Текст книги "Угольки (ЛП)"
Автор книги: Клэр Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Я пытался остановить своего приятеля. Того, что собирался его убить. Он рассердился, конечно же, так что между нами завязалась потасовка, и он в итоге толкнул меня на стеклянную витрину, где владелец держал коллекционные бейсбольные мячи.
– О нет.
– Моя рука пробила витрину, и стекло исполосовало ее.
– Кэл.
– Все не так плохо, как звучит. Я заслуживал гораздо худшего.
– Это могло убить тебя, если бы осколок рассек артерию или типа того.
– Да. У меня довольно сильно шла кровь, но к тому времени уже приехали копы. Должно быть, кто-то вызвал их. А парни, которые якобы были моими приятелями, все скрылись. Сбежали и бросили меня.
– О нет. И так ты оказался в тюрьме?
– Да. Мне дали восемь лет, но выпустили через пять. Затем я вернулся домой. Тогда моя мама еще была жива, и мне некуда было идти. А вскоре после этого мама Дерека наконец-то рассказала мне о нем, – он вздыхает и опускает голову, потираясь щекой о мои волосы. – Я уже хотел исправиться. Просто по какой-то причине не мог забыть ту ночь. Затем, узнав о Дереке, я как будто обрел почву под ногами. Когда моя мама умерла и оставила мне немного денег, я сумел купить тот домик на горе. Я все равно был одиночкой. Никогда не был хорошим мужчиной. Но я старался быть лучше. Выполнял кое-какую работу со строительной командой, а позднее получил работу в автомастерской. Я не был счастлив, но хотя бы я находился поближе к Дереку, и в итоге его мама позволила мне изредка видеться с ним.
– Мне хотелось бы, чтобы ты был счастливее.
– Не думаю, что я когда-то был по-настоящему счастлив. Пока не появилась ты.
Я издаю легкий жалобный звук и подношу его руку к своим губам. Мягко целую в ладонь, ибо это единственное, как я могу сейчас выразить свои чувства.
Он не убирает свою ладонь сразу же, как сделал это, когда я впервые поцеловала его ладонь давным-давно. Я осмеливаюсь поднять взгляд к его лицу и ошеломлена неприкрытой нежностью его выражения.
Наверное, он еще никогда не был таким уязвимым со мной, но он не пытается отстраниться.
Мы на какое-то время погружаемся в молчание, затем пытаемся развеять атмосферу разговором о других вещах. Солнце все ниже опускается по небу, заливая оранжевым светом луга и воду в ручье. Нам нужно будет уйти до того, как стемнеет. Одно дело – проехать небольшое расстояние на машине, но сегодня мы пришли сюда пешком. Мы определенно не пойдем три с лишним километра в темноте.
Но у нас до сих пор есть время. Я еще не готова уходить.
Все еще переполненная глубокими эмоциями и привязанностью, я слегка поворачиваюсь под рукой Кэла, которой он по-прежнему обнимает меня, и вытягиваюсь, чтобы легонько поцеловать его в губы. Волоски его бороды щекочут мою кожу, но мне всегда нравилось, как это ощущается.
– За что это? – спрашивает он.
– Спасибо. Что рассказал мне. Я знаю, это было нелегко.
– Я давно должен был рассказать тебе. Неправильно скрывать, как это делал я. Думаю, от этого все… раздулось больше, чем есть на самом деле.
– Может быть. Но я все равно знаю, что тебе непросто было это отпустить, так что спасибо, что сделал это.
– Я бы сделал для тебя и не такое, малышка, – в его глазах проступает то горячее выражение, которое всегда меня заводит.
Я не могу придумать ни единой причины не делать этого, так что приподнимаюсь и снова целую его. На сей раз он целует меня в ответ.
Его ладонь скользит вверх, обхватывает мой затылок и удерживает меня на месте, пока он углубляет поцелуй. Вскоре его язык пускается в дело, и это ощущается так приятно, что я издаю бесстыжие, голодные звуки ему в рот.
Ему это тоже очень нравится. Его тело сделалось распаленно-горячим, он тяжело дышит через нос. Медленно наваливается на меня, побуждая лечь спиной на одеяло, а сам оказывается сверху.
Мне всегда нравилось чувствовать на себе его вес. Он целует меня, пока я не начинаю пульсировать везде и обвиваю ногой его бедро.
