Текст книги "Голос крови (СИ)"

Автор книги: Клаудия Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Это было бы справедливо.

Кроме того, Рэнсольм успел задуматься над тем, зачем и почему леди Кариса Синдиан пришла к нему со своим открытием. Она твердила, что не может сама обнародовать эти сведения, потому что хранит верность Старым династиям, но кто в наши дни всерьез беспокоится об аристократической чести? Для большинства потомков правящих домов Старые династии с их кодексом уже не более чем хранилище родословных и повод немного покрасоваться. И леди Кариса могла бы обратиться к любому из сенаторов, чтобы тот за нее озвучил тайну происхождения Леи.

Так почему же она пришла именно к Рэнсольму? Потому что он работал с Леей и доверял ей. Он не тешил себя иллюзиями, что леди Кариса поделилась с ним тайной ради его же блага.

Нет, она хотела манипулировать им. Оставалось понять, зачем ей это понадобилось.

И больше у нее этот номер не пройдет.

– Прошу прощения, сенатор Ро-Киинтор, – перебил он. – Но размер ассигнований на военные нужды явно завышен. Армия Новой Республики в настоящий момент и так достаточно велика для мирного времени.

Сенатор Ро-Киинтор свел ладони перед грудью, соединив кончики пальцев:

– Сегодняшняя армия отвечает сегодняшним задачам. Однако мы должны быть готовы к будущим столкновениям.

– С кем же? Новая Республика объединяет подавляющее большинство планет в Галактике. Лишь небольшие разрозненные сектора пространства предпочли остаться в стороне, но мало кто из них обладает военной мощью, достойной упоминания. И ни один такой сектор не выказывает намерений вступить в войну.

– Новая Республика состоит из отдельных систем. Отдельных миров, – ответил сенатор Ро-Киинтор. – Мы не обеспечиваем безопасность каждой отдельно взятой планеты в должной мере.

Опять эта чушь! Рэнсольм едва сдержал стон. Крайне правые центристы вечно твердят что-то подобное. Похоже, они считают, что каждая занюханная луна должна обладать военной мощью, чтобы отразить нападение звездного разрушителя. Они даже хуже, чем крайне левые, которые настаивают, чтобы на каждый чих, частный или государственный, нужно было брать особое разрешение. Рэнсольм не сомневался, что сенатор Ро-Киинтор настаивает на увеличении военного бюджета, потому что надеется таким образом выбить дополнительное финансирование для центристских планет, ведь именно им предназначалась львиная доля средств.

Вслух он сказал только:

– Мы можем укрепить обороноспособность планет, не прибегая к тем огромным расходам, которые вы предлагаете. Такие ассигнования оправдают себя лишь в том случае, если над Новой Республикой нависнет угроза войны галактического масштаба.

Повисло молчание, и Рэнсольм уже подумал, не перегнул ли он палку, но вдруг один из секретарей Ро-Киинтора хихикнул в кулак. Когда оба сенатора посмотрели на него, секретарь извинился:

– Простите. Просто не мог сдержаться. Вы не поверите, но Лея Органа пытается добиться права выступить на общем заседании сената.

«Она вернулась с Сибенско и узнала что-то важное», – понял Рэнсольм и против воли загорелся восторгом. Значит, он поступил правильно, что не выдал их планы в сенате. Пусть он не верил принцессе Лее, но Риннривин Ди и воины-амаксины вызывали у него куда меньше доверия.

Хоть он прежде и не отдавал себе в этом отчета.

– Жалкое зрелище, – фыркнул Ро-Киинтор. – Ей ни за что не набрать кворум.

Секретарь гнусно ухмыльнулся:

– Должен сказать, ей удалось добиться большего, чем я ожидал, но оцените иронию – ей не хватило всего одного голоса. Одного-единственного. Все популисты и независимые уже проголосовали, так что надеяться ей не на что.

Сенатор Ро-Киинтор презрительно покачал головой.

По пути в свой офис Рэнсольм перебрал в голове все, что ему было известно о расследовании. Он вспомнил собственный поединок в лагере амаксинов в пустыне, бесшабашный полет Джофа по пещерам, Грир, уверенно ведущую связной кораблик к Даксаму-4… И Лею, когда она играла в казино, отстреливалась от преследователей, вместе с ним обдумывала детали расследования… и, наконец, сидя за столиком в висячих садах, рассказывала о том, как собственный отец пытал ее.

