Текст книги "Безжалостные парни (ЛП)"
Автор книги: К.М. Станич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
«Безжалостные парни»
Серия: «Академия Адамсон для парней – 2»
К. М. Станич
Примечание автора
***Возможные спойлеры***
«Безжалостные парни» (Академия Адамсон для парней # 2) – это обратный гарем, детективный роман о школьных хулиганах и убийстве. Что именно это значит? Это означает, что у нашей главной героини, Шарлотты Карсон, к концу серии будет как минимум три любовных увлечения. Однако в этой книге не так много издевательств по сравнению с первой. Эта история никоим образом не оправдывает издевательства и не романтизирует их. Любовные увлечения в этом продолжении на самом деле чертовски хороши (особенно по сравнению с моими мальчиками из серии «Богатенькие парни из Подготовительной Академии Бёрберри).
Любые поцелуи/сексуальные сцены с участием Шарлотты, она же Чак, происходят по обоюдному согласию. Возможно, эта книга и о старшеклассниках, но я бы не назвала их детьми. Персонажи причудливы, эмоции реальны, нецензурная лексика широко используется. Есть несколько случаев пьянства несовершеннолетними, сексуальные ситуации, упоминание о возможном самоубийстве второстепенного персонажа и другие сценарии для взрослых, хотя эта книга остается довольно беззаботным чтением.
Шарлотта начинает как немного дерзкая девчонка, но я надеюсь, вам понравится развитие персонажа в этой серии. ;)
Ни один из главных героев не младше семнадцати лет. У этой истории будет счастливый конец в третьей и последней книге.
Автор: К. М. Станич
Серия: «Академия Адамсон для парней – 2»
Книга: «Безжалостные парни»
Содержание: 23 главы
Переводчик: Lana.Pa
Редактор: Настёна
Обложка: Wolf A.
Вычитка: RyLero4ka
Переведено группами Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд и Джасинда Уайлдер || Переводы книг (+18)
Внимание!
Текст переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения
материальной выгоды. Создатели перевода не несут ответственности за его
распространение в сети. Любое коммерческое или иное использование, кроме
ознакомительного чтения, запрещено.
Приятного прочтения!
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 1
Спенсер не может быть мёртв.
Это единственная мысль, мелькающая в моей голове, когда я опускаю руки на колени и возвращаю внимание к телу на дереве. Оно просто… раскачивается там, верёвка скрипит о ветку.
– Ты жив, – шепчет Тобиас, и его глаза наполняются слезами, когда он смотрит на Рейнджера. Он быстро проводит по ним рукой и хлюпает носом, пытаясь вернуть себе самообладание. Это такой мужской поступок, я бы посмеялась над ним, если бы… если…
– Зачем ты держишь эту верёвку? – спрашивает Рейнджер, когда Черч бросается вперёд, туда, где стоит Мика, помогая ему развязать узел.
– Как ты думаешь, почему я держу её в руках, чувак?! – Мика огрызается в ответ, его красно-оранжевые волосы намокли и прилипли ко лбу. Мы все дрожим, стучим зубами и, вероятно, очень, очень нуждаемся в медицинской помощи. – Я пытаюсь спустить его.
Рейнджер, как зомби, движется через поляну к верёвке.
«Пожалуйста, пусть это будет не Спенсер», – повторяю я снова и снова про себя, как какую-то мантру.
«Пусть это будет не он».
Даже если я чувствую себя немного виноватой из-за того, что хотела, чтобы это был кто-то другой, мне всё равно.
«Я просто хочу его обнять. Пожалуйста, боже, пусть он будет жив, чтобы я могла обнять его».
У нас так и не получилось по-настоящему крепко обняться, как в тот раз, когда Рейнджер обнял меня на вечеринке в лагере «Сумеречный сон». Выражение лица Спенсера, когда он застукал нас, было таким суровым. Не говоря уже о выражении предательства, которое было на его лице вчера в коридоре…
Это не может так закончиться.
Я этого не допущу.
Я встаю и бросаюсь к нему, чтобы помочь с верёвкой. Рейнджер просто тяжело опускается на землю под телом. Слишком далеко, чтобы разглядеть лицо человека, поэтому я не присматриваюсь слишком пристально. Я не позволю себе смотреть. Если я увижу его – это не изменит результата.
