Текст книги "Голос крови (СИ)"

Автор книги: Клаудия Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Глава двенадцатая

Никакого шпионажа в стенах сената, значит. Ясно.

Так что Джоф почти не удивился, когда командир подразделения сообщил ему, что сенатор Органа прислала запрос, чтобы он отправился с ней на «Лунном свете» в короткий перелет – возможно, для обучения в качестве пилота-дублера. Несколько странным показалось ему, что Грир и в самом деле вывела корабль на орбиту, но он быстро понял зачем. Надо было подвести итоги их поездки.

Едва «Лунный свет» вышел в верхние слои атмосферы, принцесса сказала:

– Ну, рассказывайте.

Джоф думал, они направятся в салон, но принцесса уселась на место второго пилота в рубке и обратилась к ним:

– Что вам удалось выяснить?

Джоф тут же выпалил, не дав себе труда подумать и подобрать слова:

– Даксам-четыре – точно и есть то самое, что мы ищем. На Внешнем кольце. Там замешаны какие-то типы, их амаксинами зовут, так они… – Он осекся, сообразив, что пустил прахом весь тщательно подготовленный доклад Грир.

Она взглянула на него, приподняв тонкую бровь, и он подумал: «Когда ж я научусь из штанов не выпрыгивать?..»

– Э… ну ладно, Грир, дальше давай ты.

– Осталось добавить не так уж много, – сухо заметила девушка. – Могу только сказать, что амаксины, кто бы они ни были, – это серьезная проблема. Даже пилоты, всю жизнь возившие спайс, опасаются с ними связываться. Амаксины контролируют все грузы, которые поступают на Даксам-четыре или отправляются с этой планеты. У нас нет данных о том, что это за грузы, но определенно что-то незаконное. А масштабы перевозок заставляют предположить, что в деле замешан Риннривин Ди. Кто еще может перекачивать такие объемы грузов через захолустную планету вроде Даксама-четыре?

– Амаксины… – задумчиво повторила принцесса. Огоньки на приборной панели отбрасывали золотые и зеленоватые отсветы на ее лицо. – Как странно…

Джоф не удержался и спросил:

– Погодите-ка! А вы что, слышали про них?

– О них упоминалось в одной легенде. Это очень древняя история, времен становления Старой Республики, ее рассказывала мне мама. – Взгляд принцессы Леи устремился в неведомые дали. – По легенде, амаксины были воинственным народом, вся их культура строилась на поклонении войне. Они отказались заключить мир со Старой Республикой, однако понимали, что столь великую армию им не одолеть. Поэтому они сели на корабли и направились за пределы нашей Галактики искать новых битв. Больше их никто не видел.

– То есть они целую вечность болтались в полной пустоте, – сказал Джоф. – Кому могло прийти в голову назваться именем этих ребят?

– Немногим. Так что мне не составило труда вычислить их, – ответила Грир.

Она коснулась нескольких кнопок возле главного экрана, и зеленая дуга их орбиты исчезла с него, а на ее месте появилась схема, похожая на паутину: множество линий сходились в центральной точке. Все трое склонились над схемой, и Грир принялась водить пальцем по линиям, объясняя:

– Записей об амаксинах нет ни в одной открытой информационной сети. Но мне удалось определить места, где слово «амаксины» упоминают слишком часто, чтобы это можно было отнести на счет случайностей.

Джоф, хоть ему и не терпелось услышать продолжение, опять не смог промолчать:

– А как ты поняла, что оно упоминается «слишком часто»?

Грир вздохнула:

– Попросила C-3PO помочь.

Джоф всего однажды имел дело с этим дроидом, но этого хватило, чтобы понять: C-3PO мог месяцами копаться в записях переговоров по всей Галактике, лишь бы найти ответ на вопрос Грир.

– Ясно. Значит, все точно.

– Амаксинов, или воинов-амаксинов, упоминают всего в нескольких небольших областях Галактики. В некоторых мирах упоминания встречаются намного чаще среднего, и большинство этих миров расположены поблизости. А максимум упоминаний связан, как вы догадываетесь, с Даксамом-четыре. – Грир указала в самый центр паутины, где, по идее, обычно сидит паук.

