Текст книги "Кровь и грязь"

Автор книги: Кирилл Шатилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Всего, – посмотрел тот с укором на мать. То ли ему не нравилась история, в которую он по ее милости влип, то ли возмущало, что она по-прежнему чего-то ждет вместо того, чтобы бежать куда глаза глядят. Как бы то ни было, перед его мысленным взором вставали образы соплеменников: свирепые и решительные, раздраженные ненастьем и необходимостью ждать, они едва ли станут церемониться с илюли, когда получат долгожданный приказ нападать. Сомнения по поводу успеха боевых действий вне леса, на открытом пространстве вражеской территории, давно забыты. Смутьяны из числа старейшин приструнены, острия стрел и лезвия клинков смочены ядом, дух приподнят и зовет к сражению, пути обратно нет и быть не может.

– Это другое дело! – оживился Струн, ожидая от собеседников похвалы за прозорливость. – Тогда нам предстоит встретиться всего с несколькими сотнями шеважа. Вот бы у нашего туна были стены, как на заставе! Может, успеем быстро что-нибудь построить?

– От огня стены не спасут. – Тон Фейли не терпел возражений. – Если только это не каменные стены замка. Гури, зачем твои вожди решили идти войной на Вайла’тун? Им ведь должно же быть понятно, что до замка ни один шеважа живым не доберется.

– До нас этого никто не делал.

– И что с того?

– Им нужна слава, Фейли, – предположил Тэрл, замечая утвердительный кивок Гури. – Многое на этом свете делается ради нее, пусть даже ценой собственной жизни, а тем более жизни посторонних. Можно подумать, наш замечательный Ракли вел бы себя так заносчиво, если бы не хотел остаться в памяти потомков.

Раздался стук в дверь. Струн метнулся к ней и приоткрыл ровно настолько, чтобы позволить втиснуться промокшему до нитки Таффи. Мальчуган продрог и вожделенно косился на забытый всеми, но еще слабо тлевший очаг. Вид у него был всклокоченный.

– Они вернулись, – выдохнул он, не решаясь приблизиться к огню. – Нэлс с Гилтаном вернулись. Ждут тебя в тереме, Тэрл. У них есть новости.

Только тут Таффи заметил рыжего дикаря и отпрянул, не пустившись наутек лишь потому, что у того, как оказалось, были связаны руки и ноги. Ему никогда еще не приходилось видеть всамделишного шеважа так близко.

– Зови-ка ты их лучше сюда. – Тэрл потрепал мальчугана по мокрым вихрам. – Да ступай домой, обсохни. Мамка небось переживает, что ты с утра до ночи на улице под дождем околачиваешься.

– Ну да, я уйду, а на нас нападут, – обиделся Таффи, будто его лишали долгожданного выступления жонглеров или перехожих музыкантов. И те и другие нынче все реже появлялись в их краях, довольствуясь тем, что могли заработать, не выходя за границы Стреляных стен. С другой стороны, шеважа в их туне не объявлялись до сих пор вообще ни разу. Разве можно такое зрелище променять на пресную материнскую похлебку да сухую рубаху!

Тэрл придал лицу зверское выражение. Таффи хихикнул и побежал за лазутчиками. Пленный шеважа был не страшным и смахивал скорее на большую куклу, чем на врага.

– Ну что ж, послушаем, что там на самом деле происходит, – подытожил Тэрл, с чинным видом забираясь прямо на стол, садясь и свешивая ноги. – Извини, Гури, но я привык полагаться на мнение своих людей.

– Тогда зачем я вам нужен? – Рыжий пленник попытался высвободиться. – Развяжите меня и дайте уйти.

– А ты уверен, что действительно этого хочешь? У нас ты пойманный враг, а там, того и гляди, – предатель. Думаешь, я не знаю про подозрительность тех, кто называет себя вашими вождями?

– Ты предлагаешь мне стать илюли… я хотел сказать, вабоном?

– Ты знаешь про нас достаточно, чтобы сделать правильный выбор.

– Да, мы говорили с тобой об этом тогда, в Лесу. Вспомни, как давно это было, Тэрл. У меня с тех пор тоже многое изменилось. Была жена и дочь. Их убили ваши воины. Сейчас у меня опять жена, молодая, ждет первенца. Ты предлагаешь мне бежать от нее? Ты бы убежал?

