Текст книги "Предназначено судьбой"
Автор книги: Колин Фолкнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Граф рассматривал свою невесту, лениво улыбаясь. С каким удовольствием смазала бы она улыбку с его самодовольной физиономии увесистой оплеухой. Ведь совершенно очевидно, что графу на нее наплевать. Он только что разрушил жизнь двух молодых женщин и стоит себе скалится… Подумаешь – какие-то там женщины.
– По-моему, идея выйти за меня замуж вам не по вкусу, – констатировал граф после продолжительной паузы.
– Вы были обручены с Беатрисой, – отрезала Джиллиан. – Она ждала вас столько лет. Все думали, что вы умерли, а она ждала. Потом вы вернулись, отсудили поместье и титул. Беа давно бы уже вышла замуж, если бы не дожидалась вас.
– Ничего, найдется другой жених.
– Может, да, а может, и нет. Она ведь уже не такая юная, и вы отлично это знаете.
Дункан отвернулся и подошел к распахнутой двери, ведущей в сад.
– Зачем же вам понадобилась именно я? – не удержавшись, с любопытством спросила Джиллиан. – Чем вас не устроила Беатриса?
– Она меня боится.
Джиллиан невесело рассмеялась.
– Еще бы! Нацепили на лицо какую-то тряпку, да еще ревете, как медведь!
Дункан обернулся:
– Но вы-то меня не испугались.
На самом деле Джиллиан тоже испугалась. Испугалась его гневного голоса, его властных повадок. А страшнее всего было представить, что может скрываться за этой вуалью. Нет, еще страшнее было странное чувство, которое девушка испытывала, когда смотрела на этого человека. У нее внутри все сжималось, становилось трудно дышать, а ладони покрывались холодным потом.
Джиллиан обхватила себя руками, словно желая защититься от его пронзительного взгляда.
– Отец не заставит меня стать вашей женой.
Дункан ухмыльнулся:
– Еще как заставит. Это его право.
– А как насчет моих прав? – взорвалась Джиллиан. – Я тоже имею право выйти за того, кого люблю, кто будет меня беречь.
Дункан помрачнел.
– У женщины нет никаких прав. Ваш отец решит, что для вас лучше. А потом решать буду я, ваш муж.
Их взгляды встретились, и Джиллиан передернулась.
– Ублюдок, – прошептали ее губы.
Дункан снова улыбнулся:
– И потом, с чего вы взяли, что я буду плохо о вас заботиться? Ведь вы совсем меня не знаете. Уверяю вас, что лучшего мужа, чем я, вам не найти.
– Я уже достаточно на вас насмотрелась. Мне ясно, что мы друг другу не пара. Вы загнали в угол моего отца, вы оскорбили мою сестру.
– Ваш отец не должен был позволять загонять себя в угол. Когда у нас с вами будут дети, дорогая, никто не заставит меня насильно выдавать их замуж. Что же касается вашей сестры, я не хотел ее оскорбить. Но жениться на ней было бы ошибкой. Я это сразу почувствовал.
Джиллиан не знала, что на это возразить. Разумеется, граф был совершенно прав.
Согласно английскому законодательству жизнью женщины распоряжался сначала отец, а позднее муж. У женщины не было абсолютно никаких прав – лишь те, которые предоставит ей мужчина по собственному желанию. Джиллиан с неприязнью смотрела на этого жуткого типа с лицом, завешенным вуалью.
– Я не буду вашей женой, – процедила девушка сквозь зубы.
Ей стало еще страшнее, чем прежде. Граф хочет подчинить ее своей власти – это было явственно написано в его взоре. Он хочет, чтобы она всецело принадлежала ему.
– Не будет этого! – повысила она голос. – Я сбегу, и вы никогда меня не найдете!
Дункан вздрогнул, эти слова пробудили в нем давние, болезненные воспоминания…
Сначала он ощутил запах, преследовавший его все эти годы. Это был запах ужаса – пахло паленым деревом и еще свежей кровью. К этим страшным запахам примешивался аромат яблок и корицы – в печи с утра стояли яблочные пироги.
Дункан как наяву услышал рев забиваемой скотины, пронзительный крик младшей сестры. Мальчик сидел под столом, зажмурившись от ужаса.
В панике граф закрыл глаза руками, мысленно повторяя: «Не бросай меня, не бросай…»
– Что с вами, милорд? – донесся откуда-то издалека встревоженный женский голос.