– Тебе удалось что-то разузнать об этих амаксинах? – Принцесса сложила руки на груди. – Чем они таким занимаются, что требуют «держать язык за зубами»?

– Я мало что нашла об этом, – призналась Грир. – Похоже, они хорошо платят за молчание. Но судя по тому, что я выяснила, амаксины – что-то вроде планетарного ополчения.

На многих мирах имелось свое ополчение. Но Джоф не понимал, зачем оно могло понадобиться Даксаму-4: у этой планеты не было воинственных соседей и никакие преступные группировки тоже не рвались ее захватить. А на деньги, которые, вероятно, перечислял им Риннривин Ди, можно было бы защитить от разбоя не одну планету.

Сенатор Органа спросила:

– А что мы знаем о самом Даксаме-четыре?

Джоф был готов ответить на этот вопрос, но на сей раз он дождался кивка Грир, прежде чем заговорить:

– Внешнее кольцо. Климат – преимущественно приполярный. Пустыня. Однако местные жители стремятся полагаться на свои силы – они ограничили межпланетную торговлю, что довольно-таки странно, учитывая, что они поддерживают центристов. Центристские миры обычно отстаивают право всех торговать всем и везде. Мы могли бы взяться за перевозку груза с Даксама-четыре, но, в общем, решили, что это уже не просто «не разрешено», а незаконно.

– Вы учитесь осторожности, Систрайкер. – Сенатор Органа мимолетно улыбнулась ему.

– Кстати, о центристах. – Грир показала на карту. – Догадываетесь, что общего у почти всех этих миров?

Джоф вытаращил глаза:

– Они что, все поддерживают центристов?

– Не все, но исключений очень мало. И эти исключения – сплошь нейтральные планеты, известные как основные места сбыта спайса. – Грир откинулась в кресле, явно очень довольная докладом. – Думаю, кое-кто из сенаторов-центристов имеет мзду за то, что прикрывает самый крупный спайсовый картель за последние двадцать лет.

Но принцесса отрицательно покачала головой:

– Чутье подсказывает мне другое.

Джоф нахмурился: какое еще чутье? При чем тут чутье? Но у него хватило ума промолчать.

Зато Грир, похоже, что-то поняла:

– Да? То есть вы не думаете, что это заговор центристов? Но ведь такая версия напрашивается.

– Вот поэтому и не стоит поспешно за нее хвататься, – парировала сенатор Органа. Это уже звучало вполне логично. – В наши руки попал лишь маленький фрагмент головоломки, пока рано гадать, какова общая картина. Кроме того, хоть я и не доверяю многим центристам, большинство их лидеров слишком строгих правил, чтобы помыслить об отмывании денег с торговли спайсом, – если это действительно то, что происходит.

– Ради денег люди на что только не пойдут, – мрачно сказала Грир.

Она подняла глаза и взглянула в иллюминатор. Внизу расстилалась светло-голубая атмосфера планеты, вверху – чернота космоса. Казалось, они зависли между небом и землей.

– Это мне хорошо известно. – Принцесса нахмурилась, погрузившись в изучение схемы. – Но возможно, дело не в политических предпочтениях, а в том, что воины-амаксины действуют исключительно в определенной области Галактики.

– Так что, нам слетать туда и посмотреть, что к чему? – спросил Джоф.

Ему не терпелось отправиться на новое задание. Вот здорово будет, если принцесса скажет, что надо лететь прямо сегодня.

– Возможно, так и придется сделать, но сначала мне надо кое с кем посоветоваться, – ответила сенатор Органа.

Грир неодобрительно посмотрела на нее:

– Вы имеете в виду Кастерфо?

«И когда этот парень успел превратиться из обузы в союзника?» – удивился Джоф. Но по-видимому, таки успел, потому что принцесса Лея кивнула:

– Он единственный центрист, которому я доверяю. И он уже успел хорошо зарекомендовать себя среди центристов. А значит, у него есть связи и влияние там, где у меня их нет. Кроме того, если бы он был замешан в этой истории, он бы не ринулся очертя голову в логово преступников на Бастазе, едва не угробив нас обоих.

– Просто так странно слышать, чтобы вы хорошо отзывались о центристе, – пояснила Грир, уже с улыбкой. – Даже не думала, что доживу до такого.

Сенатор Органа вздохнула:

– Если честно, я и сама не думала.

* * *

Получив сообщение от принцессы Леи, Рэнсольм Кастерфо сразу согласился встретиться, причем за пределами зданий сената, как она и просила. Если бы он явился к ней в офис, это означало бы, что он признает себя ниже по положению. Признать это было бы проявлением хороших манер, однако не способствовало бы налаживанию отношений на равных, а он очень надеялся их наладить.

«А уж здесь мы не будем больше встречаться и подавно, – мысленно добавил он, с улыбкой взглянув на свое последнее приобретение – шлем пилота СИД-истребителя, блестящий, как новенький. – При виде моей коллекции она теряет способность мыслить разумно».

Поэтому они договорились встретиться в висячих садах, одном из чудеснейших мест Хосниан-Прайм. Это было гигантское здание в форме ступенчатой пирамиды; внутри все перекрытия имели широкий проем, оставлявший свободным центральное пространство. Здание располагалось на самом краю столичного мегаполиса, так что посетители могли любоваться огнями большого города или простирающимся до горизонта сельским пейзажем, в зависимости от того, какой столик выберут. На внутренних и наружных стенах были устроены вазоны, в которых произрастали красивейшие растения всевозможных видов, а внутри, в центральном пространстве, росли тонкие и гибкие деревья с нежно-голубыми цветами. Потолки на каждом этаже были сделаны высокими, и сквозь оконные проемы проникало достаточно света, чтобы деревьям было хорошо. Спокойствие и безмятежность, царившие в висячих садах, ощущались еще отчетливее из-за оживленного воздушного движения вокруг.

– Вы только посмотрите, – сказал Кастерфо, усевшись рядом с принцессой Леей за столик и махнув рукой в сторону нескольких спидеров, зависших у самой земли, там, откуда открывался великолепный вид и на висячие сады, и на закат. – Мне всегда думается, что это влюбленные пары, встречающиеся тайком.

Принцесса улыбнулась, проследив его жест, но улыбка вышла грустной.

– Они спешат жить, пока молоды. И правильно делают.

Кастерфо не сразу понял, откуда взялась такая меланхолия, но потом принцесса показала ему инфопланшет с данными, которые удалось обнаружить Грир Соннель.

– Вы думаете, это заговор центристов? – спросил он.

– Нет. Я почти уверена, что тут нечто иное. – Принцесса Лея покачала головой. – Однако эти воины-амаксины, кем бы они ни были, скрываются на территории центристов. Почти все грузы, прибывающие или отправляемые с планеты, проходят через их руки. А единственный, кто, как нам известно, ведет там дела такого масштаба, – это Риннривин Ди.

Рэнсольма приятно удивил ее взвешенный, разумный ответ. Большинство популистов мгновенно вцепились бы в любую, сколь угодно сомнительную улику, чтобы раздуть очередной скандал и обвинить центристов в коррупции. Однако к этому времени он уже начал понимать, что принцесса Лея всегда думает своим умом и к ее выводам следует прислушиваться.

– Спасибо, что показали мне это. Вы совершенно правы: не может быть простым совпадением, что все указывает на Даксам-четыре. Мы должны разобраться в этом немедленно.

– Согласна. И вам это удобнее сделать, чем мне. Вы знаете, какие вопросы и кому задать.

– Вопросы я непременно задам, – пообещал Рэнсольм, – но, кроме этого, я намерен лично посмотреть, что к чему.

Принцесса Лея взглянула на него с усмешкой. Солнце окрасило ее белое платье в золотистые тона.

– Я смотрю, вы втянулись. Жажда действий не дает покоя?

Он заговорщицки улыбнулся ей, наклонившись ближе:

– Сказывается ваше дурное влияние.

Тут она засмеялась уже открыто:

– А знаете, лучшего комплимента мне уже давно не делали!

– И напрасно, вы заслуживаете комплиментов. – Рэнсольм осмелел и продолжил: – Хотя кандидату от партии популистов в ближайшем будущем перепадет немало лести.

