Текст книги "Предназначено судьбой"
Автор книги: Колин Фолкнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Колин Фолкнер
Предназначено судьбой
ПРОЛОГ
Леса Мэриленда,
американские колонии,
весна 1646 года.
Титшо, человек из клана Медведя племени могавков, притаился на самом краю леса, за кустами. Руку он держал на томагавке, а сам осторожно озирался по сторонам. В лесу было тихо, лишь жалобно постанывал козодой, да шумели ветви деревьев. Пахло белками и еще бледнолицыми. Посреди поляны стояла бревенчатая хижина.
Титшо отметил, что из кирпичной трубы поднимается дым. Жгли свежее пихтовое дерево. Где-то за домом прокудахтала курица.
Титшо догадался, что в хижине живет семья: на веревке сушилось белье, а у порога валялся кожаный мячик. Семья – это хорошо. Как раз то, что нужно.
Распахнулась дверь, и, жмурясь от утреннего солнца, наружу вышел бородатый мужчина. Он был в сапогах и полотняных штанах, которые так любят бледнолицые. Грудь у мужчины была голая. Прислонив к бревенчатой стене мушкет, бородатый потянулся, закинув руки за голову.
Сердце у Титшо забилось быстрее. Он нервно коснулся отметины на левой щеке, приглядываясь к бледнолицему.
Итак, решительный момент настал. Не зря Титшо прошагал не одну сотню миль, не зря вновь и вновь рисковал своей жизнью. Пришлось даже обагрить руки кровью собственного брата.
Титшо не был трусом, а потому выпрямился во весь рост и вышел на открытое место.
Бородатый испуганно вскрикнул и схватился за ружье.
– Яхтен! – крикнул Титшо, простирая к нему руки. – Не стреляй! – Язык с трудом поворачивался, выговаривая английские слова. – Я не сделаю тебе ничего плохого.
Бледнолицый вскинул мушкет и прицелился прямо в грудь индейцу, сплошь покрытую разноцветными татуировками. Титшо остановился, чтобы мужчина мог его как следует рассмотреть. Белый же видел перед собой обычного индейца: набедренная повязка, украшенные иглами дикобраза мокасины, обритый череп с пучком волос на макушке, на щеке – какая-то отметина. Титшо видел, что бородатый боится его. Еще бы ему не бояться…
– Что тебе от меня нужно, краснокожий?
Титшо сощурил голубые глаза и сказал:
– Нет. Я не могавк. Я англичанин. Я пленник.
Даже странно, что нужные слова подбирались сами собой, так быстро. Сколько лет не говорил он на родном языке? Шесть? Или уже семь?
Бородатый сделал шаг вперед и пробормотал:
– Гляди-ка, у него глаза голубые. Кто ты такой?
Титшо расправил широкие плечи. Если он ничего не перепутал, ему сравнялось восемнадцать лет, но иногда он чувствовал себя стариком, прожившим на свете пять раз по двадцать зим… В его памяти всколыхнулись мучительные воспоминания: нападение могавков, крики матери, пытки, капитуляция. Вспомнил он и маленького сына, умиравшего у него на руках, вспомнил дым погребального костра, в котором сгорело тело покойной жены.
Титшо опустил голову и негромко сказал:
– Я… Меня зовут Дункан. Дункан Родерик, граф Кливз.
1
Лондон, Англия,
август 1661 года
Крепко взяв сестру за руку, Джиллиан выскользнула из высоких застекленных дверей в уютный мир старого, заросшего сада.
– Проклятье! – выругалась она. – В доме такой бардак, словно на цыганской ярмарке.
– Но ведь мы должны следить за тем, как распаковывают столовое серебро, – слабо возразила Беатриса, оглянувшись назад.
В следующую секунду раздался оглушительный треск – это рухнул на пол ящик с посудой и оглушительно загрохотали рассыпавшиеся приборы. Тут же гневно заверещала мать.
– Нельзя быть такими непослушными, – пролепетала Беатриса. – Матушка рассердится.
Но Джиллиан лишь беззаботно расхохоталась. Она решительно тащила за собой сестру по каменной тропинке, к кустам ежевики.
– Подумать только, наконец-то мы в Лондоне! – воскликнула она. – Я уж боялась, что отец продержит нас в деревне до скончания века!