Дункан тряхнул головой, отогнал страшную картину. Смутившись, посмотрел на Джиллиан и увидел, что она обеспокоенно нахмурилась.
– Вам нехорошо, сэр? Может быть, позвать отца?
– Не говорите глупостей, – сердито буркнул Дункан, разозлившись на себя. Он схватил Джиллиан за руку и грубо сказал: – Идемте-ка к вашему отцу, подпишем бумаги. До свадьбы вы будете жить у меня. – Он поволок упирающуюся девушку за собой. – Оттуда, милейшая Джиллиан, вам сбежать не удастся.
3
Решение было принято так неожиданно, что Джиллиан не успела опомниться. Граф не слушал никаких возражений. Он твердо решил, что до свадьбы невеста должна жить пленницей в его родовом гнезде. Сегодня же вечером Джиллиан перевезут в Брекенридж-хаус. Там приглядывать за Джиллиан будет бабка ее жениха. Барону пришлось смириться и с этим условием. Лишь после этого Американский дьявол подписал брачный контракт и уехал.
Вещи Джиллиан, только что распакованные, пришлось снова укладывать в сундуки и ящики. Беатрис стояла рядом, по ее бледному лицу ручьем текли слезы.
– Не могу поверить, что ты нас покидаешь, – прошептала она, крепко сжав руку младшей сестры.
Джиллиан уныло смотрела, как горничная кладет в сундук ее новое бальное платье насыщенного изумрудного цвета.
– Прости меня, Беа. Я вовсе не собиралась красть у тебя мужа. Честное слово!
Беатриса грустно посмотрела на нее:
– Я знаю. Но тут уж ничего не поделаешь. Я плачу вовсе не из-за того, что потеряла жениха. Мне страшно за тебя. Ты же видишь, люди говорили правду. Этот человек – настоящий зверь.
Лицо Беатрисы исказилось от ужаса, и Джиллиан изобразила беспечность:
– А чего за меня бояться? Не будь такой плаксой! Все это просто спектакль. – Она небрежно махнула рукой, надеясь, что Беатриса не увидит, как дрожат у нее пальцы. – Он кричит, топает ногами, но все это сплошное притворство. Ему бы в королевском театре выступать. – Джиллиан улыбнулась. – Я его ни капельки не боюсь. Ей-богу. Просто не хочу выходить за него замуж. – Она понизила голос. – Я до смерти люблю Джейкоба. С какой стати я должна выходить за этого графа и уезжать в колонии? Не стану я этого делать!
– Поздно. Ты слышала, что сказал отец. Решение принято. – У Беатрисы дрожали губы. – Мне так жаль с тобой расставаться. Я думала, мы всегда будем вместе.
Джиллиан подумала, что сестра говорит глупости. Расстаться им все равно пришлось бы. Какая разница, кто выходит замуж – она или Беатриса? Все равно их жизненные пути отныне разошлись бы. Разница лишь в том, что первой отчий дом покидает не старшая сестра, а младшая.
Но она благоразумно промолчала. Мысли Джиллиан были заняты другим. Не дождутся они, чтобы она согласилась стать женой этого типа с половиной лица. До поры до времени лучше прикинуться паинькой, а там видно будет.
– Он сказал, что я могу взять с собой одну служанку.
Джиллиан придумала, как уязвить жениха, и тут же оживилась.
– Поехали со мной, а? Поживешь там до свадьбы. Надо же мне привыкнуть к чужому дому, к своему женишку, к его бабке?
Беатриса ахнула:
– Ты с ума сошла! Отец никогда не разрешит… Да и граф…
– Подумать только, мы сможем побыть вместе еще какое-то время. – Джиллиан взяла сестру за руку. – Ну пожалуйста, ради меня. Очень тебя прошу.
Беатриса растерянно захлопала глазами.
– Прямо не знаю…
– Может быть, граф сможет найти тебе другого мужа, – уговаривала ее Джиллиан. – Человек он богатый, влиятельный, у него, наверно, полно холостых приятелей.
– Джил, не упрашивай меня…
– Ну пожалуйста, – взмолилась Джиллиан.
Сестра ей была нужна позарез. Как иначе связаться с Джейкобом? В одиночку ей с Американским дьяволом не справиться.