Он тверд под брюками. Я чувствую бугор его члена, прижимающийся ко мне. Я потираюсь о него.
Он охает и разрывает поцелуй, приподнимая свой торс достаточно, чтобы взглянуть на меня. Он такой же раскрасневшийся, какой я чувствую себя.
– Нам лучше остановиться, малышка. Я слишком увлекся.
– О, – я издаю легкий жалобный звук, пока моя киска пульсирует от томительной нужды.
Вопреки его очевидному напряжению, Кэл спешно всматривается в мое лицо.
– Если только ты не готова к большему.
Я ерзаю бедрами. Я честно умираю без него. Но когда я позволяю разуму представить, как наши тела обнажаются и двигаются вместе, во мне вспыхивает страх, готовый ошеломить меня.
Я даже не знаю, откуда он берется, но он бросает тень на все остальное.
– Неа, – Кэл со стоном поднимается с меня. – Этого мы пока делать не будем.
– Я не говорила…
– Я вижу это по твоему лицу, малышка. И ни за что, бл*дь, я не буду трахать тебя, пока ты не уверена.
– Прости. Я правда хочу. Ну то есть, мое тело сейчас очень мной недовольно, – я тоже сажусь. Тру лицо, стараюсь пригладить волосы. – Но может, нам стоит еще немножко подождать.
– Так и сделаем. У нас полно времени.
– Но теперь у тебя стояк, и с ним ничего нельзя поделать.
Он усмехается, совсем немного запыхавшись.
– Дай мне минутку. Со временем пройдет. Ничего страшного. В конце концов, у меня за плечами годы стояков на тебя.
***
Всю следующую неделю ко мне то и дело возвращается мысль о нашей хижине на горе. Не знаю, почему, но я не могу от нее отделаться. Поскольку пятница – это мой выходной от работы на ферме, я после завтрака уезжаю на моем мотоцикле. На мотоцикле Кэла. На нашем мотоцикле. Или чей он там. Я уезжаю и направляюсь к горе.
Я не бывала дома с тех пор, как он меня бросил.
Приближаясь, я сбрасываю скорость. Воздух, деревья и земляная дорога пахнут точно так же. Ощущаются точно так же. Дерево с раздвоившимся стволом до сих пор стоит, как и заброшенный фургон на обочине земляной дороги. Когда я добираюсь до гравийной подъездной дорожки и останавливаюсь перед хижиной, она выглядит меньше, чем в моих воспоминаниях.
Но в остальном все то же самое.
Очевидно, что тут много месяцев никто не жил, но состояние не такое плохое, как я ожидала. Двор ухоженный. Одно окно, видимо, треснуло, но оно аккуратно заколочено досками.
Кэл, видимо, время от времени приезжал сюда на протяжении последних месяцев и поддерживал это место.
Я чувствую эмоциональную тяжесть, когда спешиваюсь и иду ко входной двери. Она заперта, но у меня всегда был ключ, так что я ее отпираю.
Запах внутри ударяет меня как волной вместе с сопутствующими воспоминаниями. Как я первый раз вошла в эту дверь, испытывая страх, тошноту и недоверие. Как Кэл привел меня обратно, когда я сбежала после смерти Дерека. Так много умиротворенных и компанейских дней работы и жизни с Кэлом, пока все не начало меняться.
Нанесение лосьона на его спину. Как он грел меня своим телом, когда я чуть не замерзла. Как он прикоснулся ко мне в первый раз. Как в первый раз поцеловал. Как мы в первый раз по-настоящему занялись сексом.
Это слишком маленькая хижина, чтобы здесь хранилось так много воспоминаний. Я чуть не плачу, когда прохожу внутрь.
Тут пыльно. Паутина по углам. Но в остальном мебель точно в таком же состоянии, как мы ее оставили. Две кровати. Старое кресло. Маленький стол с двумя стульями. Кухонный уголок, используемый в основном для хранения. Дровяная печь в центре комнаты.
Это место так долго было домом.
Для меня это до сих пор дом. Мой первый инстинкт – схватить метлу и начать убираться, но я этого не делаю. Я выхожу наружу и проверяю пустой курятник. Все наши куры до сих пор в Новой Гавани, где провели уже несколько месяцев. Затем я осматриваю хозяйственные пристройки. Тут до сих пор несколько потрепанных автомобилей и полные резервуары бензина. Я замечаю, что Кэл определенно регулярно возвращался, поскольку некоторое из нашего хранимого имущества исчезло.