Семейство Холлингсвортов только что вернулось в столицу из своего сассекского поместья. Прошел целый год с тех пор, как король Карл II занял трон, и лорд Холлингсворт наконец решил, что теперь самое время вернуться. Четверть века лондонский дом стоял пустой, отданный на попечение сторожей. После смерти Кромвеля лорд Холлингсворт, сторонник роялистов, не очень-то спешил ко двору – хотел сначала убедиться, что власть Стюартов достаточно надежна. И вот радостный миг настал – Холлингсворты прибыли в Лондон, чтобы наслаждаться светской жизнью: балы, званые ужины, визиты родственников, а главное – пришла пора выдавать замуж старшую дочь Беатрису.
Девушки пробирались вперед по тропе, среди густых ветвей и цепких лоз дикого винограда. В воздухе стоял душистый, медовый запах цветов, мирно жужжали пчелы.
– Отец сказал, что новый садовник сегодня утром запустил в пруд китайских золотых рыбок. Хочешь посмотреть? – В глазах Джиллиан появился озорной блеск. Ее веснушчатое лицо раскраснелось от возбуждения.
– Нет, мама же сказала…
– Перестань ныть, Беа. Пора тебе научиться самой принимать решения. Подумай только – через несколько месяцев ты сама станешь замужней женщиной, хозяйкой дома!
Беатриса смущенно покраснела, прикрыла рот тонкими пальчиками.
– Я не могу в это поверить, Джиллиан. Столько лет прошло, и вот наконец он объявился! Я стану настоящей графиней!
Сестры подошли к пруду и сели на каменный парапет. Джиллиан сосредоточенно вглядывалась в сине-зеленую воду, надеясь рассмотреть экзотических рыбок.
– Черт бы их побрал! Все попрятались! – Она опустила пальцы в приятную, прохладную воду. – А я знала, что он рано или поздно объявится. Отец говорил, что граф должен сначала закончить судебный процесс, а потом непременно приедет в Лондон. Теперь, когда он объявлен законным наследником и восстановлен в правах, он может на тебе жениться. Так что все правильно. Ты ведь не вышла бы замуж за нищего жителя американских колоний?
Беатриса взглянула на младшую сестру.
– Конечно, мне не терпится начать взрослую жизнь, стать хозяйкой в собственном доме. Ведь мне скоро двадцать восемь! И все же я боюсь. Вдруг кузина Элизабет сказала правду? Вдруг граф – сам сатана с рогами и хвостом? – Она испуганно понизила голос, словно боясь, что нечистый сейчас предстанет перед ней собственной персоной. – Говорят, он ходит в маске. Почему? Может быть, его лицо уродливо?
Джиллиан беспечно откинула со лба густую прядь рыжих волос и задумчиво наморщила губки.
– Чушь! Сама знаешь, как распространяются чудовищные слухи. Маска! Надо же до такого додуматься! – Она слегка хлопнула сестру по плечу. – Отец видел графа в Уайтхолле всего неделю назад. Если бы у джентльмена был хвост, отец непременно обратил бы на это внимание.
– А Элизабет говорит, что в Лондоне его называют Американским дьяволом, – прошептала Беатриса, пугливо моргая карими глазами. – Говорят, что у него глаза как угли, а волосы, как у сарацина [1]1
Сарацин – старинное название мусульманских народов (арабов, турок, и т. п.), принятое у европейцев.
[Закрыть].
Джиллиан потащила сестру по берегу пруда туда, где цвели лилии.
– Завтра мы его увидим, так что ждать осталось совсем недолго.
При этих словах лицо Беатрисы так исказилось от ужаса, что Джиллиан ободряюще сжала маленькую ручку сестры.
– Не верь ты всякой дребедени. Каждый знает, что Элизабет жуткая врушка. Просто она завидует тебе. Ты выходишь замуж за графа, а кузине достался только графский сын. Когда Тодди Берк наконец унаследует титул, Элизабет будет уже дряхлой, беззубой старухой.
Беатриса неуверенно хихикнула.
– Ах, Джиллиан, я просто не представляю, как я буду жить без тебя, когда уеду в Америку. Мне будет ужасно тебя не хватать!
Джиллиан деловито скинула башмачки из козлиной кожи и быстро скатала чулки.
– Глупости. Вот мы с Джейкобом поженимся и приедем к вам в гости. Тут нам все равно делать нечего. Он получит приход где-нибудь недалеко от вашего поместья. – Пышную зеленую юбку Джиллиан задрала выше колен. – Ах, я так мечтаю посмотреть на американские колонии, на этих краснокожих дикарей!
