграет. Жаль, что вы связали с ним свою жизнь. – Он пожал плечами. – Но ничего, я разрешу вам жить в моем доме. – Алджернон чуть приподнял выщипанную бровь. – Взамен на определенные услуги интимного свойства.

Джиллиан передернулась от отвращения. И еще ей стало страшно.

– Я долго терпела ваши выходки, но больше делать этого не стану. Надо было раньше рассказать Дункану о ваших угрозах.

– Каких угрозах?

Она сердито оттолкнула от себя кресло, решив, что Алджернону не удастся ее запугать. Он безвреден. Пустой фантазер, мечтающий о возвращении богатств и титула. К тому же он пьян, поэтому и распоясался. Никогда ему не бывать графом Кливзом. Она это знает, он тоже. Нельзя принимать близко к сердцу его пьяный бред.

– Вы все ходите, вынюхиваете, подслушиваете, – ткнула она в него обвиняющим перстом. – Как я раньше не догадалась? Это вы наябедничали Дункану о том, куда я вчера отправилась.

– Ничего подобного.

Прежде чем она успела опомниться, он положил руку ей на грудь, видневшуюся из декольте.

Джиллиан инстинктивно размахнулась и ударила его по щеке.

Алджернон схватился за лицо, на глазах у него выступили слезы.

– Она меня ударила! – взвыл он, сделавшись похожим на плаксивого мальчишку. – Ой, кровь! – Он в ужасе посмотрел на окровавленные пальцы.

– Дункан обойдется с вами еще круче. Убирайтесь отсюда вон. Я вас предупреждаю: мне достаточно сказать мужу одно слово – и вам конец. Больше не будет ни ренты, ни крыши над головой, ни выпивки, ни карт, ни шлюх. – Она показала на дверь. – Уносите ноги, пока я добрая.

Алджернон стоял, покачиваясь, и прижимал кружевной платочек к лицу.

Джиллиан судорожно вздохнула. Она знала, что рано или поздно эта сцена должна произойти. Отныне Алджернон будет ее заклятым врагом.

К счастью, кузен скис. Покачал головой, икнул и пробормотал:

– Вы совершили страшную ошибку, мадам. Непоправимую.

В дверь постучали, и в комнату заглянул Атар.

– Вам нужна помощь, мадам? – бесстрастно спросил он, в упор глядя на Алджернона.

Джиллиан не знала, слышал ли дворецкий их разговор.

– Нет. Алджернон уходит.

Слуга и Алджернон обменялись красноречивыми взглядами.

– Да-да, я иду, – поспешно согласился кузен.

Джиллиан подождала, пока он уберется. Теперь нужно было как-то объясниться с Атаром. Ведь он наверняка расскажет обо всем графу.

– Не знаю, много ли ты слышал, Атар, – сказала она, откашлявшись, – но…

– Я ничего не слышал, мадам. Мое дело – не слышать, а выполнять приказы господина. И я служу не только графу, но и вам.

Она улыбнулась.

– Вот и хорошо. Понимаешь, я не хочу, чтобы муж расстраивался из-за всякой чепухи.

– Будут ли какие-нибудь приказания, мадам?

Она посмотрела в его широкое, черное лицо. Хорошо иметь союзником такого человека.

– Нет. Мне ничего не нужно. Благодарю.

И дворецкий бесшумно удалился.

9

С естры гуляли по саду вдвоем. Беатриса, как обычно, молчала, Джиллиан думала о своем. За последние дни заметно похолодало. С деревьев опадали листья, усыпая тропинки золотом и багрянцем.

Скоро начнутся осенние дожди, потом пойдет снег, наступит зима. Когда же Дункан решит плыть в Америку? Должно быть, не раньше весны. Во всяком случае, Джиллиан очень на это надеялась. Она знала, что разлука с сестрой неизбежна, но хотелось бы, чтобы это произошло как можно позже. Во всяком случае, после того, как отношения между супругами наладятся.

Джиллиан держала сестру за руку. Две недели прошло со дня бракосочетания, а она все еще не стала настоящей женой графа. Он изо всех сил старался быть с ней добрым и галантным. Завалил подарками: зеленое бархатное платье, вышитое китайским шелком; старинная книга, купленная в лондонском антикварном магазине; золотой браслет с изумрудами, обнаруженный в сундуке, который достали со дна моря. Дункан веселил ее, ухаживал за ней, – одним словом, был просто обворожителен.

Молодые супруги ездили в королевский дворец, побывали в театре, катались на лодке по Темзе. Но, с точки зрения Джиллиан, наивысшей похвалы заслуживала деликатность Дункана в том, что касалось супружеских обязанностей. Он ей не навязывался, терпеливо ждал своего часа. Они понемногу привыкали друг к другу. Часто брались за руки, обменивались поцелуями, он запросто касался ее – однако до интимных ласк дело не доходило. Джиллиан думала, что скоро она уже созреет… Если бы только не проклятая вуаль!