В итоге я добираюсь до ровного места с задней стороны участка, где Кэл вырыл могилу для Дерека.
На ней лежит аккуратно связанный пучок полевых цветов. Они лишь слегка завяли. Должно быть, Кэл был тут на этой неделе и оставил эти цветы.
Затем я плачу, вспоминая Дерека. Его добрые карие глаза и милую улыбку. Жизнь, которую у него отняли.
Какое-то время спустя я возвращаюсь в хижину и снова начинаю плакать, стоя на пороге и так ясно видя жизнь, которую вели мы с Кэлом. Жизнь, которую я любила. И которая так изломалась.
Я сглатываю слезы, ощущая позади себя присутствие. Может, я реально чувствую его запах, доносящийся ветерком с расстояния. Знакомый, безошибочно узнаваемый запах.
Рывком развернувшись, я обвожу взглядом двор, пока мои глаза не останавливаются на одинокой фигуре у начала подъездной дорожки.
Кэл.
Я шмыгаю носом и тру глаза.
– Я могу держаться в стороне, – говорит он совершенно серьезным голосом. – Увидел, что ты ушла одна, и хотел убедиться, что ты в безопасности. Но я могу оставить тебя одну, если хочешь.
– Нет, все в порядке.
Он медленно идет ко мне. Когда он оказывается достаточно близко, я вижу, что его взгляд торопливо изучает мое лицо. Ищет… что-то.
– Ты в порядке? – спрашивает он очень мягко.
– Думаю, да. Я даже не знаю, почему я так расклеилась. Просто я не была тут с тех пор, как…
– Да. Я часто приезжаю. Это место наполнено призраками, и некоторые из них очень ранят.
– Верно, – я снова слегка всхлипываю и изо всех сил стараюсь стереть слезы тыльными сторонами ладоней.
– Чего ты от меня хочешь, малышка? Я не могу выносить твои слезы. Я хочу… обнять тебя, сделать так, чтобы тебе стало лучше, но это я нас сломал. Я это знаю. Так что, возможно, ты этого не хочешь. Хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, – я давлюсь новыми слезами. Я как будто не могу перестать плакать. – Пожалуйста, не уходи.
Затем я подчиняюсь всем своим инстинктам и прислоняюсь к его груди. Рыдаю в его рубашку. Он крепко обнимает меня, именно так, как мне нужно. Он держит меня, бормочет, что он рядом, любит меня, больше никогда не оставит, и наконец, я выплакиваю все.
Тогда я отстраняюсь из его объятий, и осознание укрепляется во мне.
Я верю ему.
Я верю ему.
Он любит меня, и он меня больше никогда не оставит.
Ничто в этом мире не убедит меня в обратном.
Мое лицо расплывается в весьма мокрой улыбке.
Он склоняет голову набок, его глаза смотрят до сих пор тревожно и так невероятно нежно.
– Что тут происходит, малышка?
– С чем?
– С тобой. Что-то, о чем мне нужно знать? – он кажется почти настороженным. Может, чувствующим легкую надежду.
– Я так не думаю. Пока что нет. Я еще разбираюсь, – я тянусь и обнимаю его. – Но я рада, что ты здесь.
***
На самом деле, я не знаю, почему я не разражаюсь тирадой от своего ослепляющего осознания. Может, это пока что слишком велико, чтобы об этом говорить. Вместо этого я предлагаю сделать уборку в доме, поскольку мне неприятно видеть хижину такой запущенной, и Кэлу, похоже, нравится эта идея.
Так что мы вытираем пыль, подметаем полы, трем и полируем все, пока жилье не начинает выглядеть так, как должно. И я хорошо провожу время, наводя порядок. Затем, когда мы оба потные и разгоряченные, я предлагаю пойти к водопаду и помыться.
На это Кэл тоже с готовностью соглашается.
Так что мы идем к водопаду, течение которого как никогда полное, и я как всегда моюсь первой. Кэл поворачивается ко мне спиной, давая мне уединение.
Мне хочется сказать ему, что он не обязан отворачиваться. Он может наблюдать за мной, если хочет. Я этого хочу. Но по какой-то причине я чрезвычайно смущена ситуацией и переменой моих чувств, так что я не нахожу в себе храбрости предложить это.
