Текст книги "Корсар"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Джек Дю Брюл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 35

Наконец-то хорошие новости: супертанкер, который потихоньку нагонял ливийский фрегат, оказался Хуану знаком. Всего пару месяцев назад «Орегон» потопил иранскую подводную лодку, а иначе она вмиг пустила бы ко дну «Эгги Джонстон» компании «Петромакс ойл».

На таком расстоянии «Сидра» уже вполне могла прослушивать эфир. Пришлось поискать на сайте «Петромакса» адрес электронной почты «Эгги Джонстона» и отправить капитану письмо. Не самый удобный способ связи. Понадобилось минут десять, прежде чем Кабрильо сумел убедить своего коллегу с танкера, что он капитан сухогруза, следующего параллельным курсом всего в полумиле, а не какой-нибудь подросток, который рассылает идиотские письма из подвала родительского дома в богом забытом американском городишке.

Ожидая ответа на очередное сообщение, Хуан жалел, что рядом нет Марка с Эриком. Эти двое уже давно взломали бы информационную систему «Петромакса», и он сейчас просто отдавал бы приказы, а не растолковывал бы, что и зачем ему нужно от плавучего колосса.

Во «Входящих» появилось новое письмо.

Капитан Кабрильо, это совершенно против правил и вообще мне не нравится, но я сделаю все, о чем Вы просите. Есть одно условие: мы не подойдем к фрегату ближе чем на полмили, а если он откроет огонь, вы защитите нас, как тогда, в Ормузском проливе.

Хотелось бы помочь чем-то еще, но безопасность судна и команды для меня на первом месте. Я много лет плаваю между ближневосточными портами и насмотрелся на злодеяния террористов, однако судном рисковать не могу. Как Вы понимаете, будь у нас в танках не балласт, а нефть я бы ответил решительным отказом.

Всего наилучшего,

Джеймс Маккалоу

P. S. Задайте им жару и от меня тоже. Удачной охоты.

– Черт возьми, – воскликнул Хуан, – он согласен!

В рулевой рубке Хэнли склонился над штурманским столом, грызя мундштук. Комната заполнялась ароматными сизыми колечками.

– Идем в психическую атаку на вооруженный до зубов фрегат. Я бы на твоем месте так не радовался.

– И зря, – возразил Хуан. – Пока они разберутся, что к чему, мы подойдем почти вплотную. Курс рассчитан так, чтобы при сближении танкер все время заслонял нас от «Сидры». Ливийцы уверены, что мимо них идет одно-единственное судно, – о нас они даже не подозревают. Заметят, только когда «Джонстон» посторонится.

Одновременно Кабрильо стучал по клавишам ноутбука:

Капитан Маккалоу, жизнь госсекретаря в Ваших руках. Не могу передать, как я благодарен Вам и Вашей команде. Очень хотелось бы, чтобы по окончании операции Вам воздали заслуженные почести, но, увы, все должно остаться в секрете. Мы просигналим фонарем, когда начинать. Будьте готовы минут через десять.

Еще раз благодарю Вас от всей души,

Хуан Кабрильо

На столе были разложены подробнейшие чертежи всех внутренних помещений русского фрегата класса «Кони». Здесь же сидели Майк Троно и Джерри Пуласки – они поведут штурмовые группы. Оба отличные парни, немало повидали на своем веку, однако Хуан предпочел бы, чтобы вместе с ним десантом командовали Линк и Эдди Сэн. Позади командиров замерла десятка бойцов, которым предстоит атаковать фрегат.

По правому борту на триста метров ввысь возносилась стальная громада супертанкера. Он шел почти пустой, «Орегон» же, напротив, наполнил все балластные цистерны, чтобы как можно лучше спрятаться от детекторов «Сидры» – даже на приличном расстоянии казалось, что «Джонстон» закрывает полнеба. На корме танкера располагалась надстройка размером с хорошее офисное здание, а широкая труба напоминала железнодорожную цистерну, поставленную на попа.

– Ладно, к делу. Скорее всего, казнь устроят в матросской столовой – все согласны?