Снова воцарилось напряженное молчание.

Струну впервые воочию представилось, что и у лесных дикарей бывает своя жизнь с ее радостями и невзгодами, что они тоже умеют любить и ненавидеть, что им, как и вабонам, внятно горе от потерь и поражений. Он еще раз посмотрел на пленника и с изумлением увидел перед собой не безжалостного убийцу, не знающего страхов и сомнений, а усталого, сгорбленного под гнетом воспоминаний человека, все отличие которого состояло сейчас в яркой копне густых волос да грубо сшитой одежде из шкур. Переодень его в домотканую рубаху, отмой въевшуюся в кожу грязь, подстриги рыжие патлы – и никто не отличит его хотя бы от того же Гилтана, который как раз в этот самый момент возник вместе с братом-близнецом на пороге избы.

– Нас обложили! – было первое, что сказал Нэлс, стягивая с головы капюшон и кивая всем присутствующим. – В лесу полным-полно шеважа… – Он не договорил, обменявшись удивленным взглядом с братом. – Похоже, у вас здесь их тоже предостаточно.

– Не пугайтесь, – вышел им навстречу Фейли. – Это, как оказалось, старый знакомый вашего аола. И понимает наш язык, так что попрошу при нем не ругаться. Мы нынче уважаем шеважа как почетных гостей. – Последнее замечание он произнес громко, не сводя глаз с насупленного Тэрла.

– Ладно, не слушайте его брехню, – неожиданно услышал собственный голос Струн. – Рассказывайте, что вам удалось выведать.

Братья сбросили плащи и передвинулись к очагу, возле которого уже колдовала Элета, правильно предвидя желания такого количества голодных мужчин. Присев на корточки и вытянув руки над теплым пламенем, они по очереди, дополняя один другого, стали разворачивать перед примолкшими слушателями всю невеселую картину их нынешнего незавидного положения.

– Мы засекли их сразу, как только миновали наше поле. До опушки леса было еще идти и идти. Похоже, они там чувствуют себя совершенно безнаказанно. Даже не прячутся. Разделены на группы по пять-шесть человек. Сидят на земле, растянули над головами шкуры, дождь пережидают, наблюдают. Обошли мы три группы, добрались наконец до Пограничья. Там на опушке – целый лагерь у них разбит. Жгут костры прямо в своих кожаных шалашах. При этом – никакого дыма. Умело, ничего не скажешь. По нашим прикидкам их там сотни три, не меньше. Только вооруженные воины. Ни женщин, ни детей. Вооружены, как обычно, нашим же оружием. Часовых не выставили. Или не ждут, что кто-то на них здесь нападет, или мы проглядели. Но вряд ли.

– Проглядели, – подал голос Гури, отчего оба брата оцепенели, не веря своим ушам. – Часовые всегда есть.

– Может, мы вообще зря тут все это рассказываем? – сказал Нэлс, когда им объяснили происходящее. – Если он не только нас понимает, но и говорить умеет, проще расспросить его как следует. Нет? Тэрл, ты не согласен?

– Отчего же, можно. Если вы закончили, передадим слово ему. Гури, чего еще, по-твоему, они не заметили?

Дикарь пожал плечами.

Этот обыкновенный для вабона жест произвел на Струна неизгладимое впечатление. Теперь он окончательно убедился в том, что они имеют дело не с каким-то недоразвитым, чуждым во всем лесным существом, каким шеважа рисовались в многочисленных историях участников стычек с ними, а с самым обыкновенным человеком, схожесть с которым проглядывала даже в таких неосознаваемых мелочах. Если бы Гури как-нибудь особенно закричал, порвал веревки, вытаращил глаза, стал бить себя кулаками в грудь или совершил что-нибудь еще более вызывающее, Струн воспринял бы подобное поведение как должное и нисколько не удивился. Но пленник ничего этого не сделал. Только пожал плечами. Будь у него свободны руки, еще бы и ими развел.