Я пользуюсь мылом и шампунем, которые мы принесли с собой, брею подмышки впервые за многие месяцы. В голове проносится мысль побрить еще и ноги, но я не особо на ней задерживаюсь.
Мои ноги не были бритыми все то время, что я знаю Кэла. Он просто не переживает по этому поводу, и похоже, это не стоит того, чтобы тратить время и лезвие бритвы на такую бесполезную задачу.
Я заплетаю волосы и надеваю большую мужскую футболку, которую прихватила из шкафа в хижине – она слегка пахнет плесенью, но все равно чистая – и говорю Кэлу, что я закончила.
Повернувшись, он голодным взглядом окидывает меня с головы до пят, но ничего не говорит и не делает первый шаг.
А я бы не возражала, если бы сделал.
– Могу я подстричь твои волосы и бороду? – спрашиваю я, показывая ножницы, которые взяла с собой.
– Конечно, можешь. Давненько нуждался в этом.
– Ты мог бы и сам немного подрезать, знаешь.
Он хрюкает.
– Это было бы неприятное зрелище.
Я хихикаю от этой мысли и начинаю стягивать его футболку через голову. Мы вместе снимаем ее, и я стараюсь не слишком отвлекаться на его обнаженный торс.
Сильные плечи. Прямая спина. Волосы на груди. Плоский живот. Очерченные мышцы, сухожилия и вены на руках. Шрамы.
Я хочу это все. Всего его. Примитивно. До глубины моего нутра.
Вместо того чтобы поддаваться порыву, я занимаюсь подравниванием его волос, затем сдвигаюсь вперед, чтобы заняться бородой. Я постоянно чувствую на себе его взгляд, пока стригу и приглаживаю.
Мне нравится, как он наблюдает за мной. Взгляд такой глубокий, теплый, собственнический и… искренний.
– Ладно, – говорю я, пригладив его бороду обеими руками. – Думаю, так хорошо.
– Да?
– Да, – я опускаю глаза.
Он тянется к одной из моих длинных толстых кос и проводит рукой вверх и вниз по ней.
– Спасибо, малышка.
– Тебе не нужно благодарить меня за это. Мне нравится это делать.
– Правда?
– Мне всегда нравилось… заботиться о тебе, – я хочу сейчас увидеть его лицо, но не могу поднять взгляд. Я жалею, что мои волосы не распущены, и нет возможности спрятаться за ними.
– До тебя обо мне никто никогда не заботился, не считая моей мамы.
– Знаю. Мне хотелось бы, чтобы это было не так.
Он нежно кладет ладонь на мой подбородок и приподнимает мое лицо, чтобы лучше видеть меня.
– Такое чувство, будто тебе надо что-то сказать, малышка. Что бы там ни было, я хочу это услышать.
Я прочищаю горло. Пытаюсь сказать ему, что чувствую.
Ничего не выходит.
– Ладно, – он слегка отстраняет меня, чтобы иметь возможность встать. – Когда ты будешь готова. У нас полно времени.
Это дарит мне облегчение, позволяя расслабиться. Я поворачиваюсь спиной к водопаду, пока он раздевается и встает под струи воды. Я слышу, как он двигается. Плещется. Трет свое тело.
И я очень хочу посмотреть.
Но это было бы неприлично. Я не могу пялиться на него во время приватного занятия. Даже если я ему явно нравлюсь, я все равно не могу подглядывать за ним голым, пока он не даст мне разрешение.
Это будет неправильно.
Но я сейчас очень хочу увидеть его тело.
– Что-то не так, Рэйчел?
– Что? – я так удивлена, что мой ответ звучит слегка визгливо.
– Похоже, что-то не так.
– Почему ты так решил?
– Твоя спина выглядит как-то встревоженно.
Мои щеки краснеют. Сердцебиение учащается.
– Не можешь же ты по моей спине сказать, как я себя чувствую.
– Еще как могу, – похоже, он отошел от водопада. Ближе ко мне. – Я могу прочесть твои чувства по малейшим деталям, как и ты делаешь это со мной. Так что скажи мне, что не так, малышка. Ты начинаешь беспокоить меня.
Легкий надрыв в его голосе заставляет меня признаться.
– Не из-за чего беспокоиться. Просто… просто я хочу посмотреть на тебя.
Черт. Это звучит абсолютно нелепо. Разве можно сделать эту ситуацию еще более неловкой?
– Бл*дь, тогда просто развернись, малышка, – звучит это так, будто он улыбается.