– Это самое большое помещение на корабле, – пояснил Троно, худощавый мужчина с русой шевелюрой, который пришел в корпорацию из поисково-спасательной службы ВВС.

– Резонно, – согласился поляк Пуласки, возвышавшийся над остальными на целых полголовы. Раньше Пуласки служил в морской пехоте.

Вместо обычного боевого обмундирования все надели флотскую форму. Над формой немного поработали Никсон с помощниками, и теперь она напоминала облачение ливийских моряков. При виде незнакомого человека в знакомой форме любой засомневается, а в бою даже секундное промедление может спасти жизнь. Или отнять жизнь.

– А зачем корабль? – вдруг спросил Майк.

– В каком смысле?

– Зачем устраивать казнь на корабле?

– Очень сложно определить координаты источника видеосигнала, – пояснил Макс. – А если даже и получится, корабль легко уйдет, прежде чем хоть кто-то подоспеет.

– Мы проникнем на «Сидру» здесь, – Хуан указал на люк в средней части верхней палубы. – Дальше проходим две двери вправо до первой лестницы. Спускаемся на один пролет, потом налево, направо, налево. Попадаем прямо в столовую.

– Наверное, посмотреть соберется весь экипаж, – предположил Джерри.

– Так было бы при обычных обстоятельствах, – поправил Хуан, – но как только появимся мы, объявят боевую тревогу. Коридоры опустеют, в столовой останутся одни террористы. Команда разбежится по боевым постам. Разделываемся с бандитами, хватаем мисс Катамору и смываемся с этой лоханки – только нас и видели.

– Есть одна проблема. – Макс снова зажег трубку. – Ты не изложил план отхода. «Сидра» потопит нас, как только отвалим. Я вот что придуман: давайте высадим еще одну группу, оснащенную взрывпакетами. Огонь с «Орегона» выведет из строя часть орудий, остальные подорвет десант.

Хуан от удивления округлил глаза. Хэнли никогда не отличался тактической изобретательностью.

– Ну ты даешь, Макс. Стратег! Как план продумал, любо-дорого!

– Я старался, – просиял Хэнли.

– Одна неувязочка: наших перебьют задолго до того, как они доберутся до боевых систем. – Хуан указал на чертеж. – По углам надстройки установлены пулеметы тридцатого калибра. Допустим, мы подавим два ближних. Но ведь те, что на дальней стороне, прикрыты самой надстройкой. Они десант в капусту искромсают.

– Отправь Красавчика – пусть накроет пулеметы ракетами. – Макс расстроился, что его восхитительный план поставили под сомнение.

– У фрегата отличная система ПВО. Вертолет и близко не подберется.

– Ну ладно, умник, а у тебя-то какие предложения? – мрачно спросил удрученный Хэнли.

Кабрильо свернул чертежи. Под ними обнаружилась карта ливийского побережья к югу от нынешнего местоположения «Орегона».

– Вот! – Хуан ткнул пальцем в точку миль на десять к западу от корабля.

Макс перевел взгляд с собеседника на карту, потом обратно. На его губах расцвела воистину дьявольская усмешка.

– Блестяще!

– Я знал, что тебе понравится. Ради этого пришлось на пару минут задержать начало – они должны подойти ближе. Вопросов больше нет? Тогда все по местам.

– Давайте, ребята! – подхватил Троно.

По наружному трапу все спустились на верхнюю палубу. Хуан с Максом чуть поотстали.

– Все еще дуешься? – спросил Кабрильо.

– Ты лезешь в львиное логово. Это тебе не милые пустячки типа под покровом ночи вырубить пару безоружных охранников и пробраться на какой-нибудь склад. Там, на фрегате, настоящие головорезы – боюсь, они просто прикончат Катамору, как только почуют неладное, и все будет впустую.

Кабрильо заготовил красивый ответ, но сдержался и хмуро бросил:

– Знаю. Просто если мы не попробуем, значит, они уже победили. По сути, война в этих водах началась еще двести лет назад. Наш народ тогда встал на защиту своих принципов, заявил: «Довольно!» Сейчас мы воюем там же и за те же идеалы.

– В конце концов, должна же быть высшая справедливость!