Эта тонкая ткань, скрывавшая половину лица Дункана, прочной преградой пролегла между супругами. Граф делал вид, что вуаль не имеет никакого значения, но Джиллиан никак не могла с этим согласиться. Если он прячет от нее свое лицо, значит, у него будут от жены и другие тайны. За эти две недели Джиллиан многое узнала о Дункане, но все же он по-прежнему оставался для нее загадкой, почти как в момент их первой встречи. Дункан много расспрашивал жену о ее жизни, но о себе почти ничего не рассказывал. Когда же она задавала ему вопросы, он мрачнел и отмалчивался. Джиллиан отступалась – не хотела портить едва зародившееся взаимопонимание. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы они стали по-настоящему близки, как и подобает супругам. Когда Дункан был рядом, она вся замирала, но его сдержанность и замкнутость ее отпугивали.

– Джил… – нарушила молчание Беатриса.

– Что, сестренка?

– Я думаю, мне пора вернуться к отцу.

Джиллиан остановилась.

– Нет! Ты не можешь меня оставить с ним наедине.

Беатриса смотрела в сторону – на куст сирени, пышно разросшийся возле тропинки.

– Возможно, именно это тебе и нужно. Ни один мужчина не захотел бы постоянно видеть рядом с собой женщину, от которой отказался. Боюсь… – Она вздохнула. – Боюсь, я вам мешаю.

– С чего ты взяла? – Джиллиан схватила сестру за плечи.

– Ведь в доме все знают, что вы с ним не спите вместе.

– Ах, вот в чем дело? – Джиллиан вздохнула. – Еще бы! Атар ходит за мной как тень. А про Дункана он знает больше, чем сам Дункан. Да и остальные слуги наверняка сплетники.

– Некоторые из них – безусловно.

Джиллиан с вызовом посмотрела на сестру:

– Это никого не касается. Мое личное дело. Я ведь почти не знаю этого человека. У меня есть право… То есть, у нас есть право не торопиться.

– Извини, – прошептала Беатриса, глядя себе под ноги. – Я не хотела тебя обидеть. Просто я боялась, что это моя вина. Он ведь хотел, чтобы я уехала. Он все время это повторяет. Если бы не ты, я давно бы вернулась к отцу.

– Разве ты не знаешь, что Дункан ворчит просто так, безо всякой злобы? Такая уж у него привычка. – Она взяла сестру за подбородок, подняла ей лицо. – Если бы он хотел, чтобы ты уехала, ты не осталась бы здесь ни на одну ночь.

– Наверно, ты права, – вздохнула Беатриса.

– Конечно, права. Ты мне нужна. Очень нужна. Думаешь, мне нравится, что вокруг меня кругами ходит этот Алджернон? А Дункан пропадает в порту или еще где-то, его никогда нет дома.

Беатриса понизила голос, словно боясь, что Алджернон подслушает:

– Неужели ты ничего не сказала мужу, Джил? Это просто возмутительно!

Джиллиан сорвала хризантему.

– Опять ты за свое? Да, не сказала. Если скажу, Дункан выгонит его за порог.

– И правильно сделает.

– А с кем останется графиня, когда мы с Дунканом уедем в Америку? Ей будет одиноко.

Беатриса покачала головой, натянула на плечи коричневую шаль.

– Не тебе решать. Она бабушка Дункана, а не твоя. Вот пусть граф сам и думает, кого с ней оставить. А твой долг, как супруги, – честно рассказать мужу о том, что происходит у него дома.

Джиллиан страдальчески вздохнула:

– Не забывай, что Алджернон – тоже внук Дафны. К тому же он совершенно безвреден.

– Это ты так думаешь.

– Он не может мне ничего сделать. Не посмеет. – Она вспомнила о пощечине. – Кишка тонка.

Беатриса укоризненно покачала головой:

– Фу, Джил, что за выражения?

Младшая сестра захихикала, довольная произведенным эффектом. Пожалуй, Джиллиан слишком много времени проводила в компании Дункана и Гэллоуэя – это начинало сказываться на ее манерах.

– Не будем больше об этом. – Она воткнула белую хризантему в волосы. – Тема закрыта. Идем-ка лучше посмотрим лошадь, которую купила графиня. Ты ведь знаешь, Дафна нас ждет, а ждать она не любит.

Беатриса улыбнулась:

– Ладно. Но пообещай, что ты все-таки расскажешь Дункану. Во всяком случае, если Алджернон не оставит тебя в покое.

– Обещаю, обещаю.

Они направились к конюшне.

– Барышни! – издалека замахала им рукой графиня. – Идите же скорей! Видите, как конюх выводит этого красавца.

Графиня была в пурпурной амазонке, сшитой по последней французской моде. Этот дамский наряд был скроен по примеру мужского. На крашеных рыжих волосах пожилой дамы кокетливо примостилась шляпа с плюмажем.

– Рада вас видеть. – Дафна улыбнулась. – Давно поджидаю.

Она показала на конюха и коня:

– Каков жеребец, а?

Джиллиан так и не поняла, кого она имеет в виду – животное или человека.

– Да, хорош, – искренне согласилась девушка. – Такой спокойный, уверенный. Вы здорово его выдрессировали, Дафна.