– Джиллиан! Папа же сказал, чтобы ты и думать забыла о сыне священника! – Беатриса боязливо оглянулась, опасаясь, что их разговор подслушает кто-нибудь из слуг.
Джиллиан шагнула в воду и застонала от наслаждения.
– Нет, Джейкоб будет мой, и отец не сможет мне помешать. Если понадобится, мы с Джейкобом сбежим.
Беатриса испуганно всплеснула руками:
– Ради Бога, не говори таких вещей, Джилли! Пообещай мне, что не будешь делать глупостей. Ты опозоришь всю нашу семью, если выйдешь замуж за неровню.
– Ничего я обещать не буду. Я всегда тебе говорила, что выйду замуж только по любви.
Джиллиан сделала шаг вперед, продолжая вглядываться в воду.
– Где же золотые рыбки? Отец заплатил за них почти десять фунтов. За такие деньги рыбки могли бы быть и повежливей!
Беатриса снова хихикнула.
– Джиллиан, ты сейчас шлепнешься прямо в воду. Немедленно обуйся. Кто-нибудь из слуг увидит и наябедничает отцу.
Младшая сестра небрежно отмахнулась:
– Чушь. Знаешь, как приятно? – Она тряхнула рыжими густыми волосами. – Ты только попробуй.
Беатриса отрицательно покачала головой.
– Тут так хорошо. Знаешь что, я, пожалуй, искупаюсь. – Джиллиан наклонилась над самой водой. – Может, хоть тогда разгляжу этих чертовок!
– Ты не посмеешь! – ахнула Беатриса.
Джиллиан оглянулась на нее, ее глаза озорно блеснули. Девушка стояла в воде, подняв юбку почти до самого пояса.
– По-моему, ты меня дразнишь.
Беатриса нервно рассмеялась:
– Вовсе нет. Я и не думала!
– А по-моему, ты меня дразнишь, – решительно повторила Джиллиан и принялась расстегивать платье. – Хочешь испытать, хватит ли у меня смелости. Сейчас увидишь.
Беатриса всплеснула руками:
– Ты с ума сошла! Я же пошутила! Совсем сдурела! Тебя кто-нибудь увидит!
– Ну кто меня увидит? – Джиллиан уже стягивала платье через голову. – Слуги и служанки разгружают сундуки и ящики. Отец, мать и сестры распаковывают вещи. Я быстренько окунусь, никто и не узнает. Лови! – Она бросила сестре платье.
Беатриса едва успела подхватить ком зеленой материи.
– Ну, это уж слишком, Джил. Смотри, вот папа возьмет и отошлет тебя в деревню, к тете Пруденс. Он говорил, что если ты не будешь себя вести как положено молодой леди…
Тем временем Джиллиан зашла в воду уже по пояс.
– Никуда он меня не отошлет. Ведь в деревне Джейкоб. Поэтому меня сюда и привезли. Только ничего у них не выйдет. Джейкоб обязательно за мной приедет.
Она расстегнула лиф и швырнула его следом за платьем.
Со вздохом удовольствия Джиллиан погрузилась в воду по самые плечи.
– Вот они! Я их вижу! – расхохоталась она. – Беа, иди скорей сюда. Знаешь, какие они красивые?
Девушка осталась в одной нижней рубашке, прилипшей к ее мокрому телу. Дважды Джиллиан чуть не поймала золотую рыбку, но оба раза та выскользнула у нее меж пальцев. В этот миг Беатриса сдавленно вскрикнула.
– Беа? Что такое?
Джиллиан обернулась и испуганно прижала к груди руку.
– Господи боже, – пробормотала она.
Беатриса пятилась прочь, прижимая к себе ворох одежды.
– Не бойся! – крикнула Джиллиан сестре, поспешно пробираясь к дереву.
От волнения она забыла, что на ней нет ничего, кроме тонкой, прозрачной рубашки. Хотя Беатриса была на шесть лет старше, Джиллиан всегда относилась к ней покровительственно, готовая защитить трусиху от любой опасности.
– В чем дело, милорд? – с вызовом произнесла Джиллиан, сразу догадавшись, что перед ними загадочный граф, жених Беатрисы.
Кому бы еще пришло в голову закрывать лицо вуалью? Значит, это не выдумки, подумала Джиллиан и испуганно посмотрела, не висит ли у незнакомца хвост между ног.