Хуан с усмешкой похлопал приятеля по спине.

– Другое дело. А теперь отправляйся в командный центр и смотри не поцарапай мне корабль.

Хэнли потряс головой, словно старый пес.

– Ты же знаешь, это обещание мне ни за что не сдержать.

Капитану Маккалоу дали сигнал. Танкер повернул на юг, в сторону ливийского фрегата. Он выполнил маневр очень плавно, без всякого предупреждения, и вдруг оказался совсем рядом. Первоначальным курсом «Джонстон» прошел бы от «Сидры» в пяти милях, теперь же расстояние сокращалось, и «Орегон», притаившийся у борта громады, тоже понемногу приближался к добыче.

Эфир молчал, пока танкер не оказался всего в двух милях севернее и примерно в миле позади фрегата. Хуан с переносной рацией и остальными бойцами притаился в тени борта. Солнце садилось за кормой, дневная жара спала, но к раскаленной палубе все еще невозможно было прикоснуться.

– Танкер, приближающийся с норд-норд-веста, говорит корабль военно-морского флота Ливии «Халидж Сурт». Вы в опасной близости. Пожалуйста, измените курс и увеличьте дистанцию, иначе окажетесь у нас на траверсе.

– «Халидж Сурт», это Джеймс Маккалоу, капитан супертанкера «Эгги Джонстон». – У Маккалоу оказался ровный, хорошо поставленный голос. Хуану почему-то представился мужчина ростом под метр девяносто и непременно лысый, как бильярдный шар. – Мы неожиданно попали в отливное течение. Я переложил руль, сейчас начнем поворот. Мы выполним ваши указания.

– Хорошо, – коротко ответили с «Сидры». – Пожалуйста, сообщите, если трудности продолжатся.

Маккалоу четко выполнял указания Хуана. Первый акт постановки прошел как по маслу. Танкер, естественно, не стал менять курс – «Орегон» по-прежнему приближался к фрегату.

Прошло десять минут. Дистанция сократилась еще на полмили. Кабрильо ожидал, что ливийцы выйдут на связь куда раньше, однако те ничуть не тревожились, и он счел это хорошим знаком.

– «Эгги Джонстон», «Эгги Джонстон», это «Халидж Сурт». – Голос ливийца оставался холодным и бесстрастным. – Вы все еще испытываете проблемы с управляемостью?

– Одну секунду, – ответил Маккалоу таким тоном, будто его отвлекли от срочного дела.

После двухминутного молчания ливийцы повторили вопрос, на этот раз уже с некоторым напором.

– Извините. Отлив усилился. Впрочем, мы уже выходим из зоны течения.

– Мы не заметили никакого отливного течения.

– А у вас тоже киль двенадцать метров, да еще длиной в три футбольных поля?

«Полегче, Джимми», – взмолился про себя Хуан.

Теперь, по продуманному ими сценарию, вызывать должен уже Маккалоу. Через две минуты он вышел в эфир:

– «Халидж Сурт», это «Эгги Джонстон». У нас отказал рулевой привод. Я дал команду срочно остановиться, но при такой скорости на это уйдет несколько миль. По моим расчетам, когда окажемся на вашем левом траверсе, мы приблизимся на пять кабельтовых. Прошу вас изменить скорость и курс.

Танкер, вместо того чтобы уменьшить ход, понемногу разгонялся, оставляя за кормой пенный след. Об этом они не договаривались: Маккалоу сам нарушил свое же условие, лишь бы подвести «Орегон» как можно ближе. Кабрильо пообещал себе во что бы то ни стало отыскать капитана танкера, затащить в бар и угостить на славу.

«Сидра» легла в поворот и стала набирать скорость, однако на малом ходу корабль маневрировал неуклюже. Рядом с огромным танкером, который на скорости восемнадцать узлов шел всего в трех кабельтовых, фрегат казался скорлупкой.

Хуан почувствовал, как затрясся корабль: это насосы стремительно выкачивали воду из балластных цистерн под палубой. Время пришло.