Она вскинула руки, словно пытаясь защититься от темы выборов:

– Официально еще ничего не решено. И пожалуйста, давайте будем говорить только о нашем деле. Мне нужно хоть немного отдохнуть от сената.

Принцесса Лея не собиралась никому давать заглянуть в свои карты.

Что ж, Рэнсольм видел, как она играет в сабакк, так что мог бы и раньше догадаться.

– Тогда позвольте еще раз поблагодарить вас. Вы передали мне ценную информацию, обладая которой я могу сейчас же начать действовать. Разрастание преступных организаций угрожает благополучию миров, а мы, центристы, как вам известно, поддерживаем закон и порядок.

– Да неужели? – криво усмехнулась она, но видно было, что к принцессе вернулось хорошее расположение духа.

– Совсем недавно я поддержал кампанию за то, чтобы вновь ввести смертную казнь на Риосе, – сказал Кастерфо. – И многие другие системы размышляют о том, чтобы ввести ее, как вы знаете.

– Многие системы из тех, кто поддерживает центристов, вы хотели сказать.

– Да. Большинству популистов не хватает для этого твердости. Но я видел, как вы своими руками задушили хатта. Вам твердости не занимать, сенатор.

– Второй комплимент за вечер? Осторожнее, не то вас выгонят из центристов!

– Я готов рискнуть.

В эту минуту Рэнсольм с легким удивлением понял, что ему нравится общаться с принцессой. Когда она не набрасывалась с нападками, то была на диво приятным собеседником. Сенату пошло бы на пользу сотрудничество между центристами и популистами, а в результате сотрудничества могут сложиться добрые отношения… даже дружба.

– Раз уж мы здесь, – сказал Рэнсольм, – может быть, поужинаем?

Принцесса Лея вскинула брови, – похоже, предложение удивило ее, но удивило приятно. Она жестом подозвала дроида-официанта:

– Почему бы и нет?

* * *

Когда в беседе возникали паузы, Лея представляла себе, как разбушевалась бы Вариш Вицли, если бы увидела сенатора Лею Органу добровольно сидящую за одним столом с «противником». Да у Вариш, наверное, мех свернулся бы в колечки от отвращения. Тай-Лин Гарр остался бы внешне спокоен, однако был бы еще более категоричен в своем неприятии и сокрушенно покачал бы головой. А центристы? О, она бы все на свете отдала, чтобы посмотреть на их лица!

Но паузы случались редко. Разговор тек на удивление непринужденно. Рэнсольм оказался толковым, хорошо воспитанным и даже остроумным собеседником. Кроме того, он был слишком молодым, чтобы между ними могли возникнуть недоразумения на тему ухаживаний, но в то же время достаточно взрослым, чтобы она могла без зазрения совести любоваться им.

– Мы прилагаем все силы, чтобы Риоса снова стала мощным производственным центром Галактики, – с жаром говорил Кастерфо. Плащ цвета морской волны придавал его глазам еще более глубокий оттенок синевы. – Дело, разумеется, непростое, но теперь, когда отстроены новые фабрики, экономика наконец-то начала расти.

Прежде чем задать следующий вопрос, Лея тщательно все взвесила. Могло статься, что после него Кастерфо замкнется наглухо, но она решила рискнуть:

– Но ведь это Империя разрушила экономику Риосы, верно? Поэтому мне трудно понять ваше… скажем так, увлечение.

К ее изумлению, Кастерфо ничуть не смутился и кивнул:

– Да, наш мир разрушили. Намеренно, даже злонамеренно. Наши фабрики и наших людей эксплуатировали на пределе возможного и даже дальше, заставляя производить оборудование для первой и второй «Звезды Смерти». А когда мы оказались выжаты досуха и больше ничего не могли, нас бросили голодать. – Он отхлебнул розового сока, который принес дроид-официант. – Я верю в империю, но не в ту Империю. Я никогда не стал бы восхищаться ею после того, что она сделала с моим миром.

– Боюсь, я не могу понять, как обойти это противоречие.

– Тут нет никакого противоречия. – Кастерфо надолго замолчал, обдумывая следующие слова. В сгустившихся сумерках корабли проносились по бархатно-синему небу, словно метеоры. – Вы ведь, конечно, знаете, что за ходом работ на Риосе часто наблюдал лично Дарт Вейдер?