Струн подумал, что в этом сходстве с вабонами скрывается величайшая опасность. Если перед ним сидит дикарь лишь по виду, значит, его дальнейшие действия и действия его соплеменников будут не спонтанными и безумными, как то до сих пор было принято считать, а вполне осмысленными и расчетливыми, направленными не против вабонов вообще, а на совершенно определенную цель. Они не кинутся на Вайла’тун очертя голову, как в недалеком прошлом кидались на стены застав, нисколько не заботясь о том, что их ждет. Они будут наблюдать, совершать вылазки, набеги, уничтожать вабонов по частям, вырезать туны и торпы, как получилось с семейством бедного Кемпли, будут отходить под прикрытие леса и прятаться от виггеров Ракли. А те в свою очередь будут всегда опаздывать и заставать лишь догорающие избы да окровавленные трупы, не подозревая, где будет нанесен следующий удар. Однако открытие Струна вселяло и слабую надежду. Если они так похожи друг на друга, быть может, в конце концов им удастся договориться. Правда, чего не знала история вабонов, так это мира с шеважа, но ведь даже у поколения Струна были воспоминания о коротких периодах затишья между ожесточенными схватками, когда по нескольку зим кряду дикарей никто не видел и не слышал.

– То, что они заметили, – заговорил между тем Гури, кивая в сторону напряженно притихших братьев, – только маленькая часть. Сейчас наши воины стоят вдоль всей опушки Леса, и каждый отряд имеет свое задание. Первыми должны быть сожжены и уничтожены ваши торпы и туны. Вам не успеют прийти на помощь. Ни из замка, ни со стойбищ… то есть, как вы говорите, с застав. Спешить прорваться вглубь и далеко отходить от Леса мы пока не будем.

– Тогда зачем все это? – спросил Тэрл, стараясь говорить спокойно, хотя он не мог не заметить сжатых кулаков и свирепых взглядов сотоварищей.

– Ваши вожди должны почувствовать, что перед нашей силой им не устоять. Может быть, тогда они поймут, что нужно уходить из Леса и оставить его нам.

– То есть, по-твоему, ценой стольких жизней нас хотят просто припугнуть?

– Наверное, да. Но вожди думают по-разному. Гел не хочет биться до последнего, он не станет нападать на ваш замок. Если вы закроете свои заставы и больше не будете уничтожать наши стойбища, он, пожалуй, этим удовольствуется. Однако есть еще Зорк, вождь клана Фраки. Именно он открыл нам тайну хранения огня. И он зол на илюли… на вас так, что не остановится, пока не расправится со всеми.

– И кто из этих двух ваших вождей сильнее?

– На стороне Гела – много воинов. На стороне Зорка – огонь. Думаю, они найдут общий язык. Вам лучше уйти, – добавил Гури, ловя взгляд матери.

Тэрл покачал головой.

– Ты прекрасно понимаешь, что уйти нам даже при желании некуда. Мы будем сражаться. Так и передай своим вождям. Я и все те, кого ты видишь, тоже не разделяем взглядов нашего военачальника, мы тоже не видим смысла в поддержании застав и вечной войне с вами. Но твои вожди должны знать, что мы не будем сидеть сложа руки, когда ваши люди убивают наших людей. Да, это порочный круг, из которого ни вы, ни мы не хотим выходить первыми. Происходит то, от чего предостерегал нас Учитель. Как видишь, мы нарушаем данное ему обещание.

«Он сказал „передай своим вождям“, – мелькнуло в голове у Струна. – Интересно, как он это себе представляет? Если только не…»

– Тэрл, ты хочешь отпустить шеважа?! – одновременно с ним догадался Фейли. – Ты в своем уме?

– Прикуси язык, Фейли, – невозмутимо посоветовал Тэрл, не повышая голоса. – Не забывай, что здесь аол – я. И мне решать, как поступить. Да, Гури должен вернуться к своим. Как ты только что имел возможность убедиться, он не дикарь и не враг нам. Не друг, нет, но и не враг. И я бы предпочел, чтобы среди шеважа таких, как он, было побольше. И потому не допущу, чтобы кто-нибудь из моих близких друзей обращался с пленниками так же, как некогда поступил с ними Ракли. За что мы сейчас и расплачиваемся. Но только сперва, – продолжал он, поворачиваясь к Гури, – мы договоримся, что именно ты должен рассказать тем, кто тебя сюда послал.