Хэнли управлял судном из командного центра. Он, как и Кабрильо, слышал переговоры в эфире, да вдобавок еще и видел маневры «Эгги Джонстона». Рядом замер оператор боевых систем. Все наружные люки задраены, все орудия готовы к бою. «Орегон» словно ощетинился.

Макс выключил водометы и дал задний ход.

Бурлящие потоки ударили из носовых труб, и сухогруз сбросил скорость так стремительно, что даже немного зарылся носом. Как только корма танкера проплыла мимо, Хэнли снова переключился на кормовые трубы. Запели вакуумные насосы – они охлаждают магнитогидродинамический генератор до ста градусов ниже нуля, чтобы тот давал водометам как можно больше энергии.

«Орегон», словно скаковая лошадь, вырвался вперед, по крутой дуге обогнул корму «Эгги Джонстона». Впереди маячил серый силуэт ливийского фрегата.

Несложно представить шок экипажа «Сидры», когда прямо из-за танкера вдруг выскочил корабль вдвое большего размера. Тридцать секунд ливийцы приходили в себя. Потом эфир наполнился руганью, требованиями и угрозами.

Макс ловко занял позицию между фрегатом и танкером, хотя Маккалоу уже резко отвернул к северу. Он уходил в открытое море, где ему уже ничего не угрожало.

– Назовите себя, иначе мы открываем огонь.

Предупреждение звучало второй раз. Хэнли подумал, что третьего вряд ли дождется. Корабли недостаточно сблизились – «Сидра» легко изрешетит «Орегон» из орудий главного калибра. Искушение схватить микрофон и назваться командиром корабля ВМФ США «Сирена» было почти невыносимо, однако Хэнли сдержался.

На мониторе Хэнли увидел, как возле передней башни «Сидры» расплылось круглое пятно. Снаряд просвистел у самого носа и разорвался метрах в пятнадцати. Корабль ощутимо тряхнуло.

– Предупредительный не в счет, – процедил Макс. – Давай еще раз, и сбросим перчатки.

Снаряд, выпущенный из задней башни, снес крыло мостика. Макс едва не выпрыгнул из кресла.

– Ну все. Огонь по готовности.

Сужающееся пространство между двумя кораблями словно ожило. Тридцатимиллиметровые «гатлинги» «Орегона» и большая автоматическая пушка системы «Бофорс» изрыгали струи огня. Ливийцы теперь палили не только из башенных орудий, но еще и из скорострельных зениток – каждая делала четыре тысячи выстрелов в минуту.

От попаданий корпус «Орегона» звенел, как колокол. Снаряды зениток пробивали броню, но застревали в переборках. Главные орудия причиняли куда больший ущерб.

Три каюты были разгромлены полностью; со стенок бассейна, служившего по совместительству балластной цистерной, сыпалась мраморная плитка. С каждым новым попаданием повреждения росли. Взрывом снаряда разворотило зал, где собиралось руководство. Двухсоткилограммовый стол отшвырнуло к стене, кожаные кресла вспыхнули как свечи.

В нескольких местах сработала автоматическая система пожаротушения, однако аварийные команды получили приказ оставаться у противоположного борта вместе с остальным экипажем и не рисковать жизнью понапрасну.

Впрочем, «Орегон» отвечал ударом на удар. На мостике «Сидры» не осталось ни одного целого стекла, прицельный огонь уничтожил там все навигационное и рулевое оборудование. Снаряды высекали искры из бронированного панциря фрегата. Очередь из «гатлинга» прошила спасательную шлюпку – она затряслась, словно крыса в зубах у терьера. Огонь сместился, изрешеченное суденышко уродливо повисло на талях.

Мелкокалиберные пушки не могли ничего поделать с бронированными орудийными башнями, поэтому оператор боевых систем стал наводить крупнокалиберное носовое орудие. На нем стоял такой же стабилизатор, как в танке «Абрамс», поэтому пушка била с удивительной точностью. Первый же выстрел угодил прямо в основание башни: бронированная громада подпрыгнула на два метра – и снова рухнула. Из обоих стволов потянулся жирный дым.

Корабли осыпали друг друга ударами. И тот и другой выдержали бы еще множество попаданий. Полоска воды между бортами неумолимо сужалась. Орудия били почти в упор, снаряды разрывались через мгновение после выстрела.

