Текст книги "Умирать вечно"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Меч. Боевой меч, какой может принадлежать только ангелу.

Пауль де Круа впал в мелкую дрожь, едва лишь заметил, что Старейшина, стоящий так близко к оконному стеклу, не отражается в нем. Нисколько. Хотя должен бы… Ведь после Слияния вампиры обрели способность отражаться в зеркалах. Странно это, но… факт. Некоторые считают, что вампиры утратили часть своих сил, потому отражение вернулось к ним. Если так, то демон-Суховеев своих сил ничуть не растратил…

Старейшина продолжал смотреть на город. Он помнил картину, открывающуюся из окон пентхауса, до мелочей, и сейчас глаза его были направлены в пустоту. Или, как сказали бы иные авторы, в самого себя, в воспоминания, глубокие и не очень.

Воспоминаний у Старейшины было много. Ведь он прожил не одну даже жизнь, а несколько. Как Логан, он часто страдал раздвоением личности, ведь вмещал в своем теле две сущности, две судьбы.

Когда-то он был простым человеком, ничего не знавшим о тайном мире демонов и ангелом. Его звали Сергеем Суховеевым.

И когда-то он был архангелом, вкусившим крови генерала гарнизона Икстриллиума Люцифера. И его стали звать Познавшим Кровь.

Он был человеком, но стал вампиром. Он был ангелом, но стал демоном. И сейчас он, демон великой силы, падший ангел, глава единственного клана вампиров, вспоминал свое прошлое в очередной раз. И в очередной раз содрогался от найденных в катакомбах памяти картин.

Решение же об Источнике Познавший Кровь принял уже давно.

ГЛАВА 27

Он вспоминал туман, что накатывал с моря волнами подобно воде. Кое-где его подвижные белесые щупальца уже коснулись кромки берега и жадно лизали холодные камни, обточенные волнами за миллионы лет в почти идеальные диски. Туман нес в себе холод и влагу, запах соленой воды и водорослей. При желании можно было различить и другие запахи: дизельного топлива, разложения, рыбы. У человека, опасно стоявшего на крыше замка, не было желания разбираться в букете идущего с моря бриза. Кожаный его плащ слегка колыхался, хмурые глаза на бледном, будто высеченном из мрамора лице пристально всматривались в туман, но были такими же туманными. Руки в черных кожаных перчатках были скрещены на груди. Какое-то время человек продолжал стоять в такой же позе, совершенно равнодушный ко всему кроме темных вод океана и наползающего на берег тумана. Затем, когда туман стал обволакивать скалу и стоящий на ней замок, человек сел, упершись спиной в кирпичную дымоходную трубу. Лязгнула амуниция.

Если начал сталкиваться с туманом чаще обычного – впереди что-то нехорошее… Туман не может быть предвестником радости и счастья. Нет, он несет предупреждение о грядущих лишениях и горе, о слезах и несчастье, что поселится в сердце, навсегда пустит там корни и умрет лишь тогда, когда умрешь ты сам. Природа, заботясь о своих чадах, наградила их великим маркером приближающегося несчастья – туманом.

Когда-то давно, миллион лет назад его вовлекли в сложную игру, сделали пешкой, к ужасу и недоумению игроков вдруг обернувшейся ферзем. Пешкой, внезапно вышедшей из-под контроля и затеявшей новую игру по собственным правилам. Хотя… правила, в конечном итоге, оказались не моими вовсе… Они сделали так, чтобы он обернулся в существо Тьмы, заставили его убивать людей и пить их кровь, заставили стать предателем и палачом. Но вместе с тем они открыли ему глаза: нет истинного Зла или истинного Добра, даже войны или противостояния как такового между ними нет и быть не может, как палка не может воевать сама с собой двумя своими концами, как день не может высказывать претензии ночи, а ночь – дню. Нет, светлые, темные – это одно и то же. Паразиты на теле человечества, реинкарнационные останки некогда живших людей, непостижимым образом воскресшие и объявившие себя особенными.