– Ну ладно, – уступила Беатриса. – Так и быть, поживу с тобой, но только до свадьбы. – Она понизила голос. – Только разговор с отцом ты берешь на себя…
– Ты что, совсем рехнулся?
Лорд Уильям Гэллоуэй поднес ко рту кружку с элем.
В портовой таверне было шумно и дымно. Игральные кости со стуком катились по деревянным столам, заливисто хохотали шлюхи, из-за двери оглушительно лаяла дворняжка. Пахло гнилым деревом, морем и мочой.
Лорд Гэллоуэй предпочитал проводить время в светских салонах, но его друг Дункан отдавал предпочтение таким вот притонам, где можно хорошенько выпить и поиграть. Граф утверждал, что свинарник ему больше по душе, чем модная гостиная.
Дункан отхлебнул из кружки, уже раскаиваясь в том, что рассказал приятелю всю эту историю. Хотя какая, в сущности, разница? Все равно вопрос о женитьбе решен. Рано или поздно Гэллоуэй так или иначе узнал бы.
– Итак, контракт подписан. В День Всех Святых я женюсь на дочке Холлингсворта.
Гэллоуэй изумленно присвистнул и с грохотом стукнул кружкой о стул. Это был невысокий крепыш с честным, румяным лицом.
– Клянусь селедкой! Ты все-таки решился! Это значит, что я проспорил Бреттону десять фунтов. Был уверен, что ты пойдешь на попятный. – Гэллоуэй наклонился вперед и вытер мокрые губы ладонью. – Ну и какова она, малютка Беатриса? Какая-нибудь старая перечница с бородавкой на носу?
Дункан загадочно улыбнулся и глотнул эля.
– Нет, она рыженькая, темноглазая. Имя – Джиллиан.
Гэллоуэй озадаченно прищурился.
– Погоди. Ты вроде сказал, что твою невесту зовут Беатриса-Мария. Я помню, ты еще сокрушался по поводу такого имени, говорил, что оно подошло бы какой-нибудь монахине.
Дункан отставил кружку.
– Та, которую зовут Беатрисой, мне не понравилась, – пожал он плечами. – Поэтому я выбрал другую. Подумаешь – они ведь сестры. Когда погасишь свет, все бабы одинаковы, не правда ли?
Гэллоуэй смотрел на друга в упор, и Дункан смущенно потупил взор. Уильям был старым морским волком, владел поместьем в Мэриленде по соседству с владениями Дункана. Они дружили уже несколько лет. Славный малый, но слишком уж много пьет. И, к сожалению, чересчур хорошо знает Дункана…
– Так-так, – ухмыльнулся Гэллоуэй. – По-моему, ты в нее втрескался. Сколько ей лет? Двенадцать?
Дункан взял кусок хлеба и швырнул в Уильяма.
– Нет. Она уже вполне взрослая.
– Но молодая?
– Да, молодая, – пробурчал граф, он был уже не рад, что затеял этот разговор.
– И хорошенькая?
Дункан насупился. Его единственный открытый взорам глаз блеснул.
– Достаточно хорошенькая. Если ты будешь пялить на нее глаза, я оторву тебе причиндалы, замариную их и отправлю твоей матушке.
Лорд Гэллоуэй громко заржал, хлопнув ладонью по столу. Тарелки подпрыгнули.
– Ей-богу, втрескался! Клянусь селедкой, ты отстал от моды! Скажи, а сестер у нее много?
Дункан нахмурился.
– Сестер у нее достаточно, но я тебя с ними знакомить не собираюсь. Еще чего доброго заразишь порядочную девушку нехорошей болезнью. – Он взял со стола потрепанную колоду карт. – Ну, чего расселся? Будем играть или языком трепать?
– Играем, играем. Должен же я заработать пару монет, чтобы расплатиться за этот паршивый ужин. – Уильям взял карты. – Скажи, а со своей невестой ты встречался тоже в этой дурацкой тряпке на голове?
– Да.
Гэллоуэй ухмыльнулся:
– И она согласилась за тебя выйти? Мне не терпится познакомиться с этой образцовой девицей.
– Она будет жить у меня. Я поручил Атару приглядывать за ней. Можешь приехать к нам завтра вечером поужинать. В девять часов. Только приезжай трезвый, ладно?
Гэллоуэй поднял густые брови.
– Ты приглашаешь меня в Брекенридж-хаус? А твоя бабушка пустит меня на порог?