История морских сражений не знала подобного ада. Впрочем, несмотря на страшную опасность, свою роль в этом отдельно взятом аду Макс Хэнли ни на что бы не променял.

А вот Кабрильо с товарищами приходилось туго. Они прятались за специально укрепленной секцией фальшборта, но, когда по трехслойной броне хлестали очереди тридцатимиллиметровой автоматической пушки, чувствовали себя голыми и беззащитными.

При обычных обстоятельствах Хуан и представить себе не мог такого сражения. Спасибо современным технологиям – война больше не ассоциируется с кровавой сечей. Нет, теперь при слове «война» воображение рисует пульт с пресловутой кнопкой, ракеты – и абстрактное пепелище. Ни тебе криков, ни слез – кричать и плакать просто некому. Сейчас все было иначе. Кабрильо физически ощущал ненависть, каждый снаряд словно швыряла овеществленная злоба.

Враг хотел, чтобы он умер. Не просто умер, а перестал существовать, словно его никогда и на свете не было.

В броню снова ударил снаряд, и Хуану на мгновение показалось, что его внутренности превратились в желе. Еще он подумал, что совершил непоправимую ошибку.

А потом этот страшный миг прошел, и Хуан понял: эти люди сами не остановятся, а значит, кто-то должен их остановить. Раз не хотят слышать уговоров, пусть на собственной шкуре ощутят свою же собственную жестокость.

Весь корпус вдруг содрогнулся. Корабли сошлись борт к борту. Макс точно рассчитал балласт – релинги оказались на одном уровне. Сжимая в руке компактный автоматический пистолет, Хуан перепрыгнул на «Сидру».

Реактивная струя гранаты, пущенной с кормы, из-за задней орудийной башни, едва не снесла ему голову. В бронированную плиту, за которой прятались двенадцать десантников, граната ударила как раз в тот момент, когда десантники приготовились последовать за командиром. Невидимый гранатометчик при всем желании не выбрал бы более удачного момента. Десятерых отшвырнуло назад – окровавленные и совершенно дезориентированные, они попадали на палубу. Двоих оставшихся толкнуло вперед, но тут борта на волне чуть развело. Бойцы свалились в узкую щель и одновременно ушли под воду.

Макс видел все по внутренней телесети. Он сразу отвел «Орегон» чуть в сторону, чтобы упавших не расплющило бортами. Не зная, выжил ли хоть один, Макс приказал спасательной группе, которая ждала в доковой камере, немедленно спускать лодку. Помощник в это время с помощью джойстика поворачивал камеру, осматривая палубу «Сидры».

– Вот он! – закричал Макс.

Одинокий Кабрильо стоял с дымящимся «хеклер-кохом»: он только что прикончил гранатометчика – улучил момент, когда тот перезаряжал свое оружие. Хуан как будто знал о камере. Он посмотрел прямо в объектив так свирепо, что Максу стало не по себе. И нырнул в люк.

ГЛАВА 36

Чарльз Мун не мог справиться с едва ли не главной задачей на вечер. Президент лично приказал ему следить, чтобы вице-президент не набрался на приеме у Гами. Ладно бы тот просто пил без всякой меры, как обычный алкоголик, так нет: от спиртного вице-президент совершенно терял голову.

За первые полчаса вице-президент успел осушить четыре фужера шампанского. Знай он о предполагаемом теракте, такое поведение еще можно было бы объяснить, однако в администрации сочли, что доверять вице-президенту эту информацию не стоит, иначе план ни за что не сработает.

Мун поставил свой собственный нетронутый бокал на мраморную столешницу и вытер потные руки о фалды смокинга. Вице-президент Доннер как раз добрался до концовки непристойного анекдота. Человек десять гостей красноречиво выждали секунду, затем вежливо рассмеялись. Пресс-секретарь из свиты Доннера тут же, не дожидаясь новой скабрезности, увлекла вице-президента в сторону.