– Хорошо, говори, я передам. – Гури как будто даже не был рад грядущему освобождению.

Чего нельзя было сказать об Элете, которая впервые с момента появления непрошеных гостей воспрянула духом и с искренним гостеприимством пригласила всех за стол на скромную трапезу.

– Вопрос еще и в том, чему из твоих слов они поверят. – Тэрл обвел взглядом собравшихся, призывая всех участвовать в обсуждении.

– Пусть скажет: мол, видел здесь таких могучих воинов, что не советует нападать, – предложил Нэлс, жадно набрасываясь на еду.

– Вот-вот, таких могучих, что они позволили ему беспрепятственно уйти, – хмыкнул Фейли. – Так они и поверят!

– Гури, чем можно испугать твоих вождей?

Тот задумчиво закатил глаза:

– Раньше они боялись огня. Теперь огонь на их стороне. Раньше они боялись ваших воинов. Теперь сами идут на них войной. Не знаю.

– А если им станет известно, что в наших тунах свирепствует мор, какая-нибудь заразная болезнь? – пришел на помощь брату Гилтан. – Едва ли им захочется сюда соваться.

– А что, неожиданная мысль! – подхватил Тэрл. – Что скажешь, Гури?

– Этому они не поверят. Потребуют у меня доказательств. Что я смогу им предложить?

– Да, ты нрав, доказательств у нас негусто…

Они замолчали и некоторое время молча ели, переглядываясь и вздыхая. Поскольку никто не позаботился о том, чтобы развязать Гури руки, Элета кормила его сама. Струн смотрел на происходящее со стороны и только и мог что удивляться. Ему еще ни разу не доводилось сидеть за одним столом с шеважа. Не приходилось придумывать историю, которая вскоре станет известна заклятым врагам. Да и чего греха таить, не приходилось вот так спокойно восседать за столом и трапезничать в кругу людей, которые при всем этом знали, что расставленная перед ними скудная, но оттого ничуть не менее аппетитная еда может быть последней в их жизни. Почему так происходит, размышлял он, не испытывая ни малейшего возмущения по поводу материнской заботы Элеты. Почему перед лицом смертельной опасности они не только не утратили способности здраво мыслить, но и не проявляли ненависти по отношению к тому, кто совсем недавно был готов их убить? Хотя нет, ведь Тэрл правильно заметил, что у шеважа изначально не было желания их убивать. Несмотря на возможность. Так, может быть, именно поэтому? И Тэрл не воспользовался своим мастерством. Вернее, воспользовался, но лишь затем, чтобы остановить противника, а вовсе не убить. Выходит, действительно, сознание своего превосходства должно рождать невозмутимость и всепрощение. Тогда каким же на самом деле должно быть это превосходство, чтобы его ощущение заставляло тебя не доказывать всем и каждому, какой ты заправский воин, а, напротив, держать в себе, не опасаясь при необходимости взять в оборот любого противника?

До сих пор Струн лишь угадывал нечто подобное в характере Тэрла, но едва ли произошедшее было возможно без участия второй стороны в лице этого самого Гури. Не будь здесь одного из них, всё наверняка обернулось бы по-иному. Выходит, их сила проистекает из единого источника. Которым, судя по всему, является их безымянный Учитель, мастер единоборств, живший, а быть может, еще живущий где-то в лесной глуши. Вот бы повстречаться с ним! Быть таким, как Тэрл, давно уже стало заветной мечтой Струна. Теперь же он воочию убеждался, что мечта его достижима. По внутреннему настрою, по духу, по тому, что нельзя увидеть, а можно лишь почувствовать, пленный шеважа мало чем отличался от Тэрла. Это означало одно: рожденные разными, они достигли близости благодаря общему знанию. Получается, чтобы стать таким же, необходимо пройти их путем, отыскать этого таинственного мастера и попытаться напроситься к нему в ученики. В том, что он смог бы учиться у лесного отшельника, Струн почему-то не сомневался.

– Я пойду с ним, – объявил он, отвлекшись от размышлений. – Пусть возьмет меня в плен, а я им там такого наговорю – всю охоту нападать на нас отобью!