– У меня есть нож, – шепчу я, вытаскивая зазубренное лезвие, которое Рейнджер дал мне для защиты, и передаю его Черчу. Он так тяжело дышит, и его лицо белое, как у призрака. Он совсем не похож на себя. Однако интересно видеть на его лице выражение, близкое к панике. В конце концов, он человек. – Срежьте её, пожалуйста. Пожалуйста. – Мой голос начинает дрожать, когда я отступаю назад и жду, пока Черч и близнецы разберутся с этим.
Медленно и почтительно они опускают парня на землю.
Именно тогда я слышу вой сирен, и мы все обмениваемся взглядами.
– Посмотри, не Спенсер ли это, чувак, – стонет Тобиас, закрывая лицо руками. – Я не могу смотреть. Я просто не могу. Мика…
– Всё в порядке, братан, я займусь этим.
Сделав глубокий вдох, он приближается к телу, но отдалённый крик прерывает этот момент и заставляет меня почувствовать такую слабость, что я почти падаю в обморок.
– Чак!
Это кричит мой папа.
– Сюда! – кричу я в ответ, прижимая ладони ко рту и ожидая, пока звук приближающихся шагов не станет ближе. Мой папа появляется всего через несколько секунд в сопровождении нескольких полицейских и медиков скорой помощи.
– О, слава богу, – выдыхает он, подбегая и заключая меня в крепкие объятия. – О, Шарлотта. Слава богу. – Он так рад меня видеть, что на мгновение забывает называть меня по прозвищу. Арчи прижимает меня к себе так близко, что я чувствую, будто меня душат. Я отталкиваюсь от него, дрожа как сумасшедшая. Там врач скорой помощи пытается накинуть одеяло мне на плечи; я понимаю это, но, честно говоря, больше беспокоюсь о Спенсере, чем о себе.
– Папа, – начинаю я, указывая на тело и закрывая глаза. Остальных членов Студенческого совета тоже уволакивают; мы до сих пор не знаем, кто это. – Пожалуйста, скажи мне, если это Спенсер Харгроув.
– Нам нужно отвезти тебя в больницу, – бормочет папа. Он явно меня совсем не слушает. Однако на данный момент я слишком устала и замёрзла, чтобы продолжать настаивать. От стука моих собственных зубов у меня болит голова. Я позволила ему увести меня на заднее сиденье машины скорой помощи вместе с Рейнджером.
Даже не задумываясь об этом, я протягиваю руку и переплетаю наши пальцы. Он сжимает мою руку в ответ, и мы сидим так до конца поездки в город.
Полиция отказывается разглашать имя парня из леса. И Спенсер Харгроув пропал. Впрочем, не только он, многих парней оказывается трудно отследить. Чёрт, сейчас весенние каникулы. Никого не удивляет, что есть несколько пропавших без вести студентов.
– Если Спенсер мёртв, я… – Тобиас замолкает, касаясь пальцами стекла в окне гостиной моего отца. Его дыхание обдаёт его туманом, когда он прислоняется лбом к косяку. – Ну, чёрт, я не знаю, что я буду делать, но… он не может быть мёртв.
– Он мог бы, – шепчет Мика, садясь рядом со мной на диван. Я смотрю в его сторону, отмечая его остекленевшие зелёные глаза и то, как его рот сжимается в тонкую линию, когда он произносит эти ужасные слова.
– Забери свои отстойные слова обратно. – Тобиас разворачивается, готовый затеять драку со братом. Близнецы МакКарти делали это время от времени, с тех пор как мы попали в больницу. Они действительно подрались с кулаками в смотровой, и Тобиас пустил Мике кровь из носа. Конечно, это было после того, как Мика подкрасил ему левый глаз фиолетовым фингалом.
– Зачем? – Мика поднимает взгляд, а затем поднимается на ноги. Черч и Рейнджер вскакивают в следующую секунду, становясь между ними двумя. – Здесь мы должны смотреть фактам в лицо: мальчик на дереве был одет в спортивную форму. У него были серебристые волосы. Спенсер пропал. Как долго ты хочешь лгать себе, прежде чем примешь это? – глаза Мики наполняются слезами, и он отворачивается, хмурясь.