На собственном опыте Вампир убедился, как они могут вмешиваться в жизнь людей, коверкать ее, сминать подобно листу бумаги и выкидывать в мусорное ведро. Воспоминания убитых им вампиров разворачивали перед внутренним взором вовсе уж кошмарные картины расправ иных сущностей над людьми; Тьма не особенно церемонится, убирая со своего пути неугодных ей, но Свет использует те же самые средства. Даже теми же самыми руками: руками оборотней, вампиров и людей, верящих, что каждое их действие направлено на победу Света и Добра… Тьфу! Какая победа, какой Свет? О каком добре может рассуждать астер, посылающий на убийство волка или упыря? Обрекающий человека на смерть…

Туман уже полностью обволок замок. Стало холодно и тоскливо. Впрочем, Вампир не чувствовал холода, а тоска крепко въелась в его черную душу, слилась с ней в единое целое еще давно. Тоска преследует его с тех пор, как пришло разочарование в Свете, в Тьме и во всем, что относится к ним. Тоска без начала, тоска без конца, гнетущая и уничтожающая рудиментарную душу, остаток души. Напоминание о былой душе…

И Вампир твердо знал, что тоска не пройдет никогда. Отгремела война, самая разрушительная и беспощадная, но ее исход ничего не решил по-настоящему. Война не принесла той свободы, о которой все чаще приходили мысли. Война не смогла избавить мир ни от насилия, ни от подлости, ни от грязи, вместо того даже усугубит все это. Война настолько же бессмысленная, как любая другая, и неизбежная, как сменяющее само себя время. Война даже надежду – и ту дать не смогла, надежду в благополучный исход, ибо исход для живого существа может быть лишь один. Но жизнь никогда не стремится к нему, ведь этот исход – смерть.

Стал ли я истинным злом? Стал ли? Наверное, нет, ведь нет же зла как такового, правда? Я убивал, убивал много: людей, вампиров, волков, даже демонов и астеров. Но разве ж это зло? Это необходимость, жажда жизни и потребность удовлетворять естественные позывы души и тела. Это не зло. Это жизнь. У кого-то жизнь одна, у иного она другая. Кто-то рожден быть охотником и убивать, а кто-то – дичь. Кто-то питается растениями, а кто-то не может и дня прожить без мяса. Жизнь, река времени, предназначение…

Да, я убивал людей. Но еще больше смертей люди принесли сами себе. Корень добра и зла сидит не где-то, а там, в глубине души каждого человека. Каждый имеет право сам решить, что для него означают эти понятия. Каждый имеет право сам разделить все в мире по двум категориям. Каждый. Ведь вселенная не создана для чего-то или кого-то конкретного, в ней не заложены ни свет, ни тьма, ни сумрак, ни что-то там еще. Она одна на всех и для всех. Когда-то появились Актарсис и Яугон – хрен с ними. Но когда их обитатели выползли к людям со своими уставами, правилами и распорядками – вот тогда они и совершили ошибку, нарушив чуть ли не единственное бесспорное право души – право на свободу. Нельзя ограничивать душу ничем, никакими рамками, никакими уставами, ибо она чахнет и в конце концов гибнет, превратившись в ничто. Лишь полностью свободная душа может, вероятно, развиться до самого Создателя, стать равной богам и творцам миров. Только свободная душа может видеть свет во тьме, и к тому свету она должна стремиться постоянно и беспрепятственно. Препятствия сбивают ее с пути, закрывают правильное направление на свет, и движение становится неверным, а значит – к тьме. В никуда. Даже не в тупик, ибо из тупика можно вернуться.

В никуда.

Лишь законы природы имеют право существовать, ведь законы и есть сама природа. Сама вселенная, Мироздание, взорвавшееся светом в безмолвном хаосе. Иных законов быть не должно. Кому-то может показаться, что отсутствие законов приведет мир обратно в хаос, но это не так. Мир будет двигаться в своем естественном развитии, в единственно правильном направлении.