Дункан сосредоточенно рассматривал свои карты.
– Привези ей чего-нибудь сладкого. Ты же знаешь, она обожает взятки. Ну что, будем играть или нет?
Чем ближе карета подъезжала к Брекенридж-хаус, тем больше нервничала Джиллиан. Пальцы в лайковых перчатках были мокрыми от пота. На верхней губе тоже выступили капельки. Беатриса сидела с ровной спиной, словно палку проглотила, и смотрела прямо перед собой. Карета прыгала на ухабах, городские ворота остались позади. Наконец вдали показался Брекенридж-хаус, родовое гнездо Родериков.
Джиллиан нетерпеливо высунулась из окна, увидела впереди покосившиеся железные ворота. Издали усадьба выглядела не очень-то импозантно: мрачное трехэтажное здание с увитыми плющом стенами. Стекла кое-где выбиты, штукатурка осыпалась, ставни перекошены, с крыши во многих местах отлетел гонт [2]2
Гонт – кровельный материал в виде тонких дощечек.
[Закрыть]. Подъездная аллея была запущенной, заваленной ветками и листвой.
– Ты только погляди, – язвительно улыбнулась Джиллиан. – Какое запустение! А еще богач!
Беатриса молча кивнула.
Когда карета остановилась у парадного входа, Джиллиан стремительно распахнула дверцу и соскочила наземь, прежде чем лакей успел откинуть деревянную ступеньку.
– Прямо берлога какая-то, – поежилась Джиллиан, разглядывая обветшалые стены.
Беатриса схватила сестру за локоть:
– Как ты думаешь, он здесь?
– Надеюсь, что нет. Эй вы, заносите в дом мои вещи, – прикрикнула Джиллиан на кучера и лакеев, а сама, подхватив полы юбки, решительно направилась к дверям.
Старые ступени шатались у нее под ногами. Джиллиан взялась за дверной молоток, изображающий голову дикого кабана, и громко постучала. Когда дверь сразу же не распахнулась, девушка загрохотала еще сильней.
Но вот высокие створки распахнулись. Джиллиан заглянула в освещенную свечами прихожую и объявила:
– Джиллиан Холлингсворт!
На нее смотрел высокий, плечистый негр в красной ливрее, черных панталонах и потрепанных башмаках.
– Твой хозяин меня ожидает, – сказала ему Джиллиан и решительно шагнула вперед.
Негр посторонился, пропуская обеих барышень внутрь.
– Да, мисс, он ждет вас, но в настоящий момент не может составить вам компанию.
По-английски негр говорил безупречно.
В прихожей было прохладно. Джиллиан оглядела высокий лепной потолок, пол итальянского мрамора, портреты каких-то стариков, развешенные по стенам, коллекцию древних мушкетов и мечей.
– Ваши апартаменты готовы, мисс. Позвольте, я провожу вас.
Лакей сделал еще шаг назад и учтивым жестом показал, что нужно подняться вверх по лестнице.
– Превосходно.
Джиллиан высокомерно сняла лайковые перчатки.
Сейчас она покажет, кто тут главный.
– Это моя сестра Беатриса. Отведите ей комнату рядом с моей. Она погостит у нас.
Лакей поклонился:
– Как прикажете, мисс. Меня зовут Атар, я дворецкий господина графа. Мне приказано выполнять все ваши желания.
Тут на лестнице раздались тяжелые шаги, и Джиллиан поневоле съежилась. Неужели сам граф? Она внутренне собралась и приняла независимый вид.
Однако из темноты вышел не граф, а какой-то изящный господин в слишком ярком зеленом камзоле с массой золотых галунов и позументов.
– Добрый вечер, – сказал он и галантно расшаркался. – Ты свободен, Атар. Проваливай отсюда. Я сам провожу даму.
Но негр не тронулся с места.
– Атар, я же сказал: ты можешь быть свободен, – повторил щеголь.
Только после этого лакей поклонился и отступил в тень, а галантный кавалер обратился к Джиллиан:
– Позвольте представиться. Я Алджернон Родерик, кузен вашего будущего мужа.
Джиллиан сделала реверанс и протянула руку для поцелуя, однако когда губы вертлявого господина коснулись ее кожи, девушка непроизвольно передернулась. Что-то в Алджерноне Родерике внушало ей отвращение – она сама не могла объяснить, что именно.
– К вашим услугам, сэр. А это моя сестра Беатриса. Она поживет со мной некоторое время.