Лея внутренне напряглась. Ей показалось, что она слышит тяжелое, с металлическим присвистом, дыхание, словно одно упоминание имени воскресило его. Только успокоившись достаточно, чтобы голос не выдал ее, она сказала:

– Нет. Я не знала этого.

– Вейдер часто бывал на Риосе. И каждый раз стискивал хватку все сильнее. – Взгляд Кастерфо затуманился, погрузившись в прошлое. – Нормы выработки увеличивались. Продлевали рабочие смены. Работа по найму превратилась в обязательную повинность, а потом и в рабский труд. Опытных рабочих согнали в трудовые лагеря. Условия там были ужасные: они жили впроголодь, почти без крыши над головой, зато работы всегда было много. Можно было стереть руки в кровь, но надзиратели все равно оставались недовольны.

Лея уставилась на него, начиная понимать:

– Вы жили в таком лагере.

Кастерфо резко втянул воздух сквозь зубы:

– Да, но мне не довелось испытать самого страшного. Это мои родители были настолько хорошими работниками, что их загнали в лагерь, чтобы они трудились там до изнеможения. – Он попытался усмехнуться, но смех застрял в горле. – Вы не поверите, но им оказали особую милость, позволив взять меня в лагерь. Им еще повезло, что они смогли взять меня с собой, чтобы я терпел все лишения вместе с ними. Остальным пришлось оставить детей на произвол судьбы – голодать, попадать в рабство… и кто знает, что еще…

Лее уже доводилось слышать похожие истории из уст других выживших, уроженцев других планет. Но от этого ей было не легче смотреть, как Кастерфо из последних сил старается держать себя в руках, вспоминая родителей. Она накрыла его руку своей, надеясь, что он не расценит попытку утешить его как проявление жалости.

Он даже не заметил.

– Мои родители остались в живых. Но после войны им осталось недолго. Их заставляли работать без нормальных защитных фильтров. Яд разъел их легкие. Они умерли меньше чем через год после того, как власть перешла к Новой Республике. Все из-за того, что повелитель Вейдер хотел, чтобы они больше работали. – Кастерфо снова встретился с Леей глазами, на этот раз не скрывая боли, терзавшей его. – Я верю в сильную власть, если она принадлежит хорошим людям. Но я знаю, что может натворить зло, оказавшись у власти. Повелитель Вейдер мне лично это показал. Я своими глазами видел, как он убивал мечом невинных людей. Так что поверьте: я восхищаюсь имперской системой управления, но ненавижу Палпатина, Вейдера и все их деяния.

– Да. Я верю. – Не меньше, чем сам рассказ Кастерфо, Лею тронуло то, что он решился открыться ей. – А что было дальше?

Кастерфо глубоко вздохнул и улыбнулся, словно оставив всю боль позади. Это было не так, но он героически пытался притвориться.

– Мне выпало несколько трудных лет, но потом меня приняли в семью, у которой было небольшое состояние за пределами планеты. Не то чтобы эта пара действительно усыновила меня, но я был одним из нескольких детей, которым они предоставили кров, стол и дали образование. Но с их точки зрения, я жил впроголодь.

– Теперь я понимаю, почему вы так разозлились, когда я назвала вас изнеженным, – сказала Лея. – Пожалуйста, простите меня.

– Вы же не знали. А вот я знал про Алдераан, когда попытался отплатить вам за обиду. Это были нелучшие времена нашего знакомства.

Давайте оставим все в прошлом. – Он попытался выпить еще сока, но обнаружил, что стакан пуст. Тут же услужливо подъехал дроид. – А вы когда-нибудь видели Дарта Вейдера своими глазами? Наверное, вам приходилось, когда вы заседали в Галактическом сенате.

– Я… Да. Я видела его.

Кастерфо нахмурился:

– Принцесса Лея?

Он поделился с ней самыми страшными и сокровенными воспоминаниями. Она своими не делилась ни с кем, кроме тех, кто и так все знал. Но возможно, она сумеет найти в себе смелость не уступить ему в честности.