Мун оглядел роскошный зал. Уединенное жилище ливийского министра воистину впечатляло. Каменный дом с отштукатуренными стенами больше походил на огромную, неприступную мавританскую крепость. Сразу из портика центрального входа гости попадали в огромный зал высотой во все три этажа. По стенам его опоясывали балконы с коваными перилами, в центре красовалась лестница шириной метров шесть. На нижней площадке импровизировал оркестр (классика с местным колоритом), дальше пролеты поднимались влево и вправо, на балюстраду второго этажа.

Впрочем, великолепие дома меркло в сравнении с сегодняшними гостями. В разодетой толпе Мун насчитал не меньше десятка глав государств. В углу, под причудливо подсвеченной пальмой, премьер-министр Израиля вел задушевную беседу с президентом Ливана, у противоположной стены премьер-министр Ирака не менее сердечно разговаривал с министром иностранных дел Ирана.

Будь атмосфера просто теплой и дружеской, посол не удивился бы – в конце концов, на приеме собрались политики и дипломаты, – однако здесь чувствовалось нечто большее. Собравшиеся в зале искренне верили, что Триполийские соглашения станут настоящим прорывом.

Впрочем, на смену мимолетной уверенности в успехе тут же пришли мрачные мысли. Для начала нужно пережить сегодняшний вечер.

Самая большая группа собралась вокруг Гами – он развлекал гостей у выложенного мозаикой фонтана. На мгновение взгляды Муна и Гами встретились. В свете люстры сверкнул хрустальный фужер Гами. Приподнимая его как для тоста, ливиец будто говорил: жаль, главного-то гостя, вернее, гостьи мы сегодня и недосчитались.

Разговоры, с чего бы ни были начаты, рано или поздно переключались на Катамору и ее трагическую гибель. Муну сообщили, что Каддафи произнесет речь об этой тяжкой утрате, причем облачится ради такого случая не в привычную военную форму, а в гражданский костюм.

Сегодняшний телохранитель – взятый в прокат смокинг сидел на нем прескверно – тронул посла за плечо и кивнул на дверь гостиной. Под самым потолком висела неприметная видеокамера.

– Я пока насчитал пять, – сообщил телохранитель.

– Может, для безопасности?

– А может, и для потомков. Поверьте, камеры работают – и запишут нападение во всех подробностях. А еще в гостиной плазменная панель. Ставили в спешке, даже провода не успели убрать под ковер – просто к полу скотчем приклеили. Казнь увидят все, к тому же толпа собьется в одну комнату – так удобнее для нападающих. Кстати, представление будет не только для нас: рядом с панелью есть маленькая веб-камера.

– Значит, и правда нападут?

– Такой у них план – это точно. Но мы знаем, что делаем.

– Удалось выяснить, кто настоящие охранники, а кто – террористы?

– Террористы пока снаружи. Те, кто планировал нападение, понимают: здесь им долго не продержаться – раскусят.

Телохранитель говорил уверенно, однако ни на секунду не спускал глаз с ливийских охранников, смешавшихся с гостями.

Муаммар Каддафи с беспроводным микрофоном поднялся на пару ступенек, чтобы все его видели. Оркестр перестал играть, присутствующие обратились в слух: ливийский президент собрался отдать дань памяти Фионе Катаморе.

Пристрастие к пространным и нудным речам роднило Каддафи с Фиделем. Через пять минут Мун уже не слушал президента. За это время он еще дважды вытирал мокрые руки. Если бы посол сейчас снял смокинг, все увидели бы, что мокрые пятна протянулись от подмышек до самого пояса.

Поразительно: телохранитель совсем не волновался.

Темнота была хоть глаз коли. Эрик менял магазин на ощупь. В подсумке на поясе осталось еще два. Плечо пульсировало болью в такт ударам сердца – заняться раной времени не нашлось. Горячая, липкая кровь залила всю руку, до самых кончиков пальцев.

Еще одна брошенная наугад граната ударилась снаружи в борт и упала на песок. Корпус корабля защитил их от взрыва, однако теперь «Сакр» еще больше накренился в сторону пирса. Палуба замерла под углом градусов в десять.

Вдобавок сухое дерево мгновенно вспыхнуло. Погасить огонь, разгорающийся снаружи, не было никакой возможности.