– Слыхал я, шеважа, прежде чем убить, любят сперва пытать пленников, – заметил Фейли. – Ты немногого успеешь добиться.

– Мы же не убили его, хотя давно уже никого из пленников не оставляем в живых, – возразил Струн. – Может, и они передумают.

– Зря надеешься, приятель. Насколько я слышал, вовсе не вабоны первыми начали расправляться с пленниками. И хотя Ракли – еще тот стервец, я готов в это поверить. Тебе жить надоело?

– Но ведь они не убили и Кемпли. – Струн повернулся к Гури. – Послушай, тебе известно, что стало с кузнецом, торн которого вы недавно разгромили?

В ответном взгляде шеважа теперь читался живой интерес. Ему едва ли приходилось прежде общаться с человеком, который хотел совершенно добровольно сдаться в плен. Себя он к таковым отнести не мог, поскольку ему не оставили иного выхода. Положение постепенно запутывалось для всех вовлеченных сторон.

– Не знаю точно, – сказал он, лишний раз проверяя прочность веревок. – На них напали люди не из моего отряда. Слышал, будто Гел решил заполучить настоящего кузнеца. Он смотрит вперед и видит будущие битвы. Мы должны узнать тайну железа, чтобы стать сильнее вас.

– Так мы и предполагали. – Тэрл остановил руку Элеты, которая хотела подложить ему из кастрюли еще вареной моркови. – Но если Кемпли останется в живых, то лишь благодаря своему ремеслу. Ты же, Струн, мало чем ценен для их далекоидущих планов. Скорее я соглашусь с Фейли: твой поступок никто не оценит, а тебя он приведет к неминуемой гибели. Нет, я не одобряю твою жертву.

– Я тоже не смогу тебе помочь даже при желании, – добавил Гури. – Мои родичи не подозревают, что я говорю на вашем языке. Кое-кто немного его знает, но тебя, скорее всего, не будут и допытывать. И так все понятно и решено. Тебя просто зарежут.

Струн притих и больше не строил из себя героя. Не станет же он объяснять, что намеревался таким необычным образом оказаться в лесу, поближе к таинственному мастеру. С детства Струн лес не жаловал. То есть он там никогда не был. Доходил по окрестным полям до опушки, но дальше ступать не отваживался. За ненадобностью, как оправдывал он сам свои страхи. С него вполне хватало жизни под открытым небом, работы на земле, выращивания урожаев и увлеченного разучивания боевых приемов под присмотром всезнающего Тэрла. Лес всегда был поблизости, но оставался чужим и грозным, сумеречным, лишенным солнца и воздуха полей, кишащим дикими врагами, будь то о четырех или о двух ногах. Лес манил его, манил именно своей неизведанностью и опасностью, однако у Струна всегда хватало иных забот, чтобы не поддаваться искушению.

Сейчас он знал, что тем более не сможет взять и оставить Тэрла, получившего серьезную рану и, как бы он ни храбрился, нуждающегося в присмотре. Предложение о добровольной сдаче в плен было разве что не слишком удачным поводом порвать эту зависимость и оказаться с лесом наедине. Только бы Тэрл одобрил его план. А уж он-то не дал бы себе пропасть. В крайнем случае, оказавшись один на один, он не стал бы церемониться с этим Гури. Струн знал цену себе и своему мастерству. Каким бы искусным бойцом ни был дикарь, ему просто-напросто удалось застать Струна врасплох. Знай он наперед, что перед ним ровня Тэрлу, он бы повел себя совершенно по-другому, и еще неизвестно, чья бы взяла. В жизни Струна было несколько случаев, когда он был уверен, что может застигнуть Тэрла в неожиданный момент и взять над ним верх. Ни один боец не безупречен в своем искусстве настолько, чтобы отразить удар исподтишка, в спину. Струн гнал прочь эти позорные, недостойные его мысли, которые не мог оправдать ничем иным, кроме как излишним напряжением нервов перед лицом неотвратимой опасности. Только одно было теперь выше презрения к себе, выше чувства долга, выше животного страха – желание проникнуть в тайну великодушия и безмятежного покоя, раскрытую для тех, чей путь привел в уединенную обитель безымянного лесного мастера. Струн всю жизнь привык ставить перед собой почти недостижимые цели и постепенно, неторопливо, но упорно добиваться осуществления. И вот теперь, где-то у самого горизонта, перед ним забрезжила новая заветная цель, невнятная, но оттого только еще более притягательная.