Рэнсольм по-прежнему не доверял ей, но теперь он наконец понял: она доверяла ему.

В приемной секретарь сразу подскочил к нему с инфопланшетом:

– Голосование по завтрашней повестке дня в сенате, сэр. Первым в списке стояла просьба Леи предоставить ей слово. Рэнсольм нажал «ДА».

* * *

– Ты шутишь, – сказала Лея, усаживаясь за рабочий стол.

Грир покачала головой:

– Вы только что получили право выступить. Решающим был голос Кастерфо.

Он что, пытается таким образом попросить прощения? Или ему просто интересно, чем закончилось дело? Может, для него это всего лишь развязка детектива?

Лея решила, что ей все равно. Главное, ей дадут выступить, остальное – не важно.

Весь день она провела в напряжении. Что будет, если просочатся известия о катастрофе на Сибенско? А если кто-нибудь опознал ее? А если противники в сенате попытаются использовать это против нее, ведь она превысила свои полномочия? Уж конечно, все только и ждут повода наброситься на дочь Дарта Вейдера. Но все было тихо. Ни слова, ни слуха. Завтра Лея первой представит свою версию событий, добавив к ней доказательства, которые им удалось добыть.

– Видишь? Я же говорил, все наладится, – сказал Хан вечером, когда они ужинали дома.

– Не думаю, что примеру Рэнсольма последуют другие, – сухо сказала Лея.

В эту минуту ее занимала только одна задача: как съесть ужин, чтобы он все-таки попал в рот, а не на платье. Хан купил билбринджийские перченые пироги с сыром и мясом. Лея любила билбринджийскую кухню, хотя и не так сильно, как Хан. Но сегодня эти пироги пришлись очень кстати. Может, хватит уже бояться испачкаться?..

Хан умел поглощать билбринджийские пироги даже в рубке на полном ходу. Вот и теперь он ловко свернул свой кусок, чтобы удобнее было есть.

– Да не волнуйся ты. Тебе не придется расхлебывать это дело в одиночку, ясно? Я готов оставаться тут столько, сколько тебе будет нужно.

«Готов». Сколько всего можно сказать одним словом. Лея не сомневалась, что Хан любит ее, но знала: ему трудно подолгу задерживаться на одном месте. В душе он до самой смерти будет бродягой и странником. Он остался бы на Хосниан-Прайм на год или больше, стоило только попросить, но это все равно что запереть птицу в клетке.

Она отложила пирог:

– Хан, все нормально. Мы оба знаем, как тебе не терпится вернуться на соревнования.

– Гонки – это всего лишь гонки, солнышко.

– Да, но если я тут влипла, нельзя, чтобы это сломало и твою жизнь. А кроме того, – с усмешкой добавила она, – за то, что я дочь Дарта Вейдера, Галактика меня, может, когда-нибудь и простит. А вот если из-за меня придется перенести финал «Пяти мечей», мне точно конец.

Хан покачал головой:

– Ты не перестаешь меня удивлять.

– Самое худшее уже позади, – сказала Лея, пытаясь убедить не только Хана, но и себя саму. – Со мной все будет хорошо.

Стоило Хану понять, что скоро он сможет подняться на корабль и лететь куда вздумается, он тут же развеселился.

– Да честно говоря, я все равно ни хатта не понимаю в этой вашей политике. По мне, так лучше уж честная перестрелка. И крови, кстати, меньше.

Лея вздохнула с нежной досадой:

– Есть вещи, которые никогда не меняются.

Хан вдруг посмотрел на нее серьезно и накрыл ее руку своей.

– Да, милая, – сказал он. – Есть вещи, которые не изменятся никогда.

– Обещаешь?

– Можешь мне поверить.

Глава двадцать девятая

Возможно, снова получить приглашение на вечеринку Вариш Вицли означало перемену к лучшему.

– Как ты могла отпустить Хана с Хосниан-Прайм, когда мы с ним даже мельком не повидались?

Вариш взяла Лею под руку; казалось бы, обычный жест хозяйки вечера, но и Лея, и остальные приглашенные почувствовали, что на сей раз этот жест несет ясное послание: «Эта гостья под моим покровительством. Не сметь нападать!»