Астеры навязали миру религии. Демоны навязали миру страх. Астеры заведомо ложно обещают праведникам вечную жизнь в Царствии, демоны тащат к себе души грешников. Астеры и демоны, существа, по сути, ничем не лучшие, чем люди, отчего-то разделили мир на две половины, в одной из которых лежит добро, а в другой соответственно зло. И если спросить их, что ж все-таки есть эти ваши добро и зло, то начинают они взахлеб рассуждать, разглагольствовать и пустословить, трепать языками и важно округлять глаза, в конце концов, не объяснив ровным счетом ничего. Ведь не примет душа чужих истин, потому что заполнена своими собственными. Подмена своих истин на чужие убивает душу.

Подобно Винтэру, он вспоминал день, когда стал вампиром. Вспоминал, какие ужасы пережил, осознав себя уже не человеком, но монстром, призванным пить человеческую кровь. Очень быстро жажда его стала неуправляемой, и он вынужден был принимать подношения Ордена Света – литровые бутылочки с заветной жидкостью. Какое-то время такая пища ему помогала, но энергия, проклятая темная энергия, что сидит внутри каждого из нас подобно вирусу СПИДа, которую никаким образом невозможно достать из себя и отшвырнуть прочь, избавиться навек, забыть… темная энергия заставила его совершить первое убийство. Это оборотни, как правило, не помнят своего первого убийства, своего крещения кровью, ведь их трансформация, самая-самая первая трансформация проходит под влиянием полной луны, когда перевертыши впадают в бешенство, ничего не осознавая и не фиксируя сознанием. А вампиры все помнят. Отчетливо, в деталях.

Что б им…

Познавший вспоминал просторную комнату, обитую красным шелком. Клуб «Носферату», что означает «Не-умерший». База клана Оурос, боевого клана вампиров Центральной России и Восточной Европы. Он находился в комнате вместе со старым другом, Максом. И к списку моих грехов уже давно прибавилось то, что «благодаря мне» Макс обратился в такое же чудовище, что я сам.

Затем в комнату вошли две молоденькие девушки. Двигались они странно, словно были одурманены наркотиком. Они были красивы, по-настоящему красивы, как лотосы, свежи, как лепестки роз. «Утолите вашу жажду, братья! Скрепите узы, связывающие всех нас! Покажите свое превосходство над людьми и не посрамите меня перед моими друзьями, ведь именно я выбирал вам этих чудесных красавиц!» Так сказал Игорь, один из глав клана Оурос, взявший молодых вампиров под свое крыло. Он наставлял их на кровавый путь и предлагал вкусить человеческой крови через убийство. Приглашал на кровавый пир.

Сергей оторопело переводил взгляд с Игоря на девушек и обратно. Прошло несколько минут, прежде чем события получили развитие. Игорь, немного нахмурившись, подошел к сонным девушкам и неуловимым движением разрезал им вены на руках. Вампиры часто не стригут ноготь на мизинце. Он служит им универсальным инструментом… Затем сказал с улыбкой: «Иногда вампир не может перешагнуть через невидимый порог, отделяющий его от предыдущей жизни. Он мучается, но мучения его достойны разве что глупца. Никто не в силах противостоять древнему инстинкту зверя». Сказав это, упырь покинул комнату.

Никто не в силах противостоять древнему инстинкту зверя. Воистину…

Сергей остался в комнате вместе с верным другом. И перед ними, как нуждающиеся в кислороде свечи, две слабеющие на глазах девчонки лет шестнадцати затухали прямо на глазах. Игорь разрезал им вены специально. Он хотел, чтобы вид и запах крови поставили точку в наших сомнениях. Чтобы мы, наконец, перешагнули порог и сделали то, что подобные нам делали веками.

Кровавый пир… Участь вампира предопределена его сутью…

«Они умирают, – прохрипел Макс, поднимаясь на ноги. – Серега, они все равно умрут!»

Все равно умрут… Друг изо всех сил боролся с подступившей к горлу жаждой, противился желанию утолить ее. Сергей понимал это, потому что сам едва ли отдавал себе отчет в происходящем: в глазах пылали алые пятна, в ушах разразилась канонада выстрелов. Тело его обрело собственный разум и поднялось вслед за Максом. «Видит Бог, я не хочу этого!», искренне прошептал Сергей так тихо, что никто кроме него не смог бы услышать слов, даже Бог.