Входная дверь скрипнула. На пороге снова стоял Таффи. Тэрл ничуть не удивился его появлению. Сколько ни отсылай мальчугана к матери, он ни за что не прекратит совать чумазый нос в дела взрослых.

– Ну, что стряслось теперь?

Как ни странно, Таффи не удостоил рыжего шеважа даже взглядом.

– Мерги пришли! – возбужденно заверещал он, то и дело оглядываясь через плечо, словно ожидал, что за его спиной уже выстроилась шеренга всадников. – Пришли и сразу к тебе в терем сунулись. Ищут тебя. Человек двадцать. Теперь, глядишь, отобьемся от дикарей. Ведь правда, дядя Тэрл?

– А Мадлох вернулся?

Вместо радости Таффи уловил в вопросе волнение и посерьезнел:

– Нет пока.

– Хорошо, ступай заберись куда-нибудь повыше и продолжай следить за лесом. Что бы ни происходило, не спускайся и не попадайся мергам на глаза. Час от часу не легче, – буркнул он, когда Таффи простыл и след.

– Думаешь, это по твою душу? – спросил Фейли.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что Мадлох мог за это время добраться до Артаима, а тот – предупредить Ракли? Мадлох – еще куда ни шло, Артаим – кто знает, но чтобы мерги проявили подобную прыть, нет, извини, никогда не поверю.

– Что будем делать? Мы ведь с Харлином тоже, если помнить, в бегах.

– Да, тебе, пожалуй, лучше оставаться здесь.

– А ты куда?!

Но Тэрл уже встал из-за стола и кивнул Нэлсу:

– Пойдешь со мной. Гилтан, ты ступай к Харлину и постарайся незаметно перевести его сюда. Элета, у тебя есть подпол?

– Да, вон там, за сундуком, – засуетилась целительница.

– Хорошо. Спусти туда покамест Гури с Фейли. Будешь следить за улицей. Как появится Харлин, его туда же. Поймешь, что все в порядке, когда увидишь меня в следующий раз. Если не увидишь, значит, плохи мои дела. Струн, ты остаешься за старшего.

– Хорошо, вита Тэрл.

– Ничего хорошего. И выбрось из головы все то, о чем до сих пор думал. Не твое это дело, поверь.

Отдав эти быстрые распоряжения и оставив своего помощника в немом недоумении, Тэрл здоровой рукой проверил, на месте ли дубинка, и поспешил следом за близнецами.

Дождь, как назло, перестал. Тяжелые грозовые тучи уплывали восвояси, расчищая место голубым прорехам в пушистой белизне.

– Похоже, скоро ждать новых гостей, – хмыкнул Тэрл.

Нэлс понял его и невесело промолчал. Гилтан похлопал на прощание брата по плечу и свернул к избе, в которой прятался Харлин. Дальше они двигались вдвоем. В самом деле на площадке между теремом и вишней с притихшей под ее сенью беорой они издали заметили с полдюжины всадников и еще несколько свободно пасущихся лошадей. Их седоки были здесь же, у входа в терем, неповоротливые, с ног до головы закованные в латы. Вооруженные кто копьями, кто мечами, они в нерешительности переминались с ноги на ногу, словно ждали кого-то.

– Глазам своим не верю! – вырвалось у Тэрла. – Впервые вижу, чтобы на поимку такого малозначительного фрукта, как я, отправляли десяток сверов.

– Давайте я схожу первым и попытаюсь выведать, что им нужно, – шепнул Нэлс. Он был мало сведущ в системе подразделения виггеров и потому не мог по достоинству оценить недоумение Тэрла.

– Не стоит, друг мой. Мы подойдем вместе, а главное – оба будем начеку.

– А что делать, если они и в самом деле захотят вас схватить? Сопротивляться?