– Помрем при полной иллюминации, – мрачно изрек Мерфи.

Линда уже видела, как проступает во тьме освещенный пламенем силуэт корабля. Марк прав. До сих пор тьма была им на руку, однако, стоит пожару разгореться, преимущество перейдет к террористам. Вопрос лишь в одном: сидеть за фальшбортом в почти бессмысленной надежде отбиться – или уходить из ловушки, пока не поздно.

Оценив оба варианта, она мгновенно приняла решение.

– Значит, так: сейчас для прикрытия дадим по короткой очереди. Марк, Эрик, хватаете Алану, спрыгиваете на пирс и уходите в глубь пещеры, подальше от входа. Постарайтесь найти позицию, которую можно защищать. У вас тридцать секунд форы. Потом даю еще очередь и догоняю вас.

Все четверо собрались у фальшборта. Огонь еще толком не разгорелся, но в нескольких метрах уже можно было многое разглядеть. На самой границе освещенной зоны лежало распростертое тело одного из нападавших. Песок потихоньку впитывал лужу черной крови у его груди.

– Огонь! – скомандовала Линда, и все разом открыли пальбу по груде камней, перегораживающей вход в пещеру со стороны реки.

Патроны кончились. Эрике Марком помогли Алане подняться. За их спинами Линда все еще стреляла куда-то во тьму, не давая врагам дух перевести. Все трое разом встали на фальшборт и перепрыгнули на причал, при этом Алана потеряла равновесие и, не подхвати ее Эрик, упала бы прямо на обожженные ладони.

Марк шел впереди, пригнувшись к самому полу и вытянув руки. Вскоре он уткнулся в неровную стену, повернул направо и стал пробираться по краю пещеры. Алана не могла упираться ладонями, так что Эрик положил ей руку на плечо и стал направлять в нужную сторону.

Прошли метров двадцать. Оглушительный грохот перестрелки все не затихал – в замкнутом пространстве звук распространялся без помех.

Марк рискнул включить фонарик. Оказалось, что они у самого края пирса, где сваливали всевозможное снаряжение: большей частью смотанные бухтами канаты, несколько цепей в плетеных корзинах да деревянные балки для ремонта рангоута. Главное же, из пещеры открывался проход, над которым висела металлическая перекладина с истлевшими занавесями – за ними была небольшая пещерка, место уединения по-видимому.

– Похоже, нам повезло, – объявил Марк, и все трое ступили внутрь.

Эрик тут же задернул занавеси, сменил магазин и занял позицию у проема, а Мерфи пошарил фонариком по стенам, рукой прикрывая яркую галогеновую лампочку.

– Невероятно, – прошептала Алана в восхищении.

На миг она забыла и о боли в руках, и о стрельбе за стеной.

Чтобы от камня не веяло холодом, пол в несколько слоев покрывали изысканные восточные ковры. Благодаря пестрым драпировкам пещера больше напоминала шатер. У стены висели два гамака: один аккуратно сложен, на втором – разобранная постель. Из мебели имелось несколько сундуков и большой письменный стол, уставленный чернильницами и перьями. Перья не выдержали испытания временем – их концы болтались вдоль стенок массивной золотой подставки. Столешницу украшал сложный геометрический орнамент, выложенный перламутром. На полу громоздились стопки книг, они же занимали несколько полок. На почетном месте расположился богато украшенный Коран, рядом – зачитанная карманная Библия.

Возле полок обнаружилась ниша, снизу доверху заставленная сундуками. Крышка одного сундука была откинута. Марк посветил. Засверкало золото – такое сияние ни с чем не спутаешь.

Марк попытался разглядеть, нет ли в нише потайного прохода, однако сундуки стояли слишком плотно, и за ними ничего было не разобрать. Мерфи толкнул самый верхний. Сундук не поддался. Если внутри тоже золото, он вполне может весить полтонны.

Марк протянул фонарь Алане – та сунула его под мышку, так как руки не слушались, – а сам вернулся к Эрику.

– Дальше хода нет. – Эрик в это время перезарядил винтовку Мерфи и протянул ее приятелю. – С другой стороны, умрем богачами. Там золота на сотню миллионов.