Беатриса тоже сделала реверанс и шмыгнула за спину сестры.
– Извините моего кузена за столь плохие манеры, – развел руками Алджернон.
Судя по всему, он во всем пытался подражать томным придворным кавалерам. Джиллиан знала, что томность сейчас в моде, но рядом с силой и мужественностью Дункана его кузен изрядно проигрывал.
Джиллиан холодно улыбнулась. Хоть она и не собиралась выходить замуж за графа, но это вовсе не означало, что можно злословить за его спиной. Уж, во всяком случае, не с посторонними – такая ошибка может дорого обойтись. Ведь если все-таки придется стать женой графа, она окажется полностью в его власти: Дункан будет сам решать, какую одежду ей носить, чем ей питаться, куда ездить. Как муж он имеет право окружить ее роскошью или же посадить в темницу.
– Ничего страшного, – сказала Джиллиан. – Я и не ждала, что его милость, то есть я хочу сказать Дункан, меня встретит.
Она и сама удивилась тому, как легко слетело с ее уст это имя. Вообще-то до свадьбы жениху и невесте не полагалось называть друг друга по имени, но этот Алджернон пялился на нее так навязчиво, что Джиллиан решила несколько преувеличить степень своей близости с хозяином дома.
Чуть поодаль по-прежнему маячил черный лакей. Значит, он тоже не слишком-то доверяет Алджернону.
– Ты собирался проводить меня в апартаменты, – обратилась она к Атару.
– Ерунда, – взмахнул рукой кузен. – Я провожу вас сам. А ты займись багажом, – приказал он Атару и галантно подставил гостье локоть. – Вы позволите, мисс?
Делать было нечего – Джиллиан взяла его под руку и стала подниматься по широкой скрипучей лестнице. Беатриса шла сзади.
Несмотря на запущенное состояние дома, апартаменты, приготовленные для невесты графа, оказались довольно удобными: комната обставлена старинной тяжелой мебелью орехового дерева, портьеры были новыми, постельное белье – свежим. Больше всего девушек удивило то, что повсюду стояли вазы с садовыми цветами, наполнявшими комнаты благоуханием.
– Вот ваша спальня, мисс. Госпожа Беатриса может разместиться в соседней комнате. – Алджернон с поклоном показал налево. – А теперь позвольте мне показать вам дом.
– В этом нет никакой необходимости, – отрезала Джиллиан, не желая, чтобы этот хлыст вертелся у нее под ногами. – Мы с сестрой устали и хотим отдохнуть.
Она посторонилась, чтобы лакеи могли внести в спальню сундуки.
– А с домом мы познакомимся завтра.
Оставив багаж возле огромной кровати с балдахином, слуги удалились.
– Спасибо за помощь, мистер Родерик, позвольте пожелать вам спокойной ночи. Надеюсь, мы завтра еще увидимся.
– Несомненно, – кисло улыбнулся Алджернон, раздосадованный тем, что его не пригласили остаться. – Всего хорошего. К вашим услугам, мисс.
– Премного благодарна, сэр, – сделала книксен Джиллиан.
Закрыв дверь, она облегченно вздохнула и предостерегающе поднесла палец к губам. Кузен, вполне возможно, остался подслушивать под дверью.
Беатриса застыла у окна, уныло вздохнула:
– Хорошо, хоть решеток нет.
Но Джиллиан, как всегда, не была склонна к унынию. Швырнув перчатки на кровать, она сказала:
– Это верно, здесь малость жутковато. Зато интересно будет побродить по закоулкам этого склепа. Не удивлюсь, если граф держит где-нибудь в подземелье своих несчастных родственников.
У Беатрисы от страха исказилось лицо, и Джиллиан сокрушенно воскликнула:
– Я же пошутила! Извини. – Она обняла сестру. – Ты устала. Давай-ка укладываться спать.
Они заглянули в соседнюю комнату, очевидно, предназначенную для горничной. Кровать здесь была поменьше и попроще, но тоже застелена свежим бельем.
Джиллиан и Беатриса не привыкли раздеваться без помощи служанок, однако кое-как все-таки справились с этим непростым делом. Час спустя Беатриса уже сладко спала, а Джиллиан, забравшись на свое величественное ложе, лежала в темноте и чувствовала себя бесконечно одинокой. Пока Беатриса была рядом, она крепилась и не выказывала страха, зато теперь ей стало не по себе.