– Не знаю, удастся ли нам вдвоем уложить дюжину сверов, но иного выхода нет. Как видишь, стоило мне дать возможность кому-то из них уйти в Вайла’тун, они не преминули нагрянуть к нам сюда с новыми силами. Не хотелось бы лишать нас дополнительных сил накануне вторжения шеважа, но иного выхода я просто не вижу.

– А я что-то не вижу наших людей, – озабоченно добавил Нэлс.

– И очень хорошо! Значит, мои уроки пошли на пользу.

– Думаете, прячутся?

– Надеюсь, что да.

Действительно, над туном стояла тишина, нарушаемая лишь фырканьем лошадей да лязгом доспехов озадаченных столь нерадушным приемом всадников. Даже причитаний по погибшим не было слышно, хотя Тэрл был уверен, что собравшиеся на поминальную трапезу еще не успели разойтись по домам.

– Чем могу вам помочь, доблестные воины? – начал он еще издали, чтобы иметь возможность оценить реакцию гостей и в случае необходимости успеть принять ответные меры.

Блестящие шлемы сверов повернулись в его сторону. В отличие от касок и шлемов обычных виггеров, имевших в лучшем случае специальный вырез для лица в форме сердца с перемычкой, прикрывающей нос, шлемы сверов были сплошными, закрывали все лицо и имели лишь узкие прорези для глаз. С затылка они больше напоминали перевернутые вверх днищами ведра, за что в народе сверов прозвали «водоносами». От внимания Тэрла не ускользнуло, что вооруженные арбалетами держат их наперевес, будто готовясь в любой момент открыть стрельбу, а те, что предпочли арбалетам длинные мечи, не снимают правой руки с плетения рукоятей.

– Смотря кто ты такой и чем можешь нам помочь, – ответил за всех молодой воин, выходя навстречу Тэрлу из тени терема. Свой шлем он нес на согнутом локте, и оттого было видно, что у него черные и гладкие, словно облитые маслом, длинные волосы, а лицо бледное и напряженное, хотя и с не лишенными приятности мужественными чертами. – Ты нам окажешь большую услугу, если удосужишься кликнуть вашего аола, или как там его. Скажи, что дождь прошел, и его не замочит.

– Его уже кликнули, – усмехнулся Тэрл. – И он хочет знать, какого рожна вам от него понадобилось.

– Так пусть выходит к нам и не прячется…

– Он и не прячется, – прервал тираду черноволосого другой свер, появившийся у него из-за спины и хитро подмигнувший Тэрлу. Он тоже был длинноволосым и бородатым, однако, в отличие от напарника, пепельно-седым. Правда, широкие плечи и гордая осанка не позволяли заподозрить в нем старика. – Если мне не изменяет зрение, он стоит перед тобой.

Юноша с сомнением уставился на карлика.

Тэрл тоже признал говорившего.

– Привет тебе, Трехпалый Лин! – сказал он, подходя ближе и останавливаясь снаружи плетня. – Какими судьбами тебя занесло в наши края? Что-то не похоже на повышение по службе.

– Я тоже рад тебя видеть в добром здравии и при деле, Тэрл. – Седой воин, названный Лином, приветственно поднял закованную в железную перчатку руку, словно желая продемонстрировать, что все пальцы у него как будто на месте. – Что и говорить, давненько не виделись, старый драчун!

Нэлс с удивлением наблюдал, как Тэрл проскользнул в калитку и искренне обнялся с улыбающимся свером. Остальные воины тоже смекнули, что присутствуют при встрече старых знакомых и заметно расслабились: мечи свободно повисли на поясах, арбалеты опустились остриями стрел к земле.

– Хотя твой напарник правильно заметил, что дождя больше нет, я все-таки предлагаю пройти в терем. – Тэрл дружелюбно похлопал Лина. Обычно так хлопают по плечу, но Лин уже снял карлика со своей шеи, поставил на ноги и выпрямился, и оттого шлепок пришелся пониже спины. Кто-то из всадников прыснул. – Железный зад тебе очень даже идет, старина.

Нэлс зашел в терем последним и остановился в дверях, как того требовали неписаные правила. Тэрл раздраженно махнул ему рукой, приглашая отбросить все эти излишние церемонии и сесть к столу.