Если Бог существовал бы, он ни за что не допустил появления в Срединном мире вампиров. Но Бога, очевидно, нет. Потому есть мы…

Девчонки тем временем от потери крови упали на колени, но продолжали молчать. Им дали какой-то наркотик, сковывающий тела, подавляющий двигательные функции. Зато глаза юных созданий смотрели на колеблющихся вампиров широко и роняли крупные слезы. В них читался ужас, и лишь отражение этого глубочайшего ужаса во взгляде девочек холодило кровь, сбивало сердце с ритма.

Они понимали, что умрут!

Боже… Понимали!.. Нет в мире ничего более страшного, чем видеть ТАКОЙ ужас в глазах человека, которого ты сейчас убьешь.

Сергей был не в силах более смотреть на страдания девушек и не в силах противиться голоду. Он не знал, что послужило доминирующим фактором, но, в конце концов, с рыком бросился вперед, проклиная себя. Он сбил ближайшую девушку и повалил на пол. Еще до того, как ее спина коснулась красного шелка подушек, он впился в шею, проткнул клыками нежную сладкую кожу и яремную вену. Он сосал кровь с остервенением, как оголодавшая собака глодает найденную кость. Он сосал изо всех сил и делал большие глотки. Он чувствовал аромат духов этого создания, обреченного на ужасную смерть, и еще больше возбуждался. О да, он возбуждался от близости тел, от того едва заметного трепета, которое охватило девушку. Он обнял ее руками, как если бы она была его возлюбленной, и еще глубже вгрызся в плоть. Он гладил ее мягкие волосы, ее трепещущую грудь, ее лицо и продолжал пить, не в силах оставить даже каплю. Он почти любил девушку и уж точно желал ее, но не мог оторваться от пиршества…

Момент падения. Смотрите все на падшего ангела… Смотрите, как он красиво падает…

Когда все же Сергей утолил свою жажду, девчонка сделала последних вдох и умерла. Грудь перестала колыхаться, а из глаз по щекам скатились последние слезинки. Сергей рухнул рядом с ней в лужу крови и тяжело дышал, облизывая опухшие губы. Близко раздавались характерные звуки: рядом Макс сосал кровь своей жертвы, не удержавшись от соблазна.

Две голодные собаки глодают кости детей…

Сергей хотел закричать, броситься на стены, прийти в бешенство. Он хотел убить Игоря, но желания те были лишь иллюзией. На самом деле он пребывал в состоянии наивысшего блаженства, тотального, всеобъемлющего оргазма и не мог противиться охватившим все тело чувствам. Найдя своей рукой руку несчастной, Сергей плотно сжал ее и погрузился в сон.

Очнулся он от того, что Макс тряс его за плечо. Сергей открыл глаза, поднялся на локтях и оглянул место недавнего пира. Все вокруг было залито кровью, точно и не пили ее вовсе, а просто выпустили, и в самом центре этой мерзкой лужи лежали два бледных, полностью обескровленных тела. Лицо и футболка Макса также были в крови, а глаза друга полыхали красным. Он убрал судорожно трясущиеся руки и сел рядом с Сергеем. «Я не мог остановиться… Когда ты… набросился… я уже не мог».

Девочку, которую я убил, звали Ольга. Первый убитый мною человек. Но… далеко не последний.

Он продолжал все глубже погружаться в пучину воспоминаний. Перед глазами всплывали, чтобы затем исчезнуть, лица жертв, случайных и не случайных. Мужчин и женщин. Взрослых и детей. Светлых и темных. Он убивал давно, убийство стало нормой его жизни. Он приносил горе в мир людей, много горя, страшного и мрачного.