Никто не останавливает его, когда он уходит, поднимаясь по лестнице и исчезая в одной из комнат для гостей. Я отпускаю его, чувствуя это странное оцепенение внутри себя.
– Вам двоим нужно научиться не вымещать эмоции друг на друге, – шепчет Рейнджер печальным и низким голосом. Он устремляет свой сапфировый взгляд на Тобиаса, тени танцуют у него под глазами. – Вам повезло, что вы оба всё ещё живы.
– Нам повезло, что ты жив, – шепчет Черч, его лицо бесстрастно и замкнуто. Он ни разу не улыбнулся с тех пор, как мы уехали в больницу, ни разу. Та его чрезмерная жизнерадостность, которую я раньше считала результатом того, что он психопат или что-то подобное, теперь я почти уверена, что это было реально. После того, как я увидела эмоции Черча в лесу, у меня не осталось никаких сомнений на этот счёт. Он счастливый, но травмированный человек.
Однако прямо сейчас радоваться нечему.
– Я рада, что ты здесь, Рейнджер, – говорю я ему срывающимся голосом. Он смотрит на меня, одетую в спортивные штаны и толстовку с капюшоном. Все мы здесь всё ещё выздоравливаем. Мы все были на второй стадии переохлаждения; нам всем повезло, что мы остались живы.
Он смотрит на меня долгим и пристальным взглядом, а затем отворачивается к окну. Он мало говорит и в хорошие дни, но после всего, что с нами произошло? Я не удивлена, что парень не находит слов.
Открывается входная дверь, и входит мой папа, очки запотели от перепада температуры, волосы растрёпаны. Он выглядит так, словно постарел на десять лет за последние двенадцать часов.
Я встаю с дивана, сердце бешено колотится. Арчи Карсон не из тех людей, которых легко разгадать. Я могу сказать, что он расстроен, но он сдерживает все свои эмоции. Однажды этот мужчина сломается и выйдет из себя. Или, чёрт возьми, может быть, он никогда этого не сделает? Может быть, он просто недостаточно заботится обо всём, чтобы вот так распускаться?
– Папа, это был…
– Я ничего не могу тебе сказать, прости. – Он смотрит на меня с сочувствием на лице, но я чувствую, как мои руки сжимаются в кулаки по бокам. Слёзы, которые я так долго сдерживала, щекочут уголки моих глаз солью. Это больно; я слишком много плакала, в основном в ванной, где парни не могли видеть. С моей стороны кажется эгоистичным так печалиться из-за Спенсера, когда изначально он был их другом, он был их другом гораздо дольше. Если вдуматься, я едва знала этого парня.
Но там что-то было.
Там могло бы быть что-то замечательное.
Мои колени дрожат, а в горле внезапно пересыхает.
– Я поговорил с полицией, и пока они не опубликуют официальное заявление, мне не разрешается ничего говорить относительно…
– Я твоя дочь, – выплёвываю я, дрожа, поднимая глаза на такие же голубые глаза папы. – Я твоя единственная семья. Ты знаешь, как сильно мы заботимся о Спенсере. Ты не можешь просто сказать нам, было ли это его тело, раскачивающееся на том чёртовом дереве?
– Шарлотта, я не собираюсь… – он называет меня по имени, но это не имеет значения, так как все в этой комнате знают мой секрет. Теперь мы все знаем ещё один, не так ли? Есть по крайней мере три человека, которые хотят моей смерти. И в этой школе есть по крайней мере один ученик, который не вернётся в класс после каникул.
– Ты не можешь нарушить одно крошечное правило на одну глупую секунду? Всего одну секунду, чтобы твоей дочери стало лучше? – моё самообладание раскалено добела, и я едва могу дышать. Черч протягивает тёплую руку и кладёт её мне на плечо. Его сухая ладонь приятно касается моей кожи, и я делаю глубокий вдох, меня охватывает странное чувство спокойствия. Мои мысли возвращаются к той бутылке с горячей водой и шоколаду, которые он мне принёс. Это был удивительно продуманный жест для того, кого я считала психопатом. – Пожалуйста. Просто скажи «да» или «нет». Одно слово. Это всё, что тебе нужно сделать, чтобы изменить наш мир.