– Лучше вот познакомься с моим давнишним собратом по оружию, Лином Трехпалым, который в свое время был настоящей грозой всех шеважа в нашей округе.

– Особенно женщин! – подхватил Лин, больше остальных радуясь своей шутке. – За что и поплатился.

– А это Нэлс, мой помощник и вообще славный малый. Сеять за его плугом одно удовольствие.

«А еще я мог бы легко свернуть вам обоим шею», – подумал Нэлс, продолжая хранить на лице глуповатую улыбку, свойственную, как считалось в Вайла’туне, недалеким детям земли – фолдитам. Тэрл одобрительно посмотрел на него и незаметно кивнул. Все пока шло лучше, чем они могли предполагать.

– Керли, – представил Лин черноволосого. – Не лыком шит, хотя еще только набирается опыта. Извини, что он обознался. Это я виноват: не все про тебя ему рассказал.

– Да я и сам про себя многого не знаю, – отшутился Тэрл.

Нэлс был поражен, как разительно отличался Тэрл нынешний от Тэрла, к которому привыкли его односельчане. Мало того что он ссутулился и стал еще ниже ростом. Вместе с обликом изменилась его манера говорить, изменился взгляд, сделавшись из пронзительно-проницательного каким-то вялым и незаинтересованным. Было очевидно, что он тоже разыгрывает роль недалекого деревенщины и простака, польщенного визитом важных особ, какими мнили себя все без исключения сверы. При этом Нэлс ни на мгновение не забывал, что у Тэрла серьезная рана. Но именно этого заметить по нему сейчас было невозможно. Интересно, что бы сказала Элета, если бы увидела, с каким удовольствием он разливает в поставленные перед виггерами чаши душистое вино из пузатой глиняной бутыли, припасенной исключительно для дорогих гостей?

– Поди, из самого Айтен’гарда винцо-то, – облизнулся и пригладил бороду Лин. – Давно меня таким не потчевали.

Керли был более сдержан в комплиментах, но, судя по тому, как быстро он опустошил свою чашу, вдохновленный примером начальника, вино пришлось по вкусу и ему.

– Так что вас привело в нашу глушь? – спохватился Тэрл и без видимого сожаления пустил бутыль по рукам. – Неужто получили мое послание?

– Твое послание? – Лин тяжело налег на стол и покосился на напарника: – Это какое такое послание?

– Выходит, вы еще ничего не знаете? – искренне расстроился Тэрл. – В двух шагах от нас со стороны Пограничья залегли шеважа. Вот и Нэлс, который сам ходил на разведку, не даст соврать.

– Несколько сотен, – подтвердил Нэлс, удивляясь собственному спокойствию.

– Ночью они уже напали на наших соседей, перебили весь торп, теперь вот хороним.

Лицо Лина вытянулось. Он явно не ожидал подобного оборота событий.

– Как мы про все это узнали, – продолжал Тэрл, – так и послали в замок гонца. Ты ведь наверняка знаешь, что шеважа научились управляться с огнем. Ну так вот, судя по всему, они дожидаются, когда распогодится, и попытаются все здесь поджечь.

– Похоже, Керли, мы с тобой круто попали, – задумчиво пробормотал Лин. – А ты не шутишь? – уколол он взглядом Тэрла. – Помнится, с тебя станется…

– Уж не хочешь ли ты сказать, что струхнул, старина? Нет, к сожалению, не шучу. А поскольку дождя больше нет, мы можем ждать огненных весточек совсем скоро.

– Несколько сотен, говоришь? – переспросил Керли. Карие глаза засверкали лихими искорками. – Как думаешь, Лин, справимся, если что?

– Да погоди ты, бешеный! Тебе бы только мечом помахать! Забыл, зачем мы сюда в первую голову пришли? Тэрл, послушай, мы пожаловали к тебе без приглашения потому, что ищем одного нашего общего с тобой знакомого.

– Вот те раз, а я было подумал…

– Помнишь Фейли?

Нэлс буквально почувствовал, как с широкой груди Тэрла упал камень недоверия и настороженности. Как будто постоять за себя ему было сложнее, чем постоять за другого, кто сейчас был вынужден прятаться в сыром подполе, опасаясь не столько врагов, сколько сородичей.