Но на дьявола мужчина был не похож. Правда, прабабушка Джиллиан говорила, что сатана предстанет перед ней не с хвостом и рогами, а в виде сладкоречивого красавчика.
Джиллиан выбралась на берег и заслонила собой Беатрису. Та жалобно попискивала, помертвев от ужаса. Должно быть, тоже догадалась, кто перед ними.
– Что вы делаете в нашем саду? – бесстрашно спросила Джиллиан у джентльмена, ибо, судя по одежде, это, безусловно, был джентльмен. – Видите, как вы напугали эту молодую леди?
Граф смотрел так пронзительно, словно хотел проникнуть Джиллиан в самую душу.
– Я, кажется, спросила вас, милорд, что вы здесь делаете? – звонким голосом повторила она. – Это наш сад. Посторонним здесь не место.
Мужчина сдернул с головы шляпу и галантно поклонился, продолжая разглядывать Джиллиан.
– Я в гости к барону, мисс. Лорд Дункан Родерик, граф Кливз, к вашим услугам. – Он насмешливо приподнял бровь и снова надел шляпу. – А вы, я надеюсь, Беатриса Холлингсворт?
Беатриса жалобно всхлипнула.
Джиллиан дрожала всем телом – не из-за мокрой рубашки, а потому, что граф Кливз смотрел на нее как-то очень странно. На Джиллиан никто еще никогда так не смотрел. Девушке было страшновато и в то же время очень интересно. На миг она забыла, что перед ней суженый Беатрисы. Джиллиан представила, что этот человек – ее жених. Любопытная мысль.
Тут она вспомнила, что стоит перед ним полуголая, и смущенно прикрыла грудь руками.
– Нет, милорд, я не Беатриса Холлингсворт. Я – ее сестра.
Она и сама не знала, почему говорит с ним так резко. Должно быть, все дело в том, что граф чертовски привлекателен, несмотря на вуаль.
Тут Джиллиан рассердилась. Во-первых, этот господин дурно воспитан, а во-вторых, сразу видно, что Беатрисе он не пара. Бедняжка вся оцепенела от ужаса. Как может отец выдавать Беатрису за этого головореза?
– Прошу извинить нас, милорд, – сухо сказала Джиллиан, схватила сестру за руку, и девушки со всех ног бросились наутек.
Дункан смотрел им вслед, посмеиваясь. Странная штука фортуна. Сначала преподносит подарок: полуголая девушка в пруду, а потом оказывается, что она, увы, не та, ради кого он пришел к Холлингсвортам. Надо признать, что девчонка чудо как хороша: рыжие волосы, яркие глаза, очаровательные грудки. С такой было бы совсем не противно произвести на свет наследника.
Дункан вздохнул. Дело есть дело. Он и так слишком долго откладывал этот визит. Еще на прошлой неделе пообещал лорду Холлингсворту, что заедет в гости и наконец познакомится с девицей, с которой его обручили еще в детстве. Ничего не поделаешь, пора жениться. Это его долг перед покойным отцом. К тому же Холлингсворты задолжали Родерикам изрядную сумму денег. Надо будет обсудить и этот вопрос.
Он не спеша зашагал по тропинке к дому. Недавно в том же направлении убежали обе девицы. Дункан поднялся на крыльцо, прошел через распахнутые двери в залитую солнцем гостиную. Повсюду сновали лакеи и служанки, хлопоча над ящиками и коробками. Дункан посмотрел на весь этот сумбур и громко откашлялся.
Одна из служанок оглянулась и испуганно взвизгнула.
– Где ваш хозяин? – невозмутимо спросил Дункан, давно привыкший к тому, что его лицо вызывает подобную реакцию. – Скажи ему, что прибыл граф Кривз.
Горничная попятилась, наткнулась на приставленный к стене портрет и опрометью бросилась вон из гостиной, пролепетав:
– Слушаюсь, милорд. Сейчас, милорд!
Портрет, на котором был изображен важный старик с надутым лицом, покачнулся и упал.
Через минуту в гостиной появились лорд и леди Холлингсворт.
– Ваша милость, прошу прощения за то, что не встретил вас у порога! – поклонился Холлингсворт. – Меня не предупредили о вашем приезде. Вы не представляете, какая морока приводить в порядок дом, где двадцать пять лет никто не жил. У меня в семье одни женщины, и все обожают падать в обморок. Представляете?
Дункан элегантно поклонился и вежливо сказал:
– Отлично вас понимаю, сэр.