Но законы природы, которую так боготворил Познавший, включают в себя и закон противодействия, или отдачи. Принося кому-то горе, ты неизбежно встретишь горе на своем пути. Когда-нибудь – обязательно. И оно подкрадется так же тихо, нападет на тебя так же внезапно, как крадешься ты, как нападаешь ты сам на свою жертву. Природа дает каждому по заслугам, природа, а не Бог. Она платит добром за добро, но зло всегда разменивает на зло. И Познавшему пришлось на своем опыте убедиться в справедливости и непреложности этого закона.

Наташа…

Она была его девушкой. Девушкой, с которой он сошелся случайно и при весьма странных обстоятельствах, но которую впоследствии полюбил всем сердцем. У вампиров ведь тоже есть сердце. И есть душа, которая способна любить. Любить так, как любит человек. Так, как любит вампир.

Наташа…

Эта девушка помогла ему пережить трудное становление в клане Оурос. Она вдохнула жажду к жизни, вывела из вязкого ступора, из транса, в котором плавал Сергей, взявшись за убийства невинных. И он потерял ее.

Теперь уже – навсегда…

ГЛАВА 28

Сент-Луис, крупнейший город штата Миссури, встретил реактивный самолет «Сессна» промозглым дождем, холодом и запахом тухлых яиц. А еще – гигантской параболой Арки святого Луиса в две сотни метров высотой. Американские города известны тем, что каждый их них чем-то да отличается, и преимущественно отличия заключаются в каких-либо архитектурных памятниках. В Сент-Луисе наиболее известный памятник – та самая Арка. Самолет сел на полосу, бывшую некогда частью широкой автомагистрали, в непосредственной близости от памятника архитектура. «The gate to the West», буркнул Джонатан Диерс, разглядывая исполинскую параболу.

– Welcome to America! – радостно приветствовал выходящих под дождь пассажиров офицер в звании капитана. Приветствовал по-английски, однако в переводчиках потребности не было.

– Привет, браток, – салютовал вампир отчего-то по-русски, довольный, как офицер отпрянул от его ужасной физиономии. – Ну и воняет у вас…

Солдат Армии США слов Диерса не понял, однако кто-то ему перевел. И тогда, заметно побледневший, прячущий глаза, лишь бы не смотреть на татуировку двухметрового негра, офицер стал объяснять, что запахи серы, сероводорода и железа, витающие в воздухе, идут с западных земель, принадлежащих Яугону. Сент-Луис, вообще говоря, находится на территории Яугона, с трудом отбитой пять лет назад.

– Но вы привыкнете, быстро привыкнете, господа, – обещал капитан.

– Спасибо, мы не собираемся у вас задерживаться, – ответил Винтэр. – Вы доставили спецкостюмы?

Капитан кивком головы попросил гостей следовать за ним. Процессия двинулась к приземистому, недавно сооруженному бараку из листов дюраля, выкрашенных в темно-зеленый цвет. Внутри их встретили еще несколько людей в военной форме.

– Для нас большая честь видеть членов европейского сопротивления, – пожимая руку, улыбался крепкий коротыш со знаками различия офицеров высшего состава. Его приветствие в английской манере спровоцировало новую волну тихого веселья у Джонатана Диерса. – Я генерал Вильямсон, военно-воздушные силы США.

– А как вас по имени-то, генерал, – поинтересовался Диерс.

– Бенедикт.

– Вот и славно. А то вы здесь совсем озверели, зовете друг друга по фамилиям, будто враги какие.

Присутствующие из числа американцев смутились, явно не понимая смысла слов гостя. Радиограмма из Виссена, посланная двенадцать часов назад, предупредила людей Сент-Луиса, что к ним прибудет самолет, на борту которого находятся члены экспедиции в сердце Преисподней. в ней говорилось так же, что целью экспедиции, или же военной миссии, является уничтожение Источника темных. Отношение американцев к данной новости сквозило скепсисом и в ответной радиограмме, и сейчас, покуда они жали руки пассажирам «Сессны». Слишком часто в первые месяцы после Слияния войска Соединенных Штатов предпринимали попытки уничтожения и Зоронострома – крепости-гиганта Яугона, и Источника (хотя местоположение последнего никто точно не знает; стратегические бомбардировщики и ракетоносцы лупили наугад, стараясь попасть в центральные области крепости). В конце концов, попытки прекратили, и ныне бои с демонами шил в основном на периферии Яугона, на условной линии, проведенной по штатам Мичиган, Индиана, Кентукки, Теннеси, Алабама, Миссисипи и Луизиана. Восточнее этой линии располагались относительно спокойные территории, а западнее регион представлял собою сплошное царство Аида, изрытое оврагами, каньонами и воронками взрывов. Вплоть до Западного Побережья Соединенные Штаты утратили свое доминирование.