– Ужасно жаль. Мы с ним сто лет не виделись, – продолжала Вариш.

– Хану надо присутствовать на гонках, а у меня здесь своя работа. – Лея глубоко вздохнула и улыбнулась. – Так по какому поводу мы собрались?

– Когда это мне нужен был повод, чтобы созвать гостей? В следующий раз, когда Хан вернется домой, устрою празднование в его честь. Если, конечно, он не улетит опять как угорелый.

Вариш ни на мгновение не отвернулась от Леи, за что та была ей очень благодарна. А сегодня Вариш задумала вернуть на сторону Леи и других популистов.

Конечно, за один вечер такие дела не делаются, даже если это званый вечер у Вариш. Хотя все держались очень вежливо и даже любезно кивали Лее при встрече, за спиной у нее тянулся шлейф шепотков: «Поверить трудно… Неужели это правда?.. Вы думаете?.. Кто знал правду?»

Лея знала, что так будет, и, чтобы не сойти с ума, решила относиться к этому с мрачным юмором. Поэтому она нарядилась в длинное черное платье с капюшоном. Раз уж они видят в ней только дочь Дарта Вейдера, почему бы не подыграть?

– Надеюсь, когда будешь выступать перед сенатом, ты наденешь что-нибудь другое? – шепнула Вариш.

– Конечно.

Лее было легче продержаться на званом вечере, поддразнивая гостей, но завтра в сенате ей нужно было донести до слушателей суть своего отчета, а не отвлекать их внимание.

– Я просто решила немного пошутить.

В толпе мелькнул ярко-алый сполох – традиционная мантия жителей Гаталенты.

– Тай-Лин! – позвала Лея.

Пожалуй, никого больше из сенаторов она не смогла бы теперь окликнуть со спокойной душой. Многие просто сделают вид, будто не слышали.

Но Тай-Лин обернулся и улыбнулся ей столь же тепло, как и прежде.

– Принцесса Лея! Вы выглядите… – он умолк и посмотрел на нее с заговорщицким видом, – вызывающе.

– Вы меня раскусили.

– Вы позволите перемолвиться с вами наедине, пока праздник в самом начале? – Он взглядом попросил у Вариш разрешения ненадолго похитить Лею.

Вариш кивнула и поскакала предложить вина припозднившимся гостям.

Лея и Тай-Лин устроились в уголке, где их никто не мог слышать, и Лея спросила:

– Так о чем вы хотели поговорить?

– О вашем завтрашнем выступлении.

– Но вы ведь знаете, что я хочу рассказать о…

– Я не о его сути. Как вы думаете, почему Кастерфо отдал вам свой голос?

Лея старалась не задумываться над этим вопросом.

– Я, как и вы, могу только гадать.

– Напрасно вы так неосмотрительны. – Мало кто способен придать голосу такую серьезность и убедительность, как Тай-Лин. – Возможно, Кастерфо что-то задумал против вас.

– Он уже достаточно убедительно выступил против меня.

Тай-Лин покачал головой:

– Никто не знает, что он еще может заявить. Какие обвинения против вас выдвинуть.

– Уверяю вас, у меня нет тайн страшнее, чем та, которую он раскрыл. Да и что может быть страшнее? – Поколебавшись, Лея добавила: – Мне кажется, ему действительно интересно, что я собираюсь сказать. Рэнсольм очень серьезно занимался расследованием вместе со мной. Он не боялся рисковать ради того, чтобы получить важные для дела сведения. Наверное, он просто хочет знать, чем все закончилось.

– Не могу сказать, что разделяю вашу веру в его порядочность.

– Мою веру?

Возможно, Тай-Лин был прав. Предательство Рэнсольма стало сокрушительным ударом для Леи, но она понимала, что заставило его так поступить. Она верила, что хорошо знает его.

– Прошу внимания! – раздался звонкий голос Вариш, легко перекрыв гул разговоров. – Как вы, наверное, уже догадались, я неспроста собрала вас всех здесь сегодня. Настало время раскрыть интригу. – Она подняла бокал игристого вина. – Я предлагаю выпить за Тай-Лина Гарра, который вскоре станет официальным кандидатом на пост Первого сенатора от партии популистов!