Зачем ее сюда привезли? Ведь она не хочет выходить замуж за этого человека! Джиллиан сжала кулаки. Где Джейкоб? О милый, дорогой Джейкоб! Он даже не знает, какое на нее обрушилось несчастье. Надо написать ему письмо.
В это время в дверь постучали. Неужели снова этот Алджернон? Стучавший не дождался ответа и распахнул дверь нараспашку.
Джиллиан испуганно села на кровати, натянув до подбородка одеяло. Но нет, это был не Алджернон. На пороге со свечой в руке стоял граф.
– Это еще что за новости? – проревел он.
Джиллиан собиралась вести себя с женихом очень дипломатично. Ведь всякая женщина знает, что мужчину можно обвести вокруг пальца. Однако, услышав его рев, Джиллиан тут же забыла о своих благих намерениях.
– И он меня еще спрашивает?! – Она порывисто соскочила на пол. – А вы? Что вы себе позволяете?!
4
Джиллиан прошлепала по полу, возмущенно частя:
– Вы заставили меня приехать сюда немедленно, а сами даже не удосужились меня встретить! Моему отцу вы сказали, что за мной здесь будут хорошо ухаживать. Как бы не так! Я никого не видела, кроме лакеев и вашего дорогого кузена Алджернона!
– Я подумал, что мне совсем не обязательно выходить вам навстречу. Мой дворецкий обо всем позаботился. А бабушка немного простужена и рано легла спать. Она хотела вас дождаться, но я убедил ее, что вы – женщина вполне самостоятельная. А вот вы, дорогая, объясните мне, почему вам вздумалось привезти с собой ее?
Джиллиан изобразила недоумение:
– Кого-кого?
– Я сейчас не в настроении шутить! Вы отлично поняли, о ком я говорю. О вашей сестре!
Дункан был одет довольно небрежно. Должно быть, уже укладывался спать, когда кто-то из слуг нашептал ему о Беатрисе. А может быть, это кузен Алджернон постарался.
Граф был без шляпы, без камзола и шпаги. Темные панталоны, белая рубаха с широкими рукавами, высокие ботфорты. Парик надеть он не удосужился, и Джиллиан увидела, что его густые каштановые волосы заплетены в косичку. Пурпурная вуаль, судя по всему, была прицеплена в последнюю секунду и висела немного криво.
Джиллиан вдруг сообразила, что на ней нет ничего, кроме ночной рубашки, и поспешно прикрыла руками грудь. Ей стало не по себе – Дункан возвышался над ней такой сильный, мужественный, красивый, а она в неглиже.
– Но вы же сказали, что я могу взять с собой одну женщину.
– Служанку!
– Какая разница? Я привезла сестру.
– Речь шла о служанке! – взмахнул кулаком Дункан. – Я не разрешал вам…
Джиллиан поднесла палец к губам и терпеливо, словно разговаривала с ребенком, произнесла:
– Умоляю вас, сэр, потише, а то Беатриса проснется. Вы и так сегодня ее не пощадили.
– Я ее не пощадил? Очень интересно! А по-вашему, ей приятно будет смотреть, как мы с вами милуемся? Черт подери! Я не желаю, чтобы она мозолила мне глаза, пока я за вами ухаживаю!
– А я хочу, чтобы моя сестра была со мной, – отрезала Джиллиан. – Вы привезли меня сюда помимо моей воли. Вы с отцом хотите сделать меня несчастной. Что ж, пусть по крайней мере рядом будет сестра. Она меня утешит.
– Завтра на рассвете ноги ее здесь не будет.
– Не дождетесь! – выкрикнула Джиллиан.
– Почему вы не спросили у меня разрешения? Это мой дом. Я здесь хозяин, а вы станете моей женой.
Джиллиан опустила глаза, поняв, что напором от этого человека ничего не добьешься. Нельзя же сражаться с ним по всякому поводу. В конце концов, теперь он – ее господин. Если она хочет, чтобы он шел на уступки, нужно гладить его по шерстке.
– Ну пожалуйста, милорд, – тихо попросила она. – Не прогоняйте мою сестру.
Воцарилось неловкое молчание. Дункан порывисто дышал, а у Джиллиан оглушительно стучало сердце. Несмотря на свою браваду, девушка боялась этого грубого, властного человека. Здесь его логово. Кругом чужие люди – какой-то кузен, слуги, бабка. Без Беатрисы Джиллиан будет совсем скверно. Присутствие сестры придает ей силы.