К информации о прибытии очередных «добровольцев», рискнувших добраться до сердца Яугона, американцы хоть и отнеслись скептически, но против ничего не сказали. Им, по сути, было все равно, кто и зачем прибыл из Европы. «Главное, чтобы не начинали тут командовать», веско предупредил генерал Вильямсон по радио.

– Давайте сразу к делу, – предложил Диерс. – Где наши большие каноэ?

– Простите, сэр? – переспросил Вильямсон.

Вампир рыкнул.

– Вот ты, Бен, американец?

– Ну да, – вежливо улыбнулся генерал. – Мои предки прибыли в Новый Свет вместе с первыми переселенцами.

– А родом из какого штата? – продолжил допрос Диерс.

– Из Миссури, сэр, – с гордостью выпалил генерал. – Потому остался защищать свою землю и землю своих предков даже тогда, когда основные войска отступали на восток.

– Американец. Чистокровный, можно сказать. Из Миссури. А ни хрена не знает про собственный штат.

– Простите, сэр, – повторил генерал Вильямсон растерянно. – Я не понимаю, на что вы намекаете.

– Я интересуюсь, где снаряженные вертолеты, о которых просили вас по радио. И где спецкостюмы.

– Ах, вот вы о каких каноэ, – рассмеялся генерал. – Извините, давно я не слышал о них, потому не сразу понял, о чем вы. У вас хорошее чувство юмора, сэр!

Поморщившись, Диерс возразил:

– Чувство юмора у меня ни к черту. И прекратите называть меня сэром! Титул сэра, то бишь рыцаря, присуждается английской королевой. Я не был удостоен такой чести, как, впрочем, и все здесь присутствующие. Не хочу вас обидеть, господа, но меня жутко раздражает, когда вы, господа американцы, обращаетесь друг к другу «сэр». К рыцарям английского престола вы имеете не большее отношение, чем эвенкийский чукча к пескам Сахары.

Американцы оторопели от таких слов вампира. В помещении повисла тишина. Винтэр, крякнув, хлопнул Диерса по плечу.

– Джон, прекращай. Эти люди нам помогают. Не надо выставлять нас идиотами.

– Ненавижу американцев, – шепнул вампир на ухо Винтэру. – Слишком заносчивы. Кому-то надо периодически ставить их на место.

Генерал, состряпав злую мину, заявил:

– Как вам угодно, мистер Диерс. Вертолеты мы подготовили, они находятся в трех километрах южнее, на полигоне. Мы снарядили их там, чтобы не привлекать особое внимание жителей Сент-Луиса. «Химеры» вы получите там же, на месте. Мы подумали, что вам пригодятся наши пилоты…

– У нас есть свои, – отмахнулся вампир, кивком головы указав на топчущихся поблизости бойцах его группы, двенадцати лучших боевиков Виссена.

– Но они не знакомы с особенностями местности. На пути следования много…

– Все что нам надо, мы уже знаем, – перебил Диерс.

Генерал Вильямсон плотно сжал губы.

– Хорошо. Прошу следовать за капитаном к машинам. Вас доставят на полигон.

У барака уже стоял армейский грузовик и два «Хаммера» сопровождения с пулеметами и озябшими пулеметчиками.

– Я думал, климат в Америке помягче, потеплее, – признался Винтэр, забравшись в кузов грузовика.