Леди Холлингсворт стукнула мужа по плечу сложенным веером.
– Ах да, так я говорю: тысяча извинений. – Лорд Холлингсворт выдернул из-за обшлага кружевной платочек и вытер вспотевший лоб. – Позвольте представить вам мою жену, леди Холлингсворт. А это, дорогая, лорд Родерик, граф Кливз.
Миледи, полная дама с пышной прической (волосы выкрашены в яичный цвет), сделала реверанс:
– К вашим услугам, милорд. Счастлива познакомиться.
Дункан поклонился еще раз, уже с раздражением. Если бы англичане не тратили столько времени на пустые светские формальности, их жизнь проходила бы куда более плодотворно.
– Взаимно, мадам.
Краснолицая леди Холлингсворт всплеснула руками, и ее внушительный бюст заколыхался в декольте.
– Не прикажете ли подать что-нибудь прохладительное, милорд?
– Нет, благодарю. Мне нужно ехать в другое место.
– Как, вы не останетесь на ужин? – Миледи ткнула мужа локтем в бок.
Тот встрепенулся и скороговоркой произнес:
– В самом деле, сэр. Мы были бы счастливы, если б вы присоединились к нам.
– Правда, на кухне полнейший беспорядок, но повар у нас просто чудесный, – подхватила леди Холлингсворт. – Только что прибыл из Франции. Он приготовит восхитительную гусятину в малиновом желе.
Дункан с тоской подумал, что отвязаться от этой парочки будет непросто. Лучше уж сесть голым задом в муравейник, чем попасть в сети английского гостеприимства.
– Уверяю вас, миледи, у меня совершенно нет времени.
Хозяин и хозяйка замолчали, не зная, что сказать. Оба старались не слишком пялиться на пурпурную вуаль, но у них это плохо получалось.
У Дункана лопнуло терпение:
– Позволю себе напомнить, что я приехал по делу. Мне нужно познакомиться с вашей дочерью и подписать необходимые бумаги. – Он откашлялся. – Вы слышите? Я совсем не располагаю временем.
Леди Холлингсворт поправила свою ядовито-желтую прическу.
– Да-да, конечно. Прошу извинения, милорд, за плохие манеры.
Она проворно развернулась и выкатилась из гостиной, проявив похвальную для столь внушительной фигуры резвость.
Дункан не пытался вести вежливый разговор с хозяином. Он подошел к стене, возле которой стояли три только что вынутые из ящиков картины. Рассмотрел первую, вторую, у третьей остановился, одобрительно кивнул:
– Боттичелли?
– Вы тоже коллекционируете живопись, милорд? – с облегчением воскликнул Холлингсворт, утирая влажный лоб.
– Нет. Не коллекционирую, но люблю.
В коридоре раздались легкие шаги, и Дункан насторожился. Сейчас он наконец увидит свою суженую.
Он на миг зажмурился, пытаясь представить, кого уготовила ему судьба. Вдруг она такая же толстуха, как мать? Или же похожа на свою младшую сестру – рыжие волосы, звонкий, чувственный голос? А что, если невеста окажется холодной ледышкой, с которой и в постель-то не захочешь ложиться?
Дункан горестно вздохнул. С его везением наверняка окажется, что невеста какая-нибудь кривозубая уродина с бородавкой на подбородке. Он решительно открыл глаза.
Бородавки на подбородке у невесты не было, но Дункан все равно испытал острейшее разочарование. Оказывается, Беатриса Холлингсворт – та пугливая дура, которую он уже видел в саду. Маленького росточка, с поджатыми губками и гладко причесанными волосами. Хуже всего было то, что Беатриса ужасно напоминала леди Родерик, мать Дункана.
– Ваша милость, вот наша дочь Беатриса-Мария.
Девушка склонилась в низком реверансе, испуганно хлопая глазами.
Дункан сухо поклонился, настроение у него окончательно испортилось.
– К вашим услугам, мисс, – буркнул он.
– Счастлива познакомиться, сэр, – дрожащим голосом прошептала Беатриса.
Ее маленькая ручка судорожно взметнулась к горлу и замерла там.
Ну уж нет, подумал Дункан. Эта мне не подходит.
Сыновний долг требовал, чтобы он выполнил волю покойного отца и женился на дочке Холлингсворта. Тут уж ничего не поделаешь. Обручение состоялось еще до гражданской войны. Но разве можно связывать свою жизнь с особой, которая так похожа на его стерву-мать?