Так и есть. Я вижу улыбку на его лице, когда поворачиваюсь в его сторону. Затем мой взгляд неудержимо скользит по остальному его влажному и обнаженному телу. По мыльной пене на животе. По длинным ногам. По крепким бедрам. По частично эрегированному члену.
Последний объект определенно завладевает моим вниманием на минуту. И похоже, он твердеет на моих глазах.
Кэл все еще украдкой улыбается, вставая обратно под водопад и заканчивая намыливаться.
– Тебе не стоит быть таким самодовольным, – говорю я ему. – Ты тоже хотел посмотреть на меня, так?
– О да, черт возьми.
– Может, тебе все равно удастся, – я тянусь к низу своей футболки, приготовившись ее снять. Затем застываю на месте, заметив, как изменилось его лицо. – Ты не хочешь?
– Черт, ты же знаешь, что хочу. Ты можешь когда угодно смотреть на меня голого, но если ты тоже будешь голая, то мне очень сложно будет сдерживаться. Я хочу дать тебе столько времени, сколько тебе нужно, но я также не хочу… мучить себя.
Теперь я понимаю его колебания. Я понимаю все. И меня омывает радость и восторг, когда я делаю шаг к каскадам воды.
– Я тоже не хочу тебя мучить, Кэл.
– Ну… хорошо, – он непонимающе хмурится, глядя на меня.
Я снова начинаю стягивать футболку через голову.
– Малышка?
– Я готова, Кэл, – я скидываю футболку и бросаю ее на землю.
Его глаза голодно бродят вверх и вниз по моему обнаженному телу, после чего возвращаются к моему лицу.
– Малышка?
Я делаю пару шагов к нему.
– Я готова. И я не хочу больше ждать.
Он издает надломленный стон и бросается ко мне, схватив и притянув к своему мокрому телу, а затем крепко и глубоко целует. Мы наполовину стоим под струями воды, и это страннейшее, прекраснейшее ощущение. Быть голым на открытом воздухе. Теплая вода падает на нас сверху. И большое, твердое, нетерпеливое тело Кэла движется рядом с моим, а его язык с голодом врывается в мой рот.
Мы долго целуемся, пока он не устает наклоняться ко мне. Я намного ниже его ростом. Он подхватывает меня и поднимает, чтобы я могла обвить ногами его талию.
Он все еще целует меня, выходя из-под водопада и ступая очень аккуратно, чтобы не поскользнуться на склизких камнях. Затем выпрямляет шею и осматривается по сторонам, хмурясь при виде нашего окружения.
– Дерьмо. И как нам это сделать?
У меня вырывается смешок, пока я цепляюсь за него руками и ногами.
– Я серьезно. Я тут весь распалился, а у нас из вариантов твердые камни и утоптанная земля.
Я тоже распалилась. В этом нет сомнений. Так что я размышляю над вопросом, пока не придумываю ответ.
– Мы могли бы расстелить полотенца на земле.
– Хорошая идея, – он позволяет мне опуститься на ноги, и мы быстро расстилаем два больших полотенца на самом мягком участке земли с небольшими клочками травы. Я собираюсь встать коленями на одно из полотенец, но тут он подхватывает меня на руки.
– Ты что делаешь? – спрашиваю я, хихикая. Мне нравится, каково это – быть у него на руках. Всегда нравилось.
– Я начал так хорошо. Нет смысла позволять техническим моментам сбивать настрой, – он наклоняется, бережно укладывая меня на полотенце и затем устраиваясь сверху.
Я все еще посмеиваюсь, пока он целует меня, и его тело дрожит от теплого веселья и чего-то еще.
Чего-то, что, как я подозреваю, является глубинным предвкушением.
Он целует меня, пока все перед глазами не начинает расплываться, и я ерзаю под ним. Затем он сдвигается по моему телу ниже. Уделяет много внимания моим грудям, затем потирается мокрой бородой о мой живот. Я уже выгибаюсь, беспомощно хныкаю и ахаю еще до того, как он разводит мои ноги и утыкается в мою киску.
– Кэл! – я хватаюсь за его голову, за волосы. Впиваюсь пальцами в скальп.
Он приподнимает голову, глядя мне в лицо.
– Тебе нравится, малышка?
Я издаю абсурдный невнятный звук и пытаюсь потереться пахом об его лицо.