– Континентальный климат, он везде континентальный климат, – объяснял Джонатан Диерс. – Здесь, в Миссури, как в Сибири: лето жаркое, зима холодная, осень дождливая, весна слякотная. Скажи спасибо, близость Яугона сделала климат штата потеплее.

Колонна тронулась на юг. Парабола Арки медленно поползла в сторону и назад. Автомобили обогнули живописный пруд подле нее, выехали на хорошо сохранившуюся многоуровневую дорожную развязку и вскоре уже достигли полигона. Это было небольшое лишенное растительности поле, утрамбованное ногами солдат и колесами машин до плотности бетона. В отдалении, у кромки лесополосы, застыли два серо-черных вертолета UH-1, известные более как «Ирокезы». Винтэр подумал мимоходом, что американцы большие любители называть свою военную технику словами, имеющими прямое отношение к племенам индейцев. Когда-то переселенцы из Европы жестоко воевали с коренными обитателями Северной Америки, затем загоняли их в резервации, да и развитый в социально-правовом отношении двадцать первый век показал, что индейцев в Америке любят не больше чем негров. Усматривался определенный смысл во всем этом множестве военных названий. Будто американцы, не успокоившись на истреблении и геноциде индейских племен, продолжают глумиться, но весьма интересным образом.

– Зачем вы полезли в эту дьявольскую нору? – спросил один из солдат сопровождения. – Целая армия не смогла одолеть проклятых демонов, а вас всего две дюжины.

– Мы придурки, – пошутил Диерс. – Нечем заняться, вот и полезли.

– На вертолетах вы пролетите не больше шестисот километров. Это с дозаправкой в Джефферсон-Сити. Потом кончится горючее. Там, куда вы направитесь, нет наших баз. Еще недавно у нас была небольшая база в центральном Канзасе, но теперь там запретная зона. – Солдат явно сочувствовал прибывшим авантюристам. Он уже считал их покойниками, этих «придурков», как выразился негр с татуировкой. В самом деле, только придурки сейчас полезут в пекло Яугона, полезут в составе группы из четырнадцати практически не вооруженных людей. Я бы добровольно не оправился на восток, имея в личном пользовании даже бронетанковую армию, думал солдат. Они там, в Европе, думают, что все знают. Их страны не пострадали так, как пострадала Америка. Их народ не пережил те ужасы, какие пережили мы. И они считают, что способны добраться до Источника. Нет, они самые настоящие придурки. Даже хуже, они идиоты.

– Почему запретная? Что там произошло? – Винтэр получил информацию о чем-то скверном, творящемся в Канзасе, еще давно от одного из оборотней. Но что именно, он пока не знал.

– Вирус Тода, – пояснил солдат. – Зараженные пока не выбираются далеко от своих логовищ, но мы опасаемся, что скоро ситуация изменится. Джефферсон-Сити – наш рубеж, последний рубеж. Там выставлены мощные заградительные силы, все ждут либо новых нападений демонов, либо миграции инфицированных вирусом.

– Говорят, вирус Тода смастерили умельцы секретных лабораторий ЦРУ, – как бы между делом бросил Диерс. – Говорят, штамм этого вируса был намеренно заброшен сначала в Европу, а потом уже случайно перенесен в США.

Американец ощерился:

– А я слышал, что этот вирус придумали коммунисты!

– Скажи еще, алжирские бомжи! – парировал вампир.

– А сами-то вы, мистер Диерс, разве не американец? – воскликнул солдат. – Слишком уж много вы знаете для человека, чуждого Америке. И произношение у вас скорее американское, чем английское.

Диерс поднял верхнюю губу, якобы улыбаясь. На самом же деле он осознанно демонстрировал солдату острые клыки. Американцам не сказали, что к ним прибудет группа из нечисти, потому что жители Нового Света, погруженные в бессрочный траур по поводу кончины их былого могущества, относятся ко всему, что связано с Тьмою, крайне отрицательно. Потому, доложи из Виссена, что прибывает самолет, на борту которого находятся вампиры или оборотни, американцы предпочли бы уничтожить его на подлете к побережью.