Он вспомнил рыжеволосую девушку возле пруда, и ненавистный облик матери, леди Констанции, тут же померк. Какое славное у рыженькой было личико, как соблазнительно облегала мокрая рубашка ее упругую грудь. Сквозь прозрачную ткань Дункан без труда мог разглядеть розовые соски…
Мрачно насупившись, граф взглянул на Холлингсворта.
– А другие дочери у вас есть?
На Беатрису он больше не смотрел.
– Да… есть, – с запинкой ответил хозяин. – Беатриса – старшая из них.
– Я хочу видеть остальных.
От неожиданности Холлингсворт захлопал глазами, челюсть у него отвисла.
2
Дункан нетерпеливо уперся кулаком в бок и раздраженно воскликнул:
– Я же сказал, сэр, что хочу видеть всех ваших дочерей.
– Вот же они.
Холлингсворт показал на Беатрису и трех ее сестер, которые выстроились в ряд перед Дунканом, целомудренно опустив глаза.
Граф нахмурился. Все девицы были похожи одна на другую: светлые волосы, смазливые мордашки, но той, которую он искал, среди них не было.
– Это все ваши дочери, сэр?
Холлингсворт непонимающе оглянулся на жену, наблюдавшую за этой сценой с порога гостиной.
– Я не понимаю вас, милорд.
– А ведь вопрос, по-моему, простой! – Дункан сделал шаг вперед. – Я желаю знать, все ли ваши дочери здесь? Дело в том, что в саду я видел девушку с рыжими волосами. Мокрую такую. – Он взглянул на Беатрису, и та испуганно вжала голову в плечи. – Да-да, сударыня, она была там с вами. – Он нетерпеливо дернул локон своего парика. – Сказала, что она ваша сестра. Она соврала? Или, может быть, она какая-нибудь незаконнорожденная?
У Беатрисы дрожали губы. Не поднимая глаз, она пролепетала:
– Нет, милорд. Она законнорожденная, как и я. Это была Джиллиан, сэр.
Дункан скрестил руки на груди.
– Так почему же ее здесь нет? – Он свирепо покосился на барона. – Я же сказал, что желаю видеть всех ваших дочерей. Если вспомнить, сколько денег вы мне задолжали, ваша неучтивость просто выше моего понимания.
Холлингсворт, побагровев, оглянулся на жену.
Баронесса посмотрела на Дункана, потом на мужа, потом снова на Дункана.
– Наша дочь Джиллиан, милорд, не одета. Видите ли, с ней в саду приключилась неприятность…
Дункан решил, что сил изображать вежливость у него больше нет. Нужно еще раз взглянуть на рыженькую, и побыстрее.
– Неважно. Ведите ее сюда.
Леди Холлингсворт бросила на мужа выразительный взгляд. Тот, однако, по-прежнему пребывал в растерянности. Тогда баронесса подошла к мужу и с силой сжала его локоть.
– Само собой, – тут же ожил хозяин. – Почему бы и нет…
– Или, сэр, у вас есть какие-то сомнения? – высокомерно поднял бровь Дункан. – Если хотите, я велю своему казначею прислать вам список ваших долгов. Хватит ли тридцатидневного срока, чтобы вы заплатили сполна по векселям?
Холлингсворт судорожно сглотнул. Если ему придется расплачиваться с графом Родериком, да еще с учетом набежавших за годы процентов, Холлингсворты разорятся. По сравнению с таким несчастьем младшая дочь – сущая ерунда.
– Я не вполне понимаю вас, милорд…
– А по-моему, вы отлично меня поняли.
Барон коротко приказал жене:
– Приведи ее.
Леди Холлингсворт с видом оскорбленного достоинства возразила:
– Но она совсем мокрая и не одета, сэр.
– Мне все равно, – стиснул зубы граф. – Тащите ее сюда хоть голышом, но я желаю немедленно ее видеть.
– Видишь, дорогая, его милости все равно, – жалобно взглянул на жену барон. Он не знал, кого больше бояться – собственной супруги или гостя. – Иди же, иди.
Немного поколебавшись, леди Холлингсворт подобрала свои пышные юбки и прошелестела вон из комнаты. Ее муж и четверо дочерей молча взирали на загадочного графа.