Гости радостно поддержали это предложение. Тай-Лин поднял руки в приветственном жесте. Лея аплодировала вместе со всеми, но в глубине души была потрясена: почему же она ничего не знала?

«Потому что я в это время гонялась за Риннривином Ди на Сибенско, – напомнила она себе. – И потому что меня больше не приглашают на собрания партийных активистов».

Никогда за всю свою сознательную жизнь Лея не была настолько политически слабой фигурой. Она не стремилась к власти ради власти как таковой, но, лишившись ее, почувствовала себя беспомощной.

Целый час вокруг Тай-Лина толпились желающие поздравить его. Лея мужественно пыталась в это время вести светские беседы с гостями, которые не особенно хотели с ней разговаривать. Улучив момент, когда Тай-Лина оставили в покое, она шепотом спросила его:

– Как им удалось уговорить вас на это?

– Меня уговаривать не пришлось. Я погрузился в медитацию и взвесил все возможные аргументы как в пользу выдвижения, так и против него.

В устах кого-нибудь другого это заявление звучало бы излишне напыщенно и фальшиво. Но Лея знала: Тай-Лин всего лишь честно рассказывает о своих действиях.

– В конце концов я пришел к выводу, что долг перед обществом требует, чтобы я участвовал в предвыборной гонке.

Лея хорошо понимала его чувства:

– Вы сможете сделать много хорошего на этом посту. Наверное, намного больше, чем было бы по силам мне. Вы лучше владеете искусством примирения, чем я, Тай-Лин.

В его темных глазах отразилось изумление.

– Я думал, вы поймете. Я не собираюсь ничего делать на этом посту.

– Но как же…

– Как я уже говорил несколько недель назад, сама идея учредить пост Первого сенатора, с моей точки зрения, гибельна. Когда такая власть сосредоточена в одних руках, она легко может обратиться ко злу. В случае если я выиграю выборы, я намерен так исполнять свои обязанности на посту, чтобы свести его значимость к нулю. Отказавшись использовать диктаторские полномочия, ради которых центристы продавили предложение ввести должность Первого сенатора, я тем самым сумею отстоять свободу, которой в противном случае миры Галактики лишились бы.

Тут Тай-Лина окружила толпа пылающих энтузиазмом законодателей мон-каламари, и Лея отошла в сторону. Оно и к лучшему, иначе она не сумела бы скрыть глубочайшего разочарования. Когда она сама размышляла о том, как будет действовать на посту Первого сенатора, она планировала распустить бесчисленные подкомиссии, где заявки лежат без движения годами, предложить более разумный регламент дебатов, возможно, даже предложить новое устройство зала сената, чтобы места были распределены разумно, а не как попало. Пусть она и не одобряла идею, чтобы сенат возглавил руководитель с такими огромными полномочиями, как те, что предполагались у Первого сенатора, она верила, что кое-что необходимо изменить. Хоть что-нибудь.

Но теперь, если популисты победят, все останется как прежде: все те же бесконечные свары между фракциями, та же неспособность принимать решения. А если победят центристы, может быть и еще хуже.

И вновь Лею охватило предчувствие близкой беды. Неужели она – единственная, кто ощущает угрозу?

Погрузившись в размышления, она даже не заметила, что никто из гостей не попытался завязать с ней разговор. Шумная толпа обтекала облаченную в черное Лею, словно чужака.

* * *

На следующий день на заседании сената она появилась вся в белом.

Никто из присутствующих не мог знать, что ее платье было почти точной копией того, которое она надела на церемонию награждения героев после битвы при Явине. Это платье служило ей напоминанием о том дне, когда казалось, что победа близка и разум в Галактике однажды восторжествует.

Сегодня Лея надела его в надежде, что оно придаст ей смелости.

Наконец дроид-модератор объявил:

– Слово предоставляется сенатору Лее Органе.

Лея встала. Голокамеры налетели со всех сторон, их огоньки дрожали, как далекие звезды. Ее изображение появилось на каждом экране, каждом сенаторском терминале. Она заранее приготовилась, что ее освистают, но зал опять встретил ее гробовым молчанием.