– Вампир! – ахнул солдат, хватаясь за свою винтовку. – Во же проклятье!

Винтэр опередил его на долю секунды, схватил М-16 за ствол и погнул его. Оружие превратилось в бесполезный кусок металла.

– Еще один! – побелел солдат. – Святая Мария!..

– Да заткнись ты, служивый, – попросил ласково Диерс. – Мы ж не собираемся тебя кушать.

Солдат глянул на свою винтовку, затем на задний борт грузовика. Хочет выскочить, догадался Винтэр. Испугался, бедняга.

Колонна остановилась у вертолетов. Поспешно все покинули кузов.

– Что случилось, Вилли? – окрикнул шокированного солдата водитель грузовика, когда тот на негнущихся ногах прошелся мимо. – У тебя такой вид, будто ты только что повстречался со своей любимой бабушкой, давно скончавшейся от рака печени. – Затем водитель увидел винтовку с изогнутым на сто градусов стволом. – О, черт возьми, что ты сделал с оружием?!

Винтэр подошел к одному из вертолетов. Внутри, в десантном отсеке, стояли в ряд семь металлических ящиков. Открыв ближайший, Винтэр обнаружил в нем комплект специального костюма-скафандра «Химера», разработанного военной промышленностью США накануне Судного дня. Ничего подобного этой современной рыцарской броне человечество еще не создавало.

– Дорогие штуковины, – поведал офицер сопровождения. – Миллионов тридцать каждый стоит. Надеюсь, отдавая вам «Химеры», мы не выкидываем их в мусорное ведро.

Винтэр блеснул глазами, посмотрев на молодое, плохо выбритое лицо офицера. Диерс хозяйничал у второго вертолета, выдавая своим бойцам комплекты скафандров, так сильно напоминающих собой черные костюмы для экстремальных мотогонок. Окинув взглядом оставшееся пространство десантного отсека, Оборотень спросил:

– А где же оружие? Мы просили вас снабдить группу оружием…

– Вы получите его в Джефферсон-Сити. Наше командование не имеет в привычке вооружать гражданских на мирных территориях. Знаете ли, мародеры, дезертиры и прочие…

– Да мы более солдаты, чем весь ваш гарнизон вместе взятый, – скорее по инерции, чем по какой-либо причине, защитился Винтэр.

Офицер его слов не понял.

Даже спустя семь лет американцы ничуть не изменились. Все такие же мнительные, гордые и охочие до распорядительства.

Подошел Джонатан Диерс, разоряющийся по поводу отсутствия оружия. Винтэр объяснил ему ситуацию, прослушал короткую, но весьма злобную тираду вампира о «хозяевах».

– А ты не собираешься одеваться? – Диерс уже красовался в новом костюме. Ему пришлось расстаться со своим плащом, что, подозревал Оборотень, далось вампиру нелегко.

– Мне ни к чему, – пожал плечами Винтэр. – Итак неуязвим. – Он выбросил лишний ящик на землю и оскалился к офицеру сопровождения. – На, скажи своим начальникам, что тридцать миллионов баксов долга мы уже вернули.

Через пятнадцать минут все было готово для взлета. Пара UH-1 подняла свист и противную пыль, взмыла над полигоном и развернулась на запад. И почему наше командование поверило в байку Виссена о группе бойцов, собирающихся подорвать Источник? Офицер сопровождения унылым взглядом смотрел на удаляющиеся вертолеты, в мыслях уже похоронивший спешащих на собственную смерть отчаянных европейцев. Никому не удастся справиться со Злом. Никому. В конце концов, офицер сделал вывод, что только что проводил людей, отправившихся не к Источнику, а куда-то еще. Очевидно, у них особо секретная миссия, о которой мне просто неизвестно. Что ж, ради Бога. Лишь бы не принесли вред моей стране…

Чтоб вам подохнуть, проклятые чудища, думал не отошедший от испуга солдат с пришедшим в негодность оружием. Как напоминание о злобном кровожадном оскале вампира, он отбросил винтовку прочь. Чтоб вам подохнуть…