– Чушь! Я ничего такого с ним не делала. Просто немного поводила его, проявила терпение. – Она критически взглянула на Джиллиан. – Когда имеешь дело с жеребцом, нужно проявлять максимум понимания и терпения, ясно?

Кажется, графиня намекала на что-то другое. Кого она имеет в виду под жеребцом? Дункана?

– Всякое бывает, – продолжила графиня. – Но нет проблем, которые нельзя было бы разрешить.

Джиллиан терпеливо вздохнула:

– Дафна, у нас с Дунканом все в порядке. Просто мы хотим узнать друг друга получше.

Графиня сделала вид, что любуется конем.

– Ну, не знаю. В мои времена муж с женой спали в одной постели. Но я старая женщина, что я знаю о жизни? Мое дело – кашку есть и у огня греться.

Девушки улыбнулись.

– Не беспокойтесь о нас, – сказала Джиллиан. – Мы с Дунканом сумеем договориться.

– Но я хочу правнуков. Между прочим, я ведь не молодею.

Девушка погладила ее по руке. Джиллиан знала, что, несмотря на грубоватость и ворчливость, графиня желает ей только добра.

– На все воля Божья. Захочет Он – будут и дети.

Дафна задумчиво постукивала серебряной тросточкой по земле.

– Жаль, ты не знала его таким, каким он был в детстве, еще до Америки.

– И каким же он был? Он мне ничего не рассказывает о своем прошлом.

Старуха мечтательно улыбнулась.

– Смышленый был мальчуган. Любознательный, смешливый…

Джиллиан не сомневалась, что Дункан в детстве был умным и любопытным, но смешливым? Это как-то на него не похоже.

– Никогда не забуду, – усмехнулась графиня, – как на Рождество ему подарили деревянную лошадку. Дункану было годика три, он едва начал ходить в штанишках. – Она закрыла глаза. – Лошадка была из черного дерева, от нее вкусно пахло маслом. Малыш качался на ней с утра до вечера. А ночью, когда его наконец уложили спать, потребовал, чтобы лошадка спала вместе с ним.

Джиллиан улыбнулась, представив себе Дункана маленьким, невинным мальчиком. Но детство его, судя по всему, недолго оставалось безоблачным. Что же стряслось там, в колониях? Почему Дункан так переменился? И, главное, может ли она ему помочь?

– Жаль, что я не знала его таким, – сказала она вслух. – Интересно, куда подевалась лошадка?

– Валяется где-нибудь на чердаке вместе с колыбелью.

– Правда? – заинтересовалась Джиллиан. – И я смогу ее найти?

Старуха пожала плечами:

– Если захочешь – сможешь. – Она посмотрела на сестер. – Ну, кто поедет со мной кататься? Беатриса, ты? Надо прибавить румянца твоим бледным щечкам.

Беатриса вжала голову в плечи:

– Ой, мадам, не стоит. Я не очень-то люблю лошадей.

– Я поеду, – вызвалась Джиллиан. – Только подождите, я переоденусь. С удовольствием прокачусь с ветерком.

– Ладно, внучка, я подожду. – Графиня махнула рукой в перчатке. – Только поживей. Графиня Шрюсбери ждет нас с Беатрисой в шесть часов. – Она встала и направилась к конюшне. – Снова придется слушать про ее подагру, но зато у нее подают очень аппетитное печенье, а ее лакей еще аппетитней. – Она лукаво подмигнула.

Посмеиваясь, Джиллиан и Беатриса вернулись в дом, поднялись по широкой лестнице, со всех сторон окруженной строительными лесами.

Расстались сестры возле спальни Джиллиан.

– Пойду проверю, готово ли платье графини, – сказала Беатриса. – Ты же знаешь, что, отправляясь к леди Шрюсбери, Дафна любит разодеться в пух и прах. А тебе счастливо покататься.

Беатриса хотела было уйти, но в этот миг Джиллиан услышала, что из спальни доносится какой-то странный звук. Что это значит? Горничная сделала уборку еще утром. Кто же может оказаться в личных апартаментах хозяйки дома?

Беатриса заметила, что сестра насторожилась, и тихо спросила:

– Что случилось? Что-нибудь не так?

Джиллиан показала на закрытую дверь:

– Там кто-то есть, – прошептала она.

– Дункан?

Джиллиан покачала головой, и Беатриса вспомнила, что супруги спят порознь. Об этом знали все в доме, да, пожалуй, знал об этом и весь Лондон.

– Нет, Дункан утром уехал в порт. Сказал, что встретимся за ужином.

Сестры переглянулись, подумав одно и то же. Алджернон. Неужели он посмел?

Беатриса взяла сестру за локоть и тихо сказала:

– Пойдем ко мне в комнату. Я велю кому-нибудь из слуг наведаться к тебе в спальню. Это вспугнет негодяя.

Джиллиан посмотрела на закрытую дверь. С какой стати ей бояться Алджернона? Ну уж нет!

Она решительно взялась за ручку двери. Беатриса пыталась ее удержать, но не успела.

– Ты с ума сошла! – пискнула она, но дверь уже распахнулась.