Дункан отвернулся от них и принялся вновь разглядывать картины. Он отлично понимал, что ведет себя неразумно. Ведь его невестой была Беатриса, с какой же стати ему понадобилось смотреть на остальных сестер? Мудрее всего было бы смириться с судьбой. Все, что от него требуется, – сделать жене ребенка, а потом можно спокойно возвращаться к себе в Мэриленд, к любовнице. Жена ему жизнь не испортит.
Но тут перед ним вновь возникло надменное лицо леди Констанции. Слишком уж Беатриса на нее похожа. Пожалуй, ему не под силу будет сделать такой жене наследника. А какой смысл жениться, если не удастся обзавестись потомством?
Через пару минут вновь появилась баронесса, ведя за собой рыжую девушку из сада. Как там ее зовут? Кажется, Джиллиан? Звучит неплохо.
Девица встала возле Беатрисы, но в отличие от своих сестер глаз не опустила.
На ней был светло-голубой шелковый халат, мокрые рыжие волосы свисали космами, обуться Джиллиан так и не успела.
Прямо девственница, которую приносят в жертву чудовищу, насмешливо подумал Дункан.
Баронесса церемонно объявила:
– Позвольте вам представить мою дочь Джиллиан, милорд.
Дункан слегка поклонился.
Джиллиан же и бровью не повела. Она смотрела на него так, словно он болтался на виселице.
– Надеюсь, вы не простудились, мисс?
Лицо Джиллиан залилось краской, и Дункан удовлетворенно хмыкнул. По крайней мере, хоть какое-то представление о приличиях у нее есть.
Настроение у графа улучшилось. Обернувшись к баронессе, он улыбнулся:
– Скажите-ка, мадам, легко ли вы рожаете детей?
Леди Холлингсворт смущенно наморщила лоб:
– Я не расслышала, милорд…
Он нетерпеливо взмахнул рукой:
– Я спрашиваю, беременеете вы легко? С родами трудностей не возникало? И почему, собственно, у вас нет сыновей?
Баронесса беспомощно оглянулась на мужа и извиняющимся тоном ответила:
– Господь не даровал нам мужского потомства.
– Выкидыши были?
– Д-да, милорд. Один раз… Это тоже была дочка. Но позволено ли мне будет спросить, милорд, почему вы задаете все эти…
– То есть как почему? Вы ведь хотите, чтобы я женился на вашей дочери? – оборвал ее Дункан.
– Конечно, хотим. Это давно решено.
– А мне нужны дети, мадам. Говорят, что дочери всегда в мать. Должен же я быть уверен, что у ваших дочерей родятся здоровые дети.
Баронесса взглянула на Беатрису.
– Она вполне здорова, милорд. В обморок падает редко, никогда не простужается…
Дункан еще раз внимательно осмотрел девиц. Все, кроме рыжей, опустили глаза. Боятся его. Или испытывают к нему отвращение. Скорее всего и то, и другое. Самой испуганной казалась невеста Дункана. Зато Джиллиан так впилась в него взглядом, словно собиралась вызвать на дуэль или просто проткнуть кинжалом.
Граф снова развеселился. А надо сказать, что веселило его в жизни немногое. Слегка коснувшись вуали, он спросил:
– Вас пугает эта деталь моего туалета, мисс?
Джиллиан пожала плечами:
– Вовсе нет. Я боюсь только Господа Бога да своих капризов. А на вас я смотрю, потому что мне любопытно.
Дункан не улыбнулся, но ее ответ пришелся ему по нраву. Девчонка ничуть его не боялась. А ведь редко кто из мужчин осмеливался перечить графу Родерику. Было что-то такое в его осанке, выражении лица, манере говорить. Дункан знал за собой это качество и беззастенчиво им пользовался.
Спрятав руки за спину, он принялся прохаживаться взад-вперед, по очереди разглядывая каждую из дочерей. Шаги гулко отдавались в пустом зале. Семья Холлингсвортов терпеливо ждала.
– Хорошо, – наконец объявил он. – Я женюсь на вашей дочери, барон. Но только на этой. – Граф остановился напротив Джиллиан.
Беатриса сдавленно вскрикнула.
Остальные сестры хором ахнули.
Лишь Джиллиан не произнесла ни звука. Она с ненавистью смотрела на графа.
– Боже всеблагий! – замахала руками баронесса. – Но это невозможно! Мортон, ты слышал? Объясни его милости, что это совершенно исключено. В подписанном соглашении значится имя Беатрисы. Джиллиан – самая младшая. Ей придется подождать своей очереди. А вы, сэр, должны жениться на Беатрисе!