– Ладно.
Джиллиан показалось, что она ослышалась.
– Что вы сказали, сэр?
– Я сказал «ладно», – грубовато ответил он. – Пусть ваша сестра остается, но только уговор: чтоб не хныкала. Она может жить здесь до свадьбы. – Он предостерегающе поднял палец. – И не дольше.
Джиллиан была в растерянности. Она никак не могла понять этого человека. Только что он кричал и размахивал кулаками, а тут вдруг стал мягким и покладистым. Какое странное у него выражение лица. Непонятно, что творится у графа в душе. Заглянуть бы ему под вуаль…
– А почему вы передумали, сэр? – не удержавшись, спросила она.
– Вы меня попросили, и я согласился. Я простой человек, Джиллиан. Относитесь с уважением ко мне и моим желаниям, и я буду платить вам тем же.
Она кивнула, задумчиво глядя себе под ноги.
– А как насчет моего нежелания выходить за вас замуж? – Она взглянула на него исподлобья.
– А вот это не обсуждается. Мы с вашим отцом обо всем договорились.
– И я должна делать вид, что меня это устраивает?
– Вы должны смириться с судьбой. Иного всем нам не дано.
Он направился к двери.
Джиллиан смотрела ему вслед, пытаясь разобраться в своих чувствах. Она сердилась на графа, ее обидел его холодный тон, испугал пристальный взгляд. И в то же время какая-то неведомая сила тянула ее к этому человеку. Она почувствовала это еще во время первой встречи, в саду. Чувственный интерес? Возможно, но не только это. Ей почему-то хотелось прижать Дункана к груди, погладить его по голове, утешить и успокоить. Хотя с чего она взяла, что он нуждается в утешении?
– А какова ваша судьба? – нерешительно спросила она, глядя ему в спину.
Дункан обернулся, тень закрыла половину его лица, и теперь вуали не было видно. Джиллиан на миг представила себе, каким бы он выглядел без этой зловещей завесы. Что под ней? Наверняка какое-нибудь чудовищное уродство.
– Что вы сказали, мисс?
– Я спросила, в чем ваша судьба. С чем приходится мириться вам?
Он взялся за ручку двери.
– На ваш вопрос я скажу лишь: спокойной ночи, сударыня.
И Джиллиан осталась одна в темной спальне. Ей было немножко страшно, но гораздо сильнее было любопытство. Что представляет собой человек, который вскоре назовет ее своей женой?
Утром Джиллиан оделась с особым тщанием. Дело в том, что слуга от имени бабки хозяина пригласил обеих сестер пожаловать к завтраку. Он сказал, ровно в девять часов в саду. Слуга был молод и очень хорош собой.
Беатриса и Джиллиан занялись утренним туалетом, соорудили друг другу пышные прически. Беатриса больше помалкивала, зато Джиллиан трещала без умолку.
На нее всегда нападала невероятная словоохотливость, когда она нервничала, грустила или чувствовала себя счастливой. Отец всегда говорил, что язычок у малютки Джиллиан подвешен на славу, что она может заболтать до помрачения рассудка хоть простолюдина, хоть самого короля Карла. Может, если пожелает, и вскружить кому угодно голову.
Джиллиан стояла перед зеркалом, с удовольствием разглядывая свое отражение. Она надела лазурное платье с длинными рукавами и целомудренными кружевами вокруг декольте. В ушах сверкали сапфировые сережки в тон сапфировому же ожерелью. Джиллиан очень любила драгоценности, но, к сожалению, их было у нее не так уж много. В завершение туалета Беатриса украсила сестре волосы голубыми ленточками, а рыжим локонам придала художественный беспорядок.
Джиллиан вертелась перед зеркалом и так и сяк. Понравится ли она Дункану? Да какая разница! Если бы у нее была хоть капелька здравого смысла, нужно было бы искромсать волосы ножницами и посыпать голову пеплом. А Дункану сказала бы, что скорбит по своему возлюбленному. Вряд ли граф согласился бы жениться на полоумной.
– Ты просто красавица, – прошептала Беатриса, положив сестре руку на плечо.
Сама она надела скромное коричневое платье с кружевным воротником. Платье было новое и модное, но совсем не броское.