– В начале войны с Империей, когда Имперский сенат был только-только распущен… – Лея попыталась сглотнуть тугой колючий ком в горле, – мой корабль был захвачен «Опустошителем». Тогда это был флагман Дарта Вейдера. Он лично доставил меня на «Звезду Смерти», и там он… допрашивал меня.

Глаза Кастерфо расширились – он догадался:

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, он пытал меня. Часами. А парочка имперских штурмовиков стояла и смотрела.

Это обстоятельство ужасало ее даже тогда, когда все переживания уже остались позади. Штурмовики были солдатами. Кто-то из них искренне верил, что воюет за правое дело, – во всяком случае, Лее хотелось так думать.

Но разве можно продолжать верить в это, когда на твоих глазах девятнадцатилетняя девушка корчится на полу, тщетно моля о пощаде? Разве можно стоять и смотреть, как она бьется в агонии, и ничем, никак не попытаться помочь?

Очевидно, для кого-то это возможно.

– Потом он повел меня смотреть на разрушение Алдераана. Пока на моих глазах уничтожали мой мир, Вейдер держал меня за плечо. Он доставил мне всю боль, какая только бывает. Исключительно из любви к Императору.

Кастерфо высвободил свою руку – Лея окаменела, пока рассказывала, – и сжал ее пальцы. В свои далеко не юные годы Лея считала, что ее, циничную и закаленную, уже ничто не сможет так глубоко тронуть. Но она была тронута.

– Я так ненавидела его!.. – прошептала она. Легкий ветерок шелестел ветвями цветущих деревьев в висячих садах. – После гибели Алдераана порой все, на чем я держалась, была ненависть к Вейдеру.

«К моему отцу».

Как всегда, когда эта мысль посетила ее, Лея вызвала в памяти рассказ Люка о последних часах жизни ее отца. Он отринул тьму, спас Люка и снова стал Энакином Скайуокером. Всякий раз, когда Люк говорил об этом, на лице его появлялась безоблачная улыбка. Эти воспоминания приносили ему утешение и давали силы жить дальше. Но это были его воспоминания, а Лея знала обо всем лишь от брата.

– Значит, у нас много общего, – сказал Кастерфо. – Мы оба знаем, каким чудовищем был Вейдер, и не хотим, чтобы кто-то, подобный ему, захватил власть. Но вы считаете, что вейдеров порождает порядок, а я – что хаос.

Лея чувствовала себя слишком подавленной, чтобы начинать новый спор:

– Будем надеяться, что мы никогда не узнаем, кто из нас прав.

– И верно.

Они разжали руки и отстранились друг от друга, но Лея знала, что между ними осталось нечто, связывающее их надежнее прикосновений. Еще несколько часов назад Рэнсольм Кастерфо был ее ненадежным союзником. Отныне, к счастью или на беду, они стали друзьями.

Когда к ним снова подкатил дроид-официант, Кастерфо заказал два бокала кореллианского эля, не поинтересовавшись мнением Леи. Похоже, ему хватило ума догадаться, что ей нужно. После пары глотков и затянувшегося молчания Лея решила сменить тему. И хотя новая тема тоже могла вызвать неловкость, всё что угодно лучше, чем злодеяния Вейдера.

– Ну что, есть догадки, кто станет кандидатом от центристов?

Кастерфо покачал головой:

– Возможны по меньшей мере десятки вариантов, сенатор…

– Я думала, мы перешли на «ты», разве нет, Рэнсольм?

Он согласился, кивнув:

– Так вот, Лея, есть десятки возможных кандидатов, и могут появиться еще.

– Если так пойдет, – она сумела выдавить улыбку, – может, ты еще отдашь свой голос за меня.

– Разумеется, я буду голосовать за кандидата от моей партии, но могу сказать: ты единственный популист, которому я бы мог доверить эту работу.

– Жаль, что Риоса не самый влиятельный мир, – сказала Лея. – Мне было бы спокойнее, если бы кандидатом от центристов стал ты.

Рэнсольм попытался скрыть улыбку, но в результате его лицо приняло проказливое выражение.

– Тут мы сходимся.

– Думаю, за это надо выпить, – объявила Лея.

Они подняли бокалы и чокнулись, и темные призраки прошлого откатились еще дальше, чем прежде.