Барон снова выдернул из-за обшлага платок и вытер лоб.
– Вот-вот, сэр. Это абсолютно невозможно. Мы договаривались с вашими родителями насчет Беатрисы.
Джиллиан сложила руки на груди и громко заявила:
– Не буду я выходить за него замуж. Во-первых, он жених Беатрисы, а во-вторых, я люблю Джейкоба.
– Мортон, объясни же милорду, что он не может жениться на Джиллиан, – взвыла леди Холлингсворт. – Ну скажи ему.
Барон страдальчески скривился.
– Но граф говорит, что он не хочет жениться на Беатрисе, он хочет жениться на Джиллиан, – объяснил он жене, словно Дункан не стоял тут же, прямо перед ними.
Граф улыбнулся. Все Холлингсворты внезапно заговорили, перебивая друг друга. Громче всех кричала баронесса. Беатриса в открытую всхлипывала, слезы ручьями текли у нее по щекам. Одна только Джиллиан не утратила хладнокровия. Да, именно такая жена ему и нужна. Эта подойдет в самый раз.
Немного выждав, граф рявкнул:
– Дамы, сэр, замолчите!
Стало очень тихо, и Дункан вновь овладел ситуацией. Это он умел делать просто виртуозно.
– Сэр, подумайте как следует над моим предложением. Да, мой отец договорился с вами, что я женюсь на вашей старшей дочери. Однако я делаю вам встречное предложение: если вы отдадите мне вашу младшую дочь, я прощу вам весь долг. – Он пожал широченными плечами. – Какая, в сущности, разница? Одна дочь, другая.
– Папа! – воскликнула Джиллиан, и ее темные глаза полыхнули огнем. – Я не стану выходить замуж за жениха Беатрисы! Неужели ты продашь меня ему за деньги?
Барон в отчаянии воззрился на Дункана.
– Ну же, сэр, проявите характер, – развел граф руками. – Вы вправе сами решать, за кого выдать замуж вашу дочь. Я – вполне подходящий жених, а вам этот союз нужен больше, чем мне.
– Но как же Беатриса…
– Не хочу показаться невежливым, сэр, но на вашей старшей дочери жениться я не намерен. Не то чтобы она была мне неприятна, но, к сожалению, она напоминает одну персону, о которой я не желаю вспоминать. Мне нужна рыженькая. Моей невестой должна стать Джиллиан.
Барон заломил руки, посмотрел на жену, потом снова на Дункана.
– Может быть, мы еще обсудим этот вопрос?
Граф нетерпеливо взглянул на часы, висевшие у него на поясе:
– Нет, сэр. Я уже сказал, у меня есть другие дела. Принимайте решение, и покончим с этим.
– Папа, я не согласна!
– Мортон, на тебе ответственность за всю семью, – вступила в разговор баронесса. – Ведь Джиллиан не единственная твоя дочь. Подумай об остальных девочках. Разве сможешь ты найти для них подходящих мужей, если мы разоримся?
Барон посмотрел на Джиллиан, которая, набычившись, уставилась на него в упор.
– Хорошо, милорд, я согласен, – тяжело вздохнул хозяин.
– Но, папа! – ахнула Джиллиан, а Беатриса опять разрыдалась в голос.
Остальные девицы хором запричитали.
Дункан довольно улыбнулся. Слава Богу, переговоры закончены. Теперь можно уезжать – впереди приятный вечер со старым оксфордским другом.
Баронесса выставила всех девиц, кроме Джиллиан, за дверь. Младшая дочь сердито смотрела на Дункана.
– Я хотел бы поговорить со своей суженой наедине, если вы не возражаете, сэр, – сказал Дункан, которому все больше нравилась эта дерзкая девчонка.
Барон снова покосился на жену.
– Это как-то не принято…
– Быстрее, я жду, – грубо поторопил его граф.
– Ничего страшного, – защебетала баронесса. – Ведь вы скоро станете мужем и женой…
Хозяин и хозяйка, поклонившись, попятились к двери.
– Сейчас приготовлю необходимые бумаги, сэр, – угодливо сказал лорд Холлингсворт. – Надо всего лишь заменить имя Беатриса на имя Джиллиан. Много времени это не займет.
Джиллиан проводила отца и мать взглядом, полным презрения. Подлые трусы, думала она. Вы позволили ему запугать вас. Меня принесли в жертву ради денег! Но еще хуже то, что вы пожертвовали Беатрисой.