– Мне жаль, Шарлотта. – Папа мгновение смотрит на меня с проблеском сожаления в глазах. – Я предупредил ваших родителей, – он кивает в сторону парней, – и за вами заедут машины. Пожалуйста, оставайтесь здесь, пока они не прибудут.
– Я не оставлю Шарлотту, – заявляет Тобиас, скрещивая свои сильные, мускулистые руки на груди. Он переоделся из промокшей формы в свитер на молнии Академии Адамсона и спортивные штаны в тон, и, чёрт возьми, свитер частично расстёгнут, а брюки низко спущены, и этот наряд демонстрирует мышцы его груди и нижней части живота преступным образом. Жаль, что я слишком беспокоюсь о Спенсере, чтобы наслаждаться этим видом.
Беспокоюсь.
Верно.
Беспокоюсь, что он, чёрт возьми, может быть мёртв.
Я крепко закрываю глаза.
– Это не вам решать, мистер МакКарти. Мне жаль. Ваша мать уже прислала машину.
– Тогда отправьте Шарлотту с нами на каникулы, – вставляет Черч, и я открываю глаза, чтобы увидеть, как он выходит вперёд. Его лицо абсолютно деловое, замкнутое и непроницаемое. Он похож на какую-то мраморную статую, высеченную самыми ловкими и искусными руками, но лишённую нежной уязвимости, которая присуща человеку.
Бедный Черч.
Его разбитое сердце скрыто под слоем камня.
– Мы можем провести следующую неделю в Калифорнии, – добавляет Мика, и я слышу, как скрипят ступеньки, когда он спускается и останавливается на лестничной площадке. – Там должно быть безопаснее, чем здесь.
– В этом кампусе нет ничего опасного, – начинает Арчи, и у меня отвисает челюсть.
– Ничего опасного?! – выдыхаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал тихо. Кричать сейчас слишком больно. Переохлаждение – это не шутка. – Совсем ничего? Ты хочешь сказать, что не позвонил в 911, когда обнаружил тот кровавый отпечаток руки на стене общежития?
– Шарлотта. – В конце моего имени определённо стоит точка, окончательный знак препинания в разговоре, который красноречиво говорит обо всех словах, которые мой отец не способен произнести: «Заткнись на хрен, Чак, мы не спорим в присутствии компании».
Но мои эмоции захлёстывает волна страха и меланхолии, и всё, о чём я могу думать – это последние слова Спенсера, обращённые ко мне. «У нас могло бы что-то получиться, Шарлотта, но я ненавижу, когда мне лгут. Я ненавижу это».
– А что насчёт секретных, затопленных подземных туннелей под школой?! – Черч сжимает моё плечо, но я не обращаю на него внимания. Я сейчас слишком возбуждена. – Или мёртвый парень, висящий в петле? А как насчёт группы студентов, страдающих переохлаждением, и кого-то, кто чуть не утонул? – я взмахиваю рукой, указывая на Рейнджера. – Значит, в кампусе безопасно? Ты обманываешь сам себя!
– Я думаю, было бы лучше, если бы Шарлотта уехала с кем-нибудь из нас, – снова начинает Черч, но Арчи не обращает на него внимания. Его ноздри раздуваются, а лицо приобретает пурпурно-красный цвет, что, я надеюсь, означает, что он близок к срыву. Я ждала этого много лет.
– Иногда неадекватные действия приводят к плачевным последствиям. Хотя я сожалею о том, через что вы все проходите, вам никогда не следовало быть в тех туннелях. – Арчи делает паузу для пущего драматизма, и я чувствую, что начинаю дрожать от едва сдерживаемых эмоций. – Моя дочь останется со мной, и это окончательно. – Арчи пристально смотрит на меня, это битва характеров, которую я отказываюсь проигрывать.
– Не было бы проблемой поселить её в отеле рядом с домом моей мамы, – говорит Рейнджер, его голос грубый и прерывистый из-за того, что он почти захлебнулся.