– Достопочтенные сенаторы, – начала Лея. – Как вы, наверное, помните, я откликнулась на просьбу эмиссара планеты Рилот Йендора изучить деятельность Риннривина Ди, главы преступного картеля. Хотя наши запросы на дальнейшее углубленное расследование остались без ответа, я под свою ответственность продолжала работу в этом направлении.

Она не упомянула имени Рэнсольма Кастерфо. Если он хотел разделить заслуги, мог бы присоединиться к ней в этом выступлении, чтобы разделить и возможные обвинения.

– Сейчас мой секретарь пришлет каждому из вас большой пакет данных. – Лея посмотрела на места для секретарей, Грир поймала ее взгляд и кивнула, набирая команды на инфопланшете. Терминалы перед сенаторами засветились. – Чтобы в полной мере изучить эту информацию, вам понадобится время. Как вам станет очевидно, данные подтверждают, что Риннривин Ди действительно развернул преступную деятельность в огромных масштабах. Но его подпольная империя отдавала львиную долю прибылей другим незаконным организациям. В частности, немалая часть денег Риннривина Ди шла на финансирование вооруженной группировки, именовавшей себя воинами-амаксинами. Что особенно важно, мне удалось добыть доказательства, что именно амаксины несут ответственность за взрыв конференц-центра.

На мгновение повисла ошеломленная тишина, а потом зал взорвался возмущенным ревом. Утверждение, что в теракте виновен кто-то посторонний, не устроило ни популистов, ни центристов, с горечью поняла Лея. Ведь они так стремились возложить ответственность на политических противников. Однако, пока одни вопили, отрицая все, что сказала Лея, другие просматривали на терминалах ее находки и убеждались, что доказательств более чем достаточно.

Чей-то голос перекрыл остальные:

– Как мы можем быть уверены, что ваши улики не подделаны от начала и до конца? Что это не очередная ваша ложь?

– Достоверность некоторых данных подтвердить невозможно, – признала Лея. – Большая часть информации получена на тайной базе амаксинов на планете Сибенско непосредственно перед тем, как взорвались запасы взрывчатых веществ, хранившиеся на этой базе. Я предоставлю вам записи с камер корабля, который мы использовали, чтобы проникнуть на планету, а также с гоночного корабля моего мужа. На этих записях, в частности, можно видеть наш бой с истребителями амаксинов, который сыграл определенную роль в разрушении базы. Однако, надеюсь, эти записи также послужат доказательством того, что основной причиной катастрофы стали огромные запасы бомб, термических детонаторов и других взрывчатых устройств, собранные на базе.

– Только послушайте ее! Оправдывает массовые убийства, совсем как ее отец!

Этот вопль ледяным осколком вонзился в сердце Леи, но он был лишь одним из многих. Большинство сенаторов, видимо, не могли смириться с крушением своих доморощенных теорий о виновниках банкетного теракта.

Лея заговорила снова, пока тема ее выступления не забылась окончательно:

– Если вам нравится считать, что представленные мной улики всего лишь искусная фальшивка, пожалуйста. Но прежде чем закрывать глаза на доказательства, подумайте вот о чем. Возможностей воинов-амаксинов хватило, чтобы атаковать сенат. Они копили силы для полномасштабного военного конфликта. Иными словами, Новая Республика стояла на грани того, чтобы ее собственные граждане пошли на нее войной. Кто-то хочет, чтобы Новая Республика перестала существовать, кто-то стремится разрушить ее и готов, если потребуется, применить для этого силу. – Зал снова притих, и Лея воспрянула духом. – Мы обнаружили воинов-амаксинов почти случайно, только потому, что независимая планета попросила присмотреться к деятельности другой противозаконной организации. Вы уверены, что они были единственной подобной группировкой? Вы готовы рискнуть безопасностью Новой Республики, уповая, что других, подобных им не существует? Я – нет. Под угрозой оказался мир в Галактике, за который мы заплатили дорогой ценой. Если мы не примем эту угрозу всерьез, если ничего не предпримем, другого шанса у нас может и не быть. Я призываю вас тщательно и непредвзято изучить данные расследования. Собранные нами сведения так важны, что ради них следует забыть мелкие политические споры и даже ваше отношение ко мне лично. Если мы не хотим новой войны – а после кровопролития, случившегося более двадцати лет назад, мы точно не хотим воевать, – мы должны быть настороже. Мы должны сплотиться. Мы должны действовать.