– И все-таки что-то не так, – объявила Джиллиан, критически глядя на свое отражение. – Я похожа не на невесту, а на папенькину дочку.
Она схватила со столика фруктовый нож и кое-как обрезала челку, свисавшую ей на лоб. Рыжие локоны немедленно распушились, и Джиллиан ликующе воскликнула:
– То что надо! По последней моде. Помнишь, мы видели с тобой около Биржи ту красотку?
Беатриса испуганно замахала руками:
– Джил, матушка сказала, что то была девица легкого поведения!
– Какая разница? Зато она была прехорошенькая. – Джиллиан подмигнула сестре. – Ну что, идем?
Они как раз спускались по скрипучей лестнице, когда старинные часы пробили девять. При свете дня выяснилось, что дом запущен еще больше, чем им показалось накануне. Когда-то, вероятно, это был настоящий дворец, но долгие годы небрежения и запустения сделали свое дело. Потолки потрескались, портреты на стенах покосились, паркет потемнел, перила держались на честном слове.
– Если он родную бабку держит в таком сарае, какую же жизнь он уготовил мне в Америке? – возмутилась Джиллиан. – Я что там, в вигваме буду жить?
Беатриса взяла ее за локоть и успокаивающе проговорила:
– Будем справедливыми, сестрица. Твой жених совсем недавно унаследовал свой титул. Все эти годы дом был на попечении его кузена.
– Что-то я не пойму, ты за кого, за него или за меня? – надулась Джиллиан. – Ладно, там видно будет. – Она негодующе провела пальцем по спинке резного кресла и показала сестре, сколько там пыли. – Я в таком свинарнике жить не намерена. А графу должно быть стыдно, что он вынуждает пожилую даму смотреть на весь этот разгром.
В дверях сестер уже ждал лакей, доставивший утром приглашение.
– Пожалуйте сюда, – поклонился он и повел их через анфиладу мрачных коридоров и пыльных комнат. В конце концов, миновав стеклянные двери, они спустились в залитый солнцем сад.
Тут Джиллиан увидела, что сад, в отличие от дома, находится в идеальном состоянии. Он представлял собой копию античного сада, причем сделано все было с чрезвычайным искусством. Здесь было множество экзотических растений, деревья и кусты изящно подстрижены, повсюду римские статуи, мраморные скамейки, издали доносилось журчание водопада. Сразу было видно, что за этим садом любовно ухаживали долгие годы.
Бабушка графа оказалась вовсе не дряхлой развалиной, как думала Джиллиан, а вполне крепкой и даже румяной особой с острым взглядом.
Леди Родерик как раз орудовала тяпкой, разрыхляя землю. Это была высокая, стройная старуха в просторном турецком халате и тюрбане. Лицо ее было покрыто морщинами, но в огненно-рыжих волосах не было ни единой седой пряди.
– Ты, наверно, Джиллиан, – сказала старуха, отложив в сторону тяпку. – А ты, душенька, не обижайся, – взглянула она на Беатрису. – Я сразу догадалась. Вкусы моего внука мне известны.
Она протянула руку в запачканной землей перчатке, и Джиллиан с теплой улыбкой ответила на рукопожатие.
– Я – Дафна Родерик, – объявила старуха.
У нее были такие веселые, смеющиеся глаза, что Джиллиан сразу поняла: эту женщину можно не бояться. Они отлично поладят друг с другом.
– Счастлива познакомиться, мадам, – склонилась Джиллиан в реверансе.
Беатрис тоже сделала глубокий книксен.
– Мадам? Давай-ка без церемоний. Я рассчитываю на то, что ты нарожаешь мне правнуков. Зови меня Дафна, а я буду звать тебя Джиллиан. – Она дружелюбно обняла девушку за плечи. – Давайте-ка поедим. Я просто умираю от голода.
Она пошла вперед по тропинке, девушки последовали за ней.
– Дункану давно пора жениться, – болтала вдовствующая графиня. – Должен же кто-то вправить ему мозги. Он просто дикий, совсем как эти краснокожие индейцы. Подумать только – повесил на лицо какую-то дурацкую тряпку!
Джиллиан хотела спросить, почему граф носит вуаль, но решила, что время еще не пришло.
На небольшой поляне был накрыт стол. Ослепительно сверкало начищенное серебро, а возле кресла с высокой спинкой дожидался еще один красавчик лакей.