– Ваше сопровождение скоро должно быть здесь. А до тех пор я буду у себя в кабинете. Независимо от вашей дружбы с моей дочерью, я всё ещё её отец, и я всё ещё директор этой школы. Больше не будет споров по этому поводу, – выдыхает Арчи, и вся краска отходит от его лица, оставляя стальное спокойствие, которое приводит меня в бесконечную ярость. Он поворачивается и направляется в свой кабинет, закрывая дверь так, чтобы осталась лишь небольшая щёлочка. Просачивается начало джазовой музыки, когда я хмурюсь. Сильно. Достаточно сильно, чтобы у меня заболел рот. Достаточно сильно, чтобы я почувствовала, как слёзы снова начинают щипать мои глаза.
Арчи хочет, чтобы я была здесь, в этом кампусе смерти. Конечно же. Он слишком эгоистичен, чтобы признать, что здесь что-то не так. С какой стати ему это делать? Это бросило бы тень на его безупречный послужной список. Не дай бог, он признает, что ситуация вышла из-под его контроля.
– Я не уйду, если ты не уйдёшь, – повторяет Тобиас, и его брат ворчит со своего места на лестничной площадке.
– Я тоже, – заявляет Рейнджер, но Черч просто скрещивает руки на груди, слегка хмурясь. Интересно, какие у него родители и можно ли вообще с ними спорить?
Спорить с моими – нельзя, это уж точно.
Глава 2
Удивительно, но парни в конечном итоге добиваются своего, и машины, которые приехали за ними, возвращаются тем же путём, каким приехали.
Грёбаные избалованные сопляки.
Я чертовски завидую. Я бы хотела, чтобы мой отец был достаточно заботлив, чтобы отпустить меня. Я просто хочу убраться подальше от этой дурацкой школы и всего её дерьма.
Спенсер мёртв.
Я пытаюсь осмыслить это предложение в мозгу, но он отказывается его воспринимать. Нет понимания этой концепции, нет способа воплотить её в жизнь. Я не хочу, чтобы это было по-настоящему.
Лёжа на своей кровати, я снова и снова прокручиваю в голове весь сценарий: во что был одет человек на дереве, форма его тела, цвет его волос… В этой школе не так уж много парней с серебристо-пепельными волосами.
То есть… за исключением Юджина Мазерса.
Моё настроение немного улучшается, и я вскакиваю с кровати в поисках ноутбука. Я сделала эту единственную фотографию школы, чтобы отправить Монике давным-давно, и Юджин просто случайно проходил мимо, когда я её делала. Она должна быть сохранена где-нибудь в мессенджере…
Я открываю крышку на компьютере и прокручиваю назад разговоры с Моникой (добавляю ещё один слой глазури на мой торт депрессии, большое спасибо социальным сетям).
Вот оно.
Я увеличиваю изображение и, прищурившись, смотрю на волосы Юджина. Они примерно того же цвета, что и у Спенсера, как будто он пытался скопировать его и подобрался поближе, но просто не справился с этим так хорошо. Мозаичный вариант причёски-плагиат. Есть части, которые выглядят по-стариковски серыми, а не серебристыми, как будто стиль скорее стариковский, чем аниме-крутой.
И, типа, Юджин – мудак, верно? Мне немного неловко из-за того, что я надеюсь, что он тот самый мёртвый парень, но также… может быть, это кармическая справедливость?
Я отправляю групповое сообщение ребятам, когда слышу, как камень ударяется о моё окно. Ранее отец отправил меня обратно в общежитие с Натаном, жутким охранником, и несколькими полицейскими в форме, чтобы забрать вещи. Я ещё и захватила сумку с оружием, так что полностью вооружена, когда на цыпочках подхожу к окну и выглядываю наружу.
Но это всего лишь Студенческий совет, ожидающий меня во всей своей красе, залитый лунным светом и прекрасный, каждый из них до единого. Ну, за исключением Спенсера, конечно. Мой желудок скручивает, и я выдыхаю, пытаясь отогнать тошноту.
Я осторожно приоткрываю дверь и прислушиваюсь к папиному храпу. Кажется, что дом должны охранять полицейские или что-то в этом роде, но их нет. В кампусе есть несколько человек, которые патрулируют ночью, но это всё. Похоже, никто не воспринимает это убийство всерьёз.
Или же… они не думают, что парень, висевший на дереве, был убит?