* * *

Леди Кариса Синдиан просматривала данные, и чем дальше, тем больше ей становилось не по себе. Она знала, что принцесса Лея в своем расследовании подобралась слишком близко к их тайнам, но не ожидала, что принцессе удастся собрать так много. Неужели центральная компьютерная система Сибенско вообще не была защищена от взлома? В докладе принцессы были имена, даты, суммы, номера счетов… Конечно, между этими людьми и леди Карисой с ее единомышленниками оставалось еще несколько звеньев цепи, но слишком мало, чтобы они могли чувствовать себя в безопасности.

«Это не имеет значения, – подумала леди Кариса. – Кто поверит дочери Дарта Вейдера, особенно когда так хочется взвалить вину на своих политических противников? К тому же она предоставила слишком много данных. Кому охота вчитываться во все это?»

Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Ничего, скоро все утихнет. Принцессе Лее больше нечего сказать, так что сенат быстро забудет о ней и ее докладе. Леди Кариса знала, как распустить слухи по Хосниан-Прайм, подбросив свою версию событий. Она знала, как представить амаксинов безумными фанатиками, которых не стоит принимать всерьез. И в итоге банкетный теракт канет в забвение как страшное, но так и неразгаданное преступление.

И тут дроид-модератор сказал:

– Слово предоставляется сенатору Рэнсольму Кастерфо.

Леди Кариса подняла глаза и увидела, что Кастерфо стоит, заложив руки за спину. Ей хотелось бы верить, что он собрался раскритиковать доклад принцессы Леи, отказаться от своего участия в расследовании и вообще повернуть все как надо.

Но она знала, что это благодаря его голосу принцессе дали слово.

– Достопочтенные сенаторы, – начал он. – Как вы знаете, в первой миссии по расследованию деятельности Риннривина Ди участвовал также и я. После этой поездки я продолжал работать вместе с сенатором Органой, исследуя связи между его картелем и военизированной группировкой, известной как воины-амаксины. И как честный человек, я должен сказать: вопреки тому, что я утверждал в этом зале ранее, сенатор Органа говорит правду.

Он встал на сторону принцессы Леи! Леди Кариса не могла поверить своим ушам, однако вот, пожалуйста: Рэнсольм Кастерфо своими руками разрушает свою политическую карьеру. Зачем, спрашивается?

– Я также могу добавить к представленным доказательствам запись с бортового компьютера корабля, на котором я лично посетил планету Даксам-четыре и расположенную там базу воинов-амаксинов. На этой записи можно увидеть тренировочный лагерь и малую часть их боевой мощи. И я лично свидетельствую, что лидеры амаксинов открыто говорили о желании развязать войну и выражали восхищение Империей Палпатина.

Сенаторы снова зашушукались, но на сей раз в этом ропоте послышалась тревога. Они не прислушались к словам принцессы Леи, но Кастерфо своим вмешательством сумел вернуть ей часть утраченного доверия.

Леди Кариса, обмирая от ужаса, вызвала на терминале изображение принцессы Леи. Та смотрела на Кастерфо – но не с благодарностью, а скорее уважительно. Кастерфо, со своей стороны, сделал в адрес принцессы то, чего никогда не делал перед леди Карисой, невзирая на ее королевский титул: церемонно поклонился.

Леди Кариса вскипела от гнева: «Ах ты, слизняк! Я подарила тебе шанс, какого другие ждут всю жизнь, а ты отплатил мне предательством!»

Впрочем, она не могла позволить личным чувствам влиять на свои решения – слишком многое стояло на кону. Ее союзники рассчитывали привлечь Кастерфо на свою сторону – возможно, даже обратить его в свою веру. Что ж, теперь ясно, что он недостоин доверия. Несмотря ни на что, он отчасти сохранил верность принцессе Лее, и этого уже не изменишь. А значит, рано или поздно Кастерфо станет опасен.

Нельзя позволить, чтобы известный сенатор-центрист болтался поблизости и сеял сомнения. Раз он не желает помогать, придется столкнуть его с дороги.

К счастью, леди Кариса хорошо умела устранять помехи.