Пальба снаружи не прекращаюсь, хотя Линда уже покинула корабль – ее винтовка молчала, только сухо щелкали автоматы террористов. Корма «Сакра» пылала, пламя поднялось почти до самого потолка. Пещеру стремительно затягивало дымом.

Эрик не переставая шептал в темноту «Марко, Марко» и наконец был вознагражден откликом «Поло». Линда уже скользнула в пещерку, а враги даже не подозревали, что корабль пуст.

– Ну, есть хорошие новости?

– Мы богаты, – сообщил Марк. – И еще мы в западне.

Корабли сошлись вплотную – стрелять было уже нельзя. Получился своеобразный клинч. «Орегон», пользуясь преимуществом в массе и мощи, стал теснить врага к берегу. Когда борта сближались, фрегату приходилось перекладывать руль вправо, иначе сухогруз бы его просто раздавил. Время от времени наверх выскакивал какой-нибудь слишком смелый или слишком глупый террорист с гранатометом, однако автоматические пушки контролировали палубу «Сидры», и враг даже не успевал прицелиться. Пару выстрелов ливийцам все же удалось сделать, однако они прошли над палубой, а гранатометчики поплатились жизнью.

Во внутренних помещениях фрегата царил хаос, аварийно-ремонтные команды метались взад и вперед. Где-то на баке вспыхнул пожар, и, несмотря на усилия древней вентиляционной системы, коридоры наполнились дымом. Командиры пытались перекричать надрывный вой сирены.

Для Фионы, прикованной к койке в одной из офицерских кают, и сирены, и выстрелы звучали сладчайшей музыкой. Она не могла представить, что творится снаружи, но чувствовала: у похитителей серьезные проблемы.

Фиона знала, что вертолет перевез ее из тренировочного лагеря террористов на корабль. В мешок, который ей натянули на голову, просачивался соленый морской воздух, она слышала гул двигателей и чувствовала, как волны бьются в борт. Когда началась канонада, стало ясно, что это не мирное судно.

Неудивительно, что в распоряжении аль-Джамы оказался ливийский военный корабль. Наверняка вся команда состоит в его организации.

С каждым взрывом, сотрясавшим корпус, Фиона чувствовала себя все лучше и лучше. Ее, разумеется, прикончат задолго до конца сражения – тут она иллюзий не питала, – однако американский военный флот не даст террористам насладиться победой.

Прогремел особенно громкий взрыв. Корабль закачался. Передние пушки умолкли, и Фиона догадалась, что противник удачным выстрелом снес бронированную орудийную башню.

Дверь с грохотом распахнулась. Появились тюремщики в куфиях и при автоматах. Радость быстро прошла: Фиону отстегнули от койки, сковали ей руки за спиной и молча выволокли из каюты.

Военные моряки на процессию никак не реагировали. Сейчас не до насмешек над пленницей – они борются за жизнь корабля. В борт шарахнул очередной залп, Фиона стукнулась о переборку. Яростная схватка целиком поглотила ее внимание, она даже забыла помолиться и очнулась только в просторной комнате. Обращенные к Богу слова сами полились с ее губ – черное полотнище на дальней стене, видеокамера и человек с огромным ятаганом были красноречивее любых объяснений.

Здесь же собрались и остальные: не моряки, а только террористы. Один стоял за камерой, другой возился со спутниковой связью. Остальные, в привычных платках, – просто зрители. Фиона узнала их форму защитного цвета – такую же носили в тренировочном лагере. Человек с ятаганом был облачен в черное.

Сирену здесь отключили, однако ее вой доносился из соседних помещений.

– Этому кораблю тебя не спасти – сказал палач по-арабски, – но из-за него нам пришлось поторопиться. – Он не сводил глаз с Фионы, на что она отвечала презрительным взглядом. – Ты готова умереть?

– Я готова умереть во имя мира, – она следила, чтобы голос не дрожал, – с той самой секунды, как поняла, насколько мир важен для планеты.

Фиону привязали к стулу перед черным полотнищем, у ног расстелили полиэтилен. В рот вставили кляп – последнего слова ей не полагалось.