Быстро, как только могу, я переодеваюсь из майки и спортивных штанов, которые были на мне, в новую, чистую униформу. Я всё ещё не хочу, чтобы вся школа знала мой секрет, особенно после того, через что я недавно прошла. Очевидно, кто-то – на самом деле несколько человек – хочет добраться до меня.
– Что вы, ребята, здесь делаете? – спрашиваю я, выскальзывая через заднюю дверь с сумкой через плечо и ноутбуком под мышкой. Я поправляю очки на носу и вздрагиваю на холодном воздухе. Здесь холодно, несмотря на то, что сейчас март. Должна быть весна, должно быть тепло. Я когда-нибудь упоминала, как сильно скучаю по калифорнийской погоде? Клянусь богом, на северо-востоке круглый год холодно.
– Мы собираемся поискать Спенсера, – отвечает Тобиас, тяжело вздыхая. Он выглядит не очень обнадёженным.
– Насколько нам известно, он всё ещё может где-то дуться, и, возможно, он даже не знает о парне в лесу. – Рейнджер вздыхает и взъерошивает пальцами свои тёмные волосы, на мгновение закрывая сапфировые глаза. Всё это, должно быть, вдвойне тяжело для него, учитывая, как умерла его сестра.
– Посмотрите. – Я достаю свой компьютер и показываю ребятам фотографию Юджина. – У него такой же цвет волос, как у Спенсера, верно? Может быть, это был Юджин, тот кого мы видели?
– Почему у тебя на ноутбуке фотография Юджина Мазерса? – спрашивает Мика, как будто его это задело за живое. Я смотрю на него прищуренными глазами. Как бы меня ни утешала его крошечная искорка ревности, сейчас не время.
Спенсер… Нам нужно выяснить, что случилось со Спенсером.
– Я храню все свои номера в облаке, так что даже с новым телефоном… – Черч достаёт новенький айфон, и я прищуриваю глаза. Понимаете, что я имею в виду? Замена моего сломанного Айфона на Самсунг была целенаправленным ударом. Прошло полдня, а он уже нашёл замену. – Да, у меня всё ещё есть номер Юджина. Я мог бы написать ему и посмотреть, получу ли я ответ. – Черч уже стучит пальцами по экрану. У него определённо есть задатки лидера, эта природная харизма в сочетании с непритязательным отношением к делу. Он не задаёт вопросов, он просто действует. – Теперь подождём. И пока будем ждать, будем искать. Давайте начнём с домиков для персонала.
– Вас понял, мистер президент Студенческого совета, – докладывают близнецы, хором отдавая честь Черчу. Рейнджер сильно хмурится, но не протестует, и Росс хлопает в ладоши.
– О, это похоже на приключение Харди Бойз. Или, что более предпочтительно, Нэнси Дрю. – Росс делает паузу, его улыбка дрожит, как будто она вот-вот сойдёт с его лица. Я предполагаю, что ребята уже рассказали ему обо всём, что произошло. Это, и я почти уверена, что он, по крайней мере, наполовину влюблён в Спенсера Харгроува. – Когда я найду этого мальчика, я собираюсь отшлёпать его каждой из этих печатных книг, просто для пущей убедительности.
– Обязательно сделай это, – говорит Тобиас, закатывая глаза, и Мика усмехается. Он действительно верит, что Спенсер мёртв, да? Я отвожу взгляд, потому что не могу вынести безнадежности, запечатлённой на его красивых чертах; это уже слишком. Надежда – нечто в перьях, верно? (прим. – стихотворение Эмили Дикинсон «Hope» is the thing with feathers). Она даёт тебе крылья, и мне действительно, на самом деле не помешали бы крылья прямо сейчас.
Близнецы берут меня за руки, и мы направляемся в зловещую темноту леса. Я не особенно горю желанием возвращаться туда, не после того дерьма, что было прошлой ночью. Но, кладя ноутбук в сумку, я вспоминаю, что у меня с собой нож, электрошокер и то, что осталось от перцового баллончика. Ну, и я ни за что на свете больше не вернусь в эти подземные туннели.
У нас всё должно быть в порядке, верно? Мы вшестером вместе. Всё будет хорошо.