– Похоже, что нравится, – он улыбается и целует внутреннюю сторону моего бедра. – Я мечтал сделать это для тебя. Мечтал о том, как ты сейчас пахнешь. Как теряешь контроль и умоляешь. Как зелень твоих глаз темнеет, когда тебе очень хочется этого. Я так долго мечтал об этом.
Я издаю беспомощный всхлип от этих слов и снова стону, когда он дразнит мой клитор языком.
– Ты готова кончить для меня, малышка?
– Да, пожалуйста! Пожалуйста! Я ждала… так долго, – я ерзаю, тяну его за волосы, подавляю желание оседлать его лицо.
Он одобрительно мычит, продолжая дразнить и лизать. Затем я разлетаюсь на куски, когда он сильно сосет мой клитор. Я едва отошла от пика, как он вводит два пальца в мою киску и сгибает их, прикасаясь к точке G.
Я содрогаюсь на его пальцах, давясь криками удовольствия, когда второй оргазм по пятам следует за первым.
Он продолжает поглаживать меня, поднимает голову, чтобы лучше видеть меня. Он бормочет о том, как сильно я кончаю, какая хорошая, как он любит видеть меня такой.
Когда интенсивность наконец-то спадает, мое тело приятно смягчается. Я поворачиваю голову на полотенце и улыбаюсь от чистого удовлетворения.
– Похоже, тебе это было нужно, – он все еще не убирает из меня пальцы, но меняет позу, чтобы наклониться и поцеловать меня в губы. – Ты выглядишь очень счастливой.
– Я счастлива. Спасибо тебе за это.
– Пока что не благодари, – он несколько раз коротко целует меня в губы, затем по линии челюсти. Затем опускается по шее, пока не добирается до груди.
Он берет мой правый сосок в рот и сосет, пока я не выгибаю спину, громко вскрикивая.
– Вот так, малышка, – бормочет он, не отрываясь от моей кожи. – Ты уже снова готова, да? Тебе еще не хватило.
Я скулю какой-то ответ и беспокойно мотаю головой из стороны в сторону. Его рука теперь движется между моих ног, быстро и жестко трахая меня пальцами.
Он сосет мою грудь и трахает меня пальцами, отчего я кончаю еще два раза, причем во второй почти с криком, потому что удовольствие такое интенсивное.
Когда он наконец-то убирает руку между моих ног, я вся обмякшая и задыхающаяся. Он гладит мое разгоряченное влажное лицо и улыбается.
– Вот это моя девочка. Ты так хорошо справилась.
– Да ты и сам неплох, – мой голос звучит иронично, но это просто привычка. На деле я люблю то, как он говорит со мной в постели. Это заставляет меня чувствовать себя защищенной и одновременно сексуальной.
Он усмехается и устраивается на полотенце рядом со мной, притягивая меня на себя. Но не для поцелуя. Просто чтобы обнимать меня, пока я не приду в себя.
Мы лежим несколько минут, пока из моего сознания не уходит эта горячая дымка. Затем моя рука начинает бродить по его телу. Гладить грудь, живот, и ниже, пока я не обхватываю пальцами его толстый член.
Он был тверд с самого начала.
– Вот так, – он шипит сквозь стиснутые зубы. Его тело напряжено как сжатый кулак. – Умирал от желания почувствовать, как ты так прикасаешься ко мне. Не думал, что мне еще раз доведется ощутить тебя вот так.
– Ну, довелось. Я тоже хотела к тебе прикоснуться.
Потому что я полна эмоциями до краев, а он явно изнывает от нужды, я целую его в губы. Затем в плечо. Затем в грудь. Затем в живот.
Его пресс сокращается, мышцы бедер напрягаются, когда мой рот наконец-то скользит по его члену.
Я держу его ствол вертикально, чтобы иметь возможность лизнуть по всей длине. Затем опускаю губы и крепко сосу.
Он стонет так долго, протяжно и беспомощно. Его шея выгибается, и он закрывает глаза.
– Бл*дь, малышка!
Я продолжаю сосать и сжимать, испытывая восторг от его отзывчивости.
– Бл*дь. О бл*дь, – он тянется вниз и хватает меня за обе косы. – Ох, бл*дь, этот горячий ротик меня погубит.
Я издаю удовлетворенный звук, не выпуская его члена и пытаясь взять его немного глубже.
Он издает резкий громкий звук и свободной рукой стискивает полотенце.
Я снова удваиваю усилия, но тут он меня останавливает.
– Малышка, не бери меня полностью. Не так. Пока что нет.
Безо всяких колебаний я выпускаю его изо рта и выпрямляюсь.
– Чего ты хочешь, Кэл?
– Я хочу трахнуть тебя. Пожалуйста, можно мне трахнуть тебя?
Я снова охвачена неожиданными эмоциями, пока киваю при виде его раскрасневшегося лица.
– Я тоже этого хочу.
Он притягивает меня для поцелуя. Затем помогает мне оседлать его бедра и устраивает меня над собой. Он придерживает свой член, пока я опускаюсь на него и обхватываю своей киской.
Он большой. Толстый. Знакомый. Я ахаю и запрокидываю голову от тугого проникновения.
– Нормально? – спрашивает он, запыхавшись.
– Да. Да, хорошо, – я сдвигаюсь на нем, чувствуя, как он меня растягивает.
Он делает несколько прерывистых вдохов, затем берет себя в руки. Поднимает ладони, чтобы обхватить мое лицо.
– Тебе сейчас хорошо?
– Да. Очень хорошо.
– Ничто и никогда не ощущалось лучше этого. Быть в тебе вот так. Ничто за всю мою жизнь.
– Я тоже… – я хнычу, когда он двигает бедрами. – Я тоже это чувствую.
– Да?
– Да, – поскольку он не может лежать неподвижно, я начинаю двигаться на нем в медленном, размеренном ритме. – Ты всегда ощущался для меня как дом.
Он издает сдавленный звук. Резко отворачивает голову. Ему требуется минута, чтобы ответить.
– Ты тоже для меня дом, малышка. Всегда так было.
– Знаю.
Я правда знаю. И не думаю, что когда-нибудь в этом усомнюсь. Эта уверенность переполняет меня, заставляет скакать на нем жестче, быстрее. Вскоре я нетерпеливо подпрыгиваю на нем, и он сжимает мою задницу, чтобы держать меня достаточно близко и не дать его члену выскользнуть.
Он снова открыл глаза. Они такие горячие и примитивные, пока он смотрит, как подпрыгивают мои груди, как раскачиваются мои косы и напрягается лицо, пока я бесстыже охаю в ритме своих движений, и эти звуки кажутся почти детскими.
– Бл*дь, малышка. Посмотри на себя. Бери все, что хочешь. Бери все. Это все твое. Весь я – той.
Я рыдаю от удовольствия – и от его слов, и от нарастающих ощущений. Мое тело содрогается в крепком оргазме, и он не прекращается, потому что Кэл начинает потирать мой клитор.
Когда я наконец-то пережила свою разрядку, по моему лицу катятся слезы. Я запыхавшаяся, насытившаяся и ошеломленная ощущениями, но все еще не закончилось. Пока Кэл еще не кончил.
Так что я снова начинаю целенаправленно скакать на нем, сжимая киской его член.
– Бл*дь! – его ноздри раздуваются, и он жестко вскидывает бедра навстречу мне, охая, пыхтя и все еще держась за мою задницу. – Бл*дь, малышка. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, Кэл. Так что кончи. Кончи для меня. Я хочу, чтобы ты отпустил себя.
Он издает сдавленный звук, сбиваясь с ритма. Он так энергично движется подо мной, что мне приходится держаться за его плечи.
– Я люблю тебя, Кэл! Отпусти себя..
На сей раз ему это удается. Он издает громкий рев. Его тело дергается и трясется, пока волна чистого удовольствия затапливает его лицо и глаза. Даже после он продолжает подергиваться, будто ощущения до сих пор слишком сильные.
Затем он с хриплым стоном притягивает меня в объятия. Трется о меня лицом.
– Я люблю тебя, – говорю я ему уже тихо. – И я больше не боюсь.
Он резко втягивает вдох и приподнимает мою голову, чтобы видеть мое лицо.
– Я серьезно. Я не боюсь. Я знаю, что ты больше никогда меня не оставишь. И я хочу быть с тобой по-настоящему. Быть с тобой навсегда. Для меня никогда не будет другого.
Он даже не может говорить, но я чувствую то, что чувствует он. Он дарит мне неуклюжий поцелуй и стискивает почти до синяков.
Проходит долгое время, прежде чем его тело смягчается, и ему удается пробормотать:
– Я не думал, что вновь получу тебя. В любом виде. И определенно не так. Только не после того, как я так сильно сломал нас.
– Я тоже не думала, но я вижу, что мы оба прошли долгий путь, – мое тело усталое, расслабленное, насытившееся в такой манере, которой оно не испытывало уже так давно. Как будто оно наконец-то получило необходимое. Я прижимаюсь к Кэлу. – Я могу быть цельной без тебя. Я это узнала, и мне надо было это знать. Но я все равно думаю… я всегда буду думать… что с тобой я чуточку целее.
***
Месяц спустя я стою в общей комнате в Новой Гавани и собираю свои немногочисленные вещи.
– Я продолжаю твердить себе, что это хорошо, – говорит Фэйт. Она сидит на краю матраса, якобы придя «помочь» собрать мне вещи, но главным образом просто составить мне компанию.
Как и Анна, которая сейчас взяла перерыв от команды Марии и последние пару недель оставалась в Новой Гавани.
– Это хорошо, – с улыбкой говорит Анна, передавая мне хорошенькое красное пальто, которое Кэл подарил мне на позапрошлое Рождество.
Оно не влезет в мою сумку, так что я кладу пальто поверх нее.
– Я знаю, что это хорошо, – Фэйт качает головой. – Хотя я правда не знаю, как я дошла до того, что говорю подобное про твой отъезд и проживание с Кэлом.
Я смеюсь, краснея от удовольствия, когда слышу, как она так небрежно говорит о причине, по которой я собираю вещи.
Мы с Кэлом переезжаем обратно в нашу хижину. Пора. Я не просто готова. Я полна предвкушения.
– Я знаю, что ты очень злилась на него. Я тоже. Но он сильно изменился. И я тоже. И я правда думаю, что сейчас это правильный шаг для нас, – я не привыкла так откровенничать с кем-то, кроме Кэла, но Фэйт – одна из моих лучших подруг, и я хочу, чтобы она поняла.
– Это правильный шаг. Я тоже это вижу. И хочешь верь, хочешь нет, но думаю, я действительно простила его. Я видела, какой он в последние два месяца. Он определенно изменился, и не только потому, что он так счастлив. Он просто… лучше.
Я киваю, желая ответить, но мне сложно придумать, что тут сказать.
К моему облегчению, Анна переводит тему.
– Итак, у вас есть планы присоединиться к «младенческой лихорадке», которая у нас тут разразилась в последнее время?
(«Младенческая лихорадка» – это шутливое название периода, когда кажется, будто все вокруг разом решили родить детей, – прим.)
Едва ли это можно назвать «младенческой лихорадкой». Но Кейт и Мигель полтора месяца назад родили здорового мальчика, и еще две пары в Новой Гавани ожидают пополнения.
Грант и Оливия тоже ждут ребенка, но это пока что не известно широкой публике.
– Этого нет в наших ближайших планах, однако мы примем все, что подкинет нам судьба, – говорю я ей с притворно суровым взглядом. – Я знаю, это звучит странно, раз мы съезжаемся, но для нас это не ново. Это наш дом, и мы просто переезжаем обратно. А в остальном мы по-прежнему не спешим и не создаем давления.
– Ой, я тебя умоляю, – говорит Фэйт. – Мужчина влюблен абсолютно по уши. Ты же не думаешь, что он «не спешит»?
– Я имею в виду не наши чувства, – я ощущаю, что опять краснею. – А наши планы. Мы вернемся к тому же, что делали раньше. Будем выполнять работу для людей, которые в этом нуждаются, а в остальном жить своей жизнью на горе. Но мы будем часто видеться с вами. Мы определенно не станем чужими.
– Даже не вздумайте, – Анна, похоже, радуется за меня. Видеть это очень трогательно.
– Мы не хотим снова быть изолированными. Ни один из нас этого не хочет. Так что мы определенно будем много приезжать.
Больше нечего говорить, и все мои вещи упакованы. Так что я обнимаю Фэйт и Анну, и они обе провожают меня до крыльца.
Кэл подогнал грузовик. Мой мотоцикл и кур он уже погрузил в кузов, и он подходит к ступеням, чтобы забрать у меня мои вещи.
Мы прощаемся, и меня охватывают неожиданные эмоции, пока он направляет машину по знакомой дороге к воротам. Там Джексон, и он выкрикивает дружелюбное приветствие, пока мы машем и проезжаем мимо.