Продолжай твердить себе это, Шарлотта. Это плохая идея, и ты это знаешь.
Дело в том, что Спенсер того стоит. Я бы… зашла в тысячу тенистых лесов, чтобы найти этого парня. «Ты солгала мне, а я ненавижу, когда мне лгут». Шок и печаль на его лице будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь, если я не найду его. Я не могу себе представить, что это наше последнее общение в жизни.
– Чёрт, – бормочу я, мои ноги хлюпают по мокрой грязи под деревьями. Это был ужасный ливень. Весь кампус промок, залит огромными лужами, в которых утонула половина пешеходной дорожки.
– Что? – шепчет Мика, но мне с трудом удаётся подобрать слова, которые не были бы ненормативной лексикой.
– Я просто… Спенсер и я… Я не хочу, чтобы последним опытом, который у него был в жизни, была ссора с его друзьями. Ссора, которую я начала из-за того, что не сказала ему правду раньше.
Мика издаёт звук, но никто не обращает внимания, что я вообще что-то говорила. В этот момент понимаю, что я неизменно эгоистичный человек. Прям действительно ёбаная эгоистка. Речь не обо мне, ничего из этого. На самом деле, я человек, который имеет наименьшее право на Спенсера. Химия и притяжение не делают отношения.
Выпустив руки близнецов, я тщательно провела ладонями по лицу, когда мы остановились возле ряда домиков. Окна все тёмные, зловещие, и есть несколько домиков, которые выглядят, как будто они в середине строительства. Черч достаёт ключ из кармана, так просто, и открывает первый.
– Где ты их взял? – шепчу, когда Рейнджер включает фонарик, который он нёс и обводим им комнаты.
– Спенс? – кричит Рейнджер, не утруждая себя тем, чтобы понизить голос. Я немного съёживаюсь, но, по-моему, мы производили примерно столько же шума, топая по лесу, сколько грузовик, проезжающий по атомной электростанции, так зачем же сейчас утруждать себя аккуратностью?
– Мы украли их из учительской, – отвечают близнецы в унисон, и я закатываю глаза. Это такой обычный жест, что меня мгновенно переполняет чувство вины. Всё не должно быть нормально, если Спенсер… ну, мёртв.
Мой желудок сжимается, но я подавляю это чувство, ожидая, пока Рейнджер выйдет из домика. Это всего лишь одноэтажный номер с двумя односпальными кроватями, двумя письменными столами и мини-кухней в углу. Не нужно тщательно обыскивать, чтобы убедиться, что здесь никого нет.
Мы переходим в следующий домик, и в следующий, и затем в следующий. Когда мы добираемся до последнего, с брезентовыми окнами и крышей, то обнаруживаем разбитое окно в задней части и кусок дерева, прибитый поперёк входной двери.
– Думаете, доску повесили здесь, чтобы отбить у студентов охоту вламываться? – спрашиваю я, когда мы кружим по хижине группой. Это не фильм ужасов, ладно. Мы ни за что не разойдёмся.
– Нет. – Рейнджер светит фонариком на блестящие осколки стекла на земле. – Окно было разбито изнутри. Кроме того, почему именно этот домик? Ни один из остальных не заколочен. – Рейнджер и Мика помогают Тобиасу подняться и влезть в окно. Я всё время беспокоюсь, что он порежется, но, кажется, с ним всё в порядке, крови пока нет. Луч фонарика обводит комнату, когда Черч и Рейнджер следующим подсаживают Мику.
– Спенсер определённо был здесь, – кричит он, а затем раздаётся звук хрустящего дерева, когда входную дверь пинком распахивают изнутри, срывая доску с петель.
– Тренировки ММА, – объясняет Рейнджер, слегка пожимая плечами. Я поднимаю брови, но ничего не говорю, когда мы заходим в переднюю и видим близнецов, роющихся в мусоре на полу.
– Обёртки от «Доритос», контейнеры с остатками еды из Кулинарного клуба и немного обёрточной бумаги. На всём этом беспорядке отчётливо видны следы этого обкуренного-придурка. – Тобиас встаёт, когда Мика отбрасывает в сторону одеяла на диване в поисках… Я не знаю, крови? Признаки того, что он был здесь недавно? Я не знаю. Я не очень хороший следопыт.
Этот домик чертовски намного лучше других, он больше, двухэтажный, и на верхнем этаже стоит огромная двуспальная кровать. Похоже, что он был образцом для строительных проектов, которые были начаты в некоторых других. Неудивительно, что Спенсер любит здесь тусоваться.
Или любил… Пожалуйста, пусть это не будет в прошедшем времени.
Выдыхая, я вместе с остальными осматриваюсь, но здесь нет ничего по-настоящему важного, только какой-то мусор и зарядное устройство для сотового телефона, оставленное в стене. Вот оно.
– Ну, он определённо был здесь, – говорит Черч, прислонившись к стене возле входной двери, опустив подбородок и закрыв глаза. Светлые волосы сползают вперёд, закрывая верхнюю часть его лица, но там всё равно особо нечего смотреть. Он по-прежнему полностью замкнут. – Но это не говорит нам о том, жив ли он ещё.
– Нет, но это хорошее начало. – Рейнджер выдыхает и снова поворачивается к нам лицом, упирая руки в бока. – Спенсер был здесь. И он всегда жалуется на спортивную форму, говорит, что она поджаривает ему яйца. – Он бросает на меня взгляд и слегка пожимает плечами. – Извини за выражение.
– Нет, я понимаю. Спортивные шорты отлично подходят для жарки яиц. Хорошо. Так какое это имеет отношение к чему-либо?
– Ну, после того, как он оставил нас в коридоре, он, вероятно, вернулся в общежитие и захватил сменную одежду. Парень, которого повесили на дереве, всё ещё был одет в униформу. Спенсер ни за что не стал бы торчать здесь, курить косяк и кутить в этих шортах.
– Ты хватаешься за соломинку, чувак. Потные яйца – это не совсем та новаторская подсказка, которую мы ищем. Это ни хрена не значит. – Мика пинает банку из-под газировки по полу, и она шипит.
Шипит.
Как будто она не такая уж и старая.
Мы обмениваемся взглядами, когда он наклоняется и поднимает её, делая глоток из банки. Обе брови поднимаются вверх.
– Чувак, она свежая. Как супер свежая. Она всё ещё газированная. – Сначала он передает её своему брату, затем Рейнджеру, мне, Россу и Черчу. Мы все выпиваем. Она действительно свежая, как будто её открыли всего за несколько минут до того, как мы сюда пришли. Моё сердце подпрыгивает в груди, но я знаю, что это ни черта не значит. Спенсер Харгроув – не единственный студент Адамсона, который пробирается на окраину кампуса, чтобы выкурить косячок.
– Я пытался написать этому засранцу, но ответа не было. – Черч проводит рукой по своему лицу. – Он всё ещё может злиться на нас. Может быть, его телефон выключен?
– Или, может быть, он в морге и не может ответить, – шепчет Мика, и, клянусь, Рейнджер рычит на него.
– Почему ты так настроен быть пессимистичным мудаком, когда остальные из нас так усердно стараются быть позитивными?
– Потому что я не хочу тешить себя надеждами только для того, чтобы меня снова трахнули. Чувак, я… я не знаю, как с этим бороться. Когда я увидел его тело, висящее на том дереве, мне просто захотелось умереть. Не заставляй меня заново переживать этот момент. Я бы предпочёл… думать, что он мёртв, пока не доказано обратное. – Мика закрывает свои зелёные глаза и тяжело опускается на край дивана. Он скрипит, как будто может чувствовать нечто большее, чем просто вес его тела, как будто его эмоции и стресс слишком тяжелы, чтобы их выдержать.
Наступает долгая пауза, прежде чем Черч отталкивается от стены и выпрямляется.
– Мы увидели то, что нам нужно было увидеть. Давайте вернём Шарлотту до того, как директор заметит, что она пропала.
Мы возвращаемся на крыльцо, но я не могу удержаться, чтобы не оглянуться через плечо в последний раз, скучая по Спенсеру, задаваясь вопросом, где же он сейчас, и желая каждым ударом своего сердца, чтобы я снова его увидела.
Если я это сделаю, то подарю ему поцелуй всей жизни, это я вам